"Дэйтрейдер. Кровь, пот и слезы успеха" - читать интересную книгу автора (Борселино Льюис Дж., Комминс Патриция)

Глава 11 Из ямы к персональному компьютеру

На протяжении многих лот друзья, знакомые и даже члены моей семьи спрашивали меня, не могу ли я торговать их деньгами так же, как я торгую своими. Мне всегда не нравился этот вопрос, поскольку приходилось отвечать "нет, я не могу". Это не потому, что я эгоистичен и стараюсь использовать свои умения только на пользу себе или не хочу делиться ни с кем своей рыночной удачей. Я просто не мог бы торговать для них так же, как я торгую для себя. Я совершаю сотни сделок в день, поскольку мои комиссионные как члена биржи составляют всего несколько центов. Поэтому я могу бросать некоторые сделки (покупая и продавая по одной и той же цене без всякой прибыли), теряя лишь минимум, а прибыль получать на других сделках. В конце дня я получаю приличную прибыль, иногда – очень значительную. Но подобный скальпинг работает только в том случае, когда вы находитесь на полу и платите комиссионные как член биржи. Инвестор, уплачивающий полные комиссионные, никогда не может надеяться на получение прибыли посредством скальпинга. Даже если инвесторы будут иметь 70 процентов выигрышных сделок, комиссионные и другие расходы съедят их прибыль.

Мой переход из ямы к персональному компьютеру положил начало моей способности торговать для других. Но на экране я по-прежнему занимаюсь скальпингом. Например, фундаментальные рыночные факторы и технический анализ показывают, что Samp;Р-фьючерсы будут двигаться с 1 050 до 1 065. Когда Samp;Р-фьючерсы будут проверять уровень поддержки 1 050, я могу продавать их, а когда рынок останавливается, покупать их. Как только цена пробивается ниже 1 050 и находит поддержку, я снова буду покупать и держать позицию, пока рынок будет с небольшими колебаниями двигаться к 1 065. Если бы я находился на полу, я бы покупал и продавал в нескольких дюжинах этих промежуточных точек между 1 050 и 1065. Но вы не можете скальпировать с компьютера таким же способом, как вы можете делать это с пола. Когда вы находитесь вне пола, у вас просто нет того чувства рыночного потока. Тем не менее, когда я сижу у экрана, я по-прежнему пользуюсь преимуществом комиссионных члена биржи, что позволяет мне осуществлять несколько сделок в день. Несмотря на то, что частота сделок с экрана меньше, чем в яме, мой стиль управления клиентскими деньгами по-прежнему очень динамичный.

Эволюция от трейдера до фондового менеджера потребовала повышения ответственности и пересмотра всех моих навыков и опыта. К счастью, основу этого перехода я заложил еще в прошлые годы, когда заинтересовался компьютеризированными системами торговли. Сегодня моя фирма "Borsellino Capital Management" торгует деньгами клиентов с помощью современной компьютеризированной торговой системы. Мы разработали системы, генерирующие от 15 до 20 сделок в месяц. Они дают высокую вероятность успеха. В нашем моделировании мы придерживаемся консервативного подхода, запрограммированного на конкретные уровни цен, учитывающие проскальзывание при исполнении приказов и обеспечивающие высокую вероятность прибыли по сделке даже при уплате полных комиссионных.

Эволюция моего становления фондовым менеджером не была лишь способом продлить мою жизнь в качестве трейдера после того, как у меня не осталось больше желания и выносливости выдерживать торговлю в яме. Если бы это было так, я мог бы просто торговать всю оставшуюся жизнь с компьютера на себя. Но я отношусь к таким людям, которые любят состязание – не для того, чтобы соревноваться с другими, а просто для собственной проверки и совершенствования.

Кульминационными моментами моей карьеры трейдера на полу были случаи, когда я двигал рынок, покупая или продавая с достаточной уверенностью, что смогу изменить направление рынка. В среднем я торговал в течение года 250 000 Samp;Р-контрактов. При текущей номинальной стоимости $250 000 теоретически это означало, что каждый год через мои руки проходили акции общей стоимостью $62,5 миллиарда. Но этого недостаточно. Для меня это значило гораздо больше, чем просто торговый пол или ломаная линия динамики рынка на экране компьютера. Частично я осознавал это в качестве брошенного мне интеллектуального вызова. Как я уже говорил раньше, чтобы быть успешным трейдером, особенно на полу, вы должны стать роботом. Чем меньше вы думаете и чем больше действуете инстинктивно, тем более прибыльной будет ваша торговля.

Исходя из достигнутых мною успехов, некоторые люди смотрят на меня в замешательстве, когда я говорю, что считаю себя недоразвитым. Они смотрят лишь на материальную сторону моих достижений. Я сужу себя далеко не только по сделанным мною деньгам. Я бросил трейдеру Борселино вызов в отношении дальнейшего развития, приняв технологию, лишенную некоторых преимуществ, чтобы с достоинством встретить грядущие биржевые перемены. Лично я нацелен на получение отдачи, которая выходит за рамки чисто денежной.

Говоря словами Пого,[17] я столкнулся с вызовом, и этим вызовом оказался я сам.

Прошедший год в буквальном смысле оказался годом путешествий. Я побывал в Париже, Лондоне, Мадриде, Монако, Цюрихе и на Бермудских островах, распространяя весть о новом фонде – "Borsellino Capital Management". Я начал это в декабре 1997 года, когда мы с моим партнером, Эдвардом Р. Веласкезом Вторым, поехали в Испанию, а затем в Лондон. Цель поездки – поиск потенциальных администраторов для оффшорного фонда, который мы планировали открыть, а также подготовка презентаций нашей компании.

Из Лондона мы отправились в Париж, где в кафе на Енисейских полях "Borsellino Capital" стал реальностью, когда мы получили в управление первый миллион долларов. Это важная веха, но было очевидно, что это лишь начало. Мы вернулись в Европу в феврале 1998 года для нашей первой настоящей выездной презентации на инвестиционной конференции в Цюрихе. Несмотря на наши надежды, штурмом взять конференцию в Цюрихе не удалось. С одной стороны, это собрание ориентировалось на хеджевые фонды, а не на Консультантов по товарно-фьючерсной торговле (СТА). Но эта конференция позволила мне оценить уровень конкуренции. Я получил ценный урок. Независимо от того, насколько хороша ваша компьютеризированная система торговли и насколько вы сильный трейдер, срок около одного года для советника по товарно-фьючерсной торговле очень трудный этап знакомств и презентаций. Для меня это было обескураживающим, поскольку я так много лет успешно торговал на свой счет.

Из-за волатильности рынка СТА вполне может понести убытки в одном или двух месяцах подряд, за которыми следует очень прибыльный месяц, более чем компенсирующий предыдущие убытки. Очень важно, чтобы инвесторы не только понимали эти возможные колебания доходностей, но и полностью доверяли фондовому менеджеру и были уверены в его способностях. Эта уверенность может возникнуть лишь в результате знания торговой методологии фондового менеджера и его персональной надежности. Это особенно справедливо в отношении европейских и азиатских инвесторов, с которыми я встречался. Они предпочитают иметь бизнес с тем, кого они знают. Они также в равной степени заинтересованы узнать статистику моих профессиональных результатов. Я обнаружил, что многие американские инвесторы в большей степени ориентируются на безубыточность, беспокоясь главным образом по поводу доходности и не выстраивая личных взаимоотношений.

Благодаря некоторым нашим новым друзьям по бизнесу в Цюрихе мы узнали, кто является двигателями и возмутителями спокойствия игры в финансовые фьючерсы. Благодаря небольшой сентиментальности нам предоставился шанс познакомиться с ними, когда мы в апреле снова вернулись в Европу на инвестиционную конференцию в Каннах. На самолете из Парижа в Ниццу я уступил место, чтобы позволить мужу с женой сидеть вместе. Мой новый сосед по креслу оказался трейдером Тихоокеанской Фондовой Биржи, который был одним из первых в моем списке "людей, с которыми нужно встретиться". К тому времени, когда мы прилетели в Ниццу, у меня был и дружеский, и ценный контакт, но меня пригласили на вечеринку, организуемую другим человеком из моего списка. Поводом была 33-я годовщина его профессиональной деятельности. Практически все, кого мы встретили на этой вечеринке, были в моем списке.

Пока мы были в Каннах, мы с Эдди получили еще одно приглашение – встретиться с нашим первым клиентом, греческим инвестором, добившимся значительных успехов в морских перевозках и промышленности. Он пригласил нас к себе домой (могу добавить, в один из трех своих домов) в Южную Францию, чтобы пообщаться и получше с нами познакомиться. Старый каменный дом на холме с видом на Средиземное море вовсе не выглядел показным по американским стандартам, но имел элегантность Старого Света. От въездных ворот мощеная булыжником дорожка вела к каменному патио. Там я расположился с бокалом вина, золотого, как свет послеполуденного солнца. Вокруг меня были оливковые сады, поднимавшиеся террасами на склон холма. Единственное, что изменилось здесь за последнее столетие, – это искусственный пруд на небольшом расстоянии от дома. Я смотрел на рыбацкие лодки, скользящие по воде, которая в этот день казалась скорее зеленой, чем голубой. Картина столь прекрасной идиллии казалась эпизодом из фильма.

Я смотрел вокруг и думал про себя: "Какого черта я здесь делаю?"

Этот вопрос, который я задавал себе бесконечное число раз, начиная с кампуса Университета Де По и заканчивая торговыми ямами на Мерк, а теперь – в интернациональном мире управления капиталом. В каждом случае ответ оказывался тем же самым. Я всегда с радостью приветствовал бросаемый жизнью вызов и делал шаг навстречу этому вызову.

Люди говорили обо мне как о крупнейшем и лучшем из трейдеров. Это, конечно, хорошо и прекрасно, но очень опасно верить всему, что люди говорят о тебе. Если вы начинаете в это верить, не задавать себе вопросов и не анализировать неизбежные ошибки, вы становитесь уязвимым. Трейдинг – одна из немногих профессий, в которой вы никогда не можете двигаться накатом за счет усилий кого-то другого. Вы растете или падаете только сами. Каждый день вы должны оценивать, где вы и куда вы движетесь. Вы должны знать, что независимо от того, насколько успешными были ваши вчерашние результаты, сегодня вам снова надо выступать. И независимо от того, насколько хорошо идут ваши дела, всегда найдется кто-то еще, кто немного умнее и покажет немного более хорошие результаты.

Я помню, как в детстве отец брал нас с братом в атлетический зал, чтобы развивать и дисциплинировать наши тела. Но он предупреждал нас, что независимо от того, насколько сильными и дисциплинированными мы будем, никогда нельзя допускать, что мы неуязвимы. "Никогда не ищите неприятностей, – говорил он нам. – Во-первых, вы, скорее всего, их найдете. Во-вторых, вы можете найти неприятности от кого-то, кто немного сильнее вас".

Сидя в патио в Южной Франции, я рассуждал на ту же тему. Хотя я радовался успехам – профессиональным и финансовым – они не шли ни в какое сравнение с богатством вокруг меня. Это все равно, что вы останавливаетесь на светофоре в своем «мерседесе» с кузовом "седан", а рядом с вами останавливается кто-то на "роллс-ройсе". После этого останавливается еще одна машина, и это – крокодилообразный лимузин марки "роллс-ройс". И наконец останавливается четвертая машина – «феррари» за $500 000. Когда вы думаете, что находитесь на вершине мира, вы смотрите по сторонам и понимаете, что сидите всего в нескольких милях от экватора.

Даже в самом начале моей деятельности я никогда не считал чужие деньги. Чьи-то достижения или награды за успех никогда не вызывали во мне зависть. Это лишь показывало мне, чего можно добиться, если задаться целью.

Все, чего я добивался в своей жизни, давалось мне тяжелым трудом и настойчивостью. Никто никогда ничего мне не дарил и не подносил на блюдечке. Но я не жалуюсь за это на свою судьбу. Скорее, это орден Славы, который я с гордостью ношу. Слишком часто люди воспринимают чей-то успех как результат удачи или счастливой случайности. Они не знают, насколько тяжело приходится работать успешным людям. Впервые я понял это, когда увидел жизнь успешных людей, с которыми встречался, и еще чаще – про жизнь которых я читал. Чем более легким казался их путь к цели, тем больше усилий они затрачивали вне сцены или в предыдущие годы. Для достижения своих целей они вкладывали время, капитал, энергию, ресурсы – все, что необходимо. Большинство людей не может заставить себя пойти на все это.

Но было бы несправедливо с моей стороны упустить возможность отметить важных в моей жизни людей, которые за прошедшие годы помогали мне. Мой отец, моя мать, мой брат и я неразлучная семья, связанная крепкими узами, включала моих тетушек, дядюшей и двоюродных братьев и сестер. Сегодня у меня есть жена Джули и наши дети – моя сила и надежда на будущее. Ничто не обрадовало меня больше, чем в один из дней выглянуть в коридор "Borsellino Capital Management" и увидеть моих детей, внуков, племянников и племянниц, работающих вместе со мной. В профессиональном плане мне посчастливилось иметь таких друзей и наставников, как Маури Кравитц и Джек Сандлер. Я хочу поблагодарить моих приятелей-трейдеров, мужчин и женщин из 5amp;Р-ямы, которые за прошедшие годы превратили ее в лучшую конкурентную арену. Но больше всего я благодарю Бога за способности, которыми он наделил меня, и за тех людей, которых он послал мне в жизни.

Моя жизнь была и продолжает оставаться изучением контрактов. Я водил грузовик и своими сделками двигал рынки. Я бросал кости, играя в трейлере с водителями грузовиков, и у меня был ланч с президентом Клинтоном на эксклюзивном мероприятии по поводу привлечения средств на благотворительные цели. Я чувствую себя комфортно в собственной среде, и говорю это не кривя душой, чтобы польстить кому-то еще. Скорее, это идет из ощущения безопасности, связанной с тем, кто я есть. Я не могу и не буду притворяться кем-то, кем я не являюсь. Я не родился с серебряной ложкой во рту, родословной и старыми фамильными деньгами. Но я и не сшибал углы на улице.

Я человек из Чикаго, сделавший себя сам, знавший тяжелые удары судьбы и преодолевший их. Уроки того, какова цена риска и ценность преданности, я получил от своего отца. Одна из самых важных вещей, которой он меня научил, это способность рассматривать все – и препятствия, и успехи – в перспективе. "Когда обстоятельства оборачиваются против вас, – любил говорить он, – "нельзя смотреть на это как на катастрофу. Это лишь препятствие или временная неудача. А когда все складывается хорошо, никогда нельзя допускать, что так будет всегда. В жизни будут хорошие и плохие периоды, победы и поражения". Я научился уверенности в себе, благодаря которой я знаю, что бы ни случилось, я это выдержу. Если бы я потерял все, что имею, я бы нашел какой-то способ снова все возместить.

За счет своего интеллекта, дисциплины и данных Богом способностей мои дела на фьючерсных рынках шли очень хорошо. Теперь я применяю те же самые навыки и опыт на рынке в интересах инвестиционных клиентов. Когда инвесторы оценивают меня как фондового менеджера, они не смотрят только на мои прошлые результаты. Недостаточен даже мой 18-летний стаж успешного трейдера, хотя я и горжусь своим послужным списком. Скорее я бы сказал, что инвесторы принимают в расчет и мой характер, и мою надежность, и мою живучесть. Ключевые вопросы, влияющие на выбор инвесторов, не только моя способность управлять деньгами и мастерство, которое я продемонстрировал за всю свою карьеру, но еще и то, являюсь ли я дисциплинированным человеком и трейдером. Являюсь ли я бойцом? Могу ли я управлять в случае успеха? Могу ли я управлять в случае неудачи?

Однажды я сказал директору по исследованиям американской инвестиционной фирмы среднего размера примерно следующее. Он с гордостью сказал мне, что разработал метод оценки трейдеров на основе определенных математических стандартов их результатов. После этого он начал излагать длинную проповедь статистики.

"Извините, но могу ли я задать вопрос, сколько контрактов на Samp;P прошло через вас?" – спросил я его вежливо, но с очевидным намерением.

"Ни одного", – ответил мужчина.

"Тогда сколько акций проходило в ваших сделках?" – снова спросил я.

"Нисколько. Я не трейдер".

"Тогда как вы можете оценивать трейдера? Статистика результатов – это всего лишь половина истории".

Вы знаете, что трейдеры и фондовые менеджеры – не просто числа. Важной стороной управления фондами является человеческий аспект, и в трейдинге, бесспорно, человеческий элемент тоже присутствует. Вы можете количественно выразить ежемесячную доходность, стандартное отклонение и амплитуду между пиками и падениями, но как вы можете оценить неуловимое? Как оценить психологическую дисциплину трейдера?

"А как насчет упорства и самоотверженности? – спросил я этого директора по исследованиям. – Как насчет дисциплины? Как вы можете выразить количественно эти качества?"

Не находя ответа, он чуть ли не с пеной на губах прошипел: "Надеюсь, через какое-то время мы узнаем этого трейдера".

В трейдинге мы называем товарные фьючерсы "не подверженными порче". Это означает, что каждый фьючерс на что-либо ничем не отличается от предыдущего. Один бушель пшеницы точно такой же, как следующий бушель, если он удовлетворяет спецификациям данного фьючерсного контракта. Точно так же, один баррель западнотехасской средней сырой нефти ничем не отличается от другого, и один фьючерсный контракт на Samp;P 500 имеет точно такую же стоимость, как другой. Эта "не подверженность порче" и обеспечивает возможность фьючерсной торговли.

Однако трейдеры подвержены порче. Мы имеем некоторые общие характеристики, но мы не одинаковые. Когда речь идет об исполнении приказов клиентов, некоторые брокеры в яме настоящие эксперты, но они не могут самостоятельно торговать, не имея чужих приказов. Есть локалы, великолепные в скальпинге, но никогда не заключающие позиционных сделок, основанных на собственном рыночном мнении. Между трейдерами большие различия не только в способностях, но и в стиле, и темпераменте.

Однако у очень хороших в профессиональном плане трейдеров есть одна общая особенность: как только они изучили технику чтения рынка, почувствовали поток приказов на пол и понимание технического анализа, они могут торговать чем угодно. Не имеет никакого значения, что это – бонды, фьючерсы на фондовый индекс, валюты или даже сельскохозяйственные контракты. Если эти контракты обладают достаточной ликвидностью и волатильностью, трейдер-эксперт может покупать их и продавать. Мне часто говорят, что я бы торговал фьючерсами на конский навоз, если бы у них была достаточная ликвидность и волатильность. Если существует возможность торговать, не важно, что является базовым наличным рынком…

Большую часть своей карьеры я стоял в яме Samp;P, поскольку это моя специальность. Именно здесь я впервые заработал себе имя в качестве ордер-филлера, а позже в качестве локала. Этот контракт с самого начала был контрактом, которым надо торговать. Именно поэтому, глядя на сегодняшнюю Samp;Р-яму, я не могу избавиться от чувства, как будто я старый бык в загоне для молодняка. Я вижу так много новых лиц, из которых многие жаждут сцепиться со мной рогами. Я знаю тягу к торговле. Я знаю ее привлекательность. И я знаю, против чего восстают эти новые игроки. Кто-то останется, кто-то покинет арену, а кто-то просто исчезнет.

Я помню давно прошедшие годы, когда я начал чувствовать, что становлюсь в отношении ямы немного параноиком. Я должен был торговать, как вдруг абсолютно внезапно заметил двух или трех молодых трейдеров, стоящих у края ямы и наблюдающих за мной. Когда я смотрел на них, они отводили взгляды. Несколько минут спустя они снова стояли, уставившись на меня.

"Что надо?" – рявкнул я на них.

"Ничего", – ответили они, пожав плечами, и удалились.

Через несколько дней появилась новая группа трейдеров. Все были с новыми членскими значками и стояли, уставившись на меня. Это начинало выводить меня из себя.

"О'кей. Скажите, в чем дело? Почему вы смотрите на меня?" – спросил я одного из новых членов.

"У нас идет обучение торговле на полу, – робко объяснил мне один из этих трейдеров. – Инструктор сказал, что, если мы хотим увидеть лучшего локала на полу, нам следует посмотреть на LBJ".

Тогда я рассмеялся, а позже рассказал эту историю моему другу Микки Хоффману, ведущему на Мерк курсы трейдинга. Однако я должен отметить, что был рад, развеяв свой страх, будто эти новые трейдеры принимали участие в новом заговоре, согласившись выводить меня из себя. Я оказался всего лишь домашним заданием.

Я помню, как был на их месте, наблюдая за таким трейдером, как Маури, в яме золотых фьючерсов. Я вспоминал об этом каждый раз, когда видел в яме нового члена или когда один из работающих на меня клерков впервые надевал куртку трейдера. Когда я смотрю в Samp;Р-яму, то вижу лица очень многих людей, которых привел на Мерк я или которых спонсировал кто-то из тех, кого я знаю. Я могу пройтись по полу Мерк, заходя в любую из ям, и увидеть трейдеров, пришедших на биржу при моем прямом или косвенном участии. За прошедшие годы биржа стала гораздо более разнообразной по этническому составу. Помню, как впервые посетив Мерк, я подумал, что именно это место не имеет ограничений для тех из нас, кто не вырос в бизнес-среде. И я взял на себя задачу открывать эту дверь любому, кто подает надежды или обладает талантом. Именно таким способом я возвращаю возданное мне, вспоминая таких людей, как Лу Матта и Маури Кравитц, которые открыли эту дверь для меня.

Когда я вижу в яме новых членов, я вспоминаю свои первые дни, когда я учился управлять столом приказов, поддерживая соответствие между покупками и продажами. Я помню выкрики моих первых цен на покупку и продажу для моих клиентов и затем для себя самого. Я могу сказать, что трейдинг обеспечивает не самый лучший прилив адреналина. А потом наступают дни поражений, которые неизбежны. Когда трейдер теряет деньги, вам даже не надо смотреть на его торговый счет, вы можете услышать это в его голосе и прочитать на его лице.

Именно это я увидел в глазах Джулиана Робертсона и услышал в интонациях его голоса, когда он через спутник выступал на инвестиционной конференции MAR, проводимой на Бермудах в октябре 1998 года. Это было всего через несколько дней после того, как этот легендарный фондовый менеджер сообщил об убытках почти в $2 миллиарда долларов, понесенных в течение одного дня. В то время в статье Митчелла Паселле и Линды Сандлер "Менеджер-Тигр, раздавленный иеной, теряет $2 миллиарда", опубликованной в "Wall Street Journal" 9 октября 1998 года, сообщалось, что его фонд "Tiger Management" понес огромные убытки, когда японская иена взлетела против доллара США. Позже мы прочитали, что за октябрь фонд "Tiger Management" лишился 17 процентов своих активов, то есть $3,4 миллиарда, потеряв все прибыли за этот год. Конечно, этому предшествовал потрясающий 1997.год, когда активы "Tiger Management" выросли с $8 миллиардов почти до $16 миллиардов.

Когда я смотрел на Джулиана Робертсона, было очевидно, что рынок немного потрепал его. Он – суперзвезда инвестиционного мира, а я всего лишь начинающий фондовый менеджер, но я знал, в каком состоянии он находился. Я называю это трейдерским сочувствием. Никто не может понять радость выигрыша и агонию убытка так же, как другой трейдер.

В кильватере кризиса хеджевого фонда "Long-Term Capital Management" осталось много пострадавших. Многие хеджевые фонды, получавшие прибыли посредством инвестиций с высоким левереджем, начиная от иностранных валют и заканчивая товарами, оказались выброшенными на берег непредвиденными обстоятельствами. "Long-Term Capital Management" оказался в западне после того, как правительство России объявило дефолт по своим ГКО, заставив банки, набравшие аккредитивов, отказаться по ним платить, сославшись на "волю божью".

На MAR-конференции на Бермудах ужасные истории про хеджевые фонды обсуждались активно. Мы услышали о фондах с активами от $100 миллионов до $1 миллиарда, которые понесли значительные убытки и своих активов, и доверия инвесторов. В глаза бросалось отсутствие некоторых фондовых менеджеров, участие которых в этой конференции всеми ожидалось. Говоря в целом, многие хеджевые фонды применяли хорошие инвестиционные стратегии из всего разнообразия финансовых инструментов. Но часто их падение было вызвано занятием больших позиций на неликвидных рынках. Когда им приходилось распродавать убыточные позиции, покупателей просто не оказывалось – ни по какой цене.

На Бермудской конференции, почти через год после создания "Borsellino Capital Management", я мог почувствовать, что наша фирма привлекла внимание. У нас было что рассказать, и инвесторы слушали. Мой партнер, Эдди Веласкез, эксперт по компьютерному программированию, гений в математике, алгоритмах и искусственном интеллекте. К тому же он независимый трейдер, торговавший и на себя, и на клиентов. Что касается меня, то я 18-летний ветеран профессии, в которой и 5 лет большой срок. Мы буквально объединили две школы управления фондами: систематическую и дискреционную. Систематические трейдеры используют объективный подход к рынку, основанный на продвинутых компьютерных моделях и программной торговли. Чтобы быть настоящим систематическим трейдером, вы должны осуществлять каждую сделку, генерируемую компьютерной системой, независимо от внешних переменных. Дискреционные трейдеры для торговли рынком используют человеческое суждение и мыслительные процессы, полагаясь на технический и фундаментальный анализ.

В моей фирме мы объединяем эти философии в стратегию, которую называем ответственным подходом к дискреционному трейдингу. Союз компьютера с опытом торговли на полу – мощный альянс, поскольку мы верим, что в сегодняшнем инвестиционном климате нельзя полагаться только на один из них. В этом подходе сочетаются умение читать рынок и торговать им для снижения риска и максимизации доходности.

Данный подход работает следующим образом. Сердце нашей торговой методологии – новаторская система из 18 торговых программ. Каждая представляет множество стратегий анализа рынка. Некоторые из них отслеживают точки ценовых прорывов, с которых рынок с большой вероятностью будет двигаться вверх или вниз. Другие отслеживают точки ослабления, на которых растущий рынок теряет энергию или снижающийся рынок начинает замедлять свое падение. Некоторые программы основаны на движущей силе рынка, а другие – на основе анализа ценовых фигур графиков за предыдущие пять дней. Для чтения рынка, а также для обучения и самоадаптации к некоторым рыночным переменным данная компьютерная система использует искусственный интеллект и нейросети. Все вместе эти торговые программы генерируют сделки с высокой вероятностью прибыльности.

Однако даже самая лучшая компьютерная система на основе последних достижений искусственного интеллекта не может заменить трейдера. При всей продвинутости данной компьютерной системы с ее искусственным интеллектом и нейронной сетью, повторяющими некоторые функции человеческого мозга, она все-таки остается лишь нашим помощником. В трейдинге остается человеческий элемент, который не может быть воспроизведен компьютером. Интуицию чтения рынка и торговли, которую я развил за 18 лет, нельзя ввести ни в какой компьютерный код. Именно здесь вступают в игру мои знания и рыночный опыт. Я оцениваю каждую сделку, которую генерирует наша система, в соответствии с несколькими критериями. Существуют ли рыночные переменные, которые не могут быть запрограммированы ни в какой компьютер? Не назначена ли на следующие 15 минут речь Алана Гринспена, которая всегда событие, влияющее на рынок? Не является ли сегодняшний день днем искупления или днем перед другим важным праздником, что снижает ликвидность рынка? Не сегодня ли истекают опционы? Не запланировано ли на сегодня переход контракта с одного месяца на другой? Исходя из этих переменных, я могу принять решение об отмене или изменении сделки, генерированной компьютером.

Или же я могу решить увеличить объем данной сделки. Недавно наш компьютер подал сигнал к продаже с близким стопом всего на несколько тиков выше цены, по которой должна была исполняться данная сделка. Однако рынок был особенно волатильным, и я знал, что шанс достижения нашего стопа очень велик. Но я также был уверен, что рынок ослабевал и что эта продажа была правильной сделкой. Я принял решение сдвинуть покупной стоп на несколько тиков вверх, но чтобы учесть дополнительный риск, мы наполовину сократили объем данной сделки. Данная стратегия оправдалась: рынок ушел вверх на несколько тиков, а затем понизился, как и предсказывала наша компьютерная система.

Я считаю, что наша ответственная стратегия выделяет нас из числа остальных СТА-фирм. Мы достаточно уверены в своей компьютерной системе и в нашей методологии торговли, чтобы вкладывать наши деньги в точности туда, куда говорим – в буквальном смысле слова. Единственный этичный для меня способ торговли для клиентов – торговать для них точно так же, как для себя. Всегда, когда мы проводим сделку для клиентов, мы осуществляем точно такую же сделку для себя.

Существует еще одно ключевое отличие между моей фирмой и другими СТА-фирмами. Я не начинал со степенью МВА в хеджевом фонде или крупном финансовом институте, торгуя с корпоративного счета. Я заработал свой капитал собственным умом и талантами на передовой линии этого рынка. Я знаю, что такое управлять риском, управлять капиталом и ответственно снимать прибыли. Инвесторы, вкладывающие деньги вместе со мной, знают это с самого начала. Я начал в этом бизнесе с рынка, а не из офиса на верхнем этаже. Я подхожу к рынку как трейдер, но с учетом многолетнего опыта.

Важно также помнить, что СТА не могут получать прибыль, если их клиенты не являются успешными. При торговле акциями брокер снимает комиссионные независимо оттого, повышаются или снижаются в стоимости рекомендованные им акции. В отличие от этого, советник по товарно-фьючерсной торговле получает прогрессивное вознаграждение только в том случае, если его фонд показывает хорошие результаты. Если доходность разочаровывает инвесторов и они выводят свои деньги, исчезает даже вознаграждение за менеджмент.

Я ожидаю, что в течение года наш первый Samp;Р-фонд будет закрыт для новых инвесторов. После этого появятся другие фонды, одни из которых будут предлагаться исключительно за рубежом, а другие только в США. С нашим опытом трейдинга и находящей преимущества компьютерной системой мы легко можем расширить область своей деятельности за пределы контрактов на Samp;P, чтобы торговать практически любым высоковолатильным рынком, будь то финансовые фьючерсы или физические товары. Мы уже вкладываем капитал нашей фирмы в тестирование нашей компьютерной системы на рынках международных финансовых фьючерсов, где надеемся со временем тоже проводить сделки для клиентов. По мере развития рынков будут появляться новые возможности, и мы будем там, чтобы зарабатывать на них.

Когда эта книга была почти завершена, я вернулся в Европу, посетив Швейцарию, Монако и Италию, чтобы встретиться с институциональными и индивидуальными инвесторами. Пока я был в Цюрихе, я не мог избавиться от мыслей о двух моих предыдущих визитах в этот город. Точно так же, как и год назад, я был в Цюрихе в качестве фондового менеджера, практически неизвестного на арене управления капиталом. Годом позже люди уже слышали о моей компании и желали узнать больше.

Я также могу оглянуться на поездку, совершенную более 11 лет назад. Я был трейдером, поехавшим в отпуск с друзьями. Я все еще помню, как рассматривал часы в ювелирном магазине и увидел банковское табло с бросающими в дрожь новостями: рынок акций США потерпел крах. Кажется, с тех пор прошла целая жизнь. Во многом это так и есть. Я был 30-летним трейдером на полу, который только что отказался от клиентского стола. Я стал ведущим локалом в яме Samp;P, торгуя только на себя.

Горизонты моей жизни и моего мира с тех пор значительно расширились. Я уже не только трейдер, но и фондовый менеджер с растущей репутацией. Я знаю, что моя жизнь и мое профессиональное путешествие далеко не закончены. (В самом деле, когда я приступил к написанию этой книги, я колебался, поскольку считал, что нахожусь лишь в середине своего жизненного пути.) Но независимо от того, куда я иду или что испытываю, я знаю, моя сущность остается прежней. Ядро моей жизни – моя семья, драгоценная переменная моей жизни, которая видела много поворотов судьбы. Часть моей семьи находится со мной в буквальном смысле, работая сегодня в моей компании; другие дарят любовь и обеспечивают эмоциональную поддержку. Все вместе – они мой дом.

Никто из нас не живет лишь в физическом жилище, будь то однокомнатная квартира или особняк на горе. Мы живем внутри себя вместе с теми, кого мы любим. Для меня это и есть дом. Когда я рос, мой отец дал нам дом общеизвестной американской мечты в пригороде, но наш дом был чем-то значительно большим. Это были Мама, Папа, Джоуи и я, одетые для службы в Пасхальное Воскресенье. Это был обед из спагетти с родственниками в доме, наполненном голосами взрослых и смехом детей. Это были наши прыжки через изгородь на заднем дворе – Отца, Джоуи и меня – чтобы разбудить Дядю Норфа и Тетю Долли. Это было знание, что куда бы мы ни пошли и что бы мы ни делали, мы вместе.

По мере того, как я приближаюсь к завершению своего рассказа, некоторые люди могут удивляться, почему я настолько откровенен относительно своей жизни и своего воспитания. Конечно, я вышел из семьи, в которой не рассказывают тайн, не говоря уже об их публикации. Но настало время, когда я должен иметь собственную историю, раскрывающую, кто я и откуда я вышел. Я знаю истории, преследовавшие меня всю мою жизнь, часть которых – справедливы, часть – преувеличены, а некоторые – откровенная ложь. Единственный способ покончить с ними – рассказать свою историю самому. Если прошлое должно быть изложено правдиво, сделать это должен был я. Поскольку я собирался устанавливать взаимоотношения с моими инвестиционными клиентами, я хотел, чтобы они меня знали как с профессиональной стороны, так и с личной.

В моей новой роли фондового менеджера, предлагающего институциональным и индивидуальным инвесторам доверять мне миллионы долларов, не может возникать каких-либо вопросов относительно моей надежности или моего характера. И единственный путь к этому – не утаивание прошлого, а правдивое вынесение его на свет. Я хочу, чтобы мои инвесторы прочитали эту книгу и узнали меня в ней как человека и опытного трейдера на рынке, непредсказуемость которого все в большей степени растет. Надеюсь, они поймут, что у меня есть обязательство остаться на своем пути и преданность, чтобы отстаивать их интересы. В инвестировании, как и в жизни, все сводится к вопросу доверия.

Все мы – итоговая сумма нашего собственного опыта и жизней тех, кто жил перед нами. Каждое поколение связующее звено в цепи, соединяющей прошлое и будущее. В жизни могут быть события, которые нам хотелось бы забыть или которые мы хотели бы изменить. Однако мы не можем разорвать эту цепь поколений. Мы должны понимать жизнь тех людей, которые были перед нами. Мы высоко ценим их сильные стороны и прощаем их слабости. Тогда мы должны точно так же поступать и по отношению к себе.

Эта история принадлежит не только мне. Она часть истории моей семьи. Это часть наследия, которое я передам своим детям, Льюису, Энтони, Брайане и Джоуи, носящих фамилию Борселино, и моим приемным детям, Николе, Джэми и Нику, которые для меня те же плоть и кровь. Эта история в равной степени принадлежит моему брату, Джоуи, и его детям, Энтони, Джоуи, Джонни и Марле. Моя надежда в том, что это следующее поколение понимает Джоуи и меня и смотрит дальше нас, и что они начинают понимать деда, которого никогда не знали.

Я пришел на пол Чикагской Торговой Биржи почти 20 лет назад, когда двери возможностей закрывались передо мной с хлопаньем. Я начал торговать и никогда не оглядывался назад на то, что было или что могло бы быть. Некоторые люди спрашивают у меня про ключ к моему успеху, как если бы это была магическая пилюля, которую они могли бы принять, или тайная формула, полностью все объясняющая. Нет здесь ни магии, ни тайны. Я стал успешным трейдером, потому что знал себя. Я понимал свои сильные и слабые стороны. Я совершенствовал себя с помощью железной дисциплины, которая позволяла мне терпеть риск и управлять неудачами. Хотя мой характер временами оставлял желать лучшего, особенно в мои ранние годы, я никогда не заходил за черту, откуда нет возврата. Я сдерживал свои негативные мысли и эмоции. Контролируя себя, я мог управлять своей средой. Я учился действовать и учился не отыгрываться, особенно на рынках, где деньги, эго и эмоции – летальная комбинация. Ни я, ни кто-либо другой никогда не будут управлять рынком. Это знание оберегало меня в моей молодости, всегда удерживая от слишком большой самонадеянности. Более того, оно помогает мне обеспечить мою долгую жизнь в качестве фондового менеджера, управляю ли я $20 миллионами или когда-либо буду управлять $2 миллиардами.

Я иногда бываю на торговом полу, куда теперь захожу гораздо реже, хотя присутствую на рынке каждый день. Я стоял на своем старом месте на втором уровне Samp;Р-ямы, рядом с моим братом Джоуи. Я смотрел вокруг на все эти лица. Некоторые из них новички, торгующие всего несколько месяцев; другие относительные старожилы, которые в этой яме почти столько же, сколько и я.

Все вместе мы и есть рынок. Трейдер в яме и брокер. Трейдер, находящийся вне пола, и спекулянт. Фондовый менеджер, инвестор и хеджер. Вместе мы и являемся тем, что заставляет рынок работать. Кто знает, как эта арена будет выглядеть в будущем, будет ли это торговый пол, банк компьютеров или яма в виртуальной реальности? Кто может сказать, чем мы будем торговать в будущем, и какие мировые экономические факторы будут потрясать и формировать наши рынки? Одно можно сказать определенно: там, где есть рынок, там будет и трейдер. Там, где есть риск, там будет и хеджер. Там, где есть возможность, там будет и спекулянт. Я, возможно, покидаю яму ради компьютера, но я не покидаю эту арену. Игра далека от завершения, и я еще не ушел в отставку.