"Аня из Инглсайда" - читать интересную книгу автора (Монтгомери Люси Мод)

19

Заработать деньги в Глене было не так-то просто, но Джем решительно взялся за дело. В школе он вырезал для других мальчиков волчки из старых катушек и брал два цента за штуку. Он продал три высоко ценившихся молочных зуба за три цента. Каждую субботу он продавал Берти Шекспиру Дрю свой кусок сухого яблочного торта… И каждый вечер он опускал то, что сумел заработать, в маленькую латунную свинку, которую подарила ему на Рождество Нэн. Такая славная блестящая латунная свинка с прорезью в спине, куда нужно бросать монеты. Когда вы положите в нее пятьдесят центов, свинка аккуратно и послушно откроется — надо только покрутить ей хвостик — и отдаст ваше богатство.

Под конец, чтобы получить недостающие восемь центов, он продал Маку Ризу свою нитку пустых птичьих яиц. Это была самая великолепная из таких ниток во всем Глене, и было немного жаль с ней расстаться. Но мамин день рождения приближался, и надо было непременно достать деньги. Как только Мак вручил ему восемь центов, Джем бросил их в свою латунную свинку и посмотрел на нее с удовлетворением.

— Покрути хвостик и посмотри, откроется ли она, — сказал Мак, не веривший в то, что это произойдет. Но Джем отказался, он собирался открыть ее только перед тем, как будет готов отправиться за ожерельем.

На следующий день после обеда Общество поддержки зарубежных миссионеров проводило в Инглсайде свое собрание, которое все присутствовавшие запомнили надолго. Как раз в то время, когда миссис Тейлор произносила молитву — а миссис Тейлор, как утверждала молва, очень гордилась своими молитвами, — в гостиную ворвался обезумевший от горя маленький мальчик.

— Мама, моя латунная свинка пропала, моя латунная свинка пропала!

Аня поспешила выпроводить его из комнаты, но миссис Тейлор всегда считала, что ее молитва была испорчена, а поскольку она в тот раз очень хотела произвести сильное впечатление на жену приезжего священника, прошел не один год, прежде чем, она простила Джема и снова пожелала иметь своим доктором его отца. Когда после собрания дамы разошлись по домам, весь Инглсайд обследовали в поисках свинки от чердака до подвала, но безрезультатно. Джем, получивший выговор за свое поведение и огорченный до глубины души ужасной потерей, мог припомнить лишь, когда и где он видел ее в последний раз. Мак Риз, которому срочно позвонили, отвечал, что в последний раз он видел свинку на комоде Джема.

— Вы не думаете, Сюзан, что это Мак Риз…

— Нет, миссис докторша, дорогая, я совершенно уверена, что он этого не сделал. У Ризов есть свои недостатки, но, как бы они ни стремились к деньгам, эти деньги должны быть нажиты честным путем. Да куда же могла запропаститься эта противная свинка?

— Может быть, ее съели крысы? — сказала Ди.

Джем, презрительно фыркнув, отверг такое предположение, однако оно обеспокоило его. Конечно, крысы не могут съесть латунную свинку и пятьдесят медяков, лежащих в ней. Но вдруг могут?

— Нет, нет, дорогой. Твоя свинка найдется, — заверила мама.

Свинка все еще не нашлась, когда на следующее утро Джем отправился в школу. Известие о его потере пришло туда раньше, чем он сам, и он услышал множество далеко не утешительных предположений о том, что могло случиться с его свинкой. Но во время большой перемены к нему бочком с обворожительной улыбкой подошла Сисси Флэгг. Сисси нравился Джем, но она не нравилась Джему, несмотря на то — или, быть может, именно из-за того — что имела густые золотистые кудри и огромные карие глаза. Даже в восемь лет у человека могут возникнуть сложности в общении с представителями противоположного пола.

— Я могу сказать тебе, у кого твоя свинка.

— У кого?

— Ты должен выбрать меня, когда будут играть в «спрячь-найди», и тогда я скажу тебе.

Это была горькая пилюля, но Джем проглотил ее. Все, что угодно, лишь бы найти эту злополучную свинку! Он сидел, мучительно краснея, рядом с торжествующей Сисси, пока они играли в «спрячь-найди», и, когда прозвенел звонок на урок, потребовал причитающееся ему вознаграждение.

— Элис Палмер говорит, что Вилли Дрю сказал ей, что Боб Рассел сказал ему, что Фред Эллиот говорил, будто знает, где твоя свинка. Пойди и спроси Фреда.

— Обманщица! — крикнул Джем, свирепо глядя на нее. — Обманщица!

Сисси дерзко рассмеялась. Ей было все равно. Так или иначе, а Джему Блайту пришлось на этот раз посидеть рядом с ней.

После уроков Джем подошел к Фреду Эллиоту, который сначала заявил, что ничего не у знает и знать не хочет ни о какой дурацкой свинке. Джем пришел в отчаяние. Фред Эллиот был на три года старше его и считался задирой и драчуном. И вдруг Джема осенило — он решительно направил грязный указательный палец прямо в красную физиономию Фреда и произнес сурово и отчетливо:

— Ты транссубстанционалист.

— Ну, ты, Блайт, не обзывайся.

— Это не просто плохое слово, — внушительно сказал Джем. — Это заклинание. Если я еще раз произнесу его и укажу на тебя пальцем, то не видать тебе удачи целую неделю. Может быть, ты отморозишь пальцы на ногах. Я считаю до десяти, и, если ты не скажешь мне, где моя свинка, прежде чем я произнесу «десять», я наведу на тебя чары при помощи этого заклинания.

Фред не поверил. Но сегодня вечером должны были состояться конькобежные состязания, а он не хотел рисковать. К тому же пальцы на ногах — это не пустяк. При счете шесть он сдался.

— Хорошо… хорошо! Не ломай себе язык этим словом во второй раз. Мак знает, где твоя свинка, он сказал, что знает.

Мака в школе не было, но, когда Аня услышала рассказ Джема, она позвонила его матери. Чуть позже миссисРиз сама пришла в Инглсайд, красная и извиняющаяся.

— Мак не брал свинку, миссис Блайт. Он только хотел посмотреть, действительно ли она откроется, и, когда Джем вышел из комнаты, он покрутил хвостик. Она развалилась на две части, и он не смог сложить их снова вместе. Так что он засунул обе половинки и все деньги в шкаф — в один из выходных ботинок Джема. Ему не следовало трогать свинку, и отец чуть не вышиб из него дух за это, но он не украл ее, миссис Блайт.

— А что это за слово ты сказал Фреду Эллиоту, Джем, дорогой? — спросила Сюзан, когда части свинки были найдены и медяки пересчитаны.

— Транссубстанционалист, — произнес Джем гордо. — Уолтер нашел его в словаре на прошлой неделе — он любит такие длиннющие звучные слова. Ну и… и мы оба научились его произносить. Мы повторяли его друг другу двадцать один раз, когда лежали в кроватях, перед тем как заснуть, так что мы его хорошо запомнили.

Теперь, когда ожерелье было куплено и убрано в третью сверху коробочку в среднем ящике комода Сюзан — Сюзан с самого начала была посвящена в этот план, — Джем с нетерпением ждал маминого дня рождения. Он торжествовал, глядя на ничего не подозревающую маму. Она и не догадывается о том, что а спрятано в комод Сюзан. Она и не догадывается о том, что принесет ей день рождения. Она и не догадывается, когда поет близнецам эти слова колыбельной:

Я видела кораблик, что плыл в морской дали,

И вез он мне подарки со всех концов земли…

не догадывается, что привезет ей этот кораблик.

В начале марта Гилберт заболел гриппом, который едва не осложнился воспалением легких. Инглсайд провел несколько дней в тревоге. Аня, как обычно, появлялась везде, где была нужна, помогая преодолеть смятение, утешая, склоняясь над освещенными луной детскими кроватками, чтобы убедиться, что никому не холодно, но детям не хватало ее смеха.

— Что будет делать мир, если папа умрет? — прошептал побелевшими губами Уолтер.

— Он не умрет, дорогой. Он теперь вне опасности.

Аня сама спрашивала себя, что стал бы делать маленький мир Четырех Ветров, Глена и Харбор-Хеда, если бы… если бы что-нибудь случилось с Гилбертом. Все они привыкли полагаться на него. А жители Верхнего Глена, казалось, были убеждены, что он мог бы воскрешать мертвых и воздерживается от этого, лишь не желая противодействовать планам Всемогущего. Однажды он оживил покойника, утверждали они. Старый дядюшка Арчибальд Мак-Грегор торжественно уверял Сюзан, что Сэмюель Хьюит был мертвецом, когда доктор Блайт пришел и вернул его к жизни. Впрочем, могло быть так, что, когда больные видели у своей постели худое смуглое лицо Гилберта и его приветливые карие глаза и слышали его бодрое: «Ничего страшного, с вами все в порядке», они верили ему и с ними действительно постепенно становилось все в порядке. Что же до названных в его честь мальчиков, он уже сбился со счета. Окрестность гавани Четырех Ветров изобиловала юными Гилбертами. Была даже и крошечная Гилбертина.

И вот папа снова был рядом, и мама снова смеялась, и наконец пришел канун маминого дня рождения.

— Если ты, Джем, ляжешь в постель пораньше, завтра наступит быстрее, — заверила Сюзан.

Джем попробовал последовать ее совету, но это не помогло. Уолтер уснул сразу, но Джем все вертелся в постели. Он боялся засыпать. Что, если он проспит и все остальные уже вручат свои подарки маме? Он хотел быть самым первым. Почему он не попросил Сюзан, чтобы она непременно разбудила его? Она ушла к кому-то в гости, но он попросит ее, когда она вернется. Только бы услышать ее шаги! Пожалуй, ему лучше спуститься в гостиную и прилечь там на диване, тогда он не прозевает ее.

Джем тихонько спустился вниз и свернулся клубочком на мягком диване с подлокотниками. В окно ему было видно Глен. Луна наполняла своим волшебством ложбины между белыми заснеженными дюнами. Огромные деревья, такие таинственные в ночи, протягивали свои руки-ветви к Инглсайду. Он слышал все ночные звуки дома — где-то скрипнула половица, кто-то повернулся в постели, рассыпался на части и упал тлеющий в камине уголек, в буфете с фарфором пробежала маленькая мышка. Что это — снежная лавина? Нет, просто снег соскальзывает с крыши. Было немного одиноко. Почему Сюзан не идет? Если бы только у него был сейчас Джип… дорогой Джип. Забыл ли он Джипа? Нет, не то чтобы забыл.. Но теперь не так тяжело думать о нем — ведь столько времени думаешь о другом. Спи спокойно вечным сном, любимейший из песиков. Возможно, когда-нибудь ему все же захочется завести другую собаку. Было бы приятно, если бы она сидела здесь прямо сейчас, она или хотя бы Заморыш. Но Заморыша поблизости не было. Противный себялюбивый кот! Думает только о своих собственных делах! Что ж, ему придется пофантазировать, чтобы скоротать время. Когда-нибудь он поедет на Баффинову землю и будет жить там среди эскимосов. Когда-нибудь он поплывет по далеким морям и приготовит себе акулу на рождественский обед — как капитан Джим. Он отправится в экспедицию в Конго за гориллами. Он станет искателем жемчуга и будет блуждать под водой в сияющих хрустальных залах. Он попросит дядю Дэви, когда в следующий раз поедет в Авонлею, научить его доить корову, чтобы струйка молока попадала прямо в рот кошке. У дяди Дэви это так ловко получалось. Может быть, он будет пиратом. Сюзан хочет, чтобы он стал священником. Священник может сделать больше всего добра, но разве пирату не веселее всех? Что, если маленький деревянный солдатик спрыгнет с каминной полки и выстрелит из своего ружья! Что, если стулья начнут ходить по комнате! Что, если тигровая шкура на полу оживет! Что, если «говорящие медведи», которых он и Уолтер, когда были совсем маленькими, воображали гуляющими по дому, и в самом деле здесь! Джему вдруг стало страшно. Днем он редко забывал о разнице между выдумкой и реальностью, но в этой бесконечной ночи все было иначе. Тик-так, отстукивали часы… тик-так… и с каждым ударом появлялся еще один «говорящий медведь» и садился на ступеньку лестницы. На лестнице стало черно от «говорящих медведей». Они будут сидеть здесь до рассвета и тараторить на своем языке.

Что, если Бог забыл разрешить солнцу взойти! Мысль была столь ужасной, что Джем зарылся лицом в плед, чтобы скрыться от нее, и так Сюзан нашла его, крепко спящего, когда возвратилась домой в огненно-оранжевом свете зимней утренней зари.

— Маленький Джем!

Джем потянулся и сел, зевая. Серебряных дел мастер Мороз хорошо потрудился в ту ночь и превратил леса в сказочную страну. Красное копье зари касалось далекого холма. Все заснеженные поля за Гленом были прелестного розового цвета. Наступило утро маминого дня рождения.

— Я ждал вас, Сюзан, хотел попросить, чтобы вы разбудили меня… а вы так и не пришли.

— Я ходила к Джону Уоррену — у них умерла тетя, и они попросили меня остаться и посидеть с покойницей, — объяснила Сюзан бодро. — Я не предполагала, что стоит мне отвернуться, как ты в ту же минуту попытаешься устроить себя воспаление легких. Беги в постель. Я позову тебя, как только услышу, что твоя мама проснулась.

— Сюзан, как вы закалываете акул? — пожелал узнать Джем, прежде чем уйти наверх.

— Я их не закалываю, — отвечала Сюзан.

Мама уже встала, когда он вошел в ее комнату, и расчесывала перед зеркалом свои длинные блестящие волосы. Как засияли ее глаза, когда она увидела ожерелье!

— Джем, дорогой! Это мне?

— Теперь тебе не придется ждать, когда вернется папин корабль, — сказал Джем с великолепной небрежностью. Что это отсвечивает зеленым на маминой руке? Кольцо… Папин подарок. Красиво, конечно, но кольцо — такая обычная вещь, даже у Сисси Флэгг есть кольцо. А вот жемчужное ожерелье!..

— Ожерелье — такой чудесный подарок, самый подходящий подарок ко дню рождения, — сказала мама.