"История Энн Ширли. Книга 1" - читать интересную книгу автора (Монтгомери Люси Мод)

Глава двадцать третья ШКОЛЬНЫЙ КОНЦЕРТ

В школу Энн пошла только в октябре. Новая учительница оказалась доброй и умной, обладала волшебным даром завоевывать любовь своих учеников и помогать им развивать свои сильные стороны. С Энн у нее сразу установилось полное взаимопонимание и дружба, и девочка приносила домой восторженные рассказы о школьных делах, которые Мэтью слушал с безоговорочным одобрением, а Марилла — со здоровым скептицизмом.

— Я полюбила мисс Стэси всей душой, Марилла. У нее такие изысканные манеры и такой приятный голос. Сегодня у нас была декламация. Жаль, что вы оба не слышали, как я читала монолог из «Марии Стюарт». Я вложила в него всю душу. Руби Джиллис потом сказала мне, что у нее мурашки бегали по коже.

— А ты мне как-нибудь прочитай его в сарае, — предложил Мэтью.

— Обязательно прочитаю, — задумчиво ответила Энн, — но только так же хорошо у меня, наверное, не получится. Читать кому-нибудь одному — это не то же самое, когда тебя, замирая, слушает весь класс. Вряд ли у тебя будут мурашки бегать по коже, Мэтью.

— Миссис Линд говорит, что у нее тоже мурашки забегали по коже, когда она увидела, как мальчики лезут на самую верхушку этих огромных деревьев возле школы в прошлую пятницу. Им, видишь ли, понадобились вороньи гнезда, — сообщила Марилла. — И как это мисс Стэси им разрешает?

— Но нам нужно было воронье гнездо, — объяснила Энн. — На урок природы. Это страшно интересные уроки: мисс Стэси все так прекрасно объясняет. После походов в лес она велит нам писать сочинения, и у меня это получается лучше всех.

— Ну зачем же хвастаться, Энн? Подождала бы, пока это скажет учительница.

— Но она уже говорила, Марилла. И я вовсе не хвастаюсь. Чего тут хвастаться, когда я так тупа в геометрии? Хотя сейчас, кажется, начинаю и в ней немного разбираться. Мисс Стэси так хорошо все объясняет. Но в геометрии я никогда не преуспею, так что задаваться у меня нет причин. А вот сочинения писать обожаю. Мисс Стэси обычно позволяет нам самим выбирать тему, но на следующую неделю она задала написать о каком-нибудь выдающемся человеке. Прямо не знаю, кого и выбрать — в мире было столько выдающихся людей. Как это, наверное, замечательно — быть выдающимся человеком и знать, что после смерти о тебе будут писать сочинения! Мне бы ужасно хотелось стать выдающейся личностью. Когда вырасту, я, наверное, выучусь на медицинскую сестру и пойду работать в Красный Крест, чтобы оказывать помощь раненым на поле брани. Но это если я не стану миссионером. Миссионер — очень романтическая профессия, однако тут нужно обладать всеми христианскими добродетелями, а для меня это камень преткновения. И у нас еще каждый день бывают уроки физкультуры. Они развивают пластику движений и помогают пищеварению.

— Какая там еще пластика! — фыркнула Марилла, которая искренне считала физкультуру дурацкой выдумкой.

Но и уроки природы в лесу, и декламация по пятницам, и развивающая пластику движений физкультура померкли на фоне грандиозного предприятия, задуманного мисс Стэси и объявленного ею в ноябре. Она предложила своим ученикам подготовить концерт и выступить с ним на Рождество в зале Эвонли. Выручка от концерта пойдет на покупку флага для школы. Все школьники с готовностью согласились участвовать в концерте и тут же стали решать, кто с чем выступит. Разумеется, никто из участников будущего концерта не впал в такое возбуждение, как Энн Ширли, которая начиная с первого дня отдавала ему все свои помыслы, хотя ей и приходилось без конца выслушивать сердитое ворчанье Мариллы, считавшей всю эту затею сплошной глупостью.

— Вместо того чтобы заниматься уроками, придумали какой-то дурацкий концерт, — ворчала она. — Зачем это нужно, чтобы дети ставили концерты, бегали на репетиции? Они только начинают заноситься, и к тому же у них появляется предлог отлынивать от учебы.

— Но это делается с благородной целью, Марилла! — взывала Энн. — У школы будет свой флаг. Он поможет развитию в нас чувства патриотизма.

— Вздор! Какой там патриотизм — вы просто придумали себе развлечение…

— А разве патриотизм не может совмещаться с развлечением? Что в этом плохого? Конечно, это очень интересно — ставить концерт. Я буду репетировать свои роли в мансарде. Так что не пугайтесь, если услышите, как оттуда доносятся стоны. В одной роли мне надо душераздирающе стонать, а художественно стонать — это не простое дело, Марилла. Джози Пайн дуется на всех за то, что ей не дали роль Королевы фей. Но это же смешно, чтобы такая толстуха изображала фею! Феи должны быть изящными. Так что Королевой будет Джейн Эндрюс, а я буду одной из ее фрейлин. Джози говорит, что рыжая фея — это так же смешно, как и толстая, но я на нее просто не обращаю внимания. У меня на голове будет венок из белых роз, и Руби Джиллис одолжит мне свои туфельки — у меня ведь нет туфелек. А фея должна быть в туфельках. Нельзя же ей быть в башмаках! Я знаю, что ты относишься к этому концерту без особого восторга, Марилла, но неужели тебе не хочется, чтобы твоя маленькая Энн отличилась?

— Я буду довольна, если ты хотя бы не выкинешь какой-нибудь новый фортель. Скорей бы уж это все кончилось и ты успокоилась. Ты просто ни о чем думать не можешь, кроме ролей и стонов. Уж как у тебя язык не протерся до дыр, я просто понять не могу.

Энн вздохнула и ушла на задний двор, над которым взошел молодой месяц и где Мэтью колол дрова. Девочка уселась на широкий чурбан и стала рассказывать Мэтью про концерт — уж в его-то лице у нее имелся самый благодарный слушатель.

— Само собой, у вас получится отличный концерт. А ты в нем обязательно отличишься, — улыбался он, глядя на ее оживленное личико. А Энн улыбалась в ответ. Они были закадычными друзьями, и Мэтью много раз благословлял судьбу за то, что ему не надо воспитывать Энн. Это было делом Мариллы. Зато он мог сколько душе угодно, по выражению Мариллы, «баловать Девчонку».