"Способен на все" - читать интересную книгу автора (Монро Люси)

Глава 15

Хотвайеру хотелось выругаться.

Все вышло совсем не так. Он не собирался взять и выпалить эту фразу без всякой подготовки. Даже если у них и не было романа вовсе, женщина заслуживает того, чтобы ей предложили руку и сердце с определенными церемониями. Ну, например, за ужином при свечах, и чтобы предложение сопровождалось теплым поцелуем. Или двумя.

А он взял и выпалил эту дурацкую фразу. А теперь надо было продолжать – как вышло, так вышло.

Клер в ужасе округлила глаза:

– Что?

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Пожалуйста. – На этот раз вроде получилось получше. Слово «пожалуйста» оказалось удачным экспромтом.

Только Клер, похоже, и не думала соглашаться на столь заманчивое предложение. И «пожалуйста» не помогло. Может, она просто не оправилась от шока?

– Потому что мы забыли использовать кондом? – спросила она так, словно не верила своим ушам.

– Потому что ты, возможно, беременна.

Клер скривилась, словно Хотвайер сказал нечто оскорбительное.

– Как ты сам думаешь, велика ли вероятность?

– Это ты мне должна сказать.

– Что ты имеешь в виду? – агрессивно спросила она.

– Это твой женский цикл.

– Ах да. – Клер замолчала, словно что-то подсчитывала. Затем она наморщила лоб и прикусила нижнюю губу. – Я как раз посредине цикла.

– Так что время – хуже не придумаешь. Черт! Я хочу сказать, что вероятность довольно высокая.

– Нет. Вероятность зачатия существует, это да, но статистика показывает, что мужчины и женщины любят друг друга сплошь и рядом посередине женского цикла, а партнерша не беременеет. Как ты думаешь, почему у нас в США специалисты по репродукции пользуются таким большим спросом?

– Риск велик, – продолжал настаивать на своем Хотвайер. – Статистика существует сама по себе, а люди – сами по себе.

– И потому, что ты считаешь, что есть вероятность моей беременности, заметь – вероятность, а не определенность, – ты готов принести в жертву свое будущее и жениться на мне?

– Это не будет жертвоприношением.

– Конечно, не будет! Ты не любишь меня – ты сам мне говорил – и тебе и в голову не приходило подумать о том, чтобы на мне жениться, пока ты не забыл надеть кондом.

Он не хотел выводить разговор в эту плоскость. Клер была права, но подтверждать ее правоту означало только подливать масла в огонь ее аргументов. Он уже и так порядком запутался.

– Клер, только не говори мне, что, прожив такое детство, как прожила ты, ты спокойно воспримешь перспективу стать матерью-одиночкой.

– После того детства, которое было у меня, перспектива стать матерью – одиночкой или не одиночкой – не вызывает у меня желания о ней думать.

– Ты хочешь сказать, что ты бы прервала беременность? – Бретт не рассматривал такую возможность.

Может, и стоило.

Клер сморщилась от отвращения.

– Я не ем мяса, потому что мне отвратительна сама мысль об убийстве животных! Ты действительно думаешь, что я способна убить собственного ребенка?

– Некоторые люди...

– Я к ним не отношусь. Я не считаю, что аборт – приемлемый метод контроля над рождаемостью.

– Я с тобой согласен.

– Тогда зачем поднимать эту тему?

– Ты сказала, что не хочешь быть матерью.

– Я сказала, что это не то, о чем я хотела бы думать, но я не сказала, что не постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы стать хорошей матерью моему ребенку.

– Я знал, что ты так к этому отнесешься.

– Что значит «так»? – настороженно переспросила Клер.

– Так – сделаешь все возможное, чтобы дать нашему ребенку все лучшее, что можешь дать.

– И ты считаешь, что то хорошее, что я могла бы дать нашему ребенку, включает брак с тобой?

– Памятуя о той жизни, что была у тебя с матерью, ты захочешь, чтобы твой ребенок рос в полной семье. Чтобы у него было двое родителей, на которых он мог бы рассчитывать.

– Ты хочешь сказать, что, получив нормальное воспитание, ты так не считаешь? – Она задала ему этот вопрос таким тоном, что Хотвайер задумался, не обидел ли он ее еще чем-нибудь.

– Я не хотел намекать на...

– Давай внесем ясность. Моя мать была отвратительной родительницей не потому, что растила меня одна. Она была плохой матерью, потому что пила. Я не пью. И пить не буду. И мне не надо выходить замуж, чтобы дать моему ребенку достойную жизнь.

– Но выйдя за меня замуж, тебе будет легче это сделать. Признайся. Ты только закончила учиться и еще не сделала карьеру. Ты нуждаешься во мне. – Неужели она этого не понимает?

Клер отшатнулась от Хотвайера с таким видом, словно он был заразным.

– Я не объект твоей благотворительности. Ты не должен жениться на мне из-за какого-то странного рыцарского чувства, явно направленного не по адресу, или из страха, что я последую по стопам матери и посажу своего ребенка на шею государству.

– Вот этого я никогда не боялся, – с нажимом сказал Хотвайер. – Я думаю, что из тебя получится прекрасная мать. Ты сильная и умная. Но зачем усложнять себе жизнь? Ошибка была моя, и ничего рыцарского в том, чтобы попытаться ее исправить, я не вижу.

– Это была ошибка нас обоих! – Глаза Клер метали искры. – И я не нуждаюсь в том, чтобы ты ее исправлял.

Что это на нее накатило?

– Ты ведешь себя так, словно я тебя обидел.

– Ты меня обидел.

– Попросить тебя выйти за меня замуж означает тебя обидеть? – спросил Хотвайер в изрядно подпорченном настроении.

– Ты не просил. Ты проинформировал меня, что это лучшее решение для того, чтобы исправить ошибку, о совершении которой ты сожалеешь.

– Я не сказал, что я сожалею.

– И ты также не сказал, что не сожалеешь о том, что занимался со мной любовью. Мне твое теперешнее отношение понятно, как оно мне было понятно и раньше. Но как оно мне не нравится сейчас, так оно мне и тогда не слишком нравилось. То, что мы делали, мы делали вместе, и ты не можешь отрицать, что этого хотели мы оба.

– Я не сожалею о том, что я занимался с тобой любовью, – уже кричал Хотвайер, не понимая, почему их беседа перешла в ожесточенный спор. – И я этого уж точно хотел!

Клер должна была радоваться тому, что он предложил ей жениться. Близость с ним значила для нее больше, чем она готова была признать, и Хотвайер знал это с самого начала. Именно поэтому он старался не играть на ее чувствах. Увы, он не сумел сдержать в узде собственное желание, – Расскажи мне о других мужчинах, с которыми у тебя был секс.

– Что? – Клер смотрела на него так, словно он вдруг обзавелся рогами. – Зачем тебе?

– Я хочу знать.

Она нахмурилась и перекинула ноги на пол.

– Их было только двое.

– Кем они были?

– Оба ухаживали за мной в старших классах, когда я была совсем юная и настолько глупая, что верила в сказки про вечную любовь. И это несмотря на то, что каждый день видела прямое доказательство обратного.

– Ты их любила.

– Думала, что любила.

– Кто прерывал отношения?

– Я.

– Почему? Клер вздохнула.

– А это важно?

– Важно, – сказал Хотвайер, который и так хорошо себе представлял, что она скажет.

Он знал Клер уже пару лет и успел узнать о ней за это время гораздо больше, чем она думала. Она была человеком, преданным до фанатизма.

Дружба для нее была священна. Она брала на себя сверхвысокие обязательства по отношению к друзьям. Достаточно было понаблюдать, как она относится к Куини, как потрясла ее смерть Лестера, достаточно было подумать о ее готовности пожертвовать собственным комфортом, чтобы помочь Джози со свадьбой. Она готова была помогать ей, даже если из-за этой помощи ей придется провести трое суток без сна.

– С каждым из этих ребят я прекращала отношения тогда, когда понимала, что для меня они значат куда больше, чем я для них.

– Не из-за плохого секса?

– Конечно, нет.

– Я тоже так не думаю. Ты ожидала долговременных отношений, а они в этом необходимости не видели.

– Да, но это было давно. С тех пор я выросла.

Хотвайер сжал зубы в бессильной ярости. Да, верно, выросла. Но с возрастом личность человека, ее основные составляющие не сильно меняются. Ее пуританская душа должна была возрадоваться при мысли о том, что он хочет освятить их близость узами брака, но она спорила с ним со своей обычной непримиримостью. И он этого не понимал.

Даже если она его не любила, он был по крайней мере ей небезразличен, и Клер действительно хотела его. Брак с ним означал, что она берет его на всю жизнь. И он берет ее.

И что в этом плохого?

– Итак, ты хочешь сказать, что мысль о сексе ради секса с моим участием тебе нравится?

Клер впервые за все время разговора улыбнулась.

– Да, именно это я и хочу сказать. Я поняла это, когда проснулась. Впервые в жизни я чувствовала, что довольна такой перспективой. Я свободна. По-настоящему свободна. Никаких связывающих обязательств, ни о ком не надо заботиться, никаких высоких целей, которых можно добиться только страшно тяжелой работой. Я захочу с рюкзаком за спиной обойти вокруг света или наняться на работу в другом штате – и меня ничто не остановит. Я могу поехать куда угодно, я могу быть тем, кем хочу быть.

– Пока за тобой идет охота, ничего из перечисленного ты позволить себе не можешь.

– Но эта ситуация вечно не продлится, и когда все будет закончено, я...

– Сможешь поехать куда угодно и делать все, что угодно. Да, я и в первый раз прекрасно слышал, – перебил ее Хотвайер. Настроение его стремительно портилось. – А как насчет меня?

– Ну, ты же ясно дал понять, что сожалеешь о нашей близости, так что, возможно, нам лучше снова не вступать в эту реку. – Но вид при этом у Клер был такой, словно перспектива больше никогда не заниматься с ним любовью ее огорчала.

С него было довольно.

– Я не сожалею об этом. Клер презрительно фыркнула.

– Правда. – У него кишки сводило от желания доказать ей, как сильно он об этом не сожалел. – Единственное, о чем я сожалею, это о том, что забыл кое-что важное. – Хотвайер вздохнул в надежде, что хоть на этот раз до нее дойдет – я оплошал, и я не позволю тебе одной расплачиваться за мою ошибку.

Клер вскочила с дивана, глаза ее метали молнии.

– Я не знаю, как ты только мог представить себе, что я захочу выйти замуж за мужчину, который видит в браке со мной только способ загладить самую большую ошибку его жизни!

– Я этого не говорил.

– Зачем говорить – и так все понятно.

– Черт тебя дери, Клер! У нас нет выбора. Это единственный способ все исправить.

– Брак – это не кусок ветоши, чтобы заткнуть текущую трубу. Брак – это на всю жизнь, Бретт.

– А ты не считаешь, что я стою такого риска?

– Я этого не сказала.

– По твоим словам именно так и выходит, но, возможно, проблема не в этом. Возможно, ты считаешь, что из меня не получится хороший отец.

На мгновение глаза Клер потеплели.

– Конечно, из тебя получится отличный отец.

– Поэтому я тебя и прошу создать нормальную семью. Я не смогу жить, встречаясь со своим малышом в назначенное время, я не хочу быть для него чем-то временным, проходящим.

У Клер задрожала губа, но она ее прикусила.

– Ты даже не знаешь, беременна ли я.

– Интуиция подсказывает, что беременна. – На этот раз Хотвайер был готов прислушаться к интуиции.

– Я не думаю, что это тот случай, когда ты можешь полагаться на свою интуицию.

– Почему? Клер вздохнула.

– Ты по уши погрузился в чувство вины. Только поэтому для тебя моя беременность – закономерное следствие совершенного тобой преступления.

– Хорошо, что ты хотя бы это признаешь.

– Я ничего не признаю. – Клер готова была заплакать, а он не мог понять почему. – Я просто говорю о том, как ты к этому относишься.

– Черт с этим всем, Клер...

– Перестань ругаться при мне. Мне это не нравится.

– Извини.

– Принимается.

– А теперь ты можешь взглянуть на все рационально, без эмоций?

– А ты сам разумно поступаешь, предлагая мне выйти за тебя замуж из-за отдаленной вероятности того, что я могла забеременеть? Если мы больше не станем заниматься сексом, такая вероятность почти исключается, и тогда нам вообще не о чем будет беспокоиться.

– Мы определенно займемся любовью снова.

– Ну, кто из нас ведет себя нелогично?

– Ты считаешь, что смотреть правде в глаза неразумно? Как ты думаешь, почему я забыл надеть этот чертов кондом? Я так тебя хочу, что стоит мне к тебе прикоснуться, и я уже на небесах. Я даже не могу гарантировать того, что в следующий раз, занимаясь с тобой любовью, снова про него не забуду. Но что я точно могу гарантировать, так это то, что следующий раз непременно будет. И, по-моему, это более чем основательный базис для брака.

– Если бы ты женился на всех тех женщинах, с кем у тебя был секс, то тебе пришлось бы переехать в мусульманскую страну с узаконенным многоженством.

– Но я хочу жениться только на тебе.

– Но ты не хочешь на мне жениться. В тебе просто говорит чувство вины. Кроме того, как насчет твоего обещания Елене? Если ты нарушишь его, ты будешь чувствовать себя еще более виноватым.

– Я не обещал ей не жениться.

– Тогда что ты ей обещал?

– Никогда не любить никого так, как я любил ее.

– Иными словами, ты хочешь на мне жениться, но ты не просто не любишь меня сейчас, ты лишаешь меня даже надежды на то, что когда-нибудь в будущем сможешь меня полюбить? – Клер произнесла это таким тоном, словно Хотвайер преподносил ей пахучие железы скунса.

– У нас есть страсть, дружба, взаимоуважение. Неплохой фундамент для брака, разве нет? И ты мне все время твердила, что не веришь в любовь на веки вечные. Тебя этот аспект не должен беспокоить.

– Это верно, не должен. – Но, судя по виду, именно этот аспект и беспокоил ее сильнее всего. – Как бы там ни было, я не выйду за тебя замуж, – сказала Клер с тихой убежденностью.

Черта с два она за него не выйдет! Это лучшее решение вопроса, даже если она не беременна. Она нуждается в нем, и однажды сама это поймет.

– Поживем – увидим.

– Нет, не увидим.

Хотвайер лишь молча покачал головой.

– Я купил кое-что на ужин, но если ты хочешь сходить в ресторан, я тебе и одежду купил.

– Ты купил мне одежду?! – От резкой смены курса у Клер слегка закружилась голова.

Хорошо. Надо просто занять ее ум чем-то другим. И это поможет делу.

– Ага.

– Но ты не знаешь мой размер.

– Еще как знаю. – Он тоже не слепой, видел нашивки с размером на ее одежде.

Клер нахмурилась.

– Не надо было этого делать. Я могла бы надеть то, в чем приехала.

– Если ты хочешь поесть в номере, ты вообще можешь ничего не надевать. – Хотвайер взглядом дал понять, что эта мысль ему более чем по душе.

– Мы можем поесть в ресторане, – выпалила Клер.

– Если ты этого хочешь...

– Да, я хочу поесть в ресторане, но я не понимаю, почему я не могу надеть свою одежду.

– Я купил тебе платье. – И ему это доставило массу удовольствия.

– Вообще-то я не очень люблю платья. Они мне не идут.

– Я бы так не сказал. На свадьбе Нитро и Джози ты выглядела сногсшибательно. – У Клер убийственно красивые ноги.

– Джози заплатила стилисту и парикмахеру, чтобы меня накрасили и сделали прическу.

– Клянусь, не воспоминания о твоей прическе заставляли меня обливаться потом во сне и просыпаться с таким твердым членом, что им можно было руду в шахте отбивать.

– Я тебе снилась? В таких снах?

– После того как мы провели день, ты еще спрашиваешь, как такое возможно?

– То, что ты меня хочешь, когда я рядом, понять можно, но ты намекаешь на то, что думаешь обо мне, когда меня нет рядом.

– Да. Когда я путешествую, когда на задании. Я много о тебе думаю, моя сладкая.

– Ты думаешь обо мне в этом ключе на работе? Хотвайер закатил глаза. Она что, серьезно?

– А ты разве обо мне не думаешь?

– Нет.

Хотвайер любил в Клер честность. За всю жизнь он не встречал никого, в ком было бы так мало притворства. Она сказала то, что думала. Она никогда не играла в игры – ни умственные, ни эмоциональные. Цельность была неотъемлемой частью ее натуры.

Хотвайер встал, схватил ее за руку и потащил в спальню, туда, куда он побросал пакеты с купленной для нее одеждой.

– Пошли. Давай одеваться.

– Я вполне могу одеться самостоятельно.

– Не сомневаюсь. – Он ухмыльнулся и подмигнул ей – Но я бы с радостью помог.

– Я не думаю, что это хорошая мысль.

– Ты действительно настроена поужинать в ресторане?

Клер отстранилась от Хотвайера и посмотрела на него свыражением, которое ему не понравилось.

– Дело не в этом. Если ты станешь помогать мне одеваться, то это повлечет за собой другое, а я не думаю, что в данный момент это было бы уместно.

Хотвайер стал теснить Клер к кровати, и она попятилась, широко раскрыв глаза. Он остановил ее отступление, взяв ее лицо в ладони. Она действительно не понимает, что платоническая дружба между ними больше невозможна?

– У нас на юге есть поговорка: нет нужды запирать дверь сарая на засов, когда корова уже пропала.

– Мы тут с тобой не на ферме.

– Я не хотел сказать, что мы на ферме, но у нас с тобой потрясающий секс. Вернуться к дружбе без секса все равно что пытаться играть в профессиональный футбол, не касаясь мяча.

– У меня есть для тебя другая присказка: только полный дурак исправляет ошибку, совершая другую.

– Секс между нами не был ошибкой, и я могу поставить последний доллар на то, что это случится еще не один раз.

Клер открыла рот, чтобы возразить, но Хотвайер не собирался ее слушать. Он просто взял и поцеловал ее.

Клер не сразу откликнулась на его ласку, но Хотвайер и не думал сдаваться без боя. Он осторожно усилил давление, побуждая ее к ответному поцелую. Она держалась дольше, чем он мог предположить, но после долгих усилий с его стороны с губ Клер сорвался легкий вздох.

Она расслабилась и ответила Хотвайеру с той сладостной страстностью, к которой он уже успел привыкнуть. Он целовал ее до тех пор, пока сам не оказался на грани того, чтобы уложить ее на кровать и ус: роить очередной сеанс любви. Он был бы только за, но, вспомнив об обещании вывести ее поужинать, решил сбавить накал. Хотвайер прервал поцелуй и отступил.

– Может, ты в чем-то и права. Если я буду помогать тебе одеваться, мы отсюда никогда не выйдем.

Клер кивнула, но дыхание у нее было сбивчивым и хриплым. Таким же, как у него.

– И где то платье, что ты мне купил?

– На самом деле это не платье – это юбка и джемпер, и если тебе не понравится, можешь их не надевать. Я просто подумал, что тебе захочется выйти к ужину в чем-то свежем. Вот и все.

– Если ты желаешь, чтобы я пошла в том, что ты купил, я не против, – сказала Клер, немало удивив его тем, что сдалась без боя. – Не думаю, что эти вещи могут быть хуже того наряда, что я надевала на свадьбе Джозетты. Только я не уверена, что моя обувь будет хорошо смотреться с юбкой.

– Я купил еще и босоножки. – Хотвайер кивнул в сторону второго пакета, в котором лежала коробка.

– На высоком каблуке? – спросила Клер, с подозрением глядя на пакет.

– Нет.

– Тогда ладно. Да... спасибо тебе. – С выражением досады на лице Клер взяла оба пакета и удалилась в ванную.

Белый облегающий джемпер без рукавов и плиссированная юбка с черными, розовыми и белыми спиральными полосами на манекене выглядели классно, а на Клер они должны смотреться просто потрясающе.

Когда пятнадцать минут спустя она вышла из ванной, Хотвайер поздравил себя с тем, что не ошибся в выборе наряда. Он не мог отвести от Клер глаз.

– Ты очень красивая.

Клер покачала головой, нахмурив лоб.

– Я выгляжу как пай-девочка.

– Ты сексуальная, привлекательная женщина. И этот стиль – определенно твой.

Клер окинула себя взглядом с таким видом, словно не вполне верила в то, что видит.

– Я бы никогда себе ничего подобного не купила. Но босоножки мне нравятся.

– Продавщица заверила меня, что в них ты можешь хоть в баскетбол играть. – Хотвайеру действительно сказали, что они очень удобные. Настолько же удобные, насколько красивые.

– Как-нибудь надо попробовать, – шутливо сказала Клер, и Хотвайер улыбнулся в ответ.

– Я рад, что тебе понравилась обувь, но что касается твоего наряда, по той унылой пустоте, что я обнаружил в твоем шкафу, я мог бы сказать, что ты вообще не считаешь нужным себе что-либо покупать.

Клер пожала плечами.

– У меня хватает одежды, чтобы прикрыть себя, а все остальное не так важно. Я предпочитаю тратить деньги на оборудование компьютера. Ты должен меня понять.

– Конечно. – Но когда они поженятся, он позаботится о том, чтобы у нее хватало денег и на то, и на другое. Хотвайеру нравилось видеть Клер в женственном наряде. – Что касается моей сестры, то ради нарядов она готова работать в две смены.

Клер бросила на него ничего не выражающий взгляд и пожала плечами.

– Каждому свое, наверное.

– Лучше тебе сразу подготовиться. Моя сестра и мама непременно вытащат тебя за покупками, когда ты приедешь в Джорджию. Отец даже купил пакет акций торгового центра, потому что, как он сказал, «желает вернуть себе хоть часть того, что тратится на тряпки».

– Не помню, чтобы я соглашалась лететь с тобой в Джорджию.

– Полетишь. Я знаю, что ты не станешь из-за глупого упрямства лишать нуждающихся благотворительной помощи. Для тебя это слишком важно.

Клер скрестила руки на груди, тем самым еще сильнее подчеркнув щедрость природы, наградившей ее столь аппетитными формами.

– Это нечестная игра.

– Это вообще не игра. Я хочу, чтобы ты поехала в Джорджию со мной.

– И ты считаешь, что подкуп – лучший способ меня убедить?

– Да, этот способ вызовет у тебя меньше всего отрицательных эмоций по отношению ко мне.

– Но ты ведь не стал бы меня похищать?

Клер не знала его настолько хорошо, чтобы полностью исключить подобную возможность. В конце концов Хотвайер уже давно перестал быть джентльменом из южного штата.

– Я сделаю все, что будет необходимо, ради твоей безопасности.

Клер вздохнула:

– Ладно, как скажешь.

Хотвайер почувствовал огромное облегчение.

– Ты согласна? Ты летишь в Джорджию? Больше никаких споров по этому вопросу?

– Насчет поездки – да, но вот насчет похода за покупками с твоей мамой и сестрой я не могу согласиться. Боюсь, что мой банковский счет не выдержит уже того, что мне придется вернуть тебе за этот наряд.

Он нахмурился.

– Это подарок.

– Нет.

Он приложил ладонь к ее губам.

– Все, больше не спорим. Пожалуйста.

Хотвайеру нравились их словесные перепалки, но он знал, куда заведет их спор сейчас. В ресторан они точно не попадут.

– Я заказал нам столик, пока ты была в ванной. Нам надо идти, если мы хотим успеть вовремя.

Клер старалась дышать ровно, когда Хотвайер провел ее мимо метрдотеля, положив ей руку на талию. Вначале он зацеловал ее до беспамятства, потом, когда она вышла из ванной в новом наряде, едва не прожег ее взглядом.

Спор, близкий к ссоре, никак не уменьшил накал сексуального напряжения, существовавшего между ними. И Хотвайер не отпускал Клер от себя ни на мгновение. Им предстояло проехать всего один этаж на лифте, но он и эти секунды потратил с максимальной эффективностью, преподав Клер очередной урок обольщения. Он придерживал ее за шею, поглаживая затылок пальцем так, что все тело начинало звенеть и покалывать от нетерпения.

Клер под огнем его взглядов и прикосновений чувствовала себя кошкой на раскаленной крыше. Наверное, Хотвайер был прав в том, что секс между ними неизбежен.

Что касается брака, то этот вопрос вообще не требовал рассмотрения. Возможно, Хотвайер предлагал ей будущее, о котором она могла лишь мечтать, но делал это исходя из убийственно ложных предпосылок. Мужчина должен просить руки женщины, движимый желанием, а не чувством вины.

Он слишком сурово к себе относился. И готов был воспринимать оплошность как преступление. Ошибка для него приобретала размеры смертного греха.

Клер не могла не думать о Елене и не сравнивать себя с ней, особенно после признания Хотвайера в том, что он никогда ее, Клер, не полюбит.

Клер не могла дорасти до стандартов той, другой жен-шины, не могла даже приблизиться к той поднебесной вершине. Клер на месте Елены не стала бы отказываться от возможности провести всю жизнь рядом с любящим и любимым Хотвайером ради политических идеалов. Клер не была способна на такое самопожертвование, но на него была способна Елена и был способен Хотвайер. И Клер не позволила бы ему ради себя пожертвовать будущим. На самом деле все кончилось бы тем, что он возненавидел ее, особенно если бы она стала яблоком раздора между ним и его семьей. И уж точно, эти преуспевающие южане не слепые котята, чтобы позволить ему взять в жены дочь самоубийцы и алкоголички.