"Болота осушающий" - читать интересную книгу автора (Афремова М.)

КУСТ ИСЧЕЗ

Осень. Работы изыскательской группы кончились. Пора уезжать. Вещи собраны, и все ждут машину — не сегодня так завтра с базы пришлют грузовую, которая отвезет всех на железнодорожную станцию, а там — Москва.

Но дождь, дождь все сильнее с каждым часом. За последние пятнадцать дней только два дня были без дождя.

Мария Степановна и та устала от непогоды. За перегородкой не слышно тонкого поскрипывания ее пера. Все чаще она выходит в горницу и смотрит в окно. Из него видно поле с убранной рожью. Колкое жнитво с длинными соломинками — мокрое и серое. И небо тоже мокрое и серое, ни малейшего изменения: облака — мутная пелена — стоят неподвижно и плотно. Ветра нет, и дождь будет идти еще долго.

Семен доделывал последний чертеж — схему зарастания болота. Чертеж получился красивый. Краски, изображающие стадию торфообразования, он подобрал различной глубины и оттенка зеленого. «Нужно знать болота, изучать их», — любит повторять Мария Степановна. Сейчас она снова выглянула из своего «кабинета».

— Семен, где лежат последние данные по фильтрации воды в грунтах?

— В зеленой папке. А дождь-то все идет… дороги размыты.

В комнату входит Лена. Ей не сидится в мезонине. Там однообразный стук дождя по крыше слышится сильнее.

В дверь постучали:

— Мария Степановна здесь?

Шофер стоял в дверях, не решаясь ступить грязными сапогами на чистые доски пола.

— Да, а что?

— Завтра выезжаем. Начальник просил передать, чтобы все были готовы.

— Когда? — в один голос спросили Лена и Семен.

— Часов в двенадцать.

— Я должна еще раз проведать тот куст, — сказала Лена.

— Ведь дождь не прошел и вряд ли кончится к завтрашнему дню. Нельзя ехать, застрянем, — сказала Мария Степановна.

— Ничего, я объезд нашел. Порядочек будет. К двенадцати ждите машину.

Дверь захлопнулась. А дождь все идет и идет. Однообразное постукивание по листьям в палисаднике: кап-кап, кап-кап с листьев на завалинку. А там бежит ручеек мимо крыльца и исчезает в общем бурливом потоке, который бежит по улице. Кап-кап, кап-кап…

Мутное утро. Одинокие капли, падающие с деревьев продолжают повествование о дожде.

В плащах и в резиновых сапогах, цепляясь за ветки, в полном молчании возвращались Лена и Семен с болота. Куст они не нашли. Нет! Семен не мог ошибиться. Это было то болото, на котором они были в начале лета. Но как все изменилось вокруг! Ровные линии взрытой земли пролегли по прямой с одного берега поймы до другого. Дренажных канав и труб не было видно — их протянули под землей.

По краям кое-где еще лежали не убранные кучи вывороченных пней, ветки срезанных кустарников, большие валуны. А кругом мертвая молчаливая пустыня под сеткой дождя. И только извилистая размытая дорога с отпечатками тяжелых тракторных колес, уходящая к мелколесью и дальше к шоссе, указывала путь откуда пришли и куда ушли люди с машинами, изменившие облик болота. На будущий год здесь все зазеленеет, зацветет, под травой исчезнут рубцы земли. А сейчас здесь пусто и голо, как после пожара.

Семен идет следом за Леной и все же не может понять до конца ее беду. Сегодня Лена подняла Семена чуть свет и упросила пойти на болото. В такой дождь удалось поймать попутную машину. И все зря! Сейчас идет, молчит, не оборачивается. Может быть, такой куст еще где-нибудь растет на болотах?

Мокрые листья осины прилипают к плащу. Ноги скользят по глине, а надо идти скорее. Мария Степановна рассердится, если они опоздают. Вагон для оборудования всей изыскательской группы уже заказан. Шофер с грузовой машиной приедет обязательно раньше двенадцати. Так бывает всегда, когда опаздываешь. Выйти надо было на шоссе и «голосовать» попутной машине, а не идти через лес напрямик. Но Лена не захотела. Лена знает, хорошо знает, что упустила очень важное, нужное. Предположение, что куст связан с ночным разговором ее детства, опять промелькнуло в голове Оно заслонилось словами профессора. С какой иронией он их произнес: «Найти новое растение — что ж, попробуйте». Как жаль, что нельзя определить это растение. Лена не собрала летом даже листьев: кто же знал, что куст исчезнет. Вообще-то можно бы и подумать было об этом. Ведь они слыхали, что осушат те места. В прошлом году гидрогеологическая экспедиция работала здесь. На смену геологам пришли мелиораторы. А листья странные, зубчатые и такие большие. Лена не встречала у других растений таких листьев. Но что она знает, какой она ботаник? Недоучка — как сказал профессор, но в более вежливой форме. А если это и есть куст, что рисовал тот геолог-художник? Нет, то похоже на сказку — «куст небывалый» — зазвучали в голове у Лены слова старушки. И тут Лена вспомнила: «Дагмара. Конечно же, ту девушку из поезда звали так».

— А ты был прав, Семен. Вернее, почти прав. Куст посадил один человек, который любил Дагмару.

— Ну, а я что тебе говорил! Метод дедукции… А откуда ты узнала?

— Старушка одна рассказала. Не совсем она. Кое-что я раньше знала. Могла бы догадаться. В общем я уже многое знаю о человеке, что посадил куст. Он жил в Ленинграде на Староневском. Скорее всего. Как-нибудь расскажу еще.

Тропинка, по которой они шли, резко спустилась в овраг, и Лена чуть не споткнулась о сваленное дерево. Семен шел за ней и ворчал:

— Лучше бы к шоссе пошли. Выиграли бы время — решающий фактор.

— Было бы скорее, да? А если попутной нет, так лишние семь километров идти.

Семен хотел возразить, но вдруг услышал шелест и тихий стон.

— Подожди, здесь кто-то есть.

— Где?

Семен свернул влево и пошел вверх по оврагу к небольшим темно-зеленым елочкам. И вдруг резко позвал:

— Лена! Лена!

На земле под елкой полулежал мальчишка лет десяти с бледным лицом, а рядом сидела девчонка и мокрой косынкой вытирала лицо.

— Что случилось? — спросила Лена.

— Саня ногу сломал, идти не может.

— А откуда вы?

— Со станции Разъезд.

— Покажи ногу! — скомандовала Лена. — Надо туже перевязать. Погоди. Дай косынку, вот так.

— Встать можешь? — спросил Семен.

— Нет, больно ступить…

— Саня, Саня… — протянула девочка. — Может, пойдешь немного, еще совсем немножко?

Мальчик нахмурился:

— Не могу. Иди одна с ними. Иди, а я полежу здесь, перестанет болеть, так дойду сам… — упрямо говорил Саша, а сам думал: «И почему взрослые всегда лезут не в свое дело?» Он встанет, самостоятельно сделает хорошую палку и дойдет. Мересьев сколько дней полз один, и он может. И чего им надо? И расспрашивают и сердятся эти взрослые. Как будто сами всегда были аккуратными, послушными…

— Так нельзя, — решила Лена. — Семен, давай носилки делать.

Она нашла нужные по длине ветки, туго сплела их, связала своим поясом и поясом Семена. Получились носилки — легкие и удобные. Когда Семен искоса взглянул на часы, то удивился: как быстро пролетело время — уже одиннадцать часов. Опоздали. Лена на часы не смотрит, как будто ей все равно. С ребятами хорошо поладила, смогла уговорить, послушались ее сразу. С девчонкой болтает — будто век с ней знакома, а мальчишка крепится перед ней, не стонет, губу закусил — больно. А Семен в кино ее боялся позвать, сухарем про себя называл. Но что это? Семен прислушался.

— Так вот для Тамары Васильевны, учительницы нашей бывшей, мы за семенами ходили, да не дошли. Мой брат ходил еще раньше, куст этот смотрел, а теперь он уехал, меня просил, пионерское поручение, а я не смогла, девчонка всхлипнула. — Боялась одна идти, Саньку уговорила. А Санька смеялся надо мной. А теперь что с ним будет? Так и не дошли…

— Болото осушают, и ничего на нем нет, — сказала Лена. — А что ты знаешь про куст?

— Ничего не знаю — это все брат. Просил сходить сюда. Теперь напишу ему, что не выполнила поручение, что нет ничего, да и не дошли… — снова всхлипнула девчонка.

Лес кончался. Совсем немного осталось. Но почему Лена не жалуется, что тяжело и неудобно? Семен уже натер руки.

— Давай отдохнем, — сказал он, обернувшись к Лене. — Вот под деревом, здесь посуше.

Они тихо опустили носилки. Семен хотел добавить, что остановился ради Лены, но промолчал. Лена сидела, сжимая и разжимая отекшие пальцы и вдруг спросила:

— Почему идет дождь?

…Больница стояла на бугре. Огромные липы, уже порыжевшие, с опадающей листвой, окружали желтое здание.

Семен внес мальчика в приемный покой, а потом сел на гладкую скамью у входа. Дождь прошел. Под липами было влажно и сумрачно. Мария Степановна и Лена остались поговорить с врачом. Девчонка, пошептавшись с Леной, убежала к родителям Сани.

Последняя фраза, которую слышал Семен, была:

— Тамара Васильевна уехала. Я вам обязательно напишу. Что узнаю, то напишу.

Мария Степановна вышла с Леной на крыльцо больницы. Ну, все благополучно кончилось. У Сани небольшой перелом. Полежит в гипсе, а потом будет бегать, как все ребята. Можно ехать на вокзал.