"Тени в море" - читать интересную книгу автора (Мак-Кормик Гарольд, Аллен Том, Янг Уильям)

Глава 1 Тени нападают

Он бежал по пляжу, устремляясь навстречу прохладному, манящему к себе морю. Только сегодня — 1 июля 1916 года — он приехал в Бич-Хейвен, курортный город в Нью-Джерси, и сейчас, буквально через несколько минут после приезда, уже был у кромки прибоя.

Чарльзу Вэн-Сэнту недавно исполнилось двадцать три года, и жизнь расстилалась перед ним такая же манящая, волнующая и необъятная, как море. На ее горизонте, так же как у миллионов его ровесников, висело одно темное облако — война. Горизонт, окаймлявший море перед ним, был безоблачен.

Позади, на берегу, стали появляться нарядно одетые люди. Скоро его отец и сестры тоже будут здесь. Они придут, как только кончат разбирать чемоданы и как следует устроятся в своих апартаментах, выходящих окнами на море. Где им было поспеть за Чарльзом. Само время не могло поспеть за ним! Путешествие из Филадельфии, где он жил, до Лонг-Бич-Айленд — узкой полоски земли, усеянной курортами, как близнецы похожими на Бич-Хейвен, — тянулось, казалось ему, целую вечность. В переполненном поезде было невыносимо душно. Наконец путь окончен. Чарльз пулей влетел в оставленный для них номер, натянул купальный костюм, накинул халат и бегом кинулся на пляж. Ныряя, он слышал, как кто-то на берегу напевал: «У моря, у моря, у дивного моря...» Море и правда было чудесным в тот день.

Чарльз был хорошим пловцом. Рассекая воду мощными ударами, он плыл прямо в открытое море. Отплыв на девяносто метров, он остановился: хватит для первого раза. Он повернул обратно и, лениво взмахивая руками, неохотно поплыл к берегу, наслаждаясь покоем и одиночеством и стараясь продлить свое свидание с морем. Но одиночество это было обманчивым.

По его пятам, уверенно разрезая волны, неслась серая тень, увенчанная черным плавником. Ее увидели с берега. Раздались крики, но Вэн-Сэнт их не слышал. Затем все смолкло — безмолвно, неподвижно люди, будто завороженные, следили, как уменьшается расстояние между Вэн-Сэнтом и преследующим его врагом. А юноша, словно испытывая их терпение, плыл так же медленно, все еще не зная, что он — участник смертельной игры, где на карту поставлена его жизнь.

Он был почти у самого берега, когда вода вокруг него вспенилась и по ней поплыли красные пузыри. В этот момент Александр Отт, бывший участник олимпийских игр в составе сборной США по плаванию, кинулся в воду. Никогда еще ему не приходилось плыть так быстро. Когда Отт достиг красного пятна, которое все шире расплывалось по воде, серая тень угрожающе метнулась к нему, затем стрелой унеслась в открытое море.

Отту удалось вытащить Вэн-Сэнта на берег. Обе его ноги были буквально разодраны в клочья. В ту же ночь он умер от шока и потери крови.

Серая тень исчезла так же незаметно, как и появилась. Случай этот не вызвал особой паники. Никто не помнил, чтобы раньше акулы нападали на пловцов. Возможно, такие вещи и случались где-нибудь в южных морях или у берегов Австралии, но в Нью-Джерси — никогда! Знатоки утверждали, что и во всем мире не было ни одного абсолютно достоверного случая нападения акулы на человека.

Правда, за три года до того, в августе 1913 года, один рыбак поймал акулу в Спринг-Лейк, в семидесяти километрах от Бич-Хейвен. Когда брюхо акулы вспороли, в ее желудке обнаружили ногу женщины в светло-коричневой туфельке и трикотажном чулке. Но эта ужасная находка, подобно многим другим, о которых с незапамятных времен рассказывали моряки и рыболовы, тут же получила объяснение: да, возможно, акулы и пожирают трупы, но они никогда не нападут на живого человека.

6 июля 1916 года, через пять дней после того, как погиб Вэн-Сэнт, более пятисот человек прогуливалось по пляжу курорта Спринг-Лейк. Время перешло за полдень, начался отлив. В воде было сравнительно мало людей. У самого берега, обдавая друг друга брызгами, плескались дети.

Спринг-Лейк был одним из модных курортов, где собиралось высшее общество; жизнь текла здесь по великосветским канонам. Но море демократично, и в воде коридорный гостиницы ничем не хуже миллионера. Возможно, именно по этой причине Чарльз Брудер любил море. Чарльз был коридорным в гостинице «Эссекс и Сассекс» и все свободное время проводил на море. Молодой — ему только что исполнилось двадцать восемь лет, — с привлекательной внешностью, он пользовался симпатией всех, кто его знал.

6 июля Брудер был свободен всю вторую половину дня и, несмотря на отлив, решил поплавать. Он шел через буруны, кивая и улыбаясь знакомым. Когда вода дошла ему до пояса, Чарльз нырнул и поплыл в морс. Скоро он был за буйками. Джордж Уайт и Крис Андерсен, дежурившие в тот день на спасательной станции, не окликнули его, так как всем было известно, что Чарльз Брудер — прекрасный пловец.

Внезапно воздух задрожал от пронзительного женского крика. Инстинктивно Уайт и Андерсен обернулись в сторону моря. Брудер исчез.

— Он перевернулся, — кричала женщина, — мужчина в красном каноэ перевернулся!

Не успел смолкнуть ее крик, как Уайт и Андерсен уже бежали к лодке. Они знали: то, что увидели их глаза, — не перевернутое каноэ, так как красное пятно все продолжало увеличиваться в размерах. Вот посреди него на один миг появилось искаженное болью и ужасом лицо Брудера и взметнулась его окровавленная рука. Лодка подплыла к нему. Уайт, сидящий на носу, наклонился вперед и протянул Брудеру весло. Каким-то чудом тому удалось ухватиться за него. Они подтянули Чарльза к лодке. Лицо его было белым как мел, глаза закрыты.

— Акула... на меня напала акула... откусила мне ноги! — еле слышно прошептал он и потерял сознание.

Уайт втащил в лодку его странно легкое тело.

Когда лодка подошла к берегу, Брудер был уже мертв. Врач, вызванный, чтобы ему помочь, приводил в чувство потерявших сознание женщин. В «Эссексе и Сассексе» дежурный телефонист обзванивал все курорты побережья. Через десять минут на протяжении сорока километров в воде не осталось ни одного купающегося.

Но неужели Брудер действительно погиб от зубов акулы? Неужели эти людоеды подкрадываются к самому побережью Нью-Джерси? И владельцы гостиниц, и отдыхающие равно жаждали услышать, что это невозможно. С замиранием сердца ждали они заключения Уильяма Грея Шоффлера, главного хирурга национальной гвардии Нью-Джерси. Он осмотрел Брудера через пятнадцать минут после того, как его вытащили из моря.

«Нет ни малейшего сомнения, — писал Шоффлер в своем отчете, — что увечье нанесено акулой-людоедом. Правая нога Брудера разорвана, и между коленом и лодыжкой перекушена кость. Нет правой ступни, а также нижней части большой берцовой и малой берцовой костей. С ноги примерно от колена сорвано все мясо. Над левым коленом глубокая рана, доходящая до кости. На правой стороне живота, снизу, вырван кусок мяса величиной с кулак».

В тот же вечер моторки с установленными на них прожекторами, вышли в море в погоню за акулой. Но все поиски были тщетны. Для того, чтобы обезопасить пляжи от акул, муниципальные власти Спринг-Лейк организовали патрулирование прибрежных вод специально нанятыми вооруженными людьми в лодках.

— Я уверен, что не позже чем через два, самое большее три дня пляжи будут в безопасности, — заявил член муниципалитета Д. Хилл. Но ни одна акула не была поймана или убита. После смерти Брудера возле Спринг-Лейк ни одной акулы даже не видели.

Если вы будете искать на карте городок Мэтавон (штат Нью-Джерси), вы не найдете его среди приморских городов. Он расположен в четырех километрах от Раритан-Бей, залива, который переходит в Лоуер-Бей — ворота в порт Нью-Йорка. Единственная ниточка, связывающая Мэтавон с заливом, очень тонка. Это впадающая в Раритан-Бей извилистая речушка, Мэтавон-Крик, которую и рекой-то можно назвать лишь во время прилива: во время отлива она совсем мелеет.

Летом 1916 года, так же как и в предыдущие годы, мэтавонские мальчишки проводили все свое свободное время на Мэтавон-Крик. Самым любимым местом для купания была старая пристань, куда в незапамятные времена приставал буксир, приходивший к городку вместе с приливом и уходивший со следующим приливом, увозя на рынки Нью-Йорка продукцию местных фермеров. Пристань давным-давно развалилась, и от нее осталось лишь около десятка свай, которые торчали на небольшом расстоянии друг от друга неподалеку от края полуразрушенной дамбы. Нырять с дамбы и свай казалось мальчишкам слишком простым делом, они предпочитали играть в пятнашки, перепрыгивая со сваи на сваю.

Однажды в начале июля 1916 года Ренни (сокращенное от Ренсселер) Кэртон, четырнадцати лет, играл в пятнашки на старой пристани. Чтобы его не запятнали, он нырнул в речку. В тот момент, когда его голова и плечи погрузились в мутную воду, он почувствовал, как что-то шершавое, вроде грубой наждачной бумаги, полоснуло его по животу. Он вынырнул на поверхность и быстро поплыл к дамбе. Взобравшись на сваю и перепрыгнув оттуда на пристань, он увидел, что весь его живот покрыт глубокими царапинами, из которых сочится кровь.

— Не ныряйте больше! — закричал он товарищам. — Там что-то есть. А вдруг это акула!

На его слова никто не обратил внимания, более того, уже через несколько минут он сам забыл о своем предупреждении и снова нырнул в речку. Он спешил домой. Переплыть на другой берег было куда быстрее, чем идти до ближайшего моста.

11 июля в нескольких километрах к востоку от устья Мэтавон-Крик рыбак Херман Тарноу поймал недалеко от берега трехметровую акулу. Но и на это не обратили особого внимания.

Утром 12 июля капитан Томас Котрелл, бывший моряк, владелец моторной лодки «Скад», шел по новому подъемному мосту, который пересекал Мэтавон-Крик примерно в двух с половиной километрах вниз по течению от пристани. Прошло одиннадцать дней с тех пор, как погиб Чарльз Вэн-Сэнт в Бич-Хейвен в ста пятнадцати километрах от Мэтавона, и шесть дней с тех пор, как умер Чарльз Брудер в Спринг-Лейк в сорока километрах от Мэтавона. И вот теперь, в этот жаркий ясный день, капитан Котрелл, идя по мосту, увидел в воде темно-серую тень, промелькнувшую в волнах поднимавшегося прилива. Эта тень тут же исчезла, но капитан был уверен, что глаза не обманули его. Он позвал двух рабочих, стоявших на мосту. Они тоже видели тень. Рабочие тут же позвонили Джону Малсону, начальнику мэтавонской полиции. Тем временем капитан Котрелл поспешил в центр города, до которого было с километр, чтобы остановить детей, целыми группами направлявшихся купаться. Несколько раз он прошел из конца в конец короткую Главную улицу, где всегда толпилось много народа, предупреждая об опасности хозяев многочисленных лавок и покупателей, но ответом ему был лишь смех. Подумать только — акула в мелкой речушке, которая в самом широком месте не превышает одиннадцати метров. Капитан Котрелл снова отправился к Мэтавон-Крик.

Одна из дверей, в которую заглянул капитан Котрелл во время своей безрезультатной прогулки по Главной улице, вела в «Химчистку», только недавно открытую Стэнли Фишером, белокурым гигантом двадцати четырех лет, пользовавшимся большой популярностью в Мэтавоне. Отец Стэнли, Уотсон Фишер, провел на море большую часть жизни и достиг звания коммодора. Незадолго до того он ушел в отставку и был теперь одним из видных граждан городка. Если он и мечтал о том, чтобы его сын стал моряком, он таил эти мечты про себя. И все же многие жители говорили, что это просто стыд и срам — такой большой, сильный парень занимается химчисткой вместо того, чтобы, как его отец, бороздить моря и океаны.

12 июля был знойный, удушливый день. На лесопильном заводе Андерсена, где работал со своим отцом Лестер Стилуэлл, жара казалась особенно невыносимой. К двум часам Лестер забил последний гвоздь в последний ящик — дело, в котором он достиг большой сноровки, — и, поскольку ему было всего двенадцать лет, его отпустили домой. Он помахал рукой отцу, стрелой выскочил из душной лесопилки и вместе с товарищами — Джонсоном Картаном, Фрэнком Клоувзом, Альбертом О'Хара и Чарльзом Вэн-Брантом — побежал к старой пристани. Скоро они уже плескались в реке. Большинство, подобно Лестеру, обходилось без купального костюма.

Альберт О'Хара был почти у самого берега и хотел уже выходить из воды, когда Лестер крикнул:

— Ребята, смотрите, как я держусь!

Альберт обернулся. Лестер был таким худым, что держаться на воде ему было труднее, чем остальным ребятам. В этот миг что-то жесткое и скользкое ударило Альберта по правой ноге. Он взглянул в воду — перед ним мелькнул хвост огромной рыбы. Чарльз Вэн-Брант, который тоже еще был в воде, также заметил ее. Это была самая большая и самая черная рыба из всех рыб, каких он видел в своей жизни, и она неслась прямо на Лестера Стилуэлла. Лестер отчаянно закричал. Большая рыба кинулась на него, внезапно изогнувшись в тот миг, когда наносила удар, и показала белое брюхо и сверкающие белые зубы. И Чарльз понял — ужас этой минуты он не забыл до конца своих дней, — что перед ним акула. Через секунду она сомкнула пасть вокруг тела Лестера и утащила его в глубину. Воды Мэтавон-Крик окрасились в красный цвет. У Лестера не было ни времени, ни сил, чтобы закричать во второй раз.

Друзья Лестера и все остальные мальчишки, плававшие в реке поблизости, поспешно выбрались на берег. Одни из них помчались на фабрику Фишера, которая была неподалеку, и позвали рабочих. Другие наперегонки побежали по крутой и пыльной проселочной дороге к центру городка. Там, где совсем недавно проходил капитан Котрелл, теперь царила паника и бегали голые ревущие мальчишки. Те из них, кто видел акулу, кричали:

— Акула! Акула! Лестера сожрала акула!

Другие звали:

— Лестер! Лестер!

Никто толком не знал, в чем дело. Кто-то крикнул, что Лестера, «мальчишку, у которого бывают припадки», опять «схватило» и он тонет. В городке наверняка было известно только одно: с кем-то из мальчиков у реки приключилась беда. И вот все — мужчины, женщины, дети — бросились туда ему на помощь. Среди них был и Стэнли Фишер, который только на минутку забежал в комнату за лавкой, чтобы надеть купальный костюм.

— Вспомните, что говорил капитан Котрелл! — прокричала учительница Мэри Андерсон, когда Фишер пробегал мимо нее. — Возможно, это акула.

— Акула? Здесь? — спросил Фишер, приостанавливаясь. Рядом с Мэри Андерсон он казался неправдоподобно огромным. — Не может быть, — сказал он, немного помолчав, затем, словно отвечая на свои собственные сомнения, добавил: — А, все равно. Надо же вызволить мальчишку.

Повернувшись к своему рассыльному, восьмилетнему Джонни Смиту, стоявшему поблизости, он сказал:

— Присмотри за лавкой, пока я не вернусь.

И со всех ног пустился к речке.

Сын коммодора Фишера взял на себя командование спасательной операцией на Мэтавон-Крик. Его штаб-квартирой была старая пристань, его врагом — акула. Человек двести горожан, в том числе родители Лестера, выстроились на пристани и на берегу. Нескольких человек Фишер отправил на лодках искать баграми тело Лестера. Кто-то приволок рулон проволочной сетки. Фишер приказал нескольким парням сесть в лодку и перегородить сеткой, к которой вместо якорей прикрепили камни, речку ниже по течению, там, где русло было шире шести метров. Фишер знал, что прямо напротив пристани, неподалеку от противоположного берега, есть яма, и решил, что именно там и скрывается акула с телом мальчика. План Фишера заключался в том, чтобы выгнать акулу туда, где русло было перегорожено сеткой. Но сетка, поставленная в спешке кое-как, не полностью перекрывала проход.

Когда это ненадежное сооружение было завершено, Фишер прыгнул в речку и поплыл к противоположному берегу. В воде уже находилось несколько человек, которые ныряли на дно, стараясь отыскать в речном иле тело мальчика. Среди них был пятидесятилетний Артур Смит, плотник по профессии и охотник по призванию. Его дочь кричала ему с берега:

— Па, вернись! Па, вылезай!

В его возрасте дело это было ему не по силам. Но он продолжал нырять, бросая вызов смерти, которая плавала вокруг и в конце концов коснулась его. Много лет спустя Артур Смит, полуслепой и почти совсем глухой девяностопятилстний старик, будет сидеть сгорбившись на крыльце старого дома на берегу Мэтавон-Крик, безразличный ко всему окружающему. Но упоминание о том дне заставит его вскочить с кресла и припомнить во всех подробностях момент, когда акула скользнула мимо него, содрав ему с ноги кожу[1]. В девяносто пять лет у него все еще были рубцы от этой раны, что может подтвердить один из авторов этой книги.

Смит видел, как Фишер поднял руки, наполовину выпрыгнул из воды и, сделав два сильных взмаха, пошел на глубину.

В этот самый момент к месту происшествия прибыл на моторной лодке Артур Вэн-Баскирк, местный агент сыскной полиции. Он не успел еще сойти с лодки на берег, как заметил, что у противоположного берега реки вода вдруг заволновалась. Волнение тут же улеглось, и по воде стало расплываться красное пятно. Оно становилось все шире и шире. Вэн-Баскирк приказал человеку, бывшему с ним в лодке, завести мотор, а сам принялся кормовым веслом подгонять лодку к красному пятну, посредине которого вдруг появился Стэнли Фишер.

Лицо Фишера было повернуто к противоположному от пристани берегу, и оцепеневшая толпа видела только его широкие плечи и спину. Вода в том месте доходила ему всего лишь до пояса, и можно было разглядеть, что он скорчился и, казалось, стоит на одной ноге. Лодка подошла вплотную к Фишеру, и Вэн-Баскирк увидел, что он обеими руками сжимает свою окровавленную правую ногу — вернее, то, что от нее осталось. Еще секунда — и он упал бы лицом в воду, но тут Вэн-Баскирк протянул руки и подхватил его под мышки. Однако втащить Фишера в лодку не удалось. Они поспешили выбраться с мелководья. В тот миг, когда лодка повернула и направилась к пристани, вся толпа вздохнула, как один человек. Теперь они ясно увидели Фишера — это жуткое украшение на носу лодки. Почти все его тело поднималось над поверхностью воды, и можно было разглядеть нанесенную ему страшную рану. От паха до колена с правой ноги было содрано все мясо. Несколько женщин упали в обморок.

Лодка подошла почти вплотную к пристани, и тут по толпе снова прокатился стон, так как Фишер чуть не упал в воду. Взглянув на его ногу — голую кость, вдоль которой шли глубокие неровные зазубрины, — Вэн-Баскирк увидел, что из разодранной артерии хлещет кровь. На палубе неподалеку валялся кусок веревки, и он решил одной рукой наложить Фишеру жгут. И вот, пытаясь дотянуться до веревки, он чуть не выпустил Фишера. Но тут десятки рук протянулись с пристани и подхватили его. Фишер все еще был в сознании. Его осторожно положили на самодельные носилки и понесли на железнодорожную станцию в полукилометре от Мэтавон-Крик. Каждый шаг по крутому берегу и неровной дороге пронзал его жгучей болью. Милосердное забытье было рядом, но Фишер, казалось, боролся с ним изо всех сил. Ему очень нужно было что-то сказать.

На станции его поместили в товарный вагон и стали ждать поезда. Нашли врача, но единственное, что он мог сделать, — это немного приостановить кровотечение. Прошло около трех часов, пока показался пятичасовой поезд из Лонг-Бранч, и ему был дан сигнал остановиться. И даже в поезде Фишер старался не потерять сознание. Умер он только около восьми часов вечера, когда его вкатили в операционную монмаусской мемориальной больницы. Но перед смертью он все же сказал то, что ему так хотелось сказать: он нашел тело Лестера Стилуэлла на дне Мэтавон-Крик и вырвал его из пасти акулы.

Еще когда Фишер лежал на станции, ожидая пятичасового поезда и своей смерти, несколько человек купили в магазине Эшера Вули динамит, чтобы убить акулу, которая, как они полагали, оставалась возле старой пристани. Все лодки были вытащены на берег. Но в тот момент, когда собирались поджечь запальный шнур, ниже по течению показалась моторная лодка. На руле сидел мэтавонский адвокат Джекоб Леффертс. На дне лодки лежал незнакомый мальчик. Его правая нога была обмотана пропитанными кровью тряпками.

— Его схватила акула, — крикнул Леффертс, подводя лодку к пристани. Мальчика перенесли в машину и на полной скорости отвезли в Нью-Брунсвик в больницу святого Петра.

Сперва мальчик не хотел называть свое имя. Он боялся, что мать рассердится на него. Но скоро выяснилось, что зовут его Джозеф Данн и что ему четырнадцать лет. Вместе со своим старшим братом Майклом и несколькими другими мальчиками он купался в километре от Мэтавона, возле Кипорта. Кто-то прибежал на пристань кирпичного завода, около которой они плавали, и рассказал об акуле. Мальчики быстро поплыли к берегу. Джозеф Данн, младший из всех, последним выходил из воды. Когда он стал подниматься по лестнице, что-то похожее на огромные ножницы схватило его правую ногу («Я почувствовал, как акула заглатывает мою ногу, — рассказывал он позднее, — я уверен, она могла бы проглотить меня целиком».)

Джозеф закричал, и товарищи подбежали к лестнице. Свободной ногой Джозеф изо всех сил бил по воде. Майкл Данн и еще два мальчика схватили его и стали тянуть к себе, не обращая внимания на то, что зубы акулы сдирают ему с ноги кожу и мясо. В этом состязании ставкой была жизнь. Кто кого?.. С минуту акула продолжала тащить мальчика вниз, затем вдруг отпустила его и... растворилась в воде. Джозеф был свободен. Третью жертву акулы (все три — на протяжении одного часа) удалось вырвать из пасти смерти.

Всю ночь и все утро, при свете фонарей, а затем при первых проблесках зари, Мэтавон-Крик был полем битвы. Взрыв за взрывом сотрясал воздух, фонтаны воды вздымались в небо. Сотни людей, вооруженных косами, вилами и старыми гарпунами, снятыми со стен гостиных, запрудили берега, в ход пошли ружья и пистолеты. Когда начался отлив, реку стали прочесывать вброд, держа наготове ножи и даже молотки. Это была настоящая оргия мщения.

Скоро Мэтавон-Крик во всех направлениях был перегорожен рыболовными сетями и проволочной сеткой. Городок заполонили репортеры и фотокорреспонденты. Снова взрывали динамитные шашки — на этот раз двойную порцию ради операторов кинохроники. В мэтавонских магазинах кончились все взрывчатые вещества и патроны.

— Поймали! — закричал один человек, затем другой... третий... Сообщения прибывали вместе с приливом: в западню попалась одна акула, две, три, четыре... Но с отливом сообщения изменились: одна акула, две, три, четыре... все акулы ускользнули из западни.

Поймана акула была только через шесть дней, и поймал ее не кто иной, как капитан Котрелл. Он поднимался по Мэтавон-Крик на своей моторке вместе с зятем, Ричардом Ли, и в 370 метрах от залива, неподалеку от моста, с которого он впервые заметил смертоносную тень, увидел, как в волнах появился спинной плавник и сразу исчез. Котрелл и Ли тут же спустили в воду несколько метров сети с грузилами по нижнему краю и пробочными поплавками по верхнему. Сеть выгнулась дугой, так как начался отлив и вода стала спадать. Оба конца сети были закреплены в лодке. Искусно лавируя, капитан ухитрился зажать акулу между сетью и моторкой. Акула отчаянно сопротивлялась, но люди сантиметр за сантиметром вытягивали сеть, которой суждено было стать саваном акулы.

Используя корпус моторки как наковальню, Котрелл раз за разом бил акулу по голове огромной деревянной колотушкой. Убедившись, что акула наконец мертва, Котрелл вытащил ее на берег. Она весила сто четыре килограмма и была длиной в два с лишним метра. Он выставил ее на обозрение в сарае, где держал снасти, и там перебывали все жители Мэтавона и Кипорта от мала до велика. Они согласны были стоять в очереди и платить по десять центов за вход, лишь бы увидеть «грозу Мэтавон-Крик».

Но поимка предполагаемого убийцы не положила конца рассказам, которые ходили по всему восточному побережью США от Флориды до Род-Айлснда. Буквально каждый прибывавший в Нью-Йорк корабль привозил с собой новую порцию этих рассказов. Число акул, которых якобы видели возле Файер-Айленда и Лонг-Айленда, возросло до нескольких сотен. Были созданы вооруженные отряды, которые должны были выследить этих акул.

Теории о причинах их появления множились с не меньшей быстротой, чем акулы. Говорили, что бомбардировки в Северном море заставили акул пересечь Атлантический океан в поисках тихого местечка. Что акулы стали нападать на людей, так как были лишены своего обычного рациона — отбросов с пассажирских кораблей, изгнанных с моря другими акулами — германскими подводными лодками. Мировая война дала начало и еще одной теории: акулы якобы изменили свое меню, потому что реки выносили в море множество трупов, и акулы могли теперь всласть наедаться мертвечиной. Один из писак, подвизавшихся в «Нью-Йорк таймс», не поленился произвести подсчет и утверждал, что более двенадцати с половиной тысяч жертв войны нашли свою могилу в утробе акул.

Логика и разум не устояли перед паникой. Какая-то женщина заявила, что видела акулу у пляжа в Ойстер-Бей на Лонг-Айленде и потребовала у Рузвельта, чтобы он немедленно принял меры. Пловец на длинные дистанции предложил проплыть по всей нью-йоркской гавани... в проволочной корзине. В «Нью-Йорк таймс» лучшая американская пловчиха Аннет Келлерман давала пловцам совет нырять под акулу, если она набросится на них. «Так как акула кидается на вас, перевернувшись кверху брюхом, — объясняла она, — у вас есть шанс спастись, если расстояние до берега или другого безопасного места не очень велико». На первой полосе одной из газет девица из кордебалета сообщала потрясающую новость: ей удалось избежать зубов акулы, исполнив перед ней импровизацию из пируэтов и хлопков. Люди-акулы наживались на «специальных плавательных курсах», обучая людей тому, как перехитрить акул. Говорили даже, что акулы — вовсе не акулы, а черепахи.

И вдруг, так же неожиданно и необъяснимо, как они появились, акулы исчезли и снова стали всего лишь тенями в море.

Почему?

Почему за двенадцать дней произошло пять нападений на людей почти в одном и том же месте, причем там, где раньше акулы вообще не появлялись?

Почему?

После того, как паникеры и болтуны оставили сцену, вперед выступили ученые-специалисты. У ученых был довольно растерянный вид.

Исследовав все случаи нападений акул на человека, доктора Никольс, Марфи и Льюкас — три специалиста по акулам — попытались дать им свое объяснение. "Единственное, чем я могу объяснить неожиданное появление акул, — говорил доктор Льюкас, — это тем, что 1916 год — «акулий год». В соответствии с этой «теорией» Никольс и Марфи писали следующее: «Вполне вероятно, что этим летом акулы появились здесь в небывалом ранее количестве и что мы имеем дело с необычайно крупной миграцией акул, которую можно сравнить со спорадическим переселением червей, медуз, кузнечиков или леммингов — переселением, источником которого служит перепроизводство и прочие еще мало изученные нами природные факторы».

Кроме теории «акульего года» было выдвинуто предположение, что к берегам акул пригнал голод. Из-за нехватки обычной пищи акулы стали рыскать вдоль берегов в поисках новой добычи, и пять раз жертвами оказались люди.

В жаркий августовский полдень 1960 года, через сорок четыре года после появления акул у берегов Нью-Джерси, Джон Бродер, двадцатичетырехлетний бухгалтер, и Джин Филармо, его двадцатидвухлетняя невеста, рука об руку вошли в волны прибоя на пляже Си-Гирта (Нью-Джерси) не более чем в трех километрах от Спринг-Лейк, где задолго до того был убит Чарльз Брудер.

Зайдя в воду по пояс, Джон и Джин ждали девятого вала, который вынес бы их на берег. К ним подкатила сверкающая, покрытая пеной волна, но Джон стал ждать следующей, еще большей. Когда волна катила мимо них, Джону показалось, что в ней что-то темнеет. Он подумал: «Что бы это могло быть?»

И тут что-то — то самое темное «что-то» — обрушилось на него сзади и схватило за правую ногу. Бродер стал бить это «что-то» свободной левой ногой, но безрезультатно. Его левая нога ударяла по чему-то твердому и колючему. Он изогнулся и ударил черную громаду левой рукой. Поверхность, которой коснулась его рука, была такой неровной, что он сильно рассек себе пальцы. Вода вокруг него окрасилась в красный цвет, и он увидел, как всплывают наверх клочья мяса, содранного с его правой ноги.

Следующая волна накрыла Бродера с головой, и он потерял сознание. Мисс Филармо поставила его на ноги и стала звать на помощь. Три человека подбежали к ним и помогли ей вынести Джона на берег. Норман Портер, в прошлом майор военного флота, схватив у служащего спасательной станции кожаный пояс, наложил на бедро Бродера жгут.

Икра его правой ноги висела на нескольких лоскутках кожи. Одна кость была раздроблена, на другой — глубокие трещины. К тому времени, как он был доставлен в больницу — всего через несколько минут после того, как его вытащили на берег, — он потерял более четырех литров крови. Через восемь дней ему ампутировали правую ногу у колена. Но ему повезло. Он остался жив после нападения акулы.

То, что произошло с Джоном Бродером в I960 году; то, что ранее произошло с Чарльзом Вэн-Сэнтом, Чарльзом Брудером, Лестером Стилуэллом, Стэнли Фишером и Джозефом Данном; то, что происходило в течение долгих лет до того со многими (хотя, сравнительно с общим числом купающихся, не так уж многими) людьми, может произойти в любой день, в любую ночь, в любом море с жарким и умеренным климатом, так как во всех них обитают акулы. Кроме того, существует много рек и по крайней мере одно озеро с пресной водой, где это также может случиться!

Да, случается это не часто. Говорят, что шансы пасть жертвой акулы равны шансам пасть жертвой молнии. На самом же деле люди гораздо чаще умирают от удара молнии, чем от нападения акулы. Считается, например, что в водах Австралии акул больше, чем где бы то ни было. Однако с 1919 года там зафиксировано всего около сто случаев нападения акулы на человека — меньше чем три случая за год.

На каждого пострадавшего от акулы приходится около тридцати миллионов человек, пострадавших, самое большее, от перегрева на солнце. Из тех, кто в последние годы наслаждался отдыхом во Флориде, лишь один из пяти миллионов купающихся подвергался нападению акул.

Но статистика не может ни умерить страха, вызванного видом грозного спинного плавника или просто зловещей тенью, мелькнувшей в воде, ни остановить панику, которая охватывает все побережье после одного-единственного случая нападения на человека.

В море обитает много опасных существ, но одно из них внушает людям самый большой страх. Это — акула!

Страх перед акулой уходит корнями в глубь доисторических времен; сказания об ужасных столкновениях между человеком и акулой мы находим в устном творчестве многих народов. В те эпохи, которые нашли свое отражение в истории, мы также встречаемся с акулой Греческий поэт Леонид Тарентский рассказывает нам о Тарсисе, ловце губок, на которого напала акула и оторвала ему всю нижнюю часть тела. Товарищи втащили Тарсиса в лодку и отвезли на берег, так что он был, как замечает поэт, похоронен «и в морской пучине, и в тверди земной».

С того времени, как европейцы вышли в открытое море, они привозили домой рассказы о «жестоких, прожорливых тибуронах» — чудовищах, пожирающих людей. Это были акулы. Однако скептики, никогда не покидавшие суши, сомневались в достоверности этих рассказов, и чем более повседневным делом становились морские путешествия, тем сильнее были эти сомнения. В начале нашего века скептики утверждали, что нет достаточных доказательств того, что акулы действительно нападают на человека.

В 1916 году, после первого нападения в Нью-Джерси, скептики были несколько смущены, но все еще крепко стояли на своих позициях. Даже после того как одно за другим были совершены все пять нападений, признанные знатоки акул не соглашались с тем, что акула ни с того ни с сего может наброситься на человека и сожрать его. Части человеческого тела, которые время от времени обнаруживают в брюхе акул, доказывают только то, говорили они, что акулы питаются падалью... Это было и остается весьма веским аргументом.

Такой большой авторитет, как Уильям Биб, известный исследователь подводного мира, тоже посмеивался над историями о нападениях акул.

Биб, спускаясь в батисфере на дно океана, видел через иллюминаторы множество акул. Он наблюдал за ними с близкого расстояния и в сравнительно мелких местах, когда на нем не было ничего, кроме купального костюма и маски для ныряния. Ни одна из них не причинила ему вреда. В тропиках, говорил он, ему довелось беседовать с людьми, которые часто сталкиваются с акулами. И у него не сложилось впечатления, что акулы действительно едят людей.

Когда произносят свое веское слово знатоки подводного царства вроде Биба, даже такая реальность, как пять нью-джерсийских нападений, не может устоять перед нашим нежеланием открыто посмотреть правде в глаза.

Когда признанные авторитеты утверждают, будто акул вовсе нечего бояться, они просто говорят людям то, что тем хочется услышать, а не то, что есть на самом деле. «Где фактические доказательства того, что акулы действительно нападают на людей? — говорят они. — На чем мы основываемся, кроме басен, которые нам рассказывают моряки?»

Действительно, фиксирование случаев нападения акул на людей началось только в 1935 году, когда Е. Милби Буртон, директор Чарлстонского музея (Южная Каролина), писал: «Достаточно достоверных свидетельств того, что акулы нападают на людей, купающихся у побережья Атлантического океана к северу от Флориды, немного... Однако за последнее десятилетие мы имеем несколько случаев жестоких нападений на человека, подлинность которых установлена».

Буртон изучал истории болезни, беседовал с пострадавшими и с врачами, которые их пользовали.

Первое нападение, документированное Буртоном, произошло 16 июля 1933 года возле Фолли-Айленд, расположенного неподалеку от чарлстонской гавани. Мисс Эмма Мэггинсон стояла в волнах прибоя. Вода доходила ей примерно до пояса. Вместе с ней был ее младший брат, и когда что-то ущипнуло ее за ногу, она подумала, что он в шутку хочет ее напугать.

Но через секунду она почувствовала, что ее правую ногу зажало словно в тисках, и вода вокруг окрасилась кровью. С большим трудом она выбралась на берег и была тут же отвезена в больницу, где ей наложили тридцать швов на раны, нанесенные зубами акулы.

Пять дней спустя Дрейтон Хейсти, пятнадцати лет, купался у северного конца Моррис-Айленд в устье чарлстонской гавани. Нападение на мисс Мэггинсон и почти одновременная поимка детеныша акулы длиной два с половиной метра заставили всех держаться настороже. Поэтому, когда Дрейтону показалось, что он видит спинной плавник акулы неподалеку от берега, у которого он купался, мальчик оцепенел от страха. Но тут же решил, что принял за плавник небольшую волну.

Однако на всякий случай он поплыл к берегу и сел шагах в шести от него, там, где вначале постепенно спускавшееся дно начинало круто уходить вниз. Вода едва доходила ему до пояса.

— Я был уверен, — говорил он потом, — что в таком мелком месте я буду в безопасности.

Прошло несколько минут, и вдруг...

— Вода забурлила, затем я ощутил толчок, который тут же «взбодрил» меня. Что-то сдавило мне правую ногу. От боли у меня потемнело в глазах. Я почувствовал, как что-то с силой, не уступающей силе лошади, тащит меня в глубину. Я взглянул вниз и среди пены и брызг увидел голову огромной акулы. Вцепившись мне в колено, она дергала меня за ногу, как щенок, который старается вырвать у хозяина палку. Инстинктивно я стал лягать ее другой ногой, пытаясь освободиться. Я высвободил правую ногу, но чудище тут же вцепилось мне в левую. Все это время я пятился к берегу, помогая себе локтями, и бил ногами по голове акулы, такой же твердокаменной, как скалы Гибралтара.

— Когда рассказываешь, вся эта история кажется длинной, — продолжал Дрейтон, обращаясь к Буртону, — но произошло все это, должно быть, за какие-то десять секунд... Люди говорят, что меня покусал кто-то другой, называют самых разных тварей, от крабов до... китов. Но у меня перед глазами все еще стоит картина: челюсти акулы вокруг моего колена, челюсти не меньше четверти метра в поперечнике. Это подтверждает и мой друг. Он стоял на берегу и видел акулу. Он говорит, что она была около двух с половиной метров длиной.

Дрейтон Хейсти поправился. Как бы в подтверждение его слов в ту же неделю, менее чем в девяноста метрах от места предыдущего нападения, был пойман детеныш акулы длиной в два с половиной метра. Вполне возможно, что это был тот самый преступник.

Спустя месяц после нападения на мисс Мэггинсон и Дрейтона Хейсти Кеннет Лейтон и его друг купались возле Поли-Айленд в ста двадцати километрах от Чарлстона. Они были далеко от берега, хотя и на неглубоком месте — глубина не превышала там метра с небольшим. Вдруг кто-то на берегу закричал.

— Акула! Акула!

Лейтон услышал крик и почти в ту же секунду увидел, что его вызвало: примерно в пятидесяти метрах от них чернел большой спинной плавник, который быстро приближался. Лейтон и его друг устремились к берегу. Но акула тоже переменила курс; казалось, она хочет отрезать плывущих от суши. Напала она не сразу. Словно играя с людьми, а может быть, просто раздумывая, кого из них избрать жертвой, она позволила им добраться до мелководья. И тут, когда они были всего по пояс в воде, она с быстротой молнии кинулась на Лейтона и схватила его за правую ногу. Верные друзья поспешили ему на помощь и буквально силой выдрали его из зубов акулы. Акула исчезла. Несколько сухожилий на правой лодыжке Лейтона оказались порванными, но он выжил и даже сохранил ногу.

Компетентные расследования, такие, как те, которые провел Буртон, позволили бы «поднять» многочисленные случаи нападения акулы на человека. Но публика, к восторгу курортных властей, вовсе не хочет, чтобы эти случаи были раскрыты. Она предпочитает, как страус, прятать голову в песок.

Скептическое отношение к разговорам об акулах-людоедах сохранилось вплоть до второй мировой войны. Когда началась война, ни моряки, ни летающие над океаном летчики не подозревали, что их ждет, если они потерпят аварию в населенных акулами водах.

В тот самый день, когда японцы напали на Перл-Харбор, в другом полушарии тоже состоялось нападение, с той только разницей, что здесь нападающими были акулы. В южной части Атлантического океана был торпедирован английский военный корабль. Когда оставшиеся в живых моряки плыли к надувным спасательным плотикам, среди них появилась акулья стая. Человек за человеком исчезал в пасти акул. Кровь привела акул в неистовство. Они словно взбесились. Моряки, которым посчастливилось взобраться на спасательные плотики, отгоняли обнаглевших акул гребками. Когда через пять дней к оставшимся в живых подоспела долгожданная помощь, измученные усталостью и страхом люди все еще держали в руках гребки, а акулы по-прежнему находили себе среди них добычу. Из команды в четыреста пятьдесят человек выжило сто семьдесят. Сколько из них было убито, сколько утонуло... и сколько нашло смерть в желудках акул, навсегда останется тайной.

Тайной останется и то, сколько людей пало жертвами акул во время других катастроф военного времени, вроде гибели транспортного судна «Нова-Скотия», торпедированного возле бухты Делагоа в Юго-Восточной Африке, к северу от Дурбана, или потопленного японцами в Филиппинских водах крейсера «Индианаполис».

Во время трагедии с «Нова-Скотия» погибла тысяча человек. Наутро (транспорт торпедировали ночью), когда прибыли спасательные корабли, они обнаружили на воде множество трупов в спасательных жилетах. Все тела были без ног. Жилеты спасли солдат от смерти на дне океана, но ничто не могло спасти их от смерти в пасти акул, которыми кишело море.

Когда затонул «Индианаполис», выжило триста шестнадцать человек, а погибло восемьсот восемьдесят три, большинство из них — в воде. Только через четыре долгих мучительных дня пришло наконец спасение. Сколько людей было убито акулами, никто не знает. У многих из тех, кто выжил, остались следы укусов; восемьдесят восемь трупов было изувечено акулами.

Несмотря на то, что случаи нападения на людей были известны задолго до войны, в «Наставлении для оставшихся в живых при кораблекрушении», выпущенном в США в начале войны, об акулах презрительно говорится, что они «медлительны, трусливы и могут быть испуганы шлепками по воде». Их описывают как «осторожную рыбу, подозрительно относящуюся к шуму, движению, непривычным очертаниям». «Уже одна эта их черта должна удержать акул от нападения на плывущего человека», — говорится там. Похоже, что акула, описанная в «Наставлении», сродни трусливому льву из книги «Мудрец из страны Оз»[2]; во всяком случае, советы, как справиться с акулой, звучат цитатой из сказки. «После того как вы ударите ее по нежному, легко уязвимому носу или по глазу или пырнете ножом в жабры, — советуют бравые авторы „Наставления“, — схватите ее за спинной плавник и плывите вместе с ней столько, сколько у вас хватит дыхания». Самый глупый совет, какой только можно себе представить!

Но это лишь начало. "Если вам это удастся, — продолжает «Наставление», — она успокоится и снова станет сама собой — то есть трусливой тварью. Если у вас под рукой есть нож, вспорите ей брюхо.

Тем самым вы впустите ей внутрь воду, и это почти мгновенно ее убьет". Еще большая чепуха!

Один летчик умудрился остаться в живых после нападения акулы, несмотря на то, что следовал данным в «Наставлении» советам. Он рассказывал, как колотил своим автоматическим пистолетом 45-го калибра по «легко уязвимому носу» и «нежному» брюху нападавшей на него акулы. «Когда она перевернулась, я стал колотить ее по макушке. Она была твердая как сталь. Позже я обнаружил, что расплющил о нее ушко на прикладе, там, где прикрепляется ремень».

Люди, пытавшиеся спастись на надувных плотиках, часто подвергались нападению акул, и то, что происходило с некоторыми из них, никак не было предусмотрено в «Наставлении». «Поздно вечером, — рассказывал человек, который провел на спасательном плотике семнадцать дней, — на нас напала акула около полутора метров длиной и, проскочив над моим плечом, скользнула на плот. Она вонзила зубы в С. и оторвала огромный кусок мяса... Я, вместе с еще одним человеком, схватил акулу за хвост и столкнул ее с плота в воду... Вскоре С. начал бредить и через четыре часа умер».

На юге Тихого океана потенциальные жертвы акул сами, так сказать, в полевых условиях, занимались исследованием вопроса, как от них уберечься. Некоторые попавшие в аварию летчики утверждали, что акул можно отогнать при помощи «маркера» — окрашивающего воду ярко-желтого порошка, служащего для того, чтобы привлечь спасательные самолеты; другие жаловались, что краска эта привлекает не спасателей, а акул. Многие верили в таблетки для очистки воды, считая, что хлор, который является составной частью этих таблеток, отпугивает акул.

Известны два случая, когда сами наставления помогли отогнать акул. Летчик, сбитый над Желтым морем, стал, чтобы убить время, читать книжечку, находившуюся в кармане спасательного жилета. Это оказалась «Памятка об акулах». Прочитав брошюру, он разорвал ее на куски и бросил бумажки в воду. Акула, которая уже давно следовала за надувной лодкой, где сидел летчик, кинулась за обрывками бумаги и больше ни разу не побеспокоила его.

Пять человек выбросились с парашютом из самолета, подбитого над Тихим океаном. У них не было надувного плотика, только спасательные жилеты. Вскоре вокруг них стали кружить акулы. Следуя инструкциям «Памятки об акулах», летчики пытались отогнать акул пинками, но это им не помогло. Разозлившись, они разорвали две «Памятки» и бросили обрывки бумаги в воду. Акулы оставили людей и отправились «изучать» «Памятку». Вскоре летчики были спасены. Что стало с акулами после того, как они проглотили «Памятку», нам неизвестно.

Доктор Джордж Лланоу, всемирно известный специалист по акулам, сам спасся во время войны на надувном плотике. Работая в исследовательском центре ВВС США, он занимался изучением случаев, когда летчики были вынуждены посадить самолет на воду или выброситься из подбитого над морем самолета. Таких случаев он зафиксировал две с половиной тысячи. Как ни странно, только в тридцати восьми из них произошло непосредственное столкновение человека с акулой. Но, как заметил с мрачным юмором доктор Лланоу, когда акулы оказываются победителями, они не оставляют доказательств своей победы, и подсчитать число летчиков, пропавших без вести, которые, по-видимому, нашли смерть в их желудках, просто невозможно.

Лланоу рассказывает об одном морском офицере, оставшемся в живых после того, как его эсминец пошел ко дну и он провел двенадцать часов в воде.

— На рассвете, — вспоминает офицер, — я почувствовал, как что-то щекочет мне левую ногу. Удивившись и немного испугавшись, я поднял ее. Из ноги ручьем текла кровь... Я взглянул на воду... метрах в трех от меня виднелась блестящая коричневая спина огромной рыбы... Она плыла прочь. По-настоящему я испугался, только когда увидел, что рыба поворачивает и снова направляется ко мне. Она не делала бросков, но, разрезая воду, двигалась на меня по прямой. Я стал громко хлопать по воде, и на этот раз рыба переменила свой курс... отошла примерно на шесть метров и стала плавать взад и вперед... Затем повернула... и снова направилась ко мне. Когда она подошла ко мне вплотную, я стал бить ее... раз за разом нанося ей по носу удары кулаком. Рыба опустилась примерно на полметра... отплыла и стала ждать. Я обнаружил, что она содрала у меня с левой руки кусок мяса. Затем она снова поплыла ко мне, опять по той же линии. Мне удалось сильно ударить ее по глазам и по носу. На левой руке появилось еще несколько ран. С интервалом в десять — пятнадцать минут, во время которых она медленно плавала взад и вперед, рыба делала новый заход, каждый раз с левой стороны. Только дважды она подплыла под меня. Я был совершенно беспомощен в этих случаях и больше всего боялся нападения снизу, но так как я лежал распластавшись на поверхности воды, ей было трудно снизу добраться до меня... Скоро большой палец левой ноги болтался на лоскутке кожи. Правая пятка была искусана. Левая рука и икра левой ноги были разодраны в клочья. Даже когда рыбе не удавалось вонзить в меня зубы, ее жесткая шкура сдирала мне кожу целыми кусками. Соленая вода несколько приостановила кровотечение, и я не чувствовал сильной боли.

Хотя к тому времени акула содрала у него все мясо с бедра, так что видна была кость, офицера больше всего волновало, что ему не удается привлечь внимание проходящего мимо корабля. Он стал изо всех сил махать руками. На корабле заметили его и поспешили на помощь. Еще несколько секунд, и он был бы проглочен. Чтобы отогнать акулу, с борта корабля открыли по ней ружейный огонь.

— Я испугался, что меня подстрелят, когда спасение так близко, — говорил потом офицер. — Я стал кричать, умоляя их перестать. Акула была совсем рядом со мной. В меня попали бы раньше, чем в нее.

Лланоу обнаружил, что ни одно столкновение человека с акулой не было похоже на другое. Летчик, сбитый над юго-западной частью Тихого океана, плыл к острову, когда заметил в двадцати пяти метрах от себя четырех акул. Он продолжал плыть как ни в чем не бывало.

— Я решил не впадать в панику, а плыть дальше, пока не доберусь до острова... или пока акулы не доберутся до меня, — рассказывал он потом. И он добрался до острова — акулы его не тронули.

Другого летчика, прыгнувшего с самолета в районе Филиппинских островов, также стали преследовать четыре акулы. Пока он пинал их ногами, они его не трогали. Стоило ему перестать, как одна из них бросалась на него. Во время одного из таких бросков акула содрала у него с ноги кожу. Вода окрасилась кровью. Летчик провел в море восемь часов, пока его не подобрал эсминец, но... акулы больше не нападали.

Были случаи, когда люди часами находились в воде, где кругом кишели акулы, и те их не трогали, сообщает доктор Лланоу. Судя по свидетельствам этих людей, иногда они спасались прямо чудом.

Факты, накопленные во время войны, вооружили науку новыми сведениями о повадках акул... и показали нелепость многих наших прежних представлений. Но нам еще очень многое надо узнать.

Всякий, кто читал о нападениях акул, испытывает не очень приятное чувство, когда о прочитанном вспоминает в воде или даже на берегу. Ужас перед акулой часто заглушает разум. Страх, отвращение, растерянность неизбежно присутствуют в рассказах о нападении акулы. Чувства эти вряд ли помогают хладнокровно проанализировать события и точно их передать.

После нападения, если жертва мертва и найдено ее тело, можно обнаружить кое-какие улики: застрявший зуб или форма раны могут указать патологам, какая именно акула виновна в преступлении. Если пострадавший остается в живых, он рассказывает о случившемся на редкость невразумительно или, как это бывало не раз, вспоминает очень живо, во всех подробностях, лишь то, что произошло за несколько кошмарных секунд, когда его жизнь висела на волоске.

— Я помню только, — рассказывал один из них, — что вода забурлила и моя левая рука исчезла в пасти акулы... Я сжал правую руку в кулак и ударил акулу по носу снизу вверх... Рыбина послушно раскрыла пасть и исчезла. Я не заметил, как она подплывала, и не заметил, как она уплыла, хотя мы были друг от друга в одном-двух шагах.

Человек, рассказавший эту историю, Филип С. Диес из Гонолулу, подвергся нападению возле острова Молокаи (один из Гавайских островов) в 1956 году. Его втащили на борт находившейся поблизости лодки и переправили на берег, где ему тут же оказали медицинскую помощь. Нападение акулы было для него как гром с ясного неба.

Редко можно найти и достаточно спокойных, и достаточно компетентных свидетелей, которые видели бы всю ужасную сцену нападения и могли трезво объяснить, что произошло перед их глазами. Однако существует одно свидетельское показание такого очевидца. По этому показанию можно тщательно изучить все этапы нападения. Но это стоило одному человеку жизни, а нескольким другим грозило смертью.

Жертвой был Барри Уилсон, семнадцати лет. Он подвергся нападению акулы у берегов Пасифик-Гроув, в Калифорнии, около двух часов пополудни 7 декабря 1952 года. Началось все как обычно. Барри громко закричал. Крик был услышан одновременно его другом Брукнером Брейди, девятнадцати лет, который плавал недалеко от него, и Джоном Бассфордом, сидевшим на утесе, над пляжем. Бассфорд, опытный ныряльщик-аквалангист, был метрах в тридцати от Барри и во всех деталях видел то, что произошло. За секунду до того, как Барри закричал, Бассфорд заметил, что юноша лихорадочно озирается вокруг. Затем лицо его исказилось ужасом и прямо перед ним появилась огромная акула. Бассфорд крикнул об этом товарищу Барри, и в этот миг акула кинулась на Барри. Бассфорд видел, что тело юноши взметнулось кверху, по бедра показавшись из воды. Стараясь высвободиться, Барри стал отталкивать акулу обеими руками, но она не разжимала зубов. Барри упал на бок и был увлечен вниз. Кверху брызнул фонтан крови, образовав на поверхности пятно около двух метров в диаметре. Внезапно посредине этого круга появился Барри, снова закричал и стал бить по воде руками.

Опять показалась акула — ее спина темнела над поверхностью моря. Она проплыла мимо Барри, повернула обратно и... исчезла. Нанесла ли она еще один удар, Бассфорд не знал.

Хотя девятнадцатилетний Брукнер Брейди видел акулу, он не захотел оставить товарища в беде. Он подплыл к Барри — до него было шагов пятьдесят — и стал волоком тащить его к берегу.

Тем временем четверо членов клуба «Морская выдра» — Эрл Стэнли, Роберт Шоу, Фрэнк Амброзио и Джон Паскус, все четверо ныряльщики-аквалангисты, — поспешили к нему на помощь. Они захватили с собой большую автомобильную камеру и ухитрились надеть ее на Барри. В то время как они сражались в воде с громоздкой камерой, Барри внезапно дернулся вперед. Шоу оглянулся и увидел отплывающую акулу. Она не отказалась от своей жертвы.

Шоу и Амброзио, схватившись за камеру по бокам, подталкивали ее вперед, а Паскус тянул ее за привязанную нейлоновую леску. Стэнли плыл сзади, поддерживая голову Барри, чтобы он не захлебнулся.

Они направлялись к небольшому волнорезу. Это было медленное и очень трудное путешествие, тянувшееся не менее двадцати минут. И все эти долгие двадцать минут акула плыла возле спасателей и жертвы, которую они выхватили у нее из пасти. Стоило им остановиться, чтобы получше укрепить в камере обмякшее тело Барри, — и акула была тут как тут. Она ни разу не напала на Барри. Ни разу не попыталась отвлечь внимание противника. Она только возникала рядом с ними — и все. Движения ее были медленны, неторопливы, почти ленивы.

Когда Барри вынесли на волнорез, к ожидавшему там врачу, он был уже мертв. Нижняя часть его правой ягодицы и почти вся задняя часть правой ноги от бедра до колена были содраны до кости. На левой ноге были глубокие рваные раны.

После тщательного осмотра ран и опроса спасателей, которые имели возможность наблюдать акулу вблизи, ихтиологи установили, что это была большая белая акула, около четырех метров длиной. Осмотр тела показал, что Барри получил не меньше четырех ранений.

«Сопоставляя показания свидетелей, — писал Боулин, сотрудник Морской станции Гопкинса в Пасифик-Гроув, — можно установить следующую последовательность в нанесении ранений: первый удар — сзади, по нижней части ноги, этот удар ранил и напугал, второй — по средней части правого бедра, когда акула подплыла к юноше спереди и, проплыв у него между ног, подняла его высоко в воздух, третий — сбоку и сзади по верхней части левой ноги, тогда Уилсон в отчаянии стал колотить руками по воде, и, наконец, четвертый — по бедру правой ноги, когда его тащили к берегу и когда он уже, без сомнения, был мертв».

Нападение произошло на глубине десяти метров. Температура воды, медленно понижавшаяся всю предыдущую неделю, была в тот день около тринадцати градусов. Был сильный прибой — около двух с половиной метров высотой, — и вода была очень мутной, так как накануне прошел сильный дождь да, кроме того, к берегу нанесло много планктона. Видимость под водой была очень ограниченной — от полутора до двух метров. День был довольно облачный.

Таковы факты, показывающие, как и при каких обстоятельствах произошло нападение. Есть ли среди них ответ на вопрос: почему акула нападает на человека?

Если этот ответ там есть, он несомненно кроется в совокупности факторов, провоцирующих нападение, — таких, как состояние воды, поведение жертвы, реакция акулы на весь комплекс причин и следствий. Но факторов этих такое множество, что из них немыслимо вывести простое уравнение. Пока мы знаем об акулах настолько мало, что никто не может с уверенностью сказать, будто те или иные условия приводят... или не приводят к нападению акулы на человека. Только одно можно сказать об акулах с полной определенностью: акула — это загадка.

Капитан Кусто — один из самых крупных авторитетов по вопросам подводной жизни — не раз сталкивался с акулами. Вот что он пишет в своей известной книге «Мир безмолвия»:

«В результате моих встреч с акулами, а их было более ста и встречался я с самыми разными видами, я вывел два заключения: первое — чем ближе мы знакомимся с акулами, тем меньше о них знаем, и второе — никогда нельзя предугадать, что сделает акула».

Доктор Джильберт Дукан, один из пионеров подводной охоты и фотографии, высказывается ненамного оптимистичнее. "Возможно, — пишет он в своей книге «Подводный мир», — и настанет день, когда мы будем знать, какие акулы «хорошие», а какие агрессивны и опасны по своей природе, так что лучше держаться от них подальше. Однако, к несчастью, если нам даже и удастся разглядеть в голубых просторах, к какому именно виду относится та или иная акула, может быть уже слишком поздно. В глубинах тропических вод не обитают добрые феи, которые вывешивали бы заботливой рукой в соответствующих местах предупреждение: «Осторожно, акулы!»

Нельзя сказать, что ученые не пытаются разгадать загадку, которую представляют собой акулы. Но это почти неразрешимая задача. Акула, как правило, слишком велика и опасна, чтобы ее изучать в лабораторных условиях. В плену она обычно чахнет, становится апатичной, так что резервуар или бассейн — мало подходящее место для того, чтобы вырвать у акулы ее секреты.[3]

Однако в настоящее время ученые все же умудряются держать акул в неволе и изучать их. Конечно, это требует огромного терпения и искусства.

С помощью анестезирующего средства, известного под названием МС-222, можно ловить и усмирять акул, осматривать их и даже проводить с ними, без вреда для них, разные опыты. Наркотик этот может утихомирить любую акулу меньше чем за минуту. Нужно только, чтобы распыленные капли МС-222 попали в рот акулы или жаберные щели. Для этого может быть использован обыкновенный водяной пистолет. В последнее время МС-222 очень широко применялся для проведения экспериментов в условиях, максимально приближающихся к естественным.

Одну из теорий, объясняющих нападения на человека, выдвинул диктор Копплсон, австралийский хирург, всю жизнь посвятивший изучению акул. Он считает, что виновником целого ряда следующих одно за другим нападений может быть одна и та же акула. Он назвал таких заслуживших печальную славу хищников «акулы-разбойники». В своей книге «Акула нападает!» доктор Копплсон пишет, что, возможно, «разбойник» — это «акула, которая, однажды убив или покалечив человека, получает вкус к этой смертоносной забаве и начинает охотиться за двуногой дичью». Он говорит, что акул, отведавших человеческой крови, можно сравнить с тиграми и львами-людоедами, которые выбирают себе добычей исключительно человека.

Хотя не лишено вероятия, что одна и та же акула может быть в ответе за несколько нападений, совершенных за короткое время в каком-то одном районе, теория «акулы-разбойника» все же не объясняет всех случаев нападений акулы на человека. По правде сказать, ничто не способно их объяснить!

Всякий раз, как нам кажется, будто мы нашли ключ, который откроет причину нападений акулы на человека, ключ этот открывает лишь одну дверцу, за которой обнаруживается другая. Одинаковые условия иногда приводят к нападению, а иногда — нет. Каждое правило, выведенное на основании изучения нескольких нападений, оказывается недействительным после того, как обнаруживаются многочисленные исключения.

Вот три категорических утверждения, касающиеся нападения акул... и бесспорные факты, которые им противоречат.

На людей нападают только большие акулы.

10 февраля 1955 года Джон Адамс, профессиональный ныряльщик, подвергся на дне бухты Тринидад (Калифорния) нападению якобы «безвредной» леопардовой акулы. Ее длина меньше метра. И это не единственный случай нападения мелких акул.

Неповоротливые акулы, обитающие на дне моря, никогда не нападают на людей.

В двух из описанных ранее случаев нападения у берегов Флориды речь шла об акулах-няньках — вялых, инертных акулах, обитающих на дне и считавшихся многие годы «безвредными». Известно и еще несколько случаев, когда нападавшие акулы относились к этому роду. Точно так же австралийская бородатая акула потеряла свою добрую славу после того, как откусила ступню наступившему на нее рыбаку. Правда, такого рода нападения классифицируются как «спровоцированные».

Акулы не нападают, когда температура воды ниже 21 — 18 градусов.

В случае с Барри Уилсоном, случае, когда нападение окончилось смертью жертвы, температура воды была 12,8 градусов.

7 мая 1955 года акула покалечила восемнадцатилетнего Альберта Коглера, когда он плыл в пятидесяти метрах от берега (это было возле Бейкерс-Бич, недалеко от Золотых Ворот в Сан-Франциско). Левая рука Коглера была откушена почти начисто. Его храбрая подружка, Ширли О'Нейл, также восемнадцати лет, подплыла к нему и вытащила его на берег. Через полтора часа он умер от потери крови. Температура воды, как оказалось, была всего тринадцать градусов.

Считается, что можно избежать нападения акул, если твердо запомнить «Реестра». В нем зафиксированы все «опасные» виды акул. Иногда в «Реестре» восемь названий, иногда тринадцать. В последнее время составители его предпочитают действовать наверняка, поэтому они увеличили список до двадцати восьми названий[4].

Читатель не найдет «Реестра» в этой книге. С одной стороны, никто не знает, сколько вообще существует видов акул, не говоря уж о том, сколько среди них «опасных». С другой стороны, многие виды настолько схожи, что различить их сумеет разве только ихтиолог, и то если разложит мертвую особь на лабораторном столе, пересчитает зубы, измерит расстояние между жаберными щелями и учтет другие анатомические признаки. Мало кто, увидев в воде силуэт приближающейся акулы, будет в состоянии правильно определить ее вид. Из многочисленных случаев нападений, изученных специалистами, только пять процентов представили достаточно данных для того, чтобы определить вид акулы. Так что «Реестр» всякий раз составляется на основании недостаточно достоверных фактов.

«Лучшее, что можно посоветовать относительно акул, — пишет один из флоридских ихтиологов, — это не доверять ни одной из них». Аттестация, данная акулам Международной океанографической организацией, такова: «Все акулы потенциально опасны. Некоторые виды, не более метра в длину, менее опасны, чем крупные акулы, но на всякий случай нужно остерегаться любых акул».

Обеспокоенные отсутствием надежной информации относительно повадок акул и недостаточным количеством фактов, касающихся случаев нападения на человека, ученые тридцати четырех стран собрались в апреле 1958 года в университете Нового Орлеана. На этой конференции, проводившейся под эгидой Американского института биологических наук, была создана Комиссия изучения акул (КИА).

КИА ведет «Картотеку нападений» — постоянную запись всех случаев нападения акулы на человека в водах всего Мирового океана. Как только КИА получат сигнал о происшедшем нападении, члены ее немедленно выезжают для сбора информации. КИА работает в контакте с местным врачом или ихтиологом. Если пострадавший остается жив, его просят заполнить подробную анкету. Во всех случая производится опрос свидетелей нападения, полицейских, медицинского персонала и врача больницы, а также родственников пострадавшего.

Комиссию интересуют сведения относительно глубины, температуры и прозрачности воды, времени, когда произошло нападение, и состояния погоды, цвет одежды или купального костюма пострадавшего, цвет его или ее кожи, вид акулы и кто опознал ее, характер ран и способ их лечения, и то, как акула и ее жертва вели себя до, вовремя и после нападения.

КИА надеется, что, получив ответы на все эти вопросы, изучив обстоятельства, сопровождающие нападение, и поведение акул, можно будет собрать достаточное количество фактов, чтобы проверить некоторые гипотезы о причинах нападения акулы на человека.

На первом месте в списке предполагаемых причин нападения стоит наличие в воде крови... В море нет ни одной акулы. Но вот тонет корабль или падает подбитый самолет, и в воду попадает, пусть даже в минимальных количествах, человеческая кровь. И немедленно, словно облекшиеся в плоть призраки, появляются акулы. Они осторожно описывают круги, не решаясь подплыть поближе. Затем одна из них кидается на добычу. Другая. И скоро вода вокруг кипит ключом. Акулы впадают в неистовство. По-видимому, запах крови действует на них так опьяняюще, что в конце концов они жадно набрасываются даже друг на друга. Рыбаки неоднократно наблюдали подобное зрелище, когда стая акул нападала на косяк рыбы или раненого кита. Если жертвами оказываются люди, попавшие в кораблекрушение или авиационную катастрофу, часто после кровавой бойни не остается никого, кто мог бы о ней поведать.

Но от тех немногих, кто уцелел, мы узнаем, что не один человек спасся с тонущего корабля только для того, чтобы погибнуть в пасти акул. Когда в Тихом океане затонул транспортный корабль «Кейп Сан-Хуан», торпедированный японской подводной лодкой, на его борту было 1429 человек. Торговому судну «Эдвин Мередит» удалось спасти 448. И даже во время спасательной операции несколько стай акул продолжали бесчинствовать среди надувных плотиков и уничтожать тех, кто на них находился.

Один из членов экипажа «Мередита» позднее рассказал о том, свидетелями чего были его глаза и уши: «Вновь и вновь раздавались крики солдат, в то время как акулы стаскивали их с плотов в воду. Иногда акулы нападали на тех, кого подтягивали на корабль на спасательных веревках».

Солдату, бывшему в числе тех, кто пережил эту трагедию, навеки врезался в память один эпизод: «Я сидел в темноте на краю плота и разговаривал с приятелем. Зачем-то я на секунду отвернулся и когда снова взглянул туда, где он был, никого не увидел. Моего дружка проглотила акула».

Чтобы привлечь внимание акул, в воде не обязательно должно быть много крови.

Подвергнув случаи с Барри Уилсоном тщательному исследованию, ученые выяснили следующий факт: перед тем как Барри вошел в воду, Бассфорд заметил у него на теле несколько свежих царапин, — оцарапался он, видимо, когда слезал со скалы. Старый и опытный ныряльщик предупредил Барри, что даже микроскопическое количество крови может привлечь акул. Но Барри пренебрег предупреждением... и через несколько минут был схвачен акулой.

В другом случае аквалангист плыл над самым дном, когда у него пошла носом кровь. Кровь попала ему в рот и через трубку — в воду. По воде поплыли окрашенные кровью пузырьки. Небольшая акула, видимо, привлеченная приятным запахом крови, дважды ударила ныряльщика по лицу и по голове, затем кинулась прочь. Ныряльщик отделался небольшими ранениями.

Не менее сильной приманкой для акул является кровь рыбы и сама бьющаяся на крючке рыба. Многие рыболовы рассказывают, что акулы уносят у них добычу. Некоторые, менее удачливые, сами оказываются приманкой для акулы. 19 августа 1962 года рыбак Ганс Фикс стоял по пояс в воде на побережье острова Падре, тянущегося вдоль Техасского пролива. С пояса у Фикса свисала леска с нанизанной на ней рыбой. Вдруг, несомненно, привлеченная рыбой, на Фикса бросилась акула. В какие-то секунды она, три раза укусив его за правую ногу, чуть не начисто ее оторвала. Через полчаса Фикс, перевезенный в больницу, умер.

Когда одиночная акула внезапно нападает на группу людей, она, как правило, избирает себе в жертву лишь одного из них и преследует только его, игнорируя всех прочих. 19 мая I960 года четверо подростков находились в воде в ста сорока метрах от берега у Хидден-Бич, в Калифорнии. Это были школьники старших классов: Ник Бок, шестнадцати лет, Ларри Кронин, пятнадцати лет, Тэсси Леттаниш, пятнадцати лет, и Сюзанн Терио, шестнадцати лет. Они играли в воде с надувной автомобильной камерой.

— Ларри и Сюзанн плавали вокруг, а мы с Ником были внутри, — рассказывала потом Тэсс. — Вдруг Сюзанн крикнула, что кто-то укусил ее за ногу. Ларри схватил ее за руку, а Ник велел мне забраться с ногами на камеру. Я увидела кровь и плавник, торчащий из воды. Мы принялись бить во воде ногами, а Ларри, уцепившись одной рукой за камеру, другой поддерживал Сюзанн.

В это время к ребятам присоединился еще один пловец, Эдуард Кэссел, семнадцати лет, и помог доставить Сюзанн на берег. Ее левая нога была искромсана, и ее пришлось сразу же ампутировать. Но акула не тронула никого из товарищей девочки. (Вспомните, что, когда спасали Барри Уилсона, акула, сопровождавшая их до самого берега, тоже не тронула никого из тех, кто его спасал.)

Страшный пример того, как акула настойчиво преследует избранную ею жертву, дает нам вторая мировая война. Американский танкер был обстрелян, затем торпедирован немецкой подводной лодкой. Во время обстрела были ранены два солдата из огневого расчета, находившиеся на палубе. После того как танкер торпедировал и был отдан приказ покинуть судно, моряк Чарльз Ричардсон подтащил раненых к фальшборту и перебросил их через него. Затем прыгнул сам.

Ричардсон взвалил одного раненого на спину, другому велел держаться за себя и со своей двойной ношей поплыл по покрытой нефтяной пленкой воде к спасательной шлюпке. Он услышал, как лежащий у него на спине раненый вдруг застонал, и почувствовал, что он соскальзывает в воду. Ричардсон повернул голову и увидел, что большая акула старается стянуть раненого у него со спины.

Ричардсон вытащил нож и стал полосовать акулу, пытаясь прогнать ее прочь. Но акула, не обращая внимания на Ричардсона и на второго раненого, все еще крепко держащего его за шею, продолжала до тех пор дергать и кусать избранную ею жертву, пока не заполучила ее. Второго раненого Ричардсону удалось благополучно доставить к спасательной лодке, где их ждали протянутые руки товарищей. Храбрый моряк получил медаль за свой героический поступок.

И многие, многие другие нападения шли по тому же образцу: из нескольких людей, находящихся в воде, лишь один избирался жертвой, акула не трогала ни других пловцов, ни тех, кто приходил на помощь пострадавшему.

Естественно, возникла теория, что те, кто спасают пострадавшего от акулы, неприкосновенны для нее. Но после тщательных исследований, проведенных КИА, теория эта была опровергнута. Доктор Шульц, один из членов КИА, пишет в своем докладе: «Собранные нами данные показывают, что из шестидесяти восьми человек, оказавших помощь жертвам нападения акулы, двенадцать, то есть 17,7 процента, сами подверглись нападению. Следовательно, всякий, кто приходит на помощь пострадавшему, рискует своей собственной жизнью».

Но неужели нельзя найти такой разгадки того, что вызывает нападение, которая устоит перед самой тщательной проверкой? Пока что с полной достоверностью установлены только два фактора, способствующие нападению.

О первом мы говорили. Кровь, даже в небольших количествах, очень сильно разбавленная, обязательно привлечет акул. Это же относится к рвоте, отбросам и падали.

Сигналом для нападения также нередко служит поведение раненого или неумелого пловца — его беспорядочные, панические движения. Возможно, что они напоминают акуле о рыбе, трепыхающейся на крючке, и говорят о том, что в воде находится раненое существо.

Можно предположить, что сами химические процессы, происходящие в организме, посылают такой сигнал. Когда наши органы чувств обнаруживают грозящую нам опасность — например, приближающуюся акулу, — то, что мы называем страхом, проявляется в ряде быстрых непроизвольных процессов в нашем организме. Поджелудочная железа начинает выделять инсулин, чтобы усилить деятельность сердца и повысить кровяное давление; тем самым усиливается приток крови к мышцам, которые придется, возможно, пустить в ход, чтобы отразить опасность, обнаруженную органами чувств. Кровеносные сосуды желудка, кишечника и других внутренних органов внезапно сжимаются, чтобы сократить приток к ним крови и отдать излишек мышцам. Печень усиливает свою деятельность, более активно превращая гликоген в сахар, чтобы обеспечить мышцы дополнительным запасом горючего. Зрачки глаз расширяются, чтобы увеличился угол зрения. Нас передергивает дрожь. Кожу покрывают мурашки. На теле выступает холодный пот. Во рту пересыхает. Все это служит внешними признаками того, что нормальные функции организма нарушены, так как все химические процессы происходят с повышенной интенсивностью. Возможно даже, что тело человека выделяет при этом неуловимую «эманацию» страха. И возможно, что именно эта эманация в ряде случаев и привлекает акул.

Список факторов, способствующих нападению, кажется бесконечным: нечистоты, выливаемые в море из сточных труб, отходы фабрик и скотобоен, сбрасываемые в воду... стаи рыб, за которыми по пятам следуют акулы... моретрясения и штормы, которые нарушают экологический баланс, в результате чего акулы вынуждены в поисках пищи переходить в новые места, иногда ближе к берегам... и к людям. Все необычное, вроде удара о воду упавшего самолета или звуковых волн, возникающих, когда тонет корабль, тоже, по-видимому, привлекает акул и может спровоцировать нападение.

Но то, что привлекает акул, вовсе не обязательно ведет к нападению, иногда это, как ни удивительно, приводит к обратным результатам. Известный специалист по акулам Е. В. Гаджер пишет, например: «В Ки-Уэсте я видел, как мальчишки ныряли за монетами, которые бросали им в воду, а в двухстах метрах от них плыла по течению дохлая лошадь, окруженная четырьмя или пятью акулами. Это были трехметровые тигровые акулы. Они выскакивали из воды, стараясь разодрать лошадь на куски и сожрать ее. Все было яснее ясного: акулы предпочли дохлую лошадь живым мальчикам».

Человек, плывущий в открытом море, далеко от суши, не знает, когда на него нападет акула и нападет ли вообще. Однажды ночью в 1953 году двое летчиков выбросились с парашютами над Атлантическим океаном. Это были сержант Ларри Грейбилл и летчик 2-го класса Джеймс Хендерсон. Они связались спина к спине и, поддерживаемые на воде спасательными жилетами, носились по волнам двадцать два часа, пока их наконец не спасли. И почти все эти двадцать два часа они отбивались от акул.

— Я вспомнил, что однажды я читал, будто их надо стукнуть по рылу, и они отстанут, — рассказывал Хендерсон. — Это сработало.

Грейбиллу не так повезло.

— Что-то пронеслось мимо меня, — вспомнил он, — я почувствовал, что моя рука в глотке акулы, и изо всех сил пнул ее ногой, чтобы вытащить руку.

Кисти рук у Грейбилла были разодраны и поцарапаны о кожу акул. Руки Хендерсона кровоточили от ожогов, нанесенных физалиями. Казалось бы, им суждено погибнуть в глотках акул, впавших в неистовство от запаха крови. Однако этого не произошло. Еще раз акулы доказали, что при столкновении с ними ничего нельзя заранее предугадать.

Считается, что опасность куда больше вдали от берега, и процентное соотношение нападений в масштабах всего Мирового океана полностью это подтверждает. Вместе с тем, люди подолгу дрейфовали в открытом море и не видели не только акул, но и вообще ни одной рыбы. Ученые, занимающиеся акулами, считают, что не существует ни одного достаточно веского объяснения того, что делает или чего не делает акула. Мы слишком плохо знаем акул. Иногда мы хватаемся за одну ниточку, иногда — за другую. В одном случае в воде есть кровь, и все же акула не нападает на плывущего человека. В другом — нет никаких явных причин, которые могли бы спровоцировать нападение, и все же оно происходит. Каждое нападение представляет собой парадокс.

Только после того, как КИА начала свою работу, случаи нападения акул в морях и океанах всего мира стали тщательно изучаться.

Просматривая старые медицинские журналы, судовые дневники, больничные записи и газетные подшивки из самых разных стран, КИА собрала сведения о 1251 случае нападения акулы на человека, первое из которых произошло в 1580 году. Из них 798 случаев были настолько хорошо документированы, что их можно было подвергнуть анализу. Были получены следующие данные.

Из 798 нападений 599 было ничем не спровоцировано. Из лиц, подвергшихся нападению, 408 умерло, 390 поправилось. Наибольшее число нападений (75,4 процента) в водах Австралии, Северной Америки и Африки произошло в летние месяцы. Но в экваториальных водах нападения не прекращались круглый год. Это означает, что так называемый «акулий сезон» есть не что иное, как купальный сезон.

Большинство (62,2 процента) нападений на одного человека произошло не дальше чем в ста метрах от берега.

Большинство (70,2 процента) нападений произошло на глубине, не превышающей полутора метров; 24,9 процента пострадавших были в момент нападения более чем по колени и менее чем по плечи в воде.

Большинство пострадавших (63,3 процента) в момент нападения плыли или лежали на воде; 20,8 процента шли по воде; 19 процентов занимались подводной охотой; 10,3 процента стояли возле того места, где шла ловля рыбы, или возле проплывающей рыбы. 38,2 процента нападений произошло, когда жертва была в воде одна, в 40 процентах случаев в трех и более метрах от пострадавшего находился еще один или несколько человек; в 21,2 процента случаев другой человек был всего в нескольких шагах.

Большинство нападений (94,3 процента) произошло днем.

Тот факт, что на ночь падает всего 5,7 процента нападений, вовсе не означает, что романтичное купанье при лунном свете безопаснее, чем дневное. Напротив, если правильно прочитать цифры, статистика доказывает обратное. Несомненно, число плавающих ночью куда меньше пяти процентов от числа плавающих днем. Следовательно, ночью куда легче подвергнуться нападению. Ночь является временем охоты для большинства видов акул. Ночная охота идет по следующему шаблону: сначала, с наступлением темноты, на поверхность поднимается планктон, за ним — мелкая рыба, за ней — крупная и, наконец, последнее звено этой неразрывной цепи — вечно голодная акула.

"Погода и другие физические факторы, по-видимому, не имеют особого значения, — пишет доктор Шульц, автор доклада КИА по вопросу о нападении акул. — Число нападений при ясной и облачной погоде приблизительно одинаково.

У нас нет доказательств того, что особый цвет одежды или оттенок кожи является важным фактором, который может стимулировать нападение. Яркие блестящие предметы или контрастное чередование светлых и темных предметов действительно привлекают внимание акул. Однако пока мы не располагаем достаточными данными, чтобы вывести веские заключения относительно роли физических факторов".

Рассмотрим, к примеру, вопрос о том, какой цвет предпочитают акулы. Когда акула может выбирать между светлой и темной приманкой, она чаще выбирает светлую. Капитан Янг утверждает, что акулы всегда предпочтут тушу белой лошади туше гнедой. Туземцы, ныряльщики тропических вод, надевают черные сандалии перед тем как идти в воду, чтобы не были видны более светлые, чем тело, ступни их ног. Греческие охотники за губками, ныряющие в черных костюмах, прячут ладони под мышками, когда поблизости появляется акула.

С одним из самых драматических примеров того, что акулы действительно предпочитают белый цвет всем другим, мы столкнулись летом 1953 года в Новой Шотландии. Эпизод этот произошел возле Фуршю, на юго-восточном берегу острова Кейп-Бретон. Море было усеяно рыбачьими плоскодонными лодками. Одна лодка, около четырех метров длиной, была выкрашена в белый цвет, и ее уже несколько дней подряд преследовала гигантская акула. Многие рыбаки были свидетелями этого жуткого спектакля: стоило белой плоскодонке выйти в открытое море, за ее кормой тут же появлялся черный плавник. В конце концов 9 июля, как раз когда поблизости не было других лодок, акула внезапно кинулась на белую лодку и пробила в ее дне большую дыру.

Оба рыбака, находившиеся в лодке, оказались за бортом. Один из них утонул. Другой уцепился за лодку и несколько часов пробыл в воде, пока наконец не подоспела помощь. Ни того, ни другого акула не тронула. (То, что один из них утонул, явилось лишь побочным следствием нападения. Насколько известно, акула не тронула даже трупа.) Зуб, застрявший в дне разбитой лодки, позволил установить вид акулы. Это была большая белая акула, одна из самых опасных из всех существующих акул. Уильям Шредер, выдающийся авторитет в области изучения акул, определил, что акула была примерно три с половиной метра длиной и весила пятьсот — шестьсот пятьдесят килограммов. Этой акуле ничего не стоило проглотить любого из находившихся в лодке людей или даже их обоих, но, судя по всему, объектом ее желаний были не люди, а лодка, единственная белая лодка в той части моря.

Однако, если белый цвет привлекает акул, каковы могут быть шансы на спасение у японских ама, или «морских женщин», которые ныряют на дно в поисках жемчуга в белых юбках и белых кофтах? Ама считают, что белый цвет отпугивает акул. Иногда женщины — и девочки, так как многие ама всего лишь подростки, — надевают яркие украшения и обматывают свои угольно-черные волосы белым полотенцем. Их снаряжение состоит из очков, сумки, куда они складывают добычу, и кривого ножа, которым они срезают якойя — жемчужниц — с подводных скал на глубине двенадцати и более метров. Они всегда настороже, это так, но, несмотря на их сверкающие белые костюмы, акулы очень редко нападают на них.

Утверждение, будто люди с темным цветом кожи не подвергаются нападению акул, является абсолютно ложным, что было доказано многократными нападениями в разных уголках Земли.

В Торресовом проливе, между Новой Гвинеей и Австралией, в те времена, когда ловля жемчуга была основным занятием туземцев, на год приходилось в среднем по три нападения. Медицинский отчет, сделанный на основании сведений, полученных от ловцов жемчуга, отмечает: «...почти каждый день ныряльщик видит по меньшей мере одну акулу. Нередко акулы нападают». После перечисления ряда удавшихся и неудавшихся нападений в отчете говорится: «Эти факты рассеивают популярное заблуждение, будто акула не станет нападать на человека с темным цветом кожи... На самом деле у берегов Австралии аборигены подвергаются нападению куда чаще, чем белые».

Один из ловцов жемчуга в Торресовом проливе, некий Иона Асаи, нырял однажды на глубину в три с половиной метра, когда на него напала тигровая акула. Акула ринулась на него сверху, и через секунду голова Ионы очутилась в пасти акулы. Что случилось потом, пусть лучше расскажет сам Иона, который, как это ни невероятно, остался жив.

— Когда я обернулся, я увидел акулу в шести шагах от себя. Она открыла пасть. У меня не было никаких шансов спастись. Тут она подплыла и схватила меня за голову. Видно, прокусить голову ей показалось трудно, поэтому она укусила меня за шею. Когда я почувствовал, что ее зубы вонзаются мне в тело, я поднял руки и изо всей силы надавил акуле на глаза. Я давил и давил, пока она не выпустила мою голову и я не вынырнул наверх. Капитан втащил меня в лодку, и я потерял сознание. Чтобы привести меня в чувство, они достали лекарство у учителя с Джервис-Айленд.

Однако чтобы привести Иону в человеческий вид, одного лекарства было мало. Чтобы зашить два ряда ран, оставленных зубами акулы вокруг его шеи и подбородка, потребовалось наложить двести швов. Вся эта история подтверждена больничными записями и фотографиями. Через три недели после того, как он вышел их больницы, у него на шее сделался небольшой нарыв. Когда его вскрыли, там нашли последнее свидетельское показание, подтверждающее слова Ионы, — зуб тигровой акулы.

Предпринятые КИА поиски ключа к разрешению загадки, которую представляет собой акула и ее нападения на человека, повели по самым различным следам. Считалось, что существенным фактором, определяющим, быть или не быть нападению, является температура воды, и КИА доказала, что нападения акул действительно, как правило (об исключениях мы уже говорили), происходит при температуре выше восемнадцати градусов. (Эксперименты показали, что, когда температура падает до пятнадцати градусов, некоторые акулы совсем теряют аппетит.)

Когда прибрежные воды в морях умеренного климата летом нагреваются, температурные изменения часто являются предвестником появления больших прожорливых акул, приплывающих из родных для них тропических вод. Акулы прибывают на новые пастбища в то самое время, когда прибрежные воды начинают кишеть мигрирующей рыбой... а также купальщиками и катающимися на лодках и водных лыжах, подводными охотниками и любителями покачаться на волнах. В последние годы большую белую акулу, считающуюся тропической, очень часто видят и ловят за пределами тропиков; как полагают некоторые ихтиологи, эти самые страшные из акул стали постоянными летними гостями более холодных морей (они добираются даже до Новой Шотландии).

Тропические акулы, появляющиеся в морях умеренной зоны, скорее всего приходят сюда вслед за своей добычей — рыбой, которая покинула обычные места кормежки из-за температурных сдвигов.

Мы имеем уже достаточное количество факторов, свидетельствующих о том, что моря становятся теплее, вероятно, в результате глобальных климатических изменения, обнаружить которые возможно лишь путем изучения данных, накопленных в течение очень долгого времени.

С другой стороны, человек стал проникать в более холодные воды. Доктор Шульц указывает в отчете КИА: «Ныряльщики, одетые в специальные купальные костюмы, отваживаются плавать в более холодных водах, и три нападения, зафиксированные у берегов Австралии, произошли при 12,7 градуса. Мы полагаем, что территория, на которой имеют место нападения акулы на человека, будет все больше и больше расширяться, по мере того как все большее число пловцов будет вторгаться в царство хищных акул в морях умеренной и субумеренной зон».

Поскольку акулы сравнительно редко нападают на ныряльщиков-аквалангистов, многие из них считают, что обладают каким-то невидимым талисманом. Некоторые ныряльщики начинают настолько презрительно относиться к акулам, что ездят на них верхом или цепляются им за хвост. КИА издала брошюру, где предупреждает, что такие забавы могут кончиться смертью.

«Казалось бы, нет необходимости, — пишет член КИА доктор Джильберт, — говорить людям, чтобы они не хватали акулу за хвост и не катались на ней. Однако, как ни странно, приходится это делать. В Калифорнии существуют спортивные клубы аквалангистов, попасть в которые можно лишь прокатившись сперва на акуле. Мы решительно против этого возражаем».

Члены подводного братства, подводные охотники, часто, сами того не желая, выступают в качестве приманки. Охотник убивает рыбу. В воде возле него появляется свежая кровь. И когда акула устремляется к источнику столь соблазнительного для нее запаха, она готова сожрать любую пищу, попавшуюся ей на глаза. Нередко акула схватывает добычу прямо с копья охотника или даже с лески, привязанной у него к поясу.

Бывает и так, что акула предпочитает получить на обед самого охотника. Лениорд Хиггинс, австралийский подводный охотник, как-то раз, взяв богатый улов, волок за собой добычу на бечеве длиной в пять метров. Это считается достаточной мерой предосторожности, так как, пока акула будет пожирать нацепленную на бечеву рыбу, можно успеть выбраться из воды.

Но акула, с которой Хиггинс встретился в тот день, не обратив внимания на его улов, кинулась на него самого столь стремительно, что он своим телом как пробкой забил ей пасть. Хиггинс закричал. Акула выпустила его и исчезла так же бесшумно, как появилась. Несмотря на то, что акула нанесла ему глубокую рану, он выбрался на берег. Хиггинс остался жив. Как он сам считает, он не был проглочен только потому, что акула физически не могла закрыть заклиненную его телом пасть; ей повредила собственная жадность.

Совершенно невозможно предугадать, что сделает акула при встрече с человеком... или лодкой. Акулы «бодали» лодки и плоты, разбивали их, переворачивали... даже прыгали на борт. Мы знаем несколько подробно документированных случаев того, как акулы вспрыгивали на небольшие суда. Они били хвостом, лязгали зубами, и усмирить их было не легче, чем в воде, — на лодке они ничуть на менее опасны.

Туземцы островов Гилберта из всех населяющих их воды акул боятся только одной — рокеа(к сожалению, мы знаем только местное название этой акулы)[5], так как она нападает на пироги и сидящих в них гребцов. Если рыбак вытаскивает полуобглоданного тунца, он тут же обрезает леску, чтобы и вторая половина рыбы досталась рокеа. В противном случае рокеа сама приплывет за тунцом.

Предрассудок? Сэр Артур Гримби, живший много лет на островах Гиберта, описывает в своей книге об этих островах один такой случаи, происшедший у него на глазах.

«Мы услышали глухой удар и затем треск, донесшийся от каноэ, которое было от нас в пятидесяти пяти метрах, — пишет он. — Следом раздался второй глухой удар: из воды в хлопьях пены поднялся гигантский хвост и ударил по борту лодки. Через секунду в воздух взлетела вся рыба целиком и раздался третий сокрушительный удар. Мы увидели, как корпус каноэ стал оседать и оно начало медленно погружаться в воду. Рокеа снова выпрыгнула из воды, и один из сидящих в тонущей лодке рыбаков был скинут за борт ее чудовищным хвостом. Пока мы спешили им на помощь, акула успела жестоко расправиться с ним. Оставшийся в живых рыбак, юноша лет семнадцати, со слезами на глазах повторял, что во всем виноват он один: он снял с крючка рыбу и кинул ее в лодку, зная, что она на примете у рокеа. Через секунду чудовище атаковало их лодку».

Доктор Копплсон подсчитал, что в Австралии не меньше пострадавших в результате того, что акула «бодала» человека или доску, на которой он катался на волнах, чем от самих укусов акулы. Почему акула «бодает» разные предметы, в частности лодки, неизвестно. Некоторые считают, что акулы любопытны и нападения на объект, вызвавший их интерес, в какой-то степени удовлетворяют это любопытство.

Один из самых интересных случаев нападения акулы на лодку произошел в Австралии. Трое рыболовов-любителей вышли в море у Си-Холма, штат Виктория, на пятиметровом ялике. У одного из рыболовов, Дау Миллера, начался страшный приступ морской болезни. Миллер трупом свалился на дно лодки, спрашивая себя, почему это он решил, что ловить рыбу — приятно, как вдруг...но пусть он сам расскажет нам обо всем.

— Я лежал на дне, мечтая о смерти. Самочувствие у меня было ужасное. Вдруг я услышал страшные крики, и Грей Нурс грохнулся мне прямо на живот. В чем дело? Я взглянул вверх, и тут мне все стало понятно. У меня потемнело в глазах. Я попытался встать на ноги, но был сбит огромным хвостом. Трижды я вставал и трижды оказывался на дне лодки. Я был готов прыгнуть за борт, но не мог же я оставить друзей.

Оправившись от морской болезни с рекордной быстротой, Миллер кинулся на помощь товарищам, и втроем им удалось наконец победить акулу — они били ее румпелем по голове.

Когда вы ныряете с лодки в открытом море и даже в гавани, это может привлечь акулу; не менее опасно, когда вас тянут за лодкой на бечеве. В этом случае вы, по крайней мере для акулы, похожи на рыбу. Только в одном 1959 году КИА зафиксировала двенадцать неспровоцированных «контактов» с лодками, надувными спасательными плотиками и водными лыжниками. Двенадцать подобных случаев были зафиксированы и в 1960 году. «В одном случае, — говорится в отчете, — стая акул, напавшая на ялик, стала играть им как волчком, подталкивая его так, что он безостановочно крутился вокруг своей оси».

«Судя по нашим данным, — говорится далее в отчете КИА, — опасно нырять с молов, лодок и стоящих на якоре кораблей в заливах и лагунах, где обычно много акул; у нас есть свидетельства того, что во многих подобных случаях ныряльщик подвергался нападению в ту самую секунду, когда оказывался в воде».

В отчете КИА за 1961 год говорится, что за этот период акулы совершили тридцать неспровоцированных нападений, ранив тридцать одного человека, из которых шесть умерло. Нападения эти произошли как у Тихоокеанского, так и у Атлантического побережий Северной Америки, у Гавайских и других островов Тихого океана, у Бермудских островов, у берегов Австралии, Северной и Южной Африки, у Филиппин, в Средиземном море и Персидском заливе, а также в двухстах семидесяти километрах вверх по течению реки Лимпопо в Восточной Африке. Среди отмеченных КИА районов нападений не оказалось Южной Америки, Восточной Индии и других берегов Юго-Восточной Азии. Это объясняется только тем, что, хотя те места и изобилуют акулами и, как нам известно, акулы эти нападают на человека, ни одно из таких нападений не было зафиксировано.