Глава девятая. Надпись на стене

«Что здесь происходит? Что происходит?» – привлечённый, без сомнения, криками Малфоя, Аргус Филч прокладывал себе дорогу через толпу. При виде Миссис Норрис его лицо исказилось от ужаса.

«Моя кошка! Моя кошка! Что сделали с Миссис Норрис? – закричал он. И его расширившиеся глаза обратились на Гарри. – Ты! – проскрипел он. – Ты! Ты убил мою кошку! Ты убил её! Я убью тебя! Я…»

«Аргус!» На месте происшествия появился Дамблдор, сопровождаемый группой учителей. Он прошел мимо Гарри, Рона и Эрмионы и снял Миссис Норрис с крюка.

«Пойдемте со мной, Аргус, – сказал он Филчу. – И вы, мистер Поттер, мистер Висли и мисс Грангер». Локхарт решительно пробрался вперед.

«Мой кабинет рядом, прямо наверху, пожалуйста, без стеснения…»

«Спасибо, Гилдерой», – сказал Дамблдор.

Толпа разделилась надвое, пропуская их. Локхарт, выпятив грудь, последовал за Дамблдором. Профессор Мак-Гонагалл и Снэйп замыкали процессию.

На стенах тёмного кабинета Локхарта постоянно что-то двигалось; Гарри заметил нескольких Локхартов с бигудями в волосах, исчезавших с фотографий. Подлинный Локхарт тем временем зажёг лампу на столе и отступил назад. Дамблдор положил Миссис Норрис на полированную поверхность стола и приступил к обследованию пострадавшей. Гарри, Рон и Эрмиона, обменявшись напряженными взглядами, присели на стулья вдали от света лампы, наблюдая.

Кончик длинного крючковатого носа Дамблдора находился почти в дюйме от шерсти Миссис Норрис. Профессор осматривал её через очки в форме полумесяца, его длинные пальцы осторожно ощупывали кошку. Профессор Мак-Гонагалл наклонилась совсем низко над столом и внимательно наблюдала. Снэйп стоял позади них, наполовину скрытый в тени. Он производил странное впечатление – казалось, ему едва удаётся сдерживать улыбку. Локхарт же сновал вокруг и вносил разнообразные предложения.

«Её, конечно же, убило проклятие, и, скорее всего, метаморфозной пытки, я много раз видел, как им пользовались. Как жаль, что меня не было рядом, я же знаю противоядие, которое могло её спасти…» Комментарии Локхарта сопровождались сухими всхлипываниями Филча. Он сидел на стуле около стола, не в силах смотреть на Миссис Норрис. Но, каким бы несчастным ни выглядел Филч, Гарри не ощущал ничего похожего на вину перед ним, хотя себя самого ему было ужасно жаль. Если Дамблдор поверит Филчу, Гарри наверняка исключат. Теперь Дамблдор бормотал странные слова и касался Миссис Норрис своей волшебной палочкой. Но ничего не происходило, она продолжала выглядеть, как чучело кошки.

«…я помню очень похожий случай в Уагадугу, – сказал Локхарт, – серия нападений… Полная версия имеется в моей автобиографии. Тогда я снабдил всё население города амулетами, которые раз и навсегда покончили с этим…» Фотографии Локхарта на стенах дружно кивали, пока он говорил. На голове у одной из них всё ещё была сеточка для волос. Наконец Дамблдор выпрямился.

«Она всё ещё жива, Аргус», – мягко сказал он. Локхарт тотчас же прекратил подсчитывать количество предотвращённых им убийств.

«Ещё жива? – прохрипел Филч, сквозь пальцы глядя на Миссис Норрис. – Но почему же она такая неподвижная и холодная?»

«Её превратили в камень, – пояснил Дамблдор. („А! Я так и думал!“ – сказал Локхарт.) – Но сейчас я не могу сказать…»

«Его спросите!» – крикнул Филч, обращая свое опухшее заплаканное лицо в сторону Гарри.

«Второкурсник сделать такое не мог, – сказал Дамблдор. – Это требует владения Темной магией на самом высоком…»

«Он сделал, он сделал это! – заорал Филч, и его лицо побагровело. – Вы же видели, что он написал на стене! Он нашёл – в моем кабинете – он знает, что я… я… – лицо Филча выглядело ужасно. – Он знает, что я – сквиб!» – закончил он.

«Я никогда не притрагивался к Миссис Норрис, – громко сказал Гарри, чувствуя себя явно не в своей тарелке под взглядами людей в комнате и фотографий Локхарта на стенах. – И я даже не знаю, что такое сквиб».

«Враньё! – крикнул Филч. – Он видел моё письмо с

«Быстромагом»!»

«Если мне позволено будет сказать, – вышел из тени Снэйп, и Гарри почувствовал нарастающее беспокойство. Он был уверен – что бы ни произнёс Снэйп, это будет не в пользу Гарри. – Поттер и его друзья могли просто оказаться в неудачном месте в неудачное время, – сказал Снэйп, немного скривив при этом рот, как будто сам сомневался в своих словах. – Но у нас есть ряд подозрительных обстоятельств: почему он вообще оказался в коридоре наверху? Почему он не был на праздновании Хэллоуина?» Гарри, Рон и Эрмиона пустились в объяснения по поводу вечеринки призраков: »…там были сотни привидений, они могут подтвердить, что мы были там».

«Но почему вы не присоединились к празднованию потом? – спросил Снэйп, и его чёрные глаза заблестели при свете лампы. – Зачем вам понадобилось пойти наверх, в этот коридор?» Рон и Эрмиона посмотрели на Гарри.

«Потому что… потому… – заговорил Гарри; его сердце заколотилось в бешеном темпе. Что-то подсказывало ему, что будет только хуже, если он объяснит, что в коридор его привёл бесплотный голос, который мог слышать только он, Гарри. – Потому что мы устали и хотели отправиться спать», – наконец выпалил он.

«Без ужина? – спросил Снэйп, и торжествующая улыбка начала расползаться по его лицу. – Мне казалось, привидения на своих вечеринках не очень-то щедры на угощения».

«Мы не были голодны», – заявил во всеуслышание Рон, и его желудок издал при этом громкое урчание. Мерзкая улыбка Снэйпа стала ещё шире.

«Мне кажется, господин директор, что Поттер не совсем правдив, – сказал он. – Я думаю, его стоит лишить некоторых привилегий, пока он не расскажет нам, как всё было. Думаю, лучше всего будет исключить его из гриффиндорской команды по квиддитчу, пока он не будет готов рассказать правду».

«В самом деле, Северус? – холодно заметила профессор Мак-Гонагалл. – Я не вижу причины запрещать мальчику играть в квиддитч. Разве эту кошку ударили по голове метлой? Лично я не усматриваю ничего подозрительного в том, что сделал Поттер». Дамблдор внимательно посмотрел на Гарри. Голубое мерцание его глаз было похоже на рентгеновские лучи.

«Не пойман – не вор, Северус», – подтвердил он. Снэйп выглядел разъярённым. Филч – тоже.

«Мою кошку превратили в камень! – завизжал он, выпучив глаза. – Должен же кто-то понести наказание!»

«Мы сможем её вылечить, Аргус, – миролюбиво заметил Дамблдор. – Профессор Росток уже высадила несколько мандрагор. Как только они подрастут до нужной величины, я смогу приготовить лекарство, которое вылечит Миссис Норрис».

«Я сделаю его, – встрял профессор Локхарт. – Я делал его, по меньшей мере, сотни раз. Я могу приготовить Тонизирующий Глоток Мандрагоры даже во сне».

«Простите, – ледяным голосом произнес Снэйп. – Но мне казалось, что я – учитель алхимии в этой школе». Повисло неловкое молчание.

«Вы можете идти», – сказал Дамблдор Гарри, Рону и Эрмионе. И они ушли, если не сказать – убежали. Поднявшись этажом выше кабинета Локхарта, они свернули в пустой класс и тихонько прикрыли за собой дверь. Гарри искоса посмотрел на помрачневшие лица друзей.

«Вы что, считаете, что я должен был рассказать им об этом голосе?»

«Нет, – без колебаний ответил Рон. – Когда начинаешь слышать голоса, которые больше никому не слышны – это не самый лучший признак, даже в колдовском мире». Что-то в голосе Рона заставило Гарри спросить:

«Но ты-то веришь мне?»

«Конечно, – быстро ответил Рон. – Но тебе следует понимать, что это странно…»

«Я знаю, что это странно, – сказал Гарри. – Всё это ужасно странно. Что значила та надпись на стене?

«Комната открыта». Что это могло означать?»

«Знаешь, как будто колокольчик звякнул в голове… – медленно произнёс Рон. – Кажется, кто-то когда-то рассказывал мне о Потайной Комнате в Хогвартсе… может, Билл…

«А что такое сквиб?» – спросил Гарри. К его удивлению, Рон подавил смешок.

«Ну, на самом деле это не смешно. Сквиб – это тот, кто родился в семье волшебников, но не наделён никакими магическими способностями. Почти как маг, рождённый в семье магглов, но только наоборот. Вот только сквибы – это нечто особенное. Если Филч пытается выучиться магии по курсу

«Быстромаг», он наверняка сквиб. Это многое бы объяснило. Например, его ненависть к ученикам, – на губах Рона заиграла довольная ухмылка. – Нелегко ему, должно быть». Где-то пробили часы.

«Полночь, – сказал Гарри. – Пойдём лучше спать, пока мы не попались Снэйпу. А то опять в чём-нибудь нас обвинит».

Несколько дней единственной темой разговоров в школе было нападение на Миссис Норрис. Филч старался, чтобы все помнили о нём, постоянно карауля место преступления. Он, видимо, полагал, что злоумышленник рано или поздно появится здесь снова. Гарри видел, как он пытался соскоблить надпись со стены с помощью Универсального Магического Очистителя миссис Скауэр. Но безрезультатно – слова сияли на каменной стене всё так же ярко. Когда Филч не караулил место преступления, он патрулировал по коридорам, цепляясь к ничего не подозревавшим ученикам и пытаясь задержать их за такие мелкие провинности как, к примеру, «громкое сопение» или «довольный вид».

Джинни Висли была весьма озабочена судьбой Миссис Норрис. По словам Рона, она очень любила кошек.

«Но ты же даже не была знакома с Миссис Норрис, – уговаривал её Рон. – Честно говоря, без неё нам гораздо лучше». Губы Джинни начали дрожать.

«Вообще-то подобные вещи в Хогвартсе случаются нечасто, – продолжал уверять Рон. – Они непременно поймают маньяка, который это сделал, и вышвырнут его отсюда без промедления. Надеюсь только, у него будет достаточно времени, чтобы перед этим превратить в камень Филча. Да я же просто шучу!» – поспешно добавил Рон, так как Джинни начала бледнеть. Это нападение не прошло даром и для Эрмионы. Она обычно и так много времени проводила за чтением, но теперь она просто не делала ничего другого. Ни Гарри, ни Рон не смогли добиться от неё объяснения, что происходит, пока не подошла следующая среда. Тогда всё и прояснилось.

Гарри задержался на алхимии, где Снэйп заставил его соскабливать со стола червей. Впопыхах пообедав, Гарри поднялся наверх в библиотеку, где должен был встретиться с Роном, и увидел Джастина Финч-Флечли, мальчика из Хаффлпаффа. Джастин направлялся к нему. Лишь только Гарри открыл рот, чтобы поздороваться, как Джастин отшатнулся от него и поспешил в другую сторону.

Гарри нашёл Рона в дальнем конце библиотеки. Рон измерял свою домашнюю работу по истории магии. Профессор Биннс задал написать сочинение длиной в три фута на тему «Средневековое собрание волшебников Европы».

«Кошмар, оно всё ещё на восемь дюймов короче, – со злостью проговорил Рон, отпуская свой пергамент, который не замедлил снова свернуться в рулон. – А Эрмиона сделала аж на четыре фута семь дюймов, и почерк у неё мельче».

«Где она?» – спросил Гарри, схватив линейку и принимаясь измерять свою собственную работу.

«Где-то там, – ответил Рон, махнув рукой куда-то в сторону книжных полок. – Выискивает очередную книгу. Похоже, она хочет прочитать всю библиотеку до Рождества». Гарри рассказал Рону, как убежал от него Джастин Финч-Флечли.

«Не понимаю, почему это тебя беспокоит. Кажется, он вообще идиот, – пробормотал Рон, переписывая работу огромными буквами. – Вся эта дребедень о Великом Локхарте…» В этот момент из-за книжной полки выплыла Эрмиона. Она выглядела недовольной и наконец-то решила с ними поговорить.

«Все экземпляры „Истории Хогвартса“ разобраны, – сказала она, усаживаясь рядом с Гарри и Роном. – Там очередь уже на две недели вперёд. Я была уверена, что взяла эту книгу из дома, но никак не отыщу её в своём чемодане с книгами Локхарта».

«А зачем она тебе?» – спросил Гарри.

«Затем же, зачем и другим, – ответила Эрмиона. – Прочитать „Легенду Потайной Комнаты"“.

«Что-что?» – быстро спросил Гарри.

«То самое. Но я не могу припомнить, – сказала Эрмиона, закусывая губу. – И нигде не могу её найти».

«Эрмиона, можно я прочитаю твое сочинение?» – нетерпеливо попросил Рон, посматривая на часы.

«Нет, нельзя, – сказала Эрмиона, внезапно посуровев. – У тебя было десять дней, чтобы написать своё».

«Ну, мне нужно ещё только два дюйма, ну пожалуйста…».

Прозвенел звонок. Рон и Эрмиона, переругиваясь, направились на историю магии.

История магии была самым скучным предметом в расписании. Преподавал её призрак профессора Биннса, и самым интересным событием на его уроках было его появление в классе сквозь школьную доску. Он был старым и дряхлым, и некоторые поговаривали, что он так и не заметил, что умер. В один прекрасный день, проснувшись и отправившись на занятия, он просто забыл своё тело в кресле.

Сегодня было так же скучно, как и всегда. Профессор Биннс открыл свои заметки и принялся монотонно жужжать, как старый пылесос, пока весь класс не впал в состояние оцепенения. Иногда кто-нибудь просыпался, записывал какие-то даты, имена, и снова засыпал. Биннс бубнил уже полчаса, когда произошло кое-то, чего раньше никогда не случалось. Когда Эрмиона подняла руку, профессор Биннс как раз находился в середине смертельно скучного повествования о Международной Конвенции Колдунов от тысяча двести восемьдесят девятого года. Увидев поднятую руку, он страшно удивился.

«Мисс – гм…»

«Грангер, профессор. Мне просто интересно, не могли бы вы рассказать нам что-нибудь о Потайной Комнате», – звонким голосом сказала Эрмиона.

Дин Томас, сидевший с открытым ртом, глазея в окно, резко выпрямился. Лаванда Браун мгновенно подняла голову от стола, на котором спала, а Невилл Лонгботтом едва не упал со стула. Профессор Биннс заморгал.

«Мой предмет называется история магии, – сказал он своим сухим скрипучим голосом. – Я работаю с фактами, а не с мифами и легендами». Он прочистил горло, будто скрипнул мелом по доске, и продолжил:

«В сентябре того же года подкомитет сардинских волшебников…» – и запнулся. Рука Эрмионы была снова вздернута вверх.

«Мисс Грант?»

«Скажите, профессор, а разве в основе мифов не всегда лежат реальные факты?»

Профессор Биннс смотрел на неё с непередаваемым удивлением. Гарри был уверен, что никто из учеников ранее не перебивал его, живого или мёртвого.

«Ну-у, – медленно произнёс профессор Биннс, – с этим трудно поспорить. Он уставился на Эрмиону так, словно впервые увидел перед собой ученика. – Вообще-то легенда, о которой вы говорите, не очень интересна, это просто нелепая сказка…» А весь класс теперь ловил каждое его слово. Все лица повернулись в его сторону. Гарри был уверен, что Биннс был просто сражён таким необыкновенным вниманием.

«Ну-у, очень хорошо, – сказал он медленно. – Дайте-ка подумать… Потайная Комната… Вы, конечно, все прекрасно знаете, что Хогвартс был основан тысячу лет тому назад – точная дата неизвестна – четырьмя великими магами и волшебницами. Четыре колледжа названы в их честь: Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ревена Рэйвенкло и Салазар Слитерин. Все вместе они построили этот замок вдали от любопытных глаз магглов. То были времена, когда обычные люди боялись магии, а маги и колдуньи подвергались преследованиям». Он сделал паузу, оглядел класс и продолжил.

«Несколько лет основатели Хогвартса дружно работали вместе, разыскивали детей, проявлявших магические способности, и приводили их в замок для обучения. Но затем между ними возникли разногласия. Между Слитерином и остальными начал разгораться конфликт. Слитерин не хотел, чтобы в Хогвартсе мог обучаться любой ребёнок. Он был убеждён, что научиться магии может только ребёнок из семьи магов. Он был против того, чтобы брать в обучение детей из маггловских семей, так как считал их недостойными. Спустя некоторое время произошла серьёзная ссора, и Слитерин покинул школу». Профессор Биннс снова сделал паузу и облизнул губы. В этот момент он выглядел, как старая морщинистая черепаха.

«Вот и всё, что говорят нам исторические справочники, – продолжил он. – Но все эти достоверные исторические факты опровергаются фантастической легендой о Потайной Комнате. Эта легенда гласит, что Слитерин оборудовал в замке Потайную Комнату, и остальные основатели о ней ничего не знали. Он устроил её таким образом, чтобы никто не мог туда проникнуть, пока в школе не появится истинный наследник Слитерина. Только он сможет зайти в комнату и освободить ужас, таящийся внутри, а затем выгнать из Хогвартса всех, недостойных обучения магии».

Когда он кончил говорить, в комнате повисла тишина. Но это была не та сонная тишина, обычно заполнявшая класс профессора Биннса. Она напряженно звенела, и глаза всех учеников были устремлены на профессора, явно ожидая продолжения. Биннс казался чрезвычайно раздражённым.

«Всё это, конечно, полная ерунда, – сказал он. – Естественно, вся школа была обследована много раз самыми опытными магами и волшебницами. Никакой Потайной Комнаты не нашли. Это просто сказочка для легковерных дурачков». Рука Эрмионы снова взметнулась вверх.

«Сэр, а что конкретно вы имели в виду, говоря об ужасе, таящемся внутри комнаты?»

«Это какое-то чудовище, подчинить которое может только истинный наследник Слитерина», – сказал профессор Биннс своим скрипучим голосом. Ребята обменялись встревоженными взглядами.

«Говорю же вам, её не существует, – сказал профессор Биннс, перелистывая блокнот. – Нет никакой комнаты и нет никакого чудовища».

«Но, сэр, – сказал Шэймус Финниган, – если комната откроется только истинному наследнику Слитерина, никто другой найти её просто не сможет, не так ли?»

«Ерунда, – отрезал профессор. – Если уж самые сильные маги и колдуньи Хогвартса не смогли её найти…»

«Но, профессор, – прервала его Парвати Патил, – наверное, нужно воспользоваться Чёрной магией, чтобы открыть Комнату».

«Если маг не использует Чёрную магию, это вовсе не значит, что он не может этого сделать, – прервал её профессор Биннс. – Если такой маг, как Дамблдор…»

«Но, возможно, нужно ещё иметь какое-то отношение к Слитерину…» – начал Дин Томас, но профессор уже потерял терпение.

«Ну вот что, – сказал он резко. – Это миф! Комнаты не существует! Нет никакого подтверждения тому, что Слитерин её построил! Я отказываюсь рассказывать вам всякую чепуху. А сейчас, с вашего позволения, мы вернёмся к истории, к солидным, доказанным историческим фактам». И уже через несколько минут класс погрузился в обычную сонную тишину.

«Я всегда знал, что у Салазара Слитерина на старости лет съехала крыша, – говорил Рон Гарри и Эрмионе, когда они после урока шли по коридору, чтобы положить сумки перед ужином. – Но я никогда не думал, что именно он заварил всю эту кровавую кашу. Я не пошёл бы в его колледж, даже если бы мне заплатили.

Честно говоря, если бы Сортировочная Шляпа попыталась отправить меня в Слитерин, я бы тотчас же сел на поезд и уехал домой».

Эрмиона кивнула в знак согласия, а Гарри не сказал ничего. Только его желудок неприятно подпрыгнул. Гарри никогда не рассказывал Рону и Эрмионе, что Сортировочная Шляпа всерьёз намеревалась направить его в Слитерин. Он помнил, как если бы всё произошло не в прошлом году, а вчера, тоненький голосок, зазвучавший в его ушах, лишь только он надел на голову шляпу.

«Ты сможешь стать великим, это всё у тебя в голове, а Слитерин поможет тебе на этом пути…» Но Гарри к тому времени был уже наслышан о репутации Слитерина, о том, что большинство Тёмных магов были его выпускниками. Без колебаний он воскликнул:

«Только не Слитерин!» И шляпа сказала:

«… ну, раз ты уверен – пусть будет Гриффиндор!» Пока они тащились по коридору, за ними увязался Колин Криви.

«Привет, Гарри!»

«Здравствуй, Колин», – машинально ответил Гарри.

«Гарри, один мальчик из моего класса сказал, что ты…» Но Колин был слишком мал, чтобы противостоять толпе, уносившей его в Большой Зал. Они услышали только, как он пропищал:

«Пока, Гарри», – и исчез.

«И что же мальчик из его класса о тебе говорил?» – поинтересовалась Эрмиона.

«Думаю, сказал, что я и есть Наследник Слитерина», – его желудок подпрыгнул ещё на дюйм, и Гарри вдруг вспомнил, как убегал от него днём Джастин Финч-Флечли.

«Здешний народ всему готов верить», – с отвращением произнес Рон. Толпа поредела, и им удалось пройти к лестнице без особого труда.

«Как ты думаешь, здесь в самом деле есть Потайная Комната?» – спросил Рон у Эрмионы.

«Я не знаю, – ответила она, нахмурив брови. – Дамблдор не смог вылечить Миссис Норрис… Это наводит меня на мысль, что тот… то, что напало на неё, не было… ну… человеком». Пока она говорила, они завернули за угол и очутились в конце того самого коридора, где произошло нападение на Миссис Норрис. Они остановились, вглядываясь. Всё выглядело так же, как и той ночью, кроме кошки, висевшей на крюке от лампы. Кроме того, пустой стул теперь стоял у стены, загораживая надпись «Потайная Комната открыта».

«Вот здесь Филч и караулит», – прошептал Рон. Они посмотрели друг на друга. Коридор был пустынен.

«Не мешает оглядеться», – сказал Гарри, опускаясь на четвереньки, чтобы поискать хоть какой-нибудь ключ к разгадке.

«Следы огня, – сказал он. – Здесь, и вот тут…»

«Идите сюда, посмотрите! – позвала Эрмиона. – Это странно…» Гарри поднялся и подошёл к окну рядом с надписью на стене. Эрмиона указывала на верхнюю часть окна, где около двадцати пауков сражались друг с другом, стремясь пролезть в маленькую трещинку. Длинная серебряная нить свисала вниз, как верёвка, но было похоже, что пауки просто бросили её, спеша выбраться наружу.

«Видели вы когда-нибудь, чтобы пауки вели себя подобным образом?» – удивленно спросила Эрмиона.

«Нет, – ответил Гарри. – А ты, Рон? Рон!» Он оглянулся. Рон стоял позади, и, казалось, отчаянно боролся с желанием убежать подальше.

«Что случилось?» – спросил Гарри.

«Я – не – люблю – пауков», – с нажимом произнёс Рон.

«А я и не знала, – сказала Эрмиона, удивлённо взглянув на Рона. – Ты же сто раз имел дело с пауками на уроках алхимии…»

«Я ничего не имею против мёртвых пауков, – сказал Рон, стараясь не смотреть в сторону окна. – Мне просто не нравится, как они двигаются». Эрмиона усмехнулась.

«Это не смешно, – свирепо выговорил Рон. – Если хочешь знать, когда мне было три года, Фред превратил моего плюшевого мишку в огромного жирного паука. Только за то, что я сломал его игрушечную метлу… Ты бы тоже разлюбила пауков, если бы у твоего любимого мишки вдруг появилось слишком много ног… и…» Он замолчал, вздрогнув. Эрмиона, тем не менее, продолжала хихикать. Стараясь сменить тему, Гарри произнёс:

«Помните эти лужи воды на полу? Откуда она взялась? Кто-то же её пролил».

«Это было примерно вот здесь, – сказал Рон, с усилием оторвавшись от стены и сделав пару шагов в направлении стула Филча. – На уровне этой двери». Он коснулся медной дверной ручки, но внезапно отдёрнул руку, словно обжёгшись.

«Что случилось?» – спросил Гарри.

«Я не могу войти туда, – хрипло произнёс Рон. – Это девчоночий туалет».

«Ой, Рон, да там наверняка нет никого, – сказала Эрмиона, вставая и направляясь в его сторону. – Это же комната Мрачной Миртл. Пошли, давай посмотрим». И, не обращая внимания на большую табличку 'НЕ РАБОТАЕТ', она открыла дверь. Это был самый мрачный и мерзкий туалет из всех, какие видел Гарри. Под большим треснувшим мутным зеркалом располагался ряд сломанных раковин. Пол был прогнивший и мокрый. В нём отражались огоньки нескольких свечек, мерцавших в глубине. Деревянные двери хлопали и скрипели, одна из них была сорвана с петель.

Эрмиона приложила палец к губам и двинулась вглубь. Когда она достигла конца ряда, она остановилась и сказала:

«Привет, Миртл, как дела?»

Гарри и Рон приблизились, чтобы рассмотреть, с кем она разговаривает. Мрачная Миртл сидела на раковине, подпирая руками подбородок.

«Этот туалет для девочек, – сказала она, подозрительно оглядывая Рона и Гарри. – А они – не девочки».

«Это точно, – согласилась Эрмиона. – Я только хотела им показать, как здесь мило», – она указала рукой на мутное зеркало и прогнивший пол.

«Спроси, не видела ли она чего-нибудь», – шепнул Гарри Эрмионе.

«Чего это вы шепчетесь?» – спросила Миртл, уставясь на него.

«Да так, – быстро сказал Гарри. – Мы только хотели спросить…»

«Как бы мне хотелось, чтобы люди перестали шептаться у меня за спиной! – сказала Миртл, и её голос задрожал от слез. – У меня же есть чувства, поймите, даже если я и мертва…»

«Миртл, никому не хочется тебя расстраивать, – сказала Эрмиона. – Гарри только…»

«Никому не хочется меня расстраивать! Это просто замечательно! – взвыла Миртл. – Жизнь моя здесь была просто ужасна, а теперь люди хотят и смерть мою испортить!»

«Мы хотели спросить, не видела ли ты в последнее время чего-нибудь странного, – быстро спросила Эрмиона. – Потому что прямо тут, напротив твоей двери, в Хэллоуин кто-то напал на кошку».

«Ты видела здесь кого-нибудь поблизости в ту ночь?» – спросил Гарри.

«Я не обращала внимания, – с надрывом сказала Миртл. Пивз так меня расстроил… Я ушла сюда и хотела покончить с собой. Потом, конечно, я вспомнила, что я… что я…»

«Уже мертва?» – пришёл на помощь Рон. Миртл трагически всхлипнула, поднялась в воздух, развернулась и нырнула в туалет, обрызгав ребят водой. Она уже скрылась из виду, но по доносившимся всхлипываниям можно было определить, что Миртл отправилась отдыхать куда-то в сторону канализационных труб. Рон и Гарри застыли с открытыми ртами, а Эрмиона, нахмурившись, произнесла:

«Честно говоря, она была с нами почти дружелюбна… Ну ладно, пошли». Лишь только Гарри закрыл за собой дверь, как их окликнул чей-то громкий голос, заставивший подпрыгнуть всех троих.

«РОН!» Перси Висли замер как вкопанный в верхнем пролете лестницы, сияя значком префекта. На его лице застыло выражение полнейшего шока.

«Это же туалет для девочек, – прошипел он. – Вы что там де…?»

«Просто местность осматривали, – ответил шёпотом Рон, – загадки там, разгадки, видишь ли…»

Перси расправил плечи и набрал воздуха в лёгкие, став очень похожим на миссис Висли.

«Немедленно – убирайтесь – от-сю-да, – сказал Перси, направляясь в их сторону. – Вас не беспокоит, как это выглядит со стороны? Вы приходите сюда, когда все остальные ужинают…»

«А почему бы нам сюда не прийти? – горячо спросил Рон, – Послушай, мы и пальцем не прикасались к этой кошке!»

«Я Джинни так и объяснил, – свирепо сказал Перси, – но она всё ещё боится, что вас исключат. Это просто немыслимо, я в жизни не видел её такой расстроенной. Она выплакала все глаза. Вам следует подумать и о ней. Все первогодки просто шокированы этим делом…»

«Тебе нет дела до Джинни, – сказал Рон, чьи уши начали постепенно краснеть. – Ты боишься, что мои проделки помешают тебе стать главным…»

«Пять баллов с Гриффиндора, – заорал Перси, указывая на свой значок префекта. – И надеюсь, что это послужит тебе уроком. И больше никаких расследований! Или я напишу маме!» И он удалился. Его затылок был того же цвета, что и уши Рона.

Вечером Гарри, Рон и Эрмиона постарались занять в гостиной места как можно дальше от Перси. Рон всё ещё был в плохом настроении, пытаясь завершить свою домашнюю работу по колдовству. Когда он попробовал стереть кляксы своей волшебной палочкой, она случайно подожгла пергамент. Дымясь почти так же, как и его домашняя работа, Рон захлопнул «Стандартную книгу заклинаний (вторую часть)» и отшвырнул её в сторону. К удивлению Гарри, Эрмиона последовала его примеру.

«Кто бы это мог быть? – тихо спросила она, словно продолжая только что прерванный разговор. – Кому потребовалось запугать всех сквибов и магглов в Хогвартсе?»

«Давай подумаем, – произнес Рон, изображая недоумение. – Кто из тех, кого мы знаем, считает, что магглы – это отбросы?» Он посмотрел на Эрмиону. Она смотрела на него в нерешительности.

«Если ты имеешь в виду Малфоя…»

«Конечно, именно его! – сказал Рон. – Ты же сама слышала, как он сказал

«Вы будете следующими!». Да ладно, стоит лишь взглянуть на его крысиную морду, как сразу же становится понятно, что это он».

«Малфой – Наследник Слитерина?» – скептически сказала Эрмиона.

«А ты посмотри на его семейку, – сказал Гарри, тоже захлопывая книгу. – Из них каждый учился в Слитерине, и он сам постоянно хвастает этим. Они запросто могли бы стать последователями Слитерина. Его отец, во всяком случае, для этого достаточно противен».

«Тогда ключ от Потайной Комнаты находился у них на протяжении столетий! – сказал Рон. – Они передавали его из поколения в поколение, от отца к сыну…»

«Ну, – сказала Эрмиона осторожно, – я думаю, это не лишено основания».

«Но как мы докажем это?» – мрачно заметил Гарри.

«Должен же быть какой-то способ, – медленно протянула Эрмиона, понизив голос до шепота и бросив через всю комнату быстрый взгляд на Перси. – Конечно, это будет сложно… и опасно, очень опасно. Мы нарушим около пятидесяти школьных правил, я думаю…»

«Если через месяц-другой ты пожелаешь нам что-нибудь объяснить, ты ведь дашь нам знать, правда?» – раздражённо сказал Рон.

«Хорошо, – холодно ответила Эрмиона. – Вот что нам нужно сделать. Мы должны пройти в гостиную Слитерина и задать Малфою пару вопросов. Но он не должен понять, что это мы».

«Но это невозможно», – сказал Гарри, а Рон засмеялся.

«Нет, возможно, – сказала Эрмиона. – Всё, что нам потребуется, это немного многосущного зелья».

«А это что такое?» – одновременно спросили Рон и Гарри.

«Снэйп упоминал о нём на уроке несколько недель тому назад…»

«Ты что, думаешь, нам больше нечем заняться на алхимии, кроме как слушать Снэйпа», – возмутился Рон.

«Оно превращает тебя в кого-нибудь другого. Только представьте! Мы можем превратиться в трёх учеников из Слитерина. Никто и не поймет, кто мы на самом деле. А Малфой, возможно, скажет нам что-нибудь. Может быть, он и сейчас болтает об этом в гостиной Слитерина, только мы не слышим».

«Эта многосущность звучит немного пугающе, – нахмурясь, произнес Рон. – А что, если мы так и останемся в облике слитеринцев?»

«Его действие заканчивается спустя некоторое время, – отмахнулась Эрмиона. – Но вот раздобыть рецепт будет довольно трудно. Снэйп говорил, он находится в книге под названием „Самые сильнодействующие снадобья“, и она, кажется, захоронена где-то в недрах Запретного Отдела библиотеки.

«Вам необходимо письменное разрешение от учителя…»

«Да, трудно придумать, для чего нам могла бы понадобиться эта книга, – сказал Рон, – если мы не собираемся делать никаких зелий».

«Я думаю, – сказала Эрмиона. – можно сказать, что нас просто интересует теория. Можно попробовать».

«Да ладно, ни один учитель на это не пойдет, – сказал Рон. – Не такие уж они и тупые…»