Макдональд Джон ДЗанятие не для дилетантов

Джон Макдональд

Занятие не для дилетантов

Перевел с английского Виктор ВЕБЕР

Я, наверное, смогу объяснить, почему так расстроился из-за неприятностей Хаулера Брауни, если скажу, что наши отношения несколько отличны от тех, что возникают между владельцем развлекательного заведения и парнем, бренчащим на рояле. Во-первых, потому, что он спас меня от голода спустя год после демобилизации, когда я все еще не мог найти работу, а во-вторых, потому что я кой-чем помог ему в Неаполе, когда мы оба пахали на Дядю Сэма.

Он не распространялся о своем ночном клубе "Пять Сосен", когда мы случайно встретились на улице Рочестера, и я рассказал ему о моих неурядицах. Просто посадил меня в машину и отвез в клуб. Я все увидел сам, и меня приятно удивило длинное невысокое здание в паре сотен футов от автострады, перед которым росли пять огромных сосен. Чувствовались класс и немалая прибыль. Так оно, собственно, и было. Клуб выманивал местных землевладельцев из их поместий, предлагал лучшую в округе еду и выпивку. Так что на недостаток денег Хаулер не жаловался.

Я думаю, прозвище свое* он получил из-за привычки размахивать руками и истошно вопить, если что-то делалось не по нем. Хаулер - крупный мужчина, с быстро растущим животом,

----------

* От английского глагола howl (хаул) - истошно вопить,

кричать.

красной физиономией под шапкой жестких вьющихся черных волос.

Выглядит он, как многоуважаемый сенатор от какой-нибудь

Северной Дакоты. Но у него большое, в двадцать карат, сердце, каким может похвастать едва ли кто из политиканов.

Меня зовут Уэнтли Ди. Си. Морз, но почему-то все называют Бад*. Особенно я нравлюсь женщинам с неутоленным материнским инстинктом, возможно, благодаря милой круглой мордашке и чисто вымытой шее. И я не из тех, кто не пользуется преимуществами, дарованными природой.

Определяя меня на работу, Хаулер рассчитывал, что я буду играть на рояле в те недолгие минуты, когда оркестр пожелает передохнуть. Он предложил мне крышу над головой, питание и пятьдесят долларов в неделю. Я ухватился за это предложение с таким жаром, что едва не откусил его руку. На рояле я играл с тех пор, как смог без посторонней помощи вскарабкаться на стул. У меня выработался собственный стиль, который, правда, не получал одобрения на многочисленных прослушиваниях. Я, конечно, мог играть обеими руками, как любой другой пианист, но моя правая все время хотела сыграть что-то свое, а я никогда ее не сдерживал. Сказывалась моя любовь к импровизации. Не всем это нравилось, поэтому до встречи с Хаулером я и перебивался хлебными крошками.

В первый вечер я отыграл час. На лицах некоторых дам появилось удивленное выражение, а какая-то старушка едва не подавилась сельдереем, когда я несколько фривольно обошелся с одной из мелодий Гершвина. Когда же молодежь попыталась потанцевать под мою музыку, я начал менять ритм, так что им не осталось ничего иного, как покинуть танцплощадку, бросая

----------

* Малыш, дружище.

на меня взгляды-молнии. Я не люблю, когда кто-то танцует под

мою музыку. Глупо, конечно, но так уж я устроен.

Работа в "Пяти Соснах" пришлась мне по вкусу, но с Хаулером мы виделись только мельком. Через неделю у меня уже появились поклонницы. Хаулер как-то прослушал одну из моих импровизаций и заказал "юпитеры", чтобы я играл, как на сцене. Спустя еще неделю, первые упоминания о моем таланте проникли в местные газетенки.

Потом я начал замечать некоторые перемены. Первым делом обратил внимание, что щеки Хаулера, до того круглые и румяные, обвисли двумя мешками. Однажды я зашел на кухню и услышал, как он вопит. Размахивая при этом руками. Повар, его помощники, посудомойщик стояли с широко раскрытыми глазами. Похоже, ждали, когда же он взорвется. Посмотрел на него и я. Цирк, да и только, причем бесплатный.

- Почему, ну почему,- верещал Хаулера,- я только занялся этим делом? Чокнутый я что ли? Или у меня разжижение мозгов?

Она набрал полную грудь воздуха, чтобы разразиться следующей тирадой, но я опередил его.

- Что-нибудь случилось, Хаулер? Кто-то нашел дробину в икре?

Он круто повернулся.

- А, привет, Бад,- и вышел из кухни.

Я посмотрел на повара и пожал плечами. Тот пожал плечами и глянул на посудомойщика. Последний ухмыльнулся и пожал плечами, скосив глаза в мою сторону. А я прошел через кухню в мою комнату.

На следующий вечер случилась драка. Продолжалась она недолго, но изрядно подпортила репутацию нашего заведения. Коктейль-холл у нас справа от входа. Ресторан и танцплощадка

- слева. В одиннадцать вечера, как всегда, пустых столиков практически не осталось. Хаулер куда-то отлучился. В ресторане играл оркестр, а я, дожидаясь своей очереди, сидел в коктейль-холле.

У стойки бара громко заспорили два гражданина в черных костюмах. Один высокий, второй - коротышка, с одинаковыми напомаженными темными волосами и в аляповатых галстуках. Прежде чем кто-либо успел шевельнуться, высокий схватил коротышку за шиворот и поволок через коктейль-холл к входу в ресторан. А там как следует врезал ему по физиономии.

Коротышка взлетел в воздух и приземлился на столики, за которыми сидели наши гости. Два из них перевернулись. Один - вместе с наполовину съеденным обедом. За ним сидело четверо. Высокий незнакомец торопливо ушел, мы не успели его остановить. Коротышка встал и потер подбородок. Стряхнул с костюма остатки капустного салата и тоже удалился, отказавшись назвать свои имя и фамилию. Следом за ним ресторан и коктейль-холл покинули человек сорок, все с каменными лицами.

Я наблюдал, как гардеробщица выдает им пальто и шляпы, когда ко мне подошел Хаулер и спросил, в чем, собственно, дело?

- Пара наших сограждан устроила кулачный бой. Один, побольше ростом, крепко врезал второму, поменьше. Тот грохнулся на обеденный столик, с которого не успели убрать омаров, бифштекс и ростбиф. Эти люди полагали, что шли в ресторан, а не на стадион, поэтому они решили откланяться.

Хаулер развернул меня к себе. Лицо его побагровело.

- Идиот! Почему ты не задержал их?

- Я? Я играю на рояле. Кроме того, высокий удрал слишком быстро. А зачем задерживать маленького? За неудачный выбор соперника?

Он тут же отошел, но по его спине я понял, что мой приятель чертовски взбешен. Тут оркестр объявил перерыв, и я поспешил к инструменту. В тот вечер я играл не так хорошо, как обычно, потому что мои мысли были заняты другим. И полчаса спустя отправился на поиски Хаулера. Нашел я его наверху, по-прежнему в бешенстве.

- Я - друг или просто один из работников Великого Брауни?

Он словно очнулся. Схватил меня за руку.

- Разумеется, друг. А что?

- Пошли,- я не произнес ни слова, пока не вывел его на автомобильную стоянку. Нашел колымагу поудобнее. Мы забрались на переднее сидение, закурили, после чего я продолжил.- Слушай, приятель, я вижу, тебя что-то гложет. Ты ведешь себя не так, как прежде, и плохо выглядишь. В чем дело?

Он насупился, как я понял, раздумывал, сказать мне или нет. Наконец вздохнул.

- Вымогательство, Бад. Бич нашего бизнеса. Как только все у тебя идет на лад, находятся умники, полагающие, что ты можешь и заплатить, лишь бы избежать лишних хлопот.

- Сколько они просят?

- Тысячу в месяц.

- Ты платишь?

- Пока еще нет. Сегодняшняя драка - предупреждение. Если я буду упорствовать, они выкинут что-нибудь еще, а в итоге мой клуб останется без посетителей. А может, его закроет полиция. В этом округе порядки строгие.

- Ты можешь заплатить?

- Пожалуй, что да. Пока народ к нам идет, никаких проблем, а вот если начнется спад, тогда будет туго. Видишь ли, я не могу внести эти деньги в графу деловых расходов. Расписки-то они мне не дадут. Так что придется платить из прибыли, после вычета налогов.

- Ты обращался в полицию?

- Что толку? Новая банда терроризирует все увеселительные заведения в округе. Кое-кто из владельцев пожаловался фараонам. Те только развели руками. Мы ничего о них не знаем. Работают чисто. Поэтому я и хотел побеседовать с одним из этих драчунов. Возможно, удалось бы узнать что-нибудь важное.

- Как они связываются с тобой?

- По телефону. Вкрадчивый голос. Очень вежливый. Вашему клубу нужна защита. Стоить это будет тысячу долларов в месяц. От меня требуется набрать эту сумму купюрами по десять, двадцать и пятьдесят долларов, положить деньги в конверт из плотной бумаги и дать его моей дочери Сью. С конвертом она должна пойти по дороге, ведущей к автостраде между двенадцатью и часом дня. Ей недавно исполнилось восемь лет. Если их пожелания не будут выполнены, ей плеснут в лицо какой-нибудь гадости и навек обезобразят ее.

Я выругался.

- Все это он мне и сказал, только не так громко и быстро.

- Но разве ты не можешь рассказать все это фараонам, чтобы они занялись ими после того, как Сью передаст деньги?

- Нет, конечно. Если я надумаю платить, так оно и будет. Я не могу рисковать будущим дочери. Мне она дороже всех денег.

- Могу я чем-нибудь помочь?

- Думаю, что нет, Бад. Играй на рояле, как и прежде, а мы увеличим число столиков, чтобы компенсировать эту тысячу. Пианист ты прекрасный. Правда, если мы... - он замолчал, не договорив, выбросил окурок на асфальт.

- Если что?

- Если мы станем зарабатывать больше денег, они могут поднять цену. У меня такое ощущение, что в клубе у них есть свой человек. Этот тип, с которым я разговаривал, был в курсе всех наших дел.

- А сколько у тебя новичков?

- За последние два месяца я нанял человек четырнадцать.

- Ты приглядываешь за ними?

- По-моему, нормальные ребята. Во всяком случае, на доносчика никто не похож. Может, я ошибаюсь. И этот парень на телефоне обо всем догадался.

- Я могу поискать.

- Лучше тебе не впутываться в это дело. Я нанял тебя, чтобы играть на рояле, а не защищать клуб от рэкетеров.

Он вылез из машины, хлопнул дверцей и направился к зданию клуба. Я же выкурил еще одну сигарету, обдумывая его слова. Несколько парочек выпорхнуло из дверей и расселись по машинам. Но никуда не уехали. Из распахнутых окон доносилась музыка, в чистом небе сияли яркие звезды. Хорошая ночь, навевающая романтическое настроение, но мысли мои занимало другое. Я хотел помочь Хаулеру.

Первого числа он заплатил. Я стоял рядом с ним и смотрел, как Сью, в синем платье, с пухлым конвертом в руке отправилась в путь. Поднялась на вершину холма и скрылась из виду. Нам хотелось побежать вслед, но мы не решились сдвинуться с места.

За следующие двадцать минут Хаулер, похоже, постарел на пять лет. С побледневшим лицом он курил сигарету за сигаретой. Я схватил его за руку, когда увидел на вершине холма что-то синее. Секундой позже стало ясно, что Сью возвращается, живая и невредимая. И на лице Хаулера затеплился румянец. Мы крепко пожали друг другу руки. Когда от Сью нас отделяли двадцать футов, он опустился на колено, и она, смеясь, бросилась в его объятья. Хаулер нежно обнял дочь, любовно похлопал по спине.

Потом отстранился и спросил:

- А теперь расскажи папочке, как все было.

- Рядом со мной остановился черный автомобиль, мужчина вытянул руку и сказал: "Сью, этот конверт ты принесла мне?" Я отдала ему конверт, и они уехали.

- Какой у него голос?

- Он говорил шепотом.

- А что за машина?

- Не знаю, но, кажется, очень старая. И черная.

- А ты взглянула на номерной знак, как просил папочка?

- Да, но его залепили грязью. Цифр я не разобрала.

- А ты сможешь узнать его, если увидишь еще раз?

- Конечно, нет. Одну руку он протянул ко мне, а второй прижимал к лицу носовой платок, словно хотел высморкаться.

Мы постояли, глядя на ее маленькое расстроенное личико. Сью почувствовала, что не оправдала надежд отца, и ее глазки уже наполнились слезами, но тут Хаулер погладил ее по головке, поблагодарил за то, что она справилась с важным поручением, и ребенок радостно побежал к матери, в бунгало, построенное Хаулером за гребнем холма, не на виду и неподалеку от "Пяти Сосен". Я встречал миссис Брауни, высокую блондинку с суровым взглядом, но довольно редко, потому что Хаулер взял за правило и близко не подпускать жену к своему клубу. И до сих пор я не представляю себе, что он сказал жене, чтобы та разрешила Сью отнести деньги этим бандитам.

Как вы уже поняли, желание помочь Хаулеру у меня было, но я понятия не имел, с чего же начать. Следующие несколько недель он ходил мрачный, как надвигающаяся гроза. Но популярность клуба продолжала расти. Хорошие еда, выпивка, музыка составляли беспроигрышную комбинацию. Когда же я спрашивал Хаулера, как идут дела, он лишь пожимал плечами и бурчал что-то невразумительное.

За день до второй выплаты я ворвался в кабинет Хаулера, не постучав в дверь. Меня осенило. Мы, решил я, должны найти карлика, одеть его в платье Сью, и послать к автостраде с пистолетом под мышкой. Идея мне понравилась, никаких изъянов я не находил, поэтому сразу помчался к Хаулеру.

Хаулер поднял голову, и по его лицу я понял, что он не рад моему приходу. В кресле перед столом сидел мужчина. Высокий блондин в габардиновом костюме стального цвета, белых туфлях дорогой кожи и при галстуке ручной работы.

- Извини, Хаулер. Мне следовало постучать,- и я повернулся, чтобы выйти.

- Подожди, Бад. Возможно, тебе скоро придется искать работу, поэтому я обрисую создавшуюся ситуацию. Это мой адвокат, Джон Уинч. Джон, это Бад Морз, мой пианист и давний друг.

Уинч вскочил, крепко пожал мне руку. Мне понравилась и его теплая улыбка.

- Рад познакомиться с вами, Бад. Вы просто виртуоз. Я восторгаюсь вашим мастерством.

Мне тоже казалось, что с роялем я управляюсь неплохо.

Я приткнулся на подоконнике, а Хаулер продолжил.

- Мы подошли к краю пропасти. Джон ничего придумать не может. Рэкетиры, кто бы они ни были, требуют две тысячи в месяц. Их у меня нет. Я сказал, что мне придется выйти из игры, а мерзавец на другом конце провода ответил, что его это вполне устроит. Мы с Джоном крутили и так, и эдак, но ничего не выходит. Я намерен продать клуб и уехать отсюда.

- И беда в том,- добавил, глядя на меня, Уинч,- что он получит только стоимость земли, здания, обстановки, без учета возможных доходов, которые может приносить клуб.

Я искренне жалел Хаулера. Лицо его осунулось. Глаза стали пустыми, как пакет из-под вчерашнего ленча.

- Черт подери, а почему не потягаться с ними?

Хаулер развел руками.

- Нечем тягаться, Бад.

- На тебя это непохоже, дружище. Кроме того, мне нужны еще пара-тройка дней. Кажется, я ухватился за ниточку.

Оба они уставились на меня. В глазах Хаулера вновь затеплилась жизнь.

- О чем ты? Расскажи!

Я уже раскрыл рот, но потом решил промолчать, потому что мои подозрения покоились на очень ненадежном основании. Учась в колледже, я подрабатывал в обувном магазинчике, где научился отличать хорошую обувь от плохой. Хотя Хаулер и велел мне только играть на рояле, я начал присматриваться к новым работникам клуба.

И заметил, что Джек Томсон, посудомойщик, носит прекрасные туфли. Явно сшитые по индивидуальному заказу. Узкие, с аккуратными строчками. Как-то не смотрелись они на парне, получающем двадцать пять баксов* в неделю плюс двухразовое питание. Вот я задумался, а не он ли - засланный к нам шпион. Но не мог же советовать Хаулеру повременить с продажей, исходя из того, что у его посудомойщика шикарная обувка.

- Извините, господа, но я оставлю свои подозрения при себе, пока не выявлю что-то более существенное.

Они, конечно, начали напирать на меня, но я держал рот на замке.

- Ладно, Джон,- решил, наконец, Хаулер.- С продажей погодим. Завтра я заплачу им две тысячи долларов, а потом будем исходить из того, что нам добудет Бад.

Уинч пожал плечами и ушел, прежде чем Хаулер успел передумать.

Таким образом, вся ответственность легла на меня. Требовалось доказать, что эти башмаки выведут нас на цель. Ибо моя болтовня привела к тому, что Хаулера нагрели еще на две тысячи. Я ушел в свою комнату и крепко задумался. Перед моим мысленным взором возник Джек Томсон - жилого телосложения, невысокий мужичонка лет сорока, с тонкими губами, чересчур большими для его габаритов ручищами, редеющими волосами и расплющенным носом, по которому несколько раз хорошенько проехались кулаком. Я уже знал, что живет он в отеле "Принцесса", клоповой норе в Кэслинге.

Вспомнил я и о том, что в последнее время он частенько крутился вокруг нашей новенькой гардеробщицы. Девчушка впрямь

------------

* Долларов (жаргон.) - от американского bucks.

была ничего, круглолицая блондинка, этакая голладская

молочница. С румяными щечками, будто все время терла их

щеткой. В синих ее глазах всегда сверкали искорки, а на

точеной фигурке поневоле задерживался взгляд. Звали ее Джерри

Би.

Я посмотрел на часы. Половина пятого. Она, должно быть, уже на рабочем месте. Почему-то Джерри внушала мне доверие, и я решил привлечь ее к операции по спасению Хаулера.

Я прошел к гардеробу. Джерри как раз раскладывала номерки. Улыбнулась, увидев меня.

- По-моему, вы не сдавали мне шляпу, мистер Морз.

- Меня зовут Бад, и мне нужно с вами поговорить. Наедине. Прямо сейчас.

- Но... э... конечно, Бад. Интересный у вас подход к девушкам. Вы хотите назначить мне свидание или что?

- Возможно, и захочу, но не теперь. Поговорим мы о другом. Приходите к винограднику. На той стороне лужка. Жду вас через две минуты.

Я прошел через кухню. Томсон возился с посудомоечной машиной. В мою сторону он даже не посмотрел. Выйдя черным ходом, я пересек двор и остановился между шпалерами. Закурил, а минутой позже прибежала Джерри. Я тут же ввел ее в курс дела.

- На босса навалились рэкетиры. У них есть в клубе свой человек. Я предполагаю, что это Джек Томсон, посудомойщик. Они хотят, чтобы босс продал клуб. Я видел, что Томсон вился вокруг вас. Что он говорил? Как себя вел?

Ее ротик округлился от изумления. Потом она поняла, чего я от нее добиваюсь, и на лице отразилось разочарование.

- Ничем он не отличается от других парней. Все время приглашает меня на свидание. А я не хочу появляться на людях с посудомойщиком.

- Он не намекал, что у него куда больше денег, чем у обычного посудомойщика? Не старался показать, что он - важная шишка?

- Нет. Ничего такого я не заметила.

Я печально вздохнул.

- Ладно, Джерри. Все равно, спасибо вам. Похоже, я вновь на нуле.

- И что вы собираетесь делать? - ее глаза широко раскрылись.

- Не знаю. Может, начну за ним следить. Попытаюсь пробраться в его номер в отеле.

Она шагнула ко мне, взялась пальцами за пуговицу моего пиджака. Покрутила ее.

- Слушайте, Бад, это так возбуждает. Как вы думаете, не могу ли я... помочь? - с последним словом она медленно подняла глаза. Только тут я заметил, какие длинные у нее ресницы. У меня гулко забилось сердце.

- Почему нет? Встретимся, как только закроется это заведение.- Я стоял и смотрел, как она возвращается к парадному подъезду. Захватывающее, знаете ли, зрелище. Я попытался вставить сигарету в губы и обнаружил, что рот у меня широко открыт.

Весь вечер я думал, как следить за Томсоном. Джерри существенно облегчала мне задачу, если б он и заметил нас. Мало ли куда ходят влюбленные парочки.

Хаулер требовал проводить уборку клуба сразу же после его закрытия. Меня это очень даже устраивало: Томсон заканчивал мытье посуды намного позже ухода последнего посетителя.

За вечер я несколько раз заглядывал на кухню, благо свободного времени мне хватало, но не заметил ничего подозрительного. Томсон копошился у плюющейся горячей водой, гудящей машины, загружая грязную посуду, вынимая чистую. Меня уже начало грызть сомнение, а не ошибся ли я, приняв его за злодея... но вот туфли...

Я спросил Хоффера, благообразного господина с акцентом, свойственным жителям Южного Джерси, работавшего в клубе довольно давно и славящегося своими познаниями о жизни тех, кто трудился рядом, у многих ли его коллег есть собственные машины. Томсона я не упомянул, поэтому мне пришлось выслушать длинный монолог, пересыпанный фамилиями и марками автомобилей. В конце, правда, он выложил нужную мне информацию.

- А посудомойщик, Томсон, ездит на такой развалюхе, что я попросил оставлять ее на пустыре за автостоянкой.

Я задал еще несколько ничего не значащих для меня вопросов, пропустил ответы мимо ушей и откланялся.

В лунном свете четко выделялся силуэт машины Томсона. Хоффлер не преувеличивал, назвав ее развалюхой. Она стояла в высокой траве, словно ожидая, когда же ее отвезут на переплавку. С проржавевшими крыльями, погнутыми бамперами.

Я замер под ночным ветерком, вслушиваясь в ночь. В сотне ярдов за моей спиной в клубе гремела музыка. И тут до меня неожиданно дошло, что в игре, которую я затеял, может быть несколько исходов. Причем не исключался вариант, что для меня все закончится дыркой в голове. Дрожь пробежала по моему телу. Я шагнул к багажнику машины, наклонился и зажег спичку, чтобы прочитать номерной знак. Затем поспешил в клуб...

Джерри, наконец, выскользнула из амбара, который Хаулер приспособил под жилье для работающих в клубе женщин. Часы показывали без двадцати три. Только что уехала последняя группа шумных посетителей. На кухне еще горел свет.

Я не стал терять времени даром. Схватил Джерри за руку и увлек к моему двухместному автомобилю. Открыл дверцу и усадил в кабину. Потом обежал машину и сам сел заруль. Развернулся, выехал со стоянки, заметив, что в кабине приятно пахнет духами Джерри.

- Что мы собираемся делать, Бад? Куда поедем?

- Колымага Томсона на пустыре за автостоянкой. Он скоро появится. Мы должны встать так, чтобы иметь возможность последовать за ним, в какую бы сторону он ни поехал.

Она задрожала и прижалась ко мне.

- О, это так возбуждает.

Ярдов через двести я задним ходом заехал в подъездную дорожку соседнего дома. В окнах не светилось ни единого огонька, хозяева давно спали. Я погасил фары и подфарники, и мы затаились в тени большого куста.

- Мы можем покурить, но придется выбросить сигареты, как только он выедет на дорогу. Домой ему ехать аккурат мимо нас, к автостраде.

Джерри согласилась, что без сигарет можно и обойтись. Я нашел ее руку, сжал. Ее компания скрашивала томительное ожидание, и не хотелось думать, что я подставляю под удар не только себя.

Но вот на пустыре зажглись подфарники, взревел старенький двигатель. Пару минут спустя автомобиль Томсона проехал мимо нас.

Джерри радостно пискнула, предвкушая головокружительную погоню, и мы выкатились на дорогу. Освещения я не включил и держался от Томсона на почтительном расстоянии. Двигатель его машины так гремел, что услышать нас Томсон просто не мог. Оставалось надеяться, что нам не попадется полицейский, ревностно исполняющий свои обязанности. Иначе он остановил бы меня и оштрафовал за езду с погашенными габаритными огнями.

Томсон никуда не спешил. Скорость его колымаги не превышала тридцати миль в час. При выезде на автостраду он остановился, затем повернул к Кэслингу. Физиономия у меня вытянулась. Я-то ожидал, что поедет он не домой, а к главарю банды, на ночной доклад.

При въезде в Кэслинг я включил подфарники и ближний свет. Томсон свернул на темную стоянку напротив отеля "Принцесса". Я проехал мимо, до первой боковой улицы, там остановился, выскочил из машины, бросился к перекрестку. И высунул голову из-за угла в тот самый момент, когда Томсон открывал дверь отеля. Мы с Джерри дали ему время подняться наверх, а затем вошли в вестибюль "Принцессы".

Когда-то давно отель пользовался неплохой репутацией. Теперь же в нем останавливались прижимистые коммивояжеры, экономящие каждый центр. Просиженные кресла, грязный пол, запах дешевого дезинфицирующего средства.

Единственная лампочка горела над конторкой. За ней расположился молодой парень, лысый, с огромными зубами, ярким галстуком. Он бросил на нас быстрый взгляд.

- Номер с двухспальной кроватью, сэр? - спросил он, раскрывая регистрационную книгу.

Джерри надула губки, а я поспешил вмешаться.

- Номер нам не нужен, приятель. Я просто привез вам подарок,- достал из бумажника банкнот в пять долларов, сложил его пополам и поставил на мраморную конторку, как игрушечную палатку.

Портье почесал тыльную сторону ладони.

- Вы у нас шутник, да?

- Отнюдь. Но я вам кое-что поясню, прежде чем вы заграбастаете мои бабки. Меня интересует один проживающий здесь господин. Я хочу знать, кто к нему приходит.

- Может, я скажу вам, а, возможно, и нет. Некоторые из... гм... наших гостей платят чуть больше положенного, не желая, чтобы кто-то совал нос в их дела. Может, вас интересует один из тех, кто не любит любопытных?

Выхода у меня не было, поэтому я не стал крутить.

- Джек Томсон,- назвал я объект моего пристального внимания.

- Сейчас посмотрим. Томсон. Томсон,- он прошелся пальцем по списку, лист с которым висел на боковой стенке конторки.- Номер двести одиннадцатый. Он платит только за жилье. Так что вы хотите знать?

Я услышал шаги по линолеуму вестибюля, подмигнул портье и обнял Джерри за талию. Потащил ее в тень, в сторону от стойки, шепча ей в ухо: "Притворитесь, что вам это нравится".

Она положила руки мне на плечи, и у меня закружилась голова.

- Позвоните в двести одиннадцатый,- прогудел вошедший мужчина.Скажите, что пришел Джо.

Портье склонился над пультом коммутатора.

- Мистер Томсон? Портье. Мужчина по имени Джо хочет зайти к вам. Не возражаете? - портье выдернул штекер и добавил, обращаясь к мужчине.- Можете подниматься. К сожалению, только по лестнице. Лифтер вышел попить кофе.

Я почувствовал, как напряглось тело Джерри. Когда мужчина поднялся по ступеням, она оттащила меня еще дальше от стойки и прошептала в ухо.

- Я узнала его. Это мистер Селлерс. Хозяин "Западной харчевни". Я пыталась получить у него работу, прежде чем меня нанял мистер Брауни.

Я глянул на портье.

- Пятерку можете оставить себе. Я передумал. Томсон меня больше не интересует.

Банкнот тут же исчез в его руке.

- Разумеется, сэр, как скажете, сэр. И не нужно напоминать, чтобы я забыл о вашем приходе. У меня не так много пятидолларовых друзей. Если захотите узнать что-то еще, всегда рад вас видеть.

С Джерри мы неторопливо двинулись к выходу. Подошли к моей машине, сели, закурили. Она пыталась задавать мне вопросы, но я резко осадил ее, обдумывая увиденное. Пожалуй, таких совпадений не бывает. Владелец одного ночного клуба не может водить дружбу с посудомойщиком другого ночного клуба. Визит Селлерса вставал в один ряд с дорогими туфлями Томсона.

По тому, как Джерри повела плечами, я понял, что она начала дуться на меня.

- Эй, Джерри,- улыбнулся я ей.- Не сердитесь. Мне нужно было подумать.Как мне теперь представляется, рэкетом руководит Селлерс. Джек его шпион в стане Хаулера. Остается только доложить об этом Хаулеру и обратиться в полицию, чтобы там разобрались с Селлерсом. Но и тут может что-то происходить. Как, по-вашему, не смогли бы вы мне помочь? В одиночку?

Я взял ее за руку, и она сразу смягчилась.

- Думаю, что смогу, Бад.

- Вон тот кафетерий работает круглосуточно. Там большое окно. Если сесть у него, виден вход в отель "Принцесса". Закажите чашечку кофе и подождите, пока я не вернусь за вами.

Джерри не хотела оставаться одна, дважды ответила отказом, но на третий раз согласилась. Высадив ее у кафетерия, я помчался в "Пять Сосен". Нетерпение подгоняло меня. И нога, жавшая на педаль газа, чуть ли не проваливалась в мотор.

Свернув на автостоянку, я остановил машину в визге тормозов. Клуб стоял темный и покинутый. Я выскочил из кабины, хлопнул дверцей и побежал к дому Хаулера. Я знал, что его обрадуют мои находки.

Я звонил и барабанил в дверь три минуты, прежде чем миссис Брауни приоткрыла ее на дюйм. С бигудями на голове и припухшими от сна глазами.

- О, привет, Бад. В чем дело? А где Стефен?

Я не сразу понял, о ком речь. Потом только до меня дошло, что это настоящее имя Хаулера.

- Разве его нет дома? Он не спит?

- Он еще не вернулся из клуба.

Я переминался с ноги на ногу. В клубе никого нет, я видел это собственными глазами, но не знал, что сказать жене Хаулера. На ее лице проступила тревога. И тут мы оба услышали резкий пистолетный выстрел. Стреляли у клуба, из пистолета малого калибра.

Я развернулся и побежал назад, еще быстрее, чем к бунгало Брауни. Лужайка, угол автостоянки, задний двор клуба. Внезапно впереди возник человеческий силуэт. Я резко остановился. Наверное, мое неожиданное появление удивило таинственного незнакомца. По росту я сразу понял, это не Хаулер. Замешательство мое дилось долю секунды, а потом я нырнул ему в ноги. Едва ли когда в будущем я повторю этот маневр. Даже если передо мной будет стоять четырехлетний ребенок.

Я оторвался от земли и полетел к незнакомцу с растопыренными руками. Вполне естественно, что он выставил кулак.

Удар пришелся по моей физиономии и в голове у меня вспыхнул красный огонь. Очнулся я лежа на спине. Влажная трава холодила шею. До меня донеслись торопливо удаляющиеся шаги. Мне не хотелось садиться. Не хотелось даже шевельнуть пальцем. Лежать бы и лежать, в мире и покое.

На язык попало что-то твердое. Как я скоро понял, кусочек зуба. Я сел. Схватился за траву, чтобы вновь не повалиться на землю. Вдали послышался шум отъезжающей машины. Вокруг стрекотали цикады. Я поднялся и тут подоспела миссис Брауни. В белом махровом ночном халате.

- Миссис Брауни, меня только что оглушил какой-то человек, в спешке уехавший отсюда,- говорил я не слишком внятно, поскольку от одного из моих передних зубов осталась лишь половинка. Холодный воздух вызывал боль. Букву "с" я произносил с присвистом. На подбородке запеклась кровь. - Думаю, Хаулер где-то здесь.

Она взяла меня под руку и мы двинулись к клубу. Его мы нашли у двери черного хода. Он застонал, и я склонился над ним. Зажег спичку. Он лежал лицом вниз. Миссис Брауни тихонько ахнула, колени ее подогнулись. Я едва успел подхватить ее, прежде чем она стукнулась головой об землю. Пара легких пощечин привели миссис Брауни в сознание, я оставил ее рядом с мужем, а сам побежал за машиной.

Мы усадили Хаулера на переднее сидение, она втиснулась рядом, я сел за руль и прямо по лугу погнал к их дому. Занес его в кабинет, уложил на диван. Пока миссис Брауни звонила доктору, вытащил вымазанную кровью рубашку из брюк. В громадине живота краснела маленькая дырочка. Вид ее мне не понравился.

Хаулер перестал стонать и открыл глаза.

- Бад! - выдохнул он.- Эти парни... играют жестко... выключил свет и собрался идти домой... кто-то затолкал меня обратно, угрожая пистолетом... сказал, что я должен продать клуб... сказал, что на клуб положила глаз мафия... я разъярился... он не давал мне зажечь свет... я попытался схватить его, и он выстрелил... внутри все горит... ноги отнимаются... не оставляй меня.

Я наклонился к нему.

- Думаю, скоро все прояснится. Я видел, как Селлерс, владелец "Западной харчевни", приходил к нашему посудомойщику. Эй! Ты меня слышишь? - он лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша.

Появилась миссис Брауни.

- Не знаю, что и делать. Я позвонила доктору. Может, следует уведомить и полицию?

И ту"т мы услышали звонок в дверь. Миссис Брауни поспешила открыть.

- О! - донесся до меня ее разочарованный вздох.

В кабинет торопливо зашел одетый с иголочки, загорелый Джон Уинч.

- Привет, Бад, я заскочил... - он увидел Хаулера, кровь на рубашке. Его челюсть отвисла. - Что такое? Что случилось? Его застрелили?

- Да. Двадцать минут назад. Доктор сейчас приедет. А как вы тут оказались?

- Меня разбудил телефонный звонок. Мужчина, не назвавшись, сказал, что Брауни должен продать клуб, иначе его пристрелят. И порекомендовал мне убедить Хаулера не упираться. Причем сделать это как можно быстрее. Я оделся и поехал в "Пять Сосен".

- Продавать он не будет, Уинч. Черта с два. Мы еще поборемся.

- Стоит ли бороться ради второй пули? Да и вам, Бад, я вижу, уже досталось.

Я взглянул на себя в зеркало. Хорошего мало. Губы, как оладьи, кровь на подбородке, воротнике. Заговорила миссис Брауни, до того молчавшая.

- Я уговорю мужа продать клуб, если он не умрет,- она села на стул и закрыла лицо руками. Плечи ее не тряслись от рыданий. Она лишь сидела, не шевелясь.

- По-моему, надо связаться с полицией,- заявил я.

Уинч потер подбородок.

- Давайте подождем доктора. Посмотрим, что он скажет. Может, мы придем к выводу, что полицию лучше не впутывать.

- С полицией поступайте, как хотите, Уинч, но у меня есть ниточка, и я постараюсь распутать весь клубок. Вся эта история начинает раздражать меня.

Прежде чем он ответил вновь зазвенел звонок, и миссис Брауни впустила в дом доктора. Тот сразу же занялся раной Хаулера. Я же повернулся и молча вышел. Ярость и страх боролись во мне. Сев за руль, я отъехал на автомобильную стоянку, чтобы подумать, что делать дальше.

Но едва заглушил двигатель, к клубу подкатило такси. Из него выпорхнула Джерри... Я вылез из машины, подошел, расплатился с шофером. Джерри молчала, пока такси не тронулось в обратный путь.

Потом схватила меня за рукав.

- Я ждала, пока Томсон не вышел вместе с Селлерсом. Они сели в машину Селлерса и уехали. Я не смогла найти такси, чтобы последовать за ними. Куда они направились, я не знаю.

- Это хорошо. Это мне нравится.

- В чем дело, Бад? - Джерри надула губки.- Я сделала что-то не то?

- Ну что вы, к вам никаких претензий. Только кто-то подстрелил босса, и состояние у него неважнецкое. Возможно, он уже не выкарабкается.

- О! - Джерри поникла головой.

- Если Томсона дома нет, пожалуй, я вернусь и осмотрю его комнату. Портье не станет возражать, получив несколько долларов.

- Мне поехать с вами?

- На этот раз нет, дорогая. Вы можете только помешать. Отправляйтесь спать, а утром я вам все расскажу. Уже четыре часа.

Джерри вновь надула губки и зашагала к амбару. Тут мне подумалось, а почему остальные не проснулись, услышав выстрел. Но при здравом размышлении я понял, что они, скорее всего, проснулись, но побоялись высовываться. В ночных клубах это лучший способ избежать неприятностей._

Вспомнив о выстреле, я подумал, что и мне пора вооружиться, раз все вокруг бегают с пистолетами. Поспешил в свою комнату и выудил из шкафа пистолет тридцать второго калибра. Я хранил его под зеленой рубашкой, которую надевал очень редко, а пистолет взял с собой первый раз в жизни. Выиграл я его в карты в Сан-Диего, вместе с полной обоймой.

Вернувшись к машине, я опять поехал в Кэслинг, на этот раз с зажженными фарами и на большой скорости.

Портье встретил меня ухмылкой.

- Вижу, вам у нас понравилось.

- Слушай, сейчас не время для разговоров,- отрезал я.- Получу я от тебя ключ от двести одиннадцатого номера за десять долларов, или придется поторговаться?

Он пожал плечами, повернулся ко мне спиной, потом вновь взглянул на меня, уже с ключом в руке. Я сунул ему десятку, он мне - ключ.

- Если вас застукают, мистер, я скажу, что вы пробрались наверх, когда я задремал.

Я поднялся по лестнице. На третьей двери слева по коридору увидел табличну с нужным мне номером. Прислушался. Полная тишина. Сунул ключ в замочную скважину, повернул. Приоткрыл дверь, проскользнул в комнату, закрыл за собой дверь. Нащупав на стене выключатель, зажег свет.

Обычный номер дешевого отеля. Кровать с поцарапанной деревянной спинкой, одно окно, одеяло в розово-белую полоску, просиженное кресло, ковер, протертый и местами прожженный окурками, голая лампочка под потолком, протекающие краны в крошечной ванной, комод с треснувшим зеркалом, пепельница, стакан, наполовину наполненный водой, на стене эстамп - усталый жеребенок на зеленой траве.

Сначала я занялся ящиками комода. Чистая дешевая одежда. Ничего более. Заглянул в стенной шкаф. Грязное белье. Под матрацем пусто. В нерешительности стоял я посреди комнаты. Где еще ищут детективы?

И уже подумывал, не заглянуть ли под ковер, когда к двери приблизились шаги. Я выхватил пистолет и отступил в ванную, не успев погасить свет. Холодный пот выступил на лбу. Закружилась голова. Дверь в ванную я закрыл неплотно, чтобы видеть, что происходит в номере.

Входная дверь резко распахнулась, но никто не вошел. Наоборот, появилась рука, нащупала на стене выключатель, комната погрузилась в темноту. Серел лишь дверной проем, освещенный лампочкой в холле.

Чья-то тень метнулась в номер. Я хотел закричать, но горло словно сдавило.

- Не шевелись, Морз,- прохрипел мужской голос.- Брось пистолет на пол.

Я даже вздрогнул, услышав собственную фамилию. А потом дулом засунул пистолет в левый башмак.

- У меня нет пистолета. У меня ничего нет, Томсон.

Последовало короткое молчание.

- Я тебе верю,- продолжил тот же голос.е- Откуда взяться пистолету у такого слюнтяя, как ты. Где ты?

- В ванной.

- Встань в дверном проеме.

Я подчинился незамедлительно. Услышал, как закрылась входная дверь. Вспыхнул свет. Я зажмурился, а когда открыл глаза, увидел перед собой Джона Уинча, с пистолетом, нацеленном мне в грудь. На его загорелом лице играла самодовольная улыбка. Он шагнул вперед, похлопал меня по карманам, затем отступил на пару шагов.

- Удивил я тебя? А теперь сядь на кровать.

Я осторожно пересек комнату, моля Бога, чтобы не вывалить на ковер пистолет. Сел, следя за тем, чтобы не подтянуть брюки. Завел левую ногу за правую.

- Можете ничего не рассказывать мне, Уинч. Я все знаю сам. Вы, Селлерс и Томсон - одна банда. Вам-то как никому известно, сколько можно вытрясти из Хаулера. А потом вас обуяла жадность, и вы решили прибрать к рукам "Пять Сосен". Купите вы его, разумеется, через подставное лицо, и будете стричь купоны.

Он улыбнулся, но дуло пистолета по-прежнему смотрело мне в грудь.

- Ты - умный марень, Морз, только доходит до тебя слишком медленно. Если б ты сообразил, что к чему чуть раньше, то доставил бы мне кучу хлопот.

- Одного я не могу понять. Почему вы признаетесь, что замешаны в этом деле? Я же обо всем расскажу, вам меня не запугать.

- Запугать? Да кому нужно пугать тебя, Бад? У меня и в мыслях не было пугать тебя.

Он стоял и лыбился на меня. Никогда не доводилось мне видеть такие ледяные глаза. Я знал, что пугать меня он не собирается. И едва ли я смогу что-либо сказать, когда одна из свинцовых пуль, что затаились в его пистолете, окажется в моей голове. Я чуть наклонился вперед, руки свободно упали. Теперь я мог легко выхватить мое оружие. Но дуло пистолета Уинча предупреждало: "Не шевелись, братец".

Улыбка сползла с лица Уинча, напрягся палец на спусковом крючке.

- Жаль, что у тебя нет пистолета, Морз. Безоружного убивать труднее.

Тут я заметил, как за его спиной начала поворачиваться дверная ручка. Моя детская физиономия всегда выдавала мои чувства. Уинч заметил, как широко раскрылись мои глаза, проследил за направлением моего взгляда и подался назад, чтобы одновременно держать на "мушке" меня и дверь.

Я уже следил за ним и, едва он глянул на дверь, выхватил пистолет.

- Бросай оружие! - завопил я, скатился с кровати, поднял пистолет и нажал на спусковой крючок.

Ничего не произошло, поскольку в суете я забыл снять его с предохранителя. А пистолет Уинча изрыгнул пламя, и пуля проделала две дырки в моем рукаве, не задев руки.

Лежа на полу, я передвинул рычажок предохранителя и тут встретился с Уинчем взглядом. Он смотрел на меня через прорезь прицела. Поднять пистолет я не успевал, поэтому закрыл глаза, и прогремел еще один выстрел. Боли я не почувствовал.

Осторожно приоткрыл правый глаз. Уинч все еще смотрел на меня, но дуло пистолета чуть опустилось. Он улыбался. Глаза его потеплели. Он начал клониться ко мне, все ниже и ниже. И если я бы не откатился в сторону, рухнул бы на меня. Остался лежать на полу с аккуратной дырочкой за левым ухом. Из дырочки хлынул густой поток крови.

Я поднял голову. В дверном проеме стоял Томсон с пистолетом в руке. В глазах его читалось глубокое презрение ко мне. Он убрал пистолет в карман и шагнул в комнату. Ногой закрыл дверь. Сел в кресло. Я вскарабкался на кровать.

- Выкурите сигарету, Морз. У вас дрожат руки,- он достал пачку, и я взял сигарету.

- Какие руки. Я весь дрожу. И буду дрожать до следующего дня рождения. А может, еще пару лет после этого.

- И поделом вам. Нечего дилетантам совать нос в серьезные дела.

- У меня такое ощущение, что вы не тот, за кого я вас принимал.

- Правильное ощущение, и я знал, что вы заинтересовались мной. Мешать вам я не стал. Решил, что вы поможете мне выйти на крупную рыбку,- ногой он двинул Уинча по ребрам. Тот не отреагировал.- Меня зовут Бурк. Джек Бурк. Я работаю на Ассоциацию управляющих и владельцев ресторанов. И приглашают меня туда, где возникают проблемы с преступностью. Селлерс вызвал меня, и я устроился на работу к Брауни. Остальное вы домыслите сами. Уинча обуяла жадность. Ему уже не хватало денег, которые приносил рэкет. Он пожелал купить "Пять Сосен". Поднял ежемесячную выплату. Пытался уговорить Брауни продать клуб. Припугнул Брауни, напав на него в темноте. Подстрелил его. Этим он допустил ошибку.

Заметив мои поднявшиеся брови, Томсон продолжил.

- Чего вы удивляетесь? Я только что оттуда. С Брауни все в порядке. Пуля не задела важных органов. Доктор уже вытащил ее. Дайте ему месяц, и он будет вопить громче прежнего.

- Как вы узнали, что я слежу за вами?

- Узнал! - пренебрежительно хмыкнул Бурк.- Да вы смотрели на меня, словно я подстрелил Линкольна. И ехали следом на расстоянии тридцати ярдов. Свет уличных фонарей отражался на фарах вашего автомобиля. Я задержался у двери отеля и видел, как вы свернули за угол. А потом постоял на лестничной площадке второго этажа и слышал весь ваш разговор с Джонеси, это здешний портье. Да и Селлерс не преминул обратить на вас внимание. Говорю вам, это занятие не для дилетантов.

- Если вы так умны, почему не вышли на Уинча раньше?

- Потому что и он далеко не дурак. Связывался с владельцами ресторанов и ночных клубов только по телефону. И я не мог взять его при передаче денег. Приносили-то их дети. Так что не допускался и малейший риск. Оставалось ждать, пока ваши розыски не встревожат его. Да и мое присутствие едва ли рпадовало Уинча. Я не знаю, как он меня вычислил, но полагаю, что решил убить вас, потом - меня, и предоставить все так, будто мы перестреляли друг друга. У вас же есть пистолет, не так ли?

Ответить я не успел, потому что в дверь тихонько постучали.

- Войдите! - крикнул Бурк.

Дверь распахнулась, и Джерри переступила через порог. Увидела распростертого на полу Уинча, ее глаза широко раскрылись. Обошла его тело и бросилась мне в объятья. Она вся дрожала. Я крепко прижал ее к себе. Как чудесно пахли ее волосы. Внезапно Бурк расхохотался.

- Она - ваша девушка? - спросил он.

Я кивнул. Он подошел вплотную, схватил Джерри за руку, что-то защелкнул на ее запястье и оторвал от меня. У меня появилось смутное желание врезать ему по физиономии. Бурк все еще смеялся. Джерри свободной рукой полезла в сумочку. Бурк выхватил сумочку, из нее выпал маленький пистолет и приземлился на спину Уинча, как раз между лопатками. Джерри перестала вырываться, сразу присмирела.

- Не зря я назвал вас дилетантом. Ну для чего вам дана голова, Морз? Эта девица - сообщница Уинча. По его наущению она поступила на работу к Брауни. Вот почему я старался познакомиться с ней поближе. Теперь понятно, как он узнал о моем существовании. Она сказала Уинчу о том, что вы обратились к ней за помощью, чтобы поймать меня. Тут он задумался, а кто же я такой? А откуда он узнал, что вы здесь? Она подождала, пока вы уедете, и сообщила ему. Она виидела на автостоянке его машину. Возможно, дожидалась его, сидя в кабине. А как она попала сюда? Наверное, приехала с ним. И держу пари, она надевала мужскую шляпу и помогала Уинчу получать отступные.

Взявшись за ее подбородок, Бурк заставил Джерри ускинуть голову и посмотрел ей в глаза.

- Уж не она ли придумала использовать детей для передачи денег?

Джерри мотнула головой, вырвалась из его цепких пальцев.

- А если и я?

Тяжелые кулаки забарабанили в дверь.

- Это, должно быть, фараоны, которых по моей просьбе вызвал Джонеси. Сейчас мы все отправимся в участок и дадим показания,- он наклонился к Джерри и прошептал.- "Давай откроем дверь, дорогая,- в свете единственной лампочки под потолком лицо у нее стало желтым, как при желтухе.

Плечи мои поникли. Действительно, Хаулер нанял меня играть на рояле. Наверное, не следовало мне заниматься чем-то еще.