"Омен. Армагеддон 2000" - читать интересную книгу автора (Макгил Гордон)

Глава 11

Поль Бухер был весьма обеспокоен своим здоровьем и настроением. Он то и дело ловил себя на мысли о том, что мечтает раскинуть палаточку где-нибудь на берегу озера, засесть там с рыболовной удочкой… или подремать в кресле-качалке. Не лишней оказалась бы у полыхающего костра и бутылка доброго вина. Словом, Бухер мечтал об отдыхе. И как старательно ни отгонял старик эту мысль, она все сильнее и сильнее завладевала им. За всю свою жизнь Бухер ни разу не брал отпуск. Это дело опасное, считал он. Уехал в отпуск, вернулся, а за твоим письменным столом хозяйничает уже кто-нибудь другой. В молодости он еще мог позволить себе от случая к случаю взять пару деньков и отдохнуть. Но сейчас… Сейчас в его душе все неодолимей поднималось это желание мира и покоя.

Однако, и на этот раз, отбросив в сторону подобные мысли, старик приписал свою усталость перелету и смене часовых поясов. Перелету через Атлантику.

Еще вчера вечером он серьезно раздумывал над тем, что неплохо бы остаться дома, в Чикаго: что за нужда срываться и лететь в Лондон на это совещание? Ему обо всем могли доложить и по телефону. Битый час убеждал он сам себя, что лететь все-таки нужно. Это было совершенно очевидно. А он все оттягивал и оттягивал решение.

Было уже далеко за полночь, когда его огромный лимузин подкатил к Пирфорду. Джордж, как всегда, стоял на посту и приветливо улыбался.

— Как дела, Джордж? — спросил Бухер дворецкого, вручая тому свое пальто.

— Отлично, сэр, — отчеканил дворецкий, но в его взгляде мелькнула тень.

— Ты уверен?

— Вполне, сэр. — Джордж залился краской. Проводив Бухера в гостиную, дворецкий сообщил:

— Он сейчас спустится, сэр.

— Так он еще не спит?

— Нет, и хочет вас видеть.

Бухер смотрел вслед Джорджу, покидавшему гостиную. Истинно английский слуга, обладающий манерами, что сохранились со времен доброй старой Англии. Джордж уже совсем старик, а держится молодцом. А будет ли он, Поль Бухер, выглядеть так же в возрасте Джорджа?

Бухер растянулся на софе и сомкнул веки. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой юношу. Тот не сводил с него пристального взгляда.

— Ты выглядишь усталым, — заявил юноша.

— Возраст, дружок, в конце концов, одолевает всех людей.

— Н-да… — этот возглас, однако, не выражал ничего определенного. — Ты так устал, что не можешь даже рассказать мне о совещании?

— Могу, конечно.

Бухер поднялся, достал папку и, вытащив оттуда листок с докладом, передал его юноше. Тот внимательно прочитал доклад и поднял глаза на Бухера.

— Значит Саймон намеревается блокировать любое другое предложение?

Бухер кивнул.

— И значит, встреча откладывается?

— Ну да.

— Но в этом случае мы просто сохраняем статус кво.

Тон юноши был раздраженным.

— Да, — во взгляде Бухера сквозило нескрываемое удивление. — Но ведь именно этого мы и хотели. Наша стратегия преследовала эту цель. Разделять и властвовать. Доводить хаос до предела, чтобы затем контролировать его. Таким образом мы сохраняем все наши позиции в качестве…

Дэмьен-младший резко перебил его:

— Так мы не сдвинемся с мертвой точки!

— Прости, не сдвинемся куда?

— Туда, откуда начнется, наконец, разрушение всего этого мира.

Юноша швырнул листок с докладом прямо в лицо старика и, круто повернувшись, вышел из зала.

Бухер смотрел ему вслед. Он поймал себя на мысли, что с грустью вспоминает былые годы. Отец этого юноши никогда не позволял себе подобный тон. Он никогда не ставил Бухера в тупик. С Дэмьеном-старшим можно было работать.

Он проснулся рано. Сон его был беспокойным, перед глазами мелькали какие-то обрывки видений. Приняв душ, он переоделся, стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале. Лицо старика и дряхлеющее тело. Даже сон не мог уже освежить его. Глаза резало, изо рта доносился отвратительный запах. В сердцах выплеснув воду из стакана в раковину, он вышел из ванной, с трудом подавив зевоту.

Проходя мимо комнаты Дэмьена-младшего, он постучал в дверь. В ответ не донеслось ни звука. Даже привычного рычания собаки.

Бухер отворил дверь и заглянул в комнату. Постель была измята. Простыни являли собой полный беспорядок, а подушка вообще валялась на полу. Решив покинуть комнату, Бухер прикрыл было за собой дверь, но тут взгляд его упал на новый коллаж, размещенный на стене. Прищурившись, Бухер попытался получше разглядеть его. Он вернулся в комнату и принялся рассматривать фотографии.

Рядом со снимком могилы Кейт Рейнолдс расположилась целая серия новых цветных репортажей. На первой был запечатлен труп обнаженной женщины, лежащей на полу черной часовни. Огромные, карие глаза этой женщины неподвижно уставились вверх. На втором снимке было сфотографировано то же тело, но уже на первой стадии разложения. Далее висела третья фотография, затем четвертая.

Дрожа как осиновый лист, Бухер привалился к стене, чтобы не упасть. Рука его потянулась к одной из фотографий, и та соскользнула на пол. Пошатываясь, Бухер вышел из комнаты, с трудом сдерживая приступ тошноты. Он прикрыл за собой дверь и двинулся вдоль коридора, пытаясь собраться с мыслями.

У дверей часовни лежала собака. Взглянув на Бухера, она неохотно отодвинулась, пропуская его. Бухер постучал в дверь. Ладони его покрылись липким потом, и он молился лишь об одном — выдержать то, что ему предстояло увидеть.

Но войти было необходимо. Он должен знать, что же происходит здесь, в этой недоступной лучам света комнате. Ни звука не доносилось изнутри. Легонько приоткрыв дверь, Бухер шагнул внутрь помещения. Через мгновение глаза его свыклись с темнотой и прямо перед собой он разглядел юношу: искаженное гневом лицо с горящими ненавистью глазами; пальцы, вцепившееся в руки отца. Пот струился по лицу юноши, Пока Бухер оглядывал часовню, животный страх охватил его. Дыхание сперло, однако старик не заметил вокруг ничего необычного, никаких новых кошмарных экспонатов. — Поль, — голос юноши заставил старика оцепенеть. Этот голос походил скорее на отрывистый лай. Бухер невольно отпрянул от двери.

— Оставь меня.

Бухер повиновался и, выйдя, притворил за собой дверь. В коридоре он вздохнул с облегчением.

Уже в гостиной Бухер плеснул в бокал виски и вызвал дворецкого. Старик тут же явился. Он вошел, склонив набок голову, словно побитый пес.

— Ты что-нибудь знаешь об этой посетительнице? Об этой молодой женщине?

Джордж насторожился. Переведя дух, он заговорил:

— Я знаю только, что сюда приезжала машина, сэр. Молодой господин попросил меня найти кого-нибудь и отогнать ее прочь отсюда, чтобы невозможно было ее отыскать. И в чем я точно уверен, так это в том, что машина принадлежала молодой леди.

— Но почему ты не сообщишь мне об этом? Ты прекрасно знаешь, что обязан докладывать мне обо всем необычном.

— Он не разрешил мне, сэр. И он непременно узнал бы, если бы я не повиновался. — Старик вздрогнул. — Он уже наверняка в курсе, что я вам тут сейчас наговорил. От него ничего не скроешь.

Бухер едва заметно кивнул и жестом велел Джорджу уйти. Но тот переминался с ноги на ногу.

— Я надеюсь, он не рассердится, — вымолвил он, наконец, с заискивающей улыбкой на лице. — Мне немного осталось, и я всю свою жизнь верой и правдой служил ему. Он ведь не проклянет меня на муки вечного спасения?

Бухер скривился.

— Нет. Вот этого-то он сделать как раз и не может. Это не в его силах. Успокойся, старик, твоя-то душа проклята во веки веков. — Да, сэр, — проясняясь в лице, подхватил дворецкий. — Я надеюсь.

Ожидая Дэмьена, Бухер в окно рассматривал лужайку перед особняком, лес и дали, открывающиеся за ним. Стояла полнейшая тишина. Воздух словно застыл: не ощущалось даже легкого дуновения. Внезапно Бухера пронзило острое желание оказаться там, на природе, подальше от этого дома, и ни от кого не зависеть.

Он не заметил, как вошел юноша. Услышав свое имя, старик вздрогнул и обернулся. Дэмьен-младший выглядел как обычно, лишь на лице проступали бледность и следы усталости.

— Ты не заболел? — встревожился Бухер. Юноша отрицательно покачал головой.

— Нет. Это все из-за Него. Я ощущаю Его повсюду. Его влияние. Его мощь. — Дэмьен без сил рухнул в кресло. Устремившись к нему, Бухер вдруг почувствовал необыкновенный прилив нежности и беспокойства за жизнь этого юноши. В конце концов, судьбу он выбирал не сам. Приблизившись к Дэмьену, старик вспомнил, что собирался сообщить юноше нечто важное.

— Мы столкнулись с проблемой? Дэмьен уставился на старика.

— Ты, кажется, слышал, я упоминал как-то о Филиппе Бреннане.

Юноша хмыкнул и отвернулся. Бухер продолжал:

— Похоже, что он…

Но Дэмьен не дал ему договорить.

— Все нормально, Поль.

Бухер настороженно взглянул на него. А Дэмьен бесстрастно объявил:

— Он сам себя уничтожит.

«Разумеется, — подумал Бухер, — этого и, следовало ожидать. Где бы ни возникала хоть малейшая угроза, Дэмьен был начеку и действовал наверняка. Так что его, Бухера, беспокойство за жизнь этого юноши было абсолютно излишним, просто даже неуместным». И вдруг старик вспомнил о фотографиях в комнате Дэмьена.

— Кто эта женщина? — спросил Бухер. — Откуда у тебя эти снимки?

Юношу передернуло.

— Это Он подослал ее. Она была похожа на фавна.

— О, Господи, — вырвалось у Бухера.

— Не кощунствуй, — оборвал его Дэмьен.

— А где тело? Где останки?

— У меня есть прекрасный способ отделываться от них. — На лице юноши блуждала странная улыбка. — В конце концов, мне это положено по законам крови.

Ладони Бухера вспотели. Вскочив с кресла, он пристально посмотрел на сына Дэмьена.

— Но ведь это безумие, — почти выкрикнул старик, — это… — он силился подобрать нужное слово, но никак не мог найти его, — это… это недостойно. Твой отец никогда не падал так низко. Ни разу не марал он таким образом своих рук. — Лицо Бухера покрылось красными пятнами от внезапно охватившего его гнева. — Твой отец… Дэмьен вскочил.

— Заткнись, — рявкнул он с такой силой, что Бухер, резко отпрянув, упал на софу.

— Никогда больше не заикайся о моем отце. Это приказ.

Бухер все еще пытался возражать.

— Никогда бы он не пошел на такое. Все его поступки служили определенной цели. Существовал метод. Вот ты все время говоришь о разрушении, а твой отец имел в виду контроль. И все было направлено на то, чтобы контролировать мир и владеть человеческими душами…

— Что-о? — яростно прорычал Дэмьен-младший. — Ты еще смеешь утверждать, будто мой отец хоть на миг задумывался о ваших никчемных душонках? Ты смеешь считать, что они его могли интересовать?

Бухер сорвал со своего пальца перстень и ткнул его юноше прямо в лицо, указывая на три шестерки. Затем твердо произнес:

— И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их, или на чело их; И что никому нельзя будет ни покупать ни продавать, кроме того, кто имеет сие начертание, или имя зверя, или число имени его.

Бухер поднялся во весь рост.

— Это из «Откровения», — разъяснил он. — Покупать или продавать. Контролировать. Вот на что мы отдали столько сил. Чтобы он смог…

— Заткнись же ты наконец, — с губ юноши стекала слюна. — И не цитируй мне всю эту чушь. Ты точно такой же кретин, как и все остальные. Восставший ангел был сброшен в бездну, и за этим может последовать только одно разрушение всего и вся. Только в этом истинная сладость мести. — Дэмьен-младший улыбнулся. — И это будет моя месть!

Бухер остолбенел. А юноша ходил вокруг него, издеваясь и тыча пальцем прямо в лицо старику.

— Мой отец уверял, что двух тысяч лет с вас довольно. Ты болтаешь о каком-то контроле, а ваши философы чешут языки, приплетая сюда свободу выбора. И в частности, свободу выбора между моим отцом и Назаретянином. Ну так вот, Поль, выбор уже сделан. А ты своим колебанием от выживания до тотального разрушения подсобил человечеству сделать его ставку. Ты помог подвести его к самому краю бездны и дать возможность заглянуть в пропасть. — Дэмьен ущипнул Бухера за щеку. — Всего один щелчок — и нет человечества… — Юноша улыбнулся и, не оглядываясь, покинул зал. Бухер услышал, как Дэмьен, рассмеявшись, кликнул собаку.

Шаги стихли. Бухер медленно пересек холл и, поднявшись по лестнице, остановился возле комнаты Дэмьена. Он слышал, как тот слоняется из угла в угол, и чувствовал присутствие собаки.

Затаив дыхание, Бухер на цыпочках прокрался по коридору к часовне и тихонько вошел туда. Какое-то мгновение он стоял неподвижно, затем приблизился к трупу. Встав на колени, старик сжал в ладонях мертвую руку Дэмьена-старшего.

— Дэмьен, — прошептал он, — с того самого момента, как ты меня призвал, я трудился ради твоего отца. Ради прихода его царства. Я уверовал в него и знал, что его победа неизбежна. Всю свою жизнь я служил тебе верой и правдой. — Бухер погладил пальцы Дэмьена Торна. Потом так же, еле слышно, продолжал: — Когда тебя лишили физического существования, я непрестанно молился твоему духу, и ты отвечал мне. Ты велел не»отчаиваться, утверждая, что твое время еще не пришло, но оно грядет вскорости. Ты отвечал на все мои молитвы и уверял, что твое воскресение обязательно наступит. Ты обещал, что я всегда буду находиться по твою левую руку.

И вот я снова перед тобой. Ради всего того, что мы успели сделать. Ведь это контроль, Дэмьен, а не разрушение?

Склонившись, застыл на коленях старик, как будто ожидал указаний. Но только полоска света скользнула по лицу Дэмьена, и глаза его словно ожили, Бухер вскинул голову и в недоумении заморгал. Услышав собачье рычание, он обернулся. Свет струился из открытой двери. В проеме стояли юноша и собака. Оба не сводили с Бухера глаз.

— Что тебе здесь надо? — с ледяным безразличием в голосе спросил Дэмьен.

— Жду, чтобы мне указали путь.

— Поищи для этого другое место. А меня оставь наконец наедине с моим отцом.

Бухер поднялся, колени его дрожали. Отстранившись, юноша пропустил его. Старик побрел прочь.

На плечи его тяжким грузом опустилась старость. Бухер понял, что проиграл. Однако самым страшным открытием явилось то, что он оказывался на старости лет никому не нужным.