"Королева-беглянка" - читать интересную книгу автора (Макголдрик Мэй)

7.

Лекарь повертел драгоценную брошь в своих сморщенных желтых ладонях. Поднеся яркий красный камень к пламени единственной в каюте горящей свечи, он пытался определить ее стоимость.

Каролина Мол подошла и вырвала брошь из его рук.

— Хватит на сегодня. Ответишь на мои вопросы, тогда ее получишь.

Лекарь-монах покорно кивнул. Ему хотелось выпить.

— Спасенные — испанцы. Это точно. Богатые. В ткань материи, из которой сшита одежда старшей, вплетены золотые нити. На каждом пальце у нее кольцо с драгоценным камнем.

Видя, как воровски бегают глаза ничтожного че-ловечишки, Каролина подошла к столу.

— Еще? Что еще? — потребовала она. — Что ты знаешь о молодой? Они родственники?

— Думаю, да. — Лекарь переводил взгляд с фляжки на брошь в руке женщины. Он вдруг увидел на ее пальце кольцо с таким же камнем, как и брошь. — Но они держат язык на привязи. Очень осторожные. Особенно молодая. Пока нельзя понять, кто они такие.

— Есть, наверное, что-то еще. — Каролина нетерпеливо топнула ногой. — Он поместил их в королевской каюте. У него должны быть основания для этого. Он что-то скрывает.

Монах пожал плечами.

— Думаю, что все проще. Я хоть и не его друг, но ведь все знают о его необъяснимой доброте. Я слышал от его людей, что еще со времен набегов на море — на англичан, испанцев, голландцев — он никогда не обрекал побежденных на смерть в море. Он умен: за освобождение одних можно получить выкуп, а за других заслужить должную репутацию. Поэтому его прозвали Джек Большое Сердце. Как-то раз на горящем корабле…

— Замолчи, дурак, — огрызнулась Каролина. — Я плачу тебе не за пересказ о нем сказок пьяных матросов. Я хочу знать, почему он оказывает ей такие почести.

Лекарь снова взглянул сначала на фляжку, а потом на кольцо на пальце Каролины.

— А может, он в нее влюбился. Она красотка что надо.

Каролина зло посмотрела на него.

— Ты говоришь о Джоне Макферсоне. Если бы он просто погнался за новой юбкой, то сразу поселил бы ее у себя в каюте. Нет, здесь что-то другое.

Джон не отличался способностью ухаживать или долго кого-то добиваться. Каролина хорошо помнила, как они впервые встретились в замке Стирлинг. Она оказалась в его постели в тот же день. Это было нечто фантастическое. Как любовник он настолько хорош, что при одном воспоминании ее бросило в дрожь. И он всегда воздавал должное и ее способностям. В любом случае кровать была единственным местом, где они не ссорились.

— Ну что ж, леди Каролина, если вы дадите мне еще кольцо в придачу к броши, я постараюсь выведать через служанку то, что вам нужно. — Монах взглянул на ее сердитое лицо, хитро сощурившись: — Держу пари, она-то уже знает о них больше, чем сам сэр Джон.

Каролина хотела бросить ему брошь, но, передумав, спрятала ее в складку своего платья.

— Узнай и ты, и, если это будет что-то стоящее, получишь брошь и кольцо.

Накинув на голову капюшон плаща, Каролина направилась к двери. Пока разговор ничего не дал, не стоило тратить на него драгоценное время. Она должна следовать своей интуиции и еще раз прийти в каюту Джона.

Она вышла в коридор, на ее губах играла злобная улыбка. Да, так она и поступит, но на этот раз будет действовать иначе. Ей нужен Джон. А эта… Мария — да она ее просто в пыль сотрет. Она Каролина Дуглас и не позволит какой-то куколке помешать ей.

Она получит Джона Макферсона.

Мария, стараясь скрыть смущение, оборвала тетю.

— Изабель, ну, пожалуйста, послушай, я увидела в этом шанс избежать Антверпена и согласилась.

— Какой ценой? — откликнулась резко Изабель. — Где твоя голова, дитя мое? Ты разве не понимаешь, чем это может кончиться? О, Мария, как ты могла быть столь наивной?

Мария тяжело опустилась на кровать родственницы.

— Что? Ну что я сделала не так? Он не просил меня о чем-то недостойном. — Комок в горле мешал ей дышать. — Предложение сэра Джона совершенно невинно. И я решила воспользоваться им — может быть, это наш единственный путь к свободе.

— Невинное? — взвилась Изабель. Увидев, что ее племянница сжалась от страха, она постаралась взять себя в руки. В конце концов, она во многом виновата сама. Старая женщина грустно покачала головой. Еще одно подтверждение того, как прав всевышний, не дав ей мужа и не благословив детьми. С ее-то нетерпимостью она явно не годится в матери. Какие советы она могла бы дать своим детям?

Глядя на растерянную и удрученную Марию, Изабель не могла не пожалеть о том, во что она превратила ее жизнь. Это она сегодня отправила Марию в каюту командующего. Прочие — не менее блистательные — идеи тоже принадлежали ей, Изабель. Теперь она должна отговорить Марию. «Старая глупая женщина», — думала она про себя. Прокашлявшись, Изабель постаралась говорить мягче:

— Я ошиблась, послав тебя к нему. Даже если бы он и согласился отправить нас в Данию без всяких условий, эта страна стала бы для нас недолгим убежищем.

— Возможно. Но все равно убежищем. Дания еще на шаг дальше от Карла. Изабель, пожалуйста, не думай о худшем. Позволь мне сделать так, как решила. Я не могу вернуться в Антверпен. Не могу предстать перед своим братом. Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, что это для меня. Тетя, понимаю, я нарушила все правила, мой поступок немыслим. Я вырвалась из железной хватки брата, убежала из этого города, от него лишь для того, чтобы оказаться на корабле, на который напали, и я…

Ее голос сорвался, и она протянула к родственнице свои забинтованные руки. По лицу Изабель трудно было понять, что она думает, ее взгляд не отрывался от израненных рук Марии.

— Пожалуйста, послушай меня, — продолжала, овладев собой, Мария. — То, о чем меня попросил сэр Джон, — ничто по сравнению с тем горем, которое я уже доставила своей семье. Этот шотландец — благородный человек, Изабель. Он ведь не знает, кто мы такие, и тем не менее посмотри, как он относится к нам. Я верю, что ему ничего не нужно от меня, кроме того, о чем он попросил.

Изабель наконец подняла глаза на Марию:

— То, что ты сейчас сказала, еще раз подтверждает, как ты не права. Подумай — ты говоришь, что он ничего не знает про нас. Ничего…

Мария внимательно посмотрела на тетю.

— Да, и что?

— Мария, он не знает, что ты королева, не знает, что ты обещана его королю, не знает, что ты сестра императора Карла, самого могущественного правителя на свете.

— Не понимаю. Какое все это имеет значение в данном случае? Мы ведь и не хотим ему открыться.

— Ну, конечно, не хотим. Но подумай, что все это значит. В его глазах мы всего лишь пострадавшие, которых он спас в море. У него нет оснований считать, что мы не те, за кого себя выдаем. Он чувствует себя абсолютно свободным и волен поступать так, как ему заблагорассудится. А как мужчину его вообще не может удержать ничто, уж поверь мне. Ни его миссия, ни его лояльность к королю. Это все сейчас в его представлении не имеет отношения к делу. — Изабель погладила Марию по щеке. — Этот шотландец просто видит перед собой красивую женщину, вот и все. Женщину, которая не принадлежит никому, беззащитную, доступную. Странно, что он все еще не принудил тебя лечь с ним в постель.

Мария покачала головой:

— Ты не права. Ты исходишь из того, что его поступки мотивируются злым умыслом.

— Нет, я не упомянула о злом умысле, — поправила ее Изабель. — Просто твой сэр Джон ведет себя как мужчина. И что интересно — мужчина, которого ты, моя дорогая, торопишься защитить.

Мария покраснела. Изабель продолжала:

— Я видела, дитя мое, как ты смотришь на него. Да и чему тут удивляться? Какая бы женщина устояла? Ты считаешь, что он ведет себя прекрасно, благородно. Его уверенность в себе проглядывает в его синих глазах, в том, как он двигается, как говорит. Не припомню, чтобы я когда-либо встречала мужчину красивее его. — Изабель задумалась. — Но он охотник, Мария. Один из тех, кто искренне считает, что всевышний дал ему право иметь все, что он пожелает. Ему не нужна женщина-союзница. Он может иметь любую.

Изабель постаралась сесть в кровати, слегка морщась от боли. Оперевшись на подушки, она вновь сосредоточила свое внимание на племяннице.

— Его намерения отнюдь не невинны.

Она взяла Марию за руку.

— Послушай, дитя мое. Женщины бросаются в объятия таких мужчин очертя голову. Он привык к этому. Любовь, обстоятельства отброшены. Важна лишь очередная победа. Повторяю, он привык к этому и рассчитывает на то же самое с тобой.

Мария встала и подошла к столу. Все в ней сопротивлялось услышанному. Постель. Ее тетка считает, что ему нужна лишь постель.

Все их короткие встречи шотландец держался непринужденно, легко и, казалось, был к ней совершенно равнодушен. В нем есть все, о чем говорила Изабель, и даже больше. Намного, намного больше.

Сжав зубы, с горящим взглядом Мария повернулась к тете. Молодую королеву душил гнев. На Изабель, которая сумела увидеть то, что сама Мария не рассмотрела, на командующего, на его шарм, его истинные поползновения. На себя за то, что оказалась столь наивной.

Но в глубине души, в самой ее глубине, Марию согревал огонек надежды. Многое из того, что сказала ей Изабель, всего лишь предположение, которое основывалось на очень редких наблюдениях. И хотя Мария уже решила для себя отклонить предложение шотландца, все равно она чувствовала необходимость защитить его и его честь. Этого требовал тот самый огонек.

— Он просто использует женщин, Мария. Я-то видела подобных ему предостаточно.

— Как ты можешь судить о нем так поспешно? После всего, что он сделал для нас. Мы должны быть честными, Изабель, и хоть немного доверять ему. — Мария не могла скрыть свое разочарование ни перед тетей, ни перед самой собой. — Изабель, я не сумела провести простой и заранее согласованный с тобой разговор, поэтому ты так презрительно о нем отзываешься. Если не принимать во внимание допущенные мной оплошности, ничто — ни слова сэра Джона, ни даже его просьба ко мне — не дает ни тебе, ни мне основания плохо о нем думать. Он любезен и галантен. И он совсем не тот бесчувственный обольститель, каким ты его представляешь.

— С тобой бесполезно его обсуждать, — сказала Изабель, натягивая на колени одеяло. Она сознавала в словах Марии долю правды, но была слишком стара, слишком утомлена и слишком упряма, чтобы признать это. — Ты, Мария, совершенно неискушенна в сердечных делах и ничего не понимаешь в мужчинах. Давай прекратим этот разговор.

— Нет, тетя, — Мария не желала оставлять за Изабель последнее слово, — у меня действительно нет, в отАичие от других женщин, опыта в амурных делах. Я мало общалась с мужчинами, но, наверное, редко кому все в жизни так диктовали мужчины, как мне. И, Изабель, у меня есть представление о том, что правильно и что нет. Я верю голосу своего сердца.

Тетя молча натянула на себя одеяло. Мария поняла: их разговор подходит к концу.

— Изабель, Джон Макферсон незлой человек.

— А я этого и не говорила, — живо откликнулась старая дама. — Вообще-то, встреть я в свое время столь красивого и галантного мужчину, я бы ни о чем больше и не мечтала. Но в молодости я была бунтарка, мало заботилась о последствиях своих поступков и не давала себе труда задуматься о будущем.

Изабель поудобнее устроилась в кровати, ее глаза опять начали закрываться под воздействием лекарства.

Молодая королева подошла поближе и тщательно укрыла свою родственницу. Их разговор опять — так бывало почти всегда — кончился ничем.

Изабель вдруг открыла глаза.

— Мария, запомни, ты ничего… ничего ему не обещала.

Мария грустно кивнула:

— Как всегда, тебе лучше знать.

Направляясь к корме корабля, Джон пытался разглядеть что-либо в пелене тумана, окутавшего парусник. Свет от фонаря в центре палубы, казалось, пытался пробить завесу, отражая сверкающие капли оседавшей на снастях воды. Туман окружал их столь же плотно, но температура воздуха снижалась, и это давало некоторую надежду.

— О, милорд. Мой брат Эндрю сказал, что вы меня ищете.

Джон повернулся и увидел шкипера.

— А, Дэвид. Прихвати свои карты и приходи ко мне в каюту.

Дэвид согласно кивнул, но, приостановившись, заметил:

— Похоже, идея постоять здесь недельку не потеряла своей привлекательности, милорд? Всего лишь один обед…

Джон потер руками лицо и поплотнее запахнул плащ. Он действительно провел пару часов в обществе членов свиты в кают-компании. Обед прошел на удивление приятно, не было высказано никаких жалоб.

— Все оказалось лучше, чем можно было ожидать. Сэр Томас стоял рядом и обсуждал маршрут. Было совсем неплохо.

— А что делала в это время леди Каролина? — подколол его Дэвид.

— Слава богу, не знаю. Ее там не было. Сэр Томас что-то сказал, но я не стал углубляться в его объяснения. — Джон направился к своей каюте. — Давай побыстрее, шкипер. Сэр Томас туда вот-вот явится.

— Вы сказали ему, куда мы следуем?

Джон посмотрел на своего друга.

— Дэвид, он прирос ко мне как хвост. Мне остается только надеть его как шотландскую юбку.

— Слава богу, что это вы его интересуете, а не я.

— Не радуйся. Ведь от этого у Дженет не появится для тебя больше времени. Не так ли, Дэвид? — Джон лукаво взглянул на молодого человека. Тот пожал плечами и уставился в туманную даль. — Сэр Томас неплохо ориентируется в Нидерландах. Может, стоит показать ему карты и спросить его мнение, если мы решим послать кого-то на берег.

Дэвид хотел что-то сказать, но передумал и направился делать то, что ему было велено.

— Дэвид! — окликнул его командующий. — Тебе совершенно не обязательно быть с ним любезным.

Джон задержался перед дверью своей каюты, она была приоткрыта. Положив руку на острый, как бритва, кинжал, он широко распахнул ее.

В комнате царил полумрак, свет шел лишь из полутемного коридора, но кто-то потрудился зажечь в каюте свечу. Он пока никого не мог разглядеть.

Дэвид не мог войти туда до него. И сэр Томас, решил Джон, подождал бы его в коридоре. Никому из членов экипажа, кроме Дэвида, и в голову не пришло бы вступить в это святилище. Подумав о драгоценностях и ящике с деньгами для экипажа, Джон помрачнел — неужели кто-то из свиты позволил себе вторгнуться в его владения.

Командующий, по-прежнему держа в руке кинжал, распахнул дверь шире. Кто бы это ни был, он поплатится за это.

Широкий полог дамасского шелка скрывал ее лицо, но прозрачная сорочка позволяла видеть все прочее. Окаменев при виде лежащей на его постели женщины, Джон застыл на пороге. Его глаза обежали полные, совершенной формы груди, соски которых просвечивали сквозь тонкую ткань, стройные длинные ноги.

— Я боялась, что ты вообще никогда не придешь, — мягко сказала Каролина, ее длинные волосы, когда она приподнялась, засветились от бликов свечи.

Лицо Джона стало жестким, когда он понял, кто нарушил покой его каюты. Борясь с гневом, рвущим его грудь, командующий вдруг увидел, как изменилось выражение лица Каролины, уставившейся на дверь. Он повернулся, готовясь отразить удар меча ее мужа. Но удара не последовало.

Рядом с ним стояла Мария. Она не отрывала глаз от лежащей на постели женщины.