"Мир Акорны" - читать интересную книгу автора (Маккефри Энн, Скарборо Элизабет)

Глава 8

Лечение в холмах у Предков, их вежливая, пристальная опека означала уничтожение всех шлаков, всей грязи, всей порчи; вся боль, весь позор тяжелых испытаний, с которыми встречались линьяри во время своих космических путешествий, оставались позади. Процесс мог продолжаться днями, неделями, месяцами, годами – по стандартному летоисчислению; ганье или более того – по летоисчислению линьяри.

Однако глубокое исцеление едва-едва началось, когда группы Предков начали подавать просящим исцеления космическим путешественникам одежды, говоря:

– Идите домой. Вы нужны в Кубиликхане.

Никогда за всю свою жизнь Надине не приходилось видеть ничего подобного.

– Мы сделали что-то не так? – спросил один из молодых членов экипажа «Иилира». – Нас изгоняют, потому что наша порча слишком велика?

– Не говори глупостей, дитя, – сказал грум. – Разве не слышал ты нас? Вы нужны. Что же до того, чтобы изгнать вас: как же мы можем изгнать вас, если мы идем вместе с вами?

Там, в городе, Лирили не находила себе места: она забывала даже о том, чтобы пастись, она ходила взад и вперед без видимой цели и смысла по дороге, ведущей в космопорт, пока у нее не заболели ноги. У визара не было курьера с тех пор, как пропала Мати: ей не оставалось ничего, кроме ожидания. Она могла только ждать того страшного момента, когда кхлеви найдут их. Она не знала, что делать.

Теперь, когда гнев больше не затуманивал ее мыслей, она убедила себя, что сослужила добрую службу Таринье и Мати. Когда кхлеви придут сюда, судьба пощадит хотя бы этих двух молодых линьяри.

«Если их уже не употребили в пищу», – заметил тихий голос где-то глубоко внутри нее.

Она решила не обращать внимания на эту непрошеную мысль.

По дороге из космопорта, где визар разговаривала с офицером, дежурившим сегодня на связи, – Лирили отказывалась верить в то, что ее вовремя оповещают обо всем происходящем, она решила проверить это лично, и ее можно было понять: она должна была быть вовремя оповещена о возможной атаке, – визар увидела текущий с холмов с другой стороны чашеобразной долины, в которой располагался Кубиликхан, поток двуногих и четвероногих существ.

Взбудораженная, напряженная, напуганная и все же одновременно с этим чувствовавшая странное успокоение, она вернулась в свой офис, чтобы здесь встретить космических путешественников – и Предков.

Мысль о допросе пленного кхлеви беспокоила Акорну. Несмотря на ее страх и отвращение, она знала, что не сможет наблюдать за допросом, что ее будет мучить желание исцелить раны этого странного, страшного, чуждого существа. Разумеется, она понимала, что лечить раны монстра-разрушителя не резон. Однако от этого понимания ей вовсе не становилось легче.

Как бы то ни было, она чувствовала боль существа, находившегося двумя палубами ниже. Несмотря на все угрозы Беккера, никто не коснулся этого существа с того момента, как его принесли на борт и повесили на то место, где обычно висели сети с грузом. Не было необходимости поднимать руку на тварь. Она и так отвечала на их вопросы – в перерывах между спазмами боли.

Но кхлеви умирал. Акорна чувствовала – он умирал.

Ощущение было таким отчетливым и ясным, как если бы умирала она сама. Девушка больше не могла выносить этого. Она должна была уйти – или вмешаться в то, что делал Беккер. Но им была нужна та информация, которую капитан выжимал из кхлеви. Акорна покинула мостик и пошла к роболифту, задержавшись только для того, чтобы сообщить остальным: она собирается посмотреть, не начался ли отлив; если да, то она соберет некоторое количество обломков. Девушка также собиралась продолжить вызывать Таринье и Мати.

В качестве ответа от Беккера она получила: «Э-э-э-э, хм-м-м-м, гм-м-м, ладно». Ари и Мак были полностью поглощены расшифровкой клацаний кхлеви, похожих на прерывистые пулеметные очереди. Дверь немного приоткрылась – всего на один момент, но ощущение боли, хлынувшее из проема, заставило Акорну пошатнуться. Когда люк уже автоматически закрывался, РК, хлеща хвостом по спине, протиснулся в щель. Легким прыжком он взлетел Акорне на плечо.

Она почесала кота под подбородком.

– Спасибо, друг мой. Хорошо, когда кто-то есть рядом.

Призрачные голубые туманы вздымались к небу цвета индиго, и бирюзовый свет двух лун омывал море, берег и лес позади. Ноги Акорны глубоко погружались в песок. Вне корабля она тоже могла чувствовать боль пленного кхлеви, но расстояние ослабляло это ощущение. Сознание того, что никто из ее товарищей не подвергал существо обещанным жутким пыткам, также немного облегчало душу девушки; они только пользовались агонией чудовища, чтобы получить ответы, могущие спасти ее людей и любых других созданий, на чьей дороге могли оказаться кхлеви.

Акорна глубоко вдохнула ночной воздух. Сладкий и пряный аромат трав и папоротникообразных деревьев, экзотичный и чем-то похожий на запах цитрусовых, вливался в ее ноздри. Она вдруг осознала, что ни разу не ела за этот день, и почувствовала голод. Она не боялась заблудиться среди дюн. Обостренный инстинкт линьяри позволял девушке ориентироваться, не давал утратить чувство направления, а света двух лун над ней было достаточно, чтобы найти путь между лесом и берегом к росшей неподалеку траве.

Сейчас ей было легче оттого, что она удалилась на некоторое расстояние от «Кондора». Когда она поест, то вернется, посмотрит, чего достигли ее друзья, и, если они уже закончили, попросит дать ей изучить пленника и заняться его ранами. Она не предлагала вылечить его раньше – из страха, что если она вылечит тварь, то один из ее друзей будет вынужден, скорее всего, снова наносить кхлеви повреждения, чтобы получить от этого насекомообразного существа важную и так необходимую им сейчас информацию. Кто знает – возможно, это даже был один из тех кхлеви, которые убили ее родителей; однако причинять мучения живому существу или даже просто безучастно смотреть на его страдания было противно самой сути Акорны. Как и Ари. Несмотря на то что кхлеви сделали с ним, девушка чувствовала: причинение страданий другому существу, даже принадлежащему к тем, кто едва не уничтожил его самого, помешает его внутреннему исцелению – а быть может, даже сделает это исцеление невозможным. Ари был рожден и воспитан в соответствии с законами и обычаями линьяри, не признающих насилия, он должен был страдать гораздо больше Акорны, выросшей вдали от своего народа и его культуры. Однако сейчас Акорна ничем не могла ему помочь.

Тогда, на берегу, однако, Ари обращался с оружием кхлеви со знанием дела и полной готовностью использовать его по назначению. Акорна не судила и не осуждала его за это, но ее огорчало, что он так ужасно изменился в сторону, полностью противоречащую его природе и склонностям.

Она проверила траву своим рогом. Здешняя растительность вполне подходила ей для еды, так что девушка-единорог немедленно набила травой рот. Однако эта трава была горькой, как перец, – вовсе не такой, какой она себе представляла. Она поискала какое-нибудь другое растение и вскоре нашла его прямо среди перечной травы – маленький тростник с узловатым стеблем, делавшим растение похожим на молодой бамбук или драцену. Это растение тоже оказалось съедобным, только гораздо вкуснее. Девушка стала выискивать среди растительности другие побеги «тростника», пока РК скользил по лугу – словно большая кошка джунглей, крадущаяся за добычей.

Она представила себе Мати, которая была практически единственной ее подругой на нархи-Вилиньяре. Девочка только начинала созревать – забавная, пышущая энтузиазмом, живая, трудолюбивая, любознательная. Она представила себе бледно-коричневую шкурку Мати, ее гриву и хвост, ее восхитительную улыбку, короткий носик и широко расставленные золотые глаза под еще маленьким рогом, похожим на закрученную спиралью раковинку. Она думала о том, что Мати сразу же и без колебаний приняла Ари, о ее любви к давно потерянному и так нежданно обретенному брату. Вспомнила огорчение и разочарование девочки, когда ее не взяли на «Кондор», уносящий от нее и подругу, и только что найденного брата. А ведь они могли взять ее с собой – даже несмотря на то что Лирили, когда зашла речь об этом, почти яростно противилась такому решению. Если бы тогда они так и сделали, настояв на своем вопреки воле визара, сейчас Акорне не приходилось бы тревожиться о том, что Мати потерялась где-то среди лесов неизведанной планеты – или даже мертва вместе с бедным Таринье, который, хоть и был примерно одного возраста с Акорной, но не имел такого опыта странствий и приключений, как она, а потому до сих пор был несколько неопытен. Да, Таринье был раздражителен, самоуверен и высокомерен, но в душе он все же оставался вовсе неплохим парнем.

Мысли Акорны были печальны и полны сожаления. Особенно она грустила о своей маленькой подруге – такой чувствительной и так много знающей о пути линьяри; о девочке, которая старалась помочь чужакам больше, чем кто бы то ни было еще на всем нархи-Вилиньяре.

– «О Мати, Мати, я так виновата, малышка!.. Я думала, что тебе надо остаться с Надиной. Мне надо было больше прислушиваться к твоим мыслям и не пытаться решать за тебя…»

– «Кхорнья? Кхорнья! Ты здесь! Ох, Кхорнья приходи скорее. Я никак не могу найти Таринье, и здесь в кустах что-то ужасное. Пожалуйста, Кхорнья. Я боюсь».

– «Мати! Все хорошо. Я здесь. Где ты?»

– «Потеря-а-а-алась!»

Мысль прозвучала как протяжный тоскливый плач.

– «Я приду и найду тебя. Просто продолжай посылать мне мысли, и я заберу тебя. Ты видишь берег оттуда, где ты сейчас? Ты видишь „Кондор“?»

– «Нет, я в лесу, и тут темно, и Таринье был прямо тут, охранял меня, пока я спала. Теперь он пропал, и звуки страшные, Кхорнья…»

– «Он может читать твои мысли? Ты пыталась говорить с ним?»

– «Нет. Я думаю, он без сознания. Может быть, его ударили…»

Теперь Акорна бежала галопом сквозь травы в лес, по следу мыслей Мати – как если бы она действительно слышала голос девочки, зовущий ее, указывающий направление, где находится сейчас малышка.

Подлесок опасен в темноте, – но Акорна без страха прыгала через кусты и корни. Однако ей часто приходилось останавливаться, чтобы снова прислушаться к мыслям Мати.

– «Продолжай говорить со мной, Мати. Иначе я не смогу найти тебя».

– «Я та-а-а-ак устала, Кхорнья. И я почти что боюсь думать слишком громко, потому что вдруг то, что ползает вокруг, что бы оно ни было, может услышать меня, как и ты».

– «Я понимаю, дорогая, но если мы хотим, чтобы я поскорее нашла тебя, ты должна продолжать говорить со мной мыслями. Если то, что тут есть, не отыскало тебя до сих пор, то, скорее всего, оно не может читать твои мысли».

Акорна была на полпути к вершине крутого холма, когда поскользнулась и упала, ощутив под ладонью и пальцами что-то слизистое, подобное следу улитки. Поднявшись, она увидела, что упала на сломанные ветви того, что когда-то было кустарником. Ободранные ветви кустарника были отрезаны чем-то острым под самый корень, сквозь кустарник и травы вела широкая «просека», по которой Акорна могла бы пройти без труда. Там, где была листва, след из вонючей слизи покрывал землю.

Именно по запаху Акорна поняла, что это был след кхлеви. Тварь ела, переваривала и испражнялась на ходу. Неудивительно, что они умудрялись за такое короткое время превращать в помойки целые планеты!

Если бы не дующий с моря ветер, относивший запах слизи в сторону, она бы заметила след раньше. Теперь у нее был след, по которому можно было идти, и ей не нужно было останавливаться, чтобы разобрать его.

– «Мати, я думаю, что Таринье был схвачен кхлеви. Оставайся точно там, где ты есть, и не издавай ни звука, пока не будешь точно уверена, что это я. Ты двигалась с тех пор, как пропал Таринье?»

– «Нет. Я слишком боюсь того, что в кустах».

– «Ладно, хорошо. Просто стой. Где-то прямо рядом с тобой – след из сломанных кустов и слизь кхлеви».

– «Э-э-эгм. Это именно то, что ты говоришь? А я думала, что просто эта планета ужасно воняет в некоторых местах».

– «Нет, это след кхлеви. Они испражняются так же быстро, как едят, насколько мне известно».

Двигаясь по следу кхлеви, Акорна взобралась на холм и принялась спускаться вниз, пока, хоть Мати уже некоторое время не заговаривала с ней, внезапно не «услышала» очень громкую мысль:

– «Ой! Ты наступила на меня!»

Сначала, посмотрев вниз, она не увидела ничего, кроме еще одного бледно-голубого куста, но, присмотревшись, заметила среди листвы что-то белое, мерцающее в лучах двух лун. Лицо. Она вгляделась пристальнее.

– «Мати?» – неуверенно спросила девушка.

– Да, Кхорнья, это я, – прошептала Мати, поднялась на ноги и обхватила шею Акорны своими белыми ручками. Акорна зарылась лицом в серебристую гриву девочки.

– «Посмотри…» – О да!

– «Думай, девочка. Мы не знаем, насколько близка опасность».

– «Я теперь вся белая. Тебе нравится, какой я стала?»

– «А почему мне должно не нравиться? Я и раньше тебя любила. Ты прекрасна! Тем более давай постараемся, чтобы такая красота не пропала и чтобы ты осталась в живых, ладно? Я хочу, чтобы ты отправилась обратно вдоль слизистого следа – обратно на холм и в лес. Твой нюх не даст тебе сбиться с пути. Когда ты доберешься до берега, то увидишь „Кондор“. Тебе надо привлечь внимание капитана Беккера и Ари и попросить их прийти сюда помочь мне и Таринье…»

– «И оставить тебя одну? Таринье сейчас тебе ничем не поможет – я совершенно не чувствую его. Что-то случилось с ним. И если это кхлеви, то я тебе понадоблюсь».

К ним подлетел РК, присел и сделал вид, что умывается, хотя его уши чутко шевелились, как если бы он слушал их мысленную беседу. В какой-то момент их похода он спрыгнул с плеча Акорны и отправился в свои собственные исследования. Возможно, когда она перешла на галоп.

– «Это и был кхлеви. И найти его и Таринье будет несложно. След виден совершенно ясно. Не сомневайся ни в чем: отправляйся назад и скажи остальным, что нам нужна их помощь. А я в это время постараюсь остановить кхлеви и не дать ему причинить вред Таринье».

– «А что, если тут есть другие кхлеви?»

– Если они и есть, капитан Беккер уже знает об этом. Он допрашивал раненого кхлеви, которого мы взяли в плен. Пленник скажет нам, сколько их здесь всего. Мне очень нужна эта информация, прежде чем я займусь освобождением Таринье. И мне нужно, чтобы ты была в безопасности, – по крайней мере, я должна знать, что этот кхлеви до тебя не доберется, – просто сказала Акорна. И снова повернулась к слизистому следу.

Но Мати вовсе не собиралась так легко сдаваться.

– «Ты сказала, что придешь за мной, – напомнила она. – Ты думала, все эти замечательные вещи обо мне и про то, что вы с Ари должны были взять меня с собой. Я уже не ребенок, ты знаешь. Я могу тебе помочь. Что, если меня поймают на пути к остальным? Что, если я потеряюсь?»

– «Просто иди по следу».

– «Ты ведь одна. Тебе тоже нужна помощь. Ты же знаешь, от Таринье помощи не будет. Мы бы услышали его, если бы он мог нам помочь. Знаешь, – в этой мысли чувствовалась тень обиды, – дома ты не обращалась со мной как с ребенком».

Акорна заколебалась. Она не хотела отпускать свою юную подругу одну в этот опасный путь, но затем подумала, что эта мысль была несколько смешной. Мати уже пережила крушение своего космического корабля и избежала плена кхлеви как минимум один раз за сегодняшний день. Впрочем, вполне возможно, что на этой планете есть еще кхлеви, и тогда на корабле не более безопасно, чем в лесу…

– «Отлично. Ты можешь идти со мной. Но разговаривай только мыслями. И оставайся позади меня».

– «Хорошо».

Акорна почувствовала, что Мати ищет РК, но кот исчез. Мати была несколько огорчена, так что Акорна послала ей успокаивающую мысль, что если кто на этой голубой планете и может позаботиться о себе как следует, так это кот. Затем они двинулись вперед по следу, который кхлеви оставлял за собой, надеясь вопреки логике и здравому смыслу, что с Таринье все в порядке.