Надежда Тэффи
Игра

Старому Берке Идельсону денег за работу не выдали, а велели прийти через час.

Тащиться с Песков на Васильевский и опять через час возвращаться – не было расчета, и Берка решил обождать в скверике.

Сел на скамеечку, осмотрелся кругом.

День был весенний, звонкий, радостный. Молодая трава зеленела, как сукно ломберного стола. Справа у самой дорожки распушился маленький желтый цветочек.

Берка был усталый от бессонной ночи и сердитый, но, взглянув раза два на желтенький цветочек, немножко отмяк.

– Сижу, как дурак, и жду, а денег все равно не заплатят. Будут они платить, когда можно не платить!

Около скамейки играли дети. Два мальчика и девочка. Рыли ямку и обкладывали ее камушками. Работал младший, худенький, черненький мальчик; старший командовал и только изредка, вытянув коротенькую, толстую ногу, утаптывал дно ямки. Девочка была совсем маленькая, сидела на корточках и подавала камушки, изредка лизнув наиболее аппетитные.

Подлетел воробей, попрыгал боком и улетел.

Берка усмехнулся, оттянул вниз углы рта.

«Дети так уж дети, – подумал он, – и природа вообще – чего же вы хотите!»

Ему захотелось принять участие в этом молодом веселом празднике.

Он сдвинул брови и притворно сердитым голосом обратился к детям:

– А кто вам разрешил производить анженерские работы? Я прекрасно вижу, что вы делаете. А разве показано производить анженерские работы? И здесь городское место.

Дети покосились на него и продолжали играть.

– И я знаю, что это не показано. Анженерские работы производить не показано.

Толстый мальчик надулся, покраснел.

– Нам сторож позволил.

Берка обрадовался, что мальчик откликнулся. Эге! Игра гаки завязалась.

– Сторо-ож? Ну, так не много ваш сторож понимает. И какой у него образовательный ценз? Уж там, где на еврея три процента, там на сторожа ни одного нет.

Маленькая девочка, втянув голову в плечи, заковыляла через дорожку, уткнула голову в нянькин передник и громко заревела.

Берка подмигнул мальчикам.

– Разве показано? Начальство узнает – беда будет. Каторжные работы. Сибирь.

Толстый мальчик засопел носом, взял брата за руку и пошел к няньке.

Берка встал за ними.

Нянька сморкала девочку и ворчала:

– Чего надо? Чего к детям приметываешься? Но Берка уже разыгрался вовсю.

– Разве показано производить анженерские работы? – подмигивал он няньке. – Это не показано.

– Нам сторож позволил, – заревел вдруг толстый мальчик.

– Сторо-ож? И где его ценз?

Берка подмигнул желтенькому цветочку.

– Господи помилуй! – удивлялась нянька. – Никогда того не было! Уж ребенок не смей песком играть! Указчик какой выискался! Скажите пожалуйста! Никогда никто не запрещал…

Подошел сторож.

– Что случилось? Вам, господин, чего надоть?

– Помилуй Бог! Дети, так они дети. Разве показано анженерские работы на городском месте! Не показано.

Он подмигнул сторожу.

– Ты чего мигаешь? – озлился сторож. – Ты мне не смей мигать. Я тебе так помигаю…

Берка слегка опешил, но, взглянув на желтенький цветочек, сейчас же понял, что сторож шутит.

– Я мигаю? И зачем бы я имел мигать, когда мне известны законы военной империи.

– К детям приметывается! Никому от него покою нету… Рад со свету сжить… – пела нянька. – Говорят ему: сторож позволил. Нет, все ему мало. Сторож, вишь, не начальство.

– Вот как! – сказал сторож. – Ну, ладно же. Я ему покажу, кто здесь начальство.

Он подошел к решетке и свистнул. Берка смотрел на приближающихся к нему городового и дворника и говорил:

– Куцы это они идут – несчастный служащий народ? Может, облава на какого мошенника? Только извините, господин сторож, я уже пойду, мне уже некогда. Поигрался себе с детьми, а теперь должен идти на печальное дело. Ну… и почему вы меня держите за локоть? Господин сторож! Почему?