"Судьба запасного гвардейца" - читать интересную книгу автора (Поляновский Макс Леонидович)
ПИСЬМО ОТ ВОЕНКОМА
Дела мои сложились так, что никакой возможности отправиться в Саратов на розыски Гасиловых у меня не было. Ни о какой отлучке из Сталинграда, из редакции фронтовой газеты в начале тысяча девятьсот сорок третьего года и речи быть не могло. Дел хватало всем, в том числе и нам, журналистам, военным корреспондентам. Писать приходилось днем и ночью, хотелось рассказать о героях решающих боев, а героями в эти поворотные дни были все — каждый советский солдат, летчик, моряк, каждый командир нашей наступающей армии.
И несмотря на все это, в дни, до отказа насыщенные значительными событиями, из головы моей не выходила история мальчугана, спасенного офицером Гасиловым.
Подробным записям о судьбе «запасного гвардейца», накопившимся в моем журналистском блокноте, явно недоставало продолжения.
Заметки обрывались на телефонном разговоре с комиссаром госпиталя, на сообщении о том, что зампотех поправился, уехал в Саратов на военно-медицинскую комиссию и взял с собой ребенка.
Как сложилась дальнейшая судьба обоих? Где сейчас Гасилов? Где Павлик? Память то и дело возвращала меня к сцене, которую я видел в госпитале: маленький забавный ползунок смешно передвигается по устланному теплой кошмой полу, а с кроватей молча, сосредоточенно, с какой-то исступленной нежностью смотрят на него раненые воины…
Не слишком веря в то, что получу ответ, я все же решил послать письмо в Саратовский военкомат. Письмо это включало несколько вопросов и короткое описание самого Гасилова и Павки — авось кто-нибудь узнает их по приметам. Заканчивалось послание убедительной просьбой прислать хотя бы справку о том, куда направлен инженер-капитан Гасилов Юрий Петрович.
Вскоре наша полевая почта доставила мне объемистый пакет с узеньким штампиком на конверте:
«Саратовский городской военный комиссариат».
В пакет было вложено письмо:
«Уважаемый товарищ писатель!
Письмо Ваше я получил и постараюсь ответить на все заданные мне вопросы. Только уж извините за изложение. Я — не литератор, а кадровый офицер. Пишу, как умею.
Инженер-капитан Гасилов Ю. П., интересующий Вас, запомнился мне по следующей причине: когда я вошел в комнату, смежную с моим кабинетом, там сидели прибывшие из госпиталя товарищи. Один из них, наиболее рослый, бережно укладывал в уголок дивана маленького ребенка и тихо договаривался с ожидавшими приема товарищами, чтобы они приглядели за ребенком, если его вызовут раньше других.
Когда упомянутый мною высокого роста офицер вошел, опираясь на палку, в мой кабинет, я тотчас задал ему вопрос по поводу ребенка. Он ответил, что привез его для устройства в такое детское учреждение, где могли бы выходить и подлечить этого хилого мальчика. По моей просьбе офицер Гасилов сообщил мне, откуда ему достался младенец. Конечно, меня удивила и тронула история спасения мальчика, а также настойчивость офицера Гасилова, твердо решившего усыновить ребенка.
Далее мне известно следующее: медицинская комиссия, освидетельствовав Ю. П. Гасилова, определила не направлять его в действующую армию до полного выздоровления.
Мы кое в чем помогли капитану: вручили ему ордер на право вселения в комнату, находившуюся у нас на учете.
После этого инженер-капитан Гасилов вновь побывал у меня, однако, на этот раз он явился без ребенка. По его словам, последний оставлен на попечение квартирных хозяев, оказавшихся, по его мнению, людьми, отнесшимся к нему благожелательно.
Закончив разговор о ребенке, товарищ Гасилов, чрезвычайно расстроенный, сообщил мне, что его огорчило решение медицинской комиссии, лишившее его возможности вернуться обратно в полк, где он был заместителем командира по технической части.
Я стал успокаивать инженер-капитана Гасилова, объясняя ему, что это сделано в интересах его здоровья. На это последний мне ответил, что его здоровье не такое уж плохое, а комиссии, производившей медицинское освидетельствование, надо было исходить из интересов его воинской части, оставшейся без зампотеха.
Гасилов, очень взволнованный, сказал мне: „Чувствую, что меня хотят демобилизовать из армии и дать отставку“.
Мне, как военкому, пришлось ему доказывать, что вопрос о нем так не стоит, но до полного выздоровления его решено направить на большую работу, вполне соответствующую его специальности. Узнав об этом, инженер-капитан примирился с такой мыслью, заявив мне, однако, что вскоре он подаст рапорт о своем возвращении на фронт.
В данное время Ю. П. Гасилов живет в городе Саратове, на Четвертой Беговой улице…»
Таково было письмо военного комиссара, подробное и, можно сказать, исчерпывающее. О большем я и мечтать не мог! Это письмо послужило нитью, вновь соединившей меня с зампотехом Гасиловым и его сыном Павликом.