"Времена не выбирают" - читать интересную книгу автора (Мах Макс)

Глава 1 КРИЗИС

Если откровенно, сейчас ему следовало бы сесть где-нибудь в тихом укромном месте да выпить так, чтобы мозги залило непроницаемым туманом. Или завыть. Или сделать что-нибудь еще, такое же иррациональное, бессмысленное, но зато дающее хоть какой-то выход тому, что жгло Виктора изнутри. Именно так. Или погасить этот огонь, хотя бы и на время, залить его литрами «новокаина» или дать вырваться наружу, чтобы не терзал душу, сжигая тесную топку сердца. Но как всегда ни того ни другого он позволить себе не мог. Дела и заботы гнали его вперед, и не имел он права ни на остановку, ни на чувства, которые могут помешать делу. Ни на что. Иди и умри, как говорится, но сначала сделай дело.

– Есть, – шепнул в ухо бесплотный голос оператора. – Мы его засекли. Дорога четыреста восемьдесят три вблизи перекрестка Рош Ха Айн.

– Группа захвата? – спросил Виктор, не отрывая взгляда от флотской Эстафеты – с неимоверной скоростью несущегося перед глазами информационного потока.

– Готовы. – Голос был такой же никакой, как и у оператора, но сигнатура источника обозначила его тональным переходом, так что и без мелькнувшего в верхнем левом углу плоской проекции иероглифа «Секира» было ясно: говорит командир тактического звена.

– Бери! – приказал Виктор и тут же, переключившись на другой канал, зло бросил: – Веня, угомони CNN!

– Секунда, – попросил Веня. – Работаем.

– Дорога номер шесть. – А это снова был командир тактического звена. – Направление – мост Ханахшоним. Берем.

– Давай туда, – приказал Виктор своему неизменному, еще с начала ратайской кампании, «возившему» его на войне пилоту.

– Куда туда? – Даэйн переговоров Виктора, естественно, не слушал – он рулил.

– Держи на пеленг, и будет тебе счастье, – усмехнулся Виктор и хотел вернуться к Эстафете, но не тут-то было.

Штурмовик плавно лег на правое существующее лишь в виде модулированного поля крыло и вдруг камнем рухнул вниз.

– Ты полегче там, – прошипел Виктор сквозь зубы. – Не дрова везешь!

Даэйн ни черта, конечно, не понял, он русского языка не знал – английский немного усвоил, и на том спасибо, – но общую мысль ухватил и перевел «Сапсан» в плавное скольжение со снижением.

– Могут засечь, – меланхолично предупредил он, но жью,[105] как говорится, и могила не исправит.

– А ты не давайся, – переходя на Ахан-Гал-ши, предложил Виктор и полез за трубкой.

– Есть, – доложил оператор. – Поторопитесь.

– Сейчас буду. – Виктор бросил взгляд на проекцию тактического вычислителя. – Три минуты. Гони! – приказал он капралу.

– Тряхнет! – предупредил чижик-пыжик Даэйн.[106]

– Уже, – Виктор сжал трубку в зубах и демонстративно прикурил, хотя мотало его сейчас и крутило как на американских горках. Но пилот крепко знал свой «маневр» и всегда, как «благородный человек», платил по взятым на себя обязательствам. Поэтому через сто сорок три секунды ровно штурмовик был уже на месте. Толчок, короткое скольжение вперед и вбок, еще один толчок, и все кончилось.

– Зеро, – угрюмо буркнул капрал Даэйн, для которого, будь ты хоть маршал и особа, приближенная к императору, все одно, ты всего лишь пассажир, а у пилота изо рта уже торчала – казалось, по волшебству, из ниоткуда появившаяся – толстая короткая сигарка, «Цтика», из тех, что курит всякая босота в окрестностях «Пятака».[107]

«Курили», – поправил себя Виктор. И база, и поселок, да и сам великий Тхолан уже с полгода как превратились в руины.

Окутавшись маскирующим «Мороком», «Сапсан» завис метрах в двадцати от дорожного полотна, вписавшись меж редких деревьев, росших неким подобием рощицы в полосе отчуждения шоссе № 6. Сейчас, если глядеть со света, штурмовик выглядел как сгусток ночной тьмы, подернутой размытыми тенями, «просвечивающий» дальними огоньками и силуэтами несуществующих веток и проводов.

Не заморачиваясь развертыванием трапа, Виктор спустился на землю, воспользовавшись десантной платформой, и быстро зашагал к шоссе, на котором прямо напротив него застыли три машины, окруженные группой людей в форме полицейских и пограничников. Впрочем, там мелькали и несколько вполне узнаваемых «штатских», коренных, между прочим, израильтян, играющих, однако, уже за другую сборную. Их присутствие делало ситуацию более аутентичной, а номера «вольво» начальника Шабака широкой общественности известны не были, так что редкие машины, время от времени появлявшиеся на ночной дороге, лишь немного притормаживали – «Любопытство не порок, не правда ли?» – и ехали дальше, послушные отмашке полицейского.

Виктор поднялся по насыпи, переступил через невысокое ограждение и подошел к серо-стальной машине Зицера.

– Доброй ночи, – сказал он на иврите, открывая переднюю дверцу со стороны пассажира.

– Кто вы такой? – Зицер, сухощавый мужик за пятьдесят, не психовал и не делал лишних движений. Человек он, судя по «объективке», был тертый, бывалый, в панику не впал и ситуацию конечно же уже просчитал. Не покушение, не похищение и не военный переворот. Тогда – что? Вот этим его незаурядные мозги и были сейчас заняты.

– С месяц назад у вас, господин Зицер, состоялась одна довольно любопытная беседа, – ответил Виктор, на ходу выстраивая сценарий разговора.

– У меня, знаете ли, бывает много занимательных бесед, – усмехнулся Зицер. – Разных, с разными людьми.

– Не сомневаюсь, – невозмутимо кивнул Виктор. – Но я имею в виду встречу с племянником старика Варбурга.

– Ну? – Лицо Зицера ровным счетом ничего не выражало.

«Ладно, – не стал упрямиться Виктор. – Покер так покер. Нам не привыкать».

– Считайте, что он снова пришел с вами поговорить, – улыбнулся он.

– Значит, вы тоже племянник господина Варбурга? – Не знай Виктор, с кем имеет дело, мог бы и «повестись», но он знал и потому простецкую улыбку Зицера за чистую монету не принял.

– Вроде того, – сказал он и тоже улыбнулся.

– А это все тогда для чего? – кивнул Зицер на оцепление.

– По-другому времени не было, – пожал плечами Виктор. – Форс-мажор. Извините, – добавил он после короткой паузы.

– Иерусалим? – вопросительно поднял брови Зицер.

«Приятно все-таки иметь дело с умным человеком».

– Да, – кивнул Виктор. – Иерусалим. Там, как вы, вероятно, уже знаете, кое-что произошло, и я вас убедительно прошу это дело прикрыть.

– Так. – Зицер уже все понял. – И что же там произошло?

– Ничего такого, о чем следовало бы знать широкой общественности. – Виктор смотрел на начальника Шабака самым невинным взглядом, на который был способен, а способен он был на многое.

– Допустим, – покладисто согласился Зицер. – А я, я тоже теперь широкая общественность или все-таки еще нет?

– Естественно, вы особый случай, – не моргнув, ответил Виктор. – Тут такое дело: три палестинских мученика…

– Шахида, – автоматически поправил его Зицер.

– Шахида, – не стал спорить о терминах Виктор. – Три, – повторил он. – Они готовили большой теракт в Иерусалиме. Взрывное устройство весом… – Он демонстративно притронулся пальцем к уху, как бы прислушиваясь к тому, что ему сообщают. – Секунду! Оказывается, господин Зицер, это был заминированный автомобиль. Восемьдесят килограммов взрывчатки, газовые баллоны… Ну, вы понимаете? И шахидов было четверо.

– Четверо, – усмехнувшись, повторил за ним Зицер. – Имена тоже назовете?

– Назову, – улыбнулся Виктор, чувствуя, что дело пошло. – Это была группа Мухаммада Абу-ль-Фида.

– Абу-ль-Фид находится в Сирии, – спокойно возразил Зицер и посмотрел на Виктора, как бы интересуясь ненароком: «Как выкручиваться будете, молодой человек?»

«Молодец! – восхитился Виктор. – Важную информацию держит в голове».

– Секунду! – снова попросил Виктор и уже на самом деле активировал связь. – Восьмой, – сказал он по-английски, чтобы Зицер его мог не только слышать, но и понимать. – Мать вашу! Мне тут говорят, что Абу-ль-Фид в Сирии.

– Он действительно был в Сирии, – сразу же откликнулся диспетчер. – Но вчера утром перешел иорданскую границу с документами на имя Осамы Эсбея.

– Спасибо, – поблагодарил Виктор диспетчера и улыбнулся Зицеру. – Абу-ль-Фид действительно был в Сирии, но вчера утром пересек израильско-иорданскую границу с документами на имя Осамы Эсбея.

– Это точно? – Чувствовалось, что Зицер уже взял след.

– Вам не следует беспокоиться, – остановил его Виктор. – Абу-ль-Фид убит в перестрелке. Тела прилагаются к машине. Комплект.

– Значит, они убиты. – Зицер снова был само спокойствие, но тень улыбки все же скользнула по его губам. – Как?

– Тут такая история, – начал импровизировать Виктор, включив связь и давая таким образом штабу участвовать в игре. – Сейчас.

Он бросил взгляд на оцепление и выхватил взглядом знакомое лицо.

«Вот!»

– Алекс! – позвал он.

Один из «штатских» сразу же шагнул к машине, не дожидаясь второго приглашения.

– Вот, – кивнул Виктор на светловолосого крепкого парня. – Познакомьтесь, господин Зицер. Это Алекс Коган, охранник ешивы…

– Я? – спросил Алекс.

– Ты, – совершенно серьезно кивнул Виктор. – Расскажи, пожалуйста, господину Зицеру свою биографию. Только вкратце.

Коган быстро взглянул на Виктора и, окончательно смирившись с уготованной ему начальством ролью, шагнул ближе.

– Родился в Киеве, – сказал он. – Это на Украине.

– Я знаю, – мягко перебил его Зицер. – Дальше.

– Репатриировался в девяностом. В две тысячи втором начал службу в армии. Голанчик.[108] – Алекс быстро взглянул на Зицера, проверяя, понял тот или нет.

Зицер, естественно, понял.

– «Эгоз»,[109] – сказал Алекс. – Потом сделал первую степень[110] по политологии в Еврейском университете.[111] Работы нет, вот и пошел в охранники.

– С тобой ведь еще кто-то был? – спросил Виктор. – Нужен еще один, не в одиночку же ты валил Абу-ль-Фида?

– Дима Хохлов, – сразу же предложил Алекс.

– Тоже из Киева? – уже с интересом спросил Зицер.

– Нет, – покачал головой Алекс. – Он, кажется, из Москвы.

– «Голани»? – спросил Виктор для штабных, которые предстояло за полчаса слепить обоснованную версию событий.

– Нет, Шастет шлошэсрэ.[112]

– Подходит, – кивнул Виктор. – Вот они двое их всех и положили, – усмехнулся он, снова поворачиваясь к Зицеру. – Из табельного оружия. Всех.

– В ожесточенной перестрелке? – криво усмехнувшись спросил Зицер, рассматривая парня.

– Гражданские не пострадали, – поспешил успокоить его Виктор.

– А на самом деле? – криво усмехнулся Зицер, принимая правила игры.

– А вам это надо? – вкрадчиво спросил Виктор.

– Надо! – твердо отрезал Зицер.

«Ну что ж, – согласился Виктор. – За все надо платить. И тебе, Зицер, тоже».

– Хорошо, – сказал он вслух. – Смотрите.

Виктор достал из кармана мобильный вычислитель, открыл, «выбросил» проекцию, понимая, какое впечатление должно произвести на Зицера лицезрение такой «науки и техники», и активировал запись. Смотреть на все это он не просто не хотел, а физически не мог, поэтому, оставив Зицера в покое, стрельнул у Алекса сигарету и, закурив, попробовал рассмотреть звезды, которые, судя по тому, что облачности сегодня не было, должны были быть хорошо видны. Впрочем, не из-под мощной лампы дорожного фонаря, под которым тормознули машину Зицера.

– Кто вы, – спросил шабакник через минуту.

– Никто, – покачал головой Виктор, оборачиваясь. – И звать нас никак. Вашей стране, господин Зицер, – добавил он, выдержав короткую паузу, – мы не угрожаем. Людям – в целом – тоже, так как и сами являемся людьми, а некоторые, вот племянник господина Варбурга, например, или Алекс, даже евреи. У нас другие игры, господин Зицер, и вы, при всем моем уважении, в них играть пока не можете.

– Пока. – Все-таки дураков на таких должностях не держат.

– Пока, – согласился Виктор. – Позже все равно придется, но лучше все-таки позже.

– Почему придется?

– Потому что, когда такие полезут в товарных количествах, нам одним будет уже не справиться.

– Мы могли бы как-нибудь встретиться и поговорить об этом более подробно?

– Разумеется, – согласился Виктор. – Я с вами свяжусь в ближайшие дни, и мы поговорим. А пока вот номер телефона в Париже. На форс-мажорные обстоятельства.

– ОК, – кивнул Зицер. – Э…

«Ну что ж, за все надо платить. За взаимопонимание тоже».

– Завтра, – сказал Виктор с вежливой улыбкой. – Вы получите мэйл. Сеть ДФОП[113] в Самарии вас устроит?

– Я их и так всех знаю, – откровенно усмехнулся Зицер.

– Так чего же не берете? – полюбопытствовал Виктор.

– А кому они нужны, инвалиды? – удивленно поднял бровь контрразведчик. – На воле они полезнее.

– Черт с тобой, Зицер! – рассмеялся Виктор. – Раздевай догола. Я тебе «Братьев-мусульман» в Газе сдам. Сойдет?

– Вы русский? – спросил Зицер с профессиональным интересом в глазах.

– Самый что ни на есть, – согласился Виктор.

– А иврит где учили? – Зицер вроде бы вел вежливую беседу.

– Там, где я его учил, – усмехнулся Виктор, – никто его уже не учит.

На этом и расстались.

В Иерусалим он решил не возвращаться. Нечего ему там было делать и уж тем более не хотелось мелочиться. В Иерусалиме командовали сейчас Клава Йёю и Ермиягу Шум. Ну, Клава, она Клава и есть, опыта ей не занимать, хватки тоже, а Шум – мужик, во-первых, местный, а во-вторых, осведомленный во всех тонкостях подобного рода дел. Все-таки настоящий полковник-резервист, а не мальчик с улицы. Поэтому Виктор только задал Клаве необязательный вопрос «Как дела?», получил короткое и емкое «а пошел ты» на родном, естественно, языке и, приказав Даэйну «Давай на „Вымпел 3“, связался с княгиней Рэй.

– Что слышно, Фата? – спросил он.

– Ничего. – Лицо княгини ничего и не выражало. Абсолютно ничего.

– Ну коли ничего, то и делать нечего, – согласился Виктор, продемонстрировав командующей Ликиной гвардией «бронзовый лик» главнокомандующего. – Тогда до связи.

– Так точно, ваше высокопревосходительство, – на Ахан-Гал-ши, но на гегхский манер отчеканила княгиня.

– Надо говорить «ваша светлость», – беззлобно буркнул Виктор, подмигнул опешившей Фате, которой только что намекнул на свое олимпийское положение в обществе, и прервал связь.

По совести говоря, он ведь прекрасно знал, что только мешает людям спокойно делать их дело, нервирует, отнимает время, но… Вот именно, что «но».

Следующим на очереди был Скиршакс. Не по алфавиту, по ассоциации.

– Что происходит? – Виктор откровений не ждал, их просто не было, иначе ему бы об этом уже доложили, но им уже вовсю овладела «суета».

– Ничего нового, ваша светлость. – Скиршакс слишком долго служил в столичном гадюшнике, чтобы удивляться. Однако сейчас он все-таки нарочито говорил, используя лишь первый уровень выражения. Простые слова, простые смыслы.

«Как вода, хлеб или кровь», – подумал Виктор.

– Принято, – объявил он вслух. – Продолжайте поиск.

Кержаку мешать не хотелось совсем, но раз уж начал, остановиться Виктор не мог.

– Привет, Игорь, – сказал он, активировав личный канал связи.

– Здравия желаю, Федор Кузьмич. – Выглядел Кержак неважно, но накачанный стимуляторами по самое не могу, находился в тонусе.

«Зомби, понимаешь, отечественного производства!»

– Как Тата?

– Нормально, – грустно усмехнулся Игорь Иванович. – Не такая красивая, как обычно, но я ее люблю не за это.

Когда Виктор видел Тату в последний раз, баронесса Кээр была без сознания.

– А конкретно? – спросил он, вспоминая кровавую маску ее лица.

– Три ребра, – снова печально усмехнулся Кержак. – Левое запястье, и вся физиономия разбита. В общем, погуляли на славу.

– Ну, это и в самом деле ерунда, – облегченно вздохнул Виктор. – Маркус как? Оклемался?

– Как ни странно, да, – не смог сдержать искреннего удивления Игорь Иванович. – Не знаю даже, Федор Кузьмич, что сказать. Железный он, что ли? Дедку хорошо за восемьдесят…

– Ему девяносто семь, – устало уточнил Виктор.

– Сколько? – не поверил Кержак.

– Сколько слышал. – Виктор вспомнил «железного Макса номер два» и мысленно покачал головой: «Вот семейка!»

– Столько не живут. – По-видимому, Кержак переживал очередной культурный шок.

– Выходит, живут. – Виктор в подробности вдаваться не хотел, да и не знал он пока всех подробностей. – Что он делает?

– Сидит под оливой и курит, – пожал плечами Кержак. – И Роберт с ним.

– А Мюнц?

– Не знаю, – снова сник оживившийся было Кержак.

– Что значит – не знаешь? – У Виктора привычно сжало сердце. Ему было искренне жаль разведчика. Мужик он оказался правильный, настоящий мужик.

– Зужайша этот ваш молчит, как воды в рот набрал, – объяснял между тем Кержак. – Только глаза закатывает и молчит.

– Может, его на «Вашум» перебросить? – предложил Виктор, имея в виду, разумеется, Мюнца, а не Ликиного лейб-лекаря профессора Сшиясша Цъю Зужайшу, но Кержак его понял правильно.

– С ним и так работает бригада с «Вашума», – пожал Игорь Иванович плечами. – И потом, оборудование у нас, на «Вымпеле», не хуже.

– А?.. – начал было Виктор, но Кержак (от стресса, вероятно) утратил сейчас все свои представления о субординации.

– С ним сидит, – сказал Игорь Иванович, не дожидаясь окончания вопроса.

Что тут можно было сказать? Но главное – какие, к дьяволу, слова тут были нужны? Кто понимает, тот и так поймет, а таких, кто – нет, в их компании не было.

– Скоро буду. – Виктор вырубил связь и задумался.

Теоретически адресатов все еще оставалось достаточно чтобы продолжать «суетиться», сколько душе угодно, однако «практически» просто так «трезвонить» не хотелось, а по делу…

«Займемся делом», – решил Виктор.

– Йфф! – позвал он, вызывая княгиню по прямой линии. – Йфф, сладкая моя!

– Я здесь, Витя. – Голос княгини Яагш звучал тихо, но в нем слышались и нежность, и забота, и участие. А еще понимание. Возможно, поэтому она вдруг заговорила по-русски и, едва ли не впервые за все время, назвала его так, как теперь. «Витя». Земным, родным именем назвала, вот какая штука.

– Все, что есть, готовь к старту, – сказал Виктор, глядя ей прямо в глаза. – Все! Готовность сорок восемь часов.

– Что ты собираешься делать? – Только Виктор мог оценить то, что теперь слышал. Его валькирия сняла все барьеры, буквально все. Столько эмоций в ее лице и голосе он не видел и не слышал с самого их возвращения на Землю. Вероятно, поэтому он не стал изображать из себя «железного дровосека», а ответил так, как есть, и так, как мог ответить, будучи предельно искренним.

– Не знаю, – сказал Виктор. – Но что-то же надо делать?

Он и в самом деле не знал, как поступить, что предпринять, куда бежать и кого крушить. Может быть, впервые в жизни он оказался в таком положении, но и бездеятельным оставаться тоже не мог. По уму следовало оставаться на месте и продолжать, как ни в чем не бывало, крутить их сраную – «Мегаломаны хреновы!» – операцию. По уму… Сколько дел! И каких. Кто-то ведь должен строить флот, развертывать армию, систему отношений – в трех мирах! – выстраивать. В общем, по уму выходило, что его судьба – сидеть на хозяйстве и ждать развития событий. А по сердцу? Ведь он живой человек, а не «статуй командора»! По сердцу выходило, что все, что подсказывала логика, не то и не так. Сердце рвалось, буквально обливалось кровью, сердце…

«Кусок дерьма!» – подумал он зло, имея в виду и сердце свое, и себя самого, поддавшегося трепыханиям этого мускулистого, но глупого куска мяса.

– Не знаю, – честно признался он Йфф. – Но пусть все будет готово, а там посмотрим.

– Ты главком, – сказала она вдруг.

– И что? – спросил он, не сразу сообразив, куда она клонит.

– Твой уровень – даже не стратегическое планирование, а стратегическая философия, – «холодным», адмиральским голосом сказала Йфф. – Поговори с Викой, – предложила она, чуть смягчив голос. – С Йёю. Посиди в Ставке.

Она была конечно же права.

«Права», – согласился он с ней в душе, чувствуя, как тоска «царской водкой»[114] заливает грудь.

– Хорошо, – согласился Виктор, неожиданно обнаружив, что едва смог протолкнуть это простое слово через горло. – Договорились… Но ты… Ты будь готова, Йфф.

– Будет исполнено, господин главнокомандующий. – В голосе Йфф вновь зазвучала оружейная сталь, но в глазах – Виктор был уверен, что увидел именно то, что увидел, – в ее глазах стояли слезы!

– Отбой, адмирал, – почти шепотом сказал он и прервал связь.

«Поплыл, – признал он нехотя. – Мякиш с говном!»

Виктор вытащил из встроенного контейнера флягу-термос, не глядя, отщелкнул крышку и приник к горлышку. Вкус того, что он пил, Виктор почувствовал только на пятом или, может быть, шестом глотке. На седьмом – оторвался от фляги и вернул ее в стенную нишу. Шестидесятиградусный шидам[115] оказался очень кстати, Виктор прислушался к ощущениям, пришел к выводу, что «силы восстановлены», и, закурив, снова дернул Кержака.

«Дело, – подумал он, затягиваясь. – Делай, что должно… Вот ведь хрень какая в голову лезет! Делай, что должно, или иди на…»

– Слушаю вас, Федор Кузьмич. – Кержак смотрел на него выжидательно, но без раздражения.

– Игорь, – сказал Виктор, – свяжись с княгиней Рэй и с полковником Шця, и из своих тоже отбери… Мне к следующей ночи, в Питере, нужна хорошая оперативно-тактическая группа. Человек тридцать-сорок с тяжелым оружием и оснащением класса «дракон». Спроси Шця, он знает.

– Есть, – подтянулся Кержак.

– Оставь, Игорь, – попросил Виктор.

– Сделаем.

– Вот и ладушки, – кивнул Виктор. – В восемнадцать ноль-ноль, на «Свечном заводике».

– В Утопию пойдете. – Кержак не спрашивал, он уже все понял.

– Да, – подтвердил Виктор. – Надо с ними кое-что перетереть.

– Меня не возьмете, – почти обреченно констатировал Кержак.

– А знаешь что? Возьму! – неожиданно для самого себя решил Виктор. И в самом деле, идея показалась ему небезынтересной. – Форма у тебя советская сохранилась? – спросил он.

– Сохранилась… – Кержак был явно смущен. – Но размер… и знаки различия я тогда перешил.

– Ну, так свистни нормального портного! – отрезал Виктор. – И знаешь, что еще? Добавь звезд. Для солидности.

– Генерал-лейтенант?

– Да хоть полковник. Считай, я тебя произвел в генерал-полковники!

– А не перебор? – осторожно спросил Кержак.

– Никак нет, – покачал головой Виктор. – В самый раз будет, и свиту себе подбери… соответствующую.

– Сделаем! – весело пообещал Игорь Иванович.

– Ну вот и славно, – в свою очередь улыбнулся Виктор. – Только ты настоящих офицеров бери, а то спецы ряженых, сам понимаешь, за версту чуют.

– За кого вы меня держите, Федор Кузьмич? – искренне возмутился Кержак.

– За друга, – улыбнулся Виктор. – Возражения есть?

– Нет. – Кержак был мало что ошарашен, он едва не впал в прострацию.

– Конец связи.

Разговор с Кержаком, как ни странно, «привел его в чувство», и это было хорошо, тем более что борт «Кармин Прим»[116] был уже на подходе к базе «Вымпел-3».

– Ваша светлость! – Начавшие было успокаиваться и организовываться мысли прервал срочный вызов, но он же благодаря сигнатуре «высший приоритет» мгновенно вырвал Виктора из состояния «где-то там» и вогнал, как патрон в ствол, в состояние «товсь!». – Господин главнокомандующий!

– Здесь, – коротко сообщил Виктор сквозь зубы.

– Срочное сообщение.

– Телись.

– На рабочих частотах штаба Флота принят анонимный вызов, координаты источника прилагаются. Содержание: троекратно повторенное открытым текстом пожелание счастья и здоровья его светлости жемчужному Ё и вам, господин главнокомандующий, передаваемое источником от имени Тени его светлости герцога Рекеши.

– Источник на линии?

– Так точно.

– Переключайте, – приказал Виктор. – Каналу высший приоритет. Код Синий.

– Есть.

На линии прошла рулада смены протокола и «щебетание» дополнительного кодирования.

– Слушаю, – сказал Виктор в пустоту.

– Кто? – спросил оттуда, из неведомого далека, искусственно смоделированный голос.

– Князь Яагш, – представился Виктор. – С кем имею честь?

– Къесш.

– Вы ревнитель? – уточнил Виктор.

– Да. – Голос был бесплотен.

«И слава богу!», – честно признал Виктор, имевший уже в прошлом сомнительное удовольствие общаться вживую с настоящими ревнителями.

– Слушаю вас, Къесш, – сказал он вслух.

– Герцог мертв, – равнодушно сообщил голос. – Тень обрела плоть. Договоренности остаются в силе.

«Так, значит, мы о чем-то договорились? Ну-ну, хорошо знать».

– С нашей стороны тоже, – дипломатично ответил он ревнителю. – Это все?

– Нет. У вас бродит Дух Горы.

– Ратай? – уточнил Виктор.

– Знаете. – Это был не вопрос и не вводное слово. Ревнитель констатировал факт. – Не просто ратай. Как я. Много сильнее. Темный Дух, Дух Горы. Црой говорили: Выдох Отца. Опасен. Очень.

– Уже нет, – успокоил ревнителя Виктор.

– Хорошо, – сказал тот, но спрашивать, как это произошло, не стал. – У него был Ключ?

«Ключ? Ах вот ты о чем?»

– Нет, – не моргнув глазом, солгал Виктор. Свои карты он предпочитал держать ближе к орденам.

– Плохо, – сказал ревнитель. – Придет другой.

– А без Ключа можно? Или у вас тоже есть Ключ? – А вот знать чужие карты устав партии не запрещал.

– Нет. – Голос ревнителя звучал так, как если бы с Виктором общался испорченный граммофон. – У Черной Горы есть Тропа. Возможно, у ратай тоже есть Тропа. Не знаю.

– Выход один? В Иерусалиме? – уточнил Виктор.

– Да, – ответил ревнитель. – Иерусалим. Гора. Да.

– Вы уходите?

– Нет. Выход. Не вход. Для меня. Вы поможете?

– Да, – не раздумывая, ответил Виктор. – Но не сейчас. Владелец Ключа отсутствует.

Виктор вдруг понял, что уже какое-то время говорит в той же лапидарной манере, в которой говорил ревнитель.

Ну что ж, с кем поведешься, как говорится.

– Я буду ждать.

– Приглашаю вас в гости, – сказал Виктор, хотя ему совсем не улыбалось тесно общаться с этим бродячим кошмаром. – У нас удобнее ждать.

– Хорошо, – согласился собеседник. – Где?

– Держите карту, – сказал Виктор и в несколько движений сбросил ревнителю файл с картой.

– Принял, – сообщил через мгновение посланец Горы. – Завтра. Вечером. Будем говорить.

– Будем, – согласился Виктор. – Но не завтра. Завтра меня там не будет. Вернусь послезавтра утром. Тогда и поговорим.

Связь прервалась, но Виктор, все еще находясь под впечатлением только что произошедшего «обмена мнениями», не был способен думать о чем-нибудь еще, тем более что обстоятельства этого и не требовали. Он был уже на подлете к базе и с тем, чтобы продолжать суетиться, мог подождать. Однако если в предыдущие полчаса всех доставал он, то теперь все неожиданно захотели его самого, и ревнитель, как оказалось, был лишь первым из тех, кто жаждал пообщаться с главкомом Яагшем.

Островок в греческих территориальных водах, на котором располагался «Вымпел-3», едва показался на курсовом экране, а Виктор уже принял очередной «срочный вызов», проходивший по приоритетному списку персон, «особо приближенных» к еще не родившейся императрице. Зуммер коммуникатора разорвал плетение «логических узоров», и Виктор нашел себя в реальном времени, стремительно приближающимся к «Вымпелу» с полупустой флягой шидама в одной руке и трубкой в другой.

Для активации связи пришлось зажать трубку в зубах и сыграть левой «что-то веселенькое» на сенсорной панели вычислителя. Изображение на экране тактического блока на мгновение подернулось туманом, и из него возник Иван Никанорович Чулков. Старик сидел где-то в освещенном закатным солнцем саду – «И где бы это могло быть?» – прямо среди отягощенных огромными красными плодами яблонь. Вот так просто – деревья яблоневого сада, обыкновенный деревянный стол с оборудованием «оттуда» и старорежимными бумагами, резное кресло, и в нем одетый в малиновую шелковую пижаму бывший Лорд-Директор Ордена Легиона Чулков.

Старик посмотрел на Виктора, кивнул каким-то своим мыслям и, не здороваясь, сказал тихим спокойным голосом:

– Не порите горячки, Виктор Викентьевич. Я человек старый но из ума, как вы знаете, пока не выжил. Кризисы тем и опасны что даже самые трезвые люди начинают суетиться. Это, собственно, все, что я хотел вам сказать. Извините, если помешал.

– Что предлагаете взамен? – спросил Виктор. – Ваше здоровье! – И сделал очередной глоток из фляги.

– Спасибо. – Старик был невозмутим. – Ничего. Я просто не располагаю всей необходимой информацией. Решать вам, Виктор Викентьевич, но я посоветовал бы не спешить. Оглядитесь, подышите носом, тогда и действуйте.

– Звучит соблазнительно, – усмехнулся Виктор. – А если время уходит?

– А если уже ушло? – Старик чуть опустил тяжелые веки под густыми седыми бровями и смотрел теперь на Виктора как-то так, ненормально, из-под век.

– Я не знаю, – устало признался Виктор.

– Тем более. – Голос старика был очень тих, но сталь в нем явно не проржавела. – Как же вы можете знать, что поступаете верно, если не знаете даже, существуют ли действительные причины для ваших действий?

Виктор обдумал сказанное. Возможно, Чулков был прав. Возможно, но не обязательно.

– Хорошо, я подумаю, – сказал он вслух. – Спасибо.

– Если понадоблюсь, я всегда к вашим услугам. Конец связи.

«Конец связи, – согласился Виктор. – Конец…»

– На месте, – сообщил Даэйн и плавно посадил массивную машину на газон перед старой гостиницей, с некоторых пор значившейся в реестре кодов под обозначением «Вымпел-3».

– Спасибо, капрал, – поблагодарил Виктор и сбросил с себя сбрую принудительной фиксации.

– Витя! – Вике «коммутатор» был не нужен. Она располагала прямым доступом к телу. – Ты как?

– Как… – Он хотел сказать «как срак», но вовремя себя остановил. Вика ни при чем, ей самой сейчас…

– Ты где? – спросил он.

– На «Вашуме».

– Как там… – Он споткнулся об это имя, но все-таки взял себя в руки и произнес его вслух: – Ци Ё?

– Она Ё, Витя, – мягко сказала Вика, но Виктору очень не понравился подтекст, едва обозначенный интонацией.

«Что она имеет в виду?»

– Она Ё, – сказала Вика. – Сейчас Ци Ё поет «Последнюю песню», а завтра вырежет на плече «волну», и у тебя появится одной головной болью больше.

«Вот же черт!» – Об этом он как-то и не подумал, занятый своей суетой. Просто не успел. Не сообразил сразу, начав уже отвыкать от аханских нравов и обычаев. И совершенно напрасно. Совершенно. Это в его глазах Ци Ё маленькая славная девочка, дочь его друга, подруга его собственной маленькой Яны.

Однако в данном случае было совершенно неважно, что думает о ней Виктор. В собственных глазах, но, главное, с точки зрения аханского права и обычая, Ци Ё сегодня стала взрослой женщиной, тем более что ей уже исполнилось десять лет.

«Десять… – повторил Виктор, нашаривая в голове какой-то дополнительный факт, о котором он, по собственному ощущению, все-таки забыл. – Десять… Ох!»

– У нее что, и месячные уже?.. – с неподдельным ужасом спросил он.

– Месяц назад, – тихо ответила Вика. – Витя, тебе придется с этим смириться. Она полноправная Ё, и в отсутствие других претендентов она – Первая Ё, а пока не вернется Макс – «А он вернется?» – еще и глава клана. Как я.

– Как ты, – повторил за ней Виктор, уже понимая, в какую пропасть заглядывает.

– И учти, – добавила через мгновение Вика. – Она Чьёр[117] и она сзиждай.[118] Любой ратай, в пределах досягаемости, ее законная добыча и жертва.

– Вот же!

– И ты обязан их ей отдать, – закончила Вика.

– Они пленные, – попробовал возразить (Кому? Себе? Ей?) Виктор.

– А ты – князь Яагш, главнокомандующий аханской армией и друг ее отца, жемчужного господина Ё.

– Я приказал Йфф готовиться к выступлению, – сказал он вместо ответа. – Всеми силами.

– Куда?

– Для начала на Той'йт.

– Ты не прав, Витя, – возразила Вика. – И сам знаешь, что не прав. Просто у тебя горит сердце.

– Вероятно, это от бессилия, – признал он.

– А вот это уже преувеличение, – не согласилась Вика.

– Хорошо, – немного помолчав, сказал Виктор. – Я подумаю.

– Прилетишь?

– Да, часов около двенадцати.

– Жду. – Улыбка окрасила ее голос, и он снова зазвучал, как песня дивной, из неведомых краев прилетевшей птицы.

Когда Виктор подошел к главному корпусу гостиницы – четырехэтажному зданию в колониальном стиле – уже светало.

Как-то незаметно, буквально нечувствительно, ночь прошла.

Он оглянулся на светлую полосу, обозначившую встающее над морем солнце, и вошел в лобби отеля, которое тянуло максимум на название «вестибюль». Впрочем, здесь было чисто и даже уютно.

«Вот именно! Чистенько, но бедненько. Зато без претензий, – утешил он себя. – И фрак носить не надо».

Он прошел лобби насквозь, махнув рукой, чтобы не вставали, трем сидевшим в баре гарретским стрелкам из активного резерва обороны и через короткий коридор вышел на террасу, нависавшую над спускавшимся к бухте парком. Среди стволов деревьев и в их кронах еще прятался мрак, но небо стремительно светлело. Виктор достал трубку, покрутил ее в пальцах и спрятал в карман.

– Девушка, – сказал в никуда, активируя связь. – Дайте-ка мне барона Счьо.

– Лейтенант Глиэр, ваше высокопревосходительство, – откликнулся из заоблачных высей низкий баритон.

– Рад за вас, офицер, – сказал Виктор, переходя на гегхский. – Барона Счьо, пожалуйста.

– Прошу вас, господин главнокомандующий.

– Спасибо.

– Доброго времени суток, барон, – сказал Виктор, услышав сигнал подключения.

– У нас девять часов утра, – сообщил Счьо. – Почти. Доброе утро, князь.

– Барон… – Виктор все-таки достал трубку снова и стал ее неторопливо набивать душистым вирджинским табаком. – Не то чтобы в мои планы входило вас торопить, но обстоятельства заставляют нас быть несколько более поспешными, чем мне хотелось бы.

«О как!»

– Я понимаю. – Счьо не был удивлен и расстроен не был тоже. – Мы работаем во «фронтовом» режиме, но должен заметить, что объекты оснащены первоклассной защитой. Очень серьезные печати. Тем не менее первый уровень мы уже прошли. Доламываем второй. По мнению экспертов, следует ожидать не более четырех уровней защиты. Так что, по моим расчетам, сегодня вечером вы получите мой отчет, хотя я и не ожидаю, что мы найдем что-то особенно интересное. Но это неважно. В полночь объекты станут доступны жемчужной госпоже Ё.

Ну что ж, барон был плоть от плоти Аханской империи. Он был носителем ее духа, и то, о чем Виктор – за суетой – забыл, Счьо знал с самого начала и принимал как данность. Факт жизни – не больше, но и не меньше.

– Спасибо, барон, – поблагодарил Виктор, пытаясь смириться с неизбежным. Однако в нынешнем своем, земном, статусе, переваривал он такие вещи с трудом, если вообще мог переварить.

Он посмотрел в парк. Где-то там, в темноте, сидел под деревом «кузен» Макса, но идти к нему сейчас Виктору не хотелось. Не сейчас, не этим утром. Потом. Может быть, днем или, лучше, вечером, непременно. Старик все-таки троюродный племянник Макса, родная кровь, так сказать. Чуть ли не единственный родственник на всем белом свете.

«На этом так уж точно», – поправил себя Виктор.

Но дело было не только в этом, хотя и в этом тоже. Старик пришел говорить от имени целого мира, и не считаться с этим было нельзя. Неправильно. Но ведь было и еще кое-что, причем такое, что требовало к себе очень особого отношения. Маркус носил на груди Ключ, точно такой же Камень, какой вынес Макс из развалин резиденции покойных Ю и какой нашли на мертвом теле ратайского ревнителя.

«Три, – думал Виктор, куря трубку и глядя в темный парк. – Три, а должно быть, если Лика не ошибается – а она вряд ли ошибается, – семь. Значит, семь. Для чего?»

Этого они пока не знали, но еще полгода назад они вообще ничего про Ключи не знали, а теперь все-таки кое-что проясняется, и местонахождение трех из семи Камней уже известно.

Виктор непроизвольно поднял свободную руку и коснулся груди, там, где под рубашкой висел теперь на цепочке третий Камень. Камень молчал. Возможно, пока он находится у Виктора, вообще не заговорит никогда. Возможно. Но пока пусть будет там, где есть, даже если Виктор и не тот человек, который нужен Камню. В глубине души, в самых темных ее закоулках, ворочалась, подавая иногда робкий голос, надежда, что все это неспроста. Что Камень не случайно попал этой ночью именно к нему и именно тогда, когда Макс…

«Ладно, – не желая соглашаться с очевидным, решил он. – Будем посмотреть».

Однако ему было ясно, что со стариком в любом случае придется говорить ему самому. Только не сейчас и не днем, потому что тогда он будет на «Вашуме», и не вечером.

И это тоже было объективным обстоятельством. Вечером Виктор должен был быть в Питере.

«Значит, послезавтра, то есть завтра. Значит…»

Как ни изощряйся, а вывод был прост до очевидности. Обстоятельства и обязательства просто не оставляли ему выбора.

Мужчин он нашел на небольшой смотровой площадке над бухтой. Маркус действительно сидел прямо на траве, привалившись спиной к корявому стволу старой оливы, бог весть как оказавшейся среди «культурных» деревьев парка. Его «внучек» Роберт расположился неподалеку на мраморной скамье – «Просто Сочи какое-то, а не Греция», – оба молчали, неторопливо покуривая и глядя кто куда. На шаги Виктора они, казалось, не обратили никакого внимания, хотя наверняка их слышали. Не могли не слышать. Виктор шел, не таясь, и старательно хрустел камешками.

– Доброе утро, господа, – поздоровался он, подойдя почти вплотную. – С вами, Маркус, мы уже знакомы, но просто для формальности и для молодого человека, – Виктор коротко поклонился Роберту, который вряд ли был сильно младше нынешнего Виктора, – Виктор Викентьевич Дмитриев.

– Доброе утро, – сказал старик и затушил свою сигарету, просто ткнув ее в траву. – Мордехай Холмянский.

– Доброе утро, – сказал по-русски Роберт и встал. – Подполковник Лемке, господин…

«Сказать ему, что я генералиссимус? – равнодушно подумал Виктор. – Не поймет, пожалуй».

– Фельдмаршал, – криво улыбнулся Виктор.

– Настоящий, – добавил он через мгновение, увидев реакцию обоих мужчин. – Фельдмаршал, князь… Только Дмитриев, а не Кутузов.

Лемке при этих словах едва ли не во фрунт встал, хотя какой там фрунт у шпионов? Издевательство одно. А вот Винт[119] неожиданно развеселился.

– А дяденька мой тогда кто? – спросил он, улыбаясь, как довольный жизнью пенсионер.

– Господин Дефриз является местоблюстителем престола. – Сердце сжало и даже будто бы в виски ударило, хотя при его здоровье это было более чем странно. – И так далее, и тому подобное. Да не тянитесь вы так, подполковник! Без чинов! Просто Виктор Викентьевич. Этого достаточно.

Он посмотрел внимательно на Лемке. Тот взгляд, естественно, выдержал – не мальчик – и через мгновение согласно кивнул.

– Павел Владимирович Лемке, – представился он снова. – Генеральный штаб Российской империи.

– Ну вот и славно, – через силу улыбнулся Виктор. – Поговорим немного, в предварительном порядке, так сказать.

Он подошел к скамейке, на которой до того сидел подполковник.

– Да садитесь же, господа!

Лемке не стал дожидаться второго приглашения и сел, ну а Маркус, собственно, и не вставал.

– Или мы должны подождать госпожу Ульрику? – спросил Виктор, тоже усаживаясь на скамейку.

– Не надо, – в голосе старика слышалась откровенная тоска. – Деби моя внучка.

– Дела, – тихо сказал Виктор. – Выпить у вас случайно нет? А то я могу свистнуть кого-нибудь…

– Не надо, Виктор Викентьевич. – Лемке чуть нагнулся вбок и достал из-за скамейки початую бутылку водки. – Только без стаканов…

– Да хрен с ними, со стаканами, – пожал плечами Виктор. – Что мы, три боевых офицера, из горла отравимся?