"Код любви" - читать интересную книгу автора (Моррель Максимилиана)

1

Уже несколько часов подряд я мчусь неизвестно куда, покрывая милю за милей, и размышляю о своей жизни. Свободная, самостоятельная, красивая… Филолог с блестящим образованием и знаменитая на всю страну писательница. За плечами два с половиной года каторжной работы. Итог: три бестселлера, три продолжения к ним и еще два потрясающих романа! И все это благодаря моему упорству, упрямству, называйте это, как хотите, моей несокрушимой уверенности в собственное дарование, а главное, желанию стать тем, кем я все-таки стала, несмотря на насмешки и скептическое неодобрение моего бывшего мужа. Моя популярность ему как ком в горле. На презентацию моей последней книги Майкл заявился с букетом роскошных красных роз и малоискренними поздравлениями, ненужными ни ему, ни мне. Восхищений моими талантом и красотой мне вполне хватает от старых и новых знакомых, совсем незнакомых, моих читателей, доброжелателей и завистников. Долли, единственная подруга и самый лучший на свете издатель, как всегда от души постаралась, обставив выход самого удачного, пожалуй, моего романа с грандиозной помпой. Как раз в тот момент, когда подняли тост за виновницу торжества, я имею в виду себя, и появился Майкл. Какого черта ему понадобилось? А впрочем, нетрудно догадаться. Бедняга никак не может смириться с тем, что его бывшая жена Гленда-Сьюин О'Коннол купается в лучах славы без него. Но роль мученика ему не к лицу. Майкл Локридж, ты – пройденный этап моей жизни, и мне давно безразлично, что ты скажешь. Куда подевалась та неуклюжая неудачница, которая к тому же собралась родить ребенка? Кажется, я злорадствую. Ах, Майкл, ты по-прежнему верен себе, в принципе, я рада твоим успехам в бизнесе! Поставим на этом точку. У меня впереди долгая увлекательная жизнь, и заслуженный отдых сейчас как нельзя кстати. Мне немного удалось прийти в себя на ферме у родителей. Прогулки верхом на моей любимой кобыле показали, что у меня еще есть мышцы, – они так сладко заныли к вечеру. Реймонд, мой дорогой четырехлетний сынишка! Навозившись с ним в поле, заметила, что щеки мои приобрели румянец. Я вновь полна сил и энергии. Впереди, насколько хватает глаз, ровная полоса пустынного шоссе, за окном восхитительные, закроем глаза на однообразие, пейзажи Северной Аризоны, прохладный салон новенького «форда» наполнен звуками классической музыки, льющейся из потрясающей стереосистемы. У меня отличное настроение! Покой и благодать. Что еще надо молодой и красивой женщине? Опять я об этой красоте! Рыжеватые волосы и синие глаза – это то, что удается разглядеть в зеркале заднего вида. Ну, с фигурой-то; все в порядке! Об этом мне сказали взгляды мужчин. На мне было платье от Валентино – опять-таки благодаря Долли, если бы не она, я бы, наверное, ограничилась брюками и красивой блузкой.

Итак, мужчины… Что они значат в моей жизни? После головокружительных романов и невероятных приключений в моих книгах представители сильной половины человечества кажутся лишь бледным подобием тех, кого я хотела бы назвать настоящим мужчиной. Алекс… Слегка напомнил мне героя одной из книг, а наутро это впечатление исчезло без следа. Позвольте, когда это было? Год назад? О-о! Лучше подумать о чем-нибудь другом!..

Дак-Сити. «Хорошая кухня и отличное вино. Поворот через десять миль». Ну что же, еще один маленький городок, как две капли воды похожий на остальные в этом штате. Переночую – и дальше.

Так я и думала: жара еще не спала. Просто дышать нечем! Вот и бар. Звякнувший над дверью колокольчик разбудил это сонное царство. После одуряющей духоты мне показалось, что я вошла в морозильную камеру, но мягкий полумрак располагает, как ни странно. Беглого взгляда достаточно, чтобы отметить несколько человек в самом углу за столиком, крепкого мужчину за стойкой бара. По-моему, все они несколько бледны. Наверное, рабочее шахты. Если мне не изменяет память, здесь какие-то старые рудники в горах. Интересно, что они на меня так уставились? Явно заинтересовались, и взгляды какие-то… плотоядные. Гленда, это уже перебор, самая голодная здесь ты!

Я подхожу к стойке и тут же забываю о тех троих за столиком. Глаза бармена смотрят на меня не мигая, они как-то холодны и обжигающе пронзительны. Это называется обжигающе холодный взгляд, Глен… У тебя что, мороз пробежал по спине? Смелее, неужели ты тормозишь?

– Где можно снять комнату на ночь? Глаза этого человека блеснули охрой. Ну и ну!

– Я хозяин бара и гостиницы на втором эта же. Лу! Приготовь комнату для гостьи.

Из двери в дальнем конце зала выходит девушка лет двадцати. Опять тот же странный взгляд. Чувствую себя добычей среди людоедов.

– Вы одна?

Ее голос удивительно тих и мягок. Я бы сказала, обволакивающе сексуален. Ничего себе! Наверняка эта мраморнокожая блондинка – местная сердцеедка. Да, я одна. Но произнести это вслух не успеваю, слова зависают на кончике языка. Господи, у них тут змеи, что ли ползают? Смотрю себе под ноги, но ничего не вижу. Нет, шипение раздалось где-то выше. Со стойки бара? Нет, пусто и там. Тем временем я не успеваю увидеть, как девушка проскальзывает к лестнице, ведущей наверх. Ощущаю себя полной идиоткой. Но на лице желтоглазого здоровяка нет ни намека на улыбку. Дело во мне.

– Кто вы такая?

Вот это вопрос! А что у меня с глазами? Сейчас они вывалятся и со звоном упадут на каменные плиты пола. Камень или керамика? Это в простеньком-то баре без названия!

– Откуда вы взялись? Пошел ты к черту!

– Проезжала мимо, – заставляю себя поднять глаза на бармена. Я сама любезность и эталон наивности. – Увидела приглашение на придорожном щите. А что вы мне можете предложить, чем у вас тут кормятся?

Дружный, едва уловимый стон у меня за спиной, больше похожий на вздох. Чувствую, как напрягается спина, но не оглядываюсь. Я что, с ума схожу?

Губы бармена дрогнули в улыбке. Так ухмыляются хищники.

– Бифштекс с кровью и… вино.

Обычно бифштекс я беру только «У Вилли», в других местах его или нещадно пережаривают, или подают совсем сырым. Ты что это, придурок, принюхиваешься ко мне? Я тебе не отбивная! Убери от меня свою мерзкую физиономию! Нет, она у него совсем не мерзкая. Немного крупноваты черты лица, но выточены, словно у мраморной статуи. Чересчур даже, пожалуй, пропорциональная личина. Вот именно – личина. Что же это они все такие бледные? Будто мертвецы.

Тьфу ты, пропасть! Он только мгновение назад стоял передо мной, его горячее дыхание облепляло мне лицо, а теперь его и след простыл. Сколько времени я была за рулем? Не так много, чтобы не замечать, как передвигаются люди. Облокачиваюсь о стойку и оглядываю зал. Что же это за скульптурная группа в углу! Они вообще-то шевелятся? Как сидели, уставившись на меня, так и сидят. Мигают, дышат? Надеюсь – да! Я или теряю сознание от голода, или у меня паранойя. Так и смотрим друг на друга. Тем временем девушка, которую назвали Лу, уже ставит мой заказ на столик рядом с дверью. Правильно, подальше от этих изваяний. От мяса поднимается аппетитный дымок, и выглядит оно не менее аппетитно, нежась в собственном соку. Ни намека на гарнир. Зато кусище размером с три мои ладони. Кажется, пока иду до места, успеваю закапать короткий маршрут из пяти шагов собственной слюной. Вино – сказка! Делаю второй глоток, едва не поперхнувшись. У самого уха свистящий шепот:

– Вы так и не сказали, кто вы.

Для тебя это так важно? Ты бы лучше отодвинулся от меня. Ненавижу бесцеремонность.

– Меня зовут Гленда О'Коннол, я известная писательница. В настоящий момент нахожусь в творческом отпуске и… путешествую. Просто путешествую. Вы всех гостей так встречаете, мистер?..

– Тикси.

Ну, это уже слишком! Он что, облизнулся или мне показалось? Забудь, тебе почудилось.

– Приятного аппетита.

Вот так-то лучше, твое место за стойкой, Тикси. За стойкой? Каким образом? Он только что стоял возле меня. Все хорошо, Гленда, все хорошо. Кому это он звонит? Черт, ничего не слышу! «У нас чужие… Одна… Писательница… Известная…» Да что все это значит? Тикси за стойкой, Лу в проеме двери, ведущей в подсобки и на кухню, трое за своим столом, и все глазеют на меня.

А я ем и пью, я не чувствую никаких неудобств, меня это вовсе не смущает. Ни черта подобного! У меня холодная испарина на затылке. Как меня учила Долли: глубокий вдох – выдох, вдох – выдох. Так можно и подавиться. Я их просто не замечаю. Еще глоток вина, какой изысканный букет! Густое, терпкое, на просвет багрово-красное. Впрочем, здесь темновато, окна с матовыми стеклами почти не пропускают света. Странно. Скоро стемнеет, а на улице по-прежнему ни души. Допустим, мужчины еще на работе, женщины готовят им еду. Допустим… А дети? Дети-то куда подевались? Сидят по домам, потому что в захолустном город очке объявился чужак. То есть – я! Точно брежу. Наконец-то первое движение за окном. Подъехала полицейская машина. Конечно, в бар, куда же еще! Тикси вызвал полицию? Звякнул колокольчик. Очередной глоток вина обжег мне горло. С бесшумной грацией хищника ОН направился к стойке и тихо заговорил с барменом. Оглянулся на меня. Глаза скрыты за темными стеклами очков. Держу пари – они у него карие. Снял широкополую шляпу с шерифским значком и небрежно бросил на стойку бара. Кудри длинной челки тут же упали на лоб. Мужчина не может быть такой неземной красоты! Высокий, стройный, талия перехвачена ремнем, кобура, наручники, резиновая дубинка. Неосознанно улавливаю каждую мелочь. Цвет волос, форма носа, линия губ – тонкие, яркие. Какой контраст с молочной белизной кожи! Обоими локтями откинулся на стойку. Молчит, слушает Тикси.

В ноябре Долли познакомила меня с детективом Фостером из ОБН, мне нужны были кое-какие консультации. Отчетливо помню помятую физиономию, полинялые джинсы, затертый пиджак, стиранную-перестиранную, выцветшую футболку.

А на этом форма сидит как влитая – чистая, выглаженная, ни единой складочки. Образец блюстителя правопорядка, король копов. До чего же красив, просто до неприличия! Сколько женщин, наверное, потеряли из-за него головы! Страшно представить. И я одна из них. Кажется… Ах, вот оно в чем дело – гормоны разыгрались! Шутка ли сказать – год. Чуть заметно кивает, едва уловимо, но кудряшки вздрогнули. Словно в унисон его легкому движению Лу, хищно прищурившись, делает шаг вперед. Трое за столиком одновременно зашевелились и привстали. А он? Не верю ни глазам своим, ни ушам. Не меняя позы, «мистер совершенство» лишь чуть подался корпусом вперед и, оскалившись, зловеще зашипел на всю эту компанию. Только этого не хватало! Мне снова почудилось или это клыки блеснули? Я вдавилась в стул. Эффект поразительный, словно нажали на паузу. Застывшее движение. Если у меня от удивления отвисла челюсть, я похожа на идиотку! Полнейшая тишина, ни малейшего шороха, невероятно!

– Ее никто не тронет.

Всеобщее оцепенение нарушил клацающий звук – это у меня захлопнулся рот. Снова стало слышно, как работает кондиционер. Лу исчезла в темноте дверного проема под лестницей, Тикси протирал бокал белоснежным полотенцем, мужчины продолжали прерванный разговор, а полицейский, взяв стакан красного вина, медленно подошел ко мне, сел напротив, свободной рукой снял очки. Спасите меня, я погибаю! Я таю, я рассыпаюсь на атомы под взглядом этих черных – ну, конечно, – черных! глаз. В голове извержение вулкана, горячая лава хлынула книзу. Я сейчас опозорюсь перед этим абсолютно незнакомым мне человеком. Соберись, Гленда, возьми себя в руки, ты похожа на безмозглую школьницу. Очнись же, он что-то тебе говорит. Его голос – шелковистый теплый мех, погружаюсь в него, тону в нем. Еще, еще!

– Я – Морис Балантен, помощник шерифа округа. Единственный представитель власти в городе. Поэтому имею право знать, что привело вас в Дак-Сити. Действительно случайность или все-таки любопытство?

Благословенна будь случайность, заставившая меня свернуть с трассы на проселочную дорогу, иначе я никогда не узнала бы, что ты живешь здесь! Как ты сказал, тебя зовут? Морис! Морис Балантен…

– Вы меня слышите, мисс О'Коннол?

Слышу ли я тебя? Отлично слышу. Вот вопрос, могу ли я говорить?

– Откуда вы знаете мое имя?

Дурной тон, Гленда, отвечать вопросом на вопрос. Пусть уж лучше так, чем вообще молчать, пожирая его глазами. Ну почему же у тебя такое непроницаемое лицо?

– Я читал ваши книги.

Трясу головой, как довольная кобыла. Расплылась в улыбке во весь рот. Представляю, что он думает обо мне.

– Думаю, что, несмотря ни на что, вам лучше уехать.

Ну уж нет! Теперь меня можно уволочь отсюда только на аркане.

– Вы читаете мои мысли, мистер Балантен?

Чуть заметное движение на его лице, краешек губ дернулся. В улыбочке или насмешечке? Впечатляет.

– Это совсем не трудно.

Еще бы! Тогда ты знаешь, о чем я думаю. Ну же!

– Я могу гарантировать вашу безопасность только при условии, что вы не будете делать глупостей.

Неправильно! Не угадал! Я думаю о том, каковы же твои губы на вкус. И не просто думаю, а желаю попробовать.

– Как вас понимать? Мне что, может угрожать какая-нибудь опасность?

Ох, как сексуально твои губы прикасаются к бокалу, когда ты пьешь! Удивительно красивой формы руки! И длинные пальцы, сжимающие бокал. Руки музыканта, художника, но никак не полицейского. По-моему, длинноваты ногти, но они безупречны.

– Вас никто не тронет, если вы не станете совать свой нос куда не следует.

Ты себе представить не можешь, в каких закоулках твоего тела побывал уже мой нос. И глаза. А если я не остановлюсь, то запущу туда руки.

– А как быть, если я любопытна? Что мне в таком случае грозит? – Я уверена, моя улыбка – само очарование. – Но вы же меня спасете?

Правда, я так и не знаю от чего.

Наконец-то в его глазах промелькнуло какое-то выражение.

– Довольно трудная задача спасти человека от самого себя.

– Абсолютно невозможная.

А если я тебя поцелую прямо сейчас! Стоп, Гленда, ты уже готова повиснуть у него на шее. Такого со мной еще не было. Похоже, что я предлагаю ему себя самым бессовестным образом. Что ты творишь? Только хочу… Ведро холодной воды на голову! Или я закапаю на него слюной, как на бифштекс.

– Мы не против гостей, но только если они ведут себя разумно.

Получила!

– А как же указатель на дороге насчет хорошей кухни и вина? Впрочем, трудно удержаться от глупостей после такого отличного угощения.

Его брови удивленно ползут вверх. И это все? Ну и выдержка! Любой другой на его месте уже поволок бы меня в постель. А этот как сидел, так и сидит, даже бокал в руке не дрогнул. Наверное, пальцы у него прохладные и трепетные, а объятия нежные и ласковые. Или сильные, страстные, уверенные. Безусловно – уверенные. Цену он себе знает. Вот откуда это спокойствие. Или он верный муж? Или его не волнуют женщины? Ну нет, на сладенького он совсем не похож. Настоящий самец.

– Глупость глупости рознь.

Все, я окончательно спятила. Осталось только открытым текстом пригласить его в номер. Улыбнись же мне, что ли! Поднимаю руку в торжественной клятве:

– Обещаю не делать никаких глупостей.

Вот она, долгожданная улыбка. Не усмешка, не ухмылка, самая настоящая улыбка. Очень мягкая. Да ты, Морис, скромник, как я погляжу. Может, ты девственник? Обручального кольца-то на пальце нет.

– И после темноты не бродить по городу од ной.

Сердце чуть не выпрыгнуло.

– А с вами можно?

Легкий кивок вместо ответа. Всего-то? А как насчет того, чтобы провести вместе ночь?

– Может быть.

Что-что-что-что? Разве я спросила вслух? Невероятно. Нет.

– Но завтра утром вам лучше уехать.

Это как же тебя понимать, малыш?

– Вообще-то я собиралась отдохнуть и, видимо, задержусь у вас на некоторое время.

Куда же ты? Вино еще не допил, и мы еще не договорили. Однако болтливостью ты не отличаешься. Подожди, не уходи.

– Вы уже уходите? – вполне невинный вопрос получился.

Гибкие пальцы тянутся за очками и водружают их на место.

– Я на службе, мисс О'Коннол. Надеюсь, своими необдуманными поступками вы никого не спровоцируете. Ее никто не тронет. Это приказ.

И это уже не мне, а тем, кто в баре и… тем, кто на улице, возле окон. Я потеряла рассудок, ничего уже не замечаю вокруг. Но и никуда не уеду.

Толпа возле дверей расступилась, пропуская своего господина. По-другому и не скажешь. Заработал двигатель, машина уехала, а жители городка начали заходить в бар, бросая на меня лишь мимолетные, но вполне красноречивые взгляды. Можно подумать, я единственная, кто посетил это богом забытое место. Женщины, мужчины, старые, молодые, но все одинаково странные. Ничего не едят, только пьют вино. Тихо переговариваются, то и дело поглядывая на меня. А за столиком-то я по-прежнему одна. Забавный, однако, приказ – меня не трогать! Уж не маньяки ли они здесь все? Людоеды, кровопийцы… Всё! Пора на воздух. Надеюсь, сумерки принесли долгожданную прохладу.