"Жизнь моя, иль ты приснилась мне?.." - читать интересную книгу автора (Богомолов Владимир Осипович)

Германия, Берлин. Весна 1945-го

1. По дороге на берлин…

Лозунг

19-23 апреля политическое руководство СССР, США, Великобритании согласовывают проект обращения к войскам союзников по антигитлеровской коалиции в связи с приближающимся соединением союзных войск в центре Германии.

И. В. Сталин, Г. Трумэн, У. Черчилль обмениваются посланиями.

…Свыше 1000 английских бомбардировщиков наносят удары по объектам противника на острове Гельмголанд.

…600 американских бомбардировщиков под прикрытием такого же количества истребителей наносят удары в районе Дрездена и на территории Чехословакии. Сотни тысяч бомб были сброшены на города, превратив их в сплошные руины и нагромождения развалин.

Заняв исходное положение на восточном берегу р. Вест-Одер и с утра 20 апреля 1945 года без больших потерь форсировав ее, наша дивизия завязала бои за завоевание и удержание плацдарма на ее западном берегу. Немцы оказывали упорное сопротивление, днем и ночью беспрерывно контратаковали превосходящими силами пехоты при поддержке танков и самоходных орудий.

21-24 апреля 1945 года части дивизии расширили плацдарм на три-четыре километра, успешно отразили восемнадцать контратак немцев, нанесли им значительные потери, после чего, прорвав долговременную и глубокоэшелонированную оборону немцев на западном берегу Вест-Одера в районе пяти километров южнее Штеттина, перешли в решительное наступление и продвинулись в центр Германии. Неделя кровопролитных боев завершилась прорывом четвертой полосы укреплений, и части 425-й стрелковой дивизии вышли на кольцевую автостраду Берлина и к его предместью и, войдя в состав 70 ск, вели бои за города Грайфенберг, Темплин, Фюрстенберг.

…25 апреля 1945 года начался штурм Берлина.

…25 апреля 328 сд 47-й армии 1-го Белорусского фронта соединилась в районе Кетцин с 6-м гвардейским механизированным корпусом 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта.

…25 апреля на Эльбе, в районе Торгау, части 58-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта встретились с патрулями 69-й пехотной дивизии американской армии.

…Плывут по реке виселицы. Фашисты казнят каждого, кто не хочет продолжать войну.

30 апреля 1945 года на многих участках фронта немцы начали сдаваться в плен.

Войска 1-го Белорусского фронта, завершив прорыв четвертой полосы укреплений, вышли на берлинскую автостраду.

Наш «форд» катит по немецкому шоссе.

Умопомрачительная гладкость асфальта. Две половины, каждая шириной в девять метров, посередине двухметровая посадка. Могут двигаться в обоих направлениях одновременно шесть потоков.

…Пехота на машинах и в пешем строю, пушки на механической тяге, танки-«амфибии» – все лязгало, громыхало, истошно сигналило…

На автострадах всюду русские надписи с точным указанием километража и маршрута, а также правила движения: «Водитель, не передавай руля в другие руки!» и указатели: «Бензозаправка – 800 метров».

На некотором расстоянии друг от друга щиты с плакатами, на которых цитата из речи товарища Сталина: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, государство германское – остаются». И. Сталин»; лозунги: «Помни, что ты носишь форму самой могущественной армии в мире. Строго охраняй ее честь!», «Болтун – находка для шпиона!»

…Мелкой рысью трясутся пароконные фурманки, и, отчаянно сигналя, спешат два бронетранспортера.

Обгоняем обоз. От него отделяются двое верховых. Кони, дородные битюги, вытянув морды, неуклюжим галопом устремляются за машиной. Глаза кавалеристов сверкают радостным озорством.

– Эй, солдат! Коней пожалей – они тебе в России пригодятся!

…Прогрохотали несколько крестьянских фур, доверха забитых скарбом.

Дороги заполнены не столько автомобилями, сколько пешеходами. Без конца тянутся беженцы. Немцы бредут по дорогам – идут на север из Чехии, на восток с Эльбы, на запад из Восточной Пруссии, на юг из Штеттина… – из всех концов Германии во все ее концы. Они тащат на себе, везут на чем попало свое имущество. Тут и детские коляски, заполненные чемоданами и картофелем, тут вдруг и шикарная черная карета с детьми и стариками, тут и простые строительные тачки, нагруженные до отказа…

Люди, согнувшиеся под тяжестью тюков, матери с детьми на плечах…

…Старуха-немка тащит кошку в клетке для попугая.

Женщины – старые и молодые – в шляпках, в платках тюрбаном и просто навесом, как у наших баб, в нарядных пальто с меховыми воротниками и в трепаной, непонятного покроя одежде. Многие женщины идут в темных очках, чтобы не щуриться от яркого майского солнца и тем предохранить лицо от морщин…

Мужчины, сняв пиджаки и надвинув на глаза шляпы от солнца, толкают пароконные фурманки, спаренные велосипеды, на которых утвержден стол вверх тормашками, служащий грузовой платформой, ручные тележки с грудами всякого барахла.

…Высокий пожилой немец с траурной повязкой на рукаве, в широкополой соломенной шляпе, золотых очках, благообразный.

…Множество инвалидов и калек. Безногие, сидящие на трехколесных креслах и двигающие ручные рычаги, хромые, к рукам которых костыли привязаны широкими ремнями, обезображенные, слепые, безрукие…

Не развалины городов, даже не разбитая военная техника, валяющаяся на полях, вдоль обочин дорог, а именно эти бредущие по дорогам люди с мешками и детьми говорят о том, что война близится к концу и мы в самом центре Германии.

2 мая мы проезжаем по центру Берлина.

Берлин в развалинах, всюду руины, битое стекло, обвалившийся кирпич, завалы, сильный запах гари и пыли.

Сумрачный день… Среди нагромождения камней от разбомбленного огромного дома лежит вырванная с корнем большая яблоня, под весенним ветром ее пышная крона тихо шелестит и вздрагивает. Все вокруг освещено красно-оранжевым заревом. Из-за дыма пожарищ и мелкого, накрапывающего дождика солнца не видно, хотя на улицах не по-весеннему тепло.

Везде – на домах и в проемах окон – белые флаги, простыни и даже наволочки. На сохранившихся окнах аккуратные шторы из плотной черной бумаги – «гардины затемнения». На остовах разрушенных и некоторых уцелевших зданиях, на сохранившихся окнах огромными буквами распластались крикливые фашистские лозунги и надписи:

«Deutchland, Deutchland, iiber alles!!» – «Германия, Германия превыше всего!»

«Durch Opfer zu dem Sieg!» – «Через жертвы к победе!»

«Vorwarts, Vorwarts, durch Graber!» – «Вперед, вперед через могилы!»

Казенный символ веры фашистского солдата: «Glauben, karapfen, gehorchen!» – «Верить, сражаться и повиноваться!»

И самые свежие: «Berlin bleibt deutsch!» – «Берлин останется немецким!»

«Sieg oder Sibirien!» – «Победа или Сибирь!»

«Wir werden niemals kapitulieren» – «Мы никогда не капитулируем».

«Gott! Strafl England!» – «Боже, покарай Англию!»

Около одного из них мы останавливаемся. Кто-то в лозунг «Никогда русские не будут в Берлине!» внес поправку, зачеркнув слова «никогда» и «не будут», и лозунг справедливо возвестил: «Русские в Берлине!»

Из значительно поврежденного артиллерией и авиацией здания редакции и типографии главной фашистской газеты «Фолькишер беобахтер» («Народный наблюдатель») ветром разносит газетные листы от 20 апреля, заполненные многочисленными похоронными объявлениями об офицерах и солдатах, погибших на Восточном фронте. На первой странице под заголовком «Наши чернила – кровь!» последний призыв к немцам кровью русских написать историю победы под Берлином.

…На бомбоубежищах три крупные желтые латинские буквы – LSR (luftschutzram – бомбоубежище).

У входа в метро – мертвые эсэсовцы. На раскрошенном кирпиче и щебне валяется записная книжка, на раскрытой страничке слова песни штурмовых отрядов:

Заканчивается книжка последней записью 1 мая 1945 года: «Эти дни я живу в глубоком мрачном подвале. В моей жизни сплошная ночь. Свинцовое бесчувственное небо, в котором нет больше света, нет солнца и нет чудес. Мы лежим здесь, забытые Богом и покинутые Фюрером. Безжалостная пустота грызет наши сердца, ночь и мрак давят со всех сторон. Раньше мы пели, а теперь мы онемели. У нас нет песен и нет жизни».

Невдалеке – другая книжечка – красная, с гербом гитлеровской империи на обложке. Билет нацистской партии. Он начинается с предисловия Гитлера, затем, на другой страничке, напечатана так называемая «доска почета» с именами гитлеровцев, убитых во время путча 9 ноября 1923 года. На восьмой страничке сверху: «Mitglindsbuch» – «Членский билет № 2828590. Ганс Мюллер, 1909 г. рождения». Личная подпись Гитлера и казначея Шварца.» Фотокарточка молодого улыбающегося немца. Несколько страниц заклеены марками об уплате членских взносов, последняя марка – за апрель 1945 года.

На чердаках, в сараях и подвалах наспех спрятаны, а то и закопаны в землю или просто брошены в мусор и щебень немецкие мундиры и шинели, среди них была и генеральская. Бойцы рассматривают ее, переворачивают, вороша палкой, брезгуя прикоснуться к ней руками.

– Немец линяет,- сказал один из бойцов, ткнув в шинель палкой. – Как змея линяет.

А у самоходного орудия механик-водитель наводит блеск на свои сапоги, пользуясь фашистским флагом, сорванным с немецкой комендатуры, как бархоткой.

Водопровод и канализация выведены из строя. Отопление и освещение – коптилки, керосинки, железные «буржуйки». Санузлы, кухни, коридоры, а нередко и комнаты завалены нечистотами. Кругом смрад, грязь, антисанитария.

Входим в один из уцелевших домов. Все тихо, мертво. Стучим, просим открыть. Слышно, что в коридоре шепчутся, глухо и взволнованно переговариваются. Наконец дверь открывается. Сбившиеся в тесную группу женщины без возраста испуганно, низко и угодливо кланяются.

Немецкие женщины нас боятся, им говорили, что советские солдаты, особенно азиаты, будут их насиловать и убивать… Страх и ненависть на их лицах. Но иногда»кажется, что им нравится быть побежденными,- настолько предупредительно их поведение, так умильны их улыбки и сладки слова.

В эти дни в ходу рассказы о том, как наш солдат зашел в немецкую квартиру, попросил напиться, а немка, едва его завидела, легла на диван и сняла трико.

Одна из женщин показывает документ, подобного которому, казалось, не могла бы изобрести самая извращенная фантазия самого изощренного садиста.

На казенного образца конверте адрес: «Наследникам Густава Блейера: фрау Блейер».

Слева: «Судебная касса Моабит».

Справа: «Касса открыта от 9 до 13 ч. 26.9-44».

Текст: «Предлагается в течение недели оплатить нижеуказанные издержки в размере 838 рейхсмарок 44 рейхспфеннигов».

Далее следует указание: за неуплату – штраф.

На обороте: «Счет за расходы по судебному делу Густава Блейера, осужденного за подрыв военной мощи».

Бухгалтерские графы:

«Выполнение смертной казни……….300

Транспортные расходы………..5.70

Почтовые расходы…………..0.13

Стоимость содержания в тюрьме за 334 дня по 1.50……….532.50

Порто…………….0.12

Всего:…………….838.44»

Пожилой немец, появившийся из глубины темного коридора, смертельно испугался, увидев русских, упал на колени, хватая за ноги солдат, рыдая, умоляя, чтобы его пощадили.

…Он хватает руку ближе других стоящего офицера, хочет ее поцеловать. Но рука вовремя отдернута…

Вытаскивает из бумажника и показывает справку полиции о том, что Бойер как политически неблагонадежный лишен права служить в вооруженных силах Германии. Такие бумаги показывают многие берлинцы, как будто они были у них заготовлены…

…Народ голодал. Дети, старики, женщины освобождаемых районов Берлина огромными толпами набрасывались на продуктовые магазины и ларьки. Убитые лошади растаскивались на куски за считанные минуты. Голодные дети буквально лезли в танки, под огонь пулеметов и орудий, лишь бы добраться до наших кухонь, или к бойцам, чтобы получить кусок хлеба, ложку супа или каши.

Немки посылали к нам своих детей за хлебом, а сами стояли в стороне и ждали. Дети клянчат: «Брот!..» Солдаты кормят из своих котелков немецких детей.

…Немцы учатся русскому языку. «Кусотшек клеба» они говорили еще в разгар уличных боев… Вполне прилично одетые мужины ходят по улицам с трубкой и с протянутой рукой обращаются к офицерам – «закурить».

На каждом шагу льстивая угодливость, низкопоклонничество перед победителями. Вы спрашиваете дорогу у солидного толстого немца,- он рысью подбегает к машине, низко кланяется, сыплет слова горохом…

Среди развалин, возле сожженных танков мирно дымят походные кухни. Повсюду звучат аккордеоны, гармошки, слышатся русские песни… солдаты и офицеры поют, пляшут.

Вокруг Берлина – лес. Такой благообразный немецкий лес, чинный, уютный, хвойный и лиственный, с кюветиками для стока воды по бокам тропинок и урнами для окурков, куда некогда выбирались приличные берлинцы на пикники.

Пол без сучка, без задоринки, на полу стоят сосны. Когда вы едете мимо, деревья выстраиваются в затылок по радиусам, и радиусы вращаются по часовой стрелке, отсчитывая длинные прямые коридоры между стволами. Здесь нет ни шорохов, ни тресков, ни зарослей, ни сгущений тени, ни дуновений влажной прелости, ни очаровательных вторжений лиственной зелени в хвойный бор, когда веселая орава березок, кудрявых и звонких, как детский сад, высыпает на полянку, разбрызгивая фонтаны папоротников, играя с бабочками, которые развешивают по воздуху белые фестоны своего полета. Есть ли в прусском лесу шишки? Возможно, но не обязательно.

…Уленгорст, как и все дачные городки западнее Берлина, не пострадал от войны… Несколько улиц, еще не замощенных, обстроены небольшими виллами. Каждая стоит в небольшом саду, обнесенном изгородью или решеткой… Калитки всегда на запоре…

…Едем мимо Карлиненгофа. Это – дачный пригород, входящий в Большой Берлин. Живописное озеро, лес, виллы, принадлежащие состоятельным людям: средним и крупным торговцам, промышленникам, фабрикантам.

…Сады. Все в цвету. Запах сирени и пороха… Под немыслимо пахнущей акацией стоит орудие… Гитлеровская империя разлагается среди благоухания…

…Парк с древними липами, тенистыми аллеями и задумчивым прудом, по которому, вероятно, когда-то плавали лебеди.

…Ратуша, в которой помещалась полиция. Господин бургомистр успел удрать, но он не успел подписать очередной приказ: на его столе листок, и вместо подписи – клякса. В кабинете начальника полиции доносы, списки неблагонадежных, крем для ращения волос и почему-то дамские чулки…

…В доме коммерсанта, весьма состоятельного, в гостиной, среди почетных дипломов и семейных портретов выделяется на обоях темное пятно. Случайно обнаружилось то, что хозяин убрал со стены. В рамке под стеклом висел следующий документ:

«Министр-президент Пруссии. Берлин, Вестен 8, 30 мая 1942. Лейпцигерштрассе, 3.

Я охотно удовлетворяю вашу просьбу быть крестным отцом вашей дочери Розмари Эрики и разрешаю вам внести в церковные книги мое имя, как крестного отца. Однако мое согласие дается при условии, что отсюда не вытекают никакие дальнейшие обязательства. Я шлю наилучшие пожелания крестной дочери и препровождаю в виде подарка 50 марок. Хайль Гитлер!

Герман ГЕРИНГ».

…По маршруту то и дело проезжаем хутора, деревни или маленькие провинциальные городки; видна чешуя мутно-красных или желтоватых черепичных крыш, кусты сирени, старые деревья, густые травы и цветы – настурции, анютины глазки. Хутора и деревни аккуратные, ухоженные; за обочиной дороги мелькают не тронутые войной пахучие липы, яблони в пышном цвету.

Все засеяно, все кругом возделано, ни одного клочка земли, свободного от человеческой заботы.

Весна на Одере в полном разгаре, и война не в силах ей помешать. Никогда в Германии, по рассказам жителей, так буйно не цвела сирень, как в этом мае.

Ветер дышит по-весеннему мягкой влажной свежестью. От земли идет густой пряный дух, как ни в чем не бывало выводят свои трели соловьи в рощах, а над болотом и заросшим прудом парят вальдшнепы; поскольку желательно сохранение фауны, охотиться на некоторых животных и птиц запрещено.

Тишину в приодерских деревнях нарушает только петушиный крик. По дорогам и полям бродят огромные немецкие битюги, стада черно-белых коров без пастухов надрывно мычат, некормленые и невыдоенные.

Перед каждым деревенским домом хозяйственный двор с обязательным могучим дубовым сараем и амбаром, сложенным из больших камней, а сзади дома – большой фруктовый сад… В каждом доме электричество и водопровод. Дома стоят вдали друг от друга, чтобы у каждого хозяина был простор для работы, и они не подглядывали, как идут дела у соседа. На фасаде одного из домов под резным козырьком крупная готическая надпись: «Arbeit und Gebuld» – «Труд и терпение».

Просторные, светлые комнаты, на подоконниках стоят цветы, кактусы, фарфоровые безделушки, всякая безвкусица. Кое-где на верхних окнах встречаются «шпионы», то есть зеркала, похожие на зеркала заднего вида на автомашинах,- в них можно наблюдать происходящее на улице, оставаясь невидимым. Тюлевые шторы закрывают вид с улицы в комнаты первого этажа. В комнатах – свадебные фотографии молодоженов с глупым выражением лица, опрятные постели с чистым бельем, радиоприемник.

…Кухня с каменным полом, водопроводным краном, большим котлом, где грелась вода.

…Хутор, как и другие немецкие деревушки, пуст, но дворы полны живности: в хлевах стоят откормленные и ухоженные коровы. Никогда не видел таких больших коров с сосками толщиной в четыре пальца… Волы вместо мобилизованных лошадей. Тут и там бродят свиньи, расхаживают, пощипывая травку, гуси, из-под ног в испуге разбегаются куры… В сумраке под навесом висит освежеванная коровья туша.

В километре от хутора, на обочине дороги семья из пяти человек: женщина, двое детей-подростков и двое мужчин – не успели своевременно сбежать. Все добротно, тепло не по сезону одеты в шубы с белыми повязками на рукавах, стоят у возов, доверху нагруженных добром: сундуки, чемоданы и перины, набрюшники и даже пивные кружки. К каждому из возов привязана племенная корова голландской породы. Это «господа бароны», бауэры, которые держали рабынь на своих скотных дворах и замучили и загубили немало наших девушек непосильным трудом, голодом и издевательствами.

Это они получали в «посылочках» с фронта награбленное у русских людей.

Сейчас они стараются выглядеть смиренными, глаза опущены, мрачный взгляд исподлобья, но под этой напускной покорностью – страх и ненависть, а в перинах, сундуках, под пиджаками припрятаны карабины, пистолеты и бандитские ножи с надписью: «Все для Германии» – «Alles fur Deutschland!».

Астапыч на оперативном совещании в штабе дивизии перед маршем сказал:

– Думаете, в Германии не знали, что немцы творили в России? Все знали… Не верьте, если скажут, что не знали… Потому и боялись. Ожидали, что русские всех перебьют. Понимают, что пришел их час расплаты. Враг спрятался, затаился, меняет шкуру. Поэтому наша задача: был бдителен – будь втройне бдительным, потому что враг вокруг нас, мы на его проклятущей земле; был смекалистым – будь втройне смекалистым, потому что фашисты уготовили нам много «сюрпризов»; был хитрым – будь втройне хитрым, не дай врагу обмануть себя.

Спецдонесение военного прокурора 1 Белорусского фронта

О забросе агентов немецкой разведки (бывших военнопленных) в тыл Красной Армии

В марте 1945 г. бывшие советские военнопленные Козловский В. Ф. и Дубков И. И. были завербованы в качестве агентов немецкой разведки и после непродолжительного обучения разведывательному делу, будучи снабжены фиктивными документами, 12.4.45 г. на немецком самолете вместе с группой агентов в количестве 5 человек были переброшены в тыл Красной Армии со шпионскими и террористическими заданиями в район гор. Гольденберг.

В течение двух недель группа собирала сведения о движении по дорогам частей Красной Армии и сообщала их немецкой разведке по радио.

Военный трибунал Армии приговорил по ст. 58-1 «а» УК РСФСР -

Дубкова И. И. к высшей мере наказания – расстрелу;

Козловского В. Ф. – к лишению свободы в ИТЛ{34} сроком на 25 лет.

Военный прокурор 47 армии

подполковник юстиции ГОМАН

Начальнику политотдела 47 армии

полковнику тов. Калашник

Политдонесение{35}

8. О всех случаях встреч с союзными войсками немедленно доносить в Штакор{36} и регулярно представлять в политдонесениях.»

…Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов встретились на Эльбе с американскими войсками, а войска 2-го Белорусского фронта, выйдя на линию Висмар – Шверин – Демитц – Виттенберге, встретились с английскими войсками.

…61-я армия наступала в обход Берлина с севера и вышла на реку Эльба юго-восточнее Виттенберге.

…Покрыв все расстояние (45-60 км) за несколько часов, англичане заняли Висмар, американцы Шверин и, продвинувшись на несколько километров восточнее этих городов, встретились с танковыми авангардами наступающих на запад частей 2-го Белорусского фронта. (Неделей раньше советские и американские войска встретились на Эльбе в районе города Торгау.)

…38 гв. сд 30 апреля 1945 года участвовала в освобождении гор. Нейстрелиц, а 1 мая 1945-го – в освобождении гор. Варен.

По окончании боевых действий части 38-й гв. стрелковой дивизии 5 мая 1945 года вышли на восточный берег озера Шверинер (в районе г. Шверин) и стали на демаркационную линию с войсками союзников.

Эльба, древняя славянская Лаба. Теперь на Эльбе сошлись две армии. Одна пришла с Волги, другая – с Миссисипи.

На Эльбе стоят пароходы – их немцы пригнали по каналам из Берлина.

…Первыми встретились с разведчиками 1-й американской армии части 7-й ГКЖКД 1-го Украинского фронта.

Встреча произошла на переправе через р. Эльба в районе с. Герциг. 25 апреля 1945 года в 14-15 часов медико-санитарный эскадрон дивизии встретил на переправе шесть автомашин «виллис», на которых находились солдаты и офицеры 1-й американской армии, возглавляемые майором и капитаном американской армии. Автомашины имели опознавательные знаки союзных войск – белые пятиконечные звезды.

Американцы переправились на правый берег и были направлены в штаб 58-й стрелковой дивизии.

…Американцы одеты в комбинезоны, пилотка засунута в задний карман, немедленно угощают жевательными резинками… Корреспондент дивизионной газеты, длинный, средних лет американец с рыжими усами…

…Прибывают машины – открытые «доджи» в три четверти тонны. Американцы движутся по немецким дорогам со скоростью… Стрелка спидометра не сползает со ста километров, подымается и выше. Негр-шофер, сосредоточенно жуя резинку, правит почти без движений – руки покойно лежат на баранке. На ветровом стекле символический знак-эмблема: прыгающий поросенок-дьявол, на танкетках в белом кругу – прыгающий кабан – для устрашения немцев. Шоферы, как по команде, выбрасывают руки в сторону поворота, машины мчатся, срезая углы так, что наезжают на тротуар.

…Американцы: «Хэлло!» – и приятельски похлопывают сначала по рукам, а затем и по спинам своих новых знакомых.

– У вас братание с немцами разрешено? – спрашивает американец. – У нас действует приказ, запрещающий нашим солдатам и офицерам жить с немцами под одной крышей, общаться и разговаривать с ними.

…О немцах говорят: «Эти джерри», к немцам-военнослужащим отношение презрительное, нетерпимость и враждебность.

При первых встречах с советскими солдатами и офицерами американские солдаты широко улыбались и хлопали по плечу: «О, рашен, рашен», совали в руки сигареты, бисквиты, шоколад, хвастались своим большим кошельком, набитым сувенирами.

…Водитель-негр вытащил из-под сиденья большой армейский кольт и предлагает его продать или на что-нибудь выменять…

(инструктаж перед встречей с союзниками)

Я был вызван в штаб дивизии.

Подполковника Сергеева, начальника оперативного отдела штаба дивизии, я не видел со времени переправы командующего через Одер.

– Ну что, Федотов? Не ровен час – есть такая вероятность, что ты одним из первых можешь встретиться с нашими союзниками,- начинает разговор подполковник. – Какая задача поставлена приказом двести двадцать?

Этот приказ до меня доводят уже несколько месяцев. Я начал его изучать еще в госпитале, в Костроме, о нем говорилось на многих политинформациях, я знаю его назубок и четко отвечаю:

– Приказом Верховного Главнокомандующего товарища Сталина номер двести двадцать от седьмого ноября сорок четвертого года перед нами поставлена задача: стремительным натиском в кратчайший срок сокрушить гитлеровскую Германию!

Сергеев несколько секунд молчит, смотрит на лежащие перед ним бумаги и, вскинув голову, продолжает:

– А как, Федотов, мы встречаемся с союзниками?

– По-хорошему, товарищ подполковник.

– Что значит «по-хорошему»? – недовольно спрашивает Сергеев. – Ты указание члена Военного Совета армии, как надо встречаться, знаешь?

– Так точно! Приветливо и гостеприимно, но без подобострастия и с высокой, предельной бдительностью!

– А инструкцию?.. Конкретно! Допустим, ты командир передового отряда, который встретил союзников. Как, по инструкции, ты себя должен вести?

– По-хорошему. Разговоры должны вестись не на ходу, а в спокойной обстановке, не следует проявлять нетерпение. Разговаривать вежливо, спокойно, руками не размахивать. Выслушивать внимательно. Перебивать союзников или переводчика нельзя, надо дать им договорить. Даже если они по-русски не понимают, мата категорически не допускать. Все время должна соблюдаться вежливость, выдержка, такт, приветливость и высокая бдительность.

Переводчик с английского на всю дивизию один, у меня в роте он ни разу не был и едва ли когда-нибудь окажется, но в инструкции он указан, и я его упоминаю.

– А какую помощь в случае необходимости ты оказываешь союзникам?

– В случае необходимости я делюсь с ними продуктами и оказываю медицинскую помощь… через санинструктора… И техническую: допустим, вытаскиваем машину из кювета и толкаем, пока не заведется… Мелочиться, жмотничать нельзя. Если угощаешь махоркой или трофейными сигаретами, лучше отдать всю пачку. Если же они будут угощать,- есть мало, без жадности. Самому ни в коем случае не просить. Сигареты или папиросы брать не больше одной. Спиртные напитки категорически не брать и даже не пробовать – в боевой обстановке мы не пьем! Если будут дарить часы или что-нибудь дорогое – категорически не брать! У нас все есть, мы всем обеспечены!

– Правильно, Федотов,- мы не голодные! И всем обеспечены! Заруби это себе на носу! Инструкцию по вопросам встречи ты читал. Но самое важное упустил.

– Что же я упустил?

– Патриотизм советского воина, с боями пришедшего в Европу.

– Патриотизм соблюдается каждую минуту,- сразу подхватываю я. – Европу не восхвалять, у нас лучше! У нас все…

– Заруби это себе на носу, Федотов! Если командир корпуса или командующий будут тебя спрашивать, и ты забудешь о патриотизме, ты опозоришь всю дивизию! Если же ты ляпнешь что-нибудь не так союзникам, ты опозоришь всю армию! Там у них корреспондентов газетных как собак нерезаных. В каждой дивизии. И если ты попадешь в газету к союзникам, и там будет что-нибудь не так,- а они мастера по части сенсаций и скандалов – всем, конечно, попадет, но от тебя, Федотов, и мокрого места не останется! Сознаешь?

– Так точно… Сознаю… – удрученно подтверждаю я. Будь они неладны, эти союзники, ввек бы с ними не встречаться! Не дай Бог оказаться в передовом отряде – сгоришь, как капля бензина…

– А если тебе, Федотов, как командиру передового отряда, союзники при встрече кинут хитрый провокационный вопрос: как мы относимся к немцам?

– Отвечаю: к немцам мы относимся нормально. Директивой Ставки одиннадцать ноль семьдесят два от двадцатого апреля войскам поставлена задача изменить отношение к немцам – как к гражданскому населению, так и к военнослужащим… И обращаться с ними улучшенно… Рядовых членов немецкой нацистской партии, если они относятся к нам мирно, не трогать, задерживать только главарей, если они не успели сбежать…

– У товарища Сталина сказано «удрать».

– Так точно, удрать! – подтверждаю я. – Однако улучшение отношения к немцам, как учит товарищ Сталин, не должно приводить к снижению бдительности и к панибратству с немцами…

– Правильно, Федотов! Это ты так отвечаешь генералам. А союзникам про бдительность не разглашай – бдительность это наше оружие! И о директиве им сообщать не следует: мы и так сознательные, без директив! Союзникам ты должен все говорить своими словами. Исполняй!

– Слушаюсь!.. На провокационные вопросы отвечаю: к немцам мы относимся улучшенно. Нормально и культурно, но без панибратства. С мирным населением мы не воюем…

– Правильно, Федотов, с мирным населением мы не воюем! И с немками – заруби себе на носу – не спим! Это, опять же, патриотизм – гордость не позволяет! А также по санитарным соображениям! Расшифровка: их немецкие мужья облазили в Европе все бардаки и столько гадости насобирали! А ты человек брезгливый! Любой союзник по-мужски тебя поймет и даже пожалеет, посочувствует!.. А еще ты должен им обязательно сообщить нашу основную позицию, высказанную товарищем Сталиным: гитлеры приходят и уходят, а государство германское и народ немецкий остаются! Взял?

– Так точно!

– А как фамилия нового американского президента?

Мы готовились к встрече с союзниками, нас инструктировали, мы тоже не лыком шиты.

– Труман! – выпаливаю я.

– Не Труман, а Трумен! – поправляет меня Сергеев. – Запомни, Федотов, на конце «е»! Трумен!.. Елена… А что, Федотов, ты делаешь, если кто-нибудь из союзников вздумает интересоваться вопросами, представляющими военную или государственную тайну?

– Отвечаю, как в инструкции, одним словом, коротко и ясно: не комитетен.

– Что-что? – морщится Сергеев. – Повтори!

С запоминанием и произношением иностранных слов, особенно сложных, у меня всегда бывают трудности и напряженность. Я старательно повторяю:

– Не комитетен.

– Отставить!.. Не кам-пе-тен-тен! – раздельно, по слогам произносит он. – Запомни: не кам-пе-тен-тен!.. Тут, Федотов, возможны провокации. Но, сколько бы тебя ни подталкивали на разглашение, отвечаешь одинаково: не кам-пе-тен-тен! Как бы на тебя ни наседали, как бы ни ловили – не кам-пе-тен-тен! И все! Повтори! По слогам!

Я весь напрягаюсь и старательно, с усилием произношу:

– Не ка-ми-тен-тен!

– Еще раз!

– Не ка-пет-тен-тен!

– Отставить!

По его лицу я чувствую, что он меня сейчас отлает, и, как учил Кока-Профурсет, я стараюсь внутренне расслабиться, чтобы легче перенести ругань. Но подполковник тоже, очевидно, уже устал, он берет клочок бумаги, быстро пишет что-то карандашом и протягивает мне. Я читаю: «не кампетентен» и ниже «Трумен». Об этой бумажке я вспоминаю только спустя многие годы, случайно обнаружив, что «компетентный» пишется через «о»…

– Иди и зубри! – приказывает подполковник. – До посинения! До изжоги!

Политдонесение

о встрече с передовыми американскими частями на окраине Грабова

138 стрелковый полк, преследуя противника, 3-го мая в 21.00 на южной окраине города Грабов встретился с патрулями американской армии.

Американские офицеры дали нам необходимые данные о части, с которой мы встретились: ее нумерацию и фамилии командиров.

Американские солдаты небольшими группами разъезжали на автомашинах, а отдельные солдаты расхаживали по городу.

Отношение американских солдат к нашим войскам самое дружественное.

Встретились с большой сердечностью, горячо пожимали друг другу руки, радостно улыбались, обнимались, и хотя никто ни с той, ни с другой стороны не знал языка, все же завязались оживленные разговоры, понимали друг друга без слов: «О'кей! Ол раит! Джермани капут! Рашен бой» (в переводе это звучит «Хорошо», «Германии конец!» Русские бойцы, мол, с нами). Переводчиком был американский солдат-поляк, который немного знает русский язык. Восторгу и ликованию не было границ.

Разговоры со стороны наших офицеров и солдат производились в рамках допустимой возможности.

Американцы на память срезали у наших бойцов пуговицы, снимали с погон и пилоток звездочки и цепляли себе на гимнастерки.

В свою очередь американцы сделали несколько подарков на память: наплечные знаки своей дивизии и армии, нагрудные значки за первого убитого немца. Этим значком они особенно гордятся. Награжденные им, как мы поняли, кроме обычного содержания получают еще дополнительно 10 рублей их денег ежемесячно.

Характерное во внешнем облике американских солдат, сержантов и офицеров до майора включительно – одеты в одинаковую форму, ботинки без обмоток, брюки выглажены, все в касках (отдельные почему-то ходили в цилиндрах), все без исключения носят планку, обычного орденского образца, за службу вне пределов родины. Почти ни у кого не было оружия.

Взаимоотношения между американскими офицерами ротного звена, сержантами и солдатами очень простые, без всякой внешней подтянутости и соблюдения чинопочитания. Солдаты и сержанты с офицерами разговаривают довольно фамильярно, по-демократичному, в присутствии офицеров без всякого закуривают, сидят в самых непринужденных позах.

Следует отметить, что большинство американских солдат были пьяны и вели себя неприлично, в городе усиленно занимались барахольством (многие носят на руках по 5-8 часов), хвалились перед нашими бойцами нанизанными на пальцы кольцами, которые сняли с убитых немцев, показывали фотокарточки немок, которых насиловали, и др.

Отношение американских солдат к мирному населению грубое. Некоторые солдаты, встречая гражданское население и убедясь, что это немцы – избивали их.

Местное население – немцы и русские, угнанные немцами из СССР, рассказывают, что американцы целыми днями пьют водку, скандалят, стреляют и разгоняют немцев.

Считаю, что неорганизованные посещения американских солдат в наши части допускать не следует, так как они своим поведением будут способствовать разложению нашей воинской дисциплины.

На следующий день – 4 мая – в полку проведены совещания офицерского состава и политработников по вопросу усиления бдительности и повышения дисциплины среди личного состава – «Об офицерской чести и моральном облике советского офицера» и «Бдительность – оружие победы».

Официальная встреча с союзниками произойдет на южном берегу Эльбы в 10.00 6 мая 1945 г.

О подробностях предстоящей встречи донесу специальным политдонесением.

Начальник политотдела 425 сд

Война на нашем, 2-м Белорусском фронте закончилась ожесточенным боем в районе маленького, лежащего среди полей, утопающего в зелени немецкого городка Грабов.

Грабов можно найти далеко не на всех картах.

Въезжают в него через старинные ворота.

Невдалеке от этих ворот к городу примыкает заросший пруд, окаймленный огромными деревьями и статуями. У пруда возвышается башня скучной, прямоугольной формы, метров 12-15 высоты. Башня выстроена в 1931 году, в догитлеровские времена. В нижнем этаже башни размещен небольшой музей войны 1914-1918 годов: образцы оружия, солдатские каски, газеты, портреты Гинденбурга и кайзера. В витрине – список жителей Грабова, убитых на этой войне.

В фасадной части башни – ниша, огражденная решеткой. На земле лежит плита с надписью «Zur Erinnerung der untergehenden Menschen» – «В память погибших», а на стене башни, на высоте второго этажа высечено крупными буквами: «Deutschen, vergessen nicht von Versailles!» – «Немцы, не забывайте о Версале!»

Провинциально тихий, красивый, совсем не тронутый смерчем войны, этот небольшой городок, со стрельчатой кирхой, водонапорной башней, каланчой у вокзала, вытянувшийся двумя параллельными улочками на 1,5-2 километра, нежился под жарким майским солнцем. Главная улица набита магазинами. Вывески – огромные, магазины – с гулькин нос. Но все – «люкс». Цирюльник – люкс, пивнушка – люкс, чистильщик сапог – люкс.

Старинный замок, ратуша. На заборах сохранились начертанные белой масляной краской призывы: «Grabov wird deutsch sein!» – «Грабов будет немецким!», «Tod den Russen!» – «Смерть русским!», а мимо проходили толпы растерянных и подавленных людей – такие вежливые, покорные немцы и немки с черными повязками на рукавах, снимали шляпы и почтительно раскланивались, вели себя, как самые примерные дети.

Несколько одинаковых огромных красных зданий в восточной части города – казармы. И вообще, большинство домов были красными – стены и черепичные крыши одного цвета.

Отдельно стояли островерхие постройки с черепичными шапками и белыми стенами, перечеркнутыми бревенчатыми прожилками.

Многие дома с палисадниками. За чугунными узорами оград – асфальтированные дворики с несколькими деревьями и густым плющом, обвившим первые этажи домов. В палисадниках березы – коренастые, толстобокие, каких у нас не увидишь.

Вот дом лесничего. Не дом, а поместье! За высоченной оградой из металлической сетки возвышаются каменные хоромы в три этажа с башенками, балконами и террасами. За доминой – огромнейший сад, перед фасадом – искусственный пруд с лебедями. Чуть поодаль бесчисленные, тоже каменные, хозяйственные постройки под черепичными крышами.

Помещичьи дома прячутся в старинных парках.

В одном из них – его недавно занимал оберштурмфюрер СС,- тяжелая мебель красного дерева, бархатные портьеры. Большой зал – гостиная с высокими окнами в сад, зеркалами в простенках и роскошным роялем. В золотой раме висит портрет старого фельдмаршала Гинденбурга с дарственной надписью. Рядом с портретом красуется поощрительная грамота: Георгу Земрау за успехи в области земледелия и животноводства.

В других просторных комнатах – гардеробы, забитые одеждой, буфеты с дорогой посудой и столовым серебром, на стенах картины в тяжелых золоченых рамах, рога оленей и чучела кабаньих морд, гобелены охотничьей тематики, красивые дорогие ковры на стенах и на полах, самодельный коврик. На коврике вышито: «Ordnung in dem Haus ist Ordmmg in dem Staat» – «Порядок в доме – порядок в государстве».

В кабинете массивный стол с резными ножками, стулья с высокими резными спинками под стать столу, в углу патефон и тумба с пластинками, радиоприемник.

Над письменным столом – две символические картины. На одной – Бисмарк и Мольтке диктуют условия мира разбитым под Седаном в 1870 году французским генералам; на другой – современный огромный немецкий танк с белыми крестами давит гусеницами русских женщин и детей на улице пылающей деревни. Это была зарисовка младшего сына помещика, он был художником и рисовал с натуры. Во всю стену книжные шкафы, забитые книгами с дорогими по виду корешками. На видном месте стоит томик стихов фашистских поэтов. Сборник открывается стихотворением «Nach Osten!» – «На Восток!» – так они называли Россию:

На видном месте – «зиппенбух» – родословная книга, которую обязана была вести каждая арийская семья.

В спальне кружевные занавески, в алькове огромные, широченные, словно кузов пятитонки, кровати, шелковые покрывала и шелковое прохладное белье, пуховые атласные перины вместо одеяла.

Над кроватями тоже коврики с вышитыми изречениями:

«Zweimal in der Woche ist nicht schadlich weder dir noch mir» – «Два раза в неделю не вредит ни тебе, ни мне».

«Wie man sich bettet, so schlaft man» – «Как постелешь, так и поспишь».

«Die Liebe und der Suff, die regen den Menschenuff» – «Две вещи волнуют человека: любовь и выпивка».

Везде огромное количество фотографий – висят на стенах, стоят на столах и столиках, валяются в комнатах на полу. Они запечатлели-роскошную жизнь обитателей: оберштурмфюрер в окружении женщин в фантастических туалетах; слуги прислуживают им у стола – наливают вино; на охоте; и, конечно^ портрет крупного щеголеватого мужчины с моноклем и тщательно расчесанным пробором в полной парадной фашистской форме с вытянутой вперед правой рукой, левая прижата к сердцу, на среднем и безымянном пальцах перстни, и под фотографией подпись – клятва-долг немца перед фюрером и Велико-германией: «Unsere Treue und unser Glaube – das ist unsere Ehre und unser Sieg» – «Наша верность и наша вера – это наша честь и наша победа».

Казалось, что забота о собственной наружности составляет главное занятие этого холеного немца.

В кухне сверкает много начищенной посуды, развешенной по стенам, и рекомендации по здоровому образу жизни.

«Gut gekaut ist halb verolaut» – «Хорошо прожевал – наполовину переварил».

«Nach dem Essen sjllest du stechen oder tausend Schritten gehen» – «После еды постой или пройди тысячу шагов».

На салфетке, покрывающей кухонный столик, вышит крестиком стихотворный текст:

Кладовки и подвалы полны всякой снеди, копчений, домашних консервов; ящики сардин, ящики с повидлом, французским коньяком «Аквавита», французскими и немецкими винами.

Распорядок быта высокопоставленного немца и во время войны был незыблем.

Табак: с утра – сигарета, на работе – трубка, вечером – сигара.

Одежда: домашние туфли из верблюжьей шерсти неяркого цвета. Хорошая, просторная куртка, темно-вишневая или орехово-коричневая, из вельвета или бархата.

Питание: завтрак обязательно легкий – яйцо всмятку, немного масла, ветчина, копченая рыба, ни капли алкоголя. Среди дня – ланч – с хорошим куском мяса, зеленью и рюмочкой коньяка – допинг и, разумеется, кофе мокко побольше. Обед поздно, дома – форшпайзен (закуска), пиво, суп, мясо или рыба.

Вот такие апартаменты – таких он дома и представить себе не мог – оказались в распоряжении командира дивизии.

Оказавшись на территории Германии после четырех лет кровопролитной жестокой войны, разрухи, голода, бойцы и офицеры Красной Армии, к своему удивлению, увидели богатые и сытые хозяйства немецких фермеров, отлично организованное сельское хозяйство, невиданную сельскохозяйственную и бытовую технику, бетонированные скотные дворы, шоссейные дороги, проложенные от деревни к деревне, автострады для восьми или десяти идущих в ряд машин; увидели в берлинских предместьях и дачных районах шикарные двух- и трехэтажные собственные дома с электричеством, газом, ванными и великолепно возделанными садами.

Увидев эту сытую, устроенную, благополучную жизнь обычного немца, умопомрачительную роскошь вилл, замков, особняков, поместий, увидев крестьянские дворы: чистоту, опрятность, благосостояние… стада на пастбищах… в деревенских домах шкафы и комоды, а в них – одежда, хорошая обувь, шерстяные и пуховые одеяла, фарфор… увидев все это, советский военнослужащий ощущал непривычную новизну всех предметов и окружающих явлений и невольно задавался вопросом, чего же им, немцам, еще не хватало при такой-то райской жизни.

Всеобщая ненависть к немцам, несмотря на приказы, наставления, указания на изменение отношения к мирному немецкому населению, невольно разгоралась еще больше при сопоставлении их уровня жизни – и тех зверств, которые они совершили.

Политдонесение

о настроениях личного состава в связи с пребыванием на вражеской территории

Отступающий враг пытается вредить нашим войскам всеми имеющимися в его распоряжении средствами.

Факты подтверждают, что за Одером враг в бешенстве подготовил огромное количество сюрпризов, минируя дороги, здания, склады с горючим, квартиры, гардеробы, вещи домашнего обихода. На плацдармах за Одером обнаружены даже сигары, начиненные взрывчатыми веществами. Враг отравляет продукты питания, спиртные напитки, внедряет немок, зараженных венерическими заболеваниями.

Все, что окружает нашего бойца на территории Германии, принадлежат врагу и предназначено служить интересам гитлеровской Германии.

Беспечность и потеря бдительности ведут к политической слепоте.

За последнее время среди рядового, сержантского и даже офицерского состава наблюдаются отдельные случаи неправильного, политически вредного суждения о якобы более высоком уровне материального обеспечения и культуры немцев по сравнению с народами Советского Союза.

Увидав шикарную изнанку жизни немцев, некоторые бойцы и офицеры стали на путь:

а) восхваления богатств фашистской Германии;

б) принижения и недооценки нашего родного, советского, что не может не настораживать.

Доношу о некоторых нездоровых высказываниях.

Так, красноармеец Гусейнов договорился до смехотворного утверждения, что «если бы собрать все барахло из десяти немецких квартир, то можно одеть чуть ли не все население Баку».

Сержант Петряков, видимо, большой любитель домашней обстановки, сказал: «Обстановка в каждой немецкой квартире такова, что у нас в Рыбинске на весь город не найдется и одной такой».

Нашлись и такие, которые, страдая преувеличением всего немецкого и забывчивостью про реальную жизнь наших колхозов, утверждают, что «в наших 20 колхозах не будет того, что есть у одного немца».

Красноармеец Сотковский: «В Германии колхозов нет, а народ живет богато и чисто, а у наших колхозников ничего нет и живут они в грязи и голоде».

Красноармеец Чурсин: «В деревне у каждого немца есть 3-5 коров, несколько свиней, пара коней, птицы без счета, машина и даже трактор. Полно барахла и всякая музыка – патефоны, радиоприемники. Вот это житуха!»

Мною разъяснено, что вся Германия – это помещик-крепостник, ограбивший и поработивший в этой войне почти все народы Европы. Миллионы невольников работали на немцев, создавая им богатства. Каждый немецкий дом – это комиссионный магазин, в котором платья, шубы, туфли, брюки, мебель – все, вплоть до детских ботинок и игрушек, украдено и стащено из всех стран Европы.

На вопрос старшины Голубева: «Да, все это немцы награбили, а электричество в коровниках, конюшнях, а асфальтированные дороги – разве это награбленное?» пришлось напомнить о том, что представляла из себя царская Россия и что забыли некоторые, а молодежь читала только в книжках – «Обильная, но убогая матушка Русь», которая в своем развитии отстала от передовых капиталистических стран на 50-100 лет, и привести высказывание Владимира Ильича Ленина: «…у русских помещиков – роскошные усадьбы, богато обставленные квартиры, гурты скота. Их богатства – это труд ограбленного и порабощенного крестьянства… русский крестьянин влачил нищенскую жизнь: одевался в рубище, ходил в лаптях, помещался вместе со скотиной, кормился лебедой, пахал деревянной сохой, постоянно голодал. Десятки тысяч вымирали от голода и эпидемий во время неурожаев, которые случались все чаще и чаще». «Крест да пуговица» – вот что было у крестьянина из промышленных изделий, по словам великого русского поэта Некрасова.

Так выглядел русский народ ко дню Великой Октябрьской социалистической революции. За годы Советской власти наш народ -

1. Создал могучую социалистическую промышленность, самую передовую в мире;

2. Вооружился под руководством партии Ленина – Сталина здоровой социалистической идеологией в построении нового общества свободных людей, никого не порабощая и не эксплуатируя;

3. После ликвидации кулачества, как чуждого социализму класса, постепенно налаживается и расцветает жизнь в колхозах и деревнях, что отражено в таких замечательных фильмах, как «Свинарка и пастух» и «Трактористы».

В период наступления политико-воспитательная работа среди личного состава не снижалась и проводилась по плану. Агитаторы успешно и наглядно осуществляли популяризацию героизма бойцов и офицеров, неустанно повторяли бойцам и офицерам основные положения приказа тов. Сталина «Об изменении отношения к немцам».

Для офицерского состава прочитан доклад: «Стремительным, сокрушительным ударом завершим разгром гитлеровской Германии».

С рядовым и сержантским составом проведены беседы:

«Дисциплина – мать Победы».

«Победить – не значит отомстить».

Со всем личным составом проведен ряд бесед и докладов о нашей Социалистической Родине – СССР, с одной стороны, и капиталистических странах, как Венгрия, Австрия, Румыния – с другой стороны. О преимуществе социалистического хозяйства и системы над капиталистическими; о равноправии и свободном труде в нашей стране и о жестокой эксплуатации и неравноправии в Германии.

Нач. политотдела

подполковник МОРОЗОВ

(официальные и неофициальные)

Начальнику политуправления 71 армии

Политдонесение

о встрече американцев с командиром и офицерами 425 сд

6 мая 1945 г. по инициативе командира американской дивизии на западном берегу реки Эльбы была организована встреча, на которой присутствовали командир 425-й стр. дивизии, начальник штаба и еще 10 офицеров дивизии.

Как только машины остановились у переправы, нам было предложено, со строгим соблюдением субординации, пересесть на катер для переправы на западный берег Эльбы. На специально подготовленной площадке замерли четыре солдата-знаменосца, двое из них держали государственные флаги: СССР – слева, США – справа. В 50 метрах по обе стороны знаменосцев был выстроен почетный караул численностью до двух рот. Американцы встречали наших представителей вначале исполнением духовым оркестром маршей, затем «Интернационала» и Американского государственного гимна.

После торжественной встречи на берегу представителей Красной Армии посадили в легковые автомашины «виллис» и повезли в штаб американской дивизии. Во дворе штаба был построен личный состав штаба – все стояли с расставленными ногами на ширину плеч, сводили пятки только во время исполнения Государственных гимнов, и лишь знаменосцы все это время держали пятки вместе.

В этом же дворе нам показали оружие американского пехотного полка, новинок в этом оружии нет. Как и у нас, у них имеются легкие и станковые пулеметы, с той лишь разницей, что их пулеметы не на катках, а на треноге; на вооружении у них ,- восьмизарядная винтовка, ротный и батальонный минометы, полковая артиллерия.

В одной из зал большого дома, убранной роскошными коврами, был организован обед; на столах – разнообразная посуда с 5-6 видами холодных закусок, бутылки с вином.

Официальный обед был скромным, торжественным и необычно тихим. Советские и американские офицеры, рассаженные «сэндвичем», то есть через одного, молчали, не зная языка соседей. Общались мало, только через переводчика.

Официанты-солдаты разносили на подносах виски со льдом, налитые по 100 грамм в стаканы и бокалы. На тех же подносах лежали сигаретки и спички.

Не менее 10 раз официанты обходили столы с налитыми стаканами, угощая присутствующих.

Пьют американцы маленькими глоточками, но часто и как бы между делом, при разговорах.

Затем подали горячую пищу: первые блюда – борщ и бульон, второе – жареное мясо с жареным картофелем, третье – пирог с яблоками, любимое блюдо американцев.

Для первого тоста налили в малые бокалы коньяк. Первый тост – за дружбу двух великих народов, за дальнейшее процветание и совместную борьбу с агрессором.

В разговорах до, во время и после обеда американцы выказывали искреннее уважение к русскому народу, Красной Армии и Великому Сталину и выражали убеждение в том, что пока во главе Советского государства и Красной Армии стоит гениальный Сталин, победа демократических народов обеспечена.

Очень развязно рассказывали о порядках, дисциплине и недостатках в своей армии. В дивизии есть батальон жандармской полиции, который несет службу охранения и наведения порядка не только среди местного населения, но и среди военнослужащих. Полиция имеет право арестовывать не только рядовых и сержантов, но и офицеров, за что их не любят поголовно все в дивизии. Полицейские задерживают всех солдат и офицеров, замеченных в якшании с немками. За сожительство с немками осуждают на 6 лет тюремного заключения.

Встреча продолжалась три часа. Генерал, командир американской дивизии, подарил свой пистолет и бинокль командиру дивизии Быченкову.

Командира американской дивизии и офицеров его штаба пригласили сделать ответный визит через два дня.

Приглашение принято.

Начальник политотдела 425 сд полковник

Нач. политотдела 33 армии

генерал-майору т. Паша

Нач. политотдела 16 ск

Спецдонесение

6.5.45 г. по прибытии на место дислокации к реке Эльба начальник штаба 1-го дивизиона 900 ап капитан Косачев получил разрешение командира дивизии просмотреть место для расположения дивизиона.

С капитаном Косачевым пошли разведчики сержант Фетисов и кр-ц Карелин. Вечером около 21.00 капитан Косачев вернулся в расположение дивизиона в пьяном виде, без разведчиков, но с русской женщиной, возвращающейся в СССР.

Расследованием было выяснено, что капитан Косачев по прибытии к реке самовольно уехал на левый берег Эльбы. Там он встретил группу американских военнослужащих, пил с ними вино, а затем отправился на сахарный завод, где встретил русских женщин, с которыми тоже выпивал, а одну из них прихватил с собой.

Капитан Косачев несколько месяцев тому назад привлекался за пьянку к суду чести офицерского состава.

Работая после этого нач. артом в стрелковом полку, был снят с должности также за пьянство и отставания от части во время боев от Вислы до Одера. Во время зимнего наступления не воевал и разгуливал.

2.5.45 г. Косачев, катаясь на мотоцикле, заехал в соседнюю деревню и пробыл там целую ночь, за это получил взыскание командира полка 5 суток ареста.

Решением партбюро полка и дивизионной парткомиссии 8.5.45 г. капитан Косачев исключен из рядов партии, приказом командира дивизии отстранен от должности нач. штаба дивизиона.

Органами контрразведки «Смерш» проводится расследование пребывания капитана Косачева в расположении американских войск.

Соц. демографические данные: Косачев Виталий Ильич, 1922 года рождения, русский, член ВКП(б) с 1942 года; в Красной Армии с 1939 года. В плену и окружении не был, на оккупированной территории не проживал.

Нач. политотдела полковник

Политдонесение

об ответной встрече командира и группы офицеров 425 сд дивизии с командиром и группой офицеров американской дивизии

8 мая с. г. на южной окраине населенного пункта Грабов, согласно договоренности, состоялась наша ответная встреча и прием командира и офицеров американской дивизии.

Все было подготовлено для торжественной встречи: на специально сооруженной арке вывешены лозунги на русском и американском{37} языках – «Привет доблестным войскам Соединенных Штатов Америки и Великобритании!», «Совместные удары по гитлеровской Германии приблизили час победоносного окончания войны!» И. Сталин» – и портреты вождей Советского Союза – Владимира Ильича Ленина, Иосифа Виссарионовича Сталина, а также государственных деятелей Америки – Франклина Рузвельта и Трумэна; развевались государственные флаги 3 держав мира: СССР, Америки, Великобритании; выстроен почетный караул.

Начальником почетного караула был назначен командир учебной роты гвардии капитан Петров.

Оркестр 370-й стрелковой Бранденбургской дивизии исполнил гимн Советского Союза, а вместо Американского гимна прозвучала американская популярная песня «Суони-ривер».

Приняв рапорт, командиры дивизии обошли строй почетного караула, после чего почетный караул прошел торжественным маршем мимо американских гостей. Личный состав почетного караула показал хорошую выправку и четкость строя.

Наши бойцы после встречи сравнивали формы – нашу и американскую. Один сержант заявил: «У нас генерал, так видно, что это генерал, одет так, что еще издали заметишь его, а у них генерала трудно отличить от солдата. Вообще, нужно сказать, что наша форма, от генерала до бойца, лучше и красивее американской».

После церемонии встречи американская делегация в составе 10 человек была приглашена в большой зал, где умело и со вкусом был подан обед.

Сидя за обильным столом, гости почувствовали себя непринужденно. Обе стороны обменялись приветственными речами. Дважды провозглашались тосты в честь маршала Сталина и президента Трумэна.

На обеде оба командира сидели рядом, трепали друг друга по щекам.

Американский генерал очень высоко отзывался о действиях Красной Армии, сказал, что после поражения под Сталинградом началось поражение Германии; с исключительной теплотой гости говорили о действиях и победах Красной Армии, успехах артиллерии и танках.

Очень хорошо отзывались и хвалили танк Т-34, сказали, что этот танк превосходит все танки, имеющиеся в английской и американской армиях.

Также их интересовали гв. минометы М-13 и М-31, «Катюши», неоднократно просили их показать, задавали вопросы о начальной скорости полета снарядов, особенно 100-мм пушки.

Американцам были представлены заместители нашего командира дивизии, главным образом им хотелось познакомиться с нашими «комиссарами».

Американский генерал положительно отзывался о награждениях в Красной Армии за боевые заслуги, восхищался тем, что у нас за выслугу лет награждают орденами, и добавил: «Американское правительство очень скупо награждает. Чтобы получить медаль Конгресса (равна Герою Советского Союза), ты должен лишиться рук, ног или за полчаса до смерти».

Американцам понравился стол и встреча. Русское вино и водку пили охотно.

Сидя рядом с полковником Кирилловым, американский генерал сказал:

– Вы, сэр, очень мало пьете!

Полковник ответил, что он вообще мало пьет.

Американец заметил, что у них в дивизии много пьют, но не опасаются последствий, объяснив такое бесстрашие тем, что перед всяким мероприятием они выпивают несколько глотков оливкового масла, благодаря чему приобретается такое ценное качество, как «невосприимчивость» к спиртному, и добавил:

– Да, наше с вами дело уж такое, что лучше всегда иметь трезвую голову. После обеда была организована самодеятельность. Наши офицеры по просьбе американцев исполнили песни «Катюша» и «Огонек», приняли участие в танцах.

При отъезде американцы, не стесняясь, попросили у нас русских папирос, сыр и московскую водку, которая им особенно понравилась.

Командир нашей дивизии подарил американскому генералу на память о встрече пистолет ТТ и автомат, на что тот сказал: «В этом автомате я вижу воплощение силы и мощи русского оружия».

Каких-либо инцидентов при встрече не было. Наши офицеры, присутствовавшие на встрече и приеме, проявили выдержку и корректность, и с нашей стороны не было ни одного офицера в пьяном виде.

Союзники (наверное, те, кто мало выпил оливкового масла) так перепились, что их грузили в машины. Трое офицеров, уезжая, не хотели брать свои ремни с пистолетами.

Во время встречи и обеда присутствовали корреспонденты советской и американской прессы, фоторепортеры и кинооператоры.

Желательно на будущее:

1. Говорить с союзниками только через нашего переводчика.

2. Иметь портреты Черчилля и короля Англии.

3. Иметь ноты Американского и Английского национальных гимнов.

Начальник политотдела 425 сд

Начальнику политотдела 5 гвардейской армии

гв. генерал-лейтенанту Каткову

Спецдонесение

Наряду с общим здоровым политико-моральным состоянием личного состава дивизии при встрече с союзниками имеются и отрицательные явления, а именно: панибратство, слишком большая доверчивость к американцам, выразившаяся в обмене звездочками и даже подарками американцам знаков «Гвардия». Имелись факты нарушения военнослужащими указаний о запрете произвольных посещений ими союзников.

Так, начальник оперативного отдела дивизии гвардии подполковник Бомба отдал свои знаки различия с погон, а сам взял американские.

Ст. сержант медслужбы Парникова, которая обслуживала столы во время обеда, подарила американскому офицеру знак «Гвардия», адъютант командира дивизии гвардии младший лейтенант Базылев отдал знак «Гвардия» адъютанту американского командира дивизии, взяв в обмен его знак.

Мною дано разъяснение, что знак «Гвардия» установлен Правительством и ни в коем случае не подлежит передаче кому бы то ни было. Виновные будут привлекаться к строгой дисциплинарной ответственности, вплоть до предания суду.

Имеются случаи самовольного ухода военнослужащих в расположение американских войск.

Начальник штаба дивизии подполковник Иванов, оттолкнув часового, ушел по мосту на ту сторону Эльбы. Приняты меры к его возвращению и он будет строго наказан.

Старшина Волков самостоятельно ходил к союзникам и в пьяном состоянии вернулся через три часа в подразделение. Разжалован в старшие сержанты.

Красноармеец Румянцев ушел к союзникам, вернулся увешанный часами, в стельку пьяный. Бормотал, что американцы хорошие и добрые ребята, постоянно икал и отрыгивал проглоченную жвачку… 5 суток строгого ареста.

Начальник политотдела

58 гвард. стрелковой дивизии

гв. полковник КАРПОВИЧ

Из приказа

по Управлению Уполномоченного СНК СССР по делам репатриации граждан СССР из Германии и оккупированных ею стран

30 апреля 1945 г.

г. Москва

23 апреля 1945 года майор Юрченко Иван Петрович в качестве сопровождающего представителей английской военной миссии был командирован в гор. Волковыск.

При отъезде майор Юрченко получил подробный инструктаж о предстоящих задачах и правилах поведения при сопровождении представителей иностранной военной миссии.

Однако майор Юрченко пренебрег данными ему указаниями. Встретив в пути следования (в гор. Барановичи) своих сослуживцев, оставил сопровождаемых им иностранцев одних на длительное время. Одного, якобы сослуживца, майора Фокина, с которым они где-то хорошо отметили встречу, привел в купе вагона, где ехали сопровождаемые иностранцы. По приезде в Волковыск майор Юрченко отрекомендовал начальнику гарнизона и коменданту города майора Фокина, как своего товарища, следующего вместе с ним по заданию.

Вечером, на организованном в гор. Волковыске ужине для английских представителей, майор Юрченко вместе с майором Фокиным продолжили пьянство. Майор Фокин вел себя непристойно – пел песни, обнимал и хватал за голову англичан, угощал их со своей вилки закуской, пьяным лез целоваться, был в расхристанном, неприличном для советского офицера внешнем виде.

Такое возмутительно безответственное отношение к выполнению задач, поставленных перед майором Юрченко, свидетельствует о том, что он потерял чувство ответственности за порученное дело, показал свою недисциплинированность и моральную распущенность.

Приказом по Управлению майор Юрченко И. П. откомандирован из Управления, как неспособный выполнять самостоятельную работу, с задержкой присвоения очередного воинского звания на один год.

Зам. Уполномоченного СНК СССР

по делам репатриации

генерал-лейтенант ГОЛУБЕВ