Эдгар Уоллес ДОЛИНА ПРИВИДЕНИЙ

Глава 1

После нескольких часов бешеной гонки по шоссе Эндрю Маклэд увидел, наконец, окраинные коттеджи Беверли. Этот небольшой городок, расположенный в конце захолустной железнодорожной ветки, казалось, был обречен на вымирание, не имея надежных источников дохода. Однако, городок отнюдь не собирался вымирать. Владельцы маленьких, опрятных лавок, расположенных вдоль главной улицы, вели довольно бойкую торговлю, хотя обитатели Беверли отнюдь не являлись активными покупателями, пользуясь услугами больших торговых домов и прибегая к услугам мелких торговцев лишь в случаях крайней необходимости.

Эндрю притормозил свой огромный автомобиль у здания почтамта и быстро направился к телефонному аппарату. В течение пяти минут он беседовал с полицейским управлением Лондона относительно некоего Эллисона Джона Уикера, более известного под кличкой «Скотти с четырьмя глазами». Прозвище было получено благодаря его очкам в золотой оправе, которые он водружал на переносицу в особо торжественных случаях.

Дело состояло в том, что когда директор-распорядитель «Agent Diamond Syndicate» вошел в свое бюро в понедельник утром, то обнаружил, что во время его отсутствия кто-то ухитрился взломать несгораемый шкаф с помощью термита и кислородных раздувных мехов. Характер взлома, без сомнения, свидетельствовал о том, что эта «работа» является очередным проявлением искусства Скотти, который мог бы смело оставить квитанцию об «изъятии» семи пакетов бриллиантов. Все железнодорожные станции и гавани страны были под надзором полиции, а списки приезжих в отелях тщательно просмотрены. Вся полиция была поставлена на ноги.

Эндрю Маклэд, по прозвищу — Энди, был как раз в отпуску. Он выехал в провинцию с чемоданом, полным книг и рыболовных принадлежностей. Неожиданный вызов начальства с поручением организовать поиски Скотти прервал его отпуск.

Доктор Маклэд поступил на службу в Скотленд-Ярд в качестве помощника патолога. Но потом, сам того не замечая, стал детективом и ловцом преступников. Официально он все же числился врачом и присутствовал на судебных процессах в качестве эксперта по установлению причин смерти. Неофициально же — даже младший из полицейских называл его не «доктором», а «Энди».

— Три дня тому назад он пешком миновал Пэнтон-Миль. Я убежден, что это был Скотти, — докладывал начальнику Энди. — Теперь я обследую район между Беверли и Три-Лэк. Местные полицейские утверждают, что его и поблизости не было. Но это-то как раз и подтверждает, что он был у них под носом. Да и как им можно верить, если они удивленно меня спрашивали, не совершил ли Скотти опять какого-нибудь проступка. И это при том, что не более, чем неделю тому назад, они получили подробное сообщение о взломе со всеми деталями преступления и описанием Скотти.

В этот момент в почтамт вошла молодая дама. Энди с восхищением наблюдал за ней из телефонной будки. «Как мила… хороша… привлекательна», — подумал он. Она была высока и стройна.

— Да, я думаю, — по инерции отвечал Энди начальнику, в то время как глаза и мысли его были заняты дамой.

Когда она подняла руку, Энди обратил внимание на кольцо на четвертом пальце левой руки. Оно имело вид золотого обруча со смарагдом, а может быть… с сапфиром. Нет, он ясно видел теперь по зелено-морскому блеску, что это были смарагды.

Когда конфиденциальная часть его рапорта была закончена, Энди приоткрыл немного дверцу будки и стал жадно прислушиваться к голосу дамы. «Замечательно красивый голос», — отметил он. Ее профиль вызвал восхищение, когда она повернулась вдруг в его сторону.

И тут случилось нечто необычайное. Вероятно, и она заметила его, когда он говорил по телефону. Возможно, она расспрашивает почтмейстера о нем. Энди, чтобы добиться немедленного соединения с Лондоном, показал словоохотливому почтмейстеру свою визитную карточку, и последний не преминул дать даме надлежащие сведения. Энди, прислушиваясь к разговору, уловил слово «детектив». Со своего наблюдательного пункта Энди мог хорошо разглядеть лицо дамы.

«Детектив!». Дама лишь прошептала это слово, но Энди услыхал его и вперил свой взгляд в даму. Она сильно побледнела и вынуждена была ухватиться за край прилавка, чтобы не упасть.

Энди был настолько ошеломлен, что отнял наушник от уха. В этот момент дама повернулась к нему и взгляды их встретились. Ее глаза выражали страх, ужас. Ее лицо приняло мучительное выражение, будто она была поражена и пленена. Она смущенно смотрела вперед, стараясь заняться деньгами, полученными ею. Но ее руки так сильно дрожали, что она вынуждена была одной рукой держаться за прилавок, в то время как другой быстро бросила монеты в портмоне. Затем она поспешно вышла из почтамта.

Энди совершенно забыл, что у другого конца провода находится его коллега, крайне изумленный, и надрывающимся голосом пытается узнать, что произошло. Энди, как ни в чем не бывало, повесил трубку и подошел к почтмейстеру.

— Кто эта дама? — спросил он, уплатив за телефонный разговор.

— Это мисс Нельсон из Беверли-Грин! Чудное место, вам следовало бы его осмотреть. Там живут богатые люди, например, мистер Бойд Салтер, мистер Мэрривен — очень богат, но немного скуп — …гм… и еще многие знатные господа. Беверли-Грин — это… как вам сказать… колония вилл, своего рода город-сад! Там находятся самые большие и красивые дома графства. Семья Нельсон проживает там уже давно, еще до основания города-сада. Я еще помню дедушку мистера Нельсона — это был видный человек.

Приветливый почтмейстер готов был дать Энди точную биографию виднейших обитателей Беверли-Грин, но детектив хотел еще раз увидеть девушку, поэтому резко оборвал разговор.

Энди вышел и увидел быстро удаляющуюся девушку. Он решил, что она направляется к вокзалу. Его любопытство и изумление достигли апогея. Чем объяснить ее возбуждение и ошеломленность? Почему она смотрела на него с нескрываемым ужасом?

Но вскоре он понял, что его размышления являются потерей времени. В этом маленьком живописном городке, далеком от светского шума, жизнь казалась идиллией, нетронутой теми волнами страстей, что обуревают крупные центры. Но, несомненно, жители этого тихого городка также подвержены кризисам, не менее трагическим, чем обитатели мировых центров. Но…

Словцо «детектив», напоминающее о надзоре властей, не запугивает честных людей, уважающих законы.

— Однако… — пробормотал Энди, почесывая в задумчивости гладко выбритый подбородок. — Таким путем я не поймаю Скотти!

Он сел в автомобиль, намереваясь проехать по главной улице и затем приступить к обследованию многочисленных маленьких боковых дорожек. Машина была в двух километрах от Беверли, когда он замедлил ход, чтобы сделать крутой поворот. Вдруг он заметил по правую сторону от себя забор с широкими воротами. Удобный, хорошо утрамбованный путь, обсаженный по обеим сторонам деревьями, зигзагообразно вел по направлению к холмистому пейзажу. Искусно отделанный указатель имел надпись: «Частная дорога на Беверли-Грин».

Энди вынужден был податься назад, так как проехал мимо дорожной развилины. Задумчиво осмотрел надпись. Потом повернул машину. Трудно было предположить, что Скотти пошел по этому пути. Скотти был подвижным малым, учитывавшим каждое выгодное обстоятельство. В Беверли-Грин проживали богатые люди. Таким образом Энди пытался оправдать свою экскурсию перед самим собой, хотя прекрасно понимал, что влекло его туда лишь собственное любопытство. Он хотел увидеть дом, где проживала мисс Нельсон. Интересно было бы знать, каково положение ее отца.

Дорога имела много извилин. Наконец, после резкого поворота Энди был у цели. Перед ним простирался Беверли-Грин во всей своей летней красоте. Энди замедлил ход. Он увидел широкую площадь, обсаженную непрерывным рядом зеленеющих кустов. В десяти метрах от дороги стоял пограничный холмик. Здесь была устроена площадка для гольфа, что тянулась, по видимому, вдоль всей долины. Среди зелени стояли виллы, скрытые деревьями. В одном месте сквозь деревья проглядывал фронтон, в другом — белое окно. Взгляд Энди остановился на, искусно построенной в стиле королевы Елизаветы, дымовой трубе, возвышавшейся над зеленью.

Здесь дорога разветвлялась, и Энди оглянулся назад, ища кого бы спросить о направлении… На углу находилось чистое, обрамленное деревьями здание, напоминающее клуб, так как впереди ворот была прикреплена указательная доска. Энди вышел из автомобиля, желая осмотреться, как вдруг из-за угла вышел какой-то господин. «Солидный купец, любящий покой», — подумал Энди. — «Он в сюртуке из альпака, в широких ботинках, воротник твердый, двойная золотая цепь. Очень занят собой и крайне удивлен моим вторжением во владения Элизия».

Господин серьезно смотрел на Энди, но взгляд его не выражал враждебности. Ему можно было дать 55-60 лет. На крупном лице не было морщин, походка и выправка свидетельствовали о склонности к полноте.

Незнакомец дружески поздоровался с Энди.

— С добрым утром, сэр, — сказал он. — Не ищете ли кого-нибудь? Иногородний лишь с трудом ориентируется здесь, так как у нас нет ни названий улиц, ни номеров домов.

Он приятно рассмеялся.

— Я, право, никого не ищу, — ответил Энди. — Приехал только из любопытства. Восхитительный клочок земли! Я уже слыхал в Беверли о красоте здешней местности.

Собеседник с улыбкой кивнул головой.

— Сюда лишь изредка заглядывают чужеродные. Я чуть было не проговорился «к счастью». Но это было бы слишком невежливо. Все в этих окрестностях принадлежит мне, моим друзьям и соседям. У нас нет отеля, который мог бы привлечь к нам туристов, но есть дом для гостей.

И он указал на здание, которое Энди принял вначале за клуб.

— Мы сообща содержим это помещение для приезжих, так как случается, что у нас не хватает места для всех друзей, которые нас навещают. Иногда там проживает кто-либо из выдающихся посетителей, которого мы считаем гостем нашей общины. В настоящий момент у нас гостит известный канадский геолог.

— Счастливый человек и счастливая община! Все ли дома здесь обитаемы?

Энди задал вопрос, на который заранее знал ответ.

— Конечно! Крайний дом налево принадлежит крупному архитектору Пэрзону, который теперь отдыхает от трудов своих. Следующий, с фронтоном, является собственностью мистера Уильмота. Хотя он и мой племянник, затрудняюсь сказать, чем он занимается. Мне лишь известно, что в городе у него то ли какая-то должность, то ли какое-то предприятие. А вот тот дом занимает мистер Кэннэт Ленерд Нельсон с дочерью. Да вы, наверное, уже слышали о нем?

— Известный живописец? — оживленно спросил Энди.

— Да, он известный художник. У него есть собственное ателье. Только отсюда вы ничего не увидите, так как ателье находится с северной стороны. Насколько я понимаю, все художники предпочитают северный свет. Вероятно, при нем они чувствуют творческое вдохновение. А здание, что за углом, где пересекается путь к теннисной площадке, — мой феодальный дом, — удовлетворенно сказал он.

— А что это за здание у холма, сбоку?

Итак, ее отец — художник Нельсон. Да, что же он узнал про него? Имя это пробудило в нем неприятные воспоминания.

— Дом у холма? Он не относится к нашей общине. Это, собственно говоря, местопребывание наиболее высокопоставленных аристократов. Вокруг этого дома мы, скромные хозяева, построили наши хаты. — Сравнение настолько понравилось ему, что он повторил, — наши маленькие хаты. В замке живет мистер Бойд Салтэр. Его родственники проживают здесь с незапамятных времен. Род Салтэра происходит… но не хочу обременять вас историей. Мистер Бойд Салтэр очень богатый человек, но, к сожалению, полуинвалид.

Энди вежливо кивнул головой.

— Видите ли, там идет наш гость, профессор Бэллингем. — Кстати, позвольте представиться: мистер Мэрривен.

Итак, это мистер Мэрривен. Почтмейстер назвал его «очень богатым, но немного скупым».

Энди наблюдал за приближающимся канадским геологом, худощавым человеком в брюках-галифе. Он шел слегка сгорбившись, что было, вероятно, следствием напряженной работы за кабинетным столом.

— Он опять исследовал горы и нашел окаменелые породы. Он уже собрал целую коллекцию, — объяснил мистер Мэрривен.

— Я уверен, что он мне хорошо знаком, — ответил Энди, начавший вдруг оказывать ученому сугубое внимание.

Он пошел навстречу профессору. Очутившись около Энди, профессор поднял глаза и опешил.

— Сплоховал ты, милый Скотти, — сказал Энди с ироническим сожалением. — Хотите здесь устроить сцену или желаете пойти со мною куда-нибудь пообедать?

— Логика всегда была моей слабостью, — признался Скотти, — и, если бы вы разрешили мне подняться к себе и привести в порядок свой багаж, я спокойно пошел бы с вами. Я вижу, у вас автомобиль, но я предпочел бы пойти пешком.

Энди ничего не ответил. Они приблизились к Мэрривену.

— Профессор хочет показать мне интересную находку, — любезно сказал Энди. — Я вам очень признателен за вашу любезность, мистер Мэрривен.

— Если вы еще раз приедете сюда, я с удовольствием готов показать вам Беверли-Грин, — ответил Мэрривен.

— Это было бы для меня величайшим удовольствием. — И это было не только фразой ради вежливости, но и действительным мнением Энди.

Он поднялся вместе со Скотти по дубовой лестнице общинного дома и вошел в красивую комнату, где «профессор Бэллингем» проживал два дня.

— Сомнение — проклятие нашего времени, — горько жаловался Скотти. — Неужели вы думаете, что я не спустился бы снова к вам, если бы дали мне подняться одному?

Скотти оказался недалеким от ребячества, и Энди даже не попытался ответить ему. Выражение оскорбленной невинности появилось на лице Скотти, когда он садился в автомобиль.

— Слишком уж много развелось этих автомобилей, — жаловался он. — Из-за неосторожной езды ежедневно гибнут тысячи. Чего, собственно, вы от меня хотите, Маклэд? Какой бы материал для обвинения вы ни выставляли, я все равно сумею доказать свое алиби.

— Откуда же оно у вас? Не нашли ли вы доказательства вашего алиби среди горных пород? — спросил Энди.

Но Скотти съежился, избегая ответа.