"Не мир принес" - читать интересную книгу автора (Манов Юрий)

Глава 8 ПРЕДСКАЗАНИЕ

Хозяин появился только после получаса после окончания торка, Президент вошел в зал в сопровождении православного священника в длинной рясе, со скромным серебряным крестом на груди. Под мышкой батюшка нес толстую книгу. Главный Мент узнал ту самую книгу, что приносил отец Иоанн к нему на прием и которую так и не получил возможности даже открыть. Что ж, все мы ошибаемся. Академик тоже пришел в себя, но все еще держался за сердце и с непонимающим видом разглядывал какой-то мудреный график на экране монитора.

— Что, коллеги, все отошли? — заботливо спросил Президент. — Тогда разрешите представить вам отца Иоанна, наставника приюта Сергиевой Пустыни. Ему есть что рассказать вам о всех вас интересующем вопросе, то есть почему торкает, зачем торкает и что есть торк по существу. В предыдущей части совещания мы выслушали, так сказать, материалистическую точку зрения, попробуем послушать идеалистическую. Пожалуйста, святой отец.

Отец Иоанн подошел к кафедре, умело вставил в дисковод блестящий диск, прокашлялся:

— Господа, история знает немало примеров чудесных предсказаний, я их всех перечислять не буду, замечу только, что Нострадамус — далеко не самый яркий пример. Его терции, написанные на старофранцузском, довольно вольно переводились на разные современные языки, таким образом многие события и исторические личности просто «подгонялись» под них. Но не буду умалять его дар, некоторые совпадения уникально точны, впрочем, речь сейчас не о нем. В России тоже было немало своих провидцев. К примеру, русский священник, мученик Варфоломей предсказал больше чем за сто лет точное время гибели династии русских царей Романовых. Он угадал, точнее — увидел точный срок гибели последнего российского монарха и всей его семьи. Но мало кто знает вот об этом документе. — Отец Иоанн погладил кожаную обложку древней книги. — Очень древний и ценный документ, из библиотеки Иоанна Грозного. Ношу его так свободно, потому как копия.

Главный Мент разочарованно вздохнул и услышал похожий вздох из уст своих коллег.

— Открыт для науки совершенно случайно, в тайном схроне, найденном в начале прошлого века в Вологде, в старинном монастыре. Долго эти разрозненные, плохо сохранившиеся листы пергамента и плохой бумаги с текстами, полными грамматических ошибок, клякс, несуразностей, несоответствий и бог еще чего, не могли идентифицировать. Обратите внимание на экран, вот так они выглядели во время обнаружения. К тому же некоторые записи неоднократно повторялись. И если часть записей была точно определена как отрывки из откровения Иоанна Богослова, то остальные не были похожи ни на что… Исследователи зашли в тупик. Бумаги сдали в архив, и спасло дело то, что их было очень много — целый сундук, и то, что они были написаны на греческом, древнерусском и старославянском. Их назвали «Ферапонтовой рухлядью» по имени, обнаруженном на нескольких пергаментных свитках. Надпись была сделана одной рукой и гласила следующее: «Ферапонтъ рече дуракомъ». Бумаги пролежали в архиве библиотеки, расположенной тут же, и попались на глаза молодому послушнику вновь открытого в тех стенах монастыря. Он хорошо знал компьютер, с благословения отца-наставника просканировал все документы «Рухляди», сложил воедино все фрагменты, даже самые крохотные клочки и отрывки. И как Шампольон с Розеттским камнем, в одну из бессонных ночей он разгадал тайну «Ферапонтовой рухляди». Известно, что монастырь владел ценной книгой, привезенной в стародавние времена из Византии, еще известно, что по велению царя Иоанна Грозного она была перевезена в Москву среди тысяч подобных книг, чтобы бесследно исчезнуть под названием «Библиотека Иоанна Грозного».

— Так библиотеку вы не нашли? — спросил с места Министр культуры. — Эх, жаль, а то у меня чуть от возбуждения сердце не выскочило.

— Я вас не слишком утомил с подробностями? — спросил отец Иоанн.

— Нет, что вы, что вы, очень интересно, — раздалось с мест.

— Спасибо. Так вот, он доказал, что все отрывки на древнерусском и старославянском — перевод одной и той же старой греческой книги. Кстати, довольно грамотный перевод. Возник вопрос, а кто переводил книгу, человеком он, без сомнения, был образованным для тех времен. Возможно, им был тот самый Ферапонт, настоятель монастыря.

Теория послушника-компьютерщика следующая. Зная о неминуемом часе расставания с книгой, а оно было неминуемо, ослушаться царя тогда не смели, Ферапонт решил сделать ее копию. Не исключено, что он даже хотел подменить книгу, отдав в Москву копию. Так вот, вместо молитв он дал монахам урок переписывать книгу. Даже тем, кто не знал греческого, даже неграмотным — просто копировать. Исследователи доказали правильность этого — многие тексты именно скопированы. Как это определили? Попробуйте дать написать один и тот же текст знающему японский и не знающему. Одного взгляда на иероглифы будет понятно, кто писал, а кто копировал. Видимо, работа закончилась успешно, и хотя греческих записей больше всего, все-таки есть и старославянские, и древнерусские списки, видимо, у отца Ферапонта нашлось время и для перевода. Теперь оставалось сопоставить текст в единое целое.

С откровением Иоанна было легче: там строфы пронумерованы, да и текст мы знаем чуть ли не наизусть. Что касается оставшегося текста… Когда был закончен перевод с греческого, когда пробелы в тексте были дополнены отрывками со старославянского и древнерусского, специалисты просто пришли в восторг и вознесли хвалу Господу. Это было неизвестное науке Откровение неизвестного автора. По силе, дерзости, смелости не уступающее Откровению от Иоанна. Не уверен, что у этого документа тот же автор… это совершило бы переворот во всем богословии и нашем взгляде на основы христианства, но… — святой отец широко перекрестился, — но и отрицать этого не стану. Хотя большинство склоняется к мысли, что это — откровения Андрея Византийского, самого известного в истории юродивого.

Теперь о самом предсказании. Сначала автор в иносказательной форме описывает мучения грешников, не раскаявшихся в своих грехах, предсказывает страшные войны всех народов «вокруг Срединного моря» в наказание людям за грехи. Он даже описывает химическую атаку, танки и ковровые бомбардировки. Но главное… слушайте:

И будет ждать Спаситель одну тысячу лет

И еще тысячу лет.

И иссякнет терпение Долготерпивого.

Пошлет он знак с небес.

Хвостатый знак, но хвост не виден.

И будет знак праведным — благодать.

Неправедным — мученье.

Когда светло.

И выйдут невиновные в исход.

Тюремщик двери отворит.

И захотят неправедные сравниться с праведными.

Сравниться в смерти.

Ибо злато, власть и сила — неправедным

На этом свете.

Смиренье — праведным и рай на том.

И выйдет зверь.

Лишь праведный с рожденья отворотит зверя.

Лишь праведные в праведном мире.

Когда настанет благодать и днем и ночью.

Наступит Новый Мир

И разделятся…

— Вы считаете, эта «хвостатая благодать» и есть комета Амадея, — прозвучало с конца стола.

— Вы считает, что нет?

— Пока я вижу лишь совпадение в сроках, две тысячи лет после вознесения Спасителя. Но вы хотите убедить нас…

— Послушайте, уважаемые, я никого ни в чем не хочу убедить. Пятнадцать лет назад, только познакомившись с этим документом, я пришел в патриархию и попросил помощи. Мне там не поверили, но благословили и чуть-чуть помогли. Так появилась Сергиева Пустынь. Десять лет назад я приходил к Министру народного образования, мне там тоже не поверили, но тоже немного помогли, так приюты появились по всей стране. Год назад я приходил к Министру внутренних дел, он с трудом меня выслушал, посчитал за сумасшедшего, но тоже немного помог. Я не мог настаивать, я мог ошибаться. Хотя после Исхода все стало ясно не только мне. Теперь сомневаться времени нет, и ситуация изменилась. Патриарх благословил меня, и Церковь переводит на нужды приютов часть из тех огромных средств, что жертвуют в количествах неимоверных. Теперь мне не нужны деньги. Для того чтобы воспитывать праведников, мне нужны… праведники — праведные воспитатели и… дети.

— Ну конечно, только праведники у нас в школах и остались. Какой идиот еще будет за такую зарплату работать, — пробурчал школьный министр. — Теперь давай еще самых лучших попам отдавать. Массовые крещения устроим.

— Никаких крещений не надо, — решительно сказал Иоанн. — Этот документ разослан во все конфессии мира и практически везде признан подлинным. Как и чудо Исхода, как и благодать, называемая у нас торком. Учителям достаточно не отрицать чуда благодати и личным примером праведной жизни воспитывать праведников…

— Скажите, — неожиданно перебил Иоанна молчавший до этого Президент, — а вы могли бы возглавить систему нашего народного образования?

В наступившей тишине все услышали, как школьный министр громко икнул.

— Я — нет, — словно ожидая этого вопроса, ответил отец Иоанн, — но вот отец Серафим… Его специально готовили к этому посту.

— Вы готовили? И сколько же лет отцу Серафиму?

— Восемнадцать.

В зале можно было запускать муху.

— А почему бы и нет, — громко и четко прозвучал голос Президента, — давайте вспомним, сколько мне было, когда я победил на выборах. Но пока не будем торопиться. Уважаемый Министр народного образования, вы ведь у нас православный? Тогда назначим отца Серафима вашим персональным духовником с окладом заместителя. Согласны?

— Постойте-постойте, — замотал головой военный министр. — Это все хорошо, книжки умные, предсказания, праведные — неправедные. Школьного министра в жопу — это тоже правильно, а то даже в самый завалящий вуз нынче без блата и взяток не поступить. Но я все равно не понял, сколько эти торки еще продлятся? Когда опять начнется нормальная жизнь?

— А она уже начинается, — спокойно ответил отец Иоанн. — Я не силен в астрономии, но, по моим расчетам, в течение нескольких лет торки будут довольно часты на Земле, не исключено, что придет момент, когда торк будет постоянным, все 24 часа в сутки, на всей планете.

— Но это же безумие! — вскочил с кресла Министр обороны. — Так невозможно жить, работать. У нас же военная тайна, стратегические секреты! Может, ее, комету эту, ракетой ядреной, как в том кино?

— Идиот, — простонало в дальнем углу стола. Это был председатель ФСБ, его только-только отпустило…

— Послушайте, святой отец, — сказал Президент, провожая отца Иоанна до дверей. — Мне не дает покоя та самая подпись на пергаменте: «Ферапонтъ рече дуракомъ». Что она означает?

— Трудно сказать. По-видимому, так Ферапонт оценивал труд своих монахов. Эта надпись фигурирует на самых плохих, испорченных листах, означая: «Ферапонт говорит, что переписавший это — жуткий тупица, загубивший ценный пергамент». Попросту дурак, если по школьной системе, то «кол».

— Странно, а почему тогда нет листов с подписью «Ферапонтъ рече умница», или как там еще по-старославянски?

— Видимо, эти листы шли прямиком в сшивку книги, и прилежные монахи поощрялись иным способом.

— Логично, значит, с уникальнейшим документом в истории человечества далекие потомки смогли познакомиться лишь благодаря двоечникам и лодырям?

— Получается, что так…