Глава 1: Тихое сумасшествие

Джип пришлось вытаскивать в боковом положении, сломав верх кабины и срезав остатки перил – иначе не проходил. Увидев стоявший по центру зала измятый «Москвич» (и то, чем он был засыпан), рабочие внимательно посмотрели на Игоря, но ничего не сказали. «Москвич» просто-напросто вытолкали через открытое окно, поставив на подоконник длинные и толстые доски, оказавшиеся здесь же. Доски были отличными, и, вероятнее всего, прежние владельцы хотели послать их по другому адресу, но неизвестный рабочий случайно уронил доску себе на ногу, и, в результате, полтора куба досок очутились далеко от изначально запланированного места, хотя Игорь все же сомневался, что рабочий послал их именно к черту. Изувеченный автомобиль распластался перед домом, но хуже от этого стало только асфальту.

Столпившиеся в отдалении ответственные люди с умным видом промолчали в ответ на вопрос журналистов о том, каким образом автомобили попали в дом? Водитель, не вдаваясь в подробности, просто щелкнул себя по горлу, срочно вызванный страховой агент и команда экспертов смотрели на мир такими глазами, словно собирались коллективно отойти в мир иной, потому что не знали, что написать в отчете, а высыпавшие из подъезда жильцы с маниакальной настойчивостью жаловались на беспорядки в стране.

Игорь посмотрел, как остатки джипа и «Москвича» загрузили в кузов грузовика, попрощался с водителем и поднялся на свой этаж. Предприимчивый жилец с девятого этажа быстро пришел в себя и, пока никто не услышал про питона, захапал его в качестве моральной компенсации и живо разрубил «матерого червяка» на куски. Он знал, что из питонов готовят что-то вкусненькое, а раз на халяву выпал счастливый случай это проверить, то и упускать его ни к чему. Игорю тоже перепал кусок питона взамен неудавшихся котлет.

История закончилась вполне мирно, если не считать съеденного питона, изувеченного подъезда и…

– И кучи хлама в родной квартире, – мрачный, как грозовая туча, вслух закончил мысль Игорь. Прибирать не было сил: питон оказался вкусным, и Игорь, мягко говоря, объелся. Пробираясь сквозь баррикады из всякого хлама к засыпанному дивану и радуясь в дороге, что черт не выслал ему продуктовые отходы, он расчистил себе место, устало разлегся около кучи исписанных бумажек и недовольно выдохнул: – Что за барахло?

Задумчиво разгребая макулатуру и просматривая, что на ней написано, он понял, почему черти так бурно реагировали на послания в их адрес. На их месте он и сам бы устроил нечто подобное, если бы мог. С другой стороны, макулатура хорошо горит, и в Аду не должно быть проблем с кипячением грешников.

«А может, они их теперь в холодной воде „Тайдом“ отстирывают?» – возразил внутренний голос, и Игорь, пораскинув мозгами, с идеей согласился.

Он отбросил бумажки – утром придется засыпать ими мусорный контейнер по самую макушку, а пока пусть полежат в последний раз перед отправкой туда, где им самое место.

Потревоженная горка старых журналов пошатнулась и скатилась с черного ящика, веером рассыпавшись по полу, а Игорь с изумлением обнаружил, что ящик – не простая коробка, а самый настоящий и не особо толстый телевизор с диагональю в семьдесят два сантиметра.

– М-да… – пробормотал он. Если это шутка, то она очень странная. Впрочем, теперь он был готов ко всему, даже к тому, что сейчас на манер Сивки-Бурки из-под кучи мусора выкарабкаются его хозяева и затребуют технику обратно. Но это вряд ли, конечно: какой идиот попрется к черту на Кулички за лично посланным туда же телевизором? – Интересно мне знать, чем он вам не угодил?

Усталость была огромной, но любопытство оказалось сильнее. Телевизор ни в одном месте не был даже покарябан, и запахов сгоревших деталей не ощущалось. По всем выходило, что он был вполне исправен. Единственной приходящей на ум причиной могло быть то, что прежним владельцам надоело настраивать комнатную антенну, и они сгоряча сказанули заветную фразу.

Промучившись в догадках с полчаса, он не выдержал и решил выяснить, что к чему, практическим путем. Поставив оказавшийся неожиданно легким телевизор на старинную тумбочку с сотней слоев краски, он воткнул шнур в розетку и приготовился к сюрпризам. Телевизор засветился яркой синевой и зашипел на манер питона, светлая тому кулинарная память. Ничего не полыхнуло и не заискрилось, и Игорь, заранее готовый швырнуть телевизор в открытое окно, или, на крайний случай, выпрыгнуть туда сам, вставил в гнездо штекер от антенны.

А вот теперь стоило проявить куда большую бдительность: ночью покажут запись футбольного матча, и спортивные комментаторы конкурирующих каналов сдохнут, но заранее скажут, какой был счет.

Экран засиял яркими красками, и прежде, чем Игорь сумел отреагировать, вредный спортивный обозреватель, ехидно улыбаясь, вдохнул и успел-таки совершить свое черное дело. Игорь только сплюнул с досады.

Спортивные новости сменились рекламой. Игорь присел на диван, и что-то острое впилось в спину. Оказалось, под слоем бумаги на диване уютно расположились недоразобранные магнитофоны и проигрыватели еще советского производства. Увлекшись рассматриванием потенциального антиквариата в поисках хороших запчастей: в кладовке давно лежал магнитофон, выкинуть который на свалку было жалко, а слушать – стыдно, но сыну бы для начала пригодился, он не сразу обратил внимания на то, что ему на спину попало несколько капель теплой воды. А когда его окатило, как из ведра, он дернулся и резко повернулся в сторону телевизора, ожидая увидеть знакомого черта с пустым теперь ведром и усмехающимися искорками в глазах.

Но черта, как с ведром, так и с пожарным шлангом и прикрепленным к последнему оптическим прицелом, ни поблизости, ни за окном не наблюдалось. Вместо рогатого на него с экрана взирала счастливая фотомодель, восхищавшаяся живыми волосами (что-то вроде классического из времен Древней Греции: «раньше они были сухими и безжизненными, а теперь мокрые и шевелятся»), и еще несколько капелек слетели с ее волос прямо в его лицо.

Игорь тупо поморгал, и в голове по поводу происходящего не появилось ни одной мало-мальски связанной мысли. Точнее говоря, их не было совсем, настолько это казалось неправдоподобным. Конечно, явление черта тоже не отнесешь к обыденным каждодневным встречам, но вот это – вообще ни в какие рамки не лезет. Модель тем временем уступила место сметающему любые преграды фруктовому аромату, и Игоря снова окатило, а под конец и вовсе сбило с ног разноцветной фруктовой волной. Апельсины, яблоки, ананасы и персики завалили его с ног до головы, а сверху добавилось еще полтонны воды из рекламы музыкального освежителя.

Острые углы магнитофонов впились в спину, Игорь кое-как поднялся, преодолевая тяжесть фруктов и пьянея от смеси концентрированных фруктово-освежительных запахов, а на полу разлилась большая лужа морской воды.

– Ты же сказал, что ничего больше не будет!!! – прокричал он в пустоту. Черт не ответил.

Во-первых, потому что его не было, а во-вторых, потому что единственным ответом с его стороны была бы вечная фраза «Это не я!», а оправдываться перед смертными он не любил.

Рекламу сменил боевик, герой и злодей которого отчаянно мутузили друг друга, давая внушительную фору Терминаторам, которых после подобных ударов отправили бы на переплавку ввиду их полного сплющивания.

– Кья!!! – прокричал тот, что был дальше, и человек, стоявший спиной к телевизору, полетел прямо на него. Упал в считанных сантиметрах от экрана, крякнул что-то на своем языке, вскочил и с угрожающим криком перешел в контрнаступление. Но второй за это время успел дотянуться до гранатомета и выстрелил в первого. Тот упал на землю, а снаряд… снаряд вылетел из телевизора, пролетел через квартиру на улицу через открытую форточку и улетел в уличную темноту. Минутой позже далеко-далеко от дома появился огненный столб огня, и чуть запоздавший грохот взрыва с силой ударил по стеклам.

Одновременно с собаками взвыли сигнализации машин.

Игорь, большими глазами проводивший снаряд в первый и последний путь, опомнился, и, пока не поздно, переключил телевизор, хотя решил вообще его выключить, но от волнения промахнулся и нажал не на ту кнопку. Ответ не заставил себя долго ждать: от матерных криков из телевизора заложило уши. Игорь от неожиданности отпрянул, и только на вторую секунду понял, что пламенная речь была не по его душу: гости программы ожесточенно матерились друг на дружку. Ведущий тщетно пытался унять разгоряченных спорщиков, но его крыли матом не менее рьяно и живописно. Накал страстей достиг апогея, и Игорь с сожалением подумал, что помидоры напрасно не краснеют от русского мата: эта программа в два счета справилась бы с проблемой их вечнозелености.

Он убавил громкость и задумался: а что, если на самом деле он не пережил мести черта и незаметно для себя успел тихонечко сойти с ума (иначе говоря, происходящее создано воображением его заболевшего мозга, и на деле является обычной галлюцинацией)? Или питон успел заморить червячка грибами-галлюциногенами, и его закуска вышла боком уже здесь?

«Ладно, пусть будет так! – с неожиданным для самого себя спокойствием решил он. – Обожрался, или рехнулся – неважно! Появилась возможность, надо получать удовольствие! Пока санитары не забрали…»

Отсюда мораль: гулять – так гулять!

И для начала надо сделать то, о чем он мечтал всякий раз, когда жена включала эту программу.

Метко запущенный его рукой приличных размеров абрикос влетел в телевизор и с сочным хлюпаньем распластался по лицу яростнее других ругавшегося гостя студии. И наступила тишина: все, как один, уставились на сползающее по его щеке абрикосовое пюре с косточкой. У ведущего очки сами собой заехали на лоб, а пюре оторвалось с лица побагровевшего гостя и хлюпнулось на его новенький костюм.

Далее начались не отрепетированные, а вполне реальные страсти.

– Кто запустил ананас, уроды?!!! – вскричала неграмотная жертва покушения, устремив на зрителей убийственный взгляд.

– А что, это идея! – обрадовался Игорь. И, кажется, его услышали. Но осмыслить происходящее не успели, потому что в телевизор полетел ананас, а за ним, в порядке очереди, яблоки, бананы и апельсины. Многократная жертва фруктового покушения закрыла лицо руками, а зрители, ведущий и оставшиеся не у дел спорщики в прострации смотрели на камеру, откуда, как из рога изобилия, выбрасывалось фруктовое разнообразие. Оппоненты в фоновом режиме радовались бомбардировке соседей до тех пор, пока волна фруктовых ароматов не накрыла с головой их самих.

Игорь вошел во вкус, и закидал студию оставшимся после знакомства с чертом хламом. Магнитофоны полетели вслед за фруктами, и все, кто был в студии, прикрываясь стульями, быстро разбежались, кто куда. Звукорежиссер программы на всякий случай включил беспрерывное «пиииииииииии», не без основания подозревая, что не сумеет полностью заглушить доносящиеся из студии эпитеты. А когда Игорь швырнул в телевизор двухметровую доску, изображение сменилось рамкой с извинениями, и не успевшая влететь часть доски застыла на полпути, повисла на мгновение и упала на пол, напоследок смяв и сбив строчки с извинениями. Из фраз: «Уважаемые телезрители! Приносим вам свои извинения за технические неполадки!» образовалось объединенное «Уважаемые неполадки!», а сбитые буковки рассыпались на манер конфетти рядом с упавшей доской.

– Ну, как всегда! – разочарованно протянул Игорь. – Как что захватывающее, как сразу танки!

Он отбросил зверски исцарапанную дощечку для кошек, переключил на следующий канал и задумчиво хмыкнул: изображение было не особо четким, черно-белым и внушающим какой-то мистический, нереальный ужас.

Под мрачные симфонические подвывания, из колодца на центре поляны высунулась девочка с длинными, скрывающими лицо, черными волосами, и Игорь похолодел. Какой-то миг он вспоминал, где видел нечто похожее. А как вспомнил, то почувствовал, что по спине прошелся зимний ураган, и началась эпоха Большого Позвоночного Оледенения. Сердце сдавила холодная когтистая рука, и прошло две длиннющих секунды, пока он не очнулся и не выдернул шнур из розетки. Девочка успела подойти к экрану настолько близко, что еще секунда, и она выбралась бы в реальный мир!!!

Его затрясло от ужаса, когда он схватил программу и вгляделся в прыгающий текст.

Так и есть. Знаменитый фильм ужасов «Звонок».

Кажется, идея прежних владельцев телевизора послать его к черту была далеко не глупой. Имея в наличии технику такого рода, надо быть неимоверно осторожным с выбором телепрограмм. Риск, в общем-то, благородное дело, но не настолько, чтобы выводить из телевизора девочку-убийцу в настоящий мир. Ей-то без разницы, куда именно выкарабкиваться, а тут вместо веселья получишь такое, что даже думать страшно. И без того ужасов хватает.

Пронзительно зазвенел телефон.

– А-а-а-а!!! – Игоря передернуло от нахлынувших эмоций, программа выпала из его ослабевших рук. Звонок повторился. – Господи, за что?!!!

«Через семь дней ты умрешь!» – вспомнилась ему фраза из фильма.

Дзынь!!!

Игорь встал и на ватных ногах подошел к телефону.

Дзынь!!! – надрывался телефон. – Дзынь!!! Дзынь!!!

Он дотронулся до трубки.

Дзынь!!!!

«Неделя жизни – это так мало… А ведь я… я… я еще столько не успел, не увидел… Я… кстати-кстати!!!» – вынырнувшая из подсознания мысль заставила его возликовать. Он схватил трубку и прокричал:

– Я не смотрел кассету!!! Ты не имеешь права меня убивать!!!

В трубке раздалось испуганное «глунк!».

– А что, за это уже убивают?! – не на шутку перепугался невидимый собеседник, и обратился к кому-то у себя. – Катюша, вырубай видик, на хрен, в городе видеоманьяки! Вот, дожили, а, нормальное кино нельзя посмотреть! Ладно, я на DVD перейду!

– Кто это? – понизил голос Игорь. Внутренний голос облегченно вздохнул за обоих.

– Свои!

– В два часа ночи? «Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят!»

– А я что делал??? – возмутился собеседник. – Это Петр. «Чероки» на лестнице вспомни. Не узнал, что ли?!

– Что случилось?

Петр прокашлялся и, немного смущаясь, что вообще-то новым русским не свойственно, сказал:

– Да, понимаешь, никак не могу понять одну вещь. Сделай милость, скажи мне, как другу, в честь чего ты решил отправить чертям посылку? Тебе на Земле ее отправить некому? Или у тебя там дальние родственники со стороны жены?

– Нет у меня там родственников! – отрезал Игорь. – Прости, но я хочу спать. Давай завтра обо всем поговорим!

– Договорились! Я перезвоню!

Игорь положил трубку и еще раз выдохнул. Киношные кошмары так и остались киношными. Но от телевизора лучше всего избавиться, пока не стало слишком поздно.

Только тут он обратил внимание, что куда-то подевались оставшиеся фрукты и вода. Да и буковок на полу больше нет.

«Все-таки, сумасшедший… – подумал он. Но доска лежала перед телевизором, и срез с той стороны был гладким и ровным. И в квартире стало заметно чище. – Или нет?»

– Ну тебя к чер… – Игорь осекся на полуслове. Сработал свежий условный рефлекс, и адрес остался недоговоренным.

Желтый лист бумаги нашелся быстро, как и старый, но еще не высохший маркер. Игорь написал большими буквами: «Супертелевизор!!! Бесплатно!!!», вышел в коридор, поставил телевизор перед дверьми соседа, с которым постоянно ругался по разным пустякам, позвонил, быстро юркнул в родную квартиру, тихо-тихо захлопнул дверь и прильнул к глазку, чтобы увидеть развитие событий.

Сосед с гневно-убийственной руганью и мухобойкой (со сна не разобрал и схватил, что попалось под руку) выскочил в коридор и чуть не споткнулся о телевизор. Ругань не прекратилась, но, после изумленного вздоха, плавно перешла с гневно-убийственной интонации на восторженно-ликующую. Приманка сработала. Сосед захапал телевизор и захлопнул за собой дверь.

Игорь довольно потер руки, устало зевнул и пошел спать. С утра на свежую голову будет легче разобраться, что было правдой, а что привиделось после пережитого.

Половину ночи не давал заснуть неуловимый комар-извращенец, редкий представитель энергетического вампиризма: вместо того, чтобы сесть и укусить, он пискляво, нудно и попеременно зудел то над правым, то над левым ухом. Затих он ближе к утру, очевидно, выполнив ночную норму по зудению, но в тот момент, когда он, наконец-то, затих, раздался оглушительный звонок в дверь.

Игорь с трудом разлепил не желавшие открываться веки, подхватил какую-то палку и вышел в коридор, угрожая не менее жутким карами, чем сосед несколько часов назад. А когда споткнулся об знакомый до боли телевизор, просто потерял дар речи. Текст, отпечатанный соседом с помощью струйного принтера на новеньком, белоснежном листе бумаги разноцветными буквами, гласил: «Наша компания провела конкурс среди жильцов вашего дома, и Вы оказались его победителем! Вот ваш приз – этот дивный чудо-телевизор с прекрасными изображением и звуком, практически не отличающимися от реальных!!! И еще пятьсот рублей, как бонус-приз!!!».

Деньги оказались отпечатаны на том же принтере в размере четыре к одному. Видимо, для большей убедительности в том, какие соседи не жадные.

– Фальшивомонетчик! – зевнул Игорь. Гадая, какая телепередача сподвигла соседа на «роскошный подарок», он на автопилоте внес злосчастный телевизор домой и оставил его в прихожей на полу. Захлопнул дверь и услышал приглушенный радостный визг счастливого соседа. – Ладно-ладно…

С полусонья напялив на себя джинсы, он сунул ноги в кроссовки, подхватил телевизор и понес его в мусорку: избавляться, так избавляться. Желательно, прямиком на свалку, пока из телемира с малодружественным визитом не выкарабкался американский потрошитель, часть восьмая.

До баков было около ста метров. Недалеко, по обычным меркам, и Игорь почти добрался до точки, когда вдруг его осветили фарами, и он услышал за спиной скрип тормозов.

– Далеко ли держим путь-дорожку? – раздался почти ласковый голос со стороны затормозившей машины.

– Не особенно, – отозвался Игорь, поворачиваясь, чтобы посмотреть на ночного собеседника. Вряд ли это было что-то страшное: что может быть хуже чертей из преисподней? Бандиты? Да бросьте вы! Отдать им телевизор – так они еще и до дома подвезут, со всеми вытекающими, так сказать. В смысле – зайдут за видеомагнитофоном, чтоб в комплекте было. И кто помешает подарить им до кучи кассету с жестоко кровожадным фильмом ужасов? Мол, смотрите и наслаждайтесь, господа хорошие, аминь, спасайте ваши души…

Но оказалось, что бывает и похуже.

А все потому, что с неподдельным интересом взиравшие на него омоновцы, машина которых и остановилась за его спиной, ни за что в жизни не поверят в его объяснения о том, куда он несет новенький и дорогой телевизор в такую рань.

– Заходи, дорогой товарищ! Документики проверим! – омоновец гостеприимно распахнул задние, зарешеченные дверцы. Автомат приветливо покачнулся и устремил на Игоря единственный «глаз».

– Может, потом? – поинтересовался Игорь, медленно отступая. Вот уж кого нелегкая носит, так это их. Ну, что спрашивается, они захотели найти в стандартном захудалом дворе под утро глядя? Нет, вот, чтобы по всяким там олигархическим компаниям шастать, заехали в глубинку, понимаешь! Или это халтурка, вроде новогодних утренников для актеров?

– Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?! – возразил омоновец.

– А, может, вы сами пойдете? – предложил Игорь.

– Куда? – полюбопытствовал омоновец. Миролюбиво так спросил, по-доброму, но мурашки по спине все-таки протопали. Группа поддержки стала выходить из салона в ожидании ответа. Игорь догадался, что реакция на подразумеваемый им адрес окажется более, чем бурной, и он сам вскоре окажется, если не по подразумеваемому адресу, то уж точно там, куда хотел отнести телевизор.

– Прямо туда! – уверенно воскликнул он, предусмотрительно отступая. Омоновцы окружали его, стараясь сберечь дорогостоящую технику от падения и превращения в куда менее ценную кучу разбитого хлама.

– Признавайся, где украл?

Игорь отрицательно покачал головой.

– Оно само ко мне попало.

Омоновец призадумался. И это пугало больше всего: не вписывается подобное поведение в их суровый стиль работы. Какие-то подозрительные омоновцы. По дворам катаются, разговаривают вежливо, того и гляди, еще и извинятся за причиненное неудобство после того, как основательно пройдутся по организму отработанными в спортзале приемами рукопашной борьбы.

– А как?! – спросил омоновец. Видимо, собственные версии показались ему малоубедительными.

– Внезапно, – лаконично ответил Игорь, но такой ответ устроил только его самого. Омоновцы ждали более подробных разъяснений.

– Короче, приятель, – встрял другой омоновец, – а пошли-ка к его хозяевам! Прямо сейчас! Там все сами и проверим!

Игорь обреченно вздохнул, но неунывающее подсознание со всего маху влепило ему по уху воображаемой кувалдой, и он воссиял: омоновец только что подсказал гениальнейшее решение, и оно, как всегда, оказалось простым и практичным. А все потому, что русский язык велик и разнообразен, и одно слово можно истолковать двояко, в свою пользу.

– Да сколько угодно! – воскликнул он. – Но учтите, вы сами этого хотели!

Мысленно попросив прощения у давешнего черта, он также мысленно перекрестился и гаркнул:

– А пошли вы ко всем чертям!!!

Омоновец вздохнул…

…и исчез. Вместе с коллегами и машиной. Игорь облегченно выдохнул, но внезапно по воздуху прокатилась не то волна, не то марево, и неожиданно резко потеплело. Запахло жареным. Но не курицей и не шашлыком.

Неприятностями.

Игорь сглотнул. Оперативно сработало подсознание, и, прежде чем он понял, что делает, ноги сами собой понесли его в заросли кустов перед подъездом.

Стремительно нарастающий невнятный гул разорвал утреннюю тишину дикими криками. Ухнуло, и примерно с того же места, где пропали омоновцы, сломя голову, огромной толпой стали выбегать дико орущие черти, разбегаясь по микрорайону, куда глаза глядят, не разбирая дороги.

Минут пять разномастная толпа представителей антихристианского течения заполняла собой улицы города, пока не рассеялась по микрорайонам. А под конец, из того же ниоткуда с приятным ревом неторопливо выехала машина с уставшими, со сломанными дубинками в руках, измазанными в саже, но жутко довольными омоновцами. Похоже, они давно так не отдыхали.

– Твою мать… – восхищенно пробормотал Игорь. Молясь Богу, чтобы ни залетные черти, ни вернувшиеся омоновцы не наткнулись на его коварную светлость и не устроили ему объединенными силами персональное утро стрелецкой казни, он подождал, пока ОМОН уедет за угол, и перебежками бросился домой. Вбежал в родной подъезд, взлетел по ступенькам, и уже хотел открыть дверь, как вдруг сообразил, что все это время, как полный идиот, не выпускал телевизор из натруженных рук.

Ясное дело, это диаг… в смысле, судьба.

Он обреченно махнул рукой (телевизором не решился) и завалился спать. Проблемы удобнее решать на свежую голову, к примеру, завтра утром (точнее, сразу после сна. В смысле, что как проснемся, так и утро), а пока что лучше всего высыпаться. На что еще дается отпуск?… Ну, в принципе, на многое дается, но выспаться все-таки не помешает. Не всегда же на работе спать, надо и дома попробовать, для разнообразия.

Утро началось с того, что в подъезд с миссией ликвидации мусорного разлива явилась много повидавшая на своем веку и закаленная в многочисленных советских субботниках уборщица. Сметаемая шелуха ссыпалась на нижние этажи, и под ее тихое шуршание, смешанное с негромким ворчанием мусороликвидационного персонала Игорь и проснулся.

Несколько минут он спросонья никак не мог понять, почему в его комнате столько хлама, и почему жена до сих пор не вбила в потолок массивный крюк, на котором соберется его повесить за такой разгром? До сих пор спит? Он повернул голову и увидел вместо спящей супруги еще одну кучу хлама.

Странно.

Бывало, что она уходила на работу до того, как он проснется, но ни разу не оставляла вместо себя даже накрытые одеялом муляжи. Он помотал головой, резко сел, увидел телевизор, и только тут все вспомнил: жена с сыном уехала на месяц к морю на его отпускные, а он прозябает в родной квартире, развлекаясь тем, что ненароком доводит чертей до белого каления, подкармливает соседа ниспосланными питонами, подрабатывая живцом за процент от добычи, и устраивает бесплатные бои без правил с не совсем обычным контингентом.

ТЕЛЕВИЗОР. С хорошо оформленной дарственной надписью от заботливого соседа. Что ни говори, а умеет он впарить всякую гадость так, что люди долгое время будут уверены в ее полезности. Но кое-что хорошее в этом есть: возвращение телевизора доказывает, что Игорь не сошел с ума, и происходящее прошлым вечером было на самом деле.

И, значит, очень скоро в желтой прессе можно будет прочитать, сколько человек на съемках некоей скандальной программы попало в больницу, и как скоро восстановят разрушенную до основания студию. А еще – сообщение об утреннем побоище отряда омоновцев с силами Ада. Потянет на сенсацию, особенно, если взять интервью у представителей потерпевшей стороны, и напечатать с большой цветной фотографией на развороте.

– К черту чертей! – пробормотал он, вставая и подходя к свалившемуся с неба (или, точнее сказать, выброшенного из-под земли?) неожиданному подарку. Вопрос в том, все-таки хорошему, или плохому?

Пока он умывался, его голову посетила странная мысль: зачем он забрал телевизор обратно? Оставил бы на площадке, и дело с концом – в подъезде живет немало любителей взять вещи безвозмездно, тем более, если эта вещь – импортный цветной телевизор. С другой стороны, они люди неплохие, и дарить им такое свинство – большая подлость. Это не сосед, который из-за копейки удавится. Жалко ему было настоящие деньги положить!

После завтрака (что ни говори, а питонье мясо вкусное, если знаешь, как его готовить), стрелка весов относительно качеств телевизора перевесила в сторону хорошего: как-никак, а мусор можно выбрасывать, не сходя с места. Вот только найти подходящую «мусорную корзину», и порядок!

Пульта среди любезно предоставленного чертом мусора он так и не нашел, пришлось воспользоваться старинным дедовским приемом, оставшимся со времен телевизоров третьего поколения: в стародавние времена, как теперь можно говорить, прошлого века (видимо, язык не поворачивается назвать то безобразие, в котором мы живем, двадцать первым веком, слишком другим его себе представляли) требовалось лично подойти к телевизору и собственноручно переключить каналы грохочущей ручкой. Оно, конечно, было здорово неудобно, но, учитывая, что рекламы в те далекие годы было гораздо меньше, чем телеканалов, а кое-где и вовсе был всего один канал – первый, наличие пульта посчиталось бы форменным издевательством.

Щелк. Телеспектакль по каналу «Культура»:

«…Старик, по амбарам помети, по сусекам поскреби, полы помой и вынеси мусор! А я к соседке на пять минут, колобка поем…».

Щелк. Какой-то молодежный канал:

«Послал ворону как-то Бог, Лиса без сыра и осталась! А Бог – ха-ха! – и был таков! У Бога маленькая радость!».

Щелк. Телеканал «Рамблер»:

«Колумб открыл Америку, но индейцы часом раньше открыли Европу. И когда он вернулся домой, то обнаружил такое…».

Щелк. Первый канал о малом бизнесе:

«Отрезал Папа Карло длинный нос у Буратино, но нос снова вырос. Понравилось это Папе Карло, и он открыл предприятие по производству лучин».

Щелк.

«…Предлагаем вашему вниманию односерийный короткометражный фильм „Она написала самоубийство"…“

Щелк. Реклама. Одинаковая почти по всем каналам. Частота повторов такая, что попугаи выучили ее наизусть вместе с комментариями телезрителей, (комментарии, такие же однообразные, не приводятся по этическим соображениям):

«Хотите побывать в Солнечной Индии? Соберите пять пачек чая со слоном и идите!». «Жили-были в одном городке бедные люди-икс, которые про радость отродясь не слыхали. Но тут приехал к ним мужичок один. А чего привез? Людей-игрек! …И началась с тех пор в городке совсем другая жизнь!»

Щелк. Новости но РТР:

«Отдельные представители американского конгресса после просмотра фильма „Терминатор-3“ громогласно обвинили в возможном начале Третьей Мировой войны Россию. Основанием послужил тот факт, что терминаторы четко выполняют приказы своего начальства, а то, что они „мочили“ друг друга в сортире, доказывает, КТО стоит за их металлическими спинами"…

Щелк. Канал с нерасшифровываемым логотипом:

«И стала старуха столбовою дворянкой, но наслала на нее замученная золотая рыбка большевиков. Большевики пришли, и… И прожил старик со старухой у самого Белого моря тридцать лет и три года. А сети у него отобрали – браконьерство».

Щелк.

Когда он попал на повтор воскресной и довольно-таки мирной публицистической программы, его голову посетила очередная безумная мысль. Он немного подумал, в конце концов решился, и осторожно дотронулся до кинескопа.

Током не шарахнуло, земля не разверзлась, и небеса не полыхнули. Просто, ладонь ушла в телевизор, и указательный палец уткнулся в нос ведущего, читавшего длинный монолог. Поддавшись внезапному приступу сумасшествия, Игорь схватил его за нос и поводил ему голову влево-вправо. Ведущий не возражал, смотря на телезрителей добрым взглядом и произнося текст, словно происходящее его никоим образом не затрагивало.

Приступ прошел, как только до Игоря дошло, что вчерашний фокус не удался. Как ни странно, но ведущий, в отличие от вчерашних матершинников, на самом деле ничего не заметил. Или не подал виду?

«А в самом деле, – задумался Игорь, – будь я на его месте, что бы я сделал, если бы в прямом эфире из камеры высунулась рука, схватила меня за нос и стала водить в стороны? Наверное, подумал бы, что переработался, но зрителям этого знать не обязательно».

Он бросил на ведущего восхищенный взгляд: вот это выдержка! И тут же сообразил, что до сих пор мотает ему голову.

– Прошу прощения! – опомнившись, он отпустил покрасневший нос и, непроизвольно ухватившись за лежавший на столе ноутбук (не с пустыми руками уходить, в самом деле!), вытащил его из телевизора. Отсоединился и повис на корпусе телевизора черный шнур, а ноутбук стал расти и принимать свои обычные размеры. Игорь все еще недоверчиво посмотрел на новоприобретенную технику, перевел взгляд на непрошибаемого ведущего и замер: на месте похищенного ноутбука лежал точно такой же, как будто ничего не произошло. Игорь выхватил и его, но там появился третий.

Четвертый.

Пятый.

– Ах, так!!!… – на время у него помутилось в глазах, а когда он пришел в себя, то вся комната была завалена ноутбуками, с телевизора свешивались десятки проводов, а самый первый ноутбук непоколебимо лежал перед ведущим на столе!

Игорь, тяжело дыша, внезапно осознал, что совершенно случайно, по большой глупости, чуть было не отдал в руки соседа, омоновцев и утренних бомжей самый сказочный подарок на всем белом свете. При умелом обращении можно нахватать такого – золотая рыбка здесь и рядом не плавала со своими тремя желаниями!

В голове с реактивной скоростью пронеслись мысли о вернувшемся в руки невиданном счастье. Если внимательно следить за программой и не попадать на ужастики и боевики, то можно насобирать любых денег с километровую гору! Живую рыбу доставать во время программы «Диалоги о рыбалке»! У Макаревича прямо со стола каждую субботу свежие деликатесы забирать!!! Политикам по шеям надавать за их демагогию, а то достали уже строить капитализм по книжке Родари «Чиполлино»!!! А пива из рекламы… Мама родная!!! Пива напьемся, елки-моталки, по самое не хочу!!!

Ну-ка, где тут шла его реклама?… Ау-у…

А это что за…

Вы, садисты, на хрен мне ваши прок…

О, дайте-ка мне этот обычный порошок, посмотрю, что за дрянь такая?… Хм… Коробка почему-то пустая… А, нет, вон, на самом дне кто-то положил раскрошенную стиральную резинку. Вот оно!!!

Стой, гад, куда??? Не уноси!!!

Нет, вот, что тут успеешь схватить, когда они передергивают изображение каждые полсекунды?! А, ну их в одно место, и пиво у них не такое хорошее, как им кажется.

Лучше в компьютере покопаться: интересно посмотреть, в какие игры успевают поиграть ведущие, пока их никто не показывает?

Последние мысли показались наиболее здравыми. Игорь решил, что, пока он будет играться с ноутбуками, телевизор стоит отключить: не ровен час, сгорит из-за скачка напряжения, и волшебный эффект исчезнет безвозвратно.

Он щелкнул по выключателю и повернулся к ноутбукам, полный радужных надежд. А через секунду зажал себе рот обеими руками, чтобы не раскричаться на весь подъезд: как только погас экран, нажитая непосильным трехминутным трудом и возвышавшаяся над ним гора ноутбуков пошла сетью телевизионных помех и растворилась в воздухе, как снег на пирамиде Хеопса.

Минут пять он пялился в одному ему известную точку, а потом его мысленно седеющую голову посетила спасительная мысль: надо вернуть все на круги своя с помощью обратных действий. В смысле, включить телевизор. Но попытка «реанимировать» пропавшую технику успеха не возымела. Ноутбуки исчезли безвозвратно, зря только телевизор теребил.

Вспомнились пропавшие буковки и фрукты. Вот что с ними случилось! Отключились они.

– Ой, какое мороженое, а тут еще и орешки!!! – закричал несомненно стукнутый кувалдой по пустой голове рекламный идиот, впервые в жизни дорвавшийся до мороженого, и взбешенный Игорь со всей злости ударил его кулаком в челюсть. Уже не ликующий, идиот без сознания распластался на теплом песочке, сверху тающим комком упало растекающееся мороженое.

Реклама сменилась заставкой, и приподнятое нокаутом рекламэна настроение взлетело буквально до небес: он нашел себе самую настоящую мусорную корзину!

Мыльный сериал!

– У-ха-ха-ха-ха-ха!!! – по-злодейски захохотал Игорь, потирая ладони в предвкушении незабываемого зрелища.

Жена просто обожает эту гадость. Но она загорает на юге, и это дает возможность в спокойной обстановке совершить то, о чем Игорь мечтал с самой второй серии самого второго мыльного сериала по отечественному телевидению. Первый – про незабвенную рабыню Изауру он честно досмотрел, впервые задумавшись над тем, что индийские фильмы, оказывается, не такие уж и плохие, поскольку имеют два неоспоримых преимущества: в них много музыки, и они всего-навсего двухсерийные, можно даже сказать – короткометражки! Поскольку, до появления мыльных опер, они тянулись невыносимо долго, а теперь они же пролетают практически на одном дыхании. Опомниться не успеешь, как злодеи пересчитают все ступеньки, перила и стены, и в многострадальной жизни главных героев воцаряется музыкальный мир и покой.

А современные сериалы показывают каждую секунду бытия героев с такой тщательностью, что не выдерживают даже те, кто обожает перечитывать «Улисса».

Подхватив с пола булыжник покрупнее, он тщательно прицелился и швырнул его в экран. Бумажные декорации на заднем плане разлетелись в пух и прах, но герой даже не дернулся, хладнокровно изливая на героиню ушаты любовных обещаний и здорово напоминая лирически настроенного кандидата в депутаты. Тем более, что конечные цели у части из них похожи.

В телезаграничье полетел вытуренный из Ада мусор. С длинными досками от старого шкафа пришлось повозиться – из-за специфики съемок на экране по большей части показывались головы героев крупным планом, и они, и без того завязшие в мусоре по пояс, не единожды получали досками и прочим длинным хламом по загорелым физиономиям, после чего падали вверх тормашками, ловили вылетавшие очки, линзы и вставные челюсти и начинали размахивать кулаками, дубинками и пистолетами. В итоге, мыльный сериал оживал и плавно перетекал из занудной мелодрамы в бодрый боевичок с псевдомистическим уклонизмом в истории о полтергейсте и его проделках.

Комната стремительно очищалась, и, под конец, обнаглевший до невозможности Игорь распоясался окончательно. Выхватив у присыпанного мусором телегероя сотовый телефон и прокричав в трубку обидную американскую фразу из двух слов, сунул трубку обратно. Теперь у того их стало две, и он застыл в полной растерянности, не зная, что с ними делать, и по какому говорить, если из обоих в режиме двойного моно льется мощный поток не самых культурных фраз?

На этом серия и закончилась.

«Что бы еще придумать?» – подумал Игорь, высыпая совок с пылью в рекламный ролик про стиральный порошок. Следующий ролик показал теплые острова, и он решился на самое экстремальное действие за всю свою жизни: храбро засунул голову в экран. И ахнул: внутри оказалось столько места, что закружилась голова. Над головой было обычное небо, вдалеке – катер, а внизу – настоящее море. Хоть сейчас разбегайся и прыгай.

– Елки-палки! – Игорь понял, что про недоступный отдых за границей можно забыть из-за его ненужности. Да что там, за границей! Любой фантастический фильм с пейзажами чистой планеты – и отдохнуть получится там, куда остальным не попасть даже за очень большие деньги до середины двадцать восьмого века!!!

Нет, явно, прошлые хозяева телевизора были странными людьми, раз не сумели правильно воспользоваться попавшими в их руки сказочными возможностями! На одной уборке можно миллионы заработать: присобачить к кинескопу воронку, включить отстойную программу (или, опять же, кино) и ссыпать в нее мусор с мусоровозов. И с отходами легче станет, и программа вроде как при постоянном рейтинге. А еще лучше, включить научно-фантастический фильм с созданными в нем лекарствами от всех болезней и распространить способ их изготовления по интернету. А всех вандалов сбросить в антиутопию, пускай поживут среди обожаемых ими руин.

Но это потом (главное, чтобы небесная канцелярия не взбунтовалась после появления конкурента, никакие адвокаты не спасут), а пока по графику отпуск – надо развлекаться на всю катушку. И пора бы уже кое-чего выхватить в реальность, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитое время. Жена, когда приедет домой, не узнает родной квартиры. Сын, конечно, тоже не узнает, но им обоим будет глубоко до лампочки, что и где теперь лежит. Потому что отныне все будет лежать в телевизоре. Времена легендарной тумбочки давно прошли. Сейчас двадцать первый век, и хранить деньги в тумбочке – анахронизм.

С чего начинать? С качественной техники, разумеется. Для спокойного извлечения из телевизора крупногабаритной техники и мебели требуется качественная картинка и отсутствие быстро сменяющих друг друга мест. Иначе потянешься к одному, а дотянешься до совершенно другого, и далеко не факт, что его же и достанешь. Лучше всего для подобных дел подходил широко разрекламированный DVD-плейер. Он при стоп-кадре не перекрывал изображение полосками, как обычный видеомагнитофон, и не останавливался через пять минут, что могло сыграть плохую службу в случае непредвиденной заминки. Техника – техникой, но если тебя ненароком разрежет пополам, никакое чудо не срастит тебя обратно в единый организм. Нет, в принципе, специалисты есть, но с современным уровнем медицины послеоперационная дорога, что целиком, что по половинкам, пойдет в единственном направлении – в последний путь. Хорошую жизнь так не начинают. Так заканчивают плохую.

А для покупки техники нужны деньги, которые в целости и сохранности хранятся на двадцатой – двадцать третьей минутах приключенческого фильма про грабителей банка. Много-много денег. Целый банк с долларами. Но фильм записан на кассете, а это чревато упоминаемыми выше опасностями. Придется действовать быстро, но осторожно.

Игорь перемотал на ускоренном воспроизведении пленку до кадров внутренностей громадного банковского хранилища: полочек с деньгами и застывшими в немом восторге грабителями.

Схватить деньги «живьем» не удавалось, слишком далеко были и полки и грабители – злобный оператор словно специально не показывал их крупным планом. И никакие ухищрения, включая пылесос, не помогли дотянуться до заветных полок с наличностью и вытянуть их в реальный мир.

Ничего не поделать: придется воспользоваться опасным стоп-кадром.

Игорь сел перед экраном и минут на пять застыл в горестных раздумьях. Организм испытывал необъяснимую пьянящую дрожь, и подсознание чего-то опасалось, но, скорее всего, это была боязнь новизны добычи денег: каждый раз, когда люди придумывают что-то оригинальное, оказывается, что это противоречит государственному законодательству и грозит лишением свободы, либо запатентовано в другом государстве.

К тому же, иностранная валюта, разрешения Центробанка нет и не будет, а объем добычи предполагается такой, что желающих присоединиться к пирогу окажется более, чем достаточно.

– Фигу с маслом, – пробормотал он, дотрагиваясь до полосок, перегородивших изображение наподобие забора. Сначала ему показалось, что он, наконец-то наткнулся на настоящее стекло, и что телевизор «закрылся», но палец соскользнул с полоски и ушел в экран. А вот оторвать их не получилось: оказавшиеся плоскими и невероятно острыми, полоски чуть не срезали ему пальцы, и даже не погнулись при давлении. Игорь ради эксперимента схватил карандаш и провел им по экрану. Карандаш разрезало без особых усилий, он упал на пол банка и подкатился к ногам грабителя.

Игорь выбросил в банк вторую половинку карандаша и задумался. Где-то дома были ножницы по металлу, однако, согласно правилам законов подлости, найдутся они слишком поздно, и останутся лежать на своем месте до следующего раза.

Он все-таки пошарил по кладовкам и ящикам, пока не вспомнил, что три месяца назад ножницы на двадцать минут забрал сосед, тот самый, что швырялся увеличенной пятисоткой.

Пришлось сбегать в магазин за «болгаркой» и набором дисков, чтобы разрезать полоски помех с помощью современных технологий. И то, два раза он не успевал со временем, видик отключался, и «болгарка» с диким визгом яростно вгрызалась в голубой экран, расшвыривая по комнате сверкающий поток ярко-синих искр. На небесного цвета экране появлялись ровные полоски, показывающие, что синева, ко всему прочему, еще и объемна.

Это интриговало.

Игорь выпилил себе кусочек синевы и некоторое время изучающе рассматривал его со всех сторон, на время позабыв про начальные замыслы легкого обогащения. (Если судить по потраченному на инструменты и расходные материалы, то не такое оно и легкое.) Его так и подмывало прямо сейчас бросить все и пойти к химикам, чтобы те попытались определить, из какого вещества состоит синева, но он сдержался: они сразу увидят, что кусочек отпилен и потребуют привезти к тому месту, где его отпилили, дескать, на месте определить, что за порода, будет легче простого.

Может, он плавится? Разгладить на печке края, и сделать вид, что упало с неба – ни один профессионал не придерется.

А вдруг он горит? Еще полыхнет, чего доброго, квартира сгорит, и вместо прибыли – сплошные убытки.

– Потом разберусь! – пообещал он, положив кусочек синевы на сервант, а сам вернулся к грабителям в масках. На этот раз он надавил на помехи так, что «болгарка» изошлась возмущенным воем, но уложился вовремя. Отбросив полоски, он протянул в телевизор длинную ручку от старой швабры, схватил набитую деньгами сумку с плеча довольного грабителя и успел подхватить еще две, прежде чем изображение сменилось испиленной вдоль и поперек синевой, а от швабры осталась половинка ручки – вторая половина намертво застряла в синеве. Игорь хотел было отключить телевизор, чтобы остатки ручки не мешали ходить по комнате, но, едва притронувшись к кнопке, сразу же вспомнил, что на выключение наложено категорическое «табу».

– Ух! – облегченно выдохнул он, опускаясь на пол и бросая взгляд на три одинаковые сумки с долларами: на какой-то миг нему показалось, что все придется начинать заново.

А вот повторить, в принципе, можно, хуже не станет. Бандитам все-равно, а он с такой поддержкой отныне обеспечен деньгами до самой смерти: если что, этих сумок натаскать – что раз плюнуть. Швабр побольше накупить, и порядок!

Он включил фильм, чтобы посмотреть, как чувствуют себя грабители, и половинка швабры, разрезанная появившимся изображением, упала на пол. Кино включилось, и в ту же секунду крайний справа грабитель наступил на оброненный Игорем огрызок карандаша, чего в основном варианте фильма не было. Не удержавшись, он скользнул и с громким воплем сел на шпагат. Брюки треснули по швам, и на его лице отчетливо прочиталось, что на шпагат он сел в первый раз в жизни, и новое умение не относится к тем событиям, которые он мечтал бы пережить. Компаньоны помянули его неловкость привычным американским, переводчик, не моргнув глазом, перевел… …и дальше кино пошло по прежнему сценарию. Разве что «спортсмен» стал прихрамывать.

Игорь зашарил по карманам: в свете произошедшего, очень кстати пригодился бы вчерашний новый русский: надо поменять валюту на нормальные рубли, а то в магазин идти не с чем. Где там была его визитка?

– Привет, Петр! – поздоровался он, – Это Игорь.

– А, привет! – ответил знакомый голос, – Видеоманьяки больше не звонили?

– Обошлось. Слушай, есть у меня большая просьба.

– Надо же, как я вовремя в подъезде оказался! – удивился Петр, – Ну, давай, рассказывай!

Игорь открыл замок-молнию на сумке и провел пальцами по пачкам денег, прикидывая, сколько у него наличности. Выходило, что много.

И он так и сказал:

– У меня тут стало много-много настоящих американских рублей, а я хотел бы поменять их на наши. Тебе не надо?

– А сколько – много?

– Очень много.

Петр немного подумал, вспоминая обстановку квартиры Игоря: он заходил к нему на минутку, чтобы полюбоваться на разбитую легковушку.

– Уговорил, – сказал он, – сейчас по сусекам поскребусь, насобираю мелочишки, и к тебе.

– Жду! – ответил Игорь, повесил трубку и ухмыльнулся. – Мелочишки…

– Ты меня слышишь?! – сочувствующим тоном спросил он, размахивая ладонями перед лицом Петра. Петр не ответил, потому что во все глаза пялился на три сумки, битком набитые долларами и стремительно погружался в бездну депрессии, только теперь сообразив, что причислял себя к когорте богачей исключительно из-за повышенного самомнения: столько денег наличкой и живьем ему видеть не приходилось. А тут, в стандартной квартире имени десятилетия последнего пролетарского ремонта лежат зеленые бумажки с рисунками американских президентов, и, образно выражаясь, плюют на него с высокой колокольни.

Он и во время телефонного разговора не особо поверил в то, что сказал ему Игорь. Тот же не стал говорить прямым текстом конкретную сумму приобретенной наличности, а самому Петру и в голову не могло прийти, что большая по меркам далеко не богатого Игоря сумма на самом деле окажется большой и по его собственным.

– Ты ограбил Внешторгбанк? Или стащил кошелек у олигарха? – напрямую спросил он, ненадолго оторвавшись от внутренних переживаний. Игорь в ответ покрутил пальцем у виска. – Я в том смысле, что за нами сегодня вечером не придут?

– Не придут! – успокоил его Игорь. – Ни сегодня, ни завтра. Ты не поверишь: нашел сумки среди вчерашнего хлама. Представляешь, чем черти котлы топят?!!

– Это они тебе в качестве ответной посылки? – Петр посмотрел доллары на свет. Похоже, не подделка.

– Думаю, да, – соврал Игорь. Рассказывать про чудо-телевизор он не собирался. Пока, во всяком случае.

– Сколько здесь? – поинтересовался Петр, поднимая сумку за ремешки и прикидывая ее вес. – Боюсь, я не смогу поменять всю сумму, даже если у меня будет свой собственный печатный станок, и я буду вкалывать на нем, как проклятый, в три смены.

– Давай так, чтоб без обид, – предложил Игорь. – Сколько у тебя с собой?

– Сто тысяч: у меня в кошельке больше не вмещается.

– Это называется, насобирать мелочишки?

Петр фыркнул:

– Кто бы говорил, российский дядя Скрудж! Сам валюту сумками таскает, и ничего, до сих пор упертый пролетарий, а тут несчастные сто тысяч даже не долларов в кармане – и я уже злобный империалист, угнетатель трудового народа! А я, может, из-за своих денег ночами не досыпал…

– Рисовал, что ли? – перебил Игорь. – Ладно, проехали. Мне хватит миллионов двадцать, остальное возьмешь себе за обмен, но избавишься от денег как можно быстрее, и желательно, где-нибудь в мегаполисе, чтобы их успели поместить в банк к другим долларам. Договорились?… Ау!!! Ты меня слышишь?… Петро, если ты будешь каждый раз впадать в столбняк, мы не договорим до самого Нового года. У меня нет столько времени.

– Зачем тебе это? – очнулся Петр. – Если все чисто, как ты утверждаешь… Или ты темнишь, и они все-таки краденые? Не обижайся, но я больше поверю в то, что ты прокопал подкоп к валютным резервам России, и его еще никто не заметил, чем поверю в щедрость чертей.

– Думаешь, в нашем городе есть такой резерв?

– Конечно! Четверть тайников города забиты долларами под завязку.

– Я имею в виду, в банке?

– Тогда откуда?

– Желаешь пойти по моим стопам?

– За те деньги, что ты мне даришь, я перед твоими стопами лепестки роз пойду сыпать. Даже в подкопе. Слушай, может, тебе охрана нужна? Я обеспечу, есть на примете группа безработных профессионалов. Одну сумку им на оборудование и зарплату – и в нашем городе навечно забудут, что такое преступность!

Игорь внезапно хихикнул.

– А если я дам им сверху еще двадцать таких сумок, они наведут порядок по всей России?

У Петра волосы на голове сдвинулись назад. Предложение явно выходило за рамки его буйной фантазии.

– Думаю, наведут, – сказал он после минутного раздумья. – Но, боюсь, после этого останется мало людей, которые оценят их старания. А ты серьезно…

– Успокойся! Это я так. Хотя, не исключено… Ну, короче, махнемся не глядя?

– Махнемся! – у Петра был на примете один человек, который мог в более-менее короткие сроки безбоязненно обменять крупную сумму денег. Правда, существовало одно «но»: если бы не скорость, с какой надо обменять деньги, к нему Петр не обратился бы никогда в жизни. Этот человек был не из тех, с кем можно безболезненно пообщаться. – А почему так быстро? Что они, растают?

– Не исключено. Сам понимаешь, откуда они.

И пусть на самом деле они не совсем оттуда, но при нынешней моде на Имени Главного Энергетика Страны Веерные Отключения Электричества всякая бяка может произойти.

Петр сграбастал сумки, а Игорь начал строить планы на светлеющее будущее.

– Кстати, – Петр выглянул из коридора, – если тебе повезет, и черти снова тебе что-нибудь подкинут на бедность, уговори их на тысячу сумок.

Игорь в ответ мысленно окаменел, растрескался и осыпался грудой гравия на полу.

– Зачем??? – выдавил он.

– Хочу скупить Голливуд! – выпалил Петр. – Чтобы наши олигархи сон от зависти потеряли. Вот, представь, что самые зрелищные фильмы мира отныне будут делаться в месте, принадлежащем россиянину!

– А толку?

– Не скажи! Я устрою показательный судебный процесс насчет политкорректности, и заставлю сделать так, что злодеи будут американцами, а герои – потомками людей из России.

– Ладно, патриот, спрошу. А налоги ты заплатишь?

– Зачем?

– Чтобы спать спокойно!

– А кто тебе сказал, что я беспокойно сплю?

– О – у… – растерялся Игорь, – По телевизору говорят.

– Прямо про меня?! – испугался Петр.

– Да нет, поименно еще не называли.

– Слава тебе, Господи! Ну, мне пора!

Петр подъехал на новенькой «Оке» с гордо сверкающей на дверце надписью «0,4 х 0,4» к обложенному фиолетово-красным кирпичом трехэтажному коттеджу. Видеокамера проводила его пристальным взглядом с красным огоньком, маленькое окошечко в воротах отворилось, оттуда высунулось лицо охранника, успевшего определить, что в гости приехала не любимая теща, позвонил хозяину дома, и тот дал согласие на въезд.

Охранник с большим трудом просунул упитанную ряху в крошечное окошко и, тихо посмеиваясь, предложил Петру:

– Может, в окошко проедешь? А то ворота заедает.

– Запросто! – ответил Петр, нажимая на педаль. «Ока» взревела, задымила колесами и рванула на таран. Охранник ойкнул и со всей скоростью открыл ворота. Петр въехал во двор, вышел из машины, достал сумки, ласково захлопнул дверцу, сделал шаг вперед и только теперь обратил внимание на то, что видимая отсюда территория заднего двора раскурочена до неузнаваемости, а когда-то стоявший там дорогостоящий мраморный фонтан частично висит на окружавших его деревцах, а по большей части рассыпан по двору.

– Проходи, не стесняйся! – поторопил его запыхавшийся охранник. – Здесь не музей, на искусство пялиться!

– Что это было? – указал Петр на бывший фонтан. – Вечеринка?

Охранник отмахнулся – надоело уже, но все-таки объяснил:

– Что-то прилетело и рвануло, никто не знает, что именно. По всем приметам – пальнули с гранатомета, но никаких следов снаряда не нашли. Эксперты говорят, что здесь взорвался метеорит с ядром из замороженного гремучего газа.

Петр хмыкнул: эксперты, чтобы не говорить «не знаю», выдают такие заключения, что ознакомившиеся с ними светила физики теряют последний рассудок.

– Они сами в это верят?

– А куда деваться? – охранник открыл дверь. – Погоди минутку. Сейчас сумки проверим: босс после взрыва покушения боится.

– После драки кулаками не машут, – возразил Петр, но сумку все-таки открыл, сожалея, что нет с собой видеокамеры: зрелище будет не для слабонервных!

Охранник посмотрел. Не поверил и посмотрел опять. Пощупал, убедился, что это не «куклы», подумал, перевел растерянный взгляд с сумок на Петра и беззвучно раскрыл рот. Тот довольным голосом объяснил:

– Ты думаешь, я на машине приехал? Облом, парень, это кошелек на колесиках. Новая модель, специально для очень новых русских. Так, я пойду?

Охранник молча отошел в сторону.

– Говори честно, где печатал, адрес типографии, тираж? – худенький и ушастый человечек вальяжно развалился на кожаном кресле за длинным черным столом. Несмотря на кажущуюся тщедушность, был он человеком деловым и хватким. Настолько хватким, что никаких связей с криминальным миром не имел, поскольку представлял его самостоятельно. – Я ничего не слышал о местных фальшивомонетчиках. Они до сих пор под открытым небом, или им уже предложили установить хорошую крышу?

– Это Монетный двор, где-то в США, – ответил Петр. Кому-кому, но этому типчику нечего знать, что деньги случайно подкинул представитель одного из потусторонних миров: вперед батьки в пекло полезет за добавкой. – Их «крышует» тамошнее Министерство Финансов.

– А у тебя прямые поставки прямо с их конвейера? – поинтересовался Михаил Алексеевич, одновременно с опросом проводя собственную проверку подлинности денег: просветил ультрафиолетом на отсутствие невидимых надписей, провел по ним специальным карандашом, изменяющим цвет, если доллары фальшивые, провел пальцами, пытаясь стереть краску, даже сложил по одному ему известному сгибу. Плюс еще несколько заморочек, о которых Петр и слыхом не слыхивал. Результаты, равно как и наличие огромного количества проверяющих приспособлений, его обескураживали. – В обычных дорожных сумках?

– Какая разница?

– А такая, мой любезный, что ты ходишь с суммой, на которую хоть сейчас иди и покупай наш город вместе с заводами, магазинами, жителями и всякими там подземными ископаемыми и доисторическими окаменелостями под ним, – он помахал пачкой, – Качество такое, что я не отыскал ни одного фальшивого доллара! Ты понимаешь, какие это профессионалы, раз они печатают практически настоящие деньги? Что за подполье их издает? Про тираж я, так и быть, спрашивать не стену – бестселлеры ценятся везде и в любых количествах.

Он наклонился в сторону Петра.

– И мне крайне любопытно узнать, как и почему они вышли именно на тебя?

Петр пожал плечами:

– Да, как? Занесла нелегкая по пьяни в одно дивное место. Там и столкнулся.

Михаил Алексеевич укоризненно покачал головой.

– А почему меня по пьяни все-время тянет только в вытрезвитель? – спросил он.

– Наверное, привычка, выработанная годами, – предположил Петр.

– Издеваешься?!

– Какой вопрос, такой ответ.

– Не зли меня.

– Что ты еще хочешь? – возмутился Петр. – Я в твои дела не вмешиваюсь, и советую не вмешиваться в мои. Возьмешься их обменять, или я найду кого другого, посговорчивее?

Михаил Алексеевич замахал руками: да погоди ты про обмен, дай любопытство утолить.

– Как бы тебе понятнее объяснить-то? – воскликнул он. – Я еще могу поверить, что к нам из-за границы привозят наркотики, фальшивые доллары, серые сотовые, китайский хлам, и прочую никому не нужную дребедень. Ни один челнок никогда не ввозил наличкой вот такую кучу денег!!! Обычно те, кто наворовал такие средства, едут в противоположном от России направлении, чтобы обвинять ее в жульничестве с безопасного расстояния… Ладно, я не спрашиваю, как их пропустили на таможне, может, ты им мешок отстегнул – это не мое дело, но я никак не могу понять, в чем выгода, пытаться поменять доллары на нормальную валюту в Тьмутаракани? Чем тебе Москва не угодила?

– Какая тебе разница? Возьмешься, или нет? Если нет, то я пошел, у меня мало времени, – сказал Петр, вставая и хватаясь за ремни. «Бандитобанкир» покачал пальцем. – Что еще?

– Ходить с такой суммой без охраны – небезопасно даже в нашем маленьком городе, – предостерег Михаил Алексеевич. – Как бы с тобой несчастья не случилось.

Петр посмотрел на охрану. Два арнольдыча в костюмах и очках а-ля матрица смотрелись, как современный вариант бакинских комиссаров, и решали задачи с тем же напором, что и их предтечи.

– Это что, твое ноу-хау, цивилизованный грабеж?

– Цивилизованный грабеж – это прерогатива чиновников. Я всего лишь принимаю твое предложение заняться обменом. И всего-то за восемьдесят процентов комиссионных – сам понимаешь, какие трудности могут возникнуть.

Разинули рты даже подготовленные ко всему арнольдычи.

– Эй, это уже нецивилизованный грабеж! – возмутился Петр, – Да я их у менял за месяц бесплатно обменяю!

– Не выйдет. Тобой сразу заинтересуются их конкуренты, кое-кто из нашей братии, до кучи милиция заявится, затем прокурор с адвокатом, налоговики, суд, тюрьма и журналисты. Чтобы они оставили тебя в покое, уйдет как раз восемьдесят процентов.

– Грабеж! – повторил Петр. Михаил Алексеевич пожал плечами.

– Я просто не могу отпустить тебя с такими деньгами! – пояснил он. – Ты должен был это понимать, когда шел сюда.

Петр разжал ладонь и выпустил ремни. Вот, что значит, монополизм. Что ни говори, а бандитизм по своей сути далек от капиталистической конкуренции. Он ближе к тоталитаризму, потому что устраняет конкурентов и яростно сражается за монополию.

– Да подавись ими, хапуга! – в сердцах бросил он.

– Сколько угодно! – согласно кивнул Михаил Алексеевич. – За мои комиссионные можешь меня называть, как пожелаешь, я не обижусь.

– Начальный взнос прямо сейчас! – твердо сказал Петр.

– Потом. Сначала я полностью проверю их на качество, – предложил свой вариант Михаил Алексеевич и вежливо добавил. – Через недельку позвони.

– А сейчас ты чем занимался? – не понял Петр, – В фантики играл?

– Это предварительное обследование.

– Вот это? Да ты разве что на спектрометре их не проверил!

Михаил Алексеевич оживился:

– Отличная идея! – воскликнул он, – Сожгу настоящий доллар, а потом проверю на спектральный анализ твои денежки! Где ты раньше был с этой изумительной идеей?

– Напиток пил! – хмуро сказал Петр, – Срок – два дня! Это категорическое условие.

– А что потом?

– Что-то малоприятное.

– Угрожаешь?

– А похоже?

– Есть немного. Не то, чтобы очень, но мне не нравится.

– Это предупреждение: на третьи сутки случится неприятность – так передали мне, и так говорю я.

– Со мной не случится! – Михаил Алексеевич показал на арнольдычей. – Я за ними, как за каменной стеной.

– Верю! – согласился Петр. – А я к тебе потом пробьюсь через эту стену?

– Иди, и ни о чем не беспокойся! – напустил туману Михаил Алексеевич. – А, главное, помни: в случае чего, ничего не боясь, обзывай меня, как только душа ни пожелает! Господа, проводите уважаемого гостя!

Арнольдычи сделали шаг вперед.

– Начни прямо сейчас! – любезно разрешил Михаил Алексеевич. – Я же вижу, тебе не терпится.

И Петр сказал. Как оказалось, не напрасно: он вышел из дома не только с облегченными сумками, но и с частично облегченной душой, провожаемый уважительными взглядами арнольдычей.

«Хорошо еще, успел кое-что потратить на себя», – подумал он.

Музыкальный магазин неподалеку от его дома пережил настоящий аврал, когда Игорь заглянул туда на огонек, внимательно изучил полки с DVD, и решил скупить большую их часть. Два продавца, услышав о его желании, впали в состояние шока средней тяжести, но поменяли табличку «открыто» на «закрыто», и, пока один складывал диски в приготовленные коробки, второй сел за компьютер и застрочил на клавиатуре, вписывая названия дисков в один большой, многостраничный гарантийный талон. Срочно подъехавший директор магазина подвез Игоря на собственной машине до родного крыльца, помог занести коробки в квартиру и вежливо распрощался, с интересом рассматривая исписанные во время вчерашнего инцидента стены.

Первым делом Игорь взялся за знакомые фильмы и быстро перемотал их в поисках на тему «Где что лежит?». Ради хохмы стащил Кольцо Всевластья из «Властелина колец» и надел его на руку Терминатора, несколько раз нажал на кнопку вентилятора у Карлсона (мечта детства), запустил спавшего Зубастика в мультфильм про Колобка, и едва не подписал себе смертный приговор, включив фильм «Пятый элемент». Когда огненный череп метнулся к нему через экран, Игорь рухнул на пол, и столб огня, пролетев над его головой, основательно прокоптил стену и оставил на обоях оскалившийся силуэт человеческой черепушки. Для полноты картины не хватало разве что двух перекрещенных костей.

Следующим пунктом в программе развлечений должно было быть извлечение машины времени из фильма «Назад в будущее»: ностальгия по темному прошлому (наличие завалявшихся с тех времен обесценившихся семисот советских рублей здорово бы украсило пребывание в прошедшей эпохе), но помешали непредвиденные обстоятельства: в дверном замке заковырялись отмычкой.

Игорь нажал на паузу и прислушался к тихим звукам из коридора. Явление домушников его не особенно удивило: для того они и существуют, чтобы милиции было на ком срывать свою злость от нервной работы, но, елки-моталки, забираться в чужой дом средь бела дня – это уже наглость.

«И тот, кто этого не понимает, должен быть сурово наказан, – он посмотрел на телевизор, и в его глазах зажегся хищный огонек. В фильме идет битва, оружия – выше крыши, и почти столько же убитых и раненых. Кто обратит внимание на то, что там появится еще один контуженный?

Игорь выдохнул: все-таки страшно делать то, что он сейчас сделает, и нырнул в экран.

Застывший памятником Брюс Уиллис стоял перед ним с запрятанным за спину пистолетом – собирался на переговоры с захватившими корабль инопланетянами. Позади оказались те самые инопланетяне с пессимистично настроенным священником и экран телевизора, который с этой стороны оказался обычным экраном, показывающим его родную квартиру.

– Ух, ты! – воскликнул Игорь, оглядываясь по сторонам. Все было до невозможности реальное, можно было смело потрогать руками. Ожидаемого с противоположной стороны режиссера фильма и главного оператора не оказалось, но это было понятно: фильм давно живет своей собственной жизнью, а те, кто его делал, находятся в реальном мире.

Отнимать оружие у Брюса Уиллиса он не решился: свой, как-никак. Зато захватчики – пришельцы, и отнять у них оружие – святой долг каждого землянина.

– Дай его сюда, инопланетная макака!!! – Игорь попытался выхватить автомат, но инопланетянин держался стойко, и собственным оружием разбрасываться не намеревался. Пришлось довольствоваться тем, что он с кого-то снял ботинки: свои остались дома, а ходить босиком даже в киношном мире было неудобно.

– Да здесь он, я тебе говорю! – раздался приглушенный голос из комнаты. – Михалыч сказал, что этот урод вокруг телевизора полчаса танцевал от счастья! Шикарный телевизор, тысяч шестьдесят стоит, не меньше! Михалыч отдал, а теперь жалко стало.

– Зачем отдал? – не понял другой.

– А черт его знает, несет какую-то сумятицу, без трех литров не разберешься. Но, короче, он ему самому нужен.

– А чего сам не забрал?

– Я же говорю, без трех литров не разберешься!

Игорь из-за спины Брюса Уиллиса заглянул в квартиру и нахмурился: воров оказалось в два раза больше ожидаемого.

«Михалыч?!! – пронеслось в голове, – Ну, соседушка, к тебе домой твою вторую маму!!! Я тебе это припомню!!!»

– Господи, что это?!! – ахнул первый вор, – Что за тип здесь живет?!

– Сатанист какой-то… – пробормотал второй. Полутораметровый череп пялился на них пустыми глазницами со стены и угрожающе скалился. Вор дотронулся до стены и отпрянул: до сих пор было горячо. Он повернулся к первому и внезапно переполошился: – Телевизор работает! Ты же сказал, что он с утра куда-то ушел!

– Я не видел, что он входил! – сказал первый. – Он, как утром ушел, так и не появлялся! Я тут постоянно сидел!

– Проверь в туалете! – сказал второй, склоняясь над дисками. Игорь выбрался из-за импровизированного укрытия, набрал полную грудь воздуха, чтобы обрушить на вора лавину ругани, но вдруг застыл, и его лицо озарила хитрая улыбка. Он подошел к экрану, и четко поставленным голосом произнес:

– Добрый день, уважаемые телезрители! Сегодня мы с вами совершим необыкновенное путешествие в мир таинственного и непознанного. Тема нашей сегодняшней программы: «Жадность, или скорость». На этот раз мы заглянем в простую квартиру обычного городского человека, который где-то гуляет, и знать не знает о том, что его квартиру собираются ограбить. Как вы видите по трансляции со скрытой камеры, в центре зала стоит и внимательно изучает коробки с дисками один из представителей так называемого класса паразитических, и знать не знает, что сейчас мы идем к нему вместе с охраной. Гражданин охамевший вор, вы не считаете, что ваше место у совсем другого места?

У интерактивного телевидения есть свои минусы, и самый главный из них был виден как на ладони: единственный человек, ради которого Игорь распинался, не слушал, о чем речь, методично перебирая диски. Происходящее в телевизоре его не интересовало: мало ли, чего там брешут, к тому же, изучение непознанного не входило в сферу его пристрастий, и слова Игоря пролетели мимо ушей. Как и слова насчет несуществующей охраны.

– Мужик, я к тебе обращаюсь! – повысил голос Игорь. – Положи коробки на пол!

Вор услышал индивидуальное телеобращение краем уха, но упорно не желал понимать, что говорят с ним, и проигнорировал совет. Игорь сплюнул, вытянул руку, нашарил и нажал на панели кнопку увеличения громкости. Зеленые квадратики индикатора быстро добежали до максимума, Игорь убрал руку и злобно гаркнул:

– Ты, что, оглох?!!!

Это подействовало.

Где-то в районе кухни громко выпала из рук второго вора сковородка с остатками питона: он подумал, что кричал его напарник, первый вор вздрогнул, икнул, выронил диски, повернул голову на скорчившего жуткую гримасу Игоря и без сознания повалился на пол. В комнату вбежал его напарник. Игорь замер, следя за передвижениями вора одними глазами. Вор в растерянности остановился перед лежащим телом и беспокойно затеребил его за рубашку.

– Ты чего так кричишь? – воскликнул он, переворачивая напарника на спину и, к своему ужасу, убеждаясь, что тот лежит без сознания. Его пронзила догадка: хозяин квартиры попал-таки домой и спрятался в укромном месте! Именно он и крикнул, напугав их до полусмерти. – Убью, на фиг!!!

Он подхватил закатившуюся под диван сломанную бейсбольную биту и быстрым шагом приблизился к единственному месту, где можно было скрыться взрослому человеку: шкаф. Рывком отворил дверцу и нанес сокрушительный удар по костюмам, мирно висевшим на пластмассовых плечиках. Костюмы заходили ходуном, раскачиваясь из стороны в сторону, вор отодвинул плечики и приготовился добить того, кто прятался за вещами.

За вещами пряталась стенка.

Вор постучал по ней, убедился, что за шкафом не замаскированный ход в другую комнату, растерянно поморгал и отворил вторую дверцу. Шесть полочек с вещами располагались друг над другом в тридцати сантиметрах, и затеряться в крохотном пространстве могла разве что кошка.

Растерянный вор закрыл шкаф и посмотрел в окно: не выглядывает ли кто-нибудь из-за подоконника, удерживаясь за него крепкими пальцами? Нынешние хозяева сами себе на уме, добрую милицию предпочитают не дожидаться, а оказывают жестокое сопротивление самостоятельно, выбивая из нахалов остатки надежд о человеческом миролюбии и собственной крутости.

За окном сидели воркующие голуби. А само окно оказалось крепко-накрепко закрыто.

– Рыскаем по сковородкам и хапаем еду грязными руками?! – сердито прогрохотал молчавший до сих пор телевизор. Вор в ответ подпрыгнул до самой люстры и уставился на телевизор, как на плаху. Стоявший столбом Игорь «ожил», моргнул и устремил на него свой взгляд.

– А что ты на меня смотришь?! Я его и пальцем не трогал!!! – прокричал он тоном оскорбленной невинности, и динамики многократно усилили его возмущенный голос, – Нет, почему, чуть что – сразу я?!

Он рывком высунулся из телевизора, направил на вора руку с вытянутым указательным пальцем и гневно прокричал:

– Нет, вот ты скажи, почем сразу я?!! Что я, особенный какой?!!!

– Аааааааа!!! – вор выронил биту, шмякнулся на пятую точку, пропищал что-то нечленораздельное и пополз назад, не выпуская телевизор из вида. Игорь припомнил вчерашнее кино и, скорчив жуткую рожу и злобно захохотав, стал медленно выбираться из телевизора. Вор, который тоже смотрел этот фильм, взвыл от страха и полез на стенку. Но в этот момент Игорь наступил на крупный обломок от рифленого столбика из белого мрамора, тот покатился, Игорь не удержался, взмахнул руками и, все еще злобно хохоча, рухнул на спину и исчез с экрана.

Смех прервался, и остолбеневший вор услышал короткий емкий возглас.

А когда Игорь поднялся, чтобы продолжить экзекуцию, то увидел страшную квартиру: бледный вор с безумно горевшими глазами подскочил к телевизору со своей стороны, с твердым намерением в одностороннем порядке прекратить интерактивный ужастик.

– Стоять!!! – что было силы, прокричал Игорь, протягивая к вору руки, но тот пронзительно завизжал (весь хрусталь в серванте полопался!!!) и надавил на выключатель.

Экран перед Игорем свернулся в трубочку, превратился в точку и погас. Очертания киношного сражения растаяли, словно дым, и он очутился в полной темноте. Все еще не веря в случившееся, он пошарил перед собой руками, но не нашел ровным счетом ничего, за что можно было бы ухватиться. Под ногами тоже ничего не было. Бескрайнее бесцветное Ничто окружило его со всех сторон.

Он похолодел.

Михаил Алексеевич проводил Петра пристальным взглядом через окно, усмехнулся, отпустил жалюзи, зевнул, повернулся, взял сумки и вывалил пачки зеленых денег на стол. Аккуратно разложил их по сто тысяч и, довольный представшей картиной, плюхнулся в кресло, ощущая себя доном Корлеоне.

Вспомнив о наболевшем, он достал из кармана золотистого цвета сотовый телефон.

– Борис Анатольевич! – радостно поприветствовал он собеседника. – У меня к вам отличное предложение! Я решил купить два колхоза: ваш и соседний! Да, вместе с землей! Устрою там шикарный гольф-клуб. Что?.. Людей куда?… Глупый вопрос! Будут следить за чистотой лужаек!… Какие еще коровы? Никаких коров!!! У меня только трава будет стоить по тысяче долларов за метр. А ей наш навоз, даже в положительных целях – как для олигарха любительская колбаса: копыта враз отбросит!… Что? Да сам проверял, вот те крест!!! Думаешь, из-за чего они по заграницам разлетелись?… А ты думал! Новости меньше смотреть надо! Короче, подписывай бумаги, на днях заеду. С деньгами, с деньгами, не переживай!

Он выключил сотовый, довольно выдохнул, вытянул руки и положил ладони на пачки долларов. На свое светлое будущее.

А светлое будущее вдруг покрылось телевизионной рябью и, по распространенному в последние века обычаю, бесследно растаяло в воздухе легкой дымкой.

Именно в этот момент к кабинет и вернулись проводившие Петра арнольдычи. Увидев, что босс сидит с самым загадочным выражением лица, да еще и широко расставил руки, они на всякий случай выхватили пистолеты и зашарили глазами в поисках притаившегося за шторами наемного киллера, но босс приподнялся, хрипло выдавил:

– «Скорую» мне… – его руки разъехались, и он без сознания распластался на столе.

– Ты живой? – спросил Сергей у напарника. Тот приоткрыл глаза и скосил их на выключенный телевизор. По телу прошла крупная дрожь, он шумно выдохнул и привстал.

– Чертовщина здесь творится, честно тебе говорю! – прохрипел он. – Михалыч, сволочь, не сказал, что сосед у него сатанист! Тебе повезло, что ты не видел, как с экрана полез какой-то урод! Я думал, он меня голыми руками разорвет! Чудом спасся!

– Перетащим к нему ящик, и пошли отсюда! – предложил Сергей. Антон посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Ты с ума сошел? Он нам сколько обещал?

– Три тысячи на двоих!

– Шиш ему!! – воскликнул Антон. – Я тут апостола у белых ворот чуть с ног не сшиб два раза, а мне за это всего полторы штуки? Пока не заплатит за моральные издержки, хрен ему с маслом, а не телевизор! Хватай и тащи его в багажник!

Телевизор отключили от сети и вынесли на улицу. Сергей подкатил «Жигули», телевизор затащили на заднее сиденье, Антон до кучи закинул плейер с дисками и, более-менее удовлетворенные добычей, воры укатили в неизвестном направлении.

Долго висеть в Ничто не пришлось: пространство под ногами посветлело, приобретая знакомый синий оттенок, появилось слабое притяжение, и он почувствовал, что его уносит в бездонную пропасть. Ветер усиливался, брюки и рубашка заколыхались, как при полете без парашюта, и он, отчаянно замахав руками, вплотную занялся громким и выразительным произношением первой буквы алфавита.

«Вот так и сгинешь ни за что в телевизоре», – сокрушенно подумал он. Иметь собственную могилу на сто сорок девятом канале дециметрового диапазона, конечно, круто, но вряд ли кто из попавших на эту частоту будет доволен от транслируемого.

Или, чего доброго, унесет на радиоволну FM, и его предсмертный крик пробьется сквозь агрессивно-жизнерадостные диалоги модных ведущих, чтобы прозвучать нестандартным бэк-вокалом на фоне стандартных форматных песенок.

«Вот так люди и превращаются в привидения…» – успел подумать он, как зрение сфокусировалось, и оказалось, что неопределимо далекая синева находится прямо перед ним. Он успел коротко вздохнуть, как влетел в нее, мягкую и текучую, словно кисель, и вылетел с противоположной стороны, ощутив под ногами твердую поверхность. Пробежав по инерции метров десять, он остановился и чуть не отбросил тапочки из-за громкого гудка, раздавшегося прямо под ухом. Кое-как стер с лица налипшую текучую синеву, чтобы увидеть причину дикого рева, и обомлел: он находился на улице обычного города средней полосы России, у перекрестка, а сбоку от него собрался тронуться с места наполненный людьми автобус. Водитель смотрел прямо на него и пытался сообразить, откуда этот просиненный мужик успел выскочить и встать прямо на пути? Вроде не пьяный, а вырос как будто из-под земли, да еще покрыт какой-то слизью.

– Никак, перхоть замучила? – поинтересовался он, высунувшись из окна.

– Чего? – не понял Игорь.

– Шампунем, говорю, в честь чего облился? – повторил водитель.

– Кто-то с девятиэтажки полное ведро вылил! – оправдался Игорь. Водитель не поверил, но это его проблемы. Светофор переключился на зеленый, и он жестом попросил уступить дорогу. Автобус, натужено гудя, тронулся с места. Игорь стирал синеву с лица, а пешеходы и водители бросали на него изумленные взгляды, пока жидкая синева сама собой не растаяла легкой дымкой и не исчезла без следа.

– Куда я попал? – задал он первый и основной вопрос любого человека, очутившегося неизвестно где и не имеющего ровным счетом никаких перспектив на возвращение домой. Пристально пялившаяся на него старушка – божия крапива презрительно вскинула бровями и непонятно, в честь чего, в тысячный раз забубнила апокалиптический текст собственного сочинения о современной молодежи, занимающейся черт знает чем и разъезжающей на «Мерседесах», вместо того, чтобы вкалывать с утра до вечера, как лошадь, и аккуратно рулить на привычном с детства «Москвиче». Игорь вздохнул: некоторые старушки до сих пор считают, что именно они знают истину, а остальные, те, которые еще не старушки и даже не старики, в жизни ровным счетом ничего не понимают.

– Бабулечка, родненькая, – сказал он, – Не учите меня жить, мне выжить надо!

Старушка захлопнула рот, в тысячный раз убедившись, что до молодежи никогда и ничего не доходит, отвернулась и зашагала через дорогу, высоко подняв голову.

– А я вот вчера с вашим внуком встречался! Здоровый такой чертяка попался! – мстительно сказал он ей вслед. К сожалению, кроме него, никто не понял, кого он имел в виду, а вредная старушка и вовсе не соизволила ответить, потому что была о собственном внуке того же мнения, что и об Игоре.

– Молодой человек! – к нему подошла дамочка лет пятидесяти с вытянутой рукой. Он сперва подумал, что она хочет попросить у него немного (или много, как масть ляжет) денег, но она обманула его ожидания, – Я вот тут наша пять копеек, возьмите!

– Царские? – поинтересовался Игорь, – Какого года?

– Современные!!! – укоризненно пробубнила она. – Возьмите, пригодится!

– Не надо мне, – отказался Игорь, – Зачем мне эта мелочь? В аптеку сдайте, у них постоянная нехватка мелкой наличности.

– Нет, возьмите! – настойчиво повторила дамочка.

– Оставьте ее себе! – предложил Игорь, но дамочка с проворством иллюзиониста ловко засунула руку в его карман, крикнула:

– Положила!!! – резво развернулась и торопливо пошла прочь с чувством выполненного задания. Игорь обалдело глянул ей вслед, но тут до него дошло, и он быстро сунул руку в карман, чтобы убедиться, не совершила ли невзначай хитрая дамочка обмен карманной валюты в свою, так сказать, пользу?

Оказалось, что нет. Выходит, что …

– …какая-то сволочь своровала двери в местном сумасшедшем доме?! – он выхватил монетку и отбросил ее на дорогу.

– Могла бы и пять рублей подкинуть! – сказал парнишка лет пятнадцати. – От неприятностей так не избавляются.

«А вот и еще один…» – подумал Игорь, а вслух спросил. – От каких неприятностей?

Парнишка махнул рукой.

– У нас в училище некоторые так перед экзаменами делают, чтобы сдать без двоек! Говорят, что человек может собрать в монетку свои неприятности и избавиться от них, отдав ее незнакомым людям.

– Оригинально, – заметил Игорь. – На пять рублей она сотне человек свои неприятности раскидает. А она, случаем, не из вашего училища? Декан, например, защищающийся от студентов-двоечников?

– Первый раз вижу.

– Это радует. Слушай, не скажешь, где я нахожусь?

– А куда Вам надо?

– На проспект Ленина, – ляпнул он наугад, припоминая, что проспекты самого крутого мстителя за смерть родного брата до сих пор сохранились во многих городах.

– А… ну, так это прямо, и через два квартала будет проспект!

– Недалеко… – Игорь задумался о том, как он умудрился вылететь из телевизора в нормальный мир, и почему попал именно сюда? Еще бы узнать, куда именно?

Народ тем временем занимался самыми обычными, повседневными делами – слонялся по улицам и создавал видимость того, что у всех трудяг наступил долгожданный отпуск за двенадцать проработанных лет, и Игоря пронзила страшная мысль: «А я, случаем, не умер?»

Мысль о том, что он все-таки хрястнулся о синеву и теперь находится в том самом месте, куда уносит умерших, ему не понравилась. Во-первых, больно большой тоннель был, не такой, как его описывают пережившие клиническую смерть люди. Во-вторых, город не похож на райский уголок (там никто не будет злословить на молодых, и насильно всовывать мелочь. Крупные деньги – еще куда ни шло, это к обоюдному согласию сторон), он земной, реальный, и представителей с белыми крылышками или черными рожками в обозримом пространстве не наблюдается. И, в третьих, на нем до сих пор был костюм, а в костюме лежали деньги, которые дал ему Петр. Насколько он помнил, ни один вернувшийся с того света человек ни одним словом не обмолвился о том, что у него в кармане осталась посмертная заначка. На том свете деньги вряд ли нужны, по крайней мере, земные. Следовательно, в данный момент стоит считать себя живым, хотя за подрываемое сумасшедшими прохожими здоровье придется поволноваться.

Он бродил по улицам часа три, но так и не выяснил, что это за местность. Местами город был похож на Москву, местами на Петербург, но попадались и дома, каких в обеих столицах днем с огнем не сыщешь. Короче говоря, он представлял собой Сборную России по городской планировке, с модной, хотя и старинной, фишкой: номера улиц, как им и положено, шли через пень-колоду, и что где находится, с первого раза определить дано исключительно сильно выпившим. Он давно подозревал, что идея разброса улиц пришла в голову еще Петру Первому, которому позарез нужны были доходы в государственную казну, и с помощью этой идеи он планировал заставить людей больше пить и тем самым быстрее находить искомое, используя походку «пьяный зигзаг».

Напрямую спрашивать о том, как город называется, Игорь поостерегся: мало ли, что? Попадется еще один сумасшедший, оскорбится смертельно, услышав глупый вопрос, потом проблем не оберешься. Можно было решить проблему, купив местную прессу, но киоски были под завязку набиты желтой прессой и кроссвордами, а киоскерши куда-то подевались, налепив на узкие окошечки по бумажке с лаконичной надписью «Скоро вернусь».

Разгадка, что это за место, пришла неожиданно. По проспекту на бешенной скорости пролетели два джипа, и потрясенный Игорь увидел, что перед ними с той же скоростью летит знакомый ему прямоугольник экрана, в котором он успел разглядеть лица телезрителей!

Вероятно, у него отвисла челюсть, потому что безымянный прохожий остановился рядом и добродушно посоветовал:

– Закрой рот, а птичка сделает! Никогда нормальных машин не видывал?

– А ты видел перед ними экран? – сорвалось с языка.

– Какой экран?

– Как у телевизора, только наоборот! – воскликнул Игорь, задним числом соображая, что последнюю фразу говорить все-таки не стоило.

– Телевизор нао…? – озадаченный прохожий крепко задумался, замолчал на полуслове и предпочел не развивать тему. После чего ретировался, гадая, какого черта вздумал завести разговор о птичках с незнакомым человеком? Стоял бы и стоял себе. Подумаешь, птички! Люди друг другу и не такое подкидывают. А тут птички. Мелочь! Выплюнул, да ушел.

«На повестке дня две новости: хорошая и плохая! – мысленно сказал Игорь сам себе, – Хорошая: я жив и здоров, чего себе и дальше желаю. А плохая: я не вылетел из телевизора».

Именно поэтому он видит экраны, а горожане не видят. Для них, жителей телевизионного мира, экранов не существует по определению. Этот город, а возможно, и целая Земля – всего лишь фон для фильмов и программ, мир созданный телевидением и кинематографом, скрытая или вырезанная от зрителей жизнь, создающая и окружающая те моменты, которые снимаются на камеру, и из которых в дальнейшем кино и получается. А это значит, что где-то здесь и прямо сейчас происходит действие какого-нибудь фильма! Отсюда можно выбраться!!!

А почему город одновременно похож на многие города – так это издержки объединенного телепространства. На большей части Земли съемок никогда не было, и тех мест здесь днем с огнем не сыщешь. Этот мир компактнее и насыщеннее событиями и историями, чем реальная Земля. То, что осталось далеко за пределами историй, здесь не существует, и эта Земля, по сути, является сокращенной версией реального мира и реальных событий. Как кино.

Мир, полный концентрированных историй.

Мир, который он хотел утопить в мусоре, в чем немного преуспел. Впрочем, отказываться от строительства мусоросборника не стоит. Есть и другие варианты: кто, к примеру, помешает сбрасывать мусор на планету из фильма «Чужой»? Там все-равно никто из людей жить не будет. Главное, не допустить, чтобы в ряды «зеленых» вступили сами чужие, иначе они разберутся с загрязнителями природы так, что мусорить будет некому и нечем.

«Вот, как выберусь домой, сразу заделаюсь мусорным олигархом! – размечтался он, – Мусор, в отличие от нефти, не кончается, и я точно знаю, что никто не будет требовать во что бы то ни стало вернуть его залежи трудовому народу».

Психи больше не попадались, и город по большей части ему понравился, особенно после того, как он узнал, что может вернуться в настоящий мир. Но все же он испытал ни с чем не сравнимое чувство радости, когда вышел на очередную улицу и увидел, что вокруг него по своим делам засуетились люди, что-то обсуждая и горячо споря, а сбоку от всего этого шумного многообразия появился знакомый экран, что было равносильно подаче команды «Фас!!!».

Он рванулся с места, как заправский спринтер, подпрыгнул, чтобы вылететь из телемира, но вместо этого больно стукнулся лбом о стекло, взвыл от боли и, прижав ко лбу ладони, закрыл глаза. А когда открыл их и пригляделся, то увидел, что с той стороны в совершенно чужой квартире на незнакомом диване за столом с разнообразной едой сидят с вытаращенными глазами и смотрят на него абсолютно посторонние люди.

Он постучал по стеклу, и звук получился точно таким, как при ударе по кинескопу. Он провел пальцами по краям экрана, пытаясь нащупать стекло и выдавить его, но обнаружил, что оно начиналось из ниоткуда и исчезало примерно там же. А чтобы пробить его, требовалась приличных размеров кувалда, но в округе ничего подходящего и рядом не лежало.

Он еще раз постучал по кинескопу, и вдруг увидел, как люди за столом что-то шумно обсуждают, а глава семьи лихорадочно ищет завалившийся куда-то пульт управления.

– Эй-эй-эй!!! Погодите минутку!!! – Игорь вытянул руки, пытаясь предотвратить его поиски, а сам ускорил свои. Кувалда так и не нашлась, зато поблизости на дороге оказался коллекторный люк с тяжелой чугунной крышкой. – Я сейчас!!!

Какое это все-таки нелегкое дело: открывать люки голыми руками. Слава Богу, что дорога была второстепенной, машин поблизости не наблюдалось, и тратить время на ожидание проезда торопившихся водителей не пришлось. Это было кстати, потому что следовало поторопиться: если зрители не успеют переключиться, в любой момент сама история может переменить место действия, и экран исчезнет.

«Интересно, что здесь должно произойти?» – отвлеченно подумал он, не отвлекаясь от насущных дел. Помнится, в детстве хотелось попасть в кино, и вот теперь появляется реальная возможность засветиться на втором плане в роли таинственного похитителя коллекторных крышек.

Несколько крепких усилий, и тяжеленная крышка очутилась в не менее крепких руках. Три больших прыжка, размах, громкий выдох, и крышка от люка на манер летающей тарелки уверенно полетела прямо в кинескоп.

Счет пошел на доли секунды.

Телезрители, вопреки здравому смыслу, но не противореча законам самосохранения, запаниковали и ломанулись из-за стола, кто направо, кто налево, а глава семьи, сидевший по центру, увидев быстро-быстро опознанный им чугунный летающий объект, закричал куда громче Игоря, и в последний миг успел надавить на кнопку пульта.

Экран пропал до столкновения, а крышка пролетела дальше и пробила лобовое стекло выезжавшего из-за дома «Мерседеса». Пронзительно взвизгнули то ли тормоза, то ли водитель с пассажирами, машина остановилась. Игорь ахнул, и, не дожидаясь развития нового сюжета, бросился бежать, с ходу набрав приличное ускорение. Играть роль убитого чугунно-крышечного киллера ему не улыбалось ни на каком плане, даже самом что ни на есть первом и главном.

И все бы ничего, да какой-то идиот недавно открыл люк прямо на его пути.

Нет, падать как раз-таки было не больно. Не так больно, как могло бы быть, если бы он чуть-чуть задержался наверху и попал бы под колеса промчавшегося над головой рычащего «Мерседеса». Просчитав спиной скобы-ступеньки, он плюхнулся в воду с головой, и понял, что попал куда-то не туда. Теплая, соленая вода один к одному напоминала морскую, и появление в поле зрения одинокой медузы полностью подтвердило его предположение. Явный бред, если не считать, что и город наверху (а наверху, кажется, уже не город, слишком здесь светло) не совсем реален.

Его бесцеремонно вытолкнуло на поверхность, чтобы он мог убедиться: городом и не пахнет. Затянутое тучами небо, проливной дождь, а рядом плавает не кто иной, как человек, похожий на Ди Каприо. Игорь замахал головой по сторонам, пытаясь разглядеть или айсберг, или «Титаник», а разглядел еле видимый пляж с кричащими и размахивающими руками людьми. Ди Каприо вдруг заволновался и решительно поплыл к берегу. Игорь посмотрел в ту же сторону, что и он, и ахнул: к ним плыла акула.

В голове тихо зазвучала тревожная музыка из фильма «Челюсти» и он, позабыв про все на свете, ломанулся к берегу, что было сил. И проклял все на свете, вспоминая, что умеет плавать исключительно «собачкой».

Акулы, если они обладают толикой разума, увидев такое, загнутся в истерике, и появится реальный шанс догрести до мелководья в целом виде.

Волна захлестнула его с головой, а когда схлынула, то от дождя, пляжа и человека, похожего на Ди Каприо, не осталось и следа, а в небе ярко светило солнце. Игорь обернулся: черный плавник акулы все еще плыл прямо на него. Он увеличил скорость, как мог и приготовился приступить к последнему сражению в жизни, как черное скользкое тело проскользнуло мимо него, вода забурлила, и… и на поверхность вынырнул оператор подводной съемки с дыхательной трубкой во рту, чтобы сердито обругать его на английском языке. Игорь остановился и мрачно пробурчал свое мнение о культуре аборигенов, добавив под конец стандартное, политкорректное, и изрядно надоевшее американское ругательство. Оператор застыл с открытым ртом и чуть не утонул.

– Ты как здесь очутился? – перешел он на чистый русский язык. – Здесь закрытая зона!

– Это ты как здесь очутился?!! – воспрял духом Игорь.

– Как это, как? – удивился оператор. – Не видишь, идут съемки? Вон, на берегу меня снима…

Невидимому отсюда оператору напомнили, что включать в кадр посторонних запрещено, он отключил камеру, и неожиданный собеседник пропал, оставив вместо себя захлопнувшуюся в воде пустоту, повторявшую очертания его тела.

– Это что-то новенькое…, – пробормотал Игорь, облегченно вздыхая и выдыхая. Не акула, и фиг с ним, пусть пропадает, как хочет. Исчезновение достойно фокусов Копперфильда, но разгадывается слишком легко: оператор был из нормального мира, а он плавает в киношном. Вот они и разбрелись по своим плоскостям пространства после выключения камеры. А для оператора он исчез с теми же впечатляющими спецэффектами.

Он пригляделся к острову и увидел, что на берегу сидят голодные и злые последние герои, решая, кто же из них самый-самый распоследний гад. Они тоже обратили на него внимание, но проявлять геройство не спешили, поскольку никто из ведущих не сказал им, сколько и чего они на этом задании заработают.

Он нырнул… чтобы вынырнуть на площади знакомого города и опять попасть под дождь. Люди не хотели выходить на улицу в такую погоду, и никто не увидел, как из лужи в сантиметр глубиной на асфальт выкарабкался мужик высотой под метр восемьдесят.

Перестав понимать вообще что бы то ни было, Игорь временно смирился с обстоятельствами, встал на твердую землю и вбежал в продуктовый магазин, чтобы укрыться от дождя.

– Сынок, да ты прям, как из моря вынырнул! – восхитился пенсионер с тросточкой, ожидавший, пока закончится дождь.

– А что, похоже, дедуль? – удивился Игорь. Под ним образовалась приличная лужа воды, но почему дед так быстро определил, что он был именно в море, а не проверял лужи на глубину?

– Так, ведь, кх-кх, медуза у тебя на спине! – доверительно сообщил пенсионер. Игорь вздрогнул, прислонился к косяку и провел по нему спиной. Бесформенный комок шлепнулся на пол. Пенсионер тронул медузу тросточкой и подивился. – Неужели смерчем принес? Ой, смотри-ка, тебе и в карман рыбу забросило! Везучий ты человек, я их и на удочку-то не всякий раз поймаю, а тут сами по себе запрыгивают!

– Держи на память! – Игорь схватил залетную рыбешку за хвост и выудил ее из кармана. После чего с криком отшвырнул ее в сторону, увидев, какие у нее зубы. – Елки-моталки! Пиранья!

Он зашарил по джинсам. Вроде целые, как и ноги – крови не видно. Хищная рыбка затрепыхалась на бетонном полу и с нескрываемой жадностью вцепилась в аппетитный электрический провод от морозильной камеры с мороженым. Сверкнули искры, и половина магазина погрузилась в сумерки. Рыбка задымилась от напряжения и обрела вечный покой, но заволновались и потеряли покой продавщицы. Игорь понял, что злоупотреблять магазинным гостеприимством больше не стоит. Приоткрыв дверь и столкнувшись с плотной стеной ливня, он быстро пробормотал пенсионеру:

– О, дождь почти перестал! – и нырнул на улицу. Обрадовавшийся пенсионер сунулся было следом, но быстро-быстро заскочил обратно, задумавшись, правильно ли он расслышал последнюю фразу?

Игорь, в свою очередь, задумался над проблемами возвращения в реальный мир. Бегая по городам и сопредельным территориям, он обязательно обнаружит экраны, в этом не стоит сомневаться, но вот в чем проблема: в поисках своего придется потратить не один год жизни, и кто даст гарантию, что он вообще попадется на глаза? Телевизоров на планете сотни миллионов, если не миллиарды, но даже из чужих подходят далеко не все. По идее, откуда выбираться, разницы нет, но как быть, если попадется черно-белый кинескоп? Так и выйти из него в черно-белом виде, чтобы свести с ума ученых и навечно связать свою жизнь с медицинскими опытами и экспериментами, пребывая в качестве подопытной морской свинки? А если совершенно случайно выскочить где-нибудь в районе Гарлема? Доказывай потом, что ты не хотел, и что в душе ты точно такой же негр, как и местные жители.

Опять, таки, не каждый телезритель выдержит, когда к нему с той стороны экрана стучатся в гости, прецедент имел место. Выбьешь кинескоп – дыра останется навсегда. Владельцам телевизора это мало понравится. Экстремалов, готовых окунуться в телеперепитии с головой, легко сосчитать по пальцам одной руки, нормальные люди предпочтут надежную защиту кинескопа, о чем бы им там ни мечталось в безопасной обстановке.

Он зашагал по тротуару, уверенно поворачивая между домами, и не сразу сообразил, почему подсознание подает ему усиленные сигналы отвлечься от горестных раздумий и оглядеться.

Веяло родным и привычным, но позабытым много лет назад. Он задумался, из небытия выплыл образ его друга, с которым он вместе учился в училище. Друг жил в Москве, и он часто бывал у него в гостях, пока не закончил обучение и не уехал в родные края.

Надеясь на то, что друг до сих пор живет здесь, или его родители могут сказать его новый адрес, Игорь быстро вбежал по крыльцу, вздохнул, открыл дверь и шагнул вперед. Дверь за ним закрылась и, лишенная поддержки, вместе с косяком упала на траву, а сам он, вместо того, чтобы попасть на первый этаж, очутился на берегу озера, в которое на огромной скорости влетел трехметровый метеорит.

«Задолбали эти переключения! – успел подумать он, как воздушная волна сбила его с ног. – Узнаю, кто там прикалывается…»

Чуть запоздав, в озеро вторым эшелоном забурился целый отряд сияющих метеоритов.

Плюх! Плюх!! Плюх!!! – нырнули они в воду друг за дружкой, и поднявшаяся волна вместила в себя едва ли на половину озера. Игорь не сказал ровным счетом ничего. Посмотрев на вздымавшуюся к небесам стену из воды с рыбешками с ледяным спокойствием, он подумал, что раз его переносит из мира в мир, то не будет исключением и этот случай. И всего-то надо, что снова войти в дверь.

И открыл ее.

Но с другой стороны оказался тот же берег с низкорослыми травинками, и никакого выхода в привычный уже город.

А вот это проблема. Потому что холодное спокойствие вплотную приблизилось к черте, за которой таится вечный холод.

Волна накатывалась. Большая такая волна, старший родственник девятого вала.

«А если дверь для начала плотно закрыть?» – подумал Игорь, ощущая, как над ним нависли сотни тонн мутной воды. Утонуть в любом случае не получится, потому что раньше его попросту раздавит давлением. Он приоткрыл дверь, хлопнул ей, что было сил, сосчитал до одного (на большее времени не оставалось) рывком распахнул ее, удовлетворенно хмыкнул и запрыгнул внутрь.

Секундой позже берег накрыла толща воды

А у него с непривычки закружилась голова: только что он был в положении сидя, а теперь, едва он нырнул в привычный уже сборный город, очутился лежащим на крыльце. Лежать сидя оказалось для организма непосильной задачей. Он привстал, проклиная во все лады стереометрию с ее системой координат, ухватился за перила и закрыл глаза, приводя взбунтовавшийся организм в порядок.

Дверь на берегу озера смыло волной и закрутило в потоке мутной воды. Дверной косяк швырнуло о прибрежный камень и разбило, а в образовавшуюся брешь хлынула вода, с силой устремившись в город.

Журналистка с микрофоном в руке, произносившая длинный монолог о насущных проблемах современного существования, с недоумением заметила, что оператор сначала одним глазом, потом всей головой, а под конец и вместе с камерой повернулся в левую от нее сторону и снимает что-то слишком далекое от заданной темы.

– Алло, я здесь, поправь настройку! – она помахала рукой перед объективом, но оператор отодвинулся в сторону, как от назойливой мухи. – Ты забыл – мы в прямом эфире!!!

– Знаю! Помню! – буркнул оператор. – Анастасия, сделай милость, поверни голову и прокомментируй вот это, пока нас не выключили!

– Что именно?… Ой, что это?!

– Классный комментарий! – похвалил оператор, – А теперь давай подробности!

Прямоугольный столб воды мощным потоком бил из подъезда, разливаясь приличным слоем по двору и смывая в кучу машины, баки с мусором и заросли водорослей с оглушенными рыбками. А сбоку от этого безобразия стоял зеленеющий человек, вид которого напомнил оператору старую шутку о том, что настоящие зеленые человечки – это не инопланетяне, а пассажиры теплохода, перенесшие приступ морской болезни.

– Похоже, это с крыши натекло, – предположила журналистка наобум. Действие надо было как-то комментировать, а телезрители, увлеченные показом, все-равно пропустят ее слова мимо ушей.

– Ты, что, с ума сошла?

– …наверное, слив забило или трубу прорвало. Это еще раз говорит в пользу того, что ЖКК надо приватизировать и…

Сломав дверной проем и выбив большую часть стены, под углом в сорок градусов, оставляя после себя туманный след, из подъезда вылетел и понесся к облакам двухметровый метеорит. От воздушной волны заложило уши, и журналистка не услышала ехидный комментарий оператора о том, что если от давления воды из дома вылетают здоровенные куски внутренних стен, то вести речь о приватизации, мягко говоря, слишком поздно.

– Побежали к нему! – журналистка махнула рукой в сторону зеленого человека и слегка перефразировала возглас оператора, – Он видел, он знает!

В следующий миг из телекамеры вылетела алебарда, шмякнувшись на асфальт метрах в пяти от них. Оператор тормознул: ему показалось, что она пролетела прямо над головой. Журналистка отскочила от алебарды, как от змеи.

– Какой макдак швыряется топорами?!! – вскипел оператор. Он прочертил мысленную траекторию полета алебарды и повернулся назад. А сзади ни домов, ни парка. Чистая и, если можно так выразиться, пустынная набережная. Он сглотнул. – Круто. Анастасия, колись: ты делала разгромный репортаж про подводников?

– Ничего не понимаю… – воскликнула журналистка, пытаясь переключиться на обычное видение мира – безо всякой мистики: нервы сжались в тугой комок, как бы кожа следом не стянулась.

Затопив дворик и растекшись по микрорайону, волна тихо иссякла сама собой.

– Снимай! У нас будет лучший репортаж года! – опомнилась журналиста, – Сейчас мы покажем вам, уважаемые телезрители, откуда вытекла вода! – заверещала она, подбегая к изувеченному подъезду.

Оператор показал первый этаж общим планом, и журналистка в первый раз не решилась прокомментировать происходящее. Никаких поломок и аварий в подъезде не было, и стены и полы были сухими! Прямой эфир требовал комментариев независимо от знания или незнания темы, но в голову лезли совершенно посторонние мысли о том, что она выглядит не самым лучшим образом, и это показывают на всю страну!!! Она заставила выдавить из себя несколько фраз, пока не сообразила, что постоянно в разной интонации повторяет лаконичное:

– Не может быть. Не может быть? Не может быть!!!

Зеленому человечку, похоже, было плохо до сих пор, потому что в ответ на ее недоуменный вопрос о том, что здесь произошло, он молча перегнулся через перила и с характерным звуком совершил действие, несовместимое с показом по телевидению.

Режиссер, облокотившийся на стол, мрачно взирал на это безобразие минут пять, после чего не выдержал и дал команду на закрытие эфира до выяснения обстоятельств интригующего происшествия. Журналистка встала в полный рост и, под продолжающееся звуковое сопровождение теперь уже белеющего человека, быстро и малость скомканно закончила репортаж. После чего вздохнула, увидев, как погасла лампочка на телекамере и обратилась было к единственному свидетелю, как обнаружила, что того и след простыл.

Она изменилась в лице и накинулась на оператора.

– Куда он делся?!

– Упал за перила? – предположил он.

Она заглянула за перила. Там не было не только человека, но и следов от несовместимого с показом по телевидению действия.

– Так не бывает!

– Ха-ха-ха! – нервно рассмеялся оператор, – А с водой мальчишки баловались, да?! И камешек из рогатки они пустили?! И алебарда у кого-то на мясном рынке из рук выскочила?

Журналистка опомнилась.

– Кстати, а где она?

– Там! – оператор показал рукой на место ее падения. Но в радиусе двухсот метров не было даже ржавых перочинных ножей. – Не понял. Стащили уже?

В наушниках раздался вечно спокойный голос (иначе никак) режиссера.

– Народ, хватить мутить воду! Успокойтесь, а я пока проверю, не испытывает ли новые фокусы господин Кио?

– Вениамин Алексеевич, здесь такое творится… – охрипшим голосом ответила журналистка. – Это выше человеческих возможностей.

– Ну, значит, снимайте на пленку и через два часа ко мне в кабинет с отснятыми материалами!

– А как же…

– Удачи, родная! – попрощался режиссер. И отключился. Журналистка рывком сорвала с головы крохотные наушники.

– Меня никто не любит! – мрачно сказала она.

– Я тебя люблю! – воодушевленно ответил оператор. Журналистка поймала его на слове:

– Женишься?!

Не к месту будет сказано, но прозвучало, словно выстрел из пушки в приговоренного к смерти. И, кажется, снаряд попал в цель…

– Не-е-е-е-ет!!! – оператор испуганно замахал руками. Журналистка сжала наушники. Те со щелчком сломались пополам. Оператор поднял руки: – Ладно, сдаюсь: тебя никто не любит!

Она отбросила наушники в сторону и сердито выпалила:

– Ты просто невозможен!

– А ты – абсолютно нереальна!

– Тогда… – журналистка быстро и шумно задышала, – Тогда… Садись за руль!!! Поехали отсюда, пока нас еще чем-нибудь не закидали!!!

– Михалыч? Это мы! – Антон звонил из телефонной будки. – Все, как ты просил: груз забрали и перенесли.

– Чудно! – обрадовался Михалыч, заранее предвкушая, как он будет претворять в жизнь составленные за ночь планы обогащения. И фиг его потом увидят в этой стране! Купить себе приличный островок, отстроить его так, чтобы соседей кондрашка хватила от зависти, переманить на свою сторону разведслужбы разных стран, и не забыть устроить так, чтобы опальные олигархи были у него на посылках. Так, это план «минимум», а вот максимум…

– Рад, что ты с нами согласен! – Антон прервал видения Михалыча. – И теперь, раз у нас нет разногласий, то, как только отдашь нам двадцать тысяч, так и заберешь его домой.

Михалыч запнулся на полуслове. Мечты о карманных олигархах стали терять краски.

– Прости, я что-то не понял, – сказал он, – последнее, что ты там сказал?

– Что мы вернем тебе груз, когда ты заплатишь нам двадцать тысяч! – терпеливо повторил Антон.

– Вы, что, рехнулись? Откуда у меня такие деньги?

– У нас появились непредвиденные обстоятельства, – возразил Антон. – Риск возрос, и сумма тоже.

– А кто вас просил попадать в непредвиденные обстоятельства?! – рявкнул раздраженный Михалыч. – Я что сказал: забираетесь в квартиру, хватаете телевизор, переносите его ко мне и уезжаете, чтобы получить от меня три тысячи. Где было сказано вляпаться в неприятности? В каком месте?

– Ты почему не сказал, что…

В будку требовательно постучала женщина.

– Поговорил – дай другим новостями поделиться! Освобождай будку! – приказала она. Антон отвлекся от разговора, глянул на нее, как тигр на того, что наступил ему на хвост, и рявкнул:

– Иди ты в… – он поводил глазами в поисках подходящего места и увидел мусорный бак. – Вон туда!

– Ты кого посылаешь?!! – вскипел Михалыч.

– Очередь ломится!

Михалыч чуть не подавился.

– Ты при свидетелях говоришь?!! Мужик, клянусь, либо ты идиот, либо сумасшедший. И то, и другое совершенно бесплатно лечат в желтом доме, так что деньги тебе не понадобятся!

– Не переживай, очереди до лампочки! Видел бы ты ее рожу – Фред Крюгер в женском варианте! Короче, ты почему не сказал, что у тебя сосед сатанист-наркоман?!!

– Кто?!! Игорь?!! Что ты мелешь?!

– Я чуть коньки не отбросил, когда на меня из экрана попер какой-то маньяк! Чувствую, он так травы обкурился, что даже нас пробило на глюки!

– Вы включали телевизор? – ахнул Михалыч.

– Он был включен, когда мы зашли, – нашел оправдание Антон. – Серега его и сейчас дома смотрит. Изображение шикарное!… Пошла к черту!!!… Так что двадцать тысяч, и не меньше!

– Что он смотрит? – голос Михалыча оборвался. – Какой канал?

– Видик он смотрит. Ну, как обычно: ужасы, что еще? Он маньяк, я всегда говорил!

– Господи Боже!!! – взвыл Михалыч, – Каких недоумков я… Слушай сюда!!! Гони туда, где телевизор и вырубай пробки прежде, чем войти!!! Ты понял?!! Иначе я эти двадцать тысяч вам на могилы положу!!!

– Да пошел ты!!! – не понял, что к чему, и обиделся Антон. Истеричка буянила, он с остервенением вырвал трубку, без жалости порвав провода, открыл дверцу, и сунул трубку ей под нос: – На, подавись!!!

Захлопнул дверцу и решил перезвонить, чтобы высказать все, что он придумал за последние секунды, но обнаружил, что говорить не во что, снова открыл дверцу, отобрал трубку, схватил другой рукой провода, вспомнил, что разрыв обратной силы не имеет, сплюнул, бросил и то, и другое, и вышел из будки.

– Из-за тебя все!!! – рыкнул он в сторону женщины. Та взвизгнула и огрела его по голове сумочкой, набитой, как ему показалось, если и не золотыми слитками, то булыжниками точно. Сумочка раскрылась, оттуда посыпалась косметика. Он бросил презрительное: – Тебе это не поможет…, – и тут же пожалел об этом, потому что частота ударов возросла, как минимум, втрое. – Ай!!! Больно, ты что, перенакрашенная?!! Стой, стой, стой!!! Не шевелись, у тебя пудра со щек отваливается!!! Ой!!! Смотри, как она мне ногу придави… Ай!!!

Самое время делать покалеченные ноги.

Его долбили добрых пять минут. На его счастье, из сумочки постоянно что-то вылетало, и она с каждым ударом становились немного легче. Под конец его и вовсе перестали его колошматить, ограничившись перечислением сомнительных достоинств его родственников в излюбленной манере их директора (Антон еще подумал, что она – его жена: слишком точно она повторяла ее излюбленные обороты).

Трехэтажный домик с двенадцатью квартирами, где жил Сергей, встретил Антона привычным молчанием: все соседи, как один, с утра убежали на работу, а их детишки либо гуляли на улице, либо сидели в переделанных под компьютерные клубы подвалах и набирались опыта в виртуальных боях с разномастными врагами относительно мирного человечества.

– Серега! – он толкнул приоткрытую дверь, – Слышь, Серега, этот жмот нам еще и нагрубил! Понял, нет?! Что теперь будем делать? Накинем сверху еще десятку?

В ответ раздался хлюпающий звук.

– Серега, я не понял! – Антон вошел в зал, – Что ты ска…

Существо, очень сильно напоминавшее покрытый кожей скелет, оторвалось от человека, безжизненно лежавшего в стоявшем к нему спиной кресле, и уставилось на него во все глаза. Кровь скатывалась с его рта, и оно радостно воскликнуло короткую фразу на английском. Гнусавый голос переводчика, раздавшийся, казалось бы, отовсюду, перевел:

– Мозги!!! – и существо, вытянув руки в его сторону, шустро бросилось в атаку. Антон закричал и, не придумав ничего лучшего, нанес ходячей мумии прямой удар в челюсть. Челюсть отпала, мумия тоже, но из вытекавшего через телевизор тумана высунулась костлявая рука, и оттуда полез новый претендент на сражение за место под солнцем.

Сразу стало понятно, о чем надрывался по телефону Михалыч. Никаких глюков не было, и таинственный сосед не был сатанистом-наркоманом.

«Бракоделы! – невпопад подумал он. – Не смогли крепкий кинескоп сделать! Наверное, тот мужик и сам попался под руку вот такой твари, потому его и не было».

Ясное дело: еще один любитель киноужасов столкнулся с ними в реальной жизни и пострадал за свои увлечения. Нет, вот, взять и посмотреть фильмы более жизнеутверждающего содержания (или без содержания, а просто жизнеутверждающие), чтобы вместо кошмаров из экрана выходило что-нибудь попривлекательней, и не с кровожадными, а со вполне приятными желаниями и возможностями. Так ведь нет! Страхи им подавай!

«Что там Михалыч говорил про пробки? – думал он с реактивной скоростью, – А зачем ему самому такой телевизор? Чтобы жизнеутвердиться, пока жены дома нет? А, ну да, он его купил… За какие деньги он его купил??? Где он взял столько денег??? Соседу телевизор бесплатно отдал, а нам, сволочь такая, пожалел жалкий двадцатник??!!»

Первым делом пробки.

Антон бросился в коридор, а за ним, топая ногами и треща косточками, бежал голодный скелет. Распределительный щиток оказался завязан на проволоку, но развязать ее удалось не раньше, чем Антон превратил преследователя в бесформенную горку. А когда из квартиры вывалилась целая толпа костяшек с неизменным криком на английском и раздающимся непонятно откуда переводом, он щелкнул предохранителем, и остался в гордом одиночестве.

Наступило заметное облегчение. Причем, настолько наступило, что сильно-сильно захотелось в туалет. Не теряя времени – дорога каждая секунда, он рванул к заветной двери, но та тоже оказалась заперта. Антон взревел, дернул за ручку со всей силы, забитый саморез вырвало, щеколда повисла, дверь открылась, и на него обрушился град ударов пыльным веником, сопровождаемый диким криком. Один обманный удар, и стегавший его человек отлетел к стене и плюхнулся на унитаз. Антон схватился за руку, но позабыл о боли, увидев, кого отправил в нокаут.

– Серега! Ты! – обрадовался он, – Ты, что, с ума сошел, придурок, вениками махаться!

Сергей сконцентрировал зрение.

– Ты?

– Уступи место! Потом поговорим! – Сергей с помощью Антона получил ускорение, вылетел в коридор и впечатался в стену, дверь за ним захлопнулась.

Через три минуты они стояли в зале перед креслом. Несмотря на то, что следы крови пропали, и оно вновь стало первозданно чистым, а о мертвецах напоминало только своим возрастом, сесть на него никто не захотел.

– Кто здесь лежал? – спросил Антон.

– Понятия не имею! – ответил Сергей, держа у носа комок краснеющей ваты, – Он дрался с мертвецом, и тот его так швырнул, что он вылетел через телевизор прямо в кресло – я еле отскочить успел. А мертвец за ним протиснулся и давай его грызть. Ну, я ноги в руки – и в туалет! А потом слышу, кто-то рвется, думаю, кранты мужику, теперь моя очередь, схватил, что попалось, и давай колошматить!

Антон согласно покивал головой.

– Надо заметить: ты преуспел! Ни один скелет не выдержит, когда его начнут избивать российским пыльным веником! Ненавижу эти фильмы!

Выхваченный из плейера диск погнулся и звонко лопнул, осыпав Антона серебрянкой и осколками пластика. Все-равно чужой, да еще и пиратский, а самое главное, бесплатный. К тому же, давно хотелось максимально жестоко и садистски искромсать ужастик на очень мелкие и не обязательно ровные кусочки. И он, зарывшись среди коробок в поисках фильма с менее кровожадными злодеями и героями, коротко обрисовал возникшую ситуацию с их нанимателем.

– Совсем обнаглел! – выдохнул Сергей, вспоминая, что первоначально Михалыч и вовсе планировал расплатиться тремя литрами самогонки на брата. Долгие переговоры привели к тому, что он повысил сумму до пяти литров, а речь о нормальных деньгах пошла тогда, когда его схватили за грудки и намекнули о том, что за пять литров они с удовольствием помянут одного наглого жмота. В итоге сошлись на том, что они получат приличные деньги после кражи: Михалычу в голову пришла умная, как он подумал, идея обогатиться за счет телетумбочки. Но тут произошло не ожидаемое ни одной из сторон осложнение, и доступ к ТВ-закромам остался для Михалыча недоступным. – Ну его, этого Михалыча! Самим пригодится! Ищи фильмы про ограбление банка!

– И фиг нас потом найдут в этой стране!

– Ты просто читаешь мои мысли!

– Так ведь, – заметил Антон, – они у нас стандартные по всей стране. Ты разве не знаешь, зачем Союз развалили?

– Зачем?

– Многие хотели уехать из СССР, да денег не было. А тут – бабах – и вся страна после одного росчерка пера оказалась в пятнадцати совершенно других странах!

– Уехать-то все-равно хочется!

– А что поделать? Недостатки в любой стране есть!

– А зачем тогда уезжать?

– Там недостатки посимпатичнее.

Игорь пришел в себя минут через пять. После того, как журналистка с оператором «отключились» и пропали, никто его не беспокоил. Жители окрестных домов выбежали узнать, что за водяная струя бьет из дома, и были немало удивлены тем, что в городе появилось настоящее, к сожалению, быстро утекающее по окрестностям, озеро с настоящими рыбами. На Игоря просто не обратили внимания: мало ли в России мужиков, сидящих у подъезда и сражающихся с собственным желудком?

Ни с того, ни с сего, его снова затошнило. Он прислонился к стене дома и закрыл глаза, шестым чувством ощутив непонятную волну, прошедшую сквозь него и пробежавшую призрачной дымкой по городу. Голову забил пронзительный шум, перешедший в пронзительный визг и заглохший на пределе слышимости. Еще послышись тихие-тихие отголоски дикого смеха, настолько слабые, что Игорь решил – показалось. В простом городе сроду не было маньяков с претензией на мировое господство, а так отвратительно смеяться могли только они.

Человек сорок, из тех, что похитрее и посмекалистее, успели запастись плескавшейся в лужах крупной рыбой, туго реагирующим пришлось довольствоваться рыбой поменьше, а самым ленивым – подросшими мальками. Как говорится, в большом городе, как и в большой семье, глазами не хлопают. Самым невезучим пришлось прочищать дорогу к собственным машинам, разгребая кучи водорослей и плотный и толстый слой озерного ила.

«Нет, искать в этом районе выход в родной мир бесполезно! – подумал Игорь. – Здесь сплошные аттракционы с внезапной переменой мест. Так недолго и с ума сойти!»

Пришедший в себя мозг атаковал его мыслями о том, что надо заранее запастись кувалдой – на случай вторжения в чужую квартиру через телевизор, аптечкой с лекарствами от головной боли на случай неудачного вторжения и набором подарков на случай удачного: пусть семья, куда он попадет, не думает, что летний аналог Деда Мороза им мерещится. Деньги все еще были при нем, хотя и немного намокли после заплыва у острова последних героев.

Друга дома не оказалось – уехал в командировку. Игорь оставил его родителям в качестве сувенира перекупленную по случаю метровую рыбину, попрощался, обещая навестить его «как только, так сразу».

Теперь он точно знал, что надо делать: не зевать и не раздумывать. Пусть он попадет хоть к черту на Кулички – это просто выражение!!! – но он выберется из этого «Зазеркалья»! Два-три приключения и неожиданности – еще куда ни шло, но постоянное изменение окружающего мира здорово действует на нервы. Отпуск так не проводят. Так проводят рабочее время.

Основная задача была несложной: купить кувалду и не упустить момент, когда неподалеку появится знакомый экран. И пусть хоть сам Президент смотрит последние новости – неважно. Больше того: это намного лучше, ведь телевизор сразу засекретят, перевезут в секретное хранилище, а там быстренько скумекают, что к чему и завалят весь мир буквально всем. И не стоит опасаться, что в хранилище случайно погаснет свет, и потребители останутся с пустыми руками: за этим будет строго следить Главный Энергетик Всея Руси, которому будут выдавать большую зарплату деньгами из телевизора без права отдавать их в банк (потому и большую).

Кувалды в магазине были, и еще какие, но стоили они столько, что Игорь засомневался: а стоит ли игра таких жертв? При таких ценах позволить купить себе личную кувалду смогут практически одни олигархи, а простым работягам придется довольствоваться маленькими молоточками. Даром, что деньги достались бесплатно, но транжирить их пачками – никаких валютных кинорезервов не хватит!

Победило желание попасть домой. Игорь выбрал среди разнокалиберных кувалд ту, что была не слишком тяжелой и большой и не особо бросалась в глаза: милиция не дремлет, и мимо человека, разгуливающего с кувалдой в руке, якобы в мирных целях, по престижным районам города, не проскочит. Умельцы сейчас много разного делают, и кто скажет, что это именно кувалда, а не замаскированная под нее противотанковая граната. Да и с простой кувалдой, в принципе, нечего по улицам шастать.

Наклеивавший штрихкоды оригинал поместил его в таком месте, что, когда Игорь поднес кувалду к считывающему устройству, кассирша подумала, что он пришел громить кассу и начал именно со сканнера. Успокоило ее то, что сканнер не разлетелся по магазину обломками, как представилось, а мужик не стал повторять размах.

– Я сама, если позволите! – воскликнула она, возвращая ухнувшее в пятки сердце на его законное место и перехватывая кувалду в опасной близости от сканнера. – Здесь Вам не стройка, размахивать ей направо и налево.

– А я не размахиваю! – грустно сказал Игорь, – Я наличность подбиваю.

– Грабитель, что-ль? – сощурилась кассирша. – Нет, вы совсем обнаглели! Идите, лучше автомат купите на черном рынке! Где это видано: на большую дорогу с кувалдой выходить?! Отморозок!

– Я на маленькой тропинке.

– Магазин игрушечных пистолетов напротив!

– Да идите вы со своими пистолетами, мне окно пробить надо!

– А вы в курсе, что за несколько столетий до вас это сделал Петр Первый?

– В курсе.

– Так, что вам еще надо?

– Кувалду.

– Двести пятьдесят рублей! – сдалась кассирша.

– Сколько? – ахнул Игорь, – Кто из нас отморозок – я, или вы?

– Пока что вы! – разъяснила кассирша. – А когда расплатитесь, то я!

Игорь зашарил в карманах и выложил три сотенных. Остальная наличность состояла сплошняком из зеленых тысячерублевок.

– А на сдачу напильник! – попросил он, – Кувалду распилю, проверю: может она золотая?

Кассирша хладнокровно положила перед ним напильник.

– Пилите, пилите! – сказала она. – Как распилите, зайдете, расскажете?

– Непременно! – отозвался Игорь, – А где здесь автобусная остановка?

– За углом через третий дом направо! Но окон там нет.

– Будут! – с умным видом буркнул Игорь, выходя из магазина. Экраны до сих пор счастливо ускользали от его внимательного взгляда, а в центре города, где съемки идут практически беспрерывно, их должно быть видимо-невидимо.

В автобусе он обнаружил, что из мелочи у него осталось всего сорок копеек, и со вздохом протянул кондуктору тысячерублевку. Тот, что подозрительно, ни капельки не обиделся и не стал говорить, что людям с такими деньгами надо разъезжать на другом виде транспорта, а весело взглянул в ответ и открыл свою сумку, битком набитую разной мелочью…

Неподалеку от остановки, где сошел Игорь, сидел нищий и хриплым голосом выводил подозрительно похожий на песню Земфиры текст:

– Ты искала меня дворами темными.

Ты искала меня глазами злобными, Бары все обошла, всех друзей достала.

В час, когда нашла – с ума сошла!

Ты кричала, что я – бандит, разбойник!

Ты кричала, что я почти покойник!

Ты кричала, что жить мне лишь три минуты!

Ох, какие страсти! Ка-а-акие муки!!!

Дальше были венки, цветы и слезы.

У могилы стоял я совсем тверезый.

Сколько лет уж прошло, сам уже не знаю, Помянуть рублик дай! Ну, уважь, родную!

Она кричала, что я – бандит, разбойник!

Она кричала, что я – почти покойник.

Все кричала, что жить мне лишь три минуты!

Ох, какие страсти! У-у-ух, какие муки!!!

«Вот изуверы!» – думал Игорь про кондуктора и водителя, шагая по мостовой с пакетиком, полным медяков. Кондуктор не дал ему ни одной бумажки, щедро отвалив от богатств своих медные гроши, и еще вежливо попрощался на выходе, скотина такая!

Он злобно швырнул пакетик в растянувшего ноги на асфальте музыкального нищего с пустой кепкой и попал ему по голени. Нищий позабыл про песню, взвыл от боли и чуть не запустил пакетом обратно, в последний момент догадавшись, что приятный сердцу звон монет доносится именно оттуда, и, вместо броска, прижал пакетик к груди.

– Храни тебя Господь, сволочь ты благодетельная! – рассыпался он любезностями, – Чуть ногу не сломал, урод, да продлит Господь твои дни и даст тебе зарплату нормальными деньгами! Синяк до нового года заживать будет!

Игорь хотел сказать в ответ пару ласковых, но непроизвольно заслушался речью «контуженного», и решил просто промолчать, пока нищий не передумал и не звезданул-таки мелочью в обратном направлении. Деньги деньгами, но бывает, что моральное удовлетворение стоит намного больше.

Приближение к центру города приносило свои результаты: то и дело там и тут появлялись и исчезали не поддающиеся подсчету экраны. Игорь успевал увидеть сотни лиц, занимавшихся иногда Бог знает чем. Большая часть, как и положено, просто смотрела телевизоры, некоторые дремали, а иных и вовсе не было видно.

Горожане в упор не видели мелькавших среди них экранов, и Игорь не знал, как они отреагируют, когда он начнет колотить кувалдой по «пустому» для них месту?

А можно и ничего не объяснять, а просто разбить кинескоп, и пока они очухаются после того, как увидят, что мужик разбил воздух и влез в образовавшуюся дыру, пройдет немало времени.

«Шпионы были бы довольны!» – подумал он. Попади телевизор к ним, они непрерывным потоком устремятся в телемир. И кто из наблюдаемых будет знать, что люди на втором плане – не массовка, а самые настоящие, переодетые в гражданское, разведчики, наблюдающие с безопасного места за интересующими их событиями, людьми и явлениями?

Он совершил несколько героических попыток попасть по экранам, но не успевал, а окружавшие его люди, поступая точь-в-точь согласно его опасениям, начинали шушукаться, бросая на него подозрительные взгляды. Пришлось в срочном порядке скрыться в парке, где людей, и, к сожалению, экранов было не особенно много: жанр телезарисовок безвозвратно уходил в прошлое, сменяясь ненавистной рекламой.

Появление Игоря с кувалдой наперевес внесло свои коррективы в планы гулявших по парку: народ, хоть и не показывал виду, явно заинтересовался, чего это за мужик не в спецодежде бродит тут с кувалдой и напильником, и при этом внимательно смотрит по сторонам? Большинство, как и положено, подумало про криминал: в парке еще сохранились скульптурки и плитки из цветного металла.

Часть подумавших решила образумить вандала чем-нибудь тяжелым, чтобы потом сдать его самого, а другая часть подумала, что неплохо бы войти в долю. В итоге, Игорь ни на секунду не мог остаться в одиночестве и разбить кинескоп: любопытные парочки, одиночки и небольшие группки товарищей как бы невзначай проходили мимо и бросали на него излишне пристальные взгляды.

«Да что ж такое? – гадал сердившийся Игорь, рассматривая себя со всех сторон и на всякий пожарный проверяя ширинку. Все застегнуто, не порвано и не испачкано, прицепиться не к чему. Разве что к ботинкам служащего космической турбазы, слабо мерцающим под лучами солнца? – Чего они до меня докопались?!»

А когда он в поисках экрана подошел к фонтану, то столкнулся с органами правопорядка. Промаршировав в его сторону, два милиционера из куста, одинаковых с лица (без радара, но со слабо уловимым запахом водки) одновременно представились, заглушив друг друга, и потребовали предъявить документы.

Игорь зашарил по карманам.

– У меня только билет на автобус! – сконфуженно сказал он, – Не пойдет?

Милиционеры довольно переглянулись.

– Пройдемте в отделение для определения Вашей налич… личности! – приказали они.

Игорь подумал было дать им бумажку с тремя нолями, но народ не унимался, бросая на них внимательные взгляды, а он не решился подкупать милицию у них на виду – это все-равно, что подписать себе смертный приговор на пятнадцать суток.

Милиция и сама сообразила, что на них обращено слишком много глаз, и повела его подальше от любопытных зевак. А те почему-то не прекращали наблюдать за ними и за территорией парка, где милиции хотелось договориться с Игорем на половину стоимости штрафа. Из-за этого пришлось вести его в отдел на самом деле.

Отдел милиции гудел, как растревоженный улей. Высокие милицейские чины, взбудораженные появлением киношного криминала в реальном мире, носились по коридорам в обоих направлениях, и никто не мог толком объяснить, что к чему. Машины одна за другой срывались с места и уезжали по срочным вызовам, а на Игоря и доставивших его в отделение милиционеров посмотрели даже не как на врагов народа, а как на обычных идиотов, забредших сюда, незнамо зачем.

Тем не менее, его усадили на потертый стул и предложили подождать минут пятнадцать, когда должна будет утихнуть накатившая волна всегородской паники. Запаренный дежурный не успевал отвечать на поступавшие звонки, и про Игоря забыли на добрых полтора часа.

Он прилежно сидел и ждал, пока про него вспомнят и выгонят отсюда к чертовой бабушке – образно выражаясь. После реальной отправки туда омоновцев, в здравом уме и хорошей памяти там лучше не появляться ни под каким предлогом: придушат. Медленно и мучительно, чтоб остальным неповадно было.

Когда ему надоело гадать, какие мухи покусали целое отделение, он попросил у дежурного газету.

– Ты еще здесь?!! – дежурный бросил на него испепеляющий взгляд, – Катись отсюда, завтра придешь со своими вопросами!

– Пропуск подпиши! – предложил Игорь. Напоминать, что он пришел сюда не по своей воле, почему-то не захотелось.

– Сейчас, две минуты! – отмахнулся дежурный, принимая новый вызов и забывая про Игоря еще на час. Пришлось ему самостоятельно дотянуться до лежавшей на пульте газеты, и он углубился в изучение новостей телевизионного мира.

Петр перезванивал Игорю, но в ответ звучали неизменные длинные и раздражающие гудки. Ему захотелось побольше выяснить относительно грядущих неприятностей с деньгами, но больше всего на свете он хотел, чтобы Игорь снова вошел в контакт с чертями и сообщил им, где находится вышвырнутая ими наличность и попросил их, чтобы срочно забрали ее обратно. «Бандитобанкир» со стажем не боится ни милиции, ни ОМОНа, потому что у него все скуплено и схвачено (или почти скуплено и схвачено, не ко всем получается подобрать ключики), а вот чертей зелеными бумажками не прельстишь. Они и деньги прихватят, и его самого, предоставив политическо-экономическое убежище с личным трехуровневым котлом системы Шарко.

Квартира оказалась открытой. На пороге до сих пор была рассыпана кучка старых брошюрок о вреде паразитов, да в углу лежало несколько пар старой истоптанной обуви.

Петр вошел в зал и обмер: огромный человеческий череп пялился на него пустыми глазницами и скалился совершенно не по-доброму. Он понял, что черти, судя по всему, хватились, что подарили слишком много и уже побывали здесь с миссией возврата наличности.

«Неужели его забрали с собой? – заволновался он. – Не того забрали, ой, не того!».

Он отодвинул ботинком картонную коробку, и оттуда высыпались коробки с дисками. Он нахмурился.

«Какой смысл покупать диски, если их не на чем смотреть? – подумал он. – А телевизор куда делся?»

Не тот, старый, который пылится в углу. А тот, который стоял на тумбочке сегодня утром, и про который Игорь сказал, что расстанется с ним только после смерти. Петр хмыкнул: не стоит сразу списывать проблемы на потусторонние силы. Вполне возможно, что квартиру посетили обычные воришки, в мирской жизни увлекающиеся мистическим направлением граффити. Значит, и плейер был, да сплыл. А вот Игорь, непонятно, где находится, и не подозревает, что его избирательно почистили. Или подозревает? Музыкальный центр остался на месте, документы тоже на серванте, на полочке лежат, рядом с оставшейся кучкой денег, куда Игорь положил их утром. Не ушел же он просто так побродить по городу, оставив квартиру открытой для любого желающего ее посетить?

Черт знает, что.

И его кроссовки на месте.

Так. Он еще и босиком ушел?

Прикольный мужик, ничего не скажешь.

Значит, решил пройтись босиком по асфальту, а в это время у него украли телевизор? Или, нет, пока он был, к примеру, на кухне, или в туалете, к нему вломились воры, но услышали, что дома кто-то есть, и дали деру, прихватив по случаю первый попавшийся телевизор. А Игорь, когда сообразил, что происходит, выскочил и побежал за ними, позабыв надеть обувь.

«Девяносто процентов бреда, но кое-что рациональное в этом есть, – подумал он, – Телевизор – не самый удачный предмет для скоростного набега. Деньги, или драгоценности – куда ни шло, они мелкие и легкие (особенно деньги). Самое логичное – воры пришли именно за телевизором. Кто о нем мог знать? Игорь утверждал, что откопал его ближе к ночи. И, если он срочно не растрезвонил о находке по всем газетам, то знать о ней могут только ближние. Не родственники, так соседи. И кто-то из них, являясь представителем рода завидущих жадин, увидел дармовую технику и решил ее заполучить».

Вроде сходится. Кроме одного: кто, в таком случае, нарисовал череп на стене? Игорь, перед тем, как бросился в погоню, или воры, давая понять, что станет с Игорем, если он станет их преследовать?

Стоп. А что он там говорил о маньяках, убивающих за просмотр видеофильмов? Не в этом ли все дело?

Нет, похоже, не в этом: тогда здесь лежал бы его труп.

– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал он.

Зазвонил сотовый. Петр посмотрел на экранчик. Надпись гласила, что с ним желает переговорить незабвенный Михаил Алексеевич. Слабо надеясь на то, что у него временно проснулась и стала нещадно его грызть его сонная совесть, он ответил на вызов.

– Слушаю.

– Я… – прохрипел сотовый. – Я… Я придушу тебя своими собственными руками!

«Чую, совесть его просто разрывает на кусочки!» – подумалось Петру. Иначе с чего он обещает тому, кто ее разбудил, ответные адские муки?

– Сначала расплатись! – он повысил голос, – А потом поговорим, кто кого будет душить собственными руками. Обменял деньги, изверг?

– Ты… – снова прохрипел голос: Михаил Алексеевич никак не мог подобрать подходящее у случаю определение, а приходившие на язык слова казались ему слишком мелкими для полной характеристики Петра. – Я тебя…

– Ты на какую валюту обменял доллары? – заподозрил неладное Петр. – На пол-литровую? Хочешь увидеть, какая она, белая горячка, в действии?

– Где мои деньги? – прохрипел Михаил Алексеевич. – Что ты с ним сделал?

– Ты, кстати, откуда звонишь? – поинтересовался Петр. – Не из своего любимого места, куда ноги сами ведут?… Я оставил деньги на твоем столе, если ты забыл. И не я, а ты должен мне триста миллионов долларов.

– Ты обещал два дня!!! – заголосил Михаил Алексеевич, что, в общем-то, на него не было похоже, – А я… а ты… а они…

– Отоспись! Потом поговорим! – Петр отключил сотовый и всплеснул рукой, – Ну, надо же, а, нажраться успел!

Что за невезение?

Подумать о превратностях судьбы не дал требовательный стук в дверь. Петр чуть-чуть приоткрыл ее и, даже не посмотрев на того, кто там стоит, просто сказал когда-то слышанную фразу:

– Мы живем хорошо, у нас все есть!!!

И опешил, услышав в ответ восторженное:

– Это просто замечательно!!!

Петр удивленно приподнял брови, распахнул недозакрытую дверь и вгляделся в пришедшего. Рваные ботинки, одежда тоже далеко не новая, не иначе, как наступило время нищенского чеса. Счастливый нищий быстро опомнился, погрустнел и перешел на несуществующий в нормальном мире акцент:

– Сами мы не местные…

Петр в ответ вполне реально взгрустнул: обучение в театральном училище не прошло даром.

– Я и сам не местный, брат по скитанию, – по секрету поделился он. – Подай на пропитание одинокому путешественнику по каменным трущобам!

Нищий опешил, снова переходя на нормальный русский.

– Мужик, ты чего? – возмутился он. – У тебя и костюмчик вон какой, и в кошельке денег выше крыши! Стыдно издеваться над неимущими!

Петр оглядел себя с ног до плеч. Нищий оказался глазастым, разве что в толщине кошелька жестоко ошибся в лучшую сторону.

– Согласен! Костюмчик – просто блеск! – ответил он, – А вот насчет денег… Давай так: у кого их больше, тот и отдает их другому. Идет? – Петр выхватил из кармана кошелек и раскрыл его. Оставшиеся после прошествия смерча по имени Игорь и открытия нового вклада в банке двести рублей выглядели совершенно несолидно. Нищий замялся и свои грошики не показал. – Вытряхивай наличность!

– Так бы и сказал, что на мели, – отказался он. – Нечего было из себя разыгрывать.

– Вытряхивай наличность! – повторил Петр.

– Пошел ты! – ответил нищий, поворачиваясь к нему боком и нажимая на звонок соседней двери.

Петр разозлился и выхватил пистолет.

…Сложив в кошелек три с половиной тысячи мелкими купюрами, он проводил красного, как кетчуп, гостя из ближнего микрорайонорубежья и закрыл за собой дверь.

Минуты через две раздался звонок в дверь. Петр, не надеясь на то, что это вернулся со скоростной пробежки Игорь – во-первых, у него есть ключи, а во-вторых, он сейчас живет один, и потому стучать в пустую квартиру не станет, открыл двери и прорычал:

– Хуже рекламы, честное слово! В них хоть паузы есть на просмотр передач, а вы сплошной волной катитесь. Не останавливайтесь, молодежь, выход тремя этажами ниже!

Молодая пара с полиэтиленовыми пакетами в руках белозубо и подозрительно всепрощающе улыбнулась и безапелляционно заявила:

– А мы хотим Вам книгу подарить! – покровительнным тоном заявили они, доставая из пакета тоненькую брошюрку на тридцать страниц о спасении мира прогрессивными священниками с боевыми крестами и кадилами наперевес. К сожалению, мысль о том, что это – комикс о борьбе священников с вампирами, не подтвердилась. Петр задумался: в его понимании книгой называлось то, что имело твердую обложку и (или), как минимум, двести-триста страниц текста. Парочка ждала ответа, и он, припомнив их приветствие, недоверчиво переспросил:

– А вы нормальные книги видели? Откуда вы свалились?

Гости переглянулись.

– Мы… – начали было они. Петр их перебил.

– А, понял! Раздаете религиозную литературу? – договорил он за них, с ходу беря быка за рога и перехватывая инициативу в свои руки: верное средство не дать заморочить себе голову отголосками и последствиями схоластических споров религиозных конфессий. В них сам черт ногу сломит – не исключено, что для того они и существуют. Но людей за что инвалидами делать? – А вам известно, что в первоначальном варианте священная литература была, в частности… ммм…, – он глянул под ноги, и его осенило, – пособием от паразитов, живущих в человеке, и служила медицинским справочником?

– Как это? – удивилась парочка.

– А вот так! – Петр поднял руку и ткнул указательным пальцем в потолок. Парочка послушно подняла головы, прочитала и рассмотрела то, что было написано и накарябано на потолке во всех подробностях, стушевалась, покраснела и опустила глаза. – Дайте-ка сюда вашу толстенную книгу… Ага, вот! Слухай сюды!!! «И все желающие жить… м-м-м… во Христе, будут гонимы! (2Тим.3:12)». Понятно? Явный намек на глистов и их выведение из организма!!!

И без того красные гости совсем побагровели от специфической интерпретации древнего текста. Белозубые улыбки превратились в кривые ухмылки, скрывающие неожиданно для парочки нахлынувшие эмоции: удар оказался слишком мощным для их психики.

– Вы слишком приземленно все понимаете!!! – возмущенно воскликнули они. – На самом деле…

– Как это, приземленно??? – перебил его Петр. – А вот строчки разве не про импотенцию: «И другой ангел следовал за ним, говоря: „Пал, пал Вавилон…“. (Откр.14:8)» Разве нет?

– Вы! Да Вы просто… – вскипела парочка, с трудом подбирая связные фразы и стараясь не использовать слова-подсказки, в большом разнообразии написанные тут и там. С подобными аргументами они еще не сталкивались. – Да за эти слова земля под тобой разверзнется!!!

У молодого человека появилась мысль, и он выразил ее, встав в позу оскорбленной невинности, вытянул указательный палец на правой руке и указав им на Петра.

– Богохульник! – с пафосом произнес он. Неизвестно, на что он надеялся, но его слово произвело ошеломляющий эффект на его спутницу, радостно захлопавшую в ладоши и запрыгавшую от радости.

– Я? – изумился Петр, – Посмотри вокруг, парень, что здесь написано и, особенно, нарисовано: вот где настоящее богохульство!!! Даже мне до этого далеко, а вам двоим и вовсе не светит. К вашему сведению, я всего лишь врач, специализирующийся на человеческих паразитах. И считаю, что приношу гораздо больше пользы, чем вы. А в подтверждение моих слов давайте подождем, пока подо мной, по вашей трактовке, величайшим грешником, разверзнется земля! – безапелляционно заявил он. Все замерли в молчании, ожидая неизвестно чего. Прошла долгая минута. – Облом, ребятки. Небесная канцелярия со мной полностью согласна. Так что вот вам брошюрки про человеческих паразитов, идите, изучайте и проповедуйте гигиену! – он подхватил всю кипу, сунул в руки парочке, и сделал им ручкой. В последний раз, насколько он помнил, его так доставали в поезде дальнего следования, когда с самого утра сонных пассажиров громкими криками прямо в ухо настойчиво призывали купить то, чем славится данная местность. Оно бы и ничего, если бы пятнадцать следовавших друг за дружкой ходоков предлагали разные товары: предлагать одно и то же в пятнадцатый раз – явный перебор. И радость вызывало только то, что подобная беда была лишь с поездами и автобусами.

Как выяснилось теперь, не только. Сервис улучшается, и ходоки приходят на дом, что б им пусто было. Какого черта они не штурмуют дома, где живут депутаты Государственной Думы и олигархи?

Словно в подтверждение его пессимизма, с первого этажа донеслось гневное и жутко непечатное перечисление недостатков, родственников и умственных способностей двоих недоумков. Кто-то из жильцов поднимался по лестнице, сопровождая подъем то ли выразительным чтением стенных надписей, то ли собственных мыслей относительно тех, кто это написал. В любом случае, он был явно раздражен. Но кое-что в его словах Петра заинтересовало: двумя недоумками оказались не те, о ком он подумал поначалу, а совершенно неизвестные, посторонние личности.

Человек, поднимавшийся на этаж, перебирал врученные ему встретившейся на выходе парочкой брошюрки о вреде паразитов, одну за другой швыряя их на пол. Петр хмыкнул: религиозным «просветителям» нет дела до земных проблем. Им бы со своими страхами и страстями разобраться. Что ты: мысли от увиденного на одном только первом этаже надо замаливать неделю, а парочка сумела добраться до третьего!

Он прикрыл дверь, посмотрел в глазок и прислушался. Поносивший весь белый свет мужик лет сорока остановился напротив. Поковырявшись в замке, он пнул собственную дверь, а на прощание так злобно взглянул на квартиру Игоря, и такое сказанул напоследок про соседа, телевизор и неизвестных двоих, что изумленный Петр понял: он и есть тот самый ближний. Зашел в гости после вчерашнего погрома, увидел чудо-технику и решил заполучить ее себе на память. И почти заполучил, но что-то пошло не так.

Надо бы с ним переговорить.

«Дзынь»! – лениво и тихо звякнул звонок, Михалыч пробурчал ругательства себе под нос куда громче. Дверь открылась, он открыл рот, чтобы повторить вышеназванное в сторону гостя, но почувствовал на языке ствол пистолета и решил промолчать.

– Здравствуйте, я ваша нелепая Смерть! – вежливо, в противовес совершенным действиям, поздоровался Петр. – Вы имеете право хранить гробовое молчание в личном гробу, если его у вас нет, то вам предоставят бесплатный государственный! У Вас есть последнее право на исповедь, но за то, в чем Вы покаетесь, Вам успеют набить морду на этом свете. Так что поторопитесь с раскрытием грехов и быстренько отходите в мир иной, не дожидаясь помощи добрых людей! Считаю до трех!

– Фы хто?!! – прошепелявил Михалыч: ствол мешал нормально разговаривать. Язык не поворачивался сказать что-нибудь, даже не эдакое, а обычное простое: риск продырявиться был налицо.

– А ты не видишь?

– Фишу!

– Тогда рассказывай!

– А фде офдеф?

– Опытный?! – приметил Петр, – Ты его держишь в зубах и пытаешься затопить дуло собственными слюнями, чтобы он не выстрелил. Извини, этот номер не пройдет. Где телевизор? В смысле, где Игорь? Ну, и телевизор, заодно.

Михалыч побледнел, в который раз проклиная тот момент, когда решил отдать и вернуть технику: если своровавшие телевизор недоумки намекали на убийство, говоря про непредвиденные осложнения, то дело – труба.

– Нифехо не фнаю!

– А если стрельнуть… – лицо Михалыча приобрело земляной оттенок. Петр мысленно чертыхнулся, увидев, как быстро Михалыч привыкает к земле, и поправился. – …в смысле, подумать? Кстати, можно войти?

Михалыч посторонился. Петр вошел в квартиру и опустил пистолет. Стряхнул его и скривился, увидев, насколько Михалычу удалось его заполнить.

– Итак, что ответите, уважаемый сударь, на мой скромный вопрос? Сами понимаете, я – не милиция, и вежливости не обучен.

Михалыч глубоко вздохнул.

– Как будто они обучены! – вырвалось у него.

– А то как же? – возразил Петр. – Есть еще люди в милицейских погонах! Нет, конечно, я подозреваю, что и у них не все в порядке, и что во время дежурства в ночное время на милицию и гаишников нападают всякие оборотни и вампиры, превращая последних в себе подобных, но некусаных, а, стало быть, честных, еще хватает, можете мне поверить. Понятное дело, зарплата маленькая, но хорошая совесть – вещь такая, что до уровня зарплаты ей опускаться стыдно.

– Ха! – коротко прокомментировал Михалыч.

– Вопрос повторить? – напомнил Петр, повышая голос. – Я уже разок сказал, что не обучен вежливости. Намек ясен?

– Это не я! Они сами виноваты! – сдался Михалыч, заподозрив, что болтает с ненормальным. Как бы на самом деле не пристрелил, чего доброго. – Я приказал им просто украсть телевизор! Они не убийцы! Игоря не должно было быть дома днем! Он в отпуске, ему на пляже загорать надо, а не дома сидеть!

– Тогда, где он?

– На пляже.

– Без обуви?

– Ну, да, там все так ходят.

– Ладно, следующий вопрос, который беспокоит меня больше всего: в честь чего вам дался этот телевизор? Что в нем такого?

– Словами это не описать, – протянул Михалыч. – А эмоции здесь бессильны.

–Я не люблю, когда со мной разговаривают загадками!

– Большего я сказать не могу. Просто не в силах, – появление нового, вооруженного огнестрельным оружием конкурента на обладание волшебной техникой грозило уменьшением количества невооруженной конкуренции.

– В таком случае, ты признан виновным по всем статьям моего краткого уголовного кодекса и подлежишь суровой расправе, – Петр поднял пистолет и прицелился Михалычу в голову. – Ну, что, сразу контрольный, чтоб побыстрее?

– А последнее желание? – взвизгнул Михалыч, отшатываясь.

Петр пожал плечами: почему бы и нет?

– Давай!

Михалыч вспомнил всю свою жизнь и выкопал из глубин памяти давнюю заветную мечту, как нельзя лучше подходящую к сложившейся ситуации:

– Хочу умереть от старости!!! – воскликнул он. Петр наклонил голову набок и поинтересовался:

– А ты в зеркало давно смотрел, молодящийся ты наш?

– Я настаиваю! – надавил Михалыч: традиции последнего желания, да и терять больше нечего. Все, что мог потерять, он добровольно отдал в чужие руки, идиот.

– Ну, будь по-твоему! – согласился Петр. – Отправь меня по адресу, где находится то, что я перечислял, и смерть от дамы в капюшоне будет тебе обеспечена.

Михалыч не просто назвал адрес, но еще и, от греха подальше, нарисовал путь-дорожку на бумаге, чтобы Петр не вздумал возвращаться, если заблудится.

– А позвольте поинтересоваться, как ты догадался? – коверкая стили обращения в произвольном порядке, спросил он.

– Когда идешь один – ругайся молча, – посоветовал Петр. – Люди, вроде меня, настораживаются, прислушиваются и узнают массу любопытного. А пока ты сидишь, стареешь и ждешь даму с косой, сделай доброе дело: если Игорь жив-здоров и действительно отдыхает на пляже, знать не зная про ограбление, передай ему, пусть мне перезвонит.

А когда Петр спустился на первый этаж, то столкнулся с запоздавшим просителем, ввалившемуся в подъезд на обшарпанных костылях.

– Разворачивай, приятель, тебе здесь не грозит! – остановил он инвалида с табличкой на груди, на которой было криво накарябано: «Помагите глухонемогу индвалиду!». – Конкуренция не дремлет! Здесь уже пробежались, все забрали. Остальное со следующей зарплаты. Подающим тоже надо на что-то жить.

– Вот уроды! – вырвалось у мужика. Он эмоционально потряс обоими костылями, твердо выстояв на своих двоих. – Мой будильник отключили, а сами смотались!

– Так вы из одной бригады?! – изумился Петр, – Ни за что бы не подумал! А чего спишь так долго, время – вечер!

– В интернете сидел.

– Где?! – не поверил Петр. Мужик вспомнил, кто он есть, согласно табличке, молча развернулся на обшарпанных костылях и заковылял по ступенькам досматривать сны.

– Стой! – Петр подхватил выброшенную Михалычем брошюрку и протянул ее «индвалиду». Мужик, поначалу обрадовавшийся, увидел подношение и сразу же скис, как молоко при появлении нечисти. – Держи! Это мой безвозмездный дар. Пригодится. Особенно тебе и твоим злобным друзьям.

Мужик вырвал брошюрку из рук Петра, но не выбросил, а сунул в карман: со старинными документальными книгами ужасов он знаком не был. Буркнул что-то не особо лестное о современной доброте к ближнему, лихо спустился со ступенек и заковылял прочь, догонять своих.

«У каждого свои мелкие радости», – подумал Петр. Ему и самому предстояло попасть на шумную вечеринку, где первым делом узнать, что воры сделали с Игорем, и, если ничего серьезного с ним не произошло, то передать им от Михалыча, что операция отменяется, и вещь надо вернуть обратно пострадавшей стороне. А потом полюбоваться ответной реакцией. И, во избежание ненужных эксцессов, держать пистолет где-нибудь поблизости. Например, в руке.

Перед деловым визитом Петр заехал домой и нарядился по всем правилам стандартного костюма «нового русского»: обстоятельства требовали необычного подхода, и любая мелочь могла сослужить хорошую службу. Поглядел на себя в зеркало и, никак это дело не прокомментировав, пошел на выход.

У искрошившегося бетонного крыльца дома он ненадолго притормозил и ненадолго взгрустнул, увидев покосившиеся двери: такие были в доме, где прошло его детство. Воспоминания бальзамом прошлись по сердцу и растаяли в дымке времени, а он поднялся по деревянным ступенькам на верхний этаж. Приложил ухо к двери и прислушался: в квартире ожесточенно спорили. Отчетливо различались два голоса, а фразы, произносимые другими голосами, были невнятными, глухими и то и дело повторялись и запинались на полуслове.

Он немного подумал, что бы это значило, и решил, что узнает, когда войдет. А потому аккуратно замазал зубной пастой глазок, надавил на кнопку звонка и стал ждать начала спектакля.

Основная масса голосов, из породы невнятных и обрывающихся, дружно стихла. Кто-то подошел с той стороны, посмотрел в глазок, увидел плотную белую массу, обиделся и отворил дверь, чтобы учинить разнос, но увидел в двух метрах от себя здоровенного, бритого почти под ноль, детину в кожанке, с толстенной золотой цепью и полукилограммовым крестом на шее, и решил, что учинять разнос будет невежливо.

– Вам кого? – исключительно в целях самообороны, вежливо переспросил он.

Петр устроил распальцовку, блеснули многочисленные кольца и печатки.

– Ну, типа, так: сам я из местных! – с намеком сказал он, чем вогнал Антона в дикий транс, – Вам привет от Михалыча и приказ от меня: телевизор вернуть на место, Михалыч передумал! Кроме того… ты не против, что я вошел – неудобно болтать через дверь, соседи услышат, неприятными слухами землю наполнят… – Петр прокашлялся, вспомнив, что отошел от роли. – Короче, братан, тебе не услышать о себе ничего плохого, если с головы владельца телевизора упал хоть один волосок. Что вы с ним сделали?

– Ничего! – припертый к стене Антон сглотнул. – Его не было дома, когда мы…

Из зала с занесенным над головой японским мечом, выскочил Сергей.

– Не отпускай, сейчас я его на палочки разделаю! – прокричал он. Петр резко отшвырнул Антона в сторону: доморощенный ниндзя явно не соображал, с насколько острым оружием имеет дело и мог запросто располосовать на палочки их обоих, используя заграничный меч с русской широтой и размахом. Почти так и произошло.

Сергей просто не успел сообразить, что к чему, и вовремя остановиться. Получивший приличное ускорение меч прошел сквозь потолок и стену, как нож сквозь масло, и с той стороны послышался приглушенный стеной грохот: разрезанная надвое полочка с книгами и с цветочными горшками высыпала содержимое на письменный стол и рухнула следом.

– Остановись, придурок!!! Разрежешь проводку – тебе же хуже будет! – запоздало предостерег его Петр, но меч уже разделил на половинки и обрушил на пол соседский стол, разрезал линолеум на полу, пол, лампу дневного света на нижнем этаже, после чего вклинился в противоположную стену, а потерявший равновесие Сергей по инерции кувыркнулся и упал на разделенный пол вверх тормашками.

Петр склонился над самоповерженным врагом и помог ему отправиться в обожаемый Густавом Юнгом мир бессознательного приличной силы ударом кулака. Антон оказался сообразительным (или сильно испуганным) и оказывать сопротивление не решился. Он просто нырнул в комнату, откуда вынырнул Сергей, и зазвенел надеваемой кольчугой. Петр занырнул следом и остановился на пороге, как вкопанный: комната была завалена старинным оружием. Мечи и сабли любых конфигураций, мушкеты, щиты, рыцарские доспехи, арбалеты и алебарды самым натуральным образом валялись под ногами в полнейшем беспорядке, а в углу приветом из современной эпохи возвышался знакомый импортный телевизор. Антон, успевший напялить на себя кольчугу, тщетно пытался натянуть тетиву на арбалете: сил и, в особенности, ума, у тщедушного горожанина начала двадцать первого века для грамотного обращения со старинным оружием катастрофически не хватало.

– Значит, ты не в курсе, где Игорь?

– Это кто?

– Владелец телевизора!

– Врешь – это Михалыча!

– Да? А с какой стати он уговорил вас своровать свою собственность, вместо того, чтобы спокойно и самостоятельно ее забрать?

Вопрос Антона озадачил, но не настолько, чтобы позабыть о самозащите: Петр прихватил меч с собой, а боевые характеристики оружия были только что наглядно продемонстрированы. Антон отбросил арбалет и схватил алебарду.

– Не подходи, приятель! – пригрозил он. – Я не знаю, где твой друг, но телевизор я ни тебе, ни ему, ни Михалычу не отдам!

– Да, что с вами такое?! – заподозрил неладное Петр: Игорь тоже говорил, что расстанется с ним только через собственный труп, – Вы, что, никогда в жизни нормальных телевизоров не видели? Их в каждом приличном магазине выше крыши стоит! Возьми кредит, сходи, купи! Кто тебе мешает?

– Так не пойдет!

– Почему?!! Что в нем особенного?

Антон недоверчиво хмыкнул и не ответил.

Тем временем в экране полным ходом шли новости. Молодая журналистка скучным голосом говорила о бедах ЖКК, как вдруг оператор, словно почувствовал общее недовольство репортажем, отвернулся от нее и стал показывать нечто более интересное: из дома плотным потоком полилась озерная вода. Еще интересней было то, что сбоку от потока шатался, как матрос во время сильной качки, человек с подозрительно знакомым лицом.

Игорь!!!

Петр отвлекся от противостояния и пораженно воскликнул:

– Как он попал в Москву?!

Антон тоже бросил взгляд в экран. Лицо его побледнело.

– А-а-а!!! – отскочил и вскрикнул он, узнав давешнего телеманьяка. – Это он!!! Тот самый!!! Из телевизора!!! Опять!!!

Из подъезда стрелой в небо взвился здоровенный кусок камня.

– Ничего себе, давление в трубах! – вырвалось у Петра. – Эй, ты… ты что… ты что делаешь?!!!

Алебарда, направленная в зеленеющего Игоря, влетела в экран, но не разбила кинескоп, как ожидал Петр, а улетела внутрь и упала на асфальт сбоку от журналистки: оператор перешел с крупного плана на мелкий, и топор очутился далеко от предполагаемой мишени. Петр почувствовал, что у него из ног уходит земля. Антон тем временем схватил широкий меч. Петр помотал головой.

– Так ты на самом деле не в курсе? – догадался Антон, – Но теперь понимаешь, почему я не могу его отдать?

– Он не твой! – повторил Петр, выставляя меч. Он смотрел несколько фильмов про неуловимых японских воинов и знал, как правильно обращаться с их оружием.

Теоретически.

Вопрос был в том, насколько удачным это окажется на практике?

Он сделал шаг назад, наступил на взведенный арбалет, и толстая стрела, чиркнув по джинсам Антона, насквозь пронзила стену. Вор побледнел.

– Выслушай добрый совет! – сказал Петр, наблюдая за сменой окраски его лица. – Не стоит так бурно реагировать: хамелеоны – страшные животные, и конкуренции не любят. Вы зачем выбросили Игоря в экран?

«Что за чертовщина здесь творится? – пронеслось в голове, и сразу же наступило прозрение, – Ах, да! Вот именно, что чертовщина, как же я раньше не сообразил?»

– Мы никого никуда не выбрасывали!

Петр опустил меч и, призвав на помощь все свое красноречие, призвал:

– Мужик, ты должен вернуть телевизор! Добром прошу, не ввязывайся в это дело! Его подарили вот тому человеку самые настоящие черти, а у них разговор короткий: попался на крючок, враз утянут, душеловы-профессионалы! Телевизор предназначался Игорю, и только ему им и распоряжаться!

– Чем он заслужил такое внимание?!

– Он им посылку отправил! Я тебе серьезно говорю!

– ПРЯМО ПО ПОЧТЕ?

– Нет, по факсу!

– А как он адрес написал? – Антон запнулся, его лицо озарила хитрая улыбка. – Понял: ты мне зубы решил заговорить!

Петр предложил альтернативный вариант развития событий:

– А если я их тебе выбью и снова повторю то, что сейчас сказал, ты мне поверишь?

– Я тебе сам зубы выбью! – вскипел Антон. Меч со свистом рассек воздух.

«Умели ведь когда-то холодное оружие делать!» – отвлеченно подумал Петр. – «А теперь сплошная Чина, и свистят не ножи, а люди, когда понимают, что за дрянь они купили. Потому и денег в стране нет – как присвистнули от удивления во время перестройки, так всю страну без денег лет на сто оставили».

Антон перешел в наступление. Осторожно, глядя под ноги, чтобы не наступить на что-нибудь в стиле выстрелившего арбалета: Сергей, пока не вырубился, нахватал, чего ни попадя, из приключенческих фильмов, намереваясь продать это на аукционах как доставшееся от больного дедушки-коллекционера наследство и по ходу дела приобщиться к сливкам общества. Просто так хапнуть денег показалось ему неинтересным.

Петр уверенно отражал первые атаки, и меч каждый раз становился ненамного короче. Антон усиливал удары, пока не сообразил, что при нынешнем раскладе событий скорее разрежет свой меч на сотни полосок, чем попадет по представителю из «местных». Словно ненароком, он приблизился к рыцарскому шлему и, сделав обманный удар, пнул его, целясь Петру в грудь. Тот перехватил шлем двумя руками, но выронил оружие, и в этот миг Антон с силой, как при раскручивании ядра, вытянул свой меч и описал им полукруг, целясь Петру в живот. Петр запоздало ойкнул и повалился на пол. Меч пролетел над ним, срезав волоски с и без того почти налысо выбритой головы и, вырвавшись из рук Антона, по горизонтали рассек телевизор надвое. Антон раскрыл рот и ахнул.

Верхняя половина корпуса отделилась от нижней и лениво-лениво, медленно-медленно съехала назад и упала на пол. Но телевизор не взорвался. Мало того, осталось изображение!

Ничем больше не ограничивающееся, оно угрожающе быстро выросло в объеме и взорвалось на манер ядерного взрыва, заполняя собой реальное пространство. Лопнули и рассыпались осколками стекла и дрогнули стены, а волна из прозрачных зданий, улиц, машин и людей вырвалась наружу, за считанные минуты разрослась до невиданных размеров и заполнила собой весь мир.

Закончилось это тем, что из нижней половины корпуса выскочила маленькая квартира, где был разрезанный телевизор со сдутыми к стенам Петром и Антоном, она быстро выросла до размеров настоящей квартиры и слилась с ней один к одному.

И дикий счастливый хохот раздался над их головами.

Приключения здорово влияют на аппетит – Игорь понял это сразу, как очутился около кафе и втянул в себя ароматный запах еды. Вставшая на уши милиция погрузилась в полнейших хаос, и Игоря, чтобы не мозолил глаза, отпустили на все четыре стороны. К сожалению, для этого пришлось переключить внимание загруженного дежурного на российский аналог тридцати трех долларов по курсу ММВБ на сегодняшний день, и дежурный, счастливый от того, что его автограф на банальном пропуске потянул на вышеназванную сумму, подарил на память Игорю прочитанную им газету. Игорь отказываться не стал и быстрым шагом покинул гостеприимное место.

Он сел за дальний столик, положил рядом кувалду и взялся за поглощение еды. А когда доел мини-пиццу и набрал полный рот газировки со вкусом, идентичным натуральному (Та его часть, которая помнила, какой была настоящая газировка, требовала вкус, идентичный синтетическому, и он со смехом подумал, что вконец обнаглевшие за последние десятилетия химики никогда не создадут пиво и водку с идентичным натуральному вкусом, под страхом линчевания взбешенной толпой упившихся вусмерть, но до сих пор абсолютно трезвых мужиков. А ведь как хорошо начиналось в далекие годы второй половины двадцатого века: любой синтетический продукт вызывал неподдельный интерес. Но прошло всего ничего, и от синтетики хочется плеваться. Как, к примеру, объяснить не знающим истинного вкуса продуктов детям, что нынче не только газировка, но и мясо не то? И что в дотушеночный период своего существования оно не ходило по лугам и не ело траву, потому что оно – эта самая трава и есть?), то услышал, что в центре кафе начинают выяснять отношения два подвыпивших мужика. Он поднял глаза и… и выдул всю газировку прямо на соседа по столику: сбоку от мужиков висел экран!!!

Вид на который закрыл собой привставший мокрый сосед.

– Наконец-то! – возликовал Игорь, хватаясь за кувалду и поднимаясь с места: хватит прятаться по углам, пока подозрительные сограждане не решили его запрятать от греха подальше в места безразлично какой отдаленности. Сосед увидел, что у него в руке, отнес это на свой счет и передумал предъявлять свои претензии:

– Все нормально, приятель, с кем не бывает! – загомонил он, выставив впереди себя раскрытые ладони.

– Я не хотел, это случайность! – извинился Игорь, выходя из-за стола и перехватывая кувалду поудобнее. Сосед мысленно просмотрел кадры своей жизни, нашел там много чего интересного и весьма обрадовался, что финального слова «Конец» не последовало: Игорь направился в сторону спорщиков. А когда он увидел, что конечная цель короткого путешествия кувалдоносца лежит в стороне от спора, обомлел и ахнул.

– Эй, друг, погоди! – воскликнул он, подбегая к Игорю и хватая его за руку с кувалдой. – Не делай этого! Не здесь, не сейчас!!!

Игорь остановился.

– Я извинился, что тебе еще надо? – возмутился он. Взоры присутствующих устремились на них. Даже спорщики отвлеклись от обмена нелюбезностями, а бармен положил ладонь на невидимый со стороны посетителей личный дробовик: разрешение имелось, и один вид оружия помогал разобраться с особо тяжелыми случаями беспорядков без особых осложнений. – Что тебе еще надо? Выплату моральной компенсации?

– Ты с ума сошел! – яростно зашептал сосед. – Если ты это сделаешь, нам всем хана!

– Ты здесь с какого бока? Отцепись! – Игорь заволновался: экран, того и гляди, исчезнет, и удобный шанс вернуться в нормальный мир при малом скоплении народа растворится в дебрях эфира. Но высыхающий сосед крепко держал его за руку и отпускать не собирался.

– Выпусти кувалду! – стальным голосом потребовал он.

– Отцепись, пока по лбу не заехал! – предупредил Игорь. Экран исчез.

– Не успел!!! – взвыл Игорь, с силой вырываясь из цепких рук соседа. – Ты доволен? Ну, все, твоему лбу теперь несладко придется!!!

Сосед пристально взглянул ему в глаза.

– Ты ведь видел их раньше! – сказал он. – Ты видел их, иначе не ходил бы с кувалдой!!!

Спорщики занервничали, отнеся замечание на свой счет.

– Ты за нами следил? – выпалили они дуэтом, приближаясь к Игорю. Бармен понял, что настал час его дробовика и выхватил его из-под стойки.

– Всем стоять! – прокричал он. – Никакого побоища в моем кафе не будет! Выметайтесь отсюда!

Клиентура с тихим свистом и невнятными комментариями скрылась под столиками. Кто-то протянул из-под скатерти руку, нащупал банку пива на соседнем столике, схватил ее и утащил в укрытие. Сосед вытянул руки в сторону бармена.

– Погодите, я сам справлюсь!!!

– Да вы с ума посходили! – в который раз за последние часы проговорил Игорь. – Мне никто из вас и даром не нужен!

– Отбрось кувалду! – приказал бармен. – У меня есть разрешение, я прострелю тебе руку!

– Ага, а еще ногу, голову и другие части тела… – пробормотал кто-то из спорщиков, которые при виде дробовика присоединились к клиентуре.

– Погодите вы!!! – повысил голос сосед. – Парень, я не знаю, кто ты и откуда…

– Но ты надеешься, что после твоего признания я напишу для тебя полную и подробную автобиографию? Хватит хватать меня за руку!

– Считаю до трех! – предупредил бармен.

– Погодите, сейчас все образуется! – накинулся на него сосед. Он ослабил хватку, Игорь сердито выдернул руку, помянул недобрым словом общую ненормальность потусторонних миров, включая легендарное Зазеркалье, и направился к выходу, но прозвучавшие вслед ему слова заставили его застыть на месте.

– Где и когда ты попал в телевизор? – более чем отчетливо проговорил сосед.

Наступила тишина: люди подумали, что он успел основательно пройтись кувалдой по вышеназванному виду четвероногих друзей, но не поняли, почему Игоря эта фраза просто-напросто шокировала. И не узнали, что звук выпавшей из его рук кувалды показался ему громом небесным.

Он медленно повернулся и посмотрел на соседа. Тот многозначительно пошевелил бровями.

– На улице объясню! – сказал он и обратился к бармену. – Все в порядке, мы уходим!

И вытянул почувствовавшего жуткую усталость Игоря на улицу. Бармен напоследок выдал с десяток киношных угроз, но дробовик опустил и в погоню не бросился: уж больно хищно смотрела на витрину с алкоголем выглядывавшая из-под столов клиентура. Сосед утянул Игоря в знакомый парк, где они и поговорили по душам.

– …Вот так это и произошло, – закончил Игорь свой короткий рассказ. Сосед, назвавшийся Дракаром (ничего связанного с мореходством в нем не было, просто кличка), глубоко и горестно вздохнул в ответ и поведал душераздирающую историю своего появления в телемире.

Однажды довелось ему побывать на Черном море, в его заграничной части, развлекаясь подводным плаванием и поисками разных исторических артефактов. Вместе с гидами и другими экскурсантами он побывал на многих затонувших кораблях, видел, во что превращаются старинные вещи после долгого пребывания на дне морском, и, как водится, не захотел покидать приветливое море без подарка.

С этим было сложно: привезти домой обломок кувшина – что раз плюнуть, но что с ним делать? Подобных осколков тысячи, и большой ценности они не имеют. Глина, пусть и тысячелетняя (а это еще надо доказать, не исключено, что ей всего три дня) – все-равно глина. Вот, если бы на осколке был рисунок – другое дело: нашедшего древность любителя сувениров сразу бы взяли в кольцо представители греческих спецслужб и категорически потребовали бы сдать находку в местный музей. По тамошним правилам, вывоз древностей из Греции запрещен, потому что ушлые любители древностей растащили осколки древнегреческой культуры по всему миру, а про то, что грекам и самим охота посмотреть на свое прошлое, причем у себя дома, а не в далекой загранице, как-то не подумали. Вот и пришлось грекам яростно бороться за каждый кусочек древней Эллады.

Две недели ушли на то, чтобы обшарить приличную часть побережья в поисках подходящего сувенира. И на предпоследний день (только у американцев все делается в последнюю сотую долю секунды) подходящий сувенир нашелся. Абсолютно специально исследуя укромные уголки морского дна и роясь в слое песка, он нашарил узкое горлышко закрытого пробкой кувшина, выкопал его и, зная, что в идеальном состоянии под водой находятся недавно выброшенные вещи (пролежав жалкий год, обычная бутылка обросла бы черт знает чем и стала бы похоже на черт знает что, совершенно не напоминающее то, чем являлась на самом деле), решил вернуть ее туда, откуда взял, но любопытство – а что внутри? – пересилило.

Кувшин оказался с древнегреческими картинками. Дракар усмехнулся: не иначе, хитрые греки стали подделывать собственное прошлое для мало понимающих в древностях любителей, чтобы те, вернувшись домой, хвастались таким же профанам, как и они, что нашли самую настоящую древность в невероятно отличном состоянии.

Из горлышка кувшина выглядывала потрескавшаяся пробка, и Дракар, недолго думая, выдернул ее, подумав, что ничего хорошего в ней не будет, и плестись на берег, что бы открыть ее там, вылить бесполезное содержимое на песок и случайно нарваться на бдительных зеленых, охраняющих берег и море от всякого загрязнения, не стоит.

Изнутри булькнуло плотным серым пузырьком воздуха, вода влилась внутрь, и кувшин взорвался кашлем. Серое облако, вырвавшееся наружу, приобрело черты насквозь промокшего человекообразного, а в следующую секунду неведомая сила подхватила Дракара вместе с кувшином и швырнула на пустынный берег. Облако и на самом деле оказалось человекообразным, разве что без ног, которые заменял дымный хвост, и это человекообразное держалось за горло, судорожно хватало свежий воздух и громко кашляло, выплевывая попавшую внутрь морскую воду.

Дракар сглотнул.

Существо оправилось от потрясения и удушья, в последний раз кашлянуло водой и свирепо глянуло на «утописта».

– Что б мне сдохнуть в расцвете лет!!! – прокричало оно свирепо, – Совсем озверели людишки, чуть не утопили сразу после заточения!

– Предупреждать надо, что кувшин полный! – стал оправдываться Дракар. Существо презрительно сплюнуло в сторону моря, и место, куда попал плевок, разом вскипело. – Ты кто?

Джинн гордо приосанился.

– Я дважды заточенный в этом кувшине Джинн Грот!!!

– Дважды? – непроизвольно присвистнул Дракар. – Рецидивист?

Джин охотно (сказалось долгое отсутствие собеседников), но не меняя свирепости в голосе, пояснил:

– В первый раз на три тысячи лет меня заточил в кувшине Великий Колдун, не буду имя говорить – он за рекламу не заплатит, а во второй раз на две тысячи лет заточил жалкий рыбак, имя не знаю, поймав меня на том, что я, такой большой и толстый, не смогу уместиться в этом крохотном кувшине. А теперь меня освободил ты! И чуть не утопил в море, придурок!

Дракар лихорадочно вспоминал то, что знал о джиннах и связанных с ними сказках. Оказалось, что не очень много, но история о попавшемся на хитрость рыбака джинне вспомнилась почти сразу. И, насколько он вспомнил, в ней рассказывалось о том, что заточенный джинн поклялся наградить того, кто его спасет, но через тысячу лет передумал и решил никого ничем не награждать, а еще через тысячу лет и вовсе решил придушить освободителя и поставить памятник его врагам. Но умный рыбак не захотел, чтобы его врагов увековечивали в камне (хотя в этом ничего предосудительного нет, все-равно памятниками будут пользоваться в своих корыстных целях разные птички) и победил джинна с помощью агрессивной психологической обработки, после которой джинн впал в состояние аффекта и на спор, совершенно добровольно, заточился в родных пенатах. Не знал, бедолага, что эта хохма затянется еще на пару тысячелетий.

Сложно сказать, что ему приходило в голову с тех пор. Пришедший в себя и осознавший, во что вляпался, джинн мог бы дать фору разным маньякам по степени и количеству придумывания идей изощренной мести. Повторяться в прежних мечтах он вряд ли будет: думать об одном и том же лишнюю тысячу лет – слишком нудно. А вот придумать что-нибудь новенькое, особо коварное после встречи с рыбаком-психологом, он точно может.

И заточить его обратно в кувшин теперь явно не получится: за тысячи лет любой, даже не самый умный представитель разумной жизни, сообразит, что к чему, и второй раз на одну и ту же удочку не клюнет.

Джинн тем временем слово в слово повторил то, что вспомнил Дракар, а под конец выдал такое, что у него потемнело в глазах.

– Я долго думал, что мне делать с новым спасителем, – поделился он своими сомнениями и терзаниями. – Триста лет я мечтал найти рыбака и свернуть его в бараний рог, но он, сволочь такая, успел состариться, умереть и исчезнуть вместе со своей могилой. Тогда я решил, что раз он обхитрил меня, то я лучше посоревнуюсь со своим новым спасителем в хитрости. Но годы шли… Ты бы знал, как мне надоело сидеть внутри кувшина!!! Я выучил наизусть расположение всех его трещинок, я задыхался от уксусных паров, оставшихся в кувшине, а теперь еще и ты со своими изуверскими опытами! Я не потерплю над собой таких издевательств! Короче, ты меня спас, и теперь ты… – Дракар на всякий случай зажмурил глаза и написал мысленное завещание, – выполнишь три моих желания! И молись всем известным тебе богам, если тебе это не удастся!!! Я раздавлю тебя, как… как эту прогнившую посудину!!!

Джинн прилично вырос в размерах, выхватил со дна морского корабль середины семнадцатого века и превратил его в лепешку одним хлопком гигантской руки. Всякий мусор так и брызнул во все стороны.

Тут у Дракара в глазах и потемнело: на голову упало что-то тяжелое, вырубив его из действительности на долгие трое суток.

Джинн возвращался на Родину, чтобы предстать пред очи запрятавшего его в кувшин волшебника: так было надо. Не то, чтобы он стремился попасть на аудиенцию и получить новый срок в неудобном кувшине, вовсе нет. Он хотел узнать, как волшебник чувствует себя сейчас, про прошествии стольких лет, и стал ли он сильнее или слабее. От этого зависело, сумеет ли джинн победить его или вторично наступит на старые грабли? За время, проведенное в заточении, джинн самостоятельно создал множество заклинаний, увеличив свою силу во много раз.

Теперь он хотел отомстить.

Но то, что он увидел по дороге домой, ему совершенно не понравилось. Некогда цветущие всеми цветами радуги растения куда-то подевались, и повсюду был один желтый песок, да голая пустынная потрескавшаяся земля. От былой буйной растительности остались одни миражи и перекати-поле.

А когда у горизонта показали верхушки Египетских пирамид, он и вовсе упал духом: то, что он тщательно хранил в памяти и надеялся завоевать, только в ней и осталось. «Обглоданные» пирамиды, с которых поснимали плитки покрытия, от которых при закате солнца исходили лучи радуги, превращая вечернее небо в разноцветный калейдоскоп перемешивающихся цветных линий, и некогда внушавший ужас каменный Сфинкс выглядели жуткой древностью и на глазах рассыпались в песок. А на месте города, где жил волшебник, теперь располагались бесчисленные тонны горячего песка.

Безжизненная пустыня – вот и все, что осталось от его врагов. Его мир покорен забвением и возврату не подлежит. С другой стороны…

Джинн хихикнул раз, другой, а под конец и вовсе залился довольным смехом. Враги мертвы, и теперь никто его не остановит. Мир полностью перейдет в его подчинение!

А там и сказочке конец.

– Не зря я томился столько лет, – прокричал он, – Где вы теперь, властители мира? А я здесь, вот он, живой и здоровый!

Пустыня зашевелилась, и перед ним появился призрачный человек с длинной белой бородой. Джинн закашлялся, признав в колыхавшейся маревом фигуре волшебника. А тот, ничего не говоря, презрительно усмехнулся и растаял дымкой.

Джинн поморгал и пробормотал:

– Что это было?

Ответа не последовало.

Очнулся Дракар в больнице.

Подивившись тому, что его устроили в хорошую палату, он минут пять наслаждался отдыхом, пока не вспомнил, благодаря чьим стараниям ему приходится наслаждаться больницей, а не курортом. Настроение сразу упало до дна самого синего моря, Дракар помрачнел, как небо во время урагана.

Соседние койки были пусты, и поделиться горем оказалось не с кем.

«Вот, не везет, так не везет! – горестно вздыхал он в полном одиночестве. – Другим чертики мерещатся после того, как они выпьют кувшин водки, а не тогда, когда они его откроют! А этому нахалу еще и желания исполняй!»

Он притронулся к повязке на голове: болеть, толком не болело, просто нудно и тягуче ощущалось, и это было еще хуже.

– Нет, с таким подходом к спасителям он никогда не дождется исполнения желаний! – пробормотал он. – В завещании разве что упомянут. А, может, мне это приснилось, пока я тут с пробитой головой лежал? Ну, конечно, плавал вместе с экскурсией по морскому дну, ударился о низкую балку в старинном корабле и потерял сознание. А пока меня доставали…

Его перебил дикий смех над самым ухом. Прятавшийся у него за спиной и четко внимавший каждому произнесенному слову Грот в истерике задрыгал ногами и рухнул на пол вместе со стулом.

– Это как надо разогнаться, чтобы прошибить голову под водой?!!! – надрывался он. – Нет, вы только подумайте, и этот человек должен будет выполнить мои желания!!! А кто бы его оттуда доставал, если через минуту на запах крови примчались бы акулы со всего побережья?

Дракар скорчил недовольную рожу.

Джинн что-то сообразил, вскочил на ноги и заглянул ему в глаза.

– Надо же, а взгляд осмысленный, – пробормотал он. – Ну, ничего, жить будет.

– А смысл? – ответил Дракар. – Ты меня угробишь после первого невыполненного желания!

– Это все вы придумали! – пояснил джинн. – А я просто подхватил идею лечить приговоренного к смертной казни! Приколько ведь отправить врага на тот свет, когда он будет в полном уме и здравии, и будет четко осознавать, куда вляпался!

Дракар вопросительно приподнял брови.

– Я тут коротенько пробежался по миру, чтобы узнать, что изменилось, – пояснил джинн. – Бардак – слабо сказано! Он сердито сжал кулаки:

– Какие сволочи стащили плитки с египетских пирамид?! И Сфинксу какая собака нос отгрызла? Отомстили за неразгаданные загадки?

– А ты сам хотел это сделать? – посочувствовал Дракар. – Извини, когда их раскопали из-под песка, они уже были такими. Их растащили в древности, ты бы точно не успел.

Джинн нахмурился:

– А парень, оказывается, точно в бреду… – пробормотал он. – Строил я их, соображаешь, нет?!

Он сел на самостоятельно вставший на ножки стул.

– И еще. Кто надул Землю?

Дракар понял, что ничего не понял, и переспросил:

– Что???!!!

В голосе джинна послышались недоуменно-жалобные нотки:

– Она была плоской до моего заточения!

Дракар откинулся на подушку и закрыл глаза, оставив вопрос без ответа. Но о размерах насоса и отверстии для накачки все-таки подумал и решил, что ничего лучше Марианской впадины не найти. После чего вернулся к здравому смыслу и перестал думать о ерунде.

– Как ты сумел уложить меня в больницу без страховки? – в свою очередь, поинтересовался он. – Расплатился кувшином?

Джинн недоуменно развел руками: что за глупые вопросы?

– Палату я сам создал по российскому образу и подобию. Не хочу, чтобы ты ускользнул от меня точно так же, как и рыбак. Вы сами говорите, что дома и стены помогают.

– Ты бы еще забор из деревни приволок и поставил его рядом со мной, как исконно российский антураж!

– Ты не пьяный, – сухо отказался джинн.

– Дай только время и деньги! – начал было Дракар, но джинн сделал вид, что сплюнул на ладонь, свернул ее в фигу и поднес ее к лицу больного. Тот поменял тему. – А если родные стены мне не помогут?

– На крайний случай у меня есть электрошок, – доверительно сообщил джинн, посмотрев на него таким добрым и всепрощающим взглядом, что Дракара прошиб холодный пот.

– Это ты зря: все мы смертны! – категорично заявил он, стараясь выбить из джинна мысли о шоковой терапии. – Бывает, что и электрошок не помогает. Особенно, если шокируют электропроводами, а не медицинской установкой. У тебя ведь медицинская установка?

Джинн отрицательно покачал головой.

– Нет?! А что тогда? Электрический стул?

– Ты – нет, – ответил джин. Дракар растерялся, чувствуя, что не может ухватить смысл последней фразы. Неужели, и в самом деле, слишком крепко стукнуло?

– Что – нет?! – осторожно переспросил он, надеясь, что джин не изойдется язвительными комментариями по поводу его пошатнувшегося здоровья.

– До той поры, пока ты не выполнишь три моих желания, ты не умрешь! – разъяснил джинн. – Я так решил. Потом катись, куда хочешь, хоть в Царство Мертвых к Аиду с его симпатичным песиком, хоть на Олимп, хоть в Ад, хоть в Рай. Но это не значит, что у тебя будет куча времени в запасе. Я не собираюсь ждать еще пять тысяч лет.

– Мы так не договаривались! – запротестовал Дракар. – И зачем тогда электрошок?

– Если ты не заметил, то я тоже не договаривался сидеть в кувшине, – отпарировал джинн. – А электрошок пригодится. Пусть лежит, жрать не просит.

– Ну, хотя бы сделай мне поблажку!!! Я ни сном, ни духом не ждал, что ты там томишься и не можешь выкарабкаться!!! А за древних рыбаков я не в ответе, они сами знали, что им делать!!! – Безвинно страдать за дела не просто давно минувших дней, а за дела дней почти доисторических – это форменное издевательство. Как будто тебя обвиняют в том, что твоей милости вымерли мамонты в последний ледниковый период.

Джинн склонил голову на бок и заинтересованно хмыкнул.

– В этом что-то есть, – вслух подумал он. – Отпустить я тебя не могу, потому что хочу отомстить. Но могу дать тебе шанс… нет, не спасение, об этом даже не мечтай… шанс на игру в два ворота.

– Во что? – перебил его Дракар.

– В две вороты! – исправился джин. – Это, в оба ворот!

– Угу! – многозначительно хмыкнул Дракар. Джинн, похоже, не в ладах с русским. Хотя то, с какой скоростью он его выучил, не может не вызывать уважение.

– Что за рехнутый язык?! – в сердцах бросил джинн. – В обеи воротеи… Тьфу, й… – слишком много выучил!!! – Короче, ты меня понял!

Он подошел к Дракару вплотную и угрожающе договорил:

– Ты понял, что ты меня понял?!!

– Да понял, понял… Все я понял! – отозвался Дракар, непроизвольно задумываясь, как правильно сказать вышеназванную фразу? Ведь знал же, подумал он, пока джинн настолько изощренно и жестоко ее не исковеркал, что правильная фраза от нанесенного ей оскорбления забылась раз и навсегда. Но тут до него дошло, о чем толковал джинн. – Стой!!! Ничего я не понял! Что ты хочешь этим сказать?

Джинн сокрушенно покачал головой: вырождается человечество. В древности мужики лбами стены ломали, супротив баранов лоб на лоб выходили, и ничего, побеждали, даже шишек не было! А теперь что? Легкий удар камнем по голове, и у человека мозги начинают скакать с пятого на двадцать пятое.

– Устроим состязание, – предложил джинн. – Я выполню три твоих желания, а ты выполнишь три моих! По очереди. Кто не сумеет исполнить чужое желание, тот проиграет и станет рабом другого пожизненно. Ну, что, умник, посмотрим, чья возьмет?!

Дракар отреагировал мгновенно:

– А нельзя ли вот так: ты исполняешь три твоих желания, а я исполняю три моих, и мы дружно и без взаимных обид расходимся в разные стороны, чтобы больше никогда не встретиться.

Джинн задумался, обмозговывая встречную идею и пытаясь разобраться в дебрях построения предложений. Наконец, и до него дошло, что предложил ему Дракар.

– Нельзя! – отрезал он.

– Жаль, – вздохнул Дракар. – идея была фантастически привлекательной… Тогда вот мое первое желание: произнеси фразу про ворота правильно!

Джинн побагровел.

– Убью, уродина ты такая!!! – рявкнул он с такой силой, что Дракар на секунду оглох. – Загадывай желания, а не издевайся!!!

Оконная рама целиком вывалилась наружу.

– Тихо, я пошутил! – Дракар вытянул руки вперед, останавливая джинна на месте. – Не трожь инвалида, мстить некому будет!!! Лучше поесть принеси, пока я с голода не помер!

Джинн раздосадовано сплюнул: его жизнь на кону, а он о мелочах, хлопнул в ладоши, и перед Дракаром появился современный, знакомый на вид, дешевый пластиковый поднос с аппетитно пахнувшей едой. У Дракара возникло сильное подозрение относительно первоначального местонахождения подноса.

– Ты где его взял? – вкрадчиво спросил он.

– Где, где?… В столовой завода, где ты работаешь, – пояснил джинн, после чего спросил: – А кем ты там работаешь, если не секрет? Костюмчик у тебя приличный.

– Ну, как сказать? Директором не дают, а рабочим – мало платят. Так что, думай сам… А поближе ничего не было? Столичного ресторана, например?

– Дорого. Обожрешься на радостях.

– Жмотина.

– Если хочешь, это будет твоим первым желанием.

– Мое первое задание я уже озвучил, – напомнил Дракар. Джинн сжал кулаки. – Значит, ноль-ноль, и никто ничьих желаний не исполняет. Где ложка?

– Ложки нет!

– А чем кушать?

– Вилкой, придурок! Весь мир так делает.

– Суп вилкой не едят!

– Это не суп, – помотал головой джинн, – Это картофельное пюре со шницелем и чаем. Вилкой съедаешь картошку и шницель, а чай выпиваешь после.

– Ну, ничего себе! – возмутился Дракар. Чего-чего, но еду по типу «два в одном», слава Богу, в нормальном мире еще выдавать не научились. – Сам придумал, или подсказал кто?

– А какая разница, внутри все-равно все перемешивается. Вспомни зимний салат и квас. Смешиваете же в кучу, и ничего.

– Это окрошка.

– И это тоже, мой вариант. Ешь, давай.

– А можно чего-нибудь подемократичнее? Цыпленка табака, например, или заливного осетра: наши депутаты их обожают, сам по телевизору слышал.

Джинн отказался категорически.

– Это у них демократия, а у вас до сих пор капиталистический феодализм. Так что не рыпайся, и жри, чего дают, а то и того не будет.

Дракар вздохнул.

Гулко и басовито ударил невидимый гонг. Джинн сложил руки на груди и уставился на стоявшего напротив Дракара. Согласно выбору, сделанному при помощи обычной монетки в пять рублей, экспроприированной у Дракара (у джинна были старинные монеты, но он успел узнать, какая у них котировка по нынешнему курсу и наотрез отказался разбрасываться эдакими деньжищами), первым загадывать желания должен был джинн. Дракар едва скрываемым страхом ждал, чего же нагадает подводный долгожитель, а джинн не торопился раскрывать карты, наслаждаясь волнением противника и нагнетая обстановку.

Не в пример накалу событий дул легкий ветерок, и в зеленой траве на поляне где-то в центре России (Дракар настоял – не хотел погибать вдали от Родины) прыгали кузнечики.

– Готов? – злорадно переспросил джинн.

– Давно готов! – откликнулся Дракар. – Как попало в меня камнем, так сразу. А ты?

– Готов! Слушай и повинуйся!

– Как остроумно! – совершенно не разделяя смысл произнесенной фразы, сказал Дракар.

– Правила такие, – оповестил джинн, раскрыв пергамент. – На исполнение каждого задания даются ровно сутки. Не успеешь – пиши, пропало, и переходи под мое вечное командование.

– А если успею?

– Тогда я выполняю твое жалкое желание и даю тебе еще сутки времени на счастливую жизнь. Через три-четыре дня ты будешь в моей власти и ответишь за все причиненные мне беды. Скорее всего, я тебя убью. Внимание! Первое желание!

Баммммм! – прозвучал невидимый гонг.

– Ты должен пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что! – с ядовитой ухмылкой приказал джинн: в его времена подобный посыл означал годы бессмысленных блужданий и возвращение ни с чем. Дракар, к его удивлению, не стал хвататься за голову и вспоминать, где он видел эдакое диво, и как до него добраться за отведенное время. Вместо этого он выдал шокировавшую джинна фразу:

– Пойди туда, сам знаешь, куда и лови там то, сам знаешь, что! – отпарировал Дракар. – Загадывай нормальные желания, а не всякую белиберду.

– Ничего не знаю! – заупрямился джинн. – Желание загадано!

– Это не желание, и я сейчас это докажу! – с этими словами Дракар подхватил с земли подсохшую коровью лепешку и со всего маху запустил ее джинну в лицо. Тот присел, но лепешка, словно так и задумывалось, упала к его ногам и сломалась на куски. Джинн скривился от убойного запаха.

– Что это за гадость?! – он зажал нос и вскочил на ноги, – Где ты это взял?!!

Дракар победно сложил руки на груди.

– Стало быть, ты согласен, что желание исполнено? – усмехнулся он. Джинн изменился в лице и сразу позабыл про запах. – Условия соблюдены с особой тщательностью, и подтверждены твоими собственными словами! Или ты себе не указ?

– Я знаю, что это такое, и где ты это взял!!! – завопил джинн. – Ты воспользовался моим эмоциональным всплеском в своих корыстных целях!!!

– А ты – в своих! – развел руками Дракар. – Раунд второй! Я загадываю желание!!!

Джин злобно рыкнул длинную фразу на родном языке, и трава вокруг него пожухла. Дракар медленно, четко и громко выговаривая каждый слог, так, чтобы эхо разносило его голос, с пронзительным надрывом в голосе приказал:

– Хочу мир во всем мире!!! – в смысле, получи, фашист, гранату!

У джинна отвисла челюсть: во загнул парень, требовать от него то, что не под силу самим богам!

– А войны во всей войне ты не хочешь?!!! – с тем же надрывом прокричал он, и эхо у него получилось куда сильнее. – После нее такой мир во всем мире наступит – ни в одной сказке не описать!

– Тишина и вечный покой? – уточнил Дракар. – Не пойдет. Выполняй мое желание по нормальному.

– Это не желание, – отказался джинн, – это несбыточная мечта! Перестань заниматься глупостями и загадывай нормальное желание.

– Хорошо, – кивнул Дракар, – верни меня домой, в мою квартиру.

– Это, все, на что способна твоя фантазия на самом деле? – презрительно бросил джинн, хлопая в ладоши. Поляна разверзлась под их ногами, и они упали в квартиру Дракара с высоты в два с половиной метра. Земля над ними съехалась и обратилась потолком с закачавшейся люстрой. – Исполнено! Теперь мое желание!

– Не торопись, – предостерег его Дракар, – правильно все сформулируй, перепроверь, чтоб на себя потом не обижаться, а я пока новости посмотрю. Охота перед смертью узнать, что творится в мире, пока я отдыхал под твоей охраной.

Джинн заинтересовался:

– А как узнаешь?

– Он покажет! – Дракар указал на телевизор и нажал на кнопку. Джинн увидел изображение и прирос к дивану, на который сел. Дракар понял, что Гроту некогда было знакомиться с современными технологиями, он проверял места своей боевой, трудовой и другой славы, знать не зная, что на свете есть чудеса поприличнее его старинных магических фокусов. Он задумчиво стучал пальцами по дистанционке, соображая, не удастся ли использовать заинтересованность джинна в свои целях, и внезапно его осенило. Он бросил быстрый взгляд на джинна, ушедшего с головой в просмотр мощнейшего голливудского боевика, и рванул на кухню.

В зал он вернулся с двумя стаканами и тремя бутылками водки.

Результат намного превзошел ожидания. Незнакомый с творением Дмитрия Менделеева джинн быстро захмелел и совершенно позабыл про то, что ему надо загадывать желание и потребовать его исполнения. Вместо этого он любовался тем, как главный герой в одиночку стирает с лица земли главных злодеев, их лаборатории, их войска, их авиа– и автотехнику, и при этом успевает спасти от смерти, накормить и подбросить во двор аборигенам двухмесячного котенка, незнамо как пробравшегося в центр заварухи. Последнее джинна так рассмешило, что он залпом выпил два полных стакана водки и забыл закусить. Дракар не настаивал, про себя подчитывая, что закончится раньше: двухмесячный запас водки, или трезвость джинна?

Джин выпил еще один стакан и спросил заплетающимся языком:

– Ты говоришь, это новости, да? А где они происходят? Я хочу посмотреть поближе.

– А-а-а… Так, это же… – Дракар чуть не ляпнул, что это импортная сказка, но вовремя прикусил язык, потому что его посетила новая идея. – Это там. Понимаешь, раньше я и сам мог это сделать, попасть туда, чтобы посмотреть, что к чему, но месяца три назад мой телевизор сломался, и вот это стекло, – он постучал по кинескопу, – заклинило и перестало открываться. Представляешь, как обидно! Открой его, а? Ты же джинн, для тебя невозможного нет.

Джинн отрицательно покачал пальцем:

– Сейчас моя очередь загадывать желание.

– Но ты же сказал, что хочешь туда попасть, и я сказал тебе, как! Твое желание выполнено!!! – возразил Дракар. – Так что теперь моя очередь загадывать желания. Вот я и прошу тебя открыть кинескоп!

– М-да? – покачнувшийся джинн закрыл глаза, и Дракар испугался, что он сейчас рухнет на диван и заснет мертвецким сном.

Обошлось.

Джинн вытянул руки и зашептал заклинание. Дракар отошел в дальний угол комнаты и замер в ожидании. Когда кинескоп взорвется, джинну достанется сполна.

Но кинескоп не взорвался. Вместо этого он потемнел, померцал, засветился по краям ослепительно белой линией, стекло оплавилось и выпало на пол, расплавив синтетический палас и намертво к нему приклеившись. Дракар глянул на телевизор и протрезвел: изображение не пропало. Главный герой, в саже, в крови и с любимой подругой, как ему и положено, гордо шествовал в светлое будущее, на заднем фоне полыхал остров с убитыми злодеями, а легкий ветерок выносил из кинескопа запах гари.

Пошли титры. Джинн сфокусировал расплывающееся изображение и поинтересовался, показывая на экран пальцем:

– Это что?

– Люди, которые готовили новости! – пояснил Дракар. – Сейчас, погоди, я тебе другие новости поставлю.

И включил кассету с красочным фильмом о далеких островах. Живший пять тысяч лет в глиняной кувшинной глуши Джинн недолго любовался красочным зрелищем. Примерно на второй минуте его глаза загорелись от зависти, и он с криком:

– Этот мир будет моим! – вскочил и запрыгнул в телевизор. Дракар от изумления выронил стакан. Как допил, так и сразу выронил. А потом встал, подошел к телевизору и остановил кассету. Экран загорелся синим цветом.

– Желание выполнено! – сказал он, – Этот мир твой.

Он нажал на кнопку выключения, но экран не погас, а загорелся матовым призрачным светом, и преждевременная радость нечаянного избавления от джинна сменилась страхом. С глубины плотной синевы к нему протянулся длинное, напоминающее смерч, щупальце. Не успел он среагировать, как оно обхватило его за пояс и втянуло в телевизор. Он пробурчал нечто совершенно нелестное в адрес неугомонного джинна и ухватился за края телевизора, который при этом сдвинулся с места и ударился о стену.

– Ты забыл одну мелкую деталь… – заплетающимся языком зашептал на ухо появившийся недалеко от него джинн. – Я же сказал, что пока ты не выполнишь все мои желания, ты от меня никуда не уйдешь! Мы всегда будем рядом.

– А я выполнил!!! – прокричал Дракар. – Только что ты захотел сделать этот вымышленный мир своим, и я пустил тебя в него! Все, я выполнил все три твоих желания!!!

– Ты обманул меня и куда-то дел мой мир! Меня чуть кондрашка не хватила, когда мой мир свернулся в трубочку и пропал! Возвращаемся обратно, и молись всем известным тебе богам, потому что теперь тебе точно не поздоровится!

– А вот фиг тебе!!! – прокричал Дракар, нащупывая кнопку выключения телевизора. Джинн увидел его горящие глаза, заподозрил неладное, и заставил щупальце дернуть Дракара так, что он не удержался и сорвался в синюю бездну, но опоздал. Дракар успел нажать на кнопку.

И, пока он смотрел на стремительно удалявшийся и захлопывающийся экран и наблюдал, как их окутывает бездонная черная мгла, протрезвевший от вида этой же картины джинн совершенно трезвым голосом прокричал:

– Ты что сделал???

– Я нас отключил! – Дракар вдруг сообразил, что совершенно спокоен, несмотря на то, что он добровольно отправил себя невесть куда. – Телемир, к твоему сведению, еще и отключается!!!

– Но ты отключил его вместе с собой! Зачем? Кто оценит твое самопожертвование?! Ведь ты тоже отсюда не выберешься! А я так просто тебе это не прощу! Я страшен в гневе, и ты будешь испытывать его на своей шкуре целую вечность!!!

Дракар хрипло засмеялся в ответ. Все-таки, у него получилось то, что он хотел, хотя ставка оказалась слишком высокой, и он, несомненно, переплатил.

– Но я победил тебя, Грот, признайся! Ты проиграл!

Джинн глубоко вздохнул. Перспектива провести немыслимое количество лет в заточении после тысяч лет, проведенных в неволе, его уже не особенно удручала, наоборот, новая «камера» была намного больше и удобнее, чем старый потрескавшийся кувшин. Плюс бесплатное приложение: человек, загнавший его в ловушку и попавший в нее сам. Мелочь, а приятно.

– Что ж, признаю: ты меня поймал! – согласился он. – Уважаю за находчивость. Но я тут подумал: то, что выключается, то и включается, правда? – он проявился сквозь тьму, потому что Дракар все время смотрел не в ту сторону, а джинн не любил, когда собеседники находились к нему спиной. – Телевизор обязательно включат, и я увижу выход. А если не увижу, то и это не проблема, ведь вещи, рано или поздно ломаются. Ты меня понимаешь?

– Кувшин не сломался пять тысяч лет.

– Это волшебный кувшин, – пояснил джинн, – а телевизор волшебный? Ясное дело, нет. Теперь смотри, показываю один-единственный раз! Телевизор, по своей сути, это тот же кувшин, – он для наглядности выхватил из синевы знакомый кувшинчик. – Горлышко плотно закрыто, но можно сломать стенки. Вот так, например, – он с большим удовольствием разломал кувшин, сжал его в ладонях и стад давить в порошок с разрастающимися яростью и удовольствием в вытаращивающихся глазах. – Я снова обрету свободу! И тогда я выполню свою давнюю мечту и приберу этот бесхозный мир к своим рукам!

– Ты слишком быстро протрезвел, – только и нашел, что сказать в ответ, Дракар. Джинн оскалился:

– Еще бы! Когда мир вокруг тебя сворачивается в трубочку, тут не то, что протрезветь, окочуриться несложно!

Дракар хотел что-то сказать и уже придумал первую букву фразы, но в этот момент они на полном ходу пролетели сквозь слой вязкой синевы и одновременно вылетели на улицу неизвестного города, очутившись в темной подворотне.

– Ничего себе, сколько всего за кадром остается! – ахнул он, поднимая голову к ясному небу. Посиневший джинн брезгливо стряхивал с себя синеву, негромко возмущаясь по поводу того, что джинну его класса ходить синим не полагается. Дракар с ним согласился: другим джиннам подходит, но этот в синем – как мертвец, ей Богу.

– Оба-на!!! – восхищенно воскликнул стоявший неподалеку паренек, посмотрев на папироску в руке. – Вот это глюки!!! О, смотри, никак, Хоттабыч к нам в гости заглянул?! Эй, старикан, а это твой друг Витька, правда? Вы все еще летаете? Дай, за волосок дерну! Хочу глюки помощнее! Ты ведь с востока, знаешь, что к чему! Дай, дерну!

Джинн побагровел и так хлопнул в ладоши, что в округе от микроземлетрясения подпрыгнули пешеходы, встряхнулись и заиграли хоровую народную стандартную антиугонную разномастные легковушки, а корзины с мусором повалились на бок, рассыпав собранное в радиусе метра. Паренек затих, закатил глаза, закачался и пластом рухнул на асфальт. Джинн презрительно сплюнул (асфальт пошел трещинами) и направился из подворотни на освещенную солнцем улицу.

– Что ты сделал?

– Он хотел глюки, он их и получил! – мрачность в голосе джинна убивала. – А теперь сгинь, пока я не наградил ими и тебя!

– Ты меня отпускаешь?

– До той поры, пока не вернусь в реальность. Вот тогда и поговорим, – холодно сказал джинн, – Считай это отсрочкой смертного приговора. Это тебе подарок в качестве последнего желания – я уважаю умных соперников. Но каждую ночь, ложась спать там, где найдешь удобное местечко, молись о том, чтобы я не нашел выход и не пришел по твою душу! А теперь, брысь отсюда!!!

Дракар покачал указательным пальцем.

– Погоди-ка, джинн Грот, за тобой остался должок: ты должен выполнить мое третье желание, как мы договаривались! Или ты не в силах?

Джинн развернулся на сто восемьдесят, как ужаленный.

– Говори! – рявкнул он, – Да побыстрее!

– Отправь мой телевизор ко всем чертям!!! – скороговоркой выпалил Дракар. Джинн торопливо хлопнул в ладоши.

– Испол… – и застыл, сообразив, что он только что наделал: в аду телевизор никто включать не будет, и выхода из телемира ему не видать, как своих ушей. Он побагровел: Дракар снова обхитрил его, оставив в дураках и сохранив свою жизнь. – Собака ты недорезанная!!! Скажи спасибо, что я держу свое слово, иначе придушил бы тебя прямо здесь и сейчас!!!

Дракар сделал ему ручкой и быстро исчез в подворотне. Джинн снова сплюнул и сложил руки на груди: что сделано, то сделано, обратной дороги нет. Человечек оказался хитрее его и, хотя попался в ловушку вместе с ним, решил, что в третий раз джинну из плена не выйти.

– Беги, беги…, – пробормотал он на прощание. – Но учти: я завоюю этот мир и найду способ вернуться в реальность. И вот тогда тебе точно не поздоровится.

Он превратился в облако дыма и рассеялся по ветру.

Паренек очнулся и приподнял голову, услышав, что к нему кто-то подошел и встал напротив, скромно покашливая, привлекая к себе внимание. Явно, не милиция, решил он, ибо она привлекает к себе внимание другими, куда более действенными способами, игнорировать которые себе дороже.

– Кто там? – спросил он слабым голосом.

– Белая Горячка, – поздоровалась фигура. Паренек вытаращился на гостью, пригляделся, помотал головой, закрыл и открыл глаза. В стоявшей ровным счетом ничего не изменилось. Пришлось поворчать ставшим непослушным языком.

– А почему с косой и в черном?

– Халтурку на дом беру, – объяснила Горячка. Паренек икнул. – Ну, что, пошли, что ли, проверим, какой сорт водки вытекает из крана с горячей водой?

Он приподнялся и прислонился спиной к кирпичной стене. Голова сильно кружилась из-за того, что внутри до сих пор шел праздничный салют в честь исполнения желания.

– Зачем?

– Все так делают, когда со мной знакомятся.

– Да? Тогда пошли. Дай руку, – паренек поднялся, не забыв подхватить папироску. – Курнешь?

– Давай…

– С тех славных пор прошло почти пять лет, – договорил Дракар. – Я до сих пор живу здесь и, скажу честно, не особо и грущу. Приходится подрабатывать, чтобы не помереть с голоду, но работа у меня несложная, и постоянного присутствия на рабочем месте не требует.

– А джинн?

– Он подкупил многих из показываемых по телевизору чиновников и руководит миром на манер серого кардинала.

– А здесь вроде бы неплохо, – сказал Игорь. – Ничего катастрофического не произошло.

– Ты погоди, он себя еще покажет. Сейчас он просто не может развернуться во всю ширь, да и зачем ему заранее давать о себе знать в реальном мире? А, вообще, ты когда в последний раз смотрел телевизор?

– Недавно.

– И ничего там не заметил?

– А что я должен был там заметить?

– Вот-вот. И другие почти ничего не замечают, потому что он изменил телемир плавно и аккуратно, не желая спугнуть людей из реальности. В результате, люди в нормальном мире думают, что так и надо, а на самом деле он обустроил здесь все по своему вкусу: сплошные стрельбы, драки, скандалы – ему нравится только это. Ну, и еще он обожает смотреть на всяких безголосых певичек, которые умеют изображать нечто вроде танца живота или просто прыгают по сцене, как сайгаки. А еще у него есть агенты, которые наблюдают за недовольными и заносят их в черный список. Мужика видел, который со стиральным порошком бегает по домам? Маньяк тот еще, на дороге лучше не стоять! Джинн готов в любую минуту ринуться за захват реальности и, боюсь, в случае его успеха, телевизионные страсти покажутся нам раем небесным, по сравнению с реальными кошмарами! Одно меня успокаивало: не знаю, почему, но он не видит неразбитые экраны, и не может пробиться в реальность самостоятельно.

– Он не применял к ним свое волшебство, – предположил Игорь.

– Возможно. Но появился ты, и я понял, что случилось непоправимое: выход в реальность открылся, – Дракар вздохнул. – Знаешь, я сперва решил, что ты грешник и сбежал прямиком из Ада, но потом подумал, что черти не станут показывать им телевизор, да и костюмчик у тебя ничего, и на огне не подпален.

Перед скамейкой, где они сидели, появился крохотный столбик небольшого узкого смерча. Дракар и Игорь перестали разговаривать. Смерч разрастался, пока не вымахал под два метра ростом и не превратился в джинна. Асфальт под ним засыпался плотным слоем лепестков роз, а сам джинн сел прямо на воздух, закинув ногу на ногу.

– Ну, приветики! – вальяжно поздоровался он, с любопытством рассматривая Игоря. – Стало быть, ты и есть тот самый несчастливец, решивший занырнуть в телевизор в поисках богатства, славы и почета? Я так и знал, что найдется человек, который правильно поймет, что к чему, и воспользуется телевизором по назначению. Слушай, если не секрет – как ты до него добрался? По милости рядом с тобой сидящего человека он попал… ну, скажем, на территорию, куда живым хода нет.

– Секрет.

– Как знаешь.

– Что тебе нужно? – холодным голосом спросил Дракар. – Решил попортить мне нервы от большой скуки?

– А вот и нет! У меня для меня есть хорошие новости: его знакомый решил повоевать за телевизор, и во время жаркой битвы с конкурентом этот самый телевизор был перерублен пополам. Я свободен! Но это далеко не все!!! – джинн радостно засмеялся и пояснил причины радости. – Из-за того, что телевизор перерубили, телевизионный и реальный мир объединились! Представляешь, какой подарок мне на шесть тысяч триста восемьдесят седьмой год рождения?! Мне и захватывать почти ничего не надо. Основная часть управленцев – та, которая часто показывается по телевизору, давно мною подкуплена и окажет чисто символическое сопротивление. Остаются пустяки: захватить глубинку, избавиться от неподкупных и требующих слишком многого, избавиться от стихийной конкуренции, которая обязательно появится в первые дни неразберихи, и надавить на психику простым людям, чтобы они побыстрее приняли мое правление и не роптали. Я даже знаю, как это сделать: поставить колбасу по два двадцать, и все дела!

– А остальное? Так и останется по прежним ценам?

– Остальное? – недоуменно нахмурился джинн. – Про остальное речи не было!

– Тебе не под силу захватить всех! – Игорь развел руками. – Оглянись! Твоя магия много не сделает!

– А мне и не надо! Легковерным достаточно пообещать, а упрямых уговорит ваша собственная фантазия! – джинн горизонтально сложил ладони и поднял верхнюю на полметра. На нижней ладони одна за другой появлялись видеокассеты с фильмами народов мира. – Узнаете? В основном американские, но есть и другие.

Он повернул ладонь, и кассеты беспорядочно повалились на асфальт.

– Пространства совмещены, и это барахло, – он указал на кассеты, – будет происходить в реальности. Уже происходит. Вы умные люди и легко догадаетесь, чем это вам грозит. Я собрал кучи маньяков и убийц в свои войска в телемире, и они, будьте уверены, расстараются из последних сил, чтобы мне угодить и получить лицензию на охоту за людишками после того, как я захвачу мир. И не смотрите на меня так, как на жестокого убийцу! Разве я устроил утро стрелецкой казни и варфоломеевскую ночь? Вы сами. Я всего лишь довожу это дело до трилогии и делаю все, чтобы оно запомнилось не меньше! Я устрою Длинную Неделю Великого Джинна Грота! Упрямые потонут в потоке крови, а другие сами прибегут ко мне и вручат бразды правления, лишь бы я убрал маньяков из их жизни. И останется мне взять протянутые бразды и устроить планетарное государство со мной во главе. Ваши войска мне не преграда: никто из людишек не знает, как со мной бороться, и ваше оружие причинит вред вам самим!!! – голос джинна звенел от счастья и наливался металлом.

Дракар задумчиво потер подбородок, а Игорь мысленно проклял котлеты и чертей без чувства юмора.

– Страшно? – вопросил джинн, шевельнув бровями вверх-вниз. – Хотите, избавлю вас от переживаний?

– Это как это? – заволновался Дракар, чувствуя, что Смерть где-то близко. Джинн ответить не успел, потому что по улице пронесся дикий радостный вопль:

– Хоттабыч вернулся!!! – и они услышали раздавшийся следом за криком топот ног. Дракар и джинн посмотрели сначала друг на друга, а потом на повзрослевшего паренька, который бежал к ним, держа под ручку фигуру в черном со сверкающей косой. У Дракара екнуло сердце. – Ты куда пропал, я тебя пять лет ищу!

Джинн потемнел от злости: перебивать практически полновластного правителя планеты в минуту его мелкого триумфа!!!

– Ты чего мне дал покурить, не помню, хоть убей? – продолжал паренек, указывая на покуривавшую папиросу Горячку. – Пять лет не отпускает, а меня с ней никуда не берут, ни на работу не устроиться, ни в бар нормально не зайти, народ куда-то исчезает!!!

– Еще бы, с ее приходом… – вставил словечко Игорь.

Фигура в черном сильно затянулась, уменьшив длину папироски наполовину, выпустила из себя зеленый дым с желтыми колечками и добродушно улыбнулась в ответ.

– Тяжелый случай, – пробормотал Игорь.

– Иди отсюда! – рявкнул Дракар. – Дымить меньше надо!

– А я и не хочу больше!!! – заныл паренек. – Когда оно меня отпустит?!! Хочу читать книжки и заниматься спортом!!!

– Иди-ка ты… отдохни, может, пройдет! – посоветовал Игорь. – Или в психушку загляни, что ли?

Горячка затянулась и выпустила красный дым в синих кубиках. Игорь присвистнул:

– Как она это делает?

Паренек сделал жалобное лицо: его уже замучили этим вопросом.

– Это же Горячка, – объяснил он, – она и не такое умеет!!! А в психушке я был. Мы вдвоем там были. Главврач лично выгнал нас в три шеи, потому что у них изо всех кранов потек медицинский спирт, и больные с санитарами перепились так, что чертей увидели даже язвенники и трезвенники!

– Парень, лучше Белая Горячка, чем Холодная Синючка, так что, не возмущайся, – сказал Дракар.

Паренек ответить не успел, потому что джинн, долго перебивавший в уме, какую пытку применить к нахальному пареньку, и так ничего подходящего не придумавший, банально хлопнул в ладоши, и парочку куда-то сдуло.

– Короче, буду лаконичен, иначе не договорю до вечера, а у меня много проблем и без вас! – сказал Грот. – Дракар, ты ведь помнишь, что я обещал тебя убить, когда выберусь в реальность? Время пришло, а я привык выполнять свои обещания. Ну, приятно было познакомиться! Прощайте!

– А меня за что? – воскликнул Игорь. Дракар судорожно засовывал руку в карман костюма.

– А за компанию! – пояснил джинн и метнул в них сжатые в ладонях ножи. Они зазвенели, вонзившись в спинку скамейки по самые рукоятки, а джинн не поверил своим глазам: Дракар и Игорь исчезли.

Он скрестил руки на груди и вздохнул: неугомонный Дракар начинал его раздражать.

– Не люблю упрямцев, – угрюмо проговорил он, – Вечно усложняют жизнь себе и людям.

Он хлопнул в ладоши и растаял облаком дыма.

Путешествие сквозь параллельные миры – это верх мечты любого любопытного человека, не рвущегося в дальний космос. Иметь возможность встретиться с самим собой, чтобы сравнить, какое я живет лучше и заработать черную зависть – я похуже, или увидеть параллельные варианты фильмов в слабой надежде, что в параллельном мире современные голливудские блокбастеры умеют снимать интереснее, и что тамошние видеопираты не снимают копии в кинотеатрах. И что там есть потрясающий фильм со сверхпопулярным актером, существующий только там и нигде больше! Привезти его в свой мир, показать широкой публике и сказать, что всему виной наши видеопираты, научившиеся воровать еще не отснятые фильмы на несуществующие сценарии. А потом устроиться поудобнее и посмотреть, как заинтересованные лица будут искать крайнего и лечиться от несуществующих провалов в памяти.

Игорь с грустью откинулся на спинку стула: жаль, но это остается несбыточной мечтой, вместо которой ему подкинули выброшенный на адскую свалку способ путешествовать по телеканалам, где творится еще большее сумасшествие, чем в реальности. Мечта о том, что бы попасть в кино, частично сбылась. И какое счастье, что посчастливилось попасть не в экранную копию: мало того, что целый мир будет наперекосяк, так еще и звук будет таким, как будто герои говорят с ватой во рту. А к остальному человечеству, чтобы не было завидно и грустно, кино, благодаря стараниям джинна, пришло само, и теперь у всего мира наступили небывалые прежде дни и ощущения.

– Я дурею! Послушай, что вокруг нас происходит! – Дракар добавил звук телевизора. Ведущий четко поставленным голосом докладывал о последних событиях на планете. Джинн не обманул, и то, о чем он говорил, свершилось. Маньяки расползлись по земле, как тараканы. Хуже всего, как обычно, пришлось американцам: из маленьких тихих городков в глубине США к мегаполисам косяками потянулись разного рода мрачные типы с мотопилами, крюками и ножами, по лесам – по долам забегали в поисках друг друга Хищники, оборотни и другие злобно кусающиеся монстры, а так же противостоящие им всем отряды спецназовцев. Кто-то в глуши нарвался на зловещих мертвецов, кому-то повезло повстречаться с ведьмой из Блэр, а над крупными городами Америки повисли тарелки разношерстных захватчиков – инопланетян, одновременно прибывших на Землю со всех концов галактики и обнаруживших, что их количество в сотни раз превышает количество свободного места на маленькой планете. Спор инопланетных цивилизаций о том, кому она, собственно говоря, достанется, перерос от размахивания кулаками до бряцания оружием и превратился в глобальную битву в Солнечной системе, видимую невооруженным глазом в любое время суток при безоблачной погоде. На самих землян они еще не нападали, оставив их в качестве десерта, но взорванные и подбитые тарелки, падавшие непрерывным потоком то там, то тут, основательно попортили большие города, превращая их в не поддающиеся восстановлению руины. Единственным мирным представителем инопланетного разума, не пытавшимся оттяпать кусочек Земли в личное пользование, оказалась упавшая в Чебовцах девочка-космонавт Майя, но за ней и ее необыкновенным прибором устроили охоту, и она улетела обратно домой.

– А теперь о нашей родной стране! – сказал диктор. – Москва и Петербург подверглись небывалому нашествию джипов с новыми русскими, повсюду происходят криминальные разборки, а один из наших корреспондентов лично увидел практически одновременно в трех районах съемки известного криминального сериала с одними и теми же главными героями. Это тем более необычно, что корреспондент ехал с приличной скоростью, и занятым в съемках актерам невозможно было его обогнать при всем желании.

– Как ты нас перебросил? – в седьмой раз спросил Игорь. На первые шесть вопросов Дракар отбился мало объясняющим ответом: скоро узнаешь. Сейчас он молча открыл дверцу шкафа и достал дистанционку.

– Держи! – он кинул ее Игорю, – Она точно такая же, как и моя. Мое секретное оружие.

– В смысле, оружие? – Игорь с интересом осмотрел пульт. – Внутри миниатюрный боевой лазер? А батарейками перезаряжать после каждого выстрела, или как?

– Когда разрядятся, – сказал Дракар. – Это не боевое оружие, а спасательное. С его помощью я переключил нас со скамейки на задний фон программы другого канала. Держи его при себе постоянно, иначе тебя будет перекидывать из канала на канал помимо твоей воли в самое неподходящее время. Вот запасные батарейки, на всякий пожарный. Меня самого кидало по каналам до той поры, пока я не решил попытать счастья и не отнестись к телемиру, как к объемному телевидению вокруг себя, и не купил пульт. Помню, не выдержал и прямо в магазине переключился. Продавец и покупатели за мной были в шоке, когда я пропал, а потом вернулся. Я забрал сдачу – я мог бы забрать и целую кассу, настолько всех выбило из колеи – и переключился из магазина, от греха подальше. Единственный минус переброски заключался в том, что ты, как и прежде, не знаешь, куда именно попадешь, но спонтанной переброски можешь не опасаться. На другой кнопке может быть все, что угодно: кино, реклама, или беседы в студии. Главное, быть готовым ко всему и не терять чувства юмора, – добавил он и рассказал, как попадал в боевики и уходил из-под пуль в последние секунды, или как попадал в фильмы ужасов или комедии. – Комедии – это самое лучшее времяпрепровождение, лишь бы она не была тупой и скучной. Закинет в иностранный фильм – ничего страшного, голоса звучат дублированные или закадровые. На крайний случай – наш любимый гнусавый переводчик постарается и разъяснит, кто о чем болтает.

Игорь загрустил.

– Всю жизнь бегать от джинна по каналам? – спросил он. – Меня надолго не хватит. У меня семья. Я не хочу видеться с ней, как Штирлиц, даже в том самом кафе и под ту самую музыку.

– Сделай ход конем: сразись с джинном! При любом исходе сражения твои нынешние проблемы останутся в прошлом.

– Как? Завербовать Супермена в качестве личной армии? Воевать с джинном голыми руками бесполезно, с тем же успехом некто Дон Кихот независимо от нас давным-давно вел борьбу с мельницами. Господи, страшно подумать, что первоначально я всего лишь хотел пожарить котлеты…

Ведущий новостей растворился в шуме помех, и вместо него появилось лицо сострадающе глядевшего на публику джинна. После последней встречи в парке с ним произошли некоторые внешние изменения. Теперь он был не в своем привычном сумрачно-красном атласном халате, а сидел в строгом костюме-тройке и без украшенной рубинами чалмы, за которой, как теперь выяснилось, находились черные волосы без малейшего намека на появляющуюся седину. Дракар закашлялся, когда его узнал, а джинн полным горечи и сопереживания голосом зачитал с бумажки текст собственного сочинения:

– Сограждане, друзья! Над миром повисла ужасная угроза! Несколько часов назад мы стали свидетелями нападения на нас ужасающих монстров, казалось бы, навсегда спрятавшихся в темной бездне человеческой фантазии. Ближний космос заполонили агрессивные инопланетные захватчики, которые делят, межу прочим, нашу с вами планету! Американский Белый Дом, готовый на все ради защиты собственных интересов, до сих пор не может дать внятный ответ ни на один вопрос! Мало того, оттуда до сих пор не поступило ни одного приказа, потому что самое сердце звездно-полосатой демократии поразило нашествие ста восьмидесяти трех президентов, каждый из которых утверждает, что именно он единственный законно избранный народом. Мой вам совет, – джинн выразительно помолчал, вгляделся в текст, и апокалиптическим голосом выдал: – Переходите на евро!

Дракар и Игорь переглянулись. Дракар почесал затылок.

– Что-то я не понял: он вломился в эфир ради этого призыва?!! – растерянно протянул Игорь.

– А что, своевременное замечание! – возразил Дракар. – Только мне непонятно, в честь чего он начал речь с душераздирающего предисловия об угрозе миру? И, вообще, с чего это он озаботился обменом валюты? Успел обменять свои золотые на современную наличность и боится ее потерять?

Джинн тем временем сбился с сострадания на недоумение, мысленно задавая себе два жизненно-неважных, но интригующих вопроса: что такое евро, и как упоминание о нем очутилось в его тексте?

Оператор снимал его крупным планом, и джинн заставил себя оторваться от внеплановых раздумий, вспомнив, что четырехбуквенным словом называется сравнительно новая европейская валюта.

– Прошу прощения! – классическим дикторским голосом извинился он, – это сбоку приписал карандашом какой-то маньяк в студии. Он будет уволен. Мой вам совет: не паникуйте и не буяньте! Это не конец Света, а всего-навсего слабенькое светопреставление. Ваши власти всех уровней давным-давно устарели, и установка новых драйверов чиновничества к ним больше неприменима…

Он заморгал, вникая в смысл того, что произнес. Но сволочь оператор упорно снимал его крупным планом, и джинн решил дочитать изуверский текст, а с юморными составителями его обращения разобраться после эфира. Ведь хорошо смеется тот, кто обладает властью. А кто смеется последним – тот тупой.

– Установленные в мире системы демократии, капитализма, социализма, феодализма и разного рода виндоусов устарели и заполнились лишним хламом настолько, что требуют полного переформатирования общества и установки новой системы нашего общего существования!

– Он еще и прикалывается… – пробормотал Дракар. – Хакер. Взломал, понимаешь, стратегию «человечество» и меняет ее по собственному усмотрению.

– Интересно, что будет, когда об этом прознает хозяин программы?

– Ну, потянуло тебя в дебри…

– А что такого? Чертей я уже видел. Значит, и он существует.

Джинн объяснял свои действия в открытую, разумно не упоминая про то, что нынешние напасти наслал он сам.

– Я готов установить вам новую систему! В качестве оплаты за работу мне нужна самая малость: управление миром. Я достаточно могущественен и богат, и не буду просить у вас денег. Обещаю, что наведу порядок и осчастливлю каждого по мере возможности и согласно его отдачи на благо нового мира.

– А он точно юморист! – воскликнул Игорь. Развить тему не позволил стук в дверь. Дракар хотел встать, но Игорь жестом показал на телевизор: стучали там. Джинн отвлекся от чтения текста и повернул голову. Невидимый отсюда человек отдал честь и достаточно громко, чтобы уловили микрофоны на пиджаке джинна, отрапортовал:

– Ваш приказ выполнен! Потрошители готовы напасть на Лондон сегодня ночью! Призрак коммунизма мы так и не нашли, хотя прочесали всю Европу вдоль и поперек, зато отыскали три тысячи обычных. Они рвутся в бой прямо сейчас!

Джинн застыл с раскрытым ртом, но глаза в камеру все-таки скосил. Что было дальше, прильнувшая к экранам публика не увидела: на экраны вернулась крупная рябь с неизменным шипением в качестве звукового сопровождения. Игорь убавил звук.

– Надо бы ему сказать, что у нас в такие моменты принято показывать «Лебединое озеро».

Снова джинн. На этот раз без бумажки, и вид уже не просто сострадальческий, а злобно-сострадальческий: душу джинна переполняли самые разные эмоции. Принесшего не к месту радостную новость неизвестного, по всей видимости, больше не было в студии. Более чем вероятно, что он уже присоединился к отряду из трех тысяч привидений в качестве три тысячи первого.

– Мои злобные враги и здесь не дают мне прохода! – возвестил он, объясняя прозвучавшую речь о призраках. – Ничего, мы выдержим и переживем их наглые позорящие выходки, главное – быть вместе!

Заиграла торжественная музыка.

– Не зря его в кувшине запечатали! – Дракар выключил телевизор. Игорь положил пульт в карман пиджака, – Поставить наших оборотней в погонах против его в гражданском, еще посмотрим, кто к кому сдаваться пойдет!

– Что будем делать? Ждать, пока он найдет нас и убьет?

– Искать выход.

Из разрезанного телевизора повалил черный дым. Антон позабыл про дуэль и бросился за водой: если квартира загорится, то через два часа от дома останется обгоревший остов – перекрытия были деревянными. Новые квартиры жильцам вряд ли предоставят, скорее всего, выдадут крохотные комнаты в общежитии, а лично Сергею предоставят комнату предварительного, а потом и постоянного заключения, увидев, сколько обгоревшего оружия хранилось в его квартире.

В ванной уже стояло два ведра: перебои с водой в старом районе – обычное дело: трубы ржавые, и менять их никто не торопится, предпочитая пустое сотрясание воздуха громкими лозунгами о постоянной работе над улучшением качества жизни населения. Антон подхватил оба.

И вылил первое в уплотнявшийся дым, яростно заругавшийся в ответ и превратившийся в облитого толстенького мужика в красном атласном халате. Джинн побагровел, и вода на нем превратилась в пар, поднимаясь к потолку и окутывая комнату мистическим туманом.

– Вы совсем озверели, человеки!!! – возмущению джинна не было предела, – Что за грубые манеры: мочить водой незнакомых джиннов! Хорошо, хоть утопить не вздумали, как в прошлый раз!!!

– Ты кто такой? – выпалил Петр, чтобы разогнать нарастающий из глубин подсознания страх. – И как попал в чужой телевизор?

– Я – джинн Грот, заключенный в этот телевизор одним нахалом!!! Трепещи передо мной, невежа!!!

Петр за словом а карман не полез.

– А я – Петр Три Миллиона Двести Двадцать Седьмой!!! Сам трепещи!!!

– А я – Антон, – запоздало среагировал Антон. Джинн перевел на него свирепый взгляд, Антон опомнился и спрятал ведра за спиной. – Трепещать не обязательно.

Из коридора появился шатающийся Сергей. Увидев джинна, вместо ног у которого до сих пор был дымный хвост, он поморгал, напрягая зрение, но ног так и не увидел. Зато не проморгал мушкет у своих ног, за который и схватился, едва не упав на пол. Нацелился на Петра и стал искать пальцем курок, но Петр, вместо того, чтобы выполнить приказ, скорчил презрительную рожу и покрутил пальцем у виска. Сергей сузил глаза, скорчив убойную рожу, и нажал на курок, но грохота не услышал и последствий выстрела не увидел. Он нажал еще раз, опять не увидел никаких изменений, призадумался, обхватил ствол ладонью, ощупал его, не поверил, и повернул мушкет к себе боком, чтобы убедиться в том, что по ошибке не схватил швабру с торчащим сбоку гвоздем. Оказалось, не схватил, но мушкет стрелять категорически отказывался: на длинном и непривычно загнутом для современного человека фитильном замке серпентине был фитилек, который требовалось зажечь перед выстрелом. Он чертыхнулся и зашарил ладонью по карманам.

– Антон, зажигалка есть? – спросил он, не обнаружив свою. Все трое глянули на него с видом абсолютной безнадежности.

– Мужик, дай, я тебя еще разок стукну! – предложил Петр, – Тебе мозги на место вернуть надо.

– Лучше добить! – выдвинул свою идею джинн. – Моя подойдет?!

Он вдохнул полную грудь воздуха и выдул из себя короткое облачко прозрачного желтого пламени. Попавший под пламя Сергей издал испуганный вопль и, слегка подпаленный, рухнул на пол и выронил мушкет с загоревшимся фитильком. В джинна полетела вода со второго ведра. Сергей открыл глаза с прилипшими друг к другу опаленными ресницами, подхватил меч и, дождавшись негативной реакции джинна на вторичное обливание, бросился на него, желая отомстить за спаленную шевелюру и волосы на лице, но джинн увернулся, и меч насквозь пронзил старую кирпичную стену. Грот с размаху ударил его в грудь, Сергея отбросило к стене, а Грот подхватил прислоненный к окну топор и швырнул его в неудавшегося убийцу, намереваясь покончить с нахалом раз и навсегда. Но тут выстрелил удачно задетый Сергеем за серпентин мушкет, утопив комнату в дыму и попав по топору, искривив траекторию его полета. Топор вонзился в стену в сантиметре от правого плеча запоздало испугавшегося Сергея, мушкет от мощной отдачи улетел в коридор, а малознакомый с огнестрельным оружием Грот пережил несколько секунд паники, когда простреленная отскочившей от топора массивной пятидесятиграммовой пулей стена рядом с ним частично рассыпалась обломками кирпичей.

– Стоп!!! – прокричал Петр, останавливая нежелательное развитие событий. Здесь произошло слишком много непонятного, чтобы закончиться банальным мордобоем. Джинн отшатнулся. – Никто ни от кого не трепещет и не мнит себя небесным светилом!!! Джинн, ты откуда такой взялся?!! Разве ты не знаешь, что джинны должны жить в кувшинах или волшебных лампах Аладдина, а не в современных телевизорах?!!!

Растерявшийся джинн отодвинулся от Петра к телевизору и пробурчал:

– Он меня еще учить будет! Куда запустили, там и живу!

– Что значит, запустили?

– А то и значит! Выпустили из кувшина и заставили перейти сюда!

– Между прочим, если ты джинн, то должен исполнить три желания, а не воевать со своими спасителями!

– В честь чего? – искренне удивился джинн. – Много чести оказывать волшебные услуги первым встречным. Я свободный джинн, и не подчиняюсь выдуманным человеческими сказочниками правилам. Имейте в виду, что я могу оставить от вас пустое место! А теперь уйдите с глаз моих, пока я не превратил вас в земляных червяков! А мне пора.

Он открыл окно и собрался выпрыгнуть с третьего этажа.

– Минутку! – остановил его Петр. – Правила, выработанные тысячелетиями, никто не отменял.

Джинн остановился на половине восхождения на подоконник – на батарее.

– Кто вырабатывал, тот пусть и исполняет! – сердито ответил он. – Я не желаю связываться с человеками. Вы думаете о себе слишком хорошо, чтобы уважать остальных. И скажи этому обливальщику, пусть не стоит с раскрытым ртом и ведром в руке. Мухи не дремлют.

– Эй, постой! – опомнился Петр. – Где Игорь?

– Не знаю такого. Что за тип?

– Это его телевизор.

– Правда? – заинтересовался джинн, сменяя гнев за любопытство. – А где он его взял, если не секрет?

– Черти подарили.

– Сами? Добровольно? – переспросил джинн, уточняя. – У него там родственники?

– Я тоже так думал, но подробности мне неизвестны.

– Ладно, как увижу, спрошу, – пообещал джинн.

– А желания? – не хотел отступать Петр.

Джинн отрицательно покачал головой: раздумывая над своими освобождениями и пленениями, он все больше склонялся к мысли, что со своими освободителями лучше вообще не иметь никаких дел. Исполнять их желания? Фигу им, а не желания! Воевать? Обязательно придумают новую хитрость и заманят в очередную ловушку, лучше их проигнорировать, не вступая ни в какие переговоры. Открыли кувшин, в смысле, телевизор, спасибо, всего хорошего, приятно было не знакомиться. Впереди непочатый край работы: надо захватить и обустроить реальный мир по своим мечтам и желаниям. Хватит горбатиться на чужого дядьку. Исполни им то, исполни им это. Улучшение жизни надо начинать с себя, люди сами так и поступают.

– Всего наилучшего! – попрощался он, спрыгивая с подоконника и растворяясь в лучах вечернего солнца. Петр подошел к окну, перед ним проявилось лицо джинна. – А в каком районе живут ваши руководители?

– Глупый вопрос! – Петр показал в сторону заходящего солнца, – В районе Светлого Будущего, дом три!

Лицо стало прозрачным и растаяло.

– Неужели найдет? – подумал вслух Петр, закрывая окно, поворачиваясь к Антону и вытягивая в его сторону свой меч. – А теперь рассказывай мне без утайки все, что знаешь!

Антон выронил ведро.

– Я… я знаю, что я ничего не знаю! – поведал он, раздумывая, как бы успеть схватить лежавшее под ногами оружие и суметь остаться в живых. – Подробности нужны?

– Не надо! – остановил его Петр. – Перейдем от высказывания древних философов к сегодняшнему дню. Вот тебе мой безвозмездный рецепт счастья: возьми то, что забрал из квартиры и верни это на место. Завтра приеду, проверю. Если нет, ты меня знаешь. Если нет, то узнаешь. И напарнику завещай…, в смысле, передай. Так, а телевизор собери. Склей, там, или запаяй чем-нибудь, но завтра… в общем, ты в курсе.

Телевизор на их глазах подсобрался и растаял в туманной дымке. Антон вопросительно посмотрел на Петра. Тот потер подбородок, задумавшись над неожиданным поворотом дела.

– Ладно, телевизор оставь себе, – разрешил он. – Но остальное вернешь.

Он сунул меч в ножны, подхватил шкатулку, аккуратно положенную в угол, в качестве компенсации за моральные издержки и вышел из квартиры. Его никто не остановил.

«Ока» взревела тигром, выезжая со двора, а Петр погрузился в глубокие раздумья: почему Игорь сразу не сказал, что в телевизоре обретается джинн? Думал, что ему не поверят?

По идее, правильно думал, но сказать все-таки мог. А то расхвалил непричастных чертей, что они доллары сумками раздают, потому что не знают, как от них избавиться, прямо завидки за душу берут.

И чего он в телевизоре потерял?

Музыка в радиоприемнике оборвалась на половинке жизнерадостной ноты. Он постучал по панели, подумав, что приемник забарахлил, но…

«Внимание! – голос, раздавшийся по музыкальному радио, был на удивление пессимистичным и настолько удрученным, насколько это вообще было возможно. – Передаем срочное сообщение: страны всего мира охвачены небывалой паникой: один за другим исчезают правительства, президенты, монархи и прочие властители. В Москве исчезли Кремль и Белый Дом, а также здание городской мэрии. Крупные города сообщают о том, что здания администраций тают на глазах, как миражи, не оставляя после себя никаких следов. Мы призываем население не паниковать и оставаться спокойным…»

– Нашел-таки… – прокомментировал Петр, – Ну-ну!

«Самопровозглашенные руководители и поставившие себя на роль временно исполняющих обязанности президентов тоже исчезают, едва успев подписать изданный самими собой указ о собственном назначении! Однако, поступили сведения, что на местах остаются отдельные руководители, объединенные странными высказываниями о переходе под подчинение неведомого Правителя!»

– А это уже плохо, – Петр переключил скорость, разгоняясь по пустующей трассе. В президенты подаваться пока что не стоит. – Хотя, почему плохо?

Он набрал знакомый номер.

– Михаил Алексеевич?

– Чего надо? – отозвался хмурый голос.

– Вы еще не посягали на верность некоему Правителю?

– Кому-кому??? – не понял Михаил Алексеевич. Потеря невиданной суммы денег оказалась для него невосполнимой утратой, и он полностью погрузился в депрессию, отключившись от внешнего мира. – Что ты несешь, му-му? Верни мои деньги!

– Так, вы не в курсе! Отлично! Не желаете ли, в таком случае, стать мэром нашего города, пока другие не уложили на лакомое кресло свою заднюю конечность?

«Только что мы получили послание от неизвестного, сообщившего нам, что он готов помочь людям обрести покой и просит взамен всего лишь безграничную власть над миром. Трансляция сообщения ведется в прямом эфире по всем каналам обычного и спутникового телевидения».

– Еще один доброхот пожаловал, – задумчиво прокомментировал предложение Михаил Алексеевич. – И чего это я такой популярный в последнее время? К твоему сведению, моей задней конечности неплохо лежится и на ее нынешнем руководящем месте…

В трубке послышался чей-то далекий голос. Петр услышал, как Михаил Алексеевич переспрашивает у арнольдычей:

– Кого там нелегкая прислала? – и, крайне недовольный, приказал выпроводить посетителя. После этого в трубке зашумел сильный ветер, послышался звук падения сотового на стол, и… в эфире наступила тишина.

– Алло!!! – повысил голос Петр, – Ты куда сдулся? Эй!!! Я прощаю тебе мои долги!!! Ау!!!… Тишина.

Он довольно потер ладони.

– Круто! Еще одним руководителем меньше!

Жаль, не успел уточнить, что стряслось с деньгами. Хотя, какая теперь разница? Это был неправильный телевизор, и деньги тоже неправильные. Пусть катятся туда, откуда появились. Успел вот потратить шесть пачек денег – и порядок! Главное, чтобы черти не устроили подсчет наличности и не устроили поиск недостающих долларов. Если Игорь на самом деле взял их у чертей, а не в телевизоре. Наверняка ведь за ними в телевизор и забрался.

– Неужели пошел собирать обещанную тысячу сумок?! – ахнул Петр. Выходит, человек томится в телевизоре из-за его личной просьбы?

На ясное небо лениво наползали черные грозовые тучи, и уже слышались далекие раскаты грома. Зазвонил сотовый. Петр глянул в экранчик – номера не было.

– Алло? – сказал он, – Сумеречная зона?

– Готовьтесь… – зловеще прошептал отвратительный голос, и в сотовом отчетливо зашипело. Петр переложил телефон с правого уха на левое, но гром грянул совсем близко, и разговор оборвался на полуслове. Логотип компании сотовой связи пропал, появилась надпись «выбрать сеть».

– Похоже, телеграф захвачен, – с недовольством сказал он и только теперь заметил, что на дороге стоит гаишник, подающий сигнал остановиться. Петр неохотно притормозил, остановился у обочины и опустил стекло.

Гаишник представился.

– Вы нарушили новые правила дорожного движения! – объяснил он, рассматривая водительские права, – Во время поездки водителям запрещено разговаривать по сотовому. Штраф – пятьсот рублей.

– Сколько?!! – не поверил Петр.

– Шестьсот.

– Сколько-сколько?

– В сумме – тысяча сто! – умения складывать большие суммы в собственный карман стражу левопорядка было не занимать.

– Охренеть можно, – разозлился Петр, – Служивый, я позвоню твоему начальству!

– А его больше нет! Теперь сам себе начальник! – доложил гаишник самую радостную для него весть, после чего задул сильный ветер, и счастливый гаишник растворился в воздухе. Петр дернулся и успел подхватить права, прежде чем они упали на мокрую землю.

– Вы так любезно самоустранились! – похвалил он исчезнувшего, – Я прямо слов не нахожу.

«Ока» плавно тронулась с места.

В этот вечер на планете было неспокойно. Джинн решил помочь народу принять правильное решение побыстрее и устроил жуткую непогоду в еще не подчинившихся районах. С наступлением восьми часов вечера небо над городами и поселками, озерами и морями затянулось грозовыми тучами, и ровно в девять пошел жуткий ливень. Молнии каждую секунду разрезали темное небо ослепительными кривыми, смысл которых оставался тайной чертивших его небесных инженеров, а грохот стоял такой, как будто чертили эти графики в авральном режиме и где-то постоянно ошибались и спорили. В каждый крупный город он направил по отряду киношных маньяков. Они должны были наглядно продемонстрировать, что джинн не будет церемониться с недовольными. И показать, во что они превратятся, если не примут правильное решение.

Брать власть в свои руки в современном мире оказалось совсем несложно: ради больших денег в собственный карман многие власть придержащие были готовы выполнить любое желание новоявленного Правителя.

Даже скучно становилось.

…В центре России, в секретной войсковой части два солдата сосредоточенно набирали секретные коды, а набрав их, одновременно сняли с шеи висевшие на серебристых металлических цепочках ключи, открыли замки доступа, нажали на красные кнопки и дружно рванули с места наверх, на свежий воздух.

Тридцать ракет «Тополь-М» вылетели из подземных шахт, располосовав темнеющее небо белыми полосками, и устремились прямиком на территорию погрузившихся в киношных хаос Соединенных Штатов. Солдаты ударились ладонями и побежали обратно. Тот, что добежал первым, схватился за трубку телефона, набрал номер американского президента и выпалил хитрым-хитрым голосом:

– А теперь ты испытай неизведанное от трех ирисок «Ме…

Игорь вздохнул, утихомиривая разгулявшуюся фантазию.

– Придумается же такое, – пробормотал он, сердито посмотрев на включенный телевизор. Показывали разную дребедень, перемежая ее экстренными выпусками новостей, обычными выпусками рекламы и блоками самоагитации прибирающего к рукам города и страны довольного джинна. Карта мира, показываемая в каждом из выпусков, неуклонно заполнялась примитивными бумажными флажками с обозначениями территорий, отошедших под его владения.

Земля полнилась слухами, монстрами и стихийной, резко убывающей в количестве после столкновения с монстрами, оппозицией.

К вечеру успели исчезнуть и передравшиеся между собой инопланетяне: проигравшие – как уничтоженные, а победители – как победители, самостоятельно принявшие на себя миссию руководства людьми. На память оставшемуся в стороне человечеству о кратком контакте с боевым внеземным разумом остались пропаханные подбитыми летающими тарелками (из прочных космических сплавов, время изучения которых когда-нибудь, да подойдет) земля, асфальт и не особо целые небоскребы.

В тех районах, руководители которых один за другим принимали власть джинна, улучшалась погода, кровожадные монстры переставали гоняться за каждым встречным – поперечным и начинали охоту на недовольных, уходя под покров ночи и возвращаясь к излюбленному классическому способу работы. По большому счету, джинн был доволен происходящим, потому что захват шел по заранее намеченному плану, и люди делали именно то, что он от них и ожидал, пронаблюдав за их телевизионной жизнью в последние годы.

Однако, к ночи у джинна возникло несколько проблем. Во-первых, он подсчитал, какое количество начальников ему нужно, и загадал себе желание уничтожить всех остальных. Но объем исчезающих начальников оказался намного больше предполагаемого, и тратившаяся на их ликвидацию волшебная сила джинна упала почти до полного нуля, чего ему раньше даже в страшном сне не могло привидеться. При всей катастрофичности ситуации его заело любопытство: он никак не мог взять в толк, откуда их столько взялось, и как должен вкалывать простой работяга, чтобы прокормить их всех?

Вызванный на доклад визирь смиренно просветил его о том, что начальство среди людей во все века являлось не профессиональным статусом, а призванием души. Последний пьяница, не взирая на свой статус изгоя общества, мог считать себя великим начальником в своей родной среде, и заклинание захватило миллионы ему подобных.

Во-вторых, пропадать в никуда стали толпы завербованных им в телемире монстров. К примеру, когда отряд с бензопилами уничтожил население небольшого города в глубинке США, отпраздновал победу и объявил себя новыми хозяевами территории, задул сильный ветер, и город из обычного окончательно превратился в пустой и призрачный, без признаков какой бы то ни было разумной жизни.

Пропали считавшие себя великими супергерои и суперзлодеи, сгинула толпа американских президентов, включая киношных и одного настоящего, и только вечно выплывающий из любых передряг Чубайс до сих пор исхитрялся независимо от джинна управлять РАО ЕЭС. Никуда не пропали только те злодеи, которые приняли его предложение перейти к нему на службу.

В третьих, оставалась проблема существования Дракара и Игоря. Эти двое стоили друг друга: если первый раз за разом умудрялся перехитрить джинна, то второй исхитрился достать телевизор прямиком из ада, на что у нормального человека не хватит ни ума, ни смелости. Таких находчивых надо либо брать к себе в команду, либо избавляться. Лучше избавляться, а то за спиной начнут химичить, проблем не оберешься.

– До шести часов остаешься за хозяина! – объявил джинн визирю. – Я на инспекцию владений.

Дракар стоял у окна и задумчиво смотрел на то, что творилось на улице. Город мрачнел прямо на глазах. С деревьев срывало листву, и серого цвета туман опускался сверху, закрывая верхушки зданий. Бесчисленные рекламные растяжки и плакаты меняли прежние надписи и рисунки на призывы и требования джинна покориться светлому будущему. Самым интересным среди изменившихся рисунков стало изменение на большом щите перед домом рекламы магазина обуви там появились фотографии Игоря и Дракара: под их мрачными физиономиями горели огненные буквы: «Разыскиваются за антиправительственный мятеж!»

– Вот она, долгожданная слава! – саркастически усмехнулся Игорь. – Настырный джинн: не нытьем, так капаньем. Решил поймать нас чужими руками, думает, мы забьемся в нору от страха! Будем подбирать маскировку, или выйдем под открытыми знаменами? Наш народ любит обижаемых.

– Не настолько, чтобы терпеть издевательства джинна.

– Не настолько, – согласился Дракар. – Именно поэтому я и спрашиваю. Этому дымчатому гаду некогда нас ловить – седьмое интервью дает!

Грот сидел в уютной, отделанной по последнему джиннову слову студии и хвалился отстроенным к утру новеньким дворцом. Красотища – плеваться хочется, особенно, когда знаешь, что она тебе не принадлежит и принадлежать не будет. Интервью у взошедшей на престол мегазвезды брал задохлик-полуджиннок, прежних ведущих не было видно даже в титрах. Джинн вовсю нахваливал новое строение и заставлял оператора крупным планом показывать любую мелочь, украшавшую дворец.

– Пижон! – коротко охарактеризовал его Игорь.

– Ну, после тысяч лет жизни в барачном кувшине без права выхода в свет…, – Дракар слабо усмехнулся, – я бы тоже любовался своим новым роскошным жильем.

– У нас скоро тоже появится новое жилье, – сказал Игорь, – на приличной глубине, с ручной отделкой земляных стен, с оградкой и венками от соболезнующего джинна.

– Похоже на то, – кивнул Дракар. – Я не нашел ровным счетом никаких данных о том, как уничтожать джиннов. Даже призрачных намеков нет. Мы бессильны его убить, и нам остается бегать по каналам.

– Мы побежим другим путем!!! – изменил классическую фразу Игорь, вспомнив про свою мечту, которой не дали свершиться два домушника. – Ищи кассету «Назад в будущее»!

Дракар непонимающе нахмурился.

– Мы одолжим у профессора Машину Времени, полетим в прошлое и поменяем его в свою пользу.

– Как? Чтобы попасть в кино, надо выйти из телевизора, включить кассету и снова в него забраться. Где ты будешь искать выход?

– Ты кое-что позабыл, Дракар! – Игорь достал из-за дивана и положил на колени новенькую, в красочной полиэтиленовой упаковке со штрихкодом, импортную кувалду. – Я сделаю то, что хотел сделать с самого начала. И горе тому идиоту, который встанет на пути моей кувалды!

Экранов в надвигающемся на город тумане было не густо. За час путешествия они увидели двести семь плакатов с собственными лицами и надписью под плакатом «разыскиваются», триста семьдесят призывов подчиниться новой силе и власти, и всего один экран, который вспыхнул на сером пространстве неправдоподобно цветным пятном, но оказался слишком далек и успел переместиться в другое место прежде, чем Дракар и Игорь успели пробежать половину расстояния.

– Мало сегодня фильмов идет! – Дракар остановился, чтобы отдышаться. – Везде показывают джинна. Все экраны там.

– Неужели никто даже видик не смотрит? – обратился к небу Игорь. Виды унылого неба подсказал правильный ответ.

Осыпавшуюся за ночь пожелтевшую листву швыряло вихрями по поблекшим и помрачневшим аллеям. Прохожих им попалось ровно в пять раз больше, чем экранов, и каждый из них торопливо шел в полном одиночестве, словно кого-то боялся.

По дороге пролетел джип с экраном перед ним.

– Что я тебе говорил! – обрадовался Дракар. – Есть еще храбрые мужики в наших селеньях, им джинн и даром не сдался!

Они оживились, но попуток, которые можно было тормознуть и броситься на них в погоню, на дороге не было. Не было и встречных, которых можно было бы переделать в попутки. Пришлось воспользоваться стоявшими у дороги пустыми машинами. Игорь рванул к ближайшей легковушке, которой оказалась новенькая «Волга», и кувалдой выбил боковое стекло. Открыл дверцу, проскочил на место пассажира и дождался, пока Дракар сядет на водительское кресло. Дракар подбежал и шустро сел в кресло.

Оба в глубокой задумчивости уставились на замок зажигания.

Повисла тишина.

– Ну? – нарушил молчание Дракар. – Что дальше?

– Как, что? – удивился Игорь, – Заводи, и поехали!

– Я не умею.

– Как, не умеешь? – изумился Игорь, – Ты в телемире намного дольше меня, должен с закрытыми глазами знать, за какие провода надо дергать, чтобы машина завелась!

Дракар оторопел.

– Я похож на угонщика?! – воскликнул он.

– Нет, но здесь кино, а в кино это все умеют!

– Извини, я редкое исключение.

– Значит, уйдет экран!

– Еще найдем! – Дракар опустил козырек. Место, где обычно припрятывают запасной комплект ключей, оказалось пусто. – Какая-то антикиношная машина.

Игорь зашарил в бардачке.

Аналогично.

– Пошли отсюда! – мрачный, как сама смерть, сказал Игорь. Он открыл дверцу и выбрался из машины, и тут его сзади похлопали по плечу, и тихий вопросительный голос вежливо поинтересовался, нет ли рядом Хоттабыча, чтобы тот забрал Горячку назад?

Игорь, чудом не поседев от сумасшедшего прилива адреналина, медленно повернул голову, чтобы убедиться в правильности своих подозрений. Так и есть: знакомая парочка. Трезвый, как стеклышко, паренек и Белая Горячка в не свойственном ей наряде. Откуда их только черти принесли?

– Хоттабыч нынче не тот пошел! – ответил он на вопросительный взгляд паренька. – Но я могу тебе помочь, если ты скажешь мне, как завести вот эту машину без ключа.

Паренек хмыкнул, выдрал провода из панели и несколько раз дотронулся белым проводом до синего. «Волга» загудела.

– Сразу видно, профессионал! – похвалил Дракар.

– Да вы что, мужики? – удивился паренек: какой профессионализм, когда тут каждый второй знает, что к чему? Но тут до него дошло, – А-а-а!!! Вы в первый раз, правда? С почином!

Дракар побагровел.

– Любые провода соединяй, все-равно заведется… Эй, а что ты такой красный?

Игорь обратился к верной спутнице алкоголиков.

– Слышь, Горячка, хочешь составить нам компанию? Но учти, мы объявили сухой закон на время джиннсовщины, и от нас пьянок не дождешься!

– Да, запросто! – не стала отказываться Горячка. – А то с ним уже надоело, постоянно жалуется, как будто меня к нему насильно приставили.

– А разве нет? – спросил Дракар. – По-моему, именно так все и было.

– Не помню, – отозвалась Горячка. – Давно было.

– Садись назад! С нами веселее будет! – предложил Игорь, видя, что еще немного, и подбирающийся к точке кипения Дракар ненароком причинит пареньку «нанесение побоев» за случайное оскорбление. – А ты, приятель, мотай отсюда, пока не поздно! – и кивнул в сторону Дракара. – А то он передумает!

Паренька дважды уговаривать не пришлось. Он помог Горячке сесть, и драпанул так, как будто джинн охотился именно за ним.

– Куда едем? – поинтересовалась Горячка, удобно устроившись на заднем сиденье и выбросив на дорогу бычок от папироски.

– На ту сторону Земли, в новый свет! – сказал Игорь. – Только ты, это, косой в салоне не размахивай, а то попадем не совсем в тот свет, в который собираемся.

– Будем водопроводную воду пробовать? – полюбопытствовала Горячка.

– А чего ее пробовать? – удивился Дракар. – Наливай и пей. Если хлоркой не отравишься.

– А моей жене нравится, – сказал Игорь, – она говорит, отбеливатель добавлять не надо.

– Русские народные хитрости… – уважительно прокомментировал Дракар. – Обожаю Россию – везде плюсы отыщут.

– Значит, так: я буду смотреть налево, а ты направо, – распределил обязанности Игорь. – Ищем экраны и не теряем надежды.

– А за дорогой кто следить будет? – поинтересовался Дракар. Они уставились друг на друга и одновременно повернули головы на заднее сиденье.

Горячка приподняла голову.

«Слава Богу, здесь есть ремни безопасности!» – думал Игорь. Пересев на заднее сиденье, они уступили Горячке и ее поддельной, но не менее острой, косе передний ряд. Первые минуты поездки он не следил за дорогой, а держался за ручку, стараясь не вылететь с сиденья вместе с ремнем, а увидев, что Горячка вытворяет на поворотах, стал белее капусты и зажмурился, сохраняя последний рассудок. Дракар чувствовал себя примерно так же, и в какой-то момент испытал ни с чем не сравнимое облегчение, когда за ними погнались гаишники, выходившие на охоту независимо от смены власти в стране. Они приманивали их к себе полосатой палочкой и пронзительно дудели в милицейский манок, но Горячка не реагировала на их тщетные потуги, пока Дракар сам не приказал съехать на обочину.

– Вот разбогатею и стану пешеходом… – пробормотал он, когда «Волга» остановилась в семи сантиметрах от фонарного столба. Белая Горячка ждала дальнейших распоряжений.

Старший сержант Петров, трое детей, подскочил к машине и настежь распахнул дверцу.

– Вы с ума сошли, разъезжать по городу с такой…, – увидев водителя, он запнулся, – скоростью.

Горячка уставилась на него пустыми глазницами. Он выронил жезл и с опаской бросил быстрый взгляд на пассажиров. Разглядел на заднем сиденье двух очень бледнолицых мужиков и задумался. На определение правильного решения ушло ровно три секунды.

– Все понял, извините за беспокойство, проезжайте! – задрожавшим голосом разрешил он.

Белая Горячка кивнула в ответ, поправила съехавшую с колен косу, надвинула черный капюшон на лоб и надавила на газ.

Фонарный столб удар выдержал, но слегка искривился. «Волга» тоже. Горячка вполне по-человечески чертыхнулась, переключила скорость, откатилась назад, чуть не задавив отходившего от них гаишника, и выехала на дорогу.

Гаишник, такой же бледный, как и пассажиры «Волги», на негнущихся ногах доковылял до своей служебной и без сил плюхнулся на сиденье.

– Что так быстро? Сколько взял? – накинулся на него с вопросами напарник. Гаишник молча выдул полную фляжку воды, отдышался и хриплым голосом ответил:

– Я только что Смерть видел! Она двух мужиков с собой увозила.

– Ерунда! Сейчас кто только не катается по дорогам! – не слушая ответ, шапкозакидательски воскликнул напарник. – А права у нее были?!

Гаишник искоса посмотрел на напарника.

– Встретишься, спросишь, – хмуро заметил он. – А схохмишь не ко времени еще раз, помогу с организацией встречи. Бесплатно, от всей души.

Напарник заподозрил неладное и вынужденно вспомнил, каким был ответ. Подумал, что сказать в свете открывшихся истин, и придумал:

– А мужики какие были? – поинтересовался он, – Не Стоянов с Олейниковым? Тебя, небось, скрытой камерой снимали, а ты и поверил!

– Какая камера??? – разозлился гаишник. – Бледные они были, как не знаю, что! И похожи не на Городских, а вон на тех двоих были похожи, – он кивнул в сторону плаката «разыскиваются за антиправительственный мятеж».

Второй просмеялся:

– А вдруг, точно они? Смерть поймала и по приказу Повелителя повезла в свою обитель. Или они сами в экстренном порядке помчались на тот свет, боясь его возмездия.

Гаишник задумался. Перевел взгляд на плакат и нервно забарабанил пальцами по передней панели. Напарник перестал посмеиваться и изменился в лице.

– Неужели, они? – с испугом спросил он. – Проверь, их точно поймали?

– Плакаты пропали бы, – гаишник взял микрофон и соединился с дежурным. – Плакат двести семь, поправка к изображению. Есть схожие приметы.

– Говори! – с гулом помех выплюнули старенькие динамики.

– Волосы дыбом…

У фотоизображений Игоря и Дракара встали дыбом волосы.

– Глаза почти безумные…, – продолжал гаишник. – Нет, не вытаращенные, а почти безумные, и кожа бледная-бледная… Ага, вот точно так.

Он вгляделся в полученные портреты.

– Они! – уверенно заявил он, – Точно, они, клянусь всеми смертными! Объявите план-перехват: только что в серой «Волге» проехали два антиправительственных мятежника. Водитель у них – настоящая Смерть, поэтому будьте осторожны!… Что ты не понял?… Водитель в капюшоне! Вместо лица череп, ни с кем не спутаете… Какая еще метафора??? Я серьезно вам говорю, у нее коса на коленях лежала!!!… Сам ты монах-колхозник на диете!!!

– Вижу экран! – Игорь указал пальцем направление, и Горячка послушно повернула машину. Их подкинуло, когда она проскочила через бордюр. Плотные низкие кустарники основательно прошлись по корпусу, варварски содрав краску и оставив на боках глубокие борозды. Но это были мелочи, потому что они выскочили прямиком к цели. Кто смотрел на унылый пейзаж, вчера еще летнего парка, сбоку не было видно, но чувствовалось, что человеку явно не до веселья.

Они втроем синхронно выскочили из машины, Игорь подбежал к экрану первым и, заранее размахнувшись, с силой ударил по толстому стеклу.

Сидевший в кресле унылый под стать пейзажу небритый мужик отрешенно посмотрел на рассыпавшиеся по полу осколки кинескопа, допил рюмку водки и перевел равнодушный взгляд на добивавшего острые края и выкарабкивавшегося из телевизора Игоря. Дракар тоже не произвел на него никакого впечатления, а вот появление замаскированной под Смерть Белой Горячки зажгло в его глазах огонек интереса.

– Вот, значит, как она приходит, – сказал он, рассматривая сверкающую косу. – Никогда бы не подумал.

– Извини, мужик, мы не к тебе! – пояснил Игорь, помогая Горячке выбраться в реальный мир. Игорь держал косу.

– К моей канарейке?

– Нет, мы по другому вопросу. Тебя как звать?

– Толян.

– Толян, мы у тебя видик посмотрим? За двадцать тысяч рублей?

Огонек интереса в глазах мужика загорелся еще ярче.

– За двадцать тысяч я вам еще и на гармошке сыграю! А она, – он указал на Горячку рукой со стаканом, – она автограф даст на память?

– Запросто. Тащи бумагу.

Мужик поставил стакан на столик. Вот житуха, подумал он: к людям Смерть ходит одна и забирает с собой, а тут приходит в компании двух мужиков (охранники?) и просит посмотреть кино. Зашибись.

– Кассеты вон там.

– Не, у нас с собой! – Дракар выхватил из внутреннего кармана пиджака кассету.

– За нами погоня! – Игорь сунул голову в телевизор. «Волга» стояла боком к экрану, а к ней с воем, мигалками и выстрелами из табельного оружия приближалась эскадра милицейских машин.

Дракар поставил кассету в видик и нажал на ускоренный просмотр. Эскадра сменилась изображением планеты с набегающим на нее названием киностудии. Титры фильма проскочили, как ошпаренные.

Мужик убрал автограф Горячки в шкаф, налил себе шестые сто граммов в ее честь, выпил и тихо отключился. Дракар перемотал ленту до того места, где профессор выпускал любимую собаку из Машины Времени, пробормотал:

– Да простят меня Роберт Земекис и Великий Спилберг! – и первым забрался в телевизор. Вторым – Игорь, замыкала шествие Белая Горячка с неизменной косой. Мужик тихо включился, расселся поудобнее и приготовился смотреть на то, что они натворят в ставшей классической фантастической истории, но опять отключился и ничего не увидел.

Они пробежали по открытой площадке и спрятались за трейлером, чтобы главные герои фильма не заметили их раньше времени.

– Как мы с ними будем разговаривать? – переполошился Игорь. – Я на английском знаю только «как дела, док?» и «пошел ты!».

Дракар выглянул из-за фургончика. Профессор наговаривал лекцию в видеокамеру, поминутно вспоминая разные мелкие детали из своего прошлого.

– В принципе, – задумчиво проговорил он, – я собирался сказать им примерно то же самое, но в более обтекаемой и намного более вежливой формулировке. А вообще, фильм дублирован, так что говорить будем на русском языке, – успокоил он Игоря. – Надеюсь, среди нас нет эстетов, предпочитающих разговаривать на языке оригинала?

Горячка отрицательно покачала головой.

– Нет? Вот и славно. Горячка, для тебя особое задание. – Дракар прошептал ей несколько слов на ухо. Горячка кивнула в ответ. – А мы пошли!

И четким шагом направился в сторону профессора. Тот перестал объяснять принцип действия Машины Времени и уставился на подошедшего.

– Чем могу быть полезен? – не особенно вежливо поинтересовался он: здесь проходит, ни много – ни мало, эксперимент тысячелетия в первом действии, и вмешивающийся в ход исторического события рискует получить по зубам за несвоевременность обращения.

Дракар выступил вперед и молча протянул профессору помятый календарик на две тысячи четвертый год. Тот увидел цифры и разом забыл про собственное недовольство. Дракар представился:

– Мы – представители организации, занимающейся защитой гениев прошедших эпох от разного рода неприятностей. В сферу патрулирования лично нашего, так сказать, дуэта, входит период времени с середины пятидесятых до конца двухтысячного года. Вы, уважаемый профессор, украли у ливийских террористов похищенный ими плутоний. Они обнаружили Ваше месторасположение и едут сюда на разборки…

– Как, уже? – ахнул профессор.

– А чего им ждать? Они будут здесь с минуты на минуту, чтобы Вас убить. Вам лучше всего уйти в безопасное место, причем сделать это немедленно, а с террористами мы разберемся сами.

Профессор несогласно замотал головой. Было видно, что он испугался, но не давал нарастающей панике выплеснуться наружу. Он указал на Машину Времени:

– Мы немедленно перемещаемся в прошлое, и они нас не поймают!

– Ничего не выйдет! – остановил его Дракар, – Террористы… Видите вон тот ряд светлых точек? Это они едут. Они успеют догнать вас до того, как вы наберете необходимую скорость в восемьдесят восемь миль в час. Напоминаю: я из будущего, и знаю много больше вас относительно грядущих событий. Прислушайтесь к моему доброму совету: бегите отсюда, куда глаза глядят, потому что в Машине Времени вас ждет…

Он подошел к машине, встал к ней спиной, нащупал ручку, эффектным движением открыл дверцу и не глядя указал на место водителя:

– …смерть!

Белая Горячка, державшая двумя руками руль, повернула к ним голову и приветливо помахала правой рукой. Профессор стал белее собственной шевелюры. Игорь тихо хмыкнул. Дракар захлопнул дверцу.

– Мы заменим вас, а Машину Времени вернем, когда перебьем всех террористов из этой группировки. Торопитесь, времени не осталось!

Профессора и Марти как ветром сдуло. Дракар с укором посмотрел на сомневающегося Игоря: тот не планировал забрать Машину прямо у них из-под носа, предпочитая эпизод, когда Машина была сама по себе, чтобы случайно не испортить хороший фильм.

– Не переживай, у них все впереди! Подумаешь, изменим сюжет первой части. Может, из-за нас и четвертая появится!

– Как бы и первая не исчезла…

Горячка пересела на заднее сиденье, сложив древко косы, как подзорную трубу: только что придумала и воплотила.

– Погнали!

Машина легко тронулась с места, и в этот момент на площадку выехали машины террористов. Игорь не сразу обратил внимание на того, кто пытался стрелять в них из поддельного «Калашникова», а когда обратил, то выпучил глаза и размахался руками, пытаясь привлечь к террористу внимание занятого набором достаточной скорости Дракара. «Террорист» выстрелил, и длинная струя красно-черного пламени распорола небо над их головами, чтобы разлиться на черном асфальте горящей лужей. Дракар резко свернул налево.

– Это не по сюжету! – возмутился он.

– Смотри сюда!!! – вернувший дар речи Игорь указал на зеркало заднего вида. Дракар бросил на зеркало быстрый взгляд и отвел глаза… чтобы тут же снова вглядеться в зеркальное отражение колошматившего по автомату преследователя.

– Джинн???!! – вскричал он не своим голосом, – Он как здесь очутился???

Джинн отбросил бесполезный автомат и поискал глазами, что лежит в машине из тяжелого оружия. Его колдовская сила, едва не отбросившая копыта во время ликвидации начальников, находилась в настолько плачевном состоянии, что он не мог с ее помощью причинить вред обычной мухе, а уж тем более, превратить бракованную подделку под советский автомат в настоящее оружие. Единственное, чего он сумел добиться, так это заставить автомат выплеснуть струю тягучего огня, прожигающего насквозь любую не особо толстую поверхность, но промахнулся.

Узнав, что в парке обнаружили уезжавших Дракара и Игоря, он незамедлительно возглавив погоню, и был несказанно удивлен, увидев пустую «Волгу», одиноко стоявшую метрах в двадцати от дороги. Следы Игоря и Дракара читались отчетливо и также отчетливо показывали, что любители приключений вскарабкались прямо в воздух, где и спрятались. Джинн приступил к расспросам, а узнав, кто работал у них в качестве водителя, заподозрил неладное. Во всем земном шаре не было ни одного фильма про Смерть, лихо разъезжавшую на машинах. И, вообще, все фильмы с ее непосредственным участием он запрятал, от греха подальше, в потаенные уголки планеты, чтобы их не могли найти и включить: Смерть не поддается дрессировке и не слушает ничьих приказов, потому что сама себе хозяйка. Попытаться заставить ее работать на себя – верный способ свести счеты с жизнью. Лучше ее не беспокоить.

Единственное известное ему существо, похожее на Смерть и одновременно знакомое Игорю и Дракару, было никем иным, как Белой Горячкой. Почему она оказалась с ними, а не с пареньком, ему было безразлично. Главное, что Горячка, как созданный им организм, могла быть обнаружена куда быстрее Игоря и Дракара, а вопрос их местонахождения заботил его больше вопроса о передаче Горячки в их добрые руки. Он надеялся, что теперь-то уж точно добьет ускользавшего от расплаты Дракара. Медлительность в этом вопросе играла против джинна: с каждым разом Дракар показывал все новые и новые фокусы, и джинн опасался, что в один прекрасный момент Дракар и вовсе превратится в волшебника, равного ему по силе.

Переметнувшись в алхимическую лабораторию, он высыпал в полутораметровый котел с дистиллированной водой смесь из порошков и жидкостей и замогильным голосом прокричал заклинание. Вода озарилась мешаниной разноцветных светящихся пятен, разделившихся на крохотные, уменьшившиеся до микроскопических размеров и расплывшихся по котлу пятнышек, высвечивая очертания погруженной в ночной мрак и освещаемой слабыми прожекторами заасфальтированной площадки.

Заколыхавшаяся на воде надпись пояснила, что это место находится в русскоязычных Соединенных Штатах. Джинн рявкнул заклинание, намереваясь покарать не унимающихся упрямцев прямо с места, но огненный шар, коснувшись поверхности воды, не улетел в Америку, как предполагалось, а зашипел и погас, осыпавшись на дно черными песчинками и напустив плотного разноцветного туману. Джинн закашлялся.

Когда вода перестала бурлить, а ее поверхность более-менее выровнялась, он увидел, что Дракар вешает лапшу на уши обеспокоенному человеку в белом халате, а в двух километрах левее в их сторону мчатся вооруженные и злые до невозможности люди.

Это было весьма кстати.

Пришлось сконцентрировать остатки магических сил. Он не стал гадать, каким образом неугомонная парочка попала в Америку, и ему было без разницы, что основной ее язык – английский. Вместо этого он разбежался и нырнул в воду, чтобы вынырнуть перед группой и возглавить поход против профессора, плавно сместив общую ненависть на Игоря и Дракара.

– Похоже, он на нас обиделся, – Игорь увидел, что джинн отбросил испорченный автомат и выхватил гранатомет. Дракар, вспомнив недавние уроки Горячки, выделывал лихие фигуры высшего автопилотажа, срезая углы и огибая столбы. Оказалось, что находясь за рулем, выписывать фигуры намного приятнее, чем находясь на пассажирских местах. Машина отказывалась держать приличную скорость при таком издевательстве над колесами, тем не менее, четко слушалась управления. Водитель преследовавшего их микроавтобуса тщетно пытался повторить то, что делал Дракар, и разгоряченного джинна швыряло то вправо, то влево, не давая ему нормально прицелиться. Закончилось это тем, что как только эскорт беглецов и преследователей выехал на прямую трассу, водитель присоединился к канувшим в вечность начальникам.

– Глянь-ка, а нас смотрят!

– Где?!!

– А вон! – Дракар повернул в указанном направлении. Огромный, почти под два метра по диагонали, экран повис точно у них на пути. И там, в просторной белоснежно-белой комнате с большими окнами, на белом диване сидел человек в белом и смотрел на приближавшиеся к нему машины с любопытством обычного зрителя, даже не догадывающегося о том, что произойдет в очень скором времени.

Дракар прибавил скорости. Стрелка подошла к восьмидесяти, джинн прицелился, экран разросся до устрашающей величины, и Машина Времени, покрывшись ослепительными молниями, влетела прямо в него, прорвав экран и с грохотом пролетев над головой единственного зрителя, чтобы вылететь в окно и приземлиться на территорию двора, но уже в далеком прошлом. Колонки и савбуфер домашнего кинотеатра крайне реалистично, до дрожи в коленках, дополнили рев машины объемным звуком. Следом пролетел выпущенный джинном снаряд, чтобы тоже упасть на территории двора, в отличие от машины, в настоящем.

Микроавтобус затормозил. Крайне заинтригованный тем, как Дракар умудрился в очередной раз обмануть его и пробить дыру в воздухе, джинн встал перед ней и заглянул внутрь, с любопытством разглядывая рваные края экрана. А потом поднял голову и в упор посмотрел на зрителя смешанным озадаченно-суровым взглядом. Человек в белом сглотнул, нашарил пульт и выключил телевизор. Рваные края и озадаченный джинн исчезли.

Часть костюма потемнела.