"Далекий берег" - читать интересную книгу автора (Пембертон Маргарет)

Глава 17

Гардероб миссис Рид на борту «Коринфии» был небольшой, но эффектный. Небольшой потому, что миссис Рид пользовалась им лишь на вечерах, предшествующих отплытию судна, и эффектный потому, что даже на фоне артистов и сверкающих бриллиантами дочерей политиков капитанская жена должна блистать.

И Кристина блистала. С помощью черепахового гребня миссис Рид она укротила свои буйные волосы. Она закрепила их на макушке, и они волнами мягко ниспадали вниз. Казалось, при малейшем прикосновении к ним они упадут и накроют ей плечи. Светская прическа ничуть не убавила ее сексуальности, и даже наоборот – подчеркнула. Платье на ней было бледно-лимонного цвета – облако шифона поверх изысканной тафты. Тонкие чулки обтянули длинные ноги Кристины, изящные туфли цвета платья сидели идеально.

Кристина посмотрела на свое отражение в зеркале. Цвет платья великолепно гармонировал с ее смуглой кожей и необычным оттенком глаз.

На шее на бархатной ленточке Кристина прикрепила бабочку из драгоценных камней. Не было ничего общего между отражением в зеркале и Кристиной Хаворт, танцевавшей полуобнаженной в «Веселых утехах». Внезапно у нее защемило сердце. Как бы Кристине хотелось, чтобы в таком наряде ее увидел Девлин! Увидел бы ее красивой, желанной, увидел бы в ней леди. Кристина заставила себя отбросить эту мысль. Он сделал свой выбор. Пусть и живет с ним. Кристина повернулась и грациозно прошлась по каюте, гордо подняв голову, словно какая-нибудь герцогиня.

Когда она вошла в каюту капитана Рида, ему понадобилось по крайней мере минуты две, чтобы прийти в себя. Он знал, что Кристина красавица. Но в ней было, помимо красоты, что-то еще. Какое-то внутреннее сияние, способное затмить даже знаменитую Лапу де Палмер. Капитан Калеб Рид сделал галантный поклон и предложил Кристине руку.

– Сочту за честь, мэм, если вы составите мне компанию ВО время обеда.

– Буду рада, сэр, – с лукавой улыбкой сказала Кристина.

Старший стюард был уведомлен о том, чтобы за капитанским столом было сервировано дополнительное место. Он, как всегда, скрупулезно проверил список пассажиров, которые удостоились чести обедать в этот вечер с капитаном Ридом.

Мисс Флири и ее мать сидели за столом рядом. Мистер Флири не сопровождал в путешествии жену и дочь. Он был президентом крупнейшей компании по производству олова в Америке и, как справедливо заметил старший стюард, был не просто миллионером, а мультимиллионером, что делало позиции женской половины его семьи весьма прочными.

Мисс Флири застенчиво, одними глазами, улыбнулась Кристине. Ее мать, хотя и была несколько шокирована самоуверенностью столь молодой девушки, которую к тому же не сопровождала компаньонка, тем не менее решила, что пребывание за капитанским столом не требует других доказательств социальной приемлемости, и доброжелательно спросила, как ей понравилась Европа и какие достопримечательности она видела.

Кристина ответила с едва заметным северным акцентом, что Англия – ее дом, и капитан Рид с облегчением вздохнул: ее поведение было безупречным. Огромное множество ножей и вилок могло бы сбить с толку любого, кто к ним не привык. Сидя за столом, капитан Рид ругал себя за то, что не догадался преподать ей урок по использованию приборов. Но вскоре выяснилось, что волновался он напрасно: Кристина ела лишь немножко медленнее, чем другие гости, манеры ее были безупречны.

У капитана Рида учащенно забилось сердце, когда миссис Флири спросила, где ее дом, на что Кристина ответила, что хотя это весьма интересный дом, вряд ли миссис Флири могла слышать о нем.

– Вы слишком скромны, мисс Хаворт, – упрекнула ее миссис Флири. – Или вы не хотите раскрыть свое местожительство из опасения, что туда нахлынут туристы? Я знаю, что к большим домам в Англии приезжает поток любителей достопримечательностей, и это создает множество неудобств их владельцам.

Кристина ответила, что ее прежнее местожительство подвергалось нашествию многих визитеров, и капитан Рид поспешил перевести беседу в более безопасное русло, обратив внимание Кристины на молодого человека слева от него, который откровенно восхищался ею.

Молодой граф Клер был очарован и загипнотизирован. Уклончивые ответы на вопросы миссис Флири и явная обеспокоенность капитана служили подтверждением тому, что мисс Хаворт путешествовала под писательским псевдонимом. Если бы она была дочерью какого-нибудь английского аристократа, он наверняка встретил бы ее на каком-нибудь балу или приеме. К тому же она вряд ли «мисс» – деталь, которую американка миссис Флири не заметила. Нет, мисс Хаворт была не из Англии. Смуглая кожа и облако черных волос говорили о том, что она либо испанка, либо итальянка.

– Это ваше первое путешествие в Америку, мисс Хаворт? – Граф сделал упор на ее имени и попытался встретиться с ней взглядом. Это не произвело особенного впечатления на мисс Хаворт.

Она бегло улыбнулась, пробормотала «да» и перенесла внимание на капитана Рида и мистера Хэмфри Гувера, обсуждавших достоинства бесценных скаковых лошадей последнего, путешествующих в специально сооруженных конюшнях в средней части судна.

Граф Маркус Клер не привык к тому, чтобы от него так быстро отмахивались, когда он задается целью очаровать. Его густые темные волосы и черные ресницы обычно оказывали ошеломляющий эффект на молодых девушек, которых он пожелал одарить расчетливо долгим взглядом. Мужчина, который может едва ли не половину Южной Англии назвать своей собственностью, имеет право видеть признаки обожания, если проявляет к кому-то интерес. Мисс Хаворт не проявила к нему ни малейшего интереса. Похоже, ее больше увлекли анекдоты Хэмфри Гувера о лошадях. Капитан Рид, увидев впечатление, которое произвела Кристина на одного из самых богатых холостяков в Европе, откинулся назад и удовлетворенно закурил сигару. Старик Гувер продолжал с упоением говорить, в то время как головы всех мужчин в салоне повернулись в сторону Кристины.

Молодые бизнесмены, которые еще час назад развлекались тем, что пили виски, расправили плечи, и в их глазах засветилась готовность к борьбе. Через полчаса обед закончится, в танцевальном зале заиграет оркестр, и начнется отчаянная конкуренция за право потанцевать с Кристиной. Капитан почувствовал накал в салоне, некое возбуждение, которого не было ранее.

– А ты говорил, что на борту нет талантов, – сказал молодой Уэлсли Уоллес, сын детройтского торговца и филантропа, обращаясь к своему соседу. – Уж не знаю, куда смотрели твои глаза.

– Но я наблюдал за всеми, кто поднимался на борт, Уэлсли! Клянусь Богом! Была только одна со скобкой на зубах, другая с лошадиным лицом и еще та, что сидит сейчас за капитанским столом. Всем остальным было за сорок.

– Но ей нет сорока! – твердо сказал Уэлсли Уоллес, глядя, как вздымается и опадает грудь Кристины под легким шифоном.

– Только у тебя очень мало шансов, – сказал его английский приятель Мэтью Чарльз. – Тот джентльмен с усами и ошалелыми глазами – это Клер. Граф Клер.

– Ну и что? Да у моего отца денег, наверное, вдвое больше, чем у английского графа. Половина из них становятся банкротами из-за налога на наследство. Вон смотри, она улыбнулась мне! Не видишь? Она определенно улыбнулась мне!

– Беда ваша, американцы, заключается в том, что вы слишком уж оптимисты, – сказал Мэтью Чарльз.

– Вы тоже, – небрежно возразил Уэлсли. – На борту корабля только одна достойная дама. Подожди, когда заиграет оркестр. Я покажу тебе превосходство американского мужчины.

– Я слышала, что некий султан путешествует на «Лузитании», – сказала миссис Элвин Рейнштадт своему мужу.

– Может, оно и так, только он не видит того, что вижу я, – ответил муж, и миссис Рейнштадт не в первый раз пожелала, чтобы у Элвина было побольше культуры.

Граф Клер тихонько спросил, может ли он проводить мисс Хаворт в танцевальный зал, поскольку она была без провожатого. Еле заметное движение бровью Калеба Рида подсказало Кристине, что ей следует принять это предложение, и она сделала это грациозно, хотя и сдержанно. Она считала себя безмерно счастливой, когда в нее влюбился Девлин. Заявил о том, что влюбился, мысленно поправила она себя. Теперь пусть лорды, миллионеры и стальные магнаты считают, что им повезло, если она, Кристина Хаворт из ливерпульских доков, удостоит их хотя бы каплей внимания.

Когда Кристина шла из обеденного салона в танцевальный зал, у нее возникло удивительное ощущение deja vu 3. На мгновение ей показалось, что она снова маленькая девочка и осматривает великолепный интерьер недавно построенной «Мавритании». Было то же ощущение головокружительной роскоши. Драпировки из нежно-голубого бархата, дорогие ковры, сияющие канделябры, позолоченная резьба буквально повсюду. Только тогда она была босоногой девчонкой, а сейчас одета в шифон и тафту, а ее рука покоится на руке графа.

Танцевальный зал представлял собой царство света и музыки. Пальмы в горшках и бамбуковые ширмы здесь и там позволяли парам в относительном уединении отдохнуть и освежиться прохладительными напитками, находясь в то же время совсем близко от танцующих. Граф, добившийся чести проводить Кристину в танцевальный зал, попросил отдать ему первый танец, и когда Кристина оказалась в его объятиях, у Маркуса сбилось дыхание. Она двигалась как ангел. Куда-то подевалась грациозная томность, которую она демонстрировала за обеденным столом. Оркестр играл регтайм, и граф, считавший себя мэтром на танцевальной площадке, почувствовал, что его партнерша не только не уступает ему в мастерстве, но даже и превосходит его. Когда граф пытался усложнить узор танца, она лишь смеялась, а ее туфельки начинали скользить по гладкому полу еще проворнее и зажигательнее.

Музыка смолкла, Кристина с улыбкой поблагодарила графа, однако на следующий танец согласия не дала. Молодой граф, чувствуя на себе десятки любопытных глаз, признал поражение и подвел ее к капитану, стараясь сохранить достоинство.

– Мистер Уэлсли Уоллес, – произнес капитан Рид, представляя Кристине молодого американца, наследника миллионов, который, как стало известно капитану, всего лишь несколько часов назад с неудовольствием высказывался о путешествии. Сейчас никаких следов неудовольствия на его лице не было.

– Рад познакомиться с вами, мисс Хаворт. Могу я пригласить вас на этот танец?

Не дожидаясь ответа, он увел ее из-под носа взбешенного графа.

– Полковник Белмонт сказал мне, что вы актриса, которая путешествует под псевдонимом.

Кристина засмеялась.

– Это не так?

Ее духи были едва ощутимы, запах, казалось, исходил от ее волос.

– Я не путешествую под псевдонимом.

– Но, стало быть, вы новая звезда синематографа?

– Нет.

– Вы должны ею стать. Я знаком со многими влиятельными людьми, которые снимают фильмы. Если хотите, я могу устроить это для вас. – Он выжидательно улыбнулся. – Что вы скажете?

Кристина улыбнулась в ответ.

– Мне нравится ваша прямота, мистер Уоллес, но у меня нет желания становиться актрисой в большей степени, чем я есть сейчас.

– Какая жалость!.. Вы не позволите мне стать вашим покровителем до того момента, пока мы не прибудем в Нью-Йорк? Не все такие, как я. Некоторые из этих парней, – он кивнул в сторону разгневанного графа, – слишком любвеобильны. Рядом со мной, мисс Хаворт, ваша репутация будет надежной, как Банк Англии.

– Моей репутации, – серьезно сказала Кристина, – ничто не может нанести вред, смею вас уверить, мистер Уоллес.

– Уэлсли, – сказал он, прижимая ладонь к ее талии. – Сын Джеральда Уоллеса, мультимиллионера. Дело вовсе не в том, что я хочу похвалиться и произвести впечатление. Это всего лишь одна из дежурных реплик, которые помогают в жизни.

– Хорошо, если помогают, – сказала Кристина, оценив его располагающую откровенность.

Танец подошел к концу.

– Надеюсь, вы не оставите меня, ведь мы еще толком не познакомились, – сказал Уэлсли, еще крепче обхватив Кристину за талию.

Ответом ему было решительное похлопывание Хэмфри Гувера по его плечу.

– Мой танец, сынок, – сказал Гувер, отстраняя наследника миллионов.

– Разумеется, это не настоящее ее имя, – услышал капитан Рид. Эти слова адресовала. затянутая в корсет дама своей компаньонке. – Я слышала от весьма авторитетного человека, что она член португальской королевской семьи, – решительно заявила представительница американских республиканцев.

– Низложенный король был моим личным другом, – сказала пожилая дама, при этом ее подбородок задрожал.

Гул усиливался.

– Она личный друг короля.

– Какого короля?

– Короля Англии, естественно. Какие еще могут быть короли?

– Какая-то португальская принцесса, – сказал мистер Джеймс Воган жене. – Очаровательное создание. Думаю, что публика, путешествующая на «Мавритании», была бы ей неприятна.

Его жена, доброй души женщина, с готовностью кивнула:

– Я всегда считала, что на пароходах Кунарда все делается слишком уж напоказ. Все эти игривые мальчики и девочки из хора. В компании Голденберга все гораздо утонченнее.

– Гораздо, – согласился муж. – Я всегда говорил, Энни, тебе все самое лучшее.

Она благодарно похлопала в ладоши.

– Какая жалость, – мечтательно проговорила она, что наш дорогой принц Уэльский еще не достиг брачного возраста. Они были бы потрясающей парой!

Капитан Рид искренне обрадовался тому, что молодой человек, о котором шла речь, еще не достиг брачного возраста и не находится на борту корабля.

– Как романтично! – воскликнула другая леди, когда Кристина проплыла мимо, на сей раз снова в объятиях графа Клера. – Принцесса в изгнании.

Музыка смолкла, и Кристину окружила толпа молодых людей, мечтающих пригласить ее на танец.

– Я хотел бы, – сказал капитану мистер Харди Глин, владелец одного из знаменитых нью-йоркских магазинов, – быть представленным молодой леди в лимонном платье.

Мистер Харди Глин был постоянным пассажиром «Коринфии». От стюарда капитан Рид слышал, что в последнее время Глин подумывает о том, чтобы отдать предпочтение другой пароходной компании.

– Мне это доставит удовольствие, мистер Глин, – ответил капитан Рид и спустя несколько минут наблюдал за тем, как засияли глаза Глина, когда он ощутил в объятиях Кристину. Его тело соприкоснулось с ее телом, и они поплыли в танце под звуки романтического вальса.

Все получилось так, как капитан Рид и задумал: Кристина вернула романтический ореол «Коринфии». Капитан покачивался на пятках, удовлетворенно заложив руки за спину.

– Удивительная девушка, – сказал он самому себе, наблюдая за тем, как она, не прилагая никаких усилий, сумела очаровать сурового владельца универмага. – Изумительная девушка!..

– Мне кажется, вы назвали ее пьяной шлюшкой, – послышался над ухом тихий голос племянника.

– Вздор! – возразил капитан Рид старшему помощнику. – Ты только посмотри, как вела она себя с молодым графом, и сразу убедишься, что она никогда не была шлюхой. У нее есть класс. Могу сказать об этом совершенно определенно.

– Как и Виктор Джексон, – с ухмылкой пробормотал Пегхэм и поспешил ретироваться, чтобы на него не обрушился дядюшкин гнев.

Настоящая принцесса! Этот слух уже достиг ушей команды, и стюарды лучезарно улыбались, давая уклончивые ответы на все вопросы пассажиров о том, кем на самом деле является путешествующая в одиночестве загадочная юная леди.

У этой красавицы чувствовались мужество и воля, и неудивительно, что мистеру Хэмфри Гуверу и мистеру Харди Глину понравилась эта девушка, которая годилась им в дочери. Кроме того, Уилли Харрисон сказал членам команды, что ее покойный отец – капитан Хаворт, который когда-то плавал на «Умбрии» и «Орионе». Так что если говорить о команде, то они считали ее своей.

– Вы выглядите усталой. Может быть, я провожу вас до вашей каюты? – деликатно спросил ее граф Маркус Клер.

– Да, пожалуйста. – Кристина внезапно почувствовала, что действительно очень устала. Шел первый час ночи – для нее время не столь уж позднее. Очевидно, причина крылась в другом, хотя определить ее она затруднялась.

Вот все и произошло, ее мечта исполнилась. Однако ею внезапно овладела щемящая грусть. Она с радостью променяла бы весь этот блеск и великолепие на то, чтобы хоть на мгновение оказаться в объятиях Девлина.

Когда в затемненном коридоре Маркус привлек ее к себе и стал шептать ее имя, касаясь губами волос, ее рот жаждал любовных ласк. Кристина обвила шею графа рукой и поцеловала его в губы, и этот поцелуй воспламенил в нем такое желание, что по его телу пробежала дрожь. Однако ответные страстные поцелуи Маркуса не вызвали в Кристине огня. Тихонько вскрикнув от отчаяния, она оттолкнула графа и ключом открыла дверь каюты.

– Кристина, пожалуйста! Кристина!

Дверь каюты захлопнулась, оставив молодого графа, почти обезумевшего от страсти, наедине с неутоленным желанием. Оказавшись по другую сторону двери, Кристина прижала ладони к лицу, и горючие, слезы покатились по ее щекам.