"Медальон" - читать интересную книгу автора (Полякова Маргарита Сергеевна)

Глава 8

Как же приятно ехать мимо людей, которые в тебя не плюются и не строят брезгливых рож! Видимо, Мимел был прав, и мы все-таки оказались на территориях, лояльных Высшим расам. Мы давали в деревеньках небольшие представления (в основном за кормежку), Мимел с Туром продолжали трудное и неблагодарное дело по обучению меня стрельбе из арбалета, а Тор опять где-то шлялся. Хотя нет, на сей раз я даже могла сказать где — гремлин пошел по бабам. Причем с таки вкусом и размахом, что я стала побаиваться за целостность его шкуры. Вот встретиться ему ревнивый муж или суровый родитель — мало не покажется. И почему у некоторых никаких проблем с безответной любовью нет? Что девки находят в этом гремлине? Рыженький, худощавый, с белесыми бровями и ресницами… мокрица бесцветная! А туда же, герой-любовник. Однако с Мирлин делиться подобными наблюдениями было глупо, ибо на свой экземпляр гремлина она продолжала смотреть влюбленными коровьими глазами, а Манка моего разговора на эту тему не поддержала. И на тему безответной любви тоже, кстати. Видимо, решила нести свой крест молча и до конца. Так что единственным, с кем я могла поделиться своим недоумением, был варш. Он вообще готов был слушать меня бесконечно, главное, чтобы я ему за ушами почесывала.

— Послушай, Брин, а если бы на тебе не было знака водянок, за кого бы ты замуж вышла? — поинтересовалась неожиданно Мирлин, залезая ко мне в повозку.

— Ближайшие года два нет ни за кого, погуляла бы, денег бы поднакопила.

— На приданое?

— Вот еще! Дело бы свое открыла. Постоялый двор, например. Должен же у меня быть какой-то источник дохода! А всю жизнь шляться по дорогам, изображая из себя менестреля — увольте. Кому надо, сами приедут меня послушать.

— А почему именно постоялый двор?

Хм… интересный вопрос. А что еще? Бордель? Или казино? Ни то, ни другое что-то не греет. Лавку с товарами? При существующих средствах связи и транспортировки — не самая удачная мысль. А вот постоялый двор возле крупного тракта (и недалеко от какой-нибудь деревни, чтоб там продуктами затариваться) — это выход. Во-первых, потому, что я мало-мальски знакома с гостиничным бизнесом (с 13 лет отцу помогаю, который именно им и занимается), а во-вторых, потому, что другие сферы деятельности, предлагаемые мне средневековьем, даже хуже, чем бордель и казино вместе взятые.

— Но когда-нибудь ты ведь все равно соберешься выходить замуж, — гнула свою линию Мирлин. — И кого ты выберешь?

— Трудно сказать, — пожала плечами я. — Думаю, это будет состоявшийся, обеспеченный мужчина. Такой, который сможет и содержать свою семью, и защитить если что. Хотелось бы, чтобы он меня любил, баловал, говорил комплименты…

— Ой, не могу! — залилась веселым смехом Мирлин. — Брин, тебе не кажется, что ты слишком многого хочешь?

— Не кажется, — отрезала я. — По твоему, что же получается, если я хочу, чтобы у мужика были мозги, чтобы он хоть иногда мылся и чтобы когда он приходит ко мне, он дарил бы мне не то, что ему первым попалось под руку, а то, что мне нравится, я слишком много хочу?!

— Брин, но ведь ты менестрель. Вряд ли какой-нибудь знатный и богатый мужчина захочет на тебе жениться. В качестве любовницы тебя в своем доме держать — еще куда ни шло.

— Ну, знатностью я вполне могу поступиться. А вот обеспеченностью — ни в коем случае. Мужчина, с которым я свяжу свою судьбу, должен мне соответствовать и удовлетворять мои капризы!

— По моему, Брин, тебе грозит до конца твоих дней остаться старой девой, — фыркнула Мирлин. — Такие мужчины, каких ты описываешь, не женятся ни на менестрелях, ни на владелицах гостиниц.

— Послушай, Мирлин, о чем мы спорим? — отмахнулась я. — У меня на плече — знак королевского дома водянок. Так что с моей судьбой все ясно. И выбора у меня особого нет. Поскольку до сих пор достойного кандидата себе в мужья я все равно не встретила.

— А вот я, если бы была менестрелем, всю жизнь путешествовала бы. А что? Деньги можно хорошие заработать, уважают везде…

Я ехидно фыркнула и даже спорить с Мирлин не стала. Да чего хорошего может быть в том, чтобы мокнуть и мерзнуть под открытым небом? Чтобы месить грязь и постоянно искать себе ночлег? Нет уж, спасибо! Побыв менестрелем чуть больше месяца, я поняла, что все песенки типа «ничего на свете лучше нету» — полная ерунда. Поскольку шляться всю жизнь по дорогам холодно, голодно, грязно и противно. Даже если (как я) путешествовать с относительным комфортом.

Я еще раз поблагодарила богов за то, что те послали мне опытных попутчиков, вылезла на свежий воздух, устроилась рядом с Туром и принялась вглядываться вдаль. Интересно, что это там за пыль столбом стоит на дороге? Когда мы подъехали ближе, оказалось, что мы нагнали торговый караван, который вместе с нами двигался в сторону Марлена, маленького городка на заброшенном Западном Тракте. Торговцы оказались вполне милыми людьми, в силу своей профессии абсолютно спокойно относящимися к любым расам и народностям. Да и то правда — если выбирать, с кем торговать, так и без барыша можно остаться. Глава торгового каравана по имени Вил пригласил нас присоединиться и доехать до Марлена вместе, и Мимел согласился. Правда, торговый караван двигался несколько медленнее, чем нам хотелось бы, но зато ехать с ним было безопаснее. А то ведь дороги на запад (как поведал нам все тот же Вил) так и кишат разбойниками.

Мне, собственно, было все равно. Сначала. А потом даже стало интересно, когда Вил начал потихоньку подбивать ко мне клинья. А что? Видный мужчина. Высокий, солидный, при хорошей работе, наверняка и деньжата в карманах водятся. Умный взгляд холодных серых глаз, нос с горбинкой, густая шапка коротко стриженых пшеничных волос и такого же цвета усы. Единственное, что несколько портило хозяина каравана — это выдающийся вперед довольно приличный живот. Может, конечно, в глазах других это добавляло ему солидности, но я к полным мужикам была как-то равнодушна. Впрочем, мелкие подарки (типа фруктов и сладостей) я от Вила с удовольствием принимала, а через пару недель нудного путешествия даже начала относиться к нему с благосклонностью. Не знаю уж, водились ли в этой местности разбойники, как убеждал нас хозяин каравана, но вскоре нам перестали попадаться даже крестьянские деревеньки, и поездка стала совсем скучной. В конце концов, очарованная галантным Вилом и лишенная других развлечений, я начала подумывать, не завести ли мне небольшой дорожный роман, и сколько с хозяина каравана я смогу под это дело вытрясти. Вил, похоже, уловил смену моего настроения, поскольку от осторожного флирта перешел к откровенным намекам и проводил у моей повозки большую часть времени.

Надо сказать, это было довольно приятным разнообразием, поскольку поговорить с Вилом было одно удовольствие. Умный и хитрый торговец каравана, путешествовавший всю свою жизнь, не страдал ни ксенофобией, ни излишними комплексами, ни ограниченностью в восприятии мира. Мы с ним с удовольствием перемывали косточки и его попутчикам, и троллям, и гремлинам.

— Вот ведь гремлин неуемный, опять по бабам в караване шастает! — полувосхищался-полувозмущался Вил деятельностью Тора. — Уж всех перебрал, так по второму кругу пошел! Ничем норлоку не уступит!

— А что, норлоки тоже бабники? — поперхнулась я. — А мне говорили, что это жестокие воины, просто страх и ужас какой-то.

— И страх, и ужас, и еще много чего еще, — согласился Вил. — Только это обычные норлоки.

— А есть необычные? — удивилась я.

— Есть. Один. С человеческой ипостасью. Так тот помимо всего вышеперечисленного еще и бабник отпетый. Девки на него гроздьями вешаются, безо всякого стыда. До чего дошло — он как-то в публичный дом заглянул, так ночные бабочки чуть не передрались из-за него, и сами за ночь деньги платить были готовы.

— Ты серьезно? — фыркнула я, догадавшись, с кого Вил «списал» этот портрет. — Неужто всё так запущено?

— Серьезно, — вздохнул Вил. — Не знаю уж, чем этот норлок берет женский пол, но женщины буквально бросаются к его ногам. Стоит только ему поднять глаза и любая теряет разум и способность здраво мыслить.

— Ну уж… — не поверила я, вспомнив, что смогла оторваться от весьма впечатляющего поцелуя. — А где ты с норлоком так пересекся капитально, что успел его узнать?

— Так он периодически мой караван нанимается охранять на каком-нибудь участке дороги, в качестве подработки, — пояснил Вил. — Я и ныне его нанял, а то больно уж нехорошие слухи ходят о банде Серого Ворона.

— Норлок здесь? — всполошилась я, оглядывая караван в поисках знакомой фигуры.

— Зачем? Он вперед поехал. Разбойников искать.

Я облегченно вздохнула. К встрече с Шерманом я сейчас была определенно не готова. Слишком сильны были воспоминания о его поцелуе, едва не перешедшем в нечто большее. Слишком уж сильную реакцию вызывает у меня одно его появление. Впрочем, если верить рассказам Вила, не я одна так на норлока реагирую.

— А что будет, если он действительно встретится с разбойниками? — внезапно испугалась за Шермана я.

Может он, конечно, великий воин и страшная гроза всего живого, но лично я за него несколько беспокоилась. Разбойники, небось, тоже не белые и не пушистые, и мечами наверняка владеть умеют. Он что, один с ними собирается справиться?

— Если норлок встретит разбойников, я могу им только посочувствовать, — язвительно сообщил Вил. — Причем от всей души.

Шерман мотался по лесам уже целую неделю, но пока никаких следов разбойников обнаружить не мог. Гоблины зеленые, как же ему мешался купленный конь! Однако бросать в лесу животное, за которое заплачены деньги, Шерман не собирался. Тем более, ему, как королевскому гонцу, в Марлене без коня все равно делать будет нечего. Выкидывать деньги на животину второй раз? Нет уж, увольте! Шерман придержал коня, а затем решил сделать еще один круг. Береженого и боги берегут. Норлок проехал всего несколько метров и буквально наткнулся на небольшой разбойничий разъезд. Немаркая, свободная одежда, потертые кольчуги, обнаженные мечи, воткнутые в шапки вороньи перья, выкрашенные в серый цвет… ну, что ж. Похоже, сегодня Шерману все-таки удастся развлечься. Насколько он понимал, перед ним стояли представители той самый банды Серого Ворона, за которой он уже неделю бесплодно охотился.

Хрупкая веточка под копытом коня хрустнула (Шерман злобно ругнул про себя неуклюжую животину), и один из разбойников, заметив норлока, вскинул арбалет и прицелился. Все дальнейшее происходило очень быстро. Шерман дал шпоры коню и понесся прямиком на стрелка, выхватывая один из четырех имевшихся у него всегда заряженных арбалетов. Стрела разбойника свистнула у норлока над головой, а в следующее мгновение он уже выстрелил сам. Не слишком удачно. Один из разбойников застонал и схватился за плечо. Все-таки драться, сидя на коне, было неудобно! Шерман развернул животное, не желая оставлять недругов за спиной. Раненный в плечо разбойник поднялся и уже целился в него. Норлок выхватил свой второй арбалет и выстрелил. Противник не успел никак среагировать и упал замертво. Не очень хороший результат: два арбалетных болта на одного врага. Шерман был собой недоволен. Радовало только одно — у разбойников запас выстрелов вообще закончился, и они схватились за мечи.

Норлок птицей слетел с коня, привязал его к ближайшему дереву и достал меч. Вовремя. Шерман едва успел отбить сверкающее лезвие, готовое проткнуть его насквозь. Разбойник тут же нанес удар слева, рассчитывая застать норлока врасплох — и просчитался. Шерман с большим удовольствием его прикончил и осмотрел поле боя: к нему приближались сразу четверо. Гоблины зеленые! И откуда они только взялись! Шерман неожиданно ринулся им навстречу, и очередной противник умер, даже не успев парировать удар. Осталось трое. Правда, один из доблестных и храбрых разбойников, увидев, с каким умением и упорством Шерман крушит его собратьев по ремеслу в капусту, сиганул в кусты, но оставшиеся двое тут же двинулись на норлока.

— И не терпится вам на тот свет! — пробормотал Шерман.

Сдерживать натиск сразу двоих разбойников было не так просто, однако вскоре его противники уже тяжело дышали, а по виску одного из них струилась кровь. Раненого Шерман одолел довольно быстро, а вот со вторым пришлось повозиться. Не слишком долго. Поскольку коронный удар норлока не смогла выдержать еще ни одна шея.

— Наконец-то! — пробормотал Шерман, не спеша, однако, убирать меч в ножны.

Его очень беспокоила судьба сбежавшего разбойника — никак за подмогой кинулся. Шерман снова вскочил на коня и оглядел ближайший перелесок — никого. Но это не значит, что опасность не прячется чуть дальше, за холмом. Что ж, следует покинуть поле боя как можно скорее. И позаимствовать у Вила в подмогу пару приличных мечников. Впрочем, получившие достойный отпор разбойники вряд ли станут нападать на их караван. А надеяться перебить всех разбойников в западных лесах было довольно глупо. И не входило в жизненные цели Шермана на ближайшие пару десятков лет. В конце концов, надо же оставить хоть немного головорезов тем, кому платят за их поимку. А то стражники Марлена вконец уже обленились, банды разбойные на трактах развели!

Шерман сосредоточился, прикрыл глаза, и почти сразу услышал быстро приближающийся конский топот. Надо же, это ж сбежавший разбойник объявился! С чего это, вдруг, в нем смелость-то проснулась? Разбойник быстрым движением выхватил арбалет и прицелился. Однако для норлока ни одно человеческое движение не могло быть слишком быстрым. Он выхватил нож и метнул его в нападавшего. Вот гоблин! Несвоевременно дернувшийся под норлоком конь сбил траекторию заклятья, и нож, вместо того, чтоб красиво закончить свой полет в чужом горле, выбил у разбойника арбалет. Ладно, тоже неплохо! Раненый разбойник выругался и выхватил меч. Продолжения Шерман дожидаться не стал. Он выхватил два оставшихся арбалета и просто пристрелил противника. Заряды кончились. Гоблины зеленые, если сейчас появятся еще разбойники, то плохи его дела. Для того, чтобы перезарядить арбалеты, нужно время. А времени-то как раз Шерману могут и не дать. И останется ему тогда только молиться всем богам, да предаваться благочестивым размышлениям насчет дальнейшей участи своей грешной души на том свете, куда перед ним открывалась широкая и совершенно неизбежная дорога. Однако больше никто не появлялся. Пользуясь моментом, Шерман перезарядил арбалеты, и двинулся навстречу каравану Вила.

Как только нам сказали, что к каравану приближается норлок, Вил сорвался с места и понесся ему навстречу. Я бы, конечно, тоже понеслась, но что-то мне подсказывало, что это не самая лучшая идея из тех, что приходили мне в голову. В конце концов, присутствие менестреля в труппе Вил скрыть не сможет, даже если постарается, так что Шерман и сам меня найдет. Если, конечно, захочет. А если нет?… ну и пусть катиться ко всем чертям, я с Вилом роман закручу! Он, по крайней мере, хоть вежливый. И ласковый. И внимательный. И вообще… сколько можно думать об этом дурацком норлоке?! На нас разбойники могут напасть с минуты на минуту… вон, даже тролли с гремлинами вооружились мечами и отправились защищать караван.

Как я ни высовывалась, пытаясь разглядеть, что же происходит впереди, но нападение разбойников я все-таки прозевала. Зато могла наблюдать сражение, в котором участвовала практически вся мужская составляющая каравана. Остались только пара человек прикрывать тылы и следить, не приготовили ли разбойники какой-нибудь ловушки.

Как только разбойники выскочили из своего укрытия, караван встал, а потому за всем происходившим я могла наблюдать только с очень приличного расстояния. Однако мне и этого хватило. Кровь, трупы и стоны — не самое мое любимое зрелище, особенно на ночь глядя. Но как все-таки тролли с гремлинами мечами красиво машут! Загляденье! Норлок, конечно, тоже жару давал, но ему вроде как положено, он же воин! А тролли с гремлинами актеры! Правда, их врагам легче от этого не становилось. Я так думаю, что ни один разбойник даже не догадался об их истинной профессии. И все же Шерман хорош! Глаз не отвести! Я уже не раз поражалась его манере стремительно и бесшумно двигаться. Но в бою… в бою у точных и выверенных движений норлока появлялся особый стиль. Это было безумно красиво и страшно — норлок превращался в убийцу. Гибкого, ловкого, стремительного и абсолютно безжалостного. У разбойников не было ни единого шанса. И они отступили.

Как хорошо, что наши повозки присоединились к торговому каравану, где есть охрана! Самостоятельно с шайкой разбойников мы никогда бы не справились. Как хорошо, что на свете есть боги, хранящие меня от смертельной опасности и доблестные воины, которые могут порубить неприятеля в капусту! Надо, кстати намекнуть и троллям, и гремлинам, чтобы прекращали маяться дурью и нанялись в какое-нибудь войско. Все хорошо, что хорошо кончается! И расстраивало меня только одно — Шерман возле моей повозки так и не объявился.

Меня разбудил чей-то плач. Прямо посреди ночи. Я протерла глаза, прислушалась, и поняла, что рыдает Мирлин.

— Что случилось? — тут же подскочила я к ней.

— Он меня не любит, — всхлипывала моя подопечная.

— Кто?

Да уж. Глупый вопрос. Чья нелюбовь могла расстроить до слез бедного ребенка? Я вздохнула, обняла Мирлин, и попыталась выяснить, с чего это она взяла, что чувства Тура к ней изменились. Моя подопечная повсхлипывала еще немного, а потом рассказала такое, что мне совершенно расхотелось ее жалеть. И захотелось как следует отшлепать. Оказывается, распаленный сражением и победой в нем, Тур расцеловал Мирлин с излишней пылкостью. Наивная девочка потеряла голову, и решила, что готова провести с гремлином ночь. От такого напора Тур слегка опешил, а когда пришел в себя, решительно отказался от представившейся ему возможности соблазнить Мирлин. Сам он заявил, что врожденное благородство не позволяет ему воспользоваться моментом, но моя подопечная решила, что Тур ее разлюбил. Хм… ну, скажем честно, я тоже не особо верила в его благородство. А потому решила разобраться в непонятном поступке. Правда, сначала мне нужно было прочистить мозги Мирлин. Причем так, чтобы это надолго отбило у нее охоту делать мужчинам неприличные предложения.

Устроив своей воспитаннице небольшую головомойку и поняв, что я теперь все равно уже не засну, я вылезла из повозки, оставив Мирлин тихонько всхлипывать. Мне нужно было, пока все спят, разыскать гремлина, и выяснить у него, что происходит! Если он не может связать свою жизнь с Мирлин — зачем давал клятву? А если Тур любит мою подопечную, то почему отказался от постельного приключения? Неужели гремлин действительно такой благородный? Неужели мужики вообще бывают благородными? Блин, если я выясню, что это так и есть, я сама его с Мирлин обвенчаю!

— Привет! — неожиданно раздалось над моим ухом.

Ха! Это я с вечера страдала, что Шерман к моей повозке не подъехал даже? Зря. Вот он, целый и невредимый, свалился, как всегда, совершенно неожиданно и улыбается так, как будто мы с ним расстались только вчера, причем лучшими друзьями.

— Привет, — тоже поздоровалась с ним я.

— И чего это тебе, Брин, не спится по ночам? — бархатно-нежным голосом поинтересовался Шерман, подойдя ко мне вплотную. — Вила в постели не хватает?

— Нет, Мирлин плачет, — проигнорировала я глупый вопрос.

Вот ведь блин! И какая же, интересно, гадина поведала Шерману, что Вил у моей повозки постоянно терся? Разумеется, норлок сделал свои выводы. И вряд ли я смогу ему доказать, что они неправильные. Да и не хочу я ничего никому доказывать. Тем более, что наш постельный роман с Вилом не состоялся вовсе не из-за каких-то моих особых добродетелей, а банально потому, что мы чуть-чуть не успели. Появись разбойники (вместе с Шерманом) на день позже, и это была бы уже совсем другая история. Наверное.

— И из-за чего же Мирлин плачет? — решил не возвращаться к теме Вила Шерман.

— Говорит, что Тур ее обидел. Вот, хочу найти этого гремлина и задать ему пару вопросов.

— Это чем же он ее мог обидеть? — удивился Шерман.

— А чем мужчина может обидеть женщину? — задала я провокационный вопрос.

— Если ты намекаешь, что Тур затащил Мирлин в постель, то это ты зря. Это нереально.

— Почему это? — изумленно воззрилась я на норлока. Ну, уж если я от него сейчас услышу речь о мужском благородстве…

— Тур не созрел еще, — просветил меня Шерман

— В смысле? — не поняла я.

— У гремлинов не такая физиология, как у людей. Они гораздо позже созревают для половых отношений. Примерно, после 21-й весны. Туру до этой даты еще как минимум год остался.

— И что? Пока он спать с женщинами не может? — фыркнула я. — Ой, бедный Тур! Нет… бедная Мирлин… нет, бедные дети! — я не выдержала и расхохоталась.

— Что смешного? — не понял норлок.

Пришлось успокаиваться и рассказывать историю двух героев-любовников, у которых в самый ответственный момент так ничего и не получилось. Шерман расхохотался вслед за мной.

— Слушай, а как же Тор? — вспомнила я о втором брате-гремлине.

— Так Тору уже больше 25-ти!

— Правда? — удивилась я. — Странно. С виду Тор и Тур друг от друга практически не отличаются. Я вообще думала, что они близнецы и гадала, почему гремлины такие разные по характеру. А оказывается, один уже может бегать по бабам, а другой еще нет.

— У Тора пик активности скоро спадет, и он будет такой же, как и обыкновенные мужчины. Просто сейчас весна, а весной у гремлинов гон.

— Что?!

— Что слышала. У каждой расы свои особенности.

— Это что же получается… когда Тур повзрослеет, у него тоже гоны всякие будут? И он от Мирлин по бабам пойдет гулять? — возмутилась я.

— Скорее всего, — ничем не утешил меня норлок. — Мужчины не могут хранить верность одной женщине.

— Вот здорово! А женщина, значит, может… Хранить верность, ждать, любить безответно…

— Кстати, Брин, мне очень понравилась твоя песня о безответной любви, — перевел разговор в более безопасное русло Шерман.

— Не вспоминай! — тяжко вздохнула я. — Это вовсе не моя песня. Представляешь, после нескольких первых аккордов, лютня сама начала играть мелодию и даже подсказывать мне слова. И не надо так на меня смотреть! Я сама понимаю, что это выглядит полным идиотизмом! Но это же было на самом деле!

— А больше ты за лютней никаких странностей не замечала? Ты знаешь, Брин, иногда творения великих мастеров ведут себя не совсем… нормальным образом.

— То есть ты поддерживаешь мою мысль, что это лютня ненормальная, а не я?

— Когда как, — сообщило мне нахальное чудовище.

— Это что ты имеешь в виду? — тут же взвилась я.

— Послушай, Брин, это правда, что ты варша за ушами чешешь? — уточнил Шерман.

— Ну и что?

— Как бы это тебе помягче сказать…

— Да уж говори как есть, я переживу.

— Брин, подобные действия говорят о тебе, как о даме… легко доступной для вожделеющих мужчин. Как ты думаешь, почему Вил выбрал из всего каравана именно тебя?

— Я думаю, что я ему понравилась. Или ты считаешь, что я никому понравиться не могу? — не на шутку обиделась я. — Неужели я такая страшная?

— Нарываешься на комплименты? — зло прищурился Шерман. — Ты знаешь, что ты прекрасна, Брин. Даже слишком хорошо знаешь. И я думаю, что ты действительно понравилась Вилу. Но я не думаю, что он стал бы столь активно тебя атаковать, если бы не счел доступной.

— А доступной он меня счел именно из-за варша? — продолжила я мысль Шермана. — Прекрасно! Но, по крайней мере, он не вламывался ко мне в комнату, не орал на меня, не шантажировал и не лез нагло с поцелуями! В отличие от тебя, Вил вел себя вполне цивилизованно. И воспитанно.

— Хочешь сказать, что он тебе понравился? — с язвительным пренебрежением поинтересовался Шерман.

— Он мне действительно понравился, — спокойно ответила я и вернулась в повозку.

Да будь проклят этот норлок! Почему он постоянно выводит меня из себя, заставляя говорить и делать всякие глупости? Почему рядом с ним я не могу чувствовать себя спокойно и отстраненно? Вместо того, чтобы взять Шермана в оборот и вытрясти из него ответы на интересующие меня вопросы, я злюсь, ссорюсь с ним и испытываю постоянное желание его убить! Причем не только убить. И это раздражает меня больше всего. Бог ты мой, да что же в этом норлоке такого особенного, что он мне нравится-то так?! Красота небесная? Да нет, я бы не сказала. Внешность у Шермана, конечно, очень интересная, но до Бреда Питта ему далеко. Было в норлоке что-то такое, что сложно описать словами. Нечто, действующее на каком-то генетическом уровне, заставляющее терять голову и вожделеть это мощное, азартное, порочное и до чертиков харизматичное создание. Блин! Да не хочу я его вожделеть! И почему меня не привлекает что-нибудь менее опасное и более предсказуемое? Тот же Вил, например. Что бы там ни говорил Шерман, а я хозяину каравана понравилась. Вон у него как глазки блестели… да и денежное содержание мне Вил не хилое предложил, если я соглашусь постель с ним делить. Правда, украшения из моих волос он не просил, да и дальше, чем на несколько дней общей дороги, не заглядывал, но тем не менее.

Я тяжко вздохнула, тряхнула головой, пытаясь избавиться от глупых мыслей, и начала укладываться спать. Наревевшаяся Мирлин, свернувшись в клубочек под боком варша, уже видела десятый сон, и мне неплохо было бы последовать ее примеру.

Победа над разбойниками Шермана не радовала. Абсолютно. Потому что вместо положенных благодарностей и восхищения его воинским искусством он получил на свою голову разговор с троллями и гремлинами. Неприятный разговор. Как Шерман и предполагал, бывалым воинам не составило труда сложить два и два, и сделать вывод, что норлок приставлен их охранять. После чего Мимел перехватил поудобнее меч и оч-чень нехорошим тоном поинтересовался, чего же в эльфийском письме такого секретного, что Яргел решил так подстраховаться. Манка тут же встала рядом со своим драгоценным троллем, тоже обнажив спрятанный было в ножны меч и сверля Шермана весьма нелюбезным взглядом. А чтобы у норлока не возникло сомнений в серьезности намерений окружавших его представителей королевской труппы, к троллям присоединились и гремлины. Шерман оглядел противников и кисло поморщился. При желании он вполне мог бы расправиться со всей четверкой. Гремлины, несмотря на великолепное владение мечом и весьма приличный военный опыт, всего-навсего два зеленых юнца. А вот с троллями дело обстояло куда сложнее. Шерман вспомнил, насколько серьезными противниками в бою были Манка и Мимел, и подумал, что пожалуй, погорячился, вообразив, что сможет уложить всю четверку без особого вреда для здоровья. И потом — Яргел ему голову открутит за такую самодеятельность! До границы с эльфийскими землями еще ехать и ехать. Если Шерман сейчас ввяжется в драку, да еще и положит троллей с гремлинами, кто доставит письмо и медальон? Брин? Да она одна и несколько дней на этих дорогах не продержится.

Шерман еще раз окинул взглядом окруживших его воинов, демонстративно убрал меч в ножны и нагло заявил, что вообще не понимает, о чем речь. Яргел его послал в качестве гонца к Богарту Благословенному, а уж где норлок по дороге останавливается и как зарабатывает на жизнь — это его личное дело. И то, что дороги Шермана и королевской труппы периодически пересекаются, еще ничего не значит. Более того, норлок даже мог гарантировать отряду встречи и в будущем — в Марлене, например. Заключенный норлоком с Вилом контракт по охране каравана еще не закончился. И закончиться только тогда, когда они войдут в ворота Марлена. Впрочем, актеры вполне могут и не встретиться с норлоком, если не потащатся с концертом к лорду Бертону.

Нельзя сказать, чтобы речь Шермана убедила троллей и гремлинов. Но ввязываться в конфликт первыми они определенно не хотели, а поняв, что норлок, даже загнанный в угол не собирается делиться своими секретами, отступили. Шерман облегченно вздохнул и направился к Вилу. Неплохо было бы уговорить хозяина каравана прибавить ходу, дабы не вводить в очередной соблазн оставшихся в живых разбойников.

К большому удивлению Шермана, Вил ему перечить не стал. Видимо, налет разбойников мог прочистить мозги кому угодно. К тому же, Вил непрозрачно намекнул Шерману, что у него в караване находится дама, которую он вовсе не хочет подвергать опасности. Сначала дифирамбы неизвестной девице Шерман слушал с изрядной долей равнодушия, но когда хозяин каравана произнес кодовое слово «менестрель», норлок буквально взвился на месте. Что?! Этот пузатый бочонок Вил посмел обхаживать Брин?! Расценив реакцию норлока, как искреннее изумление, хозяин каравана тут же добавил, что может и не посмел бы посягать на менестреля из королевской труппы (хотя девушка редкостная красавица), но Брин сама дала ему повод. Она гладила варша совершенно непристойным образом! Разумеется Вил, как и любой мужчина, в жилах которого течет горячая кровь, не смог проигнорировать такой призыв. Шерман невольно фыркнул. Ну конечно! Откуда Брин могла знать, что гладить варша — неприлично? В ее мире нет варшей! И нет оборотней с кошачьей ипостасью! Гоблин зеленый, хорошо хоть Брин стриптиз не станцевала от нечего делать! Надо как-то объяснить ей, чтобы она была поосторожнее. Вот только как? Шерман вздохнул и попросил Вила, чтобы тот держался от менестреля подальше. Убедительно попросил. Однако подойти к Брин норлок так и не решился. Эта женщина заставляла его терять контроль над собой, утрачивать самообладание, сомневаться в собственных силах. Шерман увлекался Брин все больше и больше, но сознаваться в этом (даже самому себе) было не слишком приятно. Да нет, бред, не может быть! Шерман всегда был выше подобных глупостей, и вряд ли вообще способен был испытывать какие-то чувства к женщине, помимо вожделения. Однако Брин, похоже, удалось достичь большего. Во всяком случае, то, что норлок сейчас чувствовал, было ничем иным, как самой банальной ревностью. Да еще какой! Подавить ее, и не открутить Вилу голову прямо на месте, стоило Шерману немалых трудов. Норлок нахмурился. Глупо отрицать, что он испытывает к Брин довольно серьезный интерес. И что он очень уязвлен тем, что не замечает ничего в ответ. Впрочем… может быть, для этого просто не сложилось подходящих обстоятельств?

К радости Шермана, Брин сама дала ему повод с ней побеседовать. Неожиданно (прямо посреди ночи) она покинула свою повозку и весьма решительно куда-то направилась. Норлок ухмыльнулся и оказался с ней рядом. Шерман и сам не мог бы сказать толком, чего он хотел в этот момент от Брин. Разозлить ее? Соблазнить? Вызвать на откровенный разговор? Властители, еще ни одна женщина не вызывала в нем столь сильных и противоречивых желаний! Однако все, что удалось сделать Шерману — это вывести Брин из себя. Да еще и услышать признание, что ей понравился Вил. Бред! Про хозяина каравана Брин может забыть раз и навсегда.

Норлок выждал некоторое время, пока Брин заснет, и заглянул к ней в повозку. Гоблины зеленые! А варш-то почему с ними ночует, а не на свежем воздухе? Похоже, рассмотреть лютню так, чтобы этого не заметила Брин, норлоку не удастся. Шерман разочарованно ругнулся. Жаль. Очень уж ему не понравился рассказ Брин о том, что лютня подсказывает ей слова и самостоятельно выбирает музыку. Шерман видел несколько творений мастера Страдамара, однако ни одно из них не вело себя столь странным образом. А это значило только то, что непонятным образом вела себя отнюдь не лютня, а спрятанный в ней медальон. Шерман задумался. Что он вообще знал об этой эльфийской игрушке? Только то, что соизволил ему сообщить Яргел. А это значило, что почти ничего. Что ж… придется Шерману следить за лютней еще пристальнее. Может быть, медальон сам даст ответ на интересующий норлока вопрос. Похоже, не все так просто было с загаданным Эльтель желанием.