"Свадебный наряд вне очереди" - читать интересную книгу автора (Воронцова Марина)ИСТИНА В ПЧЕЛЕМеня разбудил не Вивальди, а Бетховен. Симфония № – 9 настойчиво повторялась, а мобильник трясся и подпрыгивал на тумбочке. Я укрылась одеялом с головой в надежде, что субъект, настойчиво пытающийся до меня дозвониться, отстанет. Но этого не произошло. С досадой схватив нагревшийся от длительной вибрации телефон, я ответила: – Алло, – получилось очень жалобно. – Сан Саныч! – в трубке раздался недовольный голос помощника. – Сколько можно дрыхнуть?! Я тебе уже десять минут звоню! Будильник показывал половину девятого утра. Стало быть, поспать мне удалось не больше двух часов. – Что случилось? По опыту знаю, что подняться в такую рань и начать мне трезвонить младшего детектива может заставить только что-то исключительное. – Она ни при чем, – заговорщицким тоном сообщил Николай Иванович. – Кто? – не сообразила я. – Вторая жена Гаврилова. И помощник принялся взахлеб рассказывать мне о вчерашней встрече с журналистом "Аргументов и фактов", который за бутылкой коньяка поведал ему о трогательной истории любви. Вторая, параллельная супруга Гаврилова бывшая модель, а ныне главный редактор одного из самых читаемых модных журналов и владелица элитного туристического агентства в Москве. Зовут ее Илона. С Леонидом Аркадьевичем она знакома больше двенадцати лет. Все это время Гаврилов жил на две семьи. У Илоны растет сын Леонида Аркадьевича. Пару лет назад они расстались. Илона ездила в Екатеринбург открывать филиал своего турагентства и во время фуршета совершенно случайно разговорилась с женщиной по имени Света. Слово за слово, поняла, что перед ней третья супруга Гаврилова, у которой от него двое детей. Женщины оказались умными и интеллигентными, сели и побеседовали. Выяснилось, что Леонид Аркадьевич говорил им обеим одно и то же: законная его жена, Кристина Федоровна, наркоманка, он-де виноват в ее пороке, поэтому нужно подождать, пока она спокойно отойдет в мир иной. "Младшие" жены поняли, что Гаврилов вряд ли женится на какой-нибудь из них, но обижаться на него не стоит. Каждой он помог сделать карьеру, обеспечил стартовый капитал, щедро поддерживал детей. Благодаря Леониду Аркадьевичу дамы чувствуют себя свободными и независимыми. Горький осадок на душе у каждой встреча, конечно же, оставила, но они нашли в себе силы с этим справиться. По возвращении в Москву Илона встретилась с Гавриловым и спокойно, без истерики, рассказала обо всем. Личные отношения между ними прекратились, но дружеские сохранились. Леонид Аркадьевич навещал сына и по-прежнему поддерживал Илону. Со Светой у него был точно такой же разговор с тем же самым исходом. Илона рассказала журналисту, что испытала облегчение, когда неопределенность двенадцати лет исчезла. Потом она повстречала мужчину, с которым у нее завязался роман. Близится бракосочетание. Смерть Гаврилова Илона восприняла спокойно, делить имущество и требовать себе часть наследства она не захотела. Спокойствие дороже. Денег, которые она зарабатывает, и тех, что Леонид Аркадьевич отложил на обучение сына, хватает на абсолютно безбедную жизнь. О том, чтобы вступить в кровавую схватку за "Оргсинтез", не может быть и речи. Тем более что из соображений безопасности ни на одном документе ребенка отец не значится. – Так что с ее стороны диверсии исключены, – заявил Николай Иванович. – А третья жена? Как ее – Света? – Об этой он ничего не знает. Думаю, третья супруга тоже решила не соваться. В свете всего рассказанного мне младшим детективом Яретенко дебаты относительно законодательного разрешения многоженства, мягко говоря, запоздали. Поскольку в России мало мужчин, которые могут прилично обеспечить женщину с детьми, то многие из них давным-давно обходятся без всякого юридического основания. Как правоверные мусульмане – можно иметь столько жен, сколько в состоянии обеспечить. У каждой супруги должны быть отдельный дом и всего в достатке. – Коля, это все замечательно, – я встала и направилась в ванную, – но до свадьбы Лики всего ничего, а мы пока не обнаружили ничего такого, что может отменить это торжественное мероприятие. – Найти бы эту девицу, – вздохнул помощник. – Кстати, ты знаешь, у меня такие неприятности! – Что случилось? – интуиция подсказала, что дело связано с Екатериной Львовной. – Представляешь, Маринка позвонила матери и сказала, что я собрался жениться. – Да ну?! Мне весьма живо представилось лицо Эмилии Ивановны в момент получения известия. Глаза краснеют и наливаются кровью, брови гневно выгибаются, желваки нервно дергаются, а из ушей вот-вот со свистом пойдет пар. – Что было… – помощник глубоко вздохнул. – Словом, Сан Саныч, я сейчас в твоей квартире. Думай обо мне что хочешь, но я отсюда ни ногой, пока Эмилия не уедет. – Неужели все так плохо? Мне стало жаль несчастного Николая Ивановича. Так и знала, что привычка жениться не доведет его до добра. – Вообще все еще хуже, Милька пока не знает, на ком я собираюсь жениться. – Дело труба, – согласилась я. Когда до ушей Эмилии Ивановны дойдет, что новая пассия ее бывшего супруга генеральша Русакова, она умертвит обоих и свидетелей в придачу. – Будешь венчаться тайно, – саркастически усмехнулась я, влезая в брюки. Шея затекла, прижимать малюсенький телефончик ухом к плечу было жутко неудобно, – А что Екатерина Львовна? – Не представляет масштабов грозящей ей расправы… Они с мамой настаивали, чтобы я перевез их в Ягодное, отремонтировал квартиру, и с осени мы бы стали в ней жить. Катенька считает, что все обиды должны остаться в прошлом, и даже собралась пригласить Эмилию в гости! – Странно, а почему она не хочет жить у тебя? Ты же только что купил квартиру? – удивилась я. – А Римма Аркадьевна как же? Катенька мудро решила. Она узнала, за сколько можно продать мою квартиру после того, как в ней закончится ремонт. Приличная сумма, можно на это жить. Покупать квартиры, ремонтировать – и продавать потом. На деньги, которые мы выручим, можно будет оплатить часть коттеджа. Екатерина Львовна хочет жить за городом. – Почему бы ей, в таком случае, свою квартиру не продать? – пробурчала я себе под нос. – Не придирайся, Сан Саныч! Я Катеньке всецело доверяю! Она самая разумная из женщин. – И практичная, надо полагать… Николай Иванович подвоха не учуял и спокойно отсоединился. Ладно, вся надежда на охрану моего дома. К нам запросто не пройдешь. Кованые ворота открываются только жильцами. Надеюсь, Славику удастся справиться с Эмилией Ивановной, если она вдруг узнает, где скрывается предатель. До свадьбы оставалось два дня. Открыв свою тетрадку, я еще раз пробежала глазами записи. Появилось ощущение, отдаленно напоминающее панику. Спокойно! Пока больной не умер, реанимационные мероприятия нельзя прекращать. Сегодня же поеду к Инге Вербицкой и куплю последнее "Идеальное убийство". Наскоро умывшись и одевшись, я направилась к Лике. Нужно обговорить дальнейший план действий. Возле ее дверей стояли два огромных охранника с тумбообразными лицами. Издали – как братья-близнецы. Лысоватые, с жирными загривками и свернутыми набок носами. Они молча пустили меня внутрь. Лика сидела на подоконнике в гостиной. На ней были простой белый свитер и спортивные брюки. – А… это вы, – расстроенно констатировала она факт моего появления. – Доброе утро, – я кашлянула и, чувствуя себя в высшей степени неловко, присела на диванчик. – Лика, мне очень жаль, но… – Ничего, я и не надеялась особо, – девушка подтянула ноги к животу, – видели у дверей охрану? – Да. А зачем она? – Смотрят, чтобы я не сбежала. Они теперь постоянно за мной по пятам ходят. – Не могу поверить… – я запустила руку в волосы и внимательно посмотрела на Лику. – Ну я могу выйти за него замуж, – рассуждала та. – Папе это очень нужно. Но спать в одной постели с ним меня никто не заставит! – Этого еще не хватало, – отозвалась я, хотя у меня появились определенные сомнения на сей счет. – Может, у Василия Петровича есть какой-то свой план, который он намерен осуществить, а тебе не рассказывает, чтобы не проболталась и вела себя естественно? – попыталась я приободрить Лику. – Ага, есть у него план, он в тюрьму собрался. Вчера прокурору позвонил, сказал: "Готовьтесь к процессу века". Подсчитал, что он по совокупности статей может в Книгу Гиннесса попасть. Прокурор там, по-моему, от страха весь испариной покрылся, решил, что тут подстава какая-то. У папы с депрессией вообще крыша поехала. Захожу в нему вчера, а он "Преступление и наказание" читает. Во-о-от такие слезы по щекам катятся! – Да, Федор Михайлович – гений, – согласилась я. Как-то раз ко мне наведался печальный Николай Иванович, с томиком Достоевского под мышкой, и говорит: "Я, Сан Саныч, прочитал роман "Идиот" и понял – это про меня". Велика же, однако, художественная сила, если младший детектив Яретенко представил себя Мышкиным… – Лучше бы папа "Женитьбу Бальзаминова" еще раз посмотрел, – проворчала себе под нос Лика. – Эх, послезавтра меня торжественно, с помпой выдадут замуж за этого идиота Шерера. Нельзя сказать, что это мечта всей моей жизни, но, с другой стороны, с ним всегда сможет что-нибудь случиться… Я с опаской посмотрела на Лику. Ее гены должны были рано или поздно заявить о себе. Домовая посмотрела на часы, висевшие на стене, и сказала: – Через пять минут будет в самый раз. Жорж в агонии. Идут последние приготовления. Мало того что мне испортили главный день в жизни, так еще и с помпой. Почему все такие эгоисты?! Последний вопрос прозвучал риторически. – Лика, помнишь фотографию, которую ты мне дала в первую нашу встречу? – я вытащила снимок из тетрадки. – Ты не узнаешь место? Лика слезла с подоконника и переместилась ко мне на диван. – Посмотри, – я ткнула пальцем в непонятный объект на заднем плане, – что это такое? – Не знаю, но можно увеличить. – она встала и вытащила из ящика бюро ноутбук. Пока она его включала, я быстренько зачитала ей основные выводы из своих наблюдений. Лика зевнула. – Только как доказать, что это все Никита, вот в чем вопрос, – заключила она, открывая папку с фотографиями. – Так… Вскоре на экране появился тот самый снимок, который я держала в руках. Лика выделила область с непонятным объектом и стала его постепенно увеличивать. Сто двадцать процентов, сто тридцать, сто пятьдесят, двести, двести пятьдесят…. – Похоже на огромную спутниковую тарелку, – заключила девушка. – Я знаю, где это, – у меня глаза, по-моему, кровью налились. Значит, уфолог Миша, возле дома которого стоит эта махина, огромный локатор, спертый из какой-то противоракетной части, не посчитал нужным сообщить, что Эля Гаврилова, кроме НЛО, интересовалась еще и пчелами. Если он ее прячет… – Найти бы способ ее выманить, если она жива, – вздохнула Лика. И тут у меня в голове "коротнуло". Ни разу за полгода детективной деятельности не случалось озарений, и вот оно! Прямо как пишут в книгах. – Анжелика Васильевна, у меня есть план… Оставив визжащую от смеха Лику готовиться к ее части представления, я бегом помчалась в столовую. Там сидел Василий Петрович, задумчиво размазывающий по тарелке манную кашу. Зрелище, скажу я вам, сюрреалистическое. – Доброе утро! – я плюхнулась на стул, не дожидаясь разрешения. – А вы уверены, что это утро доброе? – меланхолично, в стиле ослика Иа уточнил владелец бензинового комбината. – Что это вы рисуете? – я не удержалась от вопроса, глядя, как Домовой чертит ложкой решетку на поверхности каши. – Тренирую волю, – вздохнул Василий Петрович. – Понятно, – я с опаской посмотрела на подошедшего ко мне официанта. – Извините, у меня на манную кашу аллергия… Нет ли у вас чего-нибудь сырного или ветчинного? – Могу предложить омлет с сыром и ветчиной, – последовал приятный ответ. – Давайте, и еще апельсиновый сок, две чашки кофе и пепельницу. – Вижу, вы чем-то воодушевлены? – печально спросил Домовой. – Придумали, как расстроить свадьбу? – Василий Петрович, – я постаралась улыбнуться как можно приветливей, – ну неужели эта свадьба для вас так много значит? Может, все-таки… – Нет, она состоится! Домовой треснул кулаком по столу так, что тарелка с кашей подпрыгнула в воздух и аккуратно легла ему на колени. Естественно, кашей вниз. За сим последовала богатая мозаика непарламентских выражений, осуждающая манную кашу и ее мать, плавно переходящая в категоричный ультиматум о неизбежности свадьбы дочери! Упс… Лучше бы я в какой-нибудь забегаловке кофе выпила. Но как только мне принесли омлет, посыпанный паприкой и петрушкой, я переменила свое мнение. Слопав вкуснейшее блюдо и нежные булочки со взбитыми сливками, я еле-еле вылезла из-за стола. Как с таким грузом стремительно осуществлять спасение Лики – непонятно. Зато было так вкусно! Подавив в себе угрызения совести, я с наслаждением закурила еще одну сигаретку и направилась к себе. Итак, за сегодняшний день нужно многое успеть. Николай Иванович воспринял очередное предложение съездить в Кавголово в штыки. – На фиг туда опять тащиться? – Искать пасеку. – Пасеку? – младший детектив замолчал. – Хм… Ладно, заодно куплю Екатерине Львовне липового меда. Она вчера рассказывала, что Гусаков любил гречишный и, нисколько не считаясь с ее мнением, покупал только его. Кстати, а зачем нам пасека? – Долго объяснять, встречаемся на том же месте. Следующий звонок был сделан Грише. – Алло! Это Ворошилова, помните, мы вчера встречались? – Александра Александровна? – переспросил удивленный голос. – Она самая! Гриша, вы можете устроить мне встречу с вашей подругой, ведущей "Светской хроники" Ланой Попенхайен? – Зачем? – молодой человек насторожился. – Успокойтесь, я не собираюсь выяснять с ней отношения. Наоборот, хочу подбросить сенсацию насчет свадьбы Лики Домовой и Никиты Шерера. – Сколько хотите за материал? – тон стал деловым. – Нисколько! – Значит, материал неинтересный, – вынес вердикт промоутер. – Очень даже интересный! – моментально исправилась я. – Денег мне не нужно, я хочу, чтобы Лана сказала что-нибудь о моем детективном агентстве. – А-а, – понимающе протянул Гриша, – тогда понятно. Так бы сразу и сказали. Хотите, чтобы она стала вашим информационным спонсором. Насколько срочно надо выдать ваш материал? – Сегодня вечером. – Будет трудновато. Ладно, сейчас я ей перезвоню, попытаюсь договориться о встрече. Сегодня у нее кусок программы будет в прямом эфире. Постараюсь ее уговорить… Далее по списку предстояло связаться с Ингой Вербицкой, но ее аппарат оказался вероломно выключенным. Я остановилась на обочине и, проклиная неудобство, набрала: "PkZVkNi 935 77 77" Отправив SMS, задумалась, а вдруг Эля не попадется на наш крючок? Как только Вербицкая окажется "звонибельна", как говорит Ирина (внучка Николая Ивановича), она получит мое сообщение и, надеюсь, чем-нибудь поможет. Проезжая по городу, я удивлялась количеству аварий на дороге. Едва ли не у каждого более-менее сложного перекрестка люди напряженно выясняли отношения. Причем картина одна и та же – разбитые бамперы и радиаторные решетки. Может, сегодня влияние звезд располагает к таким авариям? Выезжая на Гончарную улицу, я попала в затор и оказалась в непосредственной близости от двух пострадавших. Не удержавшись от любопытства, опустила стекло и прислушалась. – Лицензии лишать этих… за такое надо! – … поотрывать! – Из-за них по всему городу такое, гиббонов не дождаться! Выяснилось, что в повышенной аварийности повинна утренняя программа какой-то радиостанции. Там юноша и девушка должны были на спор в течение трех часов изображать страстную интимную сцену. Периодически ведущий выдавал их в эфир. Мол, Саша и Маша честно громко стонут, ахают и охают. Никакого обмана. Наслаждайтесь. Водители от эфирного шока не успевали тормозить. А такого высокого рейтинга, как в это утро, у хулиганистой радиостанции не было никогда. Как говорит одна моя знакомая: интерактивнее некуда! Николай Иванович ожидал в условленном месте. Выгуливал Бронса на все той же полянке. У меня возникло неприятное дежавю, и рука сама собой потянулась к ушибленному Кариной носу. Он вовсе не прошел. – Привет, Сан Саныч, – вид у помощника был подозрительно-загадочный. Это не к добру. – А я вот решил тебя попросить, будь свидетельницей при подаче заявления. – Вы хотите подать заявление? – меня удивил не сам факт такого решения, а скорость. – Поздравляю тебя и Екатерину Львовну. – Так ты будешь почетным свидетелем? – А что, теперь и для подачи заявления нужны свидетели? – изумилась я. Мелькнула мысль, что, может быть, так наше государство задумало бороться с беспорядками в брачной сфере? Какие-то злыдни подают заявление с одной девушкой, а в торжественный день являются с другой? Или Екатерина Львовна настаивает на публичности этого события? – Нет, но я хочу, чтобы ты своими глазами убедилась в серьезности моих намерений в отношении Катеньки, – заявил помощник. – Коля, если у тебя есть сомнения, что я недостаточно серьезно оцениваю серьезность твоих намерений, ты можешь просто показать мне квитанцию за регистрационный сбор. – Это невозможно, – Николай Иванович заложил руки за спину. – Почему? – оторопела я. – Потому что квитанцию Екатерина Львовна должна будет показать своей маме, – покрывшись красными пятнами, объяснил младший детектив. Вся моя сила воли в этот момент сконцентрировалась на сохранении серьезного лица. – Понимаешь, я хотел пригласить Екатерину Львовну к себе в гости. Показать ей ремонт, мебель. Уверен, что, живя с прежним мужем, она ничего подобного не видела. Ты же знаешь, какой я шик у себя навел. О, да! Представьте, как смотрится в обычной однокомнатной квартире гипсовая лепнина, декоративные полуколонны, кожаная мебель на резных ножках, двери с мозаичной расстекловкой и фотообои "Тайная вечеря" на кухонной стене. Страшно? То-то же. – И что? Мама потребовала принести квитанцию из загса, чтобы дать согласие на этот визит? – Сан Саныч, Римма Аркадьевна женщина очень строгих правил. Она не может позволить… – Чтобы ее дочка осталась старой девой? – я закусила губу, чтобы не засмеяться. – Коля, предлагаю тебе провести эту встречу при свидетелях. Позови Эмилию, она точно не допустит никакой непристойности. Интерьер у тебя после этого будет называться "Развалины графского замка". Память генерала позеленеет от злости. – Вот о чем с тобой можно разговаривать?! Бронсик, пойдем прочь от этой циничной женщины. Возмущенный помощник двинулся к своей машине. Я села в свою, завела мотор, и тут лампочка-индикатор вспыхнула противным красным огонечком. Блин, самое время! Надо было заправиться, но умная мысль, как известно, любит опаздывать. Дорога до резиденции уфологов показалась мне самой длинной в жизни. Во-первых, Бронс, которого затолкали на заднее сиденье, был этим страшно недоволен и постоянно пытался перелезть обратно, топча передними лапами мне плечи и голову. Во-вторых, я, по всей видимости, показалась ему недостаточно чистой, и боксер настойчиво пытался меня вымыть. Как я ни увертывалась, он каждый раз ухитрялся лизнуть меня в ухо или шею. Закапал слюной мое модное пальто с шелковым переливающимся золотисто-зелено-радужным верхом, на норковой подкладке. Мехом вовнутрь, то есть. – Убери его, – рычала я. – Ну он же любя! – оправдывался Николай Иванович. В этот момент мне вспомнилось, как папа утешал меня после прочтения "Отелло". Папа знал, что почитать шестилетнему ребенку на ночь… В результате я полночи рыдала: "Она ведь не виновата! Как он мог! Он ее задушил!" На что папа утешал меня, в точности как младший детектив: "Ну что ты, Сашенька! Он ведь это любя…" Поравнявшись с домом Миши, мы уставились на закрытые ставни и объявление на воротах: "Продается". – Может, в магазин отлучился? – предположил простодушный помощник Яретенко. Я попыталась себя успокоить тем, что Николай Иванович плохо видит и табличку не заметил. Мы вылезли из машины и принялись давить на кнопку звонка у калитки. Без всякой надежды, что кто-нибудь ответит. – Ну чего ломитесь-то?! – раздался позади нас громкий женский голос. – Нету же никого! Мы обернулись и увидели бабу в ватнике, красном платке и валенках. Слава богу! Местная жительница! – Скажите, – проникновенно обратилась я к ней, – где здесь пасека? – А там! – баба махнула рукавицей в сторону леса, начинавшегося непосредственно за непроходимыми сугробами. – Училище пчеловодческое… – Кхм, – я нервно оглядела свои сапоги на шпильке, потом глянула на сугробы и подумала, а может, хрен с ней, с Ликиной свадьбой, но резко себя одернула. – А так, чтобы на машине проехать, дороги нет? – Как же нет?! Да что вы такое говорите! Есть дорога, вот же она, я вам ее и показываю! Мы уставились на девственный снежный покров. – И что, по ней никто не ездит? – спросил младший детектив. – А на чем ездить-то? Тут машин ни у. кого нет, сами они до Кавголово не ездят, им ближе Сосновка. От нее до них автобус ходит. – И вы к ним за медом не ходите? – удивился Николай Иванович. – Что мы, медведи, что ли, чтоб за медом ходить? – засмеялась баба, обнажив золотые коронки. – Их меда тут днем с огнем не найдешь. Все финны забирают. Место тут хорошее, клевер, гречишное поле рядом, лес на пригорке, не болото, но и не сухо – пчелам одно раздолье. Я их мед раз только пробовала. Дачники угостили. Чистое золото! Не то что у нас на рынке продают. Башкирский да казахский. Сладкий, а вкуса и нет. – Патокой разбавляют, гады, – заявил Николай Иванович. – Хорошо если патокой, – махнула рукой баба, – а то… Ладно, недосуг мне с вами тут стоять. – Извините! – я призывно махнула рукой. – Ну чего еще? – обернулась селянка. – А вы не знаете, куда ваш сосед уехал? – Не знаю, вчера вещи покидал в машину и укатил. Ничего не сказал, чего говорить – не сообщил. – Ну, хорошо, а куда обращаться-то но поводу покупки дома? Объявление же висит! – По поводу покупки к Михайловым, это их дом. Они его кудрявому сдавали. Он, как тарелку их увидел, вцепился, как клещ, сдайте да сдайте. Михайловы и пустили его. – А это разве не локатор? – растерялась я. – Какой локатор! – расхохоталась баба. – Скажете тоже! Это муляж. Михайлов на каком-то заводе работал, они такие тарелки для устрашения НАТО производили. Понаставят таких вдоль границы, и американцы в ужасе. Николай Иванович посерел. – Он что, об этом рассказывает?! – громким шепотом спросил младший детектив у тетки. – Каждый раз, как напьется. Ну все, хватит лясы точить, у меня еще куры не кормлены, обед не сварен. Все. Михайловы, если надо, в пятом доме живут. Отсюда через три двора. "Нива" поехала по глубокому снегу и, к полной неожиданности, в нем не увязла. Мы благополучно пересекли поле и остановились перед двухэтажным строением типа "финского домика". Дом облупился до такой степени, что грязно-голубая штукатурка осталась лишь кое-где. – Ну что ты теперь скажешь? – гордо спросил Николай Иванович. – Какие у тебя найдутся аргументы против покупки "машины председателя колхоза"? Бронс, обрадовавшись, что его выпустили из машины, немедленно пометил все углы, попавшиеся на его пути. Младший детектив с трудом его изловил и запихнул обратно в "Ниву". Перед тем как подняться на прогнившее насквозь крыльцо, я осторожно попробовала его ногой. Табличка на двери сообщала, что перед нами Пчеловодческое профессионально-техническое училище № 2 имени И. А. Халифмана. С опаской потянув ручку двери, мы попали в тамбур, выкрашенный яркой светло-зеленой краской. И тут нас ожидал сюрприз: внутри дом оказался светлым и жизнерадостным. Стены были художественно раскрашены под картинки природы. Вход в каждую аудиторию оформлен, как вход в улей. Не хватало только учеников в костюмах пчел. Стенд "Информация" известил нас, что экспериментальное пчеловодческое хозяйство в этом году заготовило меда на 1, 2 тонны больше, чем в прошлом году. Администрация располагалась на втором этаже. Возле нужной двери сидела мрачная женщина в черном и читала газету "Завтра". – Вы к кому? – на нас уставились подозрительные враждебные глаза. – Мы к администрации, – Николай Иванович вылез вперед и, улыбаясь самым приветливым образом, приблизился к женщине, – вы могли бы о нас сообщить? То ли вахтерша, то ли секретарша окинула злобным взглядом мое пальто, сумку и сапоги. – Никого нет, – отрубила она. В этот момент из-за двери раздался взрыв хохота. Я нахмурилась и вытащила из кармана удостоверение. – Александра Ворошилова, частный детектив. И спокойно шагнула мимо тетки. Распахнув дверь, увидела маленького лысого человечка, он хохотал над какой-то книжкой. – Товарищи, вы к кому? – удивился человечек, уставившись на нас. Предъявление удостоверений произвело на него удручающее впечатление. – Я Миськов, заведующий учебным комбинатом, – представился он и почему-то обиделся. – Вам знакомы эти люди? – я сунула ему под нос фотографию Эли с братом. – Да, – вздохнул Миськов. – К сожалению… Это наша лаборантка, Гаврилова. Устроилась в прошлом году на полставки в ядохранилище. Вообще-то нам положено провизора там держать, но кто же за такую зарплату согласится. Вот и взяли ее на свою голову. – Что же случилось? – мы с Николасм Ивановичем напряженно переглянулись. – Что-что, поработала две недели и уволилась, документы забрала, сказала, что нашла другую работу. А потом инвентаризацию стали проводить и выяснилось – она целый пчелиный рой украла и цианид. Он у нас по строгой отчетности, между прочим… Я машинально сунула руку в карман. Кокаин! Я же его так и не выбросила! Блин! Разгуливаю по городу с дозой! – Подождите… – у меня появилась догадка. – Для чего вы применяете цианиды? – Против ос, – последовал ответ. – Не было-не было, а в прошлом году вдруг развелись. Я и заказал на всякий случай. Мы цианистый калий с сахаром размешиваем и раскладываем вблизи гнезд осиных… Вытащив из кармана кокаин, я положила его перед Миськовым. – Ой! Мама родная! – тот отпрянул и сложил руки на груди. – Это вы опрометчиво, гражданка частный детектив, так цианид носите. Рассыплется хоть чуть-чуть, на руку попадет – и каюк. – Спасибо, вы нам очень помогли. – А вы, что, Гаврилову ищете? – спросил Миськов. – Да, – ответила я. – Найдете, скажите, пусть рой вернет или стоимость его оплатит! У нас же убыток, пчелы-то элитные, коллекционные. Пусть хотя бы матку отдаст, если больше ничего не осталось! Когда мы вышли на улицу, я вытащила сигареты и закурила. – Ну что ж, теперь мы точно знаем, что Кристину Федоровну Гаврилову убила ее собственная дочка. Николай Иванович с сомнением нахмурил брови. – Поясни, я так и не понял, зачем ты с собой цианистый калий таскаешь. – Это кокаин, такой же покупала Элина мать и якобы от передозировки умерла. Внешне неотличим от калийной соли цианистого водорода. Понимаешь? Эля либо подмешала матери в кокаин цианид, либо подменила порошок. – Но он же вроде миндалем воняет, – скривился помощник. – У Кристины Федоровны был такой отек и травма сосудов, что она запахов не чувствовала. Этим Эля и воспользовалась, чтобы хладнокровно ее отравить. А рой – это, скорее всего, тот самый, что появился неизвестно откуда на свадьбе. Идею с отравлением девушка, видимо, хранила про запас. И, как видишь, оказалась права. От пчел, никто не пострадал. – Жуть, – помощник поежился. – Слушай, а откуда у тебя кокаин? – Неважно, – я отмахнулась, было лень рассказывать всю эту историю с Эрнесто, – надо его выкинуть. – Думаешь? – в глазах младшего детектива мелькнуло сомнение. – Дорогой, наверное… Жалко. – И что ты предлагаешь? Положить его в бар и предлагать гостям? – Слушай, а можег… может, попробуем? – нерешительно спросил Николай Иванович после секундного молчания. По всей вероятности, у меня сделалось такое лицо, что младший детектив сильно пожалел о поспешности своего предложения. – Сдурел?! – заорала я, когда снова обрела дар речи. – Да я же так, в шутку, – оправдывался Николай Иванович. – Что ты, шуток не понимаешь?.. Всю обратную дорогу я популярно объясняла младшему детективу, как вредно потакать нездоровому любопытству. Говорила так гневно и серьезно, что даже Бронс притих. Лег на заднее сиденье и закрыл свою круглую голову лапами. Пересев обратно в свою машину, я облегченно вздохнула. Николай Иванович отправился покупать последнее "Идеальное убийство", а я высматривала заправку. Только мне удалось ее обнаружить, как мобильный издал мелодичную трель. Это звонил Гриша. – Светка нас ждет к трем, постарайтесь не опоздать, а то у нее там свои дела. Я постаралась и не опоздала. Гриша тащил меня по длинным извилистым коридорам телецентра. От одной мысли, что сейчас мне предстоит встреча с Ланой Попенхайен, руки сами собой сжимались в кулаки. И лишь сознание важности своей миссии удерживало от искушения прийти в ярость и выложить этой стерве все, что думаю о ее передаче и о ней самой, в частности. – Еле уговорил! Только я ей не сказал, что она про вас сюжет снимала, – стрекотал Гриша. – Вы будьте повежливее, а то она подумает, что вы для разборки явились. "Так оно и было бы!" – подумала я, испытывая жгучее желание пообещать вежливость и обмануть надежды. Редакция программы располагалась в самом конце темного длиннющего коридора. Из открытой двери вырывался свет и доносились взрывы хохота. Гриша вошел первым и, подняв вверх руки, принялся целоваться с какой-то чрезвычайно милой девушкой. Ее светлые волосы были уложены в аккуратную, чуть старомодную ракушку на затылке, а веселые карие глаза задорно блестели. Полноватая фигура в сочетании с нежно-персиковым цветом лица, природным румянцем и детским выражением придавали девушке неизъяснимое очарование. Когда их взаимные приветствия с Гришей иссякли, она посмотрела на меня и вздохнула. – Ой, а я думала – все обойдется. Извините, что мы вас так показали, но людям сейчас злословие нравится. Нам даже некоторые начинающие звезды платят, чтобы мы про них что-нибудь съязвили! Вы не обижайтесь! Если хотите, можем вам один рекламный блок уступить. У нас есть внутри программы, а программа наша очень популярная! Пожалуйста, не сердитесь! – Светка, ну ты что? – засуетился Гриша. – Ты что? Разве я привел бы к тебе врага? Это та самая женщина, о которой я тебе говорил, с сенсацией про Домовую и Шерера. – Вы Лапа?! У меня глаза на лоб полезли. Света Абрамова не имела ни малейшего сходства со своим экранным образом! В телевизоре она выглядит злющей толстой теткой лет тридцати пяти – тридцати семи! – Да, ужас, правда? – девушка улыбнулась. – Это мне дирекция канала такой образ придумала. Сперва я была девочка-ромашка, а стала стервой Ланой. Зато рейтинг бешеный. Видите, – Света ткнула пальцем в обложку журнала на стене, – Лана Попенхайен, самая популярная ведущая прошлого года. – С ума сойти, – я была поражена до глубины души. – И вам каждый раз нужно вот так перевоплощаться?! – Да, – вздохнула Света, – когда запись, еще куда ни шло! Можно сделать дубль, переснять. А в прямом эфире образ выдерживать – жуть! Так что у вас за сенсация ? Расскажите… Мы сели на диванчик возле столика, заваленного бумагами, и я изложила план, который придумали мы с Ликой. Света слушала внимательно, изредка задавая наводящие вопросы. Потом хихикнула и сказала: – Это будет лучшая передача в моей жизни! Едва удержавшись от победного клича, я набрала номер Лики и сказала, что она может звонить Никите и назначать свидание. Бедный – он и не представляет себе, что его ждет! Осталась только Инга Вербицкая. Номер ее по-прежнему не отвечал. – Черт, – я потерла лоб. – Что-то случилось? – заботливо поинтересовалась Света. – Мне нужно встретиться с Ингой, а я никак не могу до нее дозвониться сегодня целый день! – я почувствовала раздражение. – Она дома, – уверенно заявила Лана. – Вроде ее новая книга особого успеха не имеет. У нее когда депрессия – она трубку не берет. Хотите, адрес дам? – Хочу, – сказала я. Выяснилось, что Вербицкая живет в самой обычной квартире, в блочном доме около метро "Озерки"… По дороге я раздобыла последнее "Идеальное убийство", приду под предлогом получения автографа. Дверь мне открыл небритый мужчина в оранжевом махровом халате с капюшоном, на голове у товарища волосы стояли дыбом. От него несло жутким перегаром. – Простите, а Инга дома? – мне с трудом удавалось сохранить приветливое выражение лица. – Вы что, не знаете? – хмуро буркнул в ответ хозяин. – Инга умерла пять дней назад. Вчера похоронили. – Как умерла? А я вот книжку купила… – глупо захлопав ресницами, прошептала я, – Я же только вчера с ней разговаривала! – Слушайте, вы надо мной что – издеваетесь? Идиотская шутка! – хозяин уставился на меня мутным, слегка ненормальным взглядом. – У вас дело какое-то к ней? Если она что-то должна, диск какой-нибудь у вас брала или телефон дать обещала, заходите. Можете посмотреть, нет ли нужного среди ее вещей. Если нет – извините, я не в настроении гостей принимать. – Мне нужно увидеть ее черновики, – попросила я, кивая на "Идеальное убийство". – И она мне еще… м-м… кассету должна. Пока не выясню, с кем вчера говорила в "Медиа-старе", не уйду! Хозяин несколько секунд таращился на меня. – Заходите, чувствую, меня продует. Он провел меня на кухню. В квартире, очевидно, справляли поминки. Неубранный стол, цветы, зеркала, завешенные тряпками. Отсутствие любезности со стороны хозяина меня не обидело. Хорошо, что вообще стал разговаривать. – Помянем, – сурово приказал Серж, сунув мне в руки стопку холодной водки и полстакана клюквенного киселя. Терпеть не могу ни того ни другого, но тут вдруг проглотила, не почувствовав вкуса. – Глупо так умерла, до сих пор не верится! – Хозяин налил себе вторую стопку. – Я ей говорил, что все эти дурацкие выдумки про убийства добром не кончатся! – Как умерла Инга? – прошелестела губами я. – Супа поела, – мрачно ответил хозяин. – Грибного? – ляпнула я, не подумав. – Почему грибного? При чем тут грибной! Если бы грибной – так все понятно! Фондю! – Что? – не поняла я. – Сыр расплавленный, как в ее третьем "Идеальном убийстве"! Я еще смеялся. Говорил, ну уж такого точно не может быть! И вот! – Он беспомощно всплеснул руками. – Сидела ела, смеялась, макала хлеб в этот дурацкий фондю! Потом схватила стакан с водой и выпила залпом! А этого нельзя! Сыр с хлебом плотный ком образуют! До больницы мы ее не довезли! И чего мы решили этот дурацкий сыр топить! На даче! Почему она холодной воды выпила стакан?! Боже, какой сюр, какой бред! Я заерзала на месте. – Извините, а у вас случайно нет лишней фотографии Инги? Мне бы хотелось взять ее на память. – Сейчас посмотрю, – хозяин потянулся к ящику и вынул оттуда фотоальбом. – Смотрите здесь. Любую можете взять, кроме самой первой. Я открыла альбомчик. Интересно, как я узнаю Ингу? Если Вербицкая умерла несколько дней назад, то вчера я, по всей видимости, говорила с кем-то другим. Перелистывая страничку за страничкой, я наткнулась на ту самую девушку, которая вчера представилась мне Ингой. – Кто это? – спросила я у Сержа, который сосредоточенно разливал водку. Тот посмотрел на снимок и махнул рукой. – Это Ника, подружка Инги. Начальник службы безопасности Домового. Слышали о таком? И после этого Василию Петровичу хватило наглости утверждать, что за мной никто не следит?! – Что?! – я вскочила. Та хрупкая женщина, с которой я вчера так мило ела грибную лапшу на кухне "Медиа-стара" – начальник службы безопасности?! Серж молча протянул мне рюмку водки. – Слушай, не скачи, ладно? Я и так сижу с ощущением, что дом это корабль, а на море жуткая качка! У меня похолодели руки. Я сама схватила стопку водки и опрокинула в горло. Хозяин сочувственно на меня поглядел и протянул кусочек черного хлеба. – На, заешь. – Не надо, – я полезла в сумку и вытащила смятый листок бумаги с предупреждением "Суперхироманта". "Александра Александровна, будьте осторожны, излишнее любопытство еще никого не доводило до добра. Вы умная женщина. Не навредите себе сами. В ближайшее время – романтическое приключение, но период соответствует хождению по краю пропасти. Будьте рассудительны. Хиромант". Так вот откуда Домовой все обо мне знает! Он уже, небось, по отпечаткам моих сканированных ладошек мое досье (его заводят на каждого субъекта, занимающегося частной сыскной деятельностью) наизусть выучил. Итак, хоть с настоящей Ингой Вербицкой мне поговорить не удалось, но визит к ней оказался полезным. Теперь нет никаких сомнений, что за всем скрывается милейший Василий Петрович! Интересно, Шерер – это главный исполнитель или самостоятельная криминальная единица? Ладно, будем надеяться, что ловушка, которую мы подготовили для Эли Гавриловой, где бы она ни была, сработает. – Послушайте, – я обратилась к хозяину, которого порядком развезло на старые дрожжи, – а вы ведь знакомы с Никитой Шерером? – Так, мельком, – пожал плечами тот. – Он что-то ко мне приставал насчет совместного бизнеса. Прожектер ужасный. Это еще до женитьбы на Гавриловой. Все его какие-то дурацкие затеи мучили. Причем знаете, что странно – он мог ими заражать. Сейчас удивляюсь, ну как можно было о такой туфте всерьез думать? А тогда заморочился, бизнес-план накропал, узнавал, что да как. – И какой бизнес он вам предлагал? – я вцепилась ногтями в коленку. – Собачьи бега за искусственным зайцем, – ответил хозяин. – Представляете? Хотел построить специальный канодром – стадион, по которому собаки носятся. Уговорил меня в Лондон слетать, там единственная контора в мире оборудование для этого производит. Зайцев искусственных, парфюм для них. – Что за парфюм? У меня голова трещала и плавилась. Искусственные зайцы, канодром… Шерер или сумасшедший, или гениальный преступник. Впрочем, одно другому не мешает. – Кровяной экстракт, гадость, которой зайца мажут, чтобы собаки за ним неслись как угорелые. Содержит какие-то стойкие ферменты, привлекающие любого хищника в радиусе двух километров. Будто животное кровью истекает… У этой британской фирмы рыболовецкая компания из Новой Зеландии этот кровяной экстракт в немыслимых количествах покупает. – Зачем? – у меня появилось такое ощущение, что на всю нижнюю часть лица сделали анестизию. – Акул ловить сетью. Можете себе такое представить? Ставят сеть, как на сардин, только металлическую, выливают в море эту дрянь и ждут, пока достаточно акул на запах приплывет, потом их вытаскивают, как пескариков. Ума не приложу, что они с таким количеством акул делают? В пищу только плавники годятся, ну еще говорят, акулий хрящ японцы покупают… – И-извините, – я подскочила как ужаленная, – мне пора! Спасибо за интересный рассказ! По ступенькам вниз бежала, не чувствуя ног. Итак, картина убийства семьи Гаври-ловых относительно ясна. Леонида Аркадьевича застрелили в собственном доме, обставив все как самоубийство. Кристину Федоровну отравили, подмешав ей в кокаин цианистый калий. Дайверское снаряжение Александра Гаврилова, младшего брата Эли, скорее всего, натерли кровяным экстрактом, что привлекло акулу, и она его слопала. Выглядит как несчастный случай. Теперь только остается выяснить – это сделали до его отъезда в Австралию или… Гриша! Черт побери! Если он состоит в той ловкой банде, которая все это провернула, то Лике может грозить опасность! Стоп, стоп! Я остановилась, сжав руками горящую голову. Прохожие нервно на меня оглядывались и ускоряли шаг. Если их цель – "Оргсинтез", они ничего ей не сделают до свадьбы… Итак, в офисе "Медиа-стара" ко мне подходит начальник службы безопасности Домового и представляется Ингой Вербицкой. Она рассказывает мне о последнем романе Инги, ясно намекая, что все это дело рук Василия Петровича… Зачем? Зачем она это сделала? Потом под дурацким предлогом мне сканируют ладони и выдают предупреждение не соваться куда не следует. Если бы я была далеко от разгадки – они бы не беспокоились. Но если мое вмешательство угрожает раскрытию их плана, тогда почему я все еще жива? Надо найти последнее двадцать восьмое "Идеальное убийство" Инги Вербицкой. Какие бы цели ни преследовала начальница службы безопасности Домового, она явно пыталась мне подсказать, что разгадка в книге. Я по мобильному набрала номер Николая Ивановича. – Алло, – шепотом ответил тот. – Коля! – заорала я в трубку, – беги в ближайший книжный магазин и найди "Идеальное убийство № 28" Инги Вербицкой! Купи и читай. Я тоже попытаюсь отыскать. Там вся правда! |
||
|