"Корни камня" - читать интересную книгу автора (Дяченко Марина, Дяченко Сергей)ГЛАВА ПЯТАЯ...Сдернутый с места лагерь кочевников. Толпы повозок, ржание ло- шадей, подобное истеричному смеху, смех, подобный ржанию, горы тряпья на месте опрокинутых шатров, оскаленные белые зубы, веселый кураж на грани паники - и почти осязаемое присутствие близкой возможной смерти. Всеобщее единство на грани коллективного помешательства. Исход... Они уносили все, что могли унести, и безжалостно бросали все, что можно было бросить. Из горячечной суматохи этих часов память Ивара сох- ранила только безымянную руку в перчатке, последовательно расправлявшу- юся с безымянным же пультом - все функции в положение "ноль". Мертвечи- на. Барракуда оказался запаянным в глухой черный комбинезон с откину- тым забралом шлема; на поясе его обнаружилась потертая кобура, и ее со- держимое выпирало наружу краем ребристой рукоятки. Рядом с кобурой бол- тались на цепочке два светлых металлических браслета; Ивар не поверил глазам. Наручники? Или померещилось? Барракуда рвался на части. Казалось, десять разных человек мечутся по бывшему Поселку, разво- роченному, как тело на операционном столе. Барракуда смеялся; он казал- ся довольным и счастливым, он излучал уверенность и силу, и в его при- сутствии муторные хлопоты накануне неведомого оборачивались почти праздником; потом предводитель тигардов надолго замирал, приникнув к окну встреченного по дороге монитора, и тогда Ивар видел, как по белому подбородку течет струйка крови из прокушенной губы. В какой-то момент Ивар с Барракудой оказались в самой шахте кораб- ля - Ивар поразился, потому что никогда не видел судов такого класса. Это было-таки грандиозное сооружение - даром что на соплях... Хотя, мо- жет быть, и не на таких уж соплях - кустарно, нестандартно, но тест не врет... Если машина прошла тест - ей можно доверить жизнь... Впрочем, одно прямое попадание в шахту сможет прервать полет еще до начала. Они понимают это - и они идут на это. Надеются... И в сума- тохе сборов успевают проститься. Огромный вокзал, где пассажиры проща- ются не с провожающими - друг с другом... А потом и суета, и лихорадочная спешка вдруг оборвались; к проему люка полз Черный Камень, снятый с постамента, окруженный множеством предосторожностей, обернутый тончайшей сверхпрочной сеткой. Широкопле- чий старик, выполняющий обязанности служителя, шагнул вперед: - Очистим же наши мысли от сиюминутного, изгоним из помыслов неу- веренность и страх, обратимся душей... На погрузочной площадке собрался, кажется, весь Поселок; плотным кольцом стоя вокруг Камня, люди сосредоточились на своем странном ри- туале. Сосредоточились, заставив себя забыть о времени, протекающем сквозь пальцы, приближающем неминуемый штурм, пожирающем шансы на спа- сение: - Обратимся душей к святыне... не зная иных мыслей. Не зная суе- ты... Стоя рядом с отрешенным Барракудой, Ивар видел, как мучительно борется с собой молодая девушка, стоящая по правую руку от старика; изо всех сил пытается обратиться к святыне - и не может, придавленная знанием об утекающем времени, о недовершенных сборах, о том, что все равно не успеется... И все они - весть поселок - смотрят на нее и ждут. И текут секун- ды, отдаляя успех и неминуемо приближая всеобщую гибель. И бледное де- вушкино лицо делается темно-красным, и на глаза наворачиваются сле- зы... Ивар успел подумать, что на чей угодно трезвый взгляд тигарды ве- дут себя, как умалишенные. И даже ощутил смутное раздражение - ну ка- кая разница?! На что они тратят драгоценное время - на никому не нуж- ную формальность?! А потом девушка овладела собой. И сразу успокоилась, и глаза ее на мгновение сделались совершенно безмятежными, глубокими и счастливы- ми; только на мгновение, потому что уже в следующую секунду обряд за- вершился, уступив место спешке - еще более лихорадочной, напряженной, злой. В какой-то момент запыхавшийся Ивар споткнулся и отстал; Барраку- да вернулся за ним, чтобы схватить цепкой птичьей лапой не за шиворот - прямо за горло: - Я же ПРОСИЛ быть рядом! Я НЕПОНЯТНО объяснил?! Ивару захотелось закрыть лицо - ему показалось, что его сейчас ударят. С трудом сдержавшись, он заставил себя не отводить глаза: - Не бойтесь, я не убегу. Барракуда отшвырнул его - Ивар ударился затылком о стену, но смол- чал. - Перед стартом, - глухо сказал Барракуда, - я выведу тебя к воро- там. А сейчас мне нужно, чтобы ты был при мне... Будь добр делать то, о чем тебя просят. Ивар потерял счет времени; пот заливал ему глаза, Барракуда тащил его чуть ли не за шиворот, остро пищал зеленый огонек переговорного устройства, и лихорадочно перемигивались пестрые экраны, и стремительно приближался последний срок, самый последний, назначенный Командором срок... Потом Барракуда вдруг сделался совершенно равнодушным, безвольным, ватным. Оттолкнул кого-то, жаждущего его помощи, и двинулся прочь - Ивар волочился следом, как собачонка на коротком поводке. Глядя себе под ноги, Барракуда свернул в какой-то безлюдный тупик; взглянул на мальчика, как на случайного прохожего, все так же равнодушно отвернулся и отошел в темный угол. Ивар стоял, не решаясь сделать и шага; под ногами Барракуды зах- рустело битое стекло, потом хруст оборвался. Ивар выждал минуту; потом, сам того не желая, двинулся следом. Барракуда сидел перед глухим пластиковым щитом - то есть Ивару по- казалось, что он сидел, а на самом деле он стоял на коленях, закрыв ли- цо руками. До обомлевшего мальчика донеслось приглушенное: - Сквозь ночь... Сквозь день... Травой сквозь могильные плиты... Сила земли. Сила воды... Ор загг, ор хон, ава маррум... Услышь, защити, сохрани мое имя, сохрани мою душу... У Ивара мороз продрал по коже. Ему как-то сразу стало ясно, что Барракуда действительно остановился у последнего предела. На краю. Ивар шагнул вперед - под ногами отвратительно хрустнуло. Барракуда не обернулся - он все так же прятал лицо в ладонях, и до Ивара доноси- лись монотонно повторяющиеся слова и фразы, незнакомые, щекочущие слух. Тогда он опустился рядом. - Этот день, - хрипло сказал Барракуда. - Мы дожили... Этот день. Ивар прерывисто вздохнул. И спросил, еле ворочая запекшимися губа- ми, спросил неожиданно для себя: - А правда, что вы знали... мою маму? - Да, - отозвался Барракуда, не поднимая головы. - Она была... хо- рошая. - Она была хорошая, - повторил Ивар шепотом. - И отец всегда любил только ее. - Да, - кивнул Барракуда. - Только ее... еще Саню и тебя... Ивар вспомнил, как дрожал голос надменного Командора Онова: "Ты получишь все, что потребуешь... Этот мальчик дороже... Возьми меня за- ложником. Отпусти его..." А потом колени отца глухо ударились о пол. ЦЕНА. Цена... Какая сложная система ценностей... Отец отрекся от себя, он пожертвовал честью, и что по сравнению с этим - пожертвовать жизнью... Своей. Но он пожертвовал сыном... Значит, есть для него нечто более ценное... Как для Барракуды - этот самый его Род?.. - Прости меня, - сказал Барракуда. Едва слышно завибрировал пол. Барракуда вздрогнул: - Шлемы... Ивар механически натянул шлем; Барракуда опустил забрало, и глаза его скрылись под толстым слоем дымчатого пластика. Ивар мельком поду- мал, что, возможно, никогда больше не увидит его лица. Штурм начался на десять минут раньше времени. Первым делом Поселок отравили дурманящим газом - и напрасно, потому что среди людей Барраку- ды не нашлось никого, кто пренебрег бы шлемом. Тяжелые клубы газа осе- дали под ноги уходящим на корабль людям, когда первый основательный удар Города разнес ворота Поселка в искореженные клочья. Ивар не видел этого и не знал; он ощутил только, как содрогнулось упрятанное в недрах планетки сооружение - конвульсивно дернулось, как живое существо, предчувствующее близкий конец. "С первым же залпом атаки... я убью этого мальчика"... Ивар ощутил приступ нового тошнотворного страха. Поселок содрог- нулся еще обрушилась гроздь внешних лифтов. - Больше шума не будет, - сказал Барракуда. - Они пойдут тихо. Пискнул браслет на руке Генерала, и в наушниках Ивара затрещало сбивчивое: - В небе наблюдатель... ш-с-ф-ш... Они найдут шахту... ш...с...ш... Говоривший бранился через слово. Генерал, по-видимому, переглянулся с Барракудой. - Десять минут, - сказал тот едва слышно. - Десятиминутная готовность, - сообщил Генерал своему бранчливому собеседнику. - Мы идем на борт. Барракуда ступил на трап; навстречу ему приветственно распахнулась железная пасть внешнего люка. Генерал шел следом. Ивар вдруг стал, будто ему перебили ноги. Барракуда мягко, но нас- тойчиво потянул его за руку. - Вы обещали, - прошептал Ивар, сам еще не веря в происходящее. - Вы обещали... отпустить меня! Вывести на поверхность! - Я не успел, - лицо Барракуды оставалось скрытым под пластиковым забралом. Я не успел, - в голосе его скользнули почти панические нот- ки. - Я не успел. Не успел. - Вы ОБЕЩАЛИ! - Не успел. Ивар почувствовал, как твердь уходит из-под ног... Это почти смерть. Это хуже смерти. Вечное изгнание?! - Отпустите! Немедленно! Меня! Сейчас! - Куда?! Заблудишься, все системы поселка отключены, после старта возможна серия взрывов... - Время, - нервно сказал Генерал. Ивар прыгнул. Это случилось помимо его воли - он вдруг обнаружил себя в воздухе, а еще через мгновенье ему навстречу бросился железный пол, и, едва ко- снувшись его, он уже вставал снова, не чувствуя боли в разбитых коле- нях. - Ивар!! Бежать. Бежать, пока они не опомнились, они взрослые и бегают быстрее... - Генерал, назад! На борт! Это Барракуда. Обломки под ногами. Лабиринт безлюдных переходов, давит на плечи шлем, как тяжело дышать... бегущему... - Ивар, стой!! Винтовая лестница. Жесткая рука хватает за плечо; немыслимым обра- зом вывернувшись, Ивар кинулся в проем, пролетел несколько метров и шлепнулся как кошка - на руки и ноги. Теперь у него преимущество - пока еще Барракуда спустится... Но колени болят. И тяжелеют ноги. И нечем дышать. В наушниках писк. Ясный голос Милицы: - Кай, возвращайся. Стартуем, Кай... Хрип Барракуды: - Ждите... Минуту... - Они выследят шахту, Кай... Стартуем. - Минуту... Ивар понял, что задыхается. Перед глазами у него давно потемнело, только в самом центре этой пелены оставалось зрячее окошко. Коридор вел вниз и вниз явно не туда, куда следует бежать, и все ниже опускался железный потолок; повинуясь скорее инстинкту преследуемого, нежели ос- таткам рассудка, Ивар забивался все дальше в какую-то подсобную нору, где низкий потолок нависал почти в метре над железным полом и сводил на нет преимущества его взрослого преследователя. Свист в наушниках. - Барракуда... Кай... Возвращайся... Стартуем... Железный грохот под башмаками оборвался: Ивар вылетел на пористое покрытие широкой площадки с круглым проемом в центре. Запнувшись одной ногой о другую, он долго еще продолжал лететь вперед - пока не растя- нулся в полный рост, распластался, выбросив перед собой сведенные руки. Все... Конец пути. Он смог откинуть за спину шлем и схватить ртом нездоровый, дурно пахнущий воздух. Лучше отравиться, чем задохнуться... Наверное. Тонко и неразборчиво пищали сброшенные вместе со шлемом наушники; Барракуда подбежал и остановился рядом - и тогда Ивар удивился, почему не стихает отчетливый топот ног. Сбивающийся, отчаянный топот. Барракуда, не отрываясь, смотрел впе- ред, и проследив за его взглядом, Ивар увидел несущуюся по ребристой кишке коридора человеческую фигуру. Бегущему потребовалось несколько секунд, чтобы вылететь на площадь перед упавшим мальчиком и стоящим над ним мужчиной; здесь он замер, будто налетев на стену, и вскинул руку, вооруженную коротким толстым стволом. Забрало его шлема оказалось абсолютно непрозрачным. Что-то хрипло, неузнаваемо, металлически сказали наушники. Ивар поднял взгляд на Барракуду; тот медленно стянул свой шлем, обнажая за- литое потом лицо с темной полоской ощетинившихся усов. Ивар посмотрел на вооруженного человека и удивился, почему рука со стиснутым в ней стволом мелко дрожит. Человек смотрел на Ивара, но мальчик видел только блестящий дымчатый пластик. Резанул уши тонкий писк - это на руке у Барракуды ожил браслет. Ивар услышал сдавленное: - Стартуйте. Стартуйте. Стартуйте сейчас. Вооруженный человек шагнул вперед. Ивар заплакал и кинулся ему навстречу. ...Белый Рыцарь, восставший из праха Белый Рыцарь явился-таки к нему на помощь. Явился, рискуя жизнью, обогнав в дикой скачке всех сво- их воинов, явился вовремя... И бьется на ветру снежно-чистый плащ. И ослепительно, незамутненно сияет камень на рукояти меча... Лицо отца было мокрым, и седые волосы слиплись на висках. Ивар обхватил его колени, потом жадно потянулся, встал, чтобы прижаться ли- цом к тяжело вздымающимся ребрам. Ударился об пол непрозрачный дымчатый шлем. Ивар почувствовал, что теряет волю и память - растворяется, расплывается в потоке нежности, вины и страха за него, за сына... ...Бежал, сбивая ноги. Не ждал увидеть Ивара живым - а вот уви- дел... Прошло всего несколько секунд. Резкое движение отца вывело Ивара из сладкого оцепенения: - Стоять!! Вскинутый ствол. Холодные глаза Барракуды, насмешливые, жесто- кие. Размазанное в броске тело, утробный хлопок выстрела, резкий непри- ятный запах, снова выстрел - месиво огня, расползающееся по пластику на потолке, нога Барракуды на самом краю круглого проема... Оттолкнув Ива- ра, отец бросился вперед, подставив локоть под прыгающее в руке оружие - но кобура на поясе Барракуды уже опустела, и в глаза Онову уставился неестественно глубокий темный раструб. ...И на пути Белого Рыцаря встал извечный враг его, и черен плащ его, и черен меч... Черный Рыцарь встал на пути Белого... а Белый Ры- царь встал на пути Черного, и два пути слились в один, а на одном пути двоим не разминуться, и вот уже летят искры от впервые соприкоснувшихся лезвий... Железное небо - небо вращающихся мечей. Красное солнце навсегда зависло над зубчатой кромкой леса - ему уже не опуститься и назавтра не встать... Он успел заметить удивление в глазах отца и горечь в глазах Барра- куды, он успел заглянуть в бездонную воронку чьего-то ствола, а потом сознание его снова сдвинулось, и он увидел маленького пажа, бросившего- ся между двух мечей. Вопиющее нарушение этикета! Потом огненный шар разорвался прямо перед его лицом - отшатнув- шись, он потерял опору под ногами. Горящий потолок вскрикнул двумя го- лосами. Обрывок провода хлестанул его по лицу. Что-то больно впилось в спину, в плечо; прямо перед глазами оказалась огромная лопасть колос- сального вентилятора. Ивар с трудом продохнул - болели ребра - и тут только понял, что не летит больше, а висит посреди мира в паутине тон- ких пластмассовых нитей. Над головой оказался далекий железный пол, а под ногами замерли два лица - одинаково белых, с широкими круглыми гла- зами, два лица в круглом проеме, ага, вот куда он свалился... - Ивар?! Он шевельнулся - и сразу же все поменялось, верх стал низом и опасно приблизился: далеко на тусклом металлическом покрытии пузырилась и исходила паром широкая неприятная лужа. - Ивар?! Они оба склонились над краем проема, почти соприкасаясь головами. Ивар отстраненно подумал, что вот они ровесники, но отец выглядит лет на десять старше... - Не двигайся, сынок... Сейчас... Он удивился: что - сейчас? Лопасть вентилятора оказалась теперь совсем близко - Ивар оперся на нее коленом, потом бедром, потом вцепился руками. Какая древняя, уродливая, нерациональная машина. Ветряная мельница... Он прикрыл глаза. Зеленый пригорок с нарядной мельницей на верши- не, широкие крылья увязли в синеве... - Ивар, держись... Они о чем-то совещались; Ивар удивился, узнав знакомое Барракуди- но: "Не ори на меня! Я сказал, не ори на меня!!" Откуда писк?! А, это наушники за спиной... Едва слышный голос твердит и твердит: Кай, возвращайся... Стартуем, Кай... Стартуем... Широкая лопасть зачерпнула его, как ложка зачерпывает кусочек мя- са. Ивар вцепился в нее руками и подбородком - а лопасть лениво, мед- ленно обрывала пластмассовые нити удерживающей его паутины. Ветряная мельница. В недрах объекта "Пустыня". Надо же! - Не ори на меня!! Ты сильнее, ты удержишь... Ивар повернул голову. Соседняя лопасть, тоже огромная и ленивая, уже скрывалась во тьме некой иззубренной щели. Лопасть, несущая Ивара, лопасть, за которую он имел несчастье уцепиться, спешила вслед за товаркой. Он не поместится в щель. В мясорубку; мама, не надо, ну не надо, пожалуйста... Он судорожно глянул вниз - далекий железный пол, пузырящаяся лу- жа... Выбирай. В фарш - или в лепешку. - Ивар, не бойся!! Еле слышно шелестели наушники: Кай, возвращайся... Скорее, Кай... Скорее... Потом в их шелест ворвался раздраженный крик Барракуды: - Да стартуйте же! Ради Прародины, стартуйте сейчас! Нет, Кай... Нет, нет... Скорее... Мы никуда не уйдем без тебя... - Ивар, ты держишься?! Он понял, что не чувствует рук. На его глазах собственные, ставшие чужими пальцы медленно разжимались. - Давай, Онов!! Давай, Дима! Давай! Скрип металлического троса. Ивар увидел надвигающуюся сверху тень; потом рука, цепкая, как лапа манипулятора, ухватила его за шиво- рот: - Есть, Онов! Держи! Ивар почувствовал, как пахнет Барракуда - потной кожей, паленой тканью, еще чем-то... Наверное, мокрой травой. - Ивар... Разожми руки. Теперь разожми. Я держу, не бойся... Неужели он не понимает, что Ивар не властен над собственными паль- цами?! Из щели несло затхлым. Отвратительный запах, запах смерти. Наверху что-то выкрикнул отец. Не ори на меня, вяло подумал Ивар. Руки Барракуды сдавили его до боли. До обморока... Пальцы разжались, и верх снова поменялся местами с низом. Внизу оказался белый как молоко отец - впрочем, сейчас он уже не был белым. Лицо его понемногу багровело - перекошенное усилием лицо, натянутый, как струна, железный трос... Вверху оставался тусклый железный пол с пузырящейся лужей. Нет, там, кажется, какие-то люди... Мы не уйдем без тебя. Мы не уйдем без тебя, - причитали наушники. Возвращайся... Скорее... Они... выследили шахту... Скорее... Лопасть, секунду назад удерживавшая Ивара, неспешно влезла в свою зубчатую щель. Отец захрипел - теперь он удерживает на весу их обоих... - Тяни, Онов! Тяни! Барракуда сжимал Ивара руками и коленями: - Я держу его, Дима! Тяни же! Хрип. Глухой стон: - Не могу... ...Возвращайся, Кай... Возвращайся... - Закрепи трос хотя бы! Закрепи в пол! - Нету... Сил... Не могу... Маятник, имевший грузом мальчика и мужчину, качнулся. Тусклый ме- таллический пол сделался ближе. По железному тросу скатилась капля крови: - Не могу, Кай... Руки... Женский голос в наушниках сменился мужским: - НА БОРТ! НА БОРТ, БАРРАКУДА! Стартуем... - Я не удержу, Кай!! - простонал Командор Онов. Весы, подумал Ивар. Огромные весы... Мы с Барракудой - на одной чаше, отец на другой... Барракуда осторожно сдавил Иварово плечо; скосив глаза, Ивар уви- дел маленький карабин, закрепивший конец троса на его поясе. Потом на лоб ему легла горячая мокрая ладонь: - Ивар... Барракуда тяжело, со свистом дышал. Глаза его казались как никог- да круглыми - длиннофокусные объективы. - Ивар... Ты еще встретишь маму. Постарайся поверить... Ивар молчал. Тогда Барракуда выгнулся дугой, запрокидывая голову к Онову: - Дима!! Сейчас! Будет легче! Только держи!! Он перевел дыхание. Проговорил едва слышно: - До свиданья. В следующую секунду Ивара рвануло вверх. Мир взбеленился, и нап- равления окончательно отказались считаться верхом или низом; тонкий трос тянул его, теперь уже точно тянул, и все ближе становилось пере- кошенное лицо отца - и Ивар не мог уже видеть... Но все-таки видел. Как тело Барракуды падает вниз, беззвучно ударяясь о лопасти... Как в зал с тусклым железным полом врывается отряд во главе с кра- сивой озлобленной женщиной... Как Барракуда падает к ее ногам, и, отшатнувшись в ужасе, она по- лучает в лицо целый веер кровавых брызг. ЭПИЛОГ * * * - ...Ты возвращаешься туда, откуда все мы родом. Легкого пути те- бе... Молчание. Он знал, что, оглянувшись, увидит неподвижные лица осу- нувшихся людей, Регину и отца, глядящих в разные стороны, каменных, от- чужденных. - Там... твоя Прародина. Там голубое над зеленым, там накрыт для тебя стол... Голос, произносящий слова давнего ритуала, не должен дрожать. Он и не дрожит - звучит ровно и глухо, как и полагается обрядом. - Легкого пути... Нет на тебе тяжких грехов... - Ивар готов был запнуться, но вовремя подхватил воздуха и твердо повторил: - Нет на те- бе тяжких грехов. И да не будет длинной твоя дорога... Ступай... Кай Коваль. Когда нам будет тяжело и тоскливо, пусть тебе будет легко и ра- достно. Пусть лучшие из нас встретятся с тобой, и воссядут с тобой за зеленые скатерти под синим шатром... Возьми... Рука Барракуды не хотела удерживать фонарик. Ивар закусил губу и еще раз, уже без слов, попросил: возьми... Мертвые пальцы послушно приняли из его рук тускло светящийся крис- талл. Ивар оглянулся. Вот они, смотрят. Угрюмые и злые, и раздраженные; Регина, придав- ленная своим нескрываемым горем, и отец, изможденный и страшно поста- ревший. Все смотрят на мертвого человека в пилотском кресле и на маль- чика, неподвижно стоящего у подлокотника; они - не верят?! Что Барраку- да - долетит?.. Ивар медленно поднял подбородок. Как тяжело распрямляться. Как ноют плечи и боли спина... Но он поднимает голову. Все выше и выше. Ну вот. Теперь он может улыбнуться. И улыбка выходит поначалу неестественная и трудная - но с каждым мгновением все легче. Все спокойней и свободнее. И безмятежнее. Вот так... Он стоит у подлокотника и улыбается. И знает, что сегодня пойдет к Стене Мертвых - туда, где бесконечными рядами тянутся таблички, вмуро- ванные в искусственный камень. Где рядом выбиты имена мамы и Сани. Мамы... Сани... Он сядет, прислонившись к Стене спиной. Закроет глаза - и увидит черное небо, полное пульсирующих, ясных, не знающих ночи фонариков. |
|
|