"Дядя Лёша" - читать интересную книгу автора (Семенова Мария Викторовна, Милкова Елена)Быть бедеКристина открыла глаза и увидела над собой потолок своей комнатки. Вчера что-то случилось. Что-то ужасное — пронеслось в голове. Она сбросила с себя остатки сна и теперь отчетливо все вспомнила. Вадима, Валерию, Антона. Как бы ей хотелось, чтобы ничего этого не было, чтобы не было вчерашнего дня. Снова перенестись в прошлое утро и все изменить, отменить этот ужасный день рождения. «Это будет твой праздник», — вспомнила она слова Вадима. А теперь все разрушено, все сломалось, ничего уже не поправить. Она снова вспомнила, как это было. Вадим, беспомощно сидящий на полу в мужском туалете, куда она не раздумывая бросилась, как только до нее дошло, что там происходит что-то чудовищное. Никогда еще она не видела его таким униженным. Он сидел на забрызганном кровью бывшем белоснежном кафеле пола в разорванном грязном костюме, по лицу текла кровь. За его спиной на огромной зеркальной стене выросло гигантское дерево-трещина. От жалости к Вадиму у Кристины сдавило сердце: — Вадим! — крикнула она. Он не пошевелился. Кристина забыла про ревность, которая переполняла ее еще несколько минут назад, сейчас все отошло на задний план. Оставалось только одно — Вадим. Нужно помочь Вадиму. Кристина открутила несколько метров от рулона туалетной бумаги, смочила ее и бросилась к нему, все так же безучастно сидевшему на полу. — Вадик, миленький, как же так, а… — Кристина стала обтирать ему лицо. В этот момент в дверях появился Гриша Проценко и подошел к Кристине. — Лучше под краном, — посоветовал он. В туалете появился метрдотель в сопровождении нескольких официантов и еще пары дюжих парней в штатском, видимо местных вышибал, без которых в наше время не обходится ни рюмочная где-нибудь в трущобах на Обводном канале, ни шикарный ресторан. — Так, — тоном директора школы, который распекает двоечника, сказал метрдотель. — Драка, дебош, разбитая зеркальная стена. А ведь люди приходят сюда отдыхать. Что же, дорогой мой, придется отвечать. Стоимость зеркала плюс штраф за нарушение общественного порядка. — Зеркала я не бил. — Вадим поднял голову. — Вот как? Кто же тогда это сделал? — Метрдотель указал на ветвистую трещину. — Об этом я знаю не больше вашего. — Однако, по моим сведениям, зеркало разбили вы. — Зеркало разбили мной. — Вадим попытался ухмыльнуться, но разбитая щека сразу дала о себе знать, и ухмылка превратилась в гримасу боли. — Короче, — метрдотель отбросил директорский тон и перешел на тон пахана из советского детектива, — или платишь, или… будет очень-очень плохо. Ты меня понял? — А катись ты… — пробормотал Вадим. Вышибалы двинулись в его сторону. — Не трогайте его! — что было сил закричала Кристина. — Он не виноват! Она бросилась было наперерез вышибалам, но Вадим грубо сказал: — Да не вяжись ты! Пошла подальше! Дура! Кристина замерла на месте. — Пойдем, пойдем. — Гриша ласково взял ее за плечи и вывел из туалета. Только тут Кристина разрыдалась. Она не помнила, кто привел ее обратно, кажется это была Лидия. Антона за столиком уже не было, Гриша остался с Вадимом внизу. Официанты вокруг сновали, обслуживая посетителей с таким видом, как будто не произошло ровным счетом ничего. Все молчали. Затем Лидия сказала: — Зеркало-то разбилось. Быть беде. Ожидание длилось долго. Кристине казалось, что прошел час, а то и два, хотя на самом деле все заняло минут двадцать. Вадим умылся, по возможности привел себя в порядок, заплатил гигантский штраф и за зеркало, и за дебош — две тысячи долларов, и его отпустили с миром. Больше праздновать никто не собирался, и все молча спустились вниз. Но, несмотря ни на что, Кристина все еще на что-то надеялась. Она проглотила и ревность, и обиду, постаралась забыть все, что он ей сказал. Он был слишком подавлен случившимся, его побили, вот он и сорвал зло на ней… Хотя это тоже было обидно. Но оставалась надежда. Сейчас они с Вадимом поедут домой, и все будет хорошо, все станет, как раньше, и можно будет забыть и про Антона, и про Валерию, и про этот отвратительный день рождения. Во всяком случае Кристина поклялась больше не справлять свой день рождения никогда в жизни и так и будет держаться этой клятвы до самой старости. Она надеялась на возвращение… Но на самом деле все вышло не так… Кристина обхватила голые колени руками и уткнулась в них лицом. Вчера она еще плакала, а сегодня было не до слез. Все, все кончено. Время остановилось. И дело было не в драке и не в разбитом зеркале, черт с ним, с зеркалом, черт с ними, с деньгами. Она сейчас не думала об этом. В памяти вставала другая картина: Вадим провожает Валерию к парадной, а у него на побитом лице застыло то выражение, которое раньше видела она одна. Но теперь он так смотрит не на нее, а на другую. Мир рухнул. Но вспоминалось не только это. Ведь были еще противные, казавшиеся липкими руки Антона, его голос, его прикосновения… И еще Кристина не могла забыть о том, что Антона привела она, Валерия. Она, она все испортила… Никогда в жизни никого на свете Кристина не ненавидела так, как сейчас ненавидела эту женщину. Все, все произошло из-за нее. Она привела Антона, из-за нее началась драка, на нее влюбленно смотрел Вадим. И ничего нельзя исправить, ровным счетом ничего. Кристина подняла голову. Прямо перед ней на стуле валялось зеленое платье — то, которое купил ей Вадим и которому еще день назад, да что день, еще вчера вечером она так радовалась. Теперь даже вид этой ткани вызывал отвращение. Кристина поняла, что никогда в жизни больше не сможет надеть его — потому что оно будет всегда напоминать ей о самом страшном дне в ее жизни. И только теперь, подумав о платье, Кристина разрыдалась. — Христя, девочка, да что с тобой? На пороге ее комнаты стояла бабушка. Кристина и не заметила, как она открыла дверь, а то бы попыталась сдержаться. В последнее время Антонина Станиславовна чувствовала себя значительно лучше и теперь, видно, уже давно встала и потихоньку что-то делала на кухне. Кристина не могла ничего объяснять. Она только молча затрясла головой, рыжеватые длинные пряди упали на лицо, она закусила губу, но слезы текли сами и не могли остановиться. — Христиночка, да что же случилось? — Бабушкам охнула и тяжело опустилась на стул. Сквозь отчаяние прошла трезвая мысль: нельзя расстраивать бабушку. Кристина сделала усилие и постаралась улыбнуться. — Ничего, бабушка. Ничего не случилось. — Да как же ничего… Вчера я и не слышала, как вы пришли… Поздно уже было, а я таблетки приняла… А Вадик где? Я думала… Он проводил тебя? Даже если вы поссорились, мужчина обязан проводить девушку. — Да, проводил, конечно. Все в порядке, — криво улыбаясь, сквозь слезы твердила Кристина. — Значит, вы поссорились? — заключила Антонина Станиславовна. — Вспомни, может быть, ты в чем виновата? — Я виновата? — Губы у Кристины задрожали, она бросилась лицом на подушку и зарыдала, сотрясаясь всем телом. — Христиночка, я оладьи испекла. Открыла варенье твое любимое, вишневое… — Спасибо, я пока не хочу… — А что же ты платье-то так бросила? — Бабушка поднялась со стула и взяла в руки платье, — Смотри, какая интересная ткань. Совеем не мнется. И цвет тебе очень к лицу… — Не надо мне его! Бабушка выронила платье из рук, и оно с шуршанием упало на пол. — Мне оно совсем не нравится. Ненавижу его! И было непонятно, кого или что она ненавидит — платье или человека, подарившего его. — Да что с тобой? Неужели так серьезно поссорились? Бабушка схватилась за сердце. — Да не расстраивайся! Бабуля, не расстраивайся, пожалуйста! Просто, — Кристина, бросившись к бабушке, обняла ее и уткнулась лицом в ее теплое плечо, — просто, ну просто с ним ничего не получится у меня. Давай его забудем, как будто его нет. Жили же без него раньше. А платье это я выброшу. — Да что ты, может, все образуется еще. Знаешь, как говорят: милые бранятся — только тешатся. — Нет, бабушка, — прошептала Кристина. — И вообще, мы же договорились: его больше нет. |
||
|