"Дядя Лёша" - читать интересную книгу автора (Семенова Мария Викторовна, Милкова Елена)

Павловск

Март промелькнул, как сон, как одно мгновение. Для Вадима теперь вся жизнь была сосредоточена на одном — на Валерии. Был, конечно, и спорт, и нельзя сказать, чтобы он отошел на второй план. Были и успехи. Теперь все отчетливее говорилось о том, что Воронов поедет летом в Рим, на одно из соревнований Большого шлема. Но сначала Кубок Кремля. Вадим не сомневался в успехе. Немного беспокоила боль в плече, но она постепенно затухала, и, похоже, к лету он будет уже в полном порядке.

С Валерией Вадим встречался так часто, как она это дозволяла. Он успел познакомить ее с родителями, и хотя ни Нонна Анатольевна, ни Владимир Вадимович не высказались вслух, Вадим чувствовал, что его новая пассия нравится родителям значительно меньше предыдущей. Но он был слишком увлечен ею, чтобы принимать во внимание чужие предрассудки.

Они встретились в воскресенье в самом начале апреля.

В этот раз Валерия заявила, что устала от города и хочет вырваться на природу. Вадим был не против: солнце светило по-весеннему, снега в городе почти не осталось. Но когда Вадим увидел Валерию в сапогах на высоком каблуке, он покачал головой — такая форма одежды не слишком подходила для прогулок за городом.

— Глупенький, кто тебе сказал, что я собираюсь бежать кросс по пересеченной местности? — засмеялась Валерия. — Я имела в виду что-нибудь романтическое. Например, Пушкин или Павловск…

— Прекрасно, давай съездим. — Вадим гостеприимно открыл дверцу машины. Он сам в знаменитых пригородах не бывал со школьных времен, но Нонна Анатольевна, которая дружила с главной хранительницей музеев Петергофа, постоянно рассказывала дома о ходе реставрации в знаменитых дворцах. Она даже устроила как-то специальную экскурсию для мистера Уолша, который был большим поклонником русской старины и долго рассыпался в благодарностях. В тот раз приглашали и Вадима, но ему не хотелось пропускать тренировку и он отказался.

На этот раз все было по-другому. Вадим и сам не мог себе объяснить, почему он с такой готовностью бросался выполнять все желания Валерии, стоило ей хотя бы намекнуть. Он старался даже себе не признаваться в том, что до сих пор считает знакомство с Валерией подарком судьбы и боится чем-нибудь оттолкнуть ее.

День был солнечный, и хотя деревья стояли голые, настроение было весеннее. Направились было в Пушкин, но в Екатерининском дворце оказался выходной, а поскольку Валерии хотелось обязательно во дворец, решили ехать в Павловск. Когда Вадим разворачивал машину, взгляд его скользнул по ажурной решетке, потом по балкону старинного особняка с балюстрадой, и он внутренне вздрогнул, потому что этот вид он всего несколько месяцев назад рассматривал на акварельном этюде, сделанном Кристиной. Кристина обожала Царскосельский парк и приезжала туда в разные времена года, чтобы делать этюды и зарисовки. Вадим вдруг отчетливо представил себе ту давнюю картину: он сидит на низеньком диване в ее комнате, а Кристина, счастливая и взволнованная, вынимает из папки листы плотной бумаги и робко протягивает ему. Как она радовалась, когда он похвалил ее работы. Потом она достала с полки книги и читала ему стихи Ахматовой и Анненского, посвященные Царскосельскому парку. Потом… Вадим тряхнул головой, и губы его сами собой сжались в жесткую складку. Он старался не думать о Кристине, и обычно ему это удавалось. Но когда непрошеные воспоминания прорывались сквозь защитную оболочку, которую он воздвиг, Вадим не мог избавиться от чувства вины, и в душе оставался горький осадок.

Сейчас ему проще было отогнать неприятные мысли — стоило лишь повернуть голову, чтобы ясно виден был профиль Валерии, изысканной, словно одной из красавиц, которые проезжали по этим паркам в каретах двести лет назад. Она поймала взгляд Вадима и улыбнулась, а у него сильно забилось сердце.

Подъехав к Павловскому дворцу, они оставили машину на стоянке и двинулись к строгому зданию классических линий. День был будний, вокруг царили тишина и уют, редкие туристы разглядывали памятник императору Павлу или покупали мороженое в киоске. Вадим с беспокойством взглянул на свою спутницу, пытаясь угадать ее настроение. С Валерией это было не так просто. Иногда она хранила загадочное молчание, а потом вдруг неожиданно выдавала какую-нибудь ехидную реплику.

Но сейчас Валерия оглядывала окрестности с благосклонным любопытством.

— Смотри, Вадим, тут, кажется, кафе. Давай зайдем. Что-то пить хочется.

Действительно, в левом крыле дворца, где когда-то размещалась однодневная база отдыха, в которой экскурсантам, прибывшим по профсоюзным путевкам, подавали традиционные общепитовские обеды, теперь над входом красовалась гордая надпись «Кафе-ресторан» на английском языке. Валерия решительно направилась ко входу. Их встретил недавно отремонтированный зал со сверкающим мраморным полом и искусственными растениями в больших кадках, круглые столики и блестящая никелированная стойка, на которой были выставлены закуски и сладости. Взглянув на цены в меню Вадим порадовался, что накануне поменял на рубли сотню долларов. Но разве можно беспокоиться из-за денег, когда любимое существо с таким явным удовольствием ставит на свой поднос бутерброды с семгой, салат из креветок и десерт под звучным названием «Шарман» из фруктов и взбитых сливок в стеклянном бокале. Выбор действительно был богатый, хотя цены далеко ушли от базы однодневного отдыха, и Вадим не удивлялся, что в роскошном зале так пусто.

Зато Валерия блаженствовала. Она выбрала столик у окна, откуда открывался вид на парадную площадь перед дворцом, с довольным видом оглядела интерьер и приступила к дегустации закусок. На попытки Вадима завязать разговор она отвечала не холодно, но как-то рассеянно, как будто мысли ее витали далеко отсюда.

— Знаешь, Вадим, — вдруг произнесла Валерия, — я думаю, нам пора откровенно поговорить. — И сразу замолчала.

Вадим напряженно ожидал продолжения, но она ничего не говорила, а только мяла сигарету своими изящными пальцами.

— Давай поговорим, — сказал Вадим и постарался улыбнуться. — Ты же знаешь, что разговаривать с тобой для меня почти самое любимое занятие… если не считать еще одного.

Валерия улыбнулась в ответ, но как-то мимолетно, а потом ее лицо опять приняло серьезное и чуть ли не скорбное выражение.

— Ценю твое остроумие, но в этом разговоре остроумие тебя, боюсь, не спасет.

— Что-нибудь случилось, Лера? — с внезапной тревогой спросил Вадим.

— Дело в том… Ну, в общем, похоже, что в моей жизни грядут серьезные перемены.

Она опять замолчала. Потом рассеянно взглянула в сторону буфетной стойки.

— Милый, мы забыли про кофе. Будь добр, сходи возьми мне «каппучино».

Вадим машинально встал и направился к бару. Он заплатил за кофе и вернулся с двумя чашечками, которые поставил на столик. Валерия докурила и теперь вертела в руках свою зажигалку.

— Спасибо, милый, — протянула она и поднесла к губам чашку кофе.

Вадим на свою даже не взглянул.

— О каких переменах ты говорила? — спросил он, стараясь не выдать своей тревоги.

— А ты не догадываешься?

— У тебя… у тебя будет ребенок?

— Ну нет, — рассмеялась Валерия. — Совершенно не из той оперы. Надо же такое придумать! Я тебе что, пятнадцатилетняя дурочка? Нет, совсем не то.

— А что же тогда?

— Подумай.

В ее голосе ему послышалась издевка.

Вадим похолодел. Каждый раз, когда он ловил восхищенные взгляды окружающих мужчин, обращенные на Валерию, у него внутри все закипало. Хотелось взять ее в охапку и отвезти куда-нибудь на необитаемый остров, в башню из слоновой кости, ключ от которой был бы только у него. А она хранила сдержанный и неприступный вид, и при этом никому не дано было знать, что за мысли бродят у нее в голове.

В сущности, Вадим по-прежнему не так уж много знал о ней. Валерия не любила рассказывать о себе. Конечно, теперь Вадим часто заезжал за ней в казино, но не каждый день, когда она работала. То он был занят на тренировках, то уезжал на сборы. А такой женщине, как Валерия, не приходится страдать от отсутствия мужского внимания, в этом Вадим не сомневался.

Вадим напрягся, чтобы выслушать неизбежный приговор.

— Знаешь, это еще не решено, — медленно проговорила Валерия, как будто подбирая слова, — но вероятность очень большая. Дело в том, что я, возможно, уеду.

— Уедешь? — Вадим растерянно посмотрел на нее. — Куда?

— Если без подробностей, то в Европу.

— С кем? — выдохнул Вадим. Он презирал себя за этот вопрос, но не задать его не мог.

— Пока одна, — так же загадочно проговорила Валерия. — Тут есть разные варианты.

Вадим почувствовал, что на душе немного отлегло. И ему удалось проговорить почти спокойно:

— И это выяснилось только вчера? Какая-то деловая поездка?

— Нет, не деловая, — небрежно отозвалась Валерия. — Я и раньше знала о ней, но не хотела тебе говорить, пока все было так неопределенно. Дело в том, что появилась возможность уехать в Германию.

— Постой, какая Германия? Ничего не понимаю, — пробормотал Вадим растерянно.

— Вадик, ты как с луны свалился, честное слово, — добродушно и даже терпеливо начала Валерия. — Можно подумать, ты не знаешь, как в наше время уезжают. Просто у одного из наших крупье, у Алика, ты его должен помнить, сестра живет в Германии. И она мне помогла найти работу.

— Какую работу? — ошеломленно выдохнул Вадим.

— Работу по специальности, дурачок. Крупье в казино.

И, словно не замечая смятения, в котором находился Вадим, в ответ на его недоуменные вопросы Валерия пустилась в рассказ с подробностями о сестре Алика Тамаре, о ее роскошном доме в пригороде Гамбурга и преуспевающем муже, о полученном приглашении и о многом другом.

— Постой, но ты же не гражданка Германии, — попытался возразить Вадим. — Тебе никто там не разрешит работать.

— Вадим, — Валерия поглядела на него как бы с сожалением, — успокойся. Там все схвачено. Я буду работать в казино Гюнтера, который дружит с Тамаркиным мужем.

— Что еще за Гюнтер?

Валерия беззаботно рассмеялась.

— Гюнтер — это очень милый дядечка лет пятидесяти с лишним. У него казино и два ночных клуба в Гамбурге. Наш Эдуардыч давно с ним знаком, он Гюнтера приглашал еще в том году как бы для консультаций. Вроде обмена опытом.

Вадим почувствовал, что свирепеет.

— Так, значит, этот дядечка Гюнтер почему-то вдруг решил взять тебя на работу. Интересно, у них, значит, в Германии, своих крупье не хватает?

— Ну что ты кипятишься? Меня, между прочим, за это время уже в два других места пытались переманить, — отозвалась Валерия с торжествующей улыбкой. — Это общее мнение, что работаю я отлично.

— Все равно не поверю, что он это делает бескорыстно.

— И не верь, — хладнокровно ответила Валерия. — Конечно, душка Гюнтер ко мне неравнодушен. Ну и что ж из этого?

Вадим растерялся. Все, что он только что услышал, было настолько неожиданно, что он оказался к этому не готов. Вадим не задумывался о будущем, за исключением своей спортивной карьеры. Теннис — это да, тут надо было просчитать все на несколько месяцев, если не лет, вперед, если хочешь чего-нибудь добиться. Но женщины? Если есть рядом та, с которой тебе приятно, чего еще желать.

И вдруг он осознал, что эта волнующая черноокая красавица может исчезнуть, растаять без следа. И не просто исчезнуть, а принадлежать другому, какому-то толстому и противному немецкому бюргеру (Вадим почему-то не сомневался, что немец толстый и противный). Одного этого было достаточно, чтобы Вадим испытал желание немедленно очутиться лицом к лицу с Гюнтером и вызвать его на поединок.

Он мучительно соображал, что сказать Валерии.

— Лера, ну нельзя же так. Одно дело погостить поехать, но разве можно уезжать насовсем?

— А что меня здесь держит? — жестким голосом произнесла Валерия.

Вадим немного опешил.

— Ну как что? Все-таки родной дом, друзья, родители.

— Родители? — еще более жестко повторила Валерия. — Тоже, между прочим, иностранцы: Нэзалэжна Украйина… Много они для меня сделали! Да если бы я вовремя из дома не сбежала, мы бы тут с тобой не сидели. Я не знала бы и Киева, не то что Петербурга. Не говоря уж о Германии.

— Ну а друзья, работа?

— Знаешь, Вадик, — нетерпеливо отрезала Валерия. — Ты поработай на моем месте каждую вторую ночь, да все время на ногах, а потом говори. Иногда все до того осточертеет, что хочется этими фишками запустить в физиономию какого-нибудь клиента, а еще лучше — в самого Эдуардыча.

— А в Гамбурге, думаешь, легче?

Валерия презрительно рассмеялась:

— Да за такие деньги, как в Гамбурге платят, здесь знаешь сколько горбатиться надо? И потом, я же не на пустое место еду. Там Тамарка с мужем, Гюнтер…

Вадим почувствовал, как заныло сердце.

— Валерия, а как же я? Как же мы с тобой? Валерия посмотрела на него, как будто вдруг очнулась. Выражение лица ее смягчилось, она погладила тонкими пальцами руку Вадима.

— Вадик, — проникновенно начала она, — ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Но ты пойми, я уже не девочка и должна думать о своем будущем. А ты спортсмен, для тебя главное карьера.

Последние слова она произнесла совсем тихо и печально.

— При чем тут карьера?! — взорвался Вадим. И потом продолжил уже спокойнее: — И скажи, почему у нас не может быть общего будущего?

— Это в каком смысле? — настороженно спросила Валерия.

Вадим почувствовал, что отступать некуда.

— Мы всегда можем быть вместе. Я не хочу расставаться с тобой. Хочу, чтоб ты всегда была рядом.

— В каком же качестве? — В голосе Валерии вдруг послышалось волнение. — Любовницы?

— Нет, в качестве жены, — твердо ответил Вадим. — Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Валерия почувствовала, как у нее перехватило дыхание. К этому мгновению она продвигалась терпеливо и упорно уже несколько недель, с тех пор как про себя решила, что Вадим Воронов — лучшая на сегодняшний день кандидатура в мужья. Иногда ей казалось, что она знает, как этого добиться, но временами замечала, как легко и беспечно живет Вадим, как старается не принимать никаких обязательств, ограничивающих его свободу, и начинала отчаиваться.

За эти два месяца Валерия привыкла слушать околоспортивные сплетни и разбираться в рейтингах теннисистов. Конечно, Вадим Воронов звучит не совсем так, как Андре Агасси или, скажем, Кафельников, но спортивные специалисты предрекали Вадиму хорошее будущее, если не сорвется, как говорил его тренер Ник-Саныч, не забывая постучать по дереву, и в этом сезоне у Вадима был реальный шанс попасть на Кубок Кремля, а то и на Большой шлем. Он напряженно готовился и даже пару раз в последнее время отказывался от встреч с Валерией, чем ее очень задел. Она решила, что нельзя откладывать решительное наступление.

Конечно, Валерия рисковала, начиная такой разговор. Хотя Гюнтер из Гамбурга был личностью вполне реальной и во время своего прошлого визита в Петербург и в самом деле смотрел на крупье Леру Бабенко маслеными глазками и пробовал пригласить к себе в гостиницу, но ни о какой работе в гамбургском казино речь не заходила и зайти не могла. Это Валерия понимала отчетливо. К счастью, расчет ее на реакцию Вадима оправдался, и теперь надо было не спугнуть удачу.

Вадим напряженно смотрел на свою подругу. Казалось, он сам был слегка удивлен словами, которые сорвались у него с языка, но отступать был не намерен. Валерия взмахнула своими длинными ресницами и устремила на Вадима трогательный и смущенный взгляд.

— Ну, если ты серьезно… — неторопливо начала она.

Вадим почувствовал, как горячая волна радости охватила его. Эта сказочная колдунья, эта необыкновенная женщина будет принадлежать ему, Вадиму Воронову.

— Ну конечно серьезно, — перебил он. — Я хочу, чтобы ты была моя. И к черту Германию! — сказал он уже во весь голос.

Валерия засмеялась. В этот момент на лице у нее вместо привычной загадочности и таинственности появилось откровенно довольное выражение человека, который наконец-то добился исполнения заветного желания.

— Вадик, ты прелесть! Придется мне стать женой великого теннисиста.

Вадим довольно улыбнулся, пододвинул свой стул поближе; они сидели теперь рядом, почти касаясь коленями.

— Ну, насчет великого ты, пожалуй, поторопилась. Но постараюсь сделать все, что в моих силах, синьорита.

— Такое дело надо отметить. Давай возьмем шампанского.

Вадим вскочил и направился к стойке бара. Через минуту вино уже искрилось и пенилось в высоких бокалах.

— Слушай, теперь столько забот навалится, — сказала Валерия. — Свадьба, платье, потом надо решить куда поедем в свадебное путешествие.

Вадим несколько растерянно взглянул на нее. Он едва успел ощутить торжество победителя, мужчины, завоевавшего такую изысканную женщину, и наслаждался своим триумфом, как вдруг его спустили с небес на землю прозаическими вопросами о свадьбе и платье. Но, взглянув в горящие глаза Валерии, он понял, что для нее эти вопросы отнюдь не прозаические.

«Женщины! Что с них возьмешь?» — мысленно сказал себе Вадим и заставил себя прислушаться к тому, что говорила Валерия.

К удивлению Вадима, вместо того чтобы потребовать немедленно вернуться в город, Валерия отправилась на экскурсию во дворец.

— Ну что ты, Вадик, конечно, пойдем, раз мы уже здесь. Я так давно сюда собиралась. Обожаю этот дворец.

Валерии было неловко признаться, что она здесь впервые. Удивительное дело, когда-то в Днепродзержинске она мечтала увидеть настоящие дворцы, а когда приехала в Ленинград, на это никогда не хватало времени.

Вадим лениво и немного снисходительно шел за разношерстной толпой в музейных тапочках, которая послушно следовала за восторженной женщиной-экскурсоводом. Но его поразило, каким восторгом горели глаза Валерии, как она ловила каждое ее слово.

При переходе из зала в зал она иногда успевала шепнуть Вадиму:

— Да, я бы не отказалась пожить в таком месте. Смотри, какой ковер. Вот бы такой в квартиру. — Или, увидев туалетный прибор императрицы из севрского фарфора: — Ты посмотри, какая вещь. Сразу видно, что из Франции.

Иначе Валерия просто не умела выражать своего восхищения прекрасными интерьерами.

Экскурсовод меж тем перешла к описанию свадьбы великой княжны.

Голландский принц сделал предложение Анне Павловне, и венчание состоялось в Павловске… Молодые ехали в свадебном поезде из церкви, и их приветствовали крестьяне с цветами в руках… Был дан парадный обед и костюмированный бал в парке… Лицеист Александр Пушкин написал оду в честь этого события, которую одобрила сама императрица… Празднества продолжались несколько дней…

Вадим взглянул на Валерию и увидел, что она слушает как зачарованная. Похоже было, что она мысленно видит перед собой этот сверкающий зал, заставленный золотой и серебряной посудой, музыкантов в напудренных париках, нарядно одетых гостей, окруживших новобрачных.

Валерия обернулась и перехватила его взгляд:

— Вадим, ты слышишь? Представляешь, как всё было! Вот это свадьба!

Вадим искренне умилился провинциальной наивности, которую проявила невеста, и ободряюще улыбнулся.

— Вадик, а шелк, шелк-то какой. И картина. Смотри, рама точно такая, как у вас в большой комнате…

— П-пожалуй, — слегка запнулся Вадим, продолжая улыбаться. Как ни далек он был от искусства, обсуждение взаимных достоинств рам слегка царапнуло его.

Вадим безропотно шагал по наборному паркету. Разумеется, здесь было очень красиво и поглядеть интересно, но весь этот дворец воспринимался как прекрасные декорации к волшебной сказке, не имеющие никакого отношения к реальной жизни. Гораздо больше его занимал вопрос, как это он, Вадим Воронов, вдруг ни с того ни с сего превратится в женатого человека.