"Те же и скунс–2" - читать интересную книгу автора (Семенова Мария, Воскобойников Валерий,...)

Побратимы

Ночь стояла безлунная. В африканских небесах было тесно от звёзд, и только на юго-востоке бриллиантовые россыпи затеняла большая вертикальная туча. Она висела там постоянно и днём была хорошим ориентиром, а ночью её подножие время от времени озарялось вспышками пламени: подземная кочегарка могучего вулкана Катомби трудилась круглые сутки. Кочевники мавади уверяли, что в огненных кратерах обитает дух зла. Племя атси, наоборот, считало гору священной. И как умело подкармливало своё божество, сбрасывая в кратеры пленников…

Здесь, в предгорьях, джунгли были такой густоты, что даже страшное полуденное солнце едва просачивалось к земле, создавая отливающий зеленью полумрак. Ну а ночью воздух был вовсе подобен чёрным чернилам. Ощутимо густой, влажный, остро пахнущий разложением и ванилью… Ночные джунгли даже не притворялись, что спят. Вот раздался и мгновенно затих пронзительный вопль. А потом прокатился негромкий, удовлетворённый рык хищника.

– Леопард… – раздался в глубинах африканского леса шёпот на чистом русском языке. Рослый парень в пёстром камуфляже всмотрелся в ночную темень и, приостановившись, увеличил чувствительность ноктовизора:[20] – Наступишь такому на хвост…

– Котик Барсик… – отозвался второй. Он размеренно рысил в темноте, не спотыкаясь о корни. – Был у нас в детдоме такой… Мячик бросишь – несёт…

Их ноги оставляли на лесной подстилке следы, расшифровать которые для местных охотников, пожалуй, не составит труда. Заметать следы было попросту некогда.

– Павиана схарчил, – сказал третий. Он был сухощавым и очень подвижным и, кажется, выдерживал ночную гонку легче своих спутников. Он поймал за рукав рослого богатыря, тащившего кроме обычного снаряжения ещё и гранатомёт РПГ-7 – вместе с гранатами килограммов двадцать лишнего веса: – Слышь, Солёный! Давай понесу!..

– Отлипни, Горчичник, – переведя дыхание, тот сплюнул и, не останавливаясь, прибавил шагу. – Успеешь ещё!..

На самом деле парень звался Бешеным Огурцом и добавочную кликуху получил оттого, что, по мысли русского человека, огурцу к водочке полагается быть солёным. Кликуху эту он терпеть не мог.

– Хорош болтать! – проворчал бежавший впереди командир.

Они очень торопились. Нужно было прежде рассвета добраться до берега, форсировать реку и, отмахав ещё десяток верст по саванне, выдвинуться к лагерю генерала Ингози, верховного главнокомандующего Республики Серебряный Берег. Великого воина, Тельца Чёрной Коровы и единоутробного братца президента доктора Лепето. На рассвете генерал намеревался показать заклятым врагам, племени мавади, мощь и отвагу воинов атси. А в конце операции сварить из пленников праздничный кус-кус. Обо всём этом стало известно в самый последний момент. И тут уже силу, а также длину своей руки решила продемонстрировать некая третья сторона. Географически от Серебряного Берега весьма удалённая, но кровно в нём заинтересованная. Операцию генерала Ингози решено было обречь на неудачу. Вот потому-то бежали по ночным джунглям трое ребят, в другой жизни носивших самые обычные славянские имена. А по следу, который им было некогда заметать, шёл карательный отряд. Возглавляемый личным другом президента. По прозвищу Белый Палач.

С самого начала им здорово не повезло. Сутки с лишним назад, когда переправлялись через ручей, черти вынесли на его берег двоих негритят. Мальчика и девочку, увлечённо разгребавших палые листья в поисках съедобных личинок. Дети теоретически могли что-то заметить. Теоретически. На практике нужно было перерезать им глотки и скормить крокодилам, и всего-то делов, но рука не поднялась. Теперь троим диверсантам оставалось гадать, что выходило им боком – собственная доброта? Или утечка информации? Или чья-то двойная, тройная игра?.. Друг доктора Лепето не шутки шутил – они удерживали дистанцию, но оторваться от погони не удавалось. «Солдаты удачи» наступали русским на пятки. Благо проводники у них были опытные. Знали джунгли как свою родную деревню…

…Гранатомёт успел побывать на плечах у Горчичника, потом у командира и вернуться назад к Бешеному Огурцу, когда спёртый, точно в бане, воздух чуть посвежел, и впереди показалась река. Громадные деревья склонялись над ней, между ними поднимался туман. Щёлкнула тетива арбалета, массивная стрела улетела со свистом, увлекая на тот берег нейлоновую нить с привязанным к ней прочным канатом. Скоро подвесная переправа была готова. Первым пошёл командир, за ним Бешеный Огурец. Последним застегнул карабин Горчичник. Всё это в темпе, на пределе сил, затылками ощущая чужое дыхание…

И преследователи не заставили себя долго ждать. Всего через несколько минут на берегу появились воины атси. Они понюхали поднимавшийся ветерок, осмотрелись по сторонам и, обнаружив переправу, потрясли в воздухе ассегаями – хур-хур-хур, у Тельца Чёрной Коровы не бывает живых врагов! Скоро к ним вышли гвардейцы президента, те же воины племени, только в штанах и с автоматами Калашникова. Как только они собрались все вместе, с противоположного берега ударил автомат, и людоеды залегли. Кто от страха, кто навсегда, кто надолго – Горчичник был снайпером класса «мастер». Когда преследователи пришли в себя и открыли ответный огонь, срезанная переправа уплывала вниз по течению, а стрелок уже мчался прочь во всю прыть, догоняя товарищей.

Он догнал их у самой границы саванны, там, где кончались обвитые лианами великаны. Здесь можно было устроить «перекур». Максимум минут на пятнадцать.

Они проглотили по специальной таблетке и четверть часа лежали на спине, уперев ноги в стволы деревьев, чтобы отлила кровь. Затем поднялись, попрыгали и быстрым, сжирающим расстояния шагом двинулись по саванне. В траве и колючих кустах шуршало, попискивало, свиристело – ночная жизнь готовилась смениться дневной. Диверсанты шли в ногу, размеренно дыша, уже без разговоров – устали вконец, экономили силы. До цели оставалось всего ничего, и тут начало светать – очень быстро, как всегда возле экватора. Угольно-чёрное небо стремительно бледнело, мохнатые звезды меркли и прятались, словно там, наверху, кто-то одну за другой выключал электрические гирлянды. Трое сняли ноктовизоры, помассировали глаза и, щурясь, продолжали быстро идти. У горизонта рокотали боевые тамтамы…

Они не спали уже третьи сутки, и, наверное, поэтому командир оступился. Вместо неслышного кошачьего шага получилось неуклюжее падающее движение, резкий взмах рук… и он вдруг закричал. В голос. Крик был коротким, но страшным. А потом командир рухнул на колени и прижал ладони к лицу.

Бешеный Огурец мгновенно заслонил его, вскидывая автомат. Но стрелять не пришлось. Горчичник первым увидел тёмно-коричневую змею, исчезавшую в высокой. траве. Фр-р-р! – тяжёлое лезвие свистнуло в воздухе и пригвоздило гада к земле. Бешеный Огурец оставил автомат и склонился над командиром.

Тот больше не кричал, но стон рвался неудержимо, а между пальцами струились бурые слезы. Боль, видимо, была жуткая.

– Стас, слышишь, Стас… – Бешеный Огурец назвал командира по имени, кое-как заставил отнять от лица руки и быстро откупорил фляжку. Стас мучительно дёрнулся, когда струя воды прошлась по пульсирующим ранам, в которые за считанные секунды превратились глаза. Так оно и бывает, если себе на беду потревожишь «спуй-сланга», живущего на границе земель мавади и атси и впитавшего ненависть обоих племён. Не зря говорят, будто таких ядовитых плюющихся кобр нет больше нигде…

– Молодая, не страшно!.. – Горчичник ухватил ещё бившуюся двухметровую тварь и, раскрыв ей пасть, посмотрел зубы. – Солёный, вакцину живо!..

Окажись змея старой, заматеревшей – со всеми надеждами можно было бы уже попрощаться. А так сохранялась возможность спасти командиру жизнь, а если повезет, то даже и зрение…

Они опорожнили шприц-тюбик, поставили Стаса на ноги и потащили его дальше. По сравнению с тем, как они двигались прежде, это был черепаший шаг. Бешеный Огурец и Горчичник всё поняли практически сразу. И командир понял.

У них не оставалось времени. И выбора тоже. Впереди – генерал Ингози, чья смерть, начертанная на скрижалях ближайшего часа, непременно должна была состояться. За спиной – друг президента, с удовольствием вырезающий живым людям печень… Спрятать командира, чтобы потом вернуться за ним, было нельзя. Найдут. Найдут и…

Стас выпутался из их рук и опять поник на колени. По звуку дыхания нашёл Горчичника, повернулся к нему и прохрипел:

– Давай, слышишь, Лёшка… не тяни… Объяснений не требовалось. Горчичник оскалил зубы и вытащил из кармашка ещё один шприц-тюбик. Сломал колпачок. Крепко обнял командира. И молча, резким движением всадил иглу ему в бедро, прямо сквозь пёструю ткань… Пальцы стиснули податливый тюбик… «блаженная смерть», подхваченная током крови, разбежалась по телу…

– Прощ… – Стас вытянулся и замер, не договорив, сведённое болью лицо разгладилось. Потом на нём проявилась и застыла улыбка. Горчичник молчал, но лицо у него стало такое, что великий воин Ингози, если бы мог видеть его, тут же улетел бы в столицу на срочно вызванном вертолёте.

– Иди, – сказал Бешеный Огурец. – Я догоню. Он поймал взгляд Горчичника, полный горя, бешенства и безысходности, и оба опустили глаза. Они были профессионалами и знали, что нужно делать дальше. Вначале отрезать у Стаса голову, затем кисти рук. И закопать так, чтобы не отыскали собаки. Горчичник подхватил гранатомёт и помчался вперёд с такой скоростью, словно и не провёл на ногах двое с лишком суток. Он действительно был самым шустрым и выносливым из троих. Бешеный Огурец остался у тела. Чуть помедлил – и вытащил из ножен тридцатисантиметровый клинок…

Горчичник залёг у засохшего баобаба, раскорячившегося на краю деревушки. Деревушка ничего особо интересного собою не представляла – с полсотни хижин, сплетенных из ветвей и обмазанных глиной, под яйцеобразными крышами. Большой загон наподобие зулусских краалей… И скопище людоедов, одетых частью в мундиры гвардейцев президента Лепето, а частью – в боевые плащи из леопардовых шкур. Кто-то мог называть нападение на мавади «операцией», «акцией» и иными мудрёными словами белого человека. Простым солдатам, а точнее, воинам племени, предстояло священнодействие. Служение Духу Войны. И оно требовало соблюдения всех ритуалов.

Шум в деревне стоял невообразимый. Мерно рокотали тамтамы, ревел истекающий кровью жертвенный бык, но все звуки перекрывал натруженный рык танкового дизеля. В центре селения, у хижины главнокомандующего, стоял танк Т-34. И из последних сил вонял солярочным выхлопом. Он, может быть, и не очень годился против современных машин, но всё ещё мог давить гусеницами и стрелять. Вполне достаточно для кочевников с их верблюдами и лошадьми…

Прибыл он сюда из Анголы. Его обменяли на целый гарем рабынь и цветной телевизор «Панасоник». На ржавой броне ветерана, под натёками вражеских мозгов, загнивавших и совсем свежих, явственно краснела пятиконечная звёздочка и проглядывала полустёртая надпись:quot;ЗА НАШУ СОВЕТСКУЮ РОДИНУ!quot;

Бешеный Огурец, отставший от Горчичника на двадцать минут, долго пытался запеленговать напарника, но так и не смог. Горчичник, когда хотел, умел делаться совершенно невидимым. Зато сквозь сильную оптику было хорошо видно, как из штабной хижины появился генерал Ингози. Плотный, широкоплечий, с лиловыми, вывороченными, в точности как у братца-президента, губами… Он был окружён таким плотным кольцом телохранителей, что с трудом удавалось поймать блеск солнца на золоте генеральских погон. Ингози громко отдавал последние распоряжения. А потом – хур-хур-хур!.. – под торжествуют щий рёв своих воинов генерал взгромоздился на башню и сразу сгинул в люке, натягивая танковый шлем. Грохнула броневая крышка, ещё громче закричали весёлые людоеды…

Операция началась. Зрелище было великолепное. Впереди, в густом облаке выхлопных газов, скрежетал траками танк, за ним трусили гвардейцы президента, а в арьергарде, подбадривая себя яростным пением, приплясывали воины атси – в боевой раскраске, с дедовскими ассегаями в руках. «Калаш», конечно, хорош, не зря этим именем уже называли детей. Но куда приятней всадить широкое, ржавое от старой крови лезвие в брюхо врагу. Улыбнуться ему прямо в расширившиеся глаза и со вкусом развернуть наконечник… Хур-хур-хур!.. Пыль поднималась к небу столбом, грозно ревели отважные воины, свирепо утюжил саванну танк.

Бешеный Огурец успел-таки заметить, как из-под корней засохшего баобаба пыхнуло сизым дымком. Горчичник ждал до последнего и опасно близко подпустил движущуюся колонну, но зато уж и ударил наверняка. Так бьёт смертоносный «спуй-сланг», чья холодная кровь полна яда и ненависти… В бок «тридцатьчетверке» шарахнула граната, всего-то два кило с небольшим, но такая, что не спасает никакая броня. Даже снабжённая специальной оснасткой… не говоря уже о ритуальных мозгах. Граната легко прожгла дырочку внутрь, и внутри создалась температура звёздных протуберанцев. Танк, уцелевший на Курской дуге, вспыхнул, дёрнулся и застыл, превращаясь в огромный, жирно чадящий погребальный костёр. Ингози и прочие, находившиеся внутри, погибли мгновенно, а воинство генерала замерло в полном остолбенении. Смерть вождя, приключившаяся в самом начале похода!.. Внезапная и страшная смерть!.. Собственно, этого было уже достаточно, ибо после подобного несчастья никакой поход в принципе не мог состояться… Однако из-под баобаба в самую гущу воинов одна за другой ушли ещё четыре гранаты – весь запас, оставшийся у Горчичника. Это вам, суки, за Стаса… Потом Горчичник стал отползать.

Теперь Бешеный Огурец видел его, скользившего ящерицей в жёсткой буроватой траве. Видел и уцелевших телохранителей президентского брата, не обратившихся в бегство, а, наоборот, начавших грамотно обкладывать убийцу своего принципала. Всё же Горчичник слишком близко их подпустил. Или телохранителей учили уж очень хорошие инструктора. А может, только голова диверсанта могла даровать им какой-то шанс на помилование… Бешеному Огурцу недосуг было об этом раздумывать. Он поднял автомат, тщательно прицелился и выстрелил, спасая напарника, и чернокожий гигант в чёрной же форме ткнулся в землю лицом. Ещё выстрел и ещё…

Племя мавади, собравшееся на праздник у скалы Спящий Великан, по легенде упавшей с небес, не скоро узнает, какой резни избежало. Не знали своего будущего и двое русских парней, удиравших через утреннюю саванну. А ведь они обманут головорезов Белого Палача и останутся жить. И всего через полгода, в Союзе, догуливая отпуск, Горчичник встретит девушку. И попросит её, если будет ребёнок, то назвать Станиславом. Или Станиславой. А потом они с Санькой Веригиным, который Бешеный Огурец, вернутся обратно под африканское солнце, и вот тут Огурец вотместку за ненавистного «Солёного», придумает Горчич нику новую у ужасно подходящую кличку – «Скунс», президент Йоханнес Лепето объявит о социалистической ориентации. И для начала потребует ту самую голову, из-за которой не удалось помиловать телохранителей Ингози. И Бешеного Огурца заставят выстрелить в друга, и он исполнит приказ. И предательски дрогнут никогда не дрожавшие руки, и пуля, нацеленная в сердце, пройдёт в сантиметре от цели, и Скунса возьмут в плен живым. И президент Лепето будет мстить ему целых шесть месяцев – на пару с человеком по прозвищу Белый Палач

Но не дано смертному знать будущее, для его же блага не дано. И двое размеренной рысью летели через саванну, в которой похоронили своего командира, – двое побратимов, молодые, бесстрашные, непобедимые…