4. ПСЕВДО-ИМПЕРИЯ

С точки зрения любого серьёзного историка, цель неоконсерваторов, руководящих НАИ, т.е. односторонний подход или неравные двухсторонние отношения, не может быть достигнута. Какой бы ни была американская мощь, даже если не впадать в преувеличения, как Эмманюэль Тодд, который принимает желаемое за действительное и предрекает резкое и скорое падение Америки, мы знаем, что никогда не было державы, которая осуществляла бы полную гегемонию и, прежде всего, такой не была Римская империя, – тем, кто изучал её историю, это известно. Цель неоконсерваторов НАИ, быстро достичь полного господства над планетой, чтобы установить "американский рай", – утопия, ещё более наивная, чем утопия коммунистического рая. Причины этого конъюнктурные (нынешняя слабость Америки несмотря на её огромные усилия в технической и военной областях), но, прежде всего, – исторические и структурные.

Были ли хоть один народ, хоть одна нация, хоть одна цивилизация, которая могла бы достичь полного господства надо всеми другими? Нынешние американские руководители ещё больше, чем их предшественники, погрязли в евангельском мессианстве отцов-основателей, которые хотели, чтобы Америка стала прообразом абсолютного царства Божия на Земле. Ислам и коммунизм мыслят таким же образом, только более тонко.

НАИ основывается на полном незнании Истории, что лишь усугубляет характерную американскую черту. Впервые и на полном серьёзе руководители страны (пусть даже самой сильной, правда, с недавних пор и ненадолго) воображают, будто они могут достичь Царствия на Земле, мирового господства, с помощью смеси моральной теодицеи – теологии низшего ранга – технического и военного превосходства и всеобщего меркантилизма. Ставить такую цель столь же глупо, как пытаться побить пять тузов в покере. Эта мечта об абсолютной гегемонии – совершенно неосуществимая историческая химера, может быть, роковая ставка Америки, потому что её неустойчивое общественное мнение впадёт в отчаяние и в панику при первой же неудаче, как это уже бывало в прошлом. Хотеть быть "сверхдержавой" наряду с другими – почему бы нет? Но мечта о "единственной сверхдержаве", мечта НАИ, рискует закончиться кошмаром.

Лучшая тому иллюстрация – иракская трясина. Как можно было быть настолько глупым, чтобы верить, что умиротворение Ирака будет увеселительной прогулкой? Такая наивность со стороны неоконсерваторов и команды Буша приводит в замешательство и превосходит всё, что до сих пор случалось в американской истории, весьма богатой промахами и огромными дипломатическими и геостратегическими ошибками. Как говорит Патрик Бьюкенен, мы имеем, возможно, самое плохое правительство за всю историю США.

К неудаче, к бессилию примешивается смешное положение: после разоблачения сказок об оружии массового уничтожения в Ираке инфантильное бахвальство Буша и Рамсфелда сменилось унизительными обращениями к ООН и НАТО, чтобы они помогли на месте бессильным американцам, которые раньше кричали, что справятся в одиночку. Весь мир увидел жалкое зрелище якобы "самой сильной армии в мире", которая неспособна выносить несколько смертей в день или условия жизни, менее комфортабельные, чем в Калифорнии.

Вот рассказ, какого не услышишь ни в одной другой армии, сержанта американской морской пехоты, напечатанный в "Журналь дю Диманш" 20 июля 2003 г. Это смесь глупости и наивности, но, прежде всего, признание в слабости. "Меня тошнит от Ирака. Вот уже неделя, как нам объявили, что мы останемся в Ираке ещё надолго. Об убитых не сообщают. Я понял, что это значит, когда говорят, что человек потерял надежду… Когда я думаю о том, что пропустил выход на экран "Звёздного пути" и "Матрицы"; когда я закрываю глаза, я мечтаю о моём будущем медовом месяце. После Ирака я хочу лишь одного: уехать на Аляску". Армия, якобы элитные войска которой жалуются в таких словах прессе, явно не имеет никакой военной ценности.

В действительности парадокс заключается в следующем: в тот самый момент, когда НАИ намеревается сделать американскую военную мощь главной опорой одностороннего подхода с не выдерживающей критики концепцией "превентивных войн", мы видим, что американская армия неспособна вести реальные операции, возможно, более, чем когда-либо. Её единственная сила – действительно значительная – основана исключительно на фантастической технологии нанесения с расстояния авиационных и ракетных ударов, но она показала себя неспособной удерживать территории, даже вести классические битвы для их завоевания (чтобы победить маленький, обескровленный Ирак, подкупили его генералов). Если только не использовать андроидных роботов для контроля или оккупации территорий, не видно, каким образом НАИ сможет вписаться в реальность.

Создаётся впечатление, что мы наблюдаем бредовую, чисто показную воинственность в стиле Рэмбо, которая не соответствует реальности и автоматически опадает как откидной верх. Речь идёт о том, чтобы поразить общественное мнение демонстрацией мускулов (и бюджетных возможностей), но американскую мощь, как Стрекозу из басни, зима застаёт врасплох. Прилагаются огромные усилия, чтобы победить крошечную страну, которую изображали страшным монстром, а потом в этой стране не удаётся навести порядок. Напомним эпизод, достойный кукольного театра: недоразвитый Буш, изображая "лучшего стрелка", высаживается с военного самолёта на палубу авианосца "Авраам Линкольн", чтобы объявить стране о славной победе над Саддамом – Гитлером. Подобные театральные постановки типичны для властителей, не поспевающих за ходом событий.

В самих США противников нового империализма неоконов часто называют "упадочниками". Они объясняют американское военное неистовство тем, что превентивные действия оправдываются теми, кто их предпринимает, под тем предлогом, что мощь США идёт на убыль, и они это осознают. Американские руководители были убеждены, что после краха СССР их сверхдержава легко и надолго завоюет власть над миром. Ничего этого не случилось: теракты 11 сентября, первые военные действия на американской территории со времени вторжения англичан в 1812 году, были ударом грома. За ними последовали другие антиамериканские теракты во всём мире и все они были совершены исламистами. Утратив иллюзии, часть протестантской республиканской элиты отказалась признать своё бессилие и решила контратаковать, идти военным путём (кампании в Афганистане и Ираке), даже за счёт нарушения международного права.

"Упадочники" считают такую линию катастрофической, так как она лишь ускоряет упадок. Они отмечают, что все империи в периоды упадка, теряя свой единственный авторитет, основанный на могуществе, прибегают к прямому насилию в тех случаях, в которых некогда достаточно было одной угрозы. Итак, НАИ – это отчаянная и иррациональная реакция с целью утвердиться грубым, силовым способом. Несомненно, она обречена на неудачу, так как умножает число промахов в области военной и политической стратегии.

Эмманюэль Тодд, автор книги "После Империи. Очерк о распаде американской системы" (изд. Галлимар, 2002), развивает этот тезис "упадочников" – а их много в США, – согласно которому нынешний американский империализм – это не империализм силы, а способ маскировки и компенсации глубокого упадка, одновременно военного, финансового и даже технико-экономического. Он пишет: "Америка своей театральной военной активностью, направленной против незначительных государств, пытается замаскировать свой упадок".

Вера в американскую сверхдержаву, которой после краха СССР нет противовеса, это миф. США, может быть, находятся накануне крушения своей имперской системы, как СССР во время своей войны в Афганистане. "Последние усилия империй, переживающих упадок, это военная жестикуляция", – говорит Тодд ("Фигаро", 5 апреля 2003 г.). Он ссылается на пример Римской империи.

Слабости Америки очевидны: огромный торговый дефицит (1,5 миллиарда долларов в день), недостаточность собственных нефтяных запасов, падение веры в её дипломатию после лжи в оправдание второй войны в Персидском заливе, неудача "плавильного котла", внутреннее вторжение латиноамериканцев, массовое обнищание и т.д. По Тодду, "американское общество трещит по всем швам. И свой внутренний распад Америка переносит на мир".

Началась геополитическая изоляция Америки перед лицом огромного евроазиатского континента. Она чувствует, что находится на обочине Старого света. Мы с Робертом Стойкерсом предвидели ещё в 80-х годах, что Америка уже не "Новый свет", это "Старый свет", а Старый свет (Европа и Азия) снова становится новым. Поэтому США испытывают неодолимую и патетическую потребность в демонстрации своих мускулов, чтобы доказать свою незаменимость, отсюда – агрессия в Ираке.

Америка стала силой мирового беспорядка, а не порядка. Тодд говорит: "Ужасно видеть, как на наших глазах доктор Джекилл превращается в мистера Хайда". Буш-сын разрушил "Новый мировой порядок" Буша-отца. Он оттолкнул от себя Францию, Германию, Россию и даже Турцию, не имея средств серьёзного экономического давления на них. США в военном отношении бессильны перед Китаем и даже перед Северной Кореей, Ираном, Сирией и т.д. Имея торговый дефицит 500 миллиардов долларов в год, они не имеют финансовых средств для глобального империализма.

В глазах мирового общественного мнения США, хотя это страна пропаганды и рекламы, потерпели серьёзное поражение: они больше не воспринимаются как Империя Добра, а как Империя Зла, как поджигатель войны, как организатор бомбёжек и беспорядков в погоне за нефтью. На них смотрят как на мафиози и на гангстеров, а не как на добродетельных пуритан, как они хотели бы. Они объявляют "преступными" другие государства, а на них самих смотрят как на величайшего из преступников: Аль Капоне. США превращают весь мир в Чикаго времён Аль Капоне. Для них это ужасно: пастор-ковбой плачет, потому что его считают негодяем, грабителем банков. "Почему нас не любят, ведь мы такие хорошие?" – хныкает наивный Буш. А король-то голый.

По мнению Эмманюэля Тодда, американский победитель в холодной войне против СССР сам непрерывно слабеет, даже в технологическом плане. Он пишет: "США располагают множеством патентов, но это типично для государств, находящихся в состоянии упадка. Технологически динамичная промышленность не заботится о патентах, потому что она знает, что развивается настолько быстро, что её не догнать. Если Америка продолжает "всасывать" учёных из-за рубежа, то причина этого – неспособность её населения к интеллектуальному и технологическому воспроизводству. Она плодит адвокатов, финансовых экспертов и т.д., но у Америки плохи дела с промышленностью, сердцем технологического прогресса". От таких слов становится тепло на душе, они убедительны, в них хочется верить. Но здесь Тодд, похоже, заходит слишком далеко. Он забывает сказать, что правительство США вкладывает очень большие средства в научные исследования.

Другая идея "упадочников": американское общество распадается изнутри, общественный договор нарушен, нищета непрерывно растёт и т.д. Может быть, всё это верно. Но это не повод для того, чтобы мы забывали, что Европа тоже в упадке.

Во всяком случае, крах СССР заставил всех поверить, что США, как держава-победительница в холодной войне, находятся на подъёме. Но это обман зрения. США становятся всё слабей по сравнению с остальным миром, несмотря на легенду о "единственной сверхдержаве", в которую верят только европейцы. Их доля в производстве мировых богатств уменьшилась с 40% в 1945 году до 25% сегодня.

Другая соблазнительная идея "упадочников": США своим неуклюжим империализмом реактивировали ось Париж-Берлин-Москва и пробудили в Европе дух сопротивления. Американская военная машина, ставшая единственным средством дипломатии, обходится слишком дорого и американская экономика не выдержит гигантский военный бюджет. Победа в Ираке породила непреодолимые стратегические трудности для мирового жандарма.

Но оптимистическая вера в упадок Америки и возрождение динамики евро-российской державы, хотя и очень привлекательна и вдохновляется лучшими намерениями, не должна превращаться в метод Куэ, т.е. нельзя принимать желаемое за действительное. Плохо переоценивать американскую мощь, но ещё хуже её недооценивать и переоценивать состояние здоровья Европы и России.

"Упадочники", которые предрекают, подобно Тодду, конечную победу Европы над американским конкурентом, совершенно умалчивают из идеологического конформизма о нашей катастрофической демографической ситуации и о колонизации наших стран мигрантами из Третьего мира и мира Ислама, а это самые страшные угрозы изо всех, с какими мы когда-либо сталкивались в нашей истории. Ибо, в конце концов, чего стоят Западная Европа и Россия, лишённые своей субстанции? Вашингтон, кстати, делает ставку на этот внутренний, антропологический крах Европы.

С 1945 года американский подход к проблемам Среднего Востока, вполне законный для великой державы, заключался в обеспечении своих потребностей в нефти. Этот геостратегический императив заключался в том, чтобы обеспечить бесперебойную работу средневосточной АЗС, в избытке поставляющей "арабскую лёгкую", лучшую нефть в мире, и помешать другим державам отобрать её у США.

Для этого цинично умасливали арабов, даже ярых националистов, даже страны, управляемые тиранами или средневековыми деспотами. Поэтому ЦРУ финансировало государственный переворот Насера в 1952 году, поэтому была резко остановлена англо-франко-израильская интервенция в зоне Суэцкого канала в 1956 году, поэтому оказывалась массированная финансовая помощь шаху Ирана Пехлеви, "стражу Персидского залива". Эта стратегия называлась "доктриной Эйзенхауэра" и была разработана Государственным секретарём Джоном Фостером Даллесом. В ту эпоху США остерегались поддерживать Израиль, чтобы не вызвать недовольство у средневековых или "социалистических" владык этого региона. Поддержка началась лишь после шестидневной войны 1967 года под давлением американского еврейского лобби.

Но эта первая проарабская стратегия оказалась катастрофической. Она опиралась на льстивый и корыстный "антиколониализм" и "антиевропеизм", который не окупался. Неблагодарный Гамаль Абдель Насер во имя туманного "арабского социализма" повернулся к СССР, равно как и Алжир исламо-марксиста Бумедьена, хотя Госдепартамент делал ставку на ФНО. В 1973 году новый шок: после войны, начатой в Иом-Кипур, Саудовская Аравия подняла цену на нефть в четыре раза (причём, американцы не могли ничего сделать) и использовала своё новое богатство для финансирования мирового исламизма и джихада.

Загнанная в угол своей линией на сохранение этой АЗС любой ценой, американская внешняя политика лавировала, путалась и проглатывала все обиды. Она разыгрывала краплёную карту исламизма, она закрывала глаза на активность саудовцев, которые повсюду финансировали муджахиддинов, она открыто помогала им против СССР в Афганистане (талибы, как и Бен Ладен, были вскормлены американской манной), она оставила безнаказанным взрыв в Бейруте в 1982 году, когда число убитых американских морских пехотинцев достигло 241, хотя ЦРУ знало, что заказчиками были Иран и Сирия, а исполнителями – ООП липучего Ясира Арафата и "Хезболла". Продолжала действовать доктрина Эйзенхауэра: слепая поддержка деспотичных монархий и различных варварских арабо-мусульманских "республик" по принципу Даллеса: "Это сукин сын, но наш сукин сын". И всё это ради высшего императива: контролировать насос для подачи горючего, обеспечить поставки нефти любой ценой.

Эта политика всё больше увеличивала разрыв между поддержкой Израиля, которой требовал АИКОД (Американо-израильский комитет общественных дел, основанный в 1950 году, традиционно демократический и ставший вдруг республиканским после избрания Буша-младшего) и нефтяной политикой, "нефтедружбой" с арабами. Трудно иметь двух друзей, которые враждуют между собой.

Три факта сделали негодной и подорвали доктрину Эйзенхауэра: крах СССР и конец холодной войны, после чего США уже не нужно было любой ценой удерживать арабо-мусульман в западном лагере; теракт 11 сентября 2001 года и другие акции антиамериканского джихада, которые имели место с 1994 года, и возобновление израильско-палестинской войны в сочетании с непримиримой позицией Ариэля Шарона, "льва Израиля".

Американская администрация неоконсерваторов стала делать один вираж за другим. Она отбросила дипломатическое лавирование ради военной политики и одностороннего подхода во имя многоликой войны против "терроризма", который занял место "коммунизма", – стратегия чрезвычайно дорогая и рискованная. Кампании в Афганистане и Ираке были прелюдией к тому, чтобы добиться желаемых шагов от Сирии, Ирана и ваххабитской Аравии, не говоря о Ливии. Больше никаких переговоров – только сила. Все противоречия решаются сверху. США надеются, что с помощью запугивания войной и грубого вмешательства они могут авторитарно переделать Средний Восток, превратив его в состоящий из многих государств проамериканский (благодаря благам "демократии") протекторат, который, с одной стороны, не будет больше беспокоить Израиль, а с другой – не помешает работе АЗС.

Многие американские аналитики сомневаются в успехе этой империалистической эквилибристики. И наоборот, есть европейцы-американофилы, которые тешат себя иллюзиями наивного демократизма Империи Добра, высокомерно игнорируют менталитет народов "остального мира" и твёрдо верят в геостратегию техасского ковбоя. Например, Лоран Муравец пишет, что после войны в Ираке "снова начинают говорить о свободном Ливане вместо того, чтобы сводить все проблемы Среднего Востока к "палестинскому вопросу", этому громоотводу диктаторов, который позволяет им маскировать своё дурное правление и тиранию. Режим Саддама рассыпался, как карточный домик, и это показывает, до какой степени средневосточные деспотические режимы это бумажные тигры" ("Война в XXI веке". Изд. Одиль Жакоб, 2000).

Нельзя соглашаться с тезисами ни одержимых антиамериканцев, ни наивных энтузиастов нового американского порядка. Первые предсказывали поражение американской армии и не осознавали ничтожество защитников Ирака, которые оказались карнавальными солдатами, а также деспотический, криминальный и отнюдь не патетический характер родовой клики, которая окружала этого маленького арабского поклонника Сталина. Вторые убаюкивали себя иллюзиями относительно эффективности стратегии нового "морального" и одностороннего американского империализма. И действительно, США очень быстро одержали военную победу, что было совсем не трудно.

Но в перспективе средней дальности ситуация изменится. "Демократическая и прозападная переделка" мусульманского Среднего Востока столкнётся с рядом непреодолимых препятствий. В ещё большей мере, чем покойная "доктрина Эйзенхауэра", "доктрина Буша" похожа на мотор, работающий на утопическом горючем.

1) Несмотря на разрекламированную поддержку курдами и шиитами "американских освободителей", США убили или искалечили в Ираке много штатских. Это им припомнят. Во всём мире не уменьшается накопившаяся ненависть к Америке, прежде всего, в мусульманских массах Среднего Востока, даже "освобождённых". Протектораты, униженное общественное мнение которых ненавидит своих протекторов, ненадёжны.

2) Продолжающаяся война в Афганистане, умиротворение которого закончилось полным фиаско, замалчивается. Это не та пешка, которую в шахматах берут первой.

3) Американская администрация высокомерно игнорирует природу Ислама и арабский менталитет, которые упорно не принимают "демократию" на западный манер. Она недооценивает силу мирового джихада, который она возбудила против себя. Она провоцирует столкновение цивилизаций, не веря в его гибельность.

4) Продолжение израильско-палестинской войны и неспособность США положить ей конец не позволяют им установить стабильный протекторат над Ближним Востоком.

5) Стоимость длительной оккупации региона в перспективе средней дальности будет выше американских сил и экономических возможностей. Военные операции против Сирии, а потом Ирана всерьёз не планируются не только по финансовым причинам или из-за международной реакции, но потому что американская армия может побеждать только маленькие, истощённые страны.

Единственный шанс США превратить Аравию, Иран и Сирию в протектораты и марионеточные режимы – это взятки и коррупция: надо купить руководителей, чтобы они повиновались. Это решение в дальней перспективе невозможно, так как мир сейчас бурлит.

США слишком себя переоценивают. Новая доктрина Буша – это имитация британского викторианского империализма, блестящего "британского мира" и в какой-то степени политики вмешательства Наполеона, Бисмарка, Гитлера и даже Сталина – все они прибегали к прямому использованию силы.

К несчастью, это новое открытие Рэмбо и его советниками-неоконами, большими детьми, европейской империалистической стратегии XIX – первой половины XX века совершенно не соответствует больше объективной ситуации на планете. США не являются по отношению к остальному миру той "всесокрушающей силой", какой была наполеоновская Франция перед лицом европейской коалиции (и всё же Франция проиграла!) и даже не имеют монопольного военного превосходства над другими державами, как в 1945 году.

Но этот плагиат со старого европейского империализма, который когда-то так поносили, обречён на неудачу. Грубый односторонний подход американцев сталкивается с объективным балансом соотношения сил. Завтра два быстро растущих гиганта, Китай и Индия, быстро вернут их к действительности. Относительный экономический вес США в мире постоянно уменьшается. Мы не говорим о сопротивлении России и о евросибирском проекте, который не обрёл ещё чётких очертаний.

И потом, перед лицом фанатичной силы Ислама с его галопирующей демографией и его джихадом, с его архаизмом и яростным завоеванием мира снизу, США, наивные христиане, распевающие псалмы, не понимают, что их стратегия канонерок больше не работает. Перед лицом Ислама следовало бы вернуться к стратегии сдерживания, которую применял Пентагон против советского коммунизма, а не пытаться обратить мусульман в западную веру. Речь идёт о быстром устранении какого бы то ни было присутствия Ислама в Америке и в Европе.

Наконец, доктрина нового империализма или одностороннего подхода Буша зависит от колебаний американского общественного мнения. При малейшей неудаче оно меняет позицию. Как говорится, Тарпейская скала недалеко от Капитолия. Нынешняя американская администрация не вечна. Победные настроения неоконсерваторов, подстёгнутые войной в Ираке, могут завтра смениться нервной депрессией. Новыми хозяевами в Вашингтоне могут стать изоляционисты, минималисты, пацифисты. Не будем забывать, что федеративное государство – это не руководитель народа, нации или империи, оно похоже на многонациональную политико-военно-промышленную фирму (с культурой как отраслью промышленности), поэтому оно может менять свою стратегию с невероятной гибкостью.

США не будут настоящей сверхдержавой в мире XXI века. Как я уже говорил в моём очерке "Археофутуризм", у них нет архаизма и укоренённости народов Большого Континента. Новый Свет навсегда останется периферией, Луна-парком на большом острове. США, возможно, переживают свой апогей или конец своего апогея, последние вспышки своей показной мощи. Конечно, они первыми летали на Луну, как профессор Турнесоль. Они достигли Луны, но царствие на Земле – это совсем иная история.

Что же касается Европы, то она больна. Но она остаётся Европой, потому что её земля говорит ей, что она обладает подземным, подсознательным измерением. Я убеждён, что менее чем через 500 лет повсюду будут говорить о европейцах, мусульманах, китайцах, японцах, индусах, евреях, христианах, но все забудут, что означали эти слова: "Соединённые Штаты Америки".

Все те, кто шокирован и возмущён тем, что США, напав на Ирак, отодвинули ООН и нарушили международное право, очень наивны. Они забывают (особенно те, что невпопад цитируют Карла Шмитта, так и поняв его толком), что де Голль называл ООН "чем-то непонятным" и что эта организация была основана на смешной утопии кантовского международного права, абстрактного и уравнительного, оторванного от реального соотношения сил, при котором Гвинея имеет тот же вес в Совете Безопасности, что и Индия.

Война в Ираке, которая велась без санкции этого Совета, отнюдь не первая. Никто не вспомнил, что Индия оторвала Бангладеш от Пакистана, не обращаясь к ООН; что СССР осуществлял военное вмешательство в Венгрии, Чехословакии и Афганистане без санкции ООН; что войны в Корее и Вьетнаме велись несмотря на вето СССР и Китая; что Египет, Сирия, Ливан и Иордания напали на Израиль в 1967 году, а Египет повторно в 1973 году, не обращая внимания на ООН и т.д. Все предприятия ООН со времени её создания всегда проваливались самым жалким образом, особенно её попытки разъединения и примирения враждующих сторон с помощью своих смехотворных "голубых касок". В своём цинизме (новом, потому что они не думали так, будучи реальными создателями ООН, а прежде – Лиги наций, пока ООН служила их интересам) США имеют достаточно причин, чтобы желать ограничить ООН сугубо гуманитарной ролью и единолично вершить мировые дела. Весь вопрос в том, есть ли у них на самом деле средства для этого. Когда Гэри Шмитт, директор "Проекта для нового американского столетия", заявляет, что "США имеют право быть верховным арбитром в делах, касающихся безопасности, потому что они – единственная цивилизованная держава, имеющая силу и волю делать это", он возвращается к здоровой политической философии, основанной на праве сильного, точнее, на идее, что право основывается на силе, а не наоборот, к философии Спарты, Римской империи, французских королей, Наполеона, Бисмарка, Британской империи и т.д.

После краха СССР США не верят больше в смешные, ангельские фикции "мирового сообщества", в постоянные союзы, связывающие внешнюю политику, а создают и возглавляют коалиции применительно к обстоятельствам. Роберт Каган, один из теоретиков неоконсерватизма, издевается над Европой, которая хочет жить в "раю пост-модерна", управляемом "принципом морального сознания", ирреалистическим и лишённым воли к власти. Тот же Роберт Каган спокойно объясняет в "Нувель Обсерватёр" от 12 марта 2003 г., что "в мире, в который мы вступаем, военная мощь и логика силы будут определяющими факторами. Америка находится лишь в начале долгой эры своей гегемонии". Первая фраза умная, вторая – благочестивое и наивное пожелание. Ошибка американских руководителей, с макиавеллиевской точки зрения, заключается в том, что они столь наивно раскрывают свои карты. Американцы всегда были плохими лжецами: они врут, когда этого не надо делать, и когда весь мир видит, что они врут ("оружие массового уничтожения" как предлог для войны в Ираке), и говорят правду, когда лучше соврать или хотя бы промолчать. Они афишируют перед всем миром истинную природу своего нового империализма и ослабляют его, усиливая сопротивление ему.

Может быть, существует истинная, дополнительная причина – кроме нефти – американского военного авантюризма в Ираке, катастрофического для самой Америки.

Как считает Ален-Жерар Слама, "объяснение такой концентрации ошибок в том, что США сами переживают кризис" и их универсальная модель больше не работает. "Именно отход от прежнего универсализма, подчёркивает Эмманюэль Тодд ("После империи", Галлимар, 2002), вызывает сегодня корчи американского народа от его традиционных недостатков". ("Фигаро" от 31 марта 2003). Иначе говоря, американская администрация пытается с помощью воинственного крестового похода снова сплотить общество, ценности и законность которого терпят крах.

Симптомы этого "американского кризиса", действительно, накапливаются: наплыв латиноамериканцев, полный провал теории "плавильного котла", внутреннее отступление англо-саксонского образца и даже английского языка, возникновение общества расово-социального апартеида с очень быстрым обнищанием, учащение просьб о государственной помощи, переполненные тюрьмы, создание мало популярного полицейского государства, сужение свободы информации и волна нетерпимости под лозунгом "политической корректности", астрономическая задолженность и рост дефицита внешней торговли в сочетании с обесцениванием биржевых авуаров в стране, жизнь которой зависит от Биржи (опасаются кризиса, ещё худшего, чем в 1929 году), растущий бюджетный дефицит, быстрая утрата США господства над мировой экономикой в связи с усилением могущества Азии, неотвязная мысль о том, что во всех областях, включая военную, США сравнительно скоро превзойдёт огромный Китай.

Впервые в истории США ставится под сомнение гранитный блок их юридических и конституционных учреждений. Буш – первый президент, избранный меньшинством, с помощью фальсификации голосов, как в вульгарной банановой республике.

США не имеют глубоких корней и их самобытность – замок из песка, который может в любой момент рухнуть. Постоянное нагнетание искусственного патриотизма призвано предотвратить возможное крушение этого лишённого памяти калейдоскопического общества, которое не является "нацией", потому что не имеет ни истории, ни общих традиций, ни социального, ни этнического единства, которое не объединяет больше даже английский язык, а его единственная скрепа, крайне хрупкая, – экономический материализм, потребительство, накопление и культ денег.

Чтобы поддержать это здание, давшее трещины, чтобы снова объединить это огромное общество, переживающее кризис самосознания и ценностей, администрация неоконсерваторов использовала шок 11 сентября, применив классический рецепт: смесь псевдо-патриотического милитаризма с поверхностной религиозностью, с пуританским библейским деизмом, своего рода, упрощённым христианством. Вторая война в Персидском заливе объясняется тем же: попыткой возродить переживающий кризис американский патриотизм.

Проблема в том, что на протяжении XX века американская психология всё больше характеризовалась этим противоречием, которое выявила война в Ираке: грубый и воинственный волюнтаризм, наглый и напористый в первое время, сочетается с большой моральной неустойчивостью, склонностью к унынию, страху, сомнениям. В Могадишо в 1994 году Клинтон отозвал экспедиционный корпус после гибели 18 солдат, попавших в засаду. Американцы угрожают, но они не такие стойкие, как англичане. При первых неудачах они впадают в депрессию, они непостоянны. Если то, что они предпринимают (например, война) не увенчивается сразу же успехом, американцы приходят в отчаяние и бросают это дело. Так что, американское общество с его мечтой о счастье (они хотят устроить рай на Земле по своему образцу) совсем не готово к жизни в XXI веке, который будет неумолимо жестоким.

Может быть, американская имперская республика исчезнет в этом веке, просто потому что, в сущности, это предприятие, компания, а не нация и не народ, в отличие от Европы, Китая, Индии и т.д. США, как фирма, неизбежно эфемерная, может быть, пережили час своей славы, свой апогей в короткий период в XX веке. И разрушение их социального центра, ВТЦ, саудовскими ваххабитскими фанатиками 11 сентября, может быть, станет для них началом конца.

НАИ не эффективен и контр-продуктивен, потому что он усиливает угрозу, которую хотел бы устранить. После терактов 11 сентября, "анти-террористических" войн в Афганистане и Ираке и безоговорочной поддержки политики Ариэля Шарона множатся массы муджахеддинов – добровольцев терроризма. Мы не увидим сразу всех разрушительных последствий, но – терпение!

Нео-консерваторы, находящиеся у власти, из-за своего упрощённого мышления и предвыборных соображений не могут бороться против невидимого противника иначе как пользуясь образом ковбоя, который выхватывает револьвер и палит во все стороны: они развёртывают армии и бомбят, чтобы успокоить других и самих себя. Урок, полученный 11 сентября, они совершенно не поняли.

Драма современной Америки в её духовной неустойчивости. Она не воспринимает войну иначе как "вестерн" с кавалерийскими атаками и взятыми в плен индейцами. Она верит, что новейшее оружие заменяет наземные операции и невидимую войну. Эта Америка всегда "современна" в смысле XIX и XX веков, но не пост-модерна XXI века. И эта страна, которая сделала своим кредо СМИ и пропаганду в форме рекламы, курьёзным образом оказалась совершенно беспомощной именно в этой области. Война в Ираке ещё не началась, а США уже проиграли самым жалким образом информационную войну, призванную оправдать их агрессию. СССР был гораздо сильней в сфере пропаганды, потому что ему удавалось на протяжении почти 70 лет мобилизовывать в пользу своей тоталитарной системы часть интеллигенции и европейских СМИ.

Борьбу против терроризма государство может вести, только тоже прибегая, со своей стороны, к настоящему терроризму. Единственный ответ на исламский терроризм – это работа спецслужб и прямая физическая ликвидация конкретных лиц без каких бы то ни было судов. Содержание в незаконных условиях, с нарушением Женевских конвенций, арабских и афганских боевиков, захваченных в Афганистане, "чтобы заставить их говорить" – совершенно бесполезная жестикуляция, которая, к тому же, портит образ Америки, возбуждает желание антиамериканской мести и поставляет новых членов террористическим сетям, не давая никаких важных сведений военной разведке. Контр-терроризм должен осуществляться не путём физической ликвидации вожаков террористов средь бела дня с помощью ракет, как это делает Израиль, а путём внедрения в сети и тайного устранения. Увы! имеющиеся в избытке американские бюрократические секретные службы, несмотря на их гигантские технические средства, похоже, мало способны хорошо информировать своё правительство. Трактовать терроризм как классическую военную угрозу и использовать для борьбы с ним обычные военные средства, значит, проявлять глупость, удивительную для первой мировой державы, обладающей огромными секретными службами, множеством "специалистов", экспертов и мозговых центров.

НАИ после 11 сентября придаёт огромное значение зрелищности. Это старая тенденция, но теперь она усилилась. Американская мощь не столько реальная, сколько показушная, телевизионная. Противников запугивают путём демонстрации силы с помощью СМИ. Но мы не видим продолжения этого на реальной почве. Образ никогда не заменит реальность. Потоки долларов и пропаганда через СМИ недостаточны для создания империи. Для этого надо контролировать территории и народы, а Вашингтон на это неспособен. Там даже не знают, что такое "народ".

НАИ соответствует упадку американской демократии, упадку не в смысле цезаризма или тирании, а в смысле усиления режима, который можно назвать "авторитарной и меркантильной олигархией", как это делает Мишель Бюньон-Мордан ("США, глобальная манипуляция". Изд. Фавр). Эта черта существовала уже давно, но, с приходом к власти неоконсерваторов, НАИ основывается на этой новой форме власти, которая использует демократию и выборы как простую имитацию.

Поражают две особенности. Во-первых, эти руководители имеют тесные финансовые, а также клановые и личные связи с ВПК и нефтяной промышленностью. Война в Ираке велась не только ради "американских" геополитических и геоэкономических интересов, но также (и, может быть, прежде всего) – интересов правящих элит "нефтеполитиков" (Буш, Чейни и др.) или членов ВПК (Рамсфелд, Перл и др.). Во время войны в Ираке речь шла не столько о стратегических поставках нефти в США, сколько о пополнении банковских счетов нефтеполитиков.

Кроме того, президент Буш, выбранный благодаря фальсификациям, не является руководителем США – его умственный уровень не позволяет ему им быть – а человеком, находящимся под влиянием, марионеткой, поставленной на свой пост лобби, которым она должна повиноваться. Новый американский режим парадоксальным образом снижает значение президента. Этот тезис блестяще доказал Уоррен П.Стробель ("Шарлотт Обсервер", 29 марта 2003), который считает, что Буш – "игрушка машины", поставившей его на его место, но также её сообщник в силу семейных интересов.

Это позволяет сделать несколько замечаний.

1) Американские националисты (враги неоконсерваторов) делают отсюда вывод, что милитаризм Вашингтона в принципе противоположен интересам Америки, а защищает исключительно интересы олигархии. Его заботит не "американский патриотизм", а защита интересов лобби.

2) НАИ опирается на своего рода регресс США в сторону власти, основанной на кумовстве, как в восточных монархиях. Ничто не походит больше на поведение руководителей Вашингтона, нефтеполитиков или доверенных лиц ВПК, чем деспотические средневосточные режимы – та же клановость, семейственность и финансовые интересы. Кстати, впервые в США сын наследует отцу в качестве президента, как в Сирии…

3) Не исключено, что неоконсерваторы постараются удержаться у власти любыми средствами, включая фальсификацию выборов. Впервые правительство стало таким средоточием лжи и неуклюжего цинизма своих действий. Рузвельт, Кеннеди, Джонсон давно превзойдены. В этом смысле не исключён серьёзный политический и конституционный кризис в США (какого не было со времён победы северян).

США больше не обладают "политическим суверенитетом" в классическом смысле, а управляются союзом кланов, имеющих разнообразные, но, в конечном счёте, финансовые интересы. Идя ещё дальше, Уильям Пфафф ("Какая страна будет следующей в списке?" в "Интернэшнл Геральд Трибюн" от 10 апреля 2003) считает, что НАИ с помощью войны в Ираке заставил американское правительство перейти Рубикон "тоталитаризма": "В конце концов, неоконсерваторы – фанатики. Они верят, что можно убивать людей ради идей, под которыми нет основы. Традиционная этика оправдывала войну необходимостью обороны. Тоталитарная этика оправдывает войну намерением "улучшить" народы и общества". Эти аргументы сильные и заслуживают внимания. Но они страдают неопределённостью, что сближает их с научной фантастикой. Нерешённым остаётся вопрос, являются ли неоконсерваторы эпизодом, который скоро будет забыт, или началом долговременного явления.

Американский парадокс (как правительств США, так и их общественной культуры) – это смесь противоречивых линий, которые не могут в дальней перспективе удачно сочетаться и неизбежно приведут к внутренним разрывам: идеалистическое мессианство и низкий прагматизм, филантропический лиризм и восхищение грубой силой, культ демократии и практика плутократии, патриотический пафос и неудача с "плавильным котлом", вместо которого общество обретает форму изолированных гнёзд этнических пчёл, претензии на мировое экономическое господство и колоссальный структурный дефицит торгового баланса.