"Праведники Меча" - читать интересную книгу автора (Марко Джон)

5

Шайе был всего двадцать один год, но она уже привыкла к трудностям. В последние годы быть лиссцем означало идти на жертвы и служить. Все лиссцы посвящали себя защите родины, все знали, что за свободу надо сражаться, что ее надо отвоевывать. Шайе не нравилась жизнь моряка. Она была молода и томилась по тому, чего жаждут все девушки: мужская ласка, надежный дом, здоровые дети. Но при этом Шайа постарела душой. Когда она понадобилась родине, то охотно обменяла свою юность на служение. Это было уже больше года назад. И за это время Лисс сбросил с себя цепи империи, одержав множество побед над своим мощным противником. Лиссцы даже завоевали Кроут, родину императора Бьяджио, и с момента вторжения удерживали остров. Это было самым ярким моментом военной карьеры Шайи. Она обучалась у Ричиуса Вэнтрана, Нарского Шакала, готовясь высадиться на остров и захватить его. Она хорошо и с честью служила в пехоте, но теперь ее повысили. Наконец-то она оказалась в море. Как подобает настоящему лиссцу.

Сидя на топе мачты, Шайа смотрела на звезды. Ночь была ясная, ветер – сладкий. «Огненный дракон» шел круто к ветру, и потоки воздуха ударяли в лицо, отбрасывая назад золотые волосы Шайи. Впереди была непроглядная тьма. На нижних палубах лениво шевелились матросы. Час был поздний, и ее товарищи по команде почти все уже спали. Несколько ламп освещали бак и штурвал, за которым стоял друг Шайи Джиджис. Шайа не смотрела вниз: завороженная звездным ковром, впередсмотрящая «Огненного дракона» впала в мирное забытье. Корабль находился как раз под Малым Львом, созвездием, которое указывало путь на север, к опасным водам близ Черного Города. В нарской столице находился центр деятельности флота, и «Огненному дракону» было поручено патрулировать эти воды, стараться держаться на безопасном расстоянии и докладывать на Кроут о скоплении кораблей. Это была опасная задача: маленькая шхуна действовала одна, ей никто не мог оказать поддержку. Лисс все еще не оправился после десятилетней блокады и имел слишком мало кораблей, так что контролировать такое огромное водное пространство было сложно. Шхуны были нужны и для множества других задач. Родным островам они требовались для обороны. Королеве Джелене они нужны были на Кроуте, чтобы обеспечивать ее не слишком надежную власть на острове. Бои у побережья Казархуна требовали судов – десятки кораблей. И все это сводилось к одному неизбежному факту в жизни Шайи и ее товарищей: «Огненный дракон» оставался в одиночестве.

Шайа плотнее закуталась в одеяло. В этих северных водах было очень холодно. Ей непонятно было, как нарцы выносят такой холод. Однако ответ был очевиден: нарцы были холоднокровными тварями – и тепло, будь оно солнечным или исходящим из сердца теплом человеческих отношений, не имело для них смысла. Шайа снова посмотрела на рассыпанные звезды Малого Льва и вздохнула. В такие ночи она тосковала по Лиссу. Но ее родители уже умерли. И ребенка, которого она вынашивала девять месяцев, отняли нарцы – и утопили его. Боль ожесточила Шайю. Она была полна решимости снова, сделать Лисс сильным. Как и ее товарищи, она лишилась из-за имперских дьяволов большого куска жизни и была намерена построить лучшее будущее. Изнасилованный Лисс – так когда-то называли ее родину. Но теперь нарцы стали называть ее Ужасающим Лиссом – и это наименование доставляло Шайе удовольствие.

– Лиан, – прошептала она, глядя на звезды, – мы за тебя отомстили.

При мысли об убитом младенце Шайе стало тоскливо. Возможно, он где-то там, высоко, и смотрит сейчас на нее. Нравится ли ему, что его мать превратилась в такую тигрицу? Шайа устремила взгляд на чернильно-черные воды. Люди провели в море уже несколько недель, и с момента отплытия с Кроута им не встретилось ни одного дредноута. Шайа гадала, не ошиблась ли ее королева в своих подозрениях. Джелена и ее советники считали, что нарцы попытаются отвоевать Кроут. Пока контратаки все не было. На Кроуте было пугающе тихо, и Шайе казалось, что это молчание раздражает Джелену.

Шайа расслабилась. Этой ночью она будет сидеть на топе в своем одеяле, любоваться небом, жевать сухари и время от времени кричать вниз: «Все спокойно!» И что самое приятное, никто ее не побеспокоит, пока не кончится вахта. А потом можно будет поспать. Шайа зевнула, борясь с желанием закрыть глаза. Качка и скрип такелажа словно сговорились ее убаюкать. Но прежде чем она снова зевнула, на горизонте что-то сверкнуло.

У Шайи заколотилось сердце.

– Что?…

Ее взгляд устремился к горизонту, к чему-то, что под покровом тьмы казалось почти невидимым. Однако это что-то двигалось вместе с волнами и появлялось на каждом гребне. Шайа быстро поняла, что это фонарь на корабле. Она поспешно достала подзорную трубу и поднесла ее к глазу. Оптика показала характерный силуэт дредноута, едва заметный на темном горизонте. Через секунду там появился еще один силуэт, потом – еще один, и Шайа с ужасающей уверенностью поняла, что дредноуты стремительно приближаются.

– Тревога! Тревога! – закричала она, разрушив ночную тишину. – Прямо по курсу корабли!

Адмирал Данар Никабар лежал на своей койке и тяжело дышал. Он только что завершил процедуру и остался без сил. Рядом с его постелью стоял металлический аппарат с множеством трубок и подпорок. На одном кольце был закреплен перевернутый сосуд, в котором осталось всего несколько голубых капель продлевающего жизнь снадобья. Никабар сотрясался под действием распространяющегося по его сосудам наркотика. Сгибая руку, он прогнал по венам остатки жидкости. Все конечности словно пылали после странной метаморфозы. Однако Данар Никабар привык к боли и принимал ее с радостью. В некоем вполне реальном смысле она делала его бессмертным.

Час был поздний, и Никабар был у себя в каюте один. Он всегда проводил эту процедуру в одиночестве. Никто, даже его доверенный капитан Бласко, никогда не присутствовал при его еженедельном возрождении. Этим вечером Никабар рано ушел с палубы «Бесстрашного» к себе, чтобы изучить карты, разложенные на простом столе. Нарские картографы не имели себе равных, но их карты были далеки от идеала. Сотня Островов Лисса были представлена сильно приблизительно: эти участки карт были полны догадок и неточностей. Для Никабара они были почти бесполезны. Хотя он уже двенадцать лет воевал с лиссцами, ему по-прежнему почти ничего не было известно о внутренних проливах. Неподвижно лежа на койке, Никабар гадал, вызвана его головная боль снадобьем или нескончаемыми тревогами войны с Л несом.

Адмирал открыл глаза. Он уже пришел в себя – или почти. Он извлек из руки серебряную иглу. Из крошечного отверстия показалась капелька крови. Никабар с любопытством ее рассматривал, гадая, как действует составленное Бовейдином снадобье. Даже по прошествии стольких лет снадобье оставалось для него тайной. Голова еще слегка кружилась, поэтому он медленно сел и спустил ноги на пол. В иллюминатор каюты виднелся фонарь сопровождающего фрегата, «Зловещего». Никабар нахмурился. Капитан Лраго подошел чересчур близко.

– Дурень, – проворчал Никабар, подходя к иллюминатору.

Прижавшись носом к запотевшему стеклу, он всмотрелся в ночь. Позади «Зловещего» видны были очертания «Черного Города». Никабар прикинул расстояние и счел его безопасным. Как командир Гарк намного превосходил Лраго. Никабар оторвался от происходящего за бортом и уселся за стол. Казалось, карты над ним издеваются. Устало, взявшись за перо, он начал рисовать на них крошечные прямоугольники: его флот окружает бедный беззащитный Лисс. Эта фантазия заставила его улыбнуться. Но реальность никогда не будет такой простой: Сотня Островов по-прежнему остается загадкой. Никабар бросил перо, так что по карте разлетелись брызги чернил.

– Проклятие! – пробормотал он.

Плавание до Казархуна продлится несколько недель. А потом еще несколько недель уйдет на то, чтобы составить план успешного нападения на Лисс. Казархунская кампания отнимает у него все силы и корабли. Как это ни странно, лиссцы действуют там вполне успешно. Однако Никабар не сомневался, что сломит их сопротивление, введя в бой «Бесстрашного». А после Казархуна… Он ткнул пальцем в карту.

– Лисс.

Он сумеет определить их слабое место. И как только он это сделает, он этим воспользуется. Королева Джелена, которая готовится отражать нападение на Кроут, будет слишком далеко и не сможет ему помешать. С «Бесстрашным» и горсткой других судов он захватит один из островов Лисса. И как только он это сделает, главный остров окажется, досягаем для его ударов.

– Адмирал Никабар! – позвали его из-за двери. Потом послышался настойчивый стук. – Адмирал! Вы не спите?

– Входи, Бласко.

Если его тревожат в такой час, значит, произошло нечто важное. Капитан Бласко открыл дверь. Он был странно возбужден.

– Адмирал, впередсмотрящие обнаружили корабль. Один. У Никабара мгновенно прошла головная боль.

– Лисский?

– По-моему, да. сэр. Мы еще слишком далеко, чтобы сказать наверняка, но он поворачивает для ухода. Мы очень близко.

– Направление?

– Он плыл на север, сэр. Прямо на нас. – Капитан Бласко ухмыльнулся. – Они знают, что мы ими займемся.

– Определенно, капитан, – проговорил Никабар, вставая. Только потом он заметил, что на нем нет рубашки. – Поднимайся на палубу и продолжай преследование. Я сейчас приду. Дай сигнал «Зловещему» и «Черному Городу». Надо их не упустить.

Капитан Бласко мгновенно исчез. Никабар услышал, как его сапоги быстро застучали по трапу. Он поспешно взял рубашку – и зацепил рукавом за металлический прибор, установленный над койкой. Стойка опрокинулась, пустой сосуд разлетелся вдребезги. Не обращая внимания на беспорядок, Никабар поспешно застегивая рубашку. У двери он сорвал с крючка куртку и надел ее уже по дороге на палубу. Над ним раскинулась звездная ночь. Северный ветер трепал паруса, стремительно гоня корабль по волнам. Массивный киль «Бесстрашного» приминал сопротивляющийся океан, вырезая в волнах гигантский белый след. Никабар быстро прошел на мостик. Там уже стоял капитан Бласко, указывая вперед, за нос корабля.

– Вон там! – крикнул капитан, выделяя пальцем убегающую тень.

– Стекла! – приказал Никабар.

Какой– то сообразительный лейтенант быстро вложил в ладонь адмирала подзорную трубу. Никабар раскрыл ее и направил поверх гребешков волн. Впереди быстро разворачивался корабль, пытаясь поймать ветер. Ясно были видны светлый рангоут, скошенный фальшборт и сверкающий зубастый таран. Корабль был лисский.

– Шхуна! – объявил он.

Корабль был один. Он разворачивался, чтобы спасаться бегством, потому что значительно уступал нарцам в огневой мощи. Никабар взглянул на паруса. Бласко уже отдал приказ «полный вперед». Северный ветер налегал на реи, стремительно неся, флагман и корабли сопровождения к убегающей шхуне. Лисские шхуны были удивительно скоростными: это было их единственным преимуществом перед нарскими дредноутами. Но сейчас шхуна теряет ход в повороте, и корабли Никабара получат столь нужное им преимущество. Адмирал посмотрел через правый борт и убедился, что «Зловещий» и «Черный Город» не отстают от «Бесстрашного», вместе с ним загоняя свою добычу. Сигнальщики на обеих палубах фонарями передавали планы капитанов. Они намерены вести преследование строем, пока не получат от «Бесстрашного» новых приказов. Никабар сжал руки. Как лучше поймать этих дьяволов? Нужно хоть нескольких взять живьем. Ему нужны ответы.

– Скорость, – пробормотал он.

Единственное, что он может сделать, – это дождаться, пока лиссцы завершат разворот, и посмотреть, насколько близко они окажутся.

– Капитан Бласко, – спокойно сказал он, – приготовьте батарею правого борта к залпу. Сигнальте «Зловещему» догнать и опередить. Посмотрим, удастся ли нам навязать им бой.

– Есть, сэр! – ответил Бласко и отдал приказ лейтенантам, которые тут же передали его мичманам. Спустя несколько секунд пришел ответ со «Зловещего»: более быстрый фрегат выдвинулся вперед, направляясь к лисскому кораблю. Никабар сомневался, что «Зловещему» удалось перегнать шхуну, однако если бы к кораблю удалось подойти на расстояние выстрела, его бегство можно было бы остановить. Когда придет время, он сам прикажет «Бесстрашному» повернуть влево, батареями правого борта к противнику.

Сжав руки за спиной, Данар Никабар ждал битвы.

На борту «Огненного дракона» Шайа вцепилась в край «вороньего гнезда», перекрикиваясь с товарищами по команде. Шхуна делала плавный разворот. Джиджис крутил штурвал, остальные поспешно вязали узлы и тянули паруса. Капитан Ориэль выкрикивал приказы. Через подзорную трубу Шайа видела, как нарский фрегат обогнал дредноуты и рванулся вперед, чтобы задержать шхуну на выходе из поворота. Два огнемета на левом борту засветились, готовясь к стрельбе. Шайа знала, что они откроют огонь, как только подойдут достаточно близко, и попытаются задержать шхуну до подхода дредноутов. На палубе «Огненного дракона» артиллеристы приготовили орудия правого борта. Это были старомодные картечные пушки, но их огонь по-прежнему оставался эффективным. От звука забиваемых в стволы зарядов кровь по жилам Шайи побежала быстрее. Нарский фрегат оказался удивительно быстрым, но «Огненный дракон» уже почти закончил разворот. Теперь он шел на юг, а на хвосте у него висели три нарских корабля. Шайа видела, как темная троица позади все увеличивалась в размерах. Фрегат пытался лечь на параллельный курс. Если «Огненному дракону» не удастся оторваться от преследования, то уже через несколько минут будет в пределах досягаемости орудий противника. Шайа закрыла глаза, проклиная себя. Если бы только она заметила нарцев чуть раньше! Если бы она не замечталась…

– Фрегат приближается! – крикнула она. – Почти на дистанции выстрела!

Но капитан Ориэль уже разглядел в лунном свете корабль противника – чем ближе, тем четче выделялся его силуэт. Два огнемета левого борта светились. Четыре пушки «Огненного дракона» на левом борту тоже были готовы открыть огонь. Однако все дело будет в дальнобойности. Огнеметы Нара имеют на много большую дальность, чем обычные картечные пушки шхуны. Чтобы открыть огонь, «Огненному дракону» придется сбросить скорость, позволив фрегату догнать шхуну. Обычно в подобной ситуации лисские шхуны использовали свои смертоносные тараны, но сейчас такая тактика была невозможной. Даже если удастся протаранить фрегат, их легко догонят дредноуты. Шайа нервно кусала губы, пытаясь угадать, что сейчас думает Ориэль. Он был хорошим капитаном, но молодым и неопытным. – В последнее время это можно было сказать про большинство защитников Лисса. Он служил недолго под командованием легендарного Пракны и многому научился у покойного героя, но он еще не проходил испытания боем. И столкновение сразу с тремя нарскими кораблями сделало это испытание крайне несправедливым.

На топе Шайа замерла неподвижно. Рядом с громадинами дредноутов «Огненный дракон» казался крошечным. Ни уйти, ни драться нет возможности – и все потому, что она любовалась звездами в тот момент, когда ей положено было наблюдать за горизонтом.

Лраго, капитан нарского фрегата «Зловещий», стоял на носу своего идущего полным ходом корабля, прикидывая расстояние до противника. Лисская шхуна была очень быстроходной, но поворот отнял у нее драгоценное время, а потом ей еще пришлось ловить ветер и устанавливать паруса. Теперь лиссцы уже шли полным ходом, пытаясь уйти от преследования. Однако «Зловещий» уже выходил борт в борт со шхуной, уже брал ее в сектор обстрела. Еще несколько градусов – и можно открывать огонь. На левом борту фрегата с артиллерийской палубы начал подниматься дым – характерный признак того, что огнеметы готовы к бою. Лраго нервно хрустел пальцами. Если стрелять под слишком острым углом, зажигательная смесь может обрызгать борт его собственного корабля.

– Тебе не уйти, – пробормотал Лраго, обращаясь к летящей вперед шхуне. – Некуда тебе деваться.

Помощник доложил ему, что огнеметчики готовы. Осталось только подвести корабль на расстояние выстрела.

– Предупредительный выстрел, лейтенант, – приказал Лраго. – Посмотрим, насколько мы подошли.

Шайа выкрикивала предупреждение – и тут фрегат произвел выстрел. На секунду ей показалось, будто взошло солнце.

Раздался оглушительный грохот – громче грома, а затем, почти мгновенно, вспыхнул ослепительный оранжевый огонь. Шайа вскрикнула и закрыла глаза руками. Тыльные стороны кистей обожгло жаром. Хотя фрегат еще не подошел на выстрел, он дал залп из обоих огнеметов, послав струю пламени в сторону шхуны. Огненный шар взорвался всего в нескольких ярдах от борта. Шайю встряхнула взрывная волна. Внизу, на палубе, Ориэль и артиллеристы оценивали расстояние до противника. Шхуна держалась по-прежнему вне досягаемости орудий противника и, возможно, еще долго так могла бы продержаться, но одна неудачная волна или заход ветра – и скорость упадет. Рано или поздно им придется принять бой.

«И проиграть его», – с отчаянием подумала Шайа.

Ориэль отдал приказ сбросить скорость. Чтобы иметь шанс подбить фрегат, его надо подпустить ближе. Шайа ловко, несмотря на качку, спустилась по снастям с вороньего гнезда и бросилась к орудиям правого борта, где пушки ждали команды. Шайа училась на артиллериста и сможет заменить канонира в случае ранения. Ориэль нервно озирался по сторонам. Его молодое лицо раскраснелось и блестело от пота. Глянув за корму, Шайа увидела, что дредноуты медленно нагоняют. Фрегат уже поравнялся со шхуной. Ориэль приказал открыть огонь. Шайа и весь экипаж закрыли уши, и все четыре орудия дали залп, от которого качнулся корабль и, осветилось ночное небо. Эхо залпа ударило в Шайю, она пошатнулась, но устояла на ногах и посмотрела на далекий фрегат, пытаясь оценить повреждения.

На «Бесстрашном» Никабар с радостью наблюдал начало боя. Лисский командир решил дать бой – попытаться подбить фрегат в надежде убежать от дредноутов. Это было очень рискованно, но Никабар знал, что у лиссцев нет выбора. Он рассчитывал на такое решение и был к нему готов. Его собственный корабль подойдет к шхуне с другого борта, зажав ее между собой и «Зловещим». Как только большие огнеметы дредноута окажутся рядом, шхуне придется сдаться.

– Капитан Бласко, – крикнул Никабар, – постарайтесь подвести нас левому борту шхуны! Дайте сигнал «Черному Городу» зайти вперед. Мы не дадим им уйти.

Капитан услышал, как картечь со шхуны громыхает по корпусу его судна. Однако «Зловещий» был бронирован и мог выдержать выстрелы издалека. Лиссцы опоздают, сколько бы ударов они ни нанесли. Их единственной надеждой было бы убежать, снова поймать ветер, пока петля еще не затянулась. Бедняги уже попали в пределы досягаемости огнеметов «Зловещего».

– Снесите им мачты! – прорычал Лраго. Это был приказ артиллеристам целиться высоко, по рангоуту шхуны.

Он ждал привычного сотрясения, и через секунду палуба вздрогнула. Два огненных луча ударили со «Зловещего», пронеслись над волнами и ударили по мачтам шхуны. Один попал в грот-мачту, разорвав марсель, который тут же вспыхнул. Второй пролетел над кормой, чуть задев бизань-мачту. Этот неудачный залп даже не замедлил хода шхуны. Она ответила на выстрел всеми четырьмя орудиями, повторяя тактику Лраго и нацелившись по мачтам «Зловещего».

– Беглый огонь! – приказал Лраго. – Разнести ее в клочья.

Оглохнув от нескончаемых выстрелов и почти ослепнув от огня, Шайа лихорадочно работала у третьего орудия, стараясь как можно быстрее забивать порох в раскаленный ствол. Руки у нее уже заболели от напряжения, но она действовала быстро. Поскольку ее долго готовили именно для этой работы, ее действия были ловкими и умелыми. В любой другой момент она гордилась бы собой. Раан, помощник артиллериста, которого она заменила, два залпа назад потерял обе руки. Сам Ориэль оттащил его от пушки и теперь отчаянно требовал помощи. Его когда-то безупречно аккуратную форму покрыли брызги крови Раана.

Шайа задыхалась от пороховой вони. У нее отчаянно колотилось сердце, по лбу текли струи пота. От раскаленных пушек покрылись волдырями руки и левая щека. Продолжая механически действовать, Шайа знала, что бой проигран. Времени, оглядываться не было, но приближение дредноутов ощущалось физически. При каждом выстреле «Огненный дракон» кренился, ложась на левый борт, а затем резко выпрямляясь. Раан продолжал отчаянно вопить, а Ориэль ругался и хрипло выкрикивал приказы. Коническая струя огня ударила в грот-мачту и подожгла ее паруса. Шайа изо всех сил пыталась не отвлекаться, но вид пылающих парусов оказался последней каплей. Теперь им не уйти от нарцев. Они обречены. К горлу подступили рыдания, но Шайа их проглотила.

– Будьте, прокляты! – взревела она.

– Адмирал! Приказать им сдаваться?

Адмирал Никабар обдумал вопрос капитана. «Зловещий» поливал шхуну огнем и уже поджег ее грот-мачту, хотя лиссцы продолжали осыпать фрегат картечью, для дредноутов она никакой угрозы не представляла. «Бесстрашный» уже почти поравнялся со шхуной, и можно было открывать огонь из орудий правого борта. Самые большие орудия всех флотов были способны разнести крепостную стену. Но Никабар не хотел убивать лиссцев. На сам корабль ему было наплевать, но экипаж был для него дороже золота.

Никабар кивнул.

– Прикажи «Зловещему» прекратить огонь. Теперь лиссцам никуда не деться. Передай им мои условия.

Ночь вернулась на палубу «Огненного дракона» так же быстро, как убежала. Нескончаемый обстрел с фрегата прекратился. На лиссцев опустилась неестественная тишина. Один за другим они повернулись к Ориэлю. Шайа выпрямилась, не зная, продолжать ли огонь.

– Прекратить огонь! – крикнул Ориэль. Кто-то из рьяных артиллеристов сделал еще один выстрел, и капитан повторил: – Прекратить огонь!

– Что происходит? – прошептала Шайа.

Ее товарищи по команде разделяли ее недоумение, ошеломленные внезапной тишиной. А потом Шайа увидела гигантский корабль над левым бортом шхуны – и ее недоумение рассеялось.

– Бог мой! – простонала она.

Дредноут был чудовищно велик. Клочья горящего шелка летели с грот-мачты, обжигая лицо, но Шайа не обращала внимания на боль.

«Бесстрашный»!

Это был он. Только «Бесстрашный» был настолько огромен. Только у него была такая броня. Шайа смотрела на его черные палубы, острый киль и жерла огнеметов, зияющие с артиллерийской палубы. С такого расстояния одним залпом можно было смести с палубы шхуны все и всех, оставив от людей только пятна сажи. Шайа опустила руки, уверенная, что пришла ее смерть. А ведь ей всего двадцать один год!

– Эй, на лисской шхуне! – крикнул кто-то из темноты. – Сдавайтесь или будете уничтожены.

Ошеломленная команда повернулась к Ориэлю. Забрызганный кровью Раана командир казался невыразимо усталым. Он был призрачно бледен, глаза потускнели.

– Сдавайтесь, – сказал он своим офицерам. – Или нас потопят на месте.

Услышав ответ лиссцев, Никабар ухмыльнулся. Они сдаются без всяких условий – видимо, полагаясь на милосердие победителя. Однако Никабар не был милосердным. Он был человеком, преданным своему делу. Он вознаградит тех лиссцев, кто поможет ему достичь цели. А с теми, кто попытается ему помешать, он расправится. Без жалости.

Никабар отправил на горящую шхуну две шлюпки, которые должны были перевезти сдавшуюся команду на дредноут. На этот раз один из них сломается. Адмирал надеялся, что им окажется командир. Ему хватит одного полезного факта, одного лиссца, который окажется достаточным предателем, чтобы ему помочь.

– Кто это будет? – пробормотал он. – Кто?

Нарцы взошли на палубу с обнаженными палашами. Огнеметы дредноута придали им храбрости. Капитан Ориэль собрал всю команду на палубе. Семьдесят три человека столпились вокруг него: испуганные, израненные и весьма неуверенные в своем будущем. Шайа стояла рядом с Джиджисом, покинувшим штурвал, как только был брошен якорь. «Огненный дракон» бессильно качался на волнах. Нарские корабли закрывали ему путь к бегству справа, слева и спереди. Все работы на борту прекратились, только наспех собранные пожарные бригады ведрами плескали воду на горящие паруса. Шайа обхватила себя за плечи. Она дрожала и пыталась позаимствовать стойкости у Ориэля, который стоял гордо и прямо, встречая поднимающихся на борт нарцев.

– Я – лейтенант Вэрин с флагмана Черного флота «Бесстрашного», – объявил их командир. Его обнаженный палаш был наставлен на Ориэля. Чувствуя у себя за спиной товарищей, которые продолжали подниматься по веревочным лестницам на борт, Вэрин не выказывал страха. – Если у вас есть оружие, бросьте его. Каждый, кто окажется, вооружен, будет убит.

Команда «Огненного дракона» ждала приказа Ориэля. Командир мрачно кивнул, и люди один за другим бросили оружие на настил палубы.

– Мой корабль горит, и у меня много раненых, – решительно объявил он. – Мне нужно перевезти их в безопасное место.

Лейтенант Вэрин улыбнулся.

– Вы – командир?

– Да.

– Тогда вы пойдете со мной. Выберите себе двадцать человек сопровождения. – Вэрин быстро взмахнул палашом. – Быстро.

– А остальные? – не отступил Ориэль. – У меня на борту больше семидесяти человек.

– Когда вы подниметесь на борт «Бесстрашного», за ними придут другие шлюпки, – нетерпеливо ответил Вэрин. – Вашими ранеными займутся. А теперь шевелитесь.

Ориэль быстро отобрал пять старших офицеров, а потом отсчитал еще пятнадцать человек из экипажа. Шайю выбрали последней. Нарцы повели отобранных вниз по веревочным трапам в ожидавшие шлюпки. Спускаясь, Шайа почувствовала, что в горле у нее стоит ком. Хороший корабль был «Огненный дракон».

Сидевший в шлюпке нарец схватил ее за ногу и втянул в шлюпку. Лодка уже была переполнена и опасно закачалась, когда Шайа упала в нее. Нарский матрос, явно непривычный видеть в море женщин, при виде нее гадко осклабился. Шайа отвела взгляд, желая избежать ссоры, и поспешила сесть, пока маленькая шлюпка не опрокинулась. Волнение было немалым, и шлюпку сильно качало. Как только последний пленник спустился, Вэрин отдал приказ отчаливать, и шлюпка отвалила от борта разбитого «Огненного дракона».

– Все будет хорошо, – прошептал Джиджис за спиной у Шайи. Молодой человек подался ближе. – Они нас не убьют. Хотели бы – убили бы сразу.

– Но почему…

– Молчать! – прошипел Вэрин. – Первый же лисский дьявол, который откроет свою пасть, окажется за бортом, понятно?

Через несколько минут шлюпка подошла к «Бесстрашному». С палубы с торжествующими ухмылками и смехом глазели нарцы. Шайа почувствовала, что краснеет. Когда им спустили трапы, ей захотелось прыгнуть в воду и утопиться. Внезапно ей показалось, что даже это будет лучше, чем подчиниться этим животным. Но вместе со своим командиром и товарищами она поднялась по раскачивающейся лестнице, подгоняемая палашом Вэрина. Вскоре ее втащили на палубу. Ориэль поднялся на борт последним. Несмотря на его звание, нарцы обращались с ним не лучше, чем с остальными. Его швырнули в сторону подчиненных, словно мешок с зерном. Шайа поймала его, не дав упасть. Ориэль быстро выпрямился, поправил окровавленную рубашку и повернулся к победителям. Он являл собой воплощение спокойствия, гордости и уверенности, и эта картина придала Шайе новые силы. Подражая своему командиру, лиссцы выпрямились и встали в шеренгу на огромной палубе дредноута.

И тут из– за фонаря вышел человек -великан с коротко остриженными волосами, в безупречно аккуратном мундире, украшенном множеством лент. Огромными шагами он быстро шел к лиссцам. Рядом с ним шли еще двое: один – капитан, второй – лейтенант. Их ранг был ясно виден по золотым нашивкам на рукавах. Но тот, кто шел между ними, имел еще более высокий чин, и Шайа поняла: это ужас Лисса, адмирал Данар Никабар, командир «Бесстрашного». Она похолодела. Даже Ориэль немного побледнел.

– Я – адмирал Данар Никабар, – подтвердил он ее догадку. Его голос гремел почти так же, как огнеметы его корабля. – Кто здесь командир?

– Я. Мое имя – капитан Ориэль, – просто сказал лиссец. – Я со всем уважением прошу вас переправить нас в ближайший лагерь военнопленных. А еще у меня на борту остались раненые. Если бы вы могли…

Никабар равнодушно отмахнулся от его слов.

– Капитан Ориэль, вы – мой пленный, и я сделаю с вами и вашей командой все, что пожелаю. Если вы будете мне помогать, вы останетесь жить. Если нет – умрете.

– Помогать?

Кивком головы Никабар отдал кому-то приказ, а потом скрестил руки на груди и повернулся, чтобы посмотреть, на продолжающую гореть шхуну. Шайа потрясенно увидела, что там не видно шлюпок, которые якобы должны были прийти за остальными ее товарищами.

– Что происходит? – вопросил Ориэль. Он рискнул шагнуть в сторону Никабара. – Что будет с моей командой? Их должны были снять с корабля.

Никабар не ответил. Это сделал Вэрин. который ударил Ориэля по лицу и толкнул обратно в шеренгу. Шайа ощутила у себя под ногами вибрацию, исходившую с нижней палубы, и с ужасающей ясностью поняла, что проснулись огнеметы дредноута.

– О мой Бог, – прошептала она. – Нет…

Оглушительный грохот разорвал тишину ночи. Темноту расколола ослепительная вспышка. Шайа с криком закрыла уши ладонями. Дредноут изрыгал молнии, освещая волны и поливая огнем беззащитного «Огненного дракона». За всю свою жизнь Шайа не слышала более громких звуков. У нее подкосились ноги, и она упала на палубу, отчаянно пытаясь спрятаться от мучительного шума. Даже Ориэль зажал уши, но продолжал стоять, что-то, отчаянно крича Никабару. Вэрин держал у его горла палаш. Раздался новый оглушительный взрыв. Шайа увидела, как «Огненный дракон» разваливается на куски. Вскоре на поверхности уже догорала одна оболочка – остов, с которого содрано было все мясо. С неба посыпался дождь из досок и кусков тел, опадающий в горящую воду. Шайа почувствовала во рту вкус желчи.

А потом шум стих. Огнеметы дредноута с гудением откатились назад. Адмирал Никабар кивком указал на пылающие обломки «Огненного дракона». Без улыбки он повернулся к Ориэлю и извлек из ушей восковые пробки.

– Видите? Я – человек нетерпеливый, капитан Ориэль. А теперь можете отвечать. Вы будете мне помогать или нет? Ориэль не скрывал потрясения.

– Что вам нужно?

– То, что всегда было нужно, – ответил Никабар. – Лисс.

Шайа и ее товарищи все поняли. В течение многих лет нарцы пытались покорить их родину, найти слабое место в обороне, построенной на извилистых внутренних проливах. И до этой поры им не удавалось это сделать.

– Скажите мне то, что я хочу знать, и я пощажу остальных, – пообещал Никабар. – Если вы мне поможете…

– Мы никогда не станем вам помогать, – отрезал Ориэль.

Адмирал Никабар ухмыльнулся.

– Капитан Бласко, – бросил он через плечо, – давайте двигаться. Но не слишком быстро.

Офицер отправился выполнять приказ – и вскоре дредноут снова пришел в движение. Команда деловито сновала по кораблю. Никабар ждал. Его синие глаза горели нечеловеческим огнем. Когда пылающие останки шхуны оказались позади, адмирал неспешно повернулся к Ориэлю.

– Я человек нетерпеливый, лиссец, и буду говорить прямо. Мне нужны твои знания Сотни Островов, чтобы найти путь к центру. Я намерен убедить тебя, помогать мне и воспользуюсь любыми способами.

Шайа обомлела от ужаса. Она смотрела, как Ориэль непреклонно качает головой.

– Я знаю, что тебе нужно, пес, – ответил он. – Не трать даром слов. Я никогда не скажу тебе того, что ты хочешь знать. И никто из моих людей не скажет.

Вэрин взмахнул палашом у самого носа Ориэля.

– Говори, дьявол. Иначе клянусь, что заставлю тебя помучиться.

– Убери свою шавку, Никабар, – сказал Ориэль. – Его слова бессмысленны, и я их не слышу.

– Вот как? – удивился Никабар. – Тогда, наверное, мне надо прочистить тебе уши. – Он оттолкнул Ориэля и стал осматривать пленных лиссцев, стоявших на палубе. Он обследовал каждого по очереди. Его холодный взгляд оценивал, чего они стоят. Когда он дошел до Шайи, его глаза вспыхнули странным светом. – Женщина, – проговорил он. Подняв руку, он провел пальцами по ее щеке. – Какая милашка.

Шайа сжала зубы, чтобы не отреагировать. Прикосновение Никабара было мертвяще холодным. Она продолжала смотреть прямо перед собой, избегая встретиться с ним взглядом, не мешая ему гладить ее кожу. Он придвинулся ближе, так что его губы оказались у самого ее уха.

– Скажи мне то, что я хочу знать, – прошептал он. – Иначе следующие несколько минут твоей жизни станут невыносимыми.

– Гори в аду, нарец! – прошептала она. Ее голос дрожал, но оставался решительным. – Тебе меня не сломать.

– Ты так думаешь? – Он отодвинулся, чтобы она могла видеть, что происходит. – Смотри.

Она увидела матросов, которые несли длинную цепь с наручниками. Это были кандалы для рабов: в такие нарцы заковывали покоренных жителей Бизенны. Чтобы нести тяжелые цепи с закрепленными на них ошейниками и наручниками, понадобилось пять матросов. При виде цепей по пленным лиссцам прошла дрожь. Вэрин и его люди стояли с палашами наготове, а матросы принялись за дело. Нарский лейтенант приставил палаш к горлу Ориэля.

– Пора передумать, Ориэль, – сказал Никабар. – Ну что, мое предложение начинает казаться более привлекательным?

Ориэль молча смотрел, как нарцы заковывают его команду, защелкивая ошейники и наручники. Шайа и ее товарищи не сопротивлялись. У них не оставалось надежды, и они это понимали. Холодный металл сомкнулся у Шайи на шее, навсегда соединив ее с Джиджисом. Затем на ее запястьях закрепили наручники. Потеряв возможность двигаться, она с ужасом посмотрела на Ориэля и увидела, что молодой капитан плачет. Из глаз у него ручьем лились слезы, но он старался держаться все так же вызывающе. Палаш Вэрина немного повредил ему кожу на шее, и там выступила капля крови. Шайа знала, что он даст всем им умереть и сам умрет вскоре после них. Знала она и то, что он плачет не о себе, а о команде, которую он привел к такой катастрофе.

Сковали всех двадцать пленных, нарские матросы закрепили конец цепи на леере правого борта. Шайа с ужасом наблюдала за ними, почему-то не сомневаясь в том, что разгадала план Никабара. Вместе с ней были скованы еще девятнадцать человек, но в воде первой окажется она. Ее охватила удушающая паника. Отчаянно нуждаясь в поддержке, она сосредоточилась на единственной утешающей мысли, которая была в тот момент ей доступна.

«Лиан, – подумала она, – я иду к тебе».

– Последний шанс, Ориэль, – или они отправятся за борт, – прорычал Никабар. Все его тело сотрясалось от ярости. – Помоги мне, и я их пощажу. Даю тебе слово.

Ориэль засмеялся, глотая слезы.

– Слово змеи ничего не стоит.

– Это ужасная смерть, – сказал Никабар. – Они будут болтаться там, пока не утонут – или пока их не обгрызет акула. Мы плывем так медленно, что быстрой смерти им не видать.

Это была правда. Дредноут не делал и трех узлов. Шайа подумала о холодных водах и о том, как быстро их найдут акулы. При такой скорости они будут держаться на воде, пока усталость не увлечет их на дно, одного за другим. Но Ориэль, который легко мог представить себе их ужасную смерть, оставался непреклонным. Он отвернулся от Никабара к своей команде. Даже в молчании было понятно, что он им говорит. Он гордился ими. И жалел их. Каждый кивнул в знак прощения. При виде этого Никабар вскипел.

– Ну, так подыхайте! – взревел он. – Смотри, как они корчатся, Ориэль. Может, это развяжет тебе язык! – Адмирал повернулся к своим матросам. – Давайте.

Четыре нарца бросились к Шайе, схватили ее за руки и оторвали от палубы. Она выкрикивала проклятия и лягалась всю дорогу до борта. Джиджис с криком тянул за цепь, пытаясь не дать ей упасть в воду, но на него тоже налетели нарцы, потащив вперед. Гнев Шайи перешел в ужас, и ее проклятия закончились воплем. Она задержалась на борту, отчаянно пытаясь зацепиться ногами за фальшборт. Под ней кипели черные океанские волны.

– Нет! – крикнула она, почти рыдая. – Стойте!

Но нарцы оторвали ее от ограждения и перебросили через борт. Шайа ахнула. Она летела в воду вниз головой. У нее чуть не сломалась шея, когда цепь поймала Джиджиса, потянув его следом. Прежде чем удариться о воду, она успела увидеть странную картину: он летел, словно подбитая птица. А потом океан поглотил ее, выбив воздух из легких потоком пузырьков. На нее навалилась тьма. Ее слух уловил крики и всплески: вниз падали остальные ее товарищи. Она отчаянно пыталась сориентироваться – и, наконец, нашла нужное направление благодаря тонкому лучику луны. Ее голова вынырнула на поверхность – и тут же металлический ошейник больно дернул ее вслед за удаляющимся дредноутом, таща пленников, словно рыбу на леске. Шайа начала отталкиваться ногами, отчаянно пытаясь удержаться на плаву. Вода заливалась ей в нос, душила ее. Военный корабль увлекал их следом за собой. Она подняла скованные наручниками руки и ухватилась за цепь, подтянувшись вверх и надеясь, что при этом она не перекрывает Джиджису воздух.

– Плыви! – крикнул ей Джиджис. – Плыви!

Все девятнадцать товарищей Шайи уже были в воде. Они гребли ногами, отфыркивались и старались удержаться на плаву. У Шайи уже начали неметь ноги – от напряжения и неумолимого холода. Шея у нее болела, руки неестественно вывернулись – но она продолжала плыть изо всех сил, отчаянно цепляясь за жизнь, пытаясь отвоевать еще один день, увидеть еще один рассвет. Ей вдруг пришло в голову, насколько она молода и как странно заканчивается ее жизнь. И она рассмеялась, обезумев от страха.

Она еще час продолжала смеяться и плакать, пока заметившая ее метания акула не откусила ей ноги.

На борту «Бесстрашного» Никабар наблюдал за Ориэлем. Он приказал, чтобы молодому лиссцу связали руки за спиной. Вэрин опустил палаш. Все смотрели, как извивающаяся цепь с людьми разрезает океан. Живых на цепи не осталось: они бессильно качались под водой, и акулы рвали их плоть. В лунном свете виднелась уходящая вдаль алая полоса.

Когда очередной моряк становился жертвой акулы, Никабар поворачивался к Ориэлю и обещал закончить кровавую бойню, если тот согласится ему помогать. И всякий раз ответом Ориэля оставалось все то же несгибаемо холодное молчание. Никабар смотрел на своего волевого пленника, понимая, что его уловка не удалась. Было в этих лиссцах нечто такое, что делало их неистовыми. Они были фанатично преданы своему делу. Именно это досадное свойство не давало нарцам их покорить.

– Ты – следующий, – объявил Никабар. – Но ты еще можешь спасти себя.

Ориэль повернулся к Никабару и бросил на него ядовитый взгляд. Он, наконец, разомкнул уста и сказал:

– Ты можешь утопить меня хоть тысячу раз, и все равно я не стану тебе помогать. Тебе никогда не покорить Лисса, Никабар. Никогда.

Этот вызов лишил Никабара остатков выдержки. Он сгреб окровавленную рубашку Ориэля и поднял его над палубой.

– Ах, ты, жабенок самодовольный! – прорычал он. – Я завоюю Лисс! И когда это случится, я вас всех скормлю акулам! – Он поволок Ориэля в борту. – Хочешь быть героем? Хорошо же! Встречай своих друзей в брюхе акулы!

И Никабар швырнул его за борт. Падал Ориэль тоже молча. Перегнувшись через борт, Никабар смотрел, как он всплывает на поверхность за кормой дредноута, который продолжал тащить за собой окровавленные останки лиссцев. Никабар сплюнул, жалея, что не увидит, как акулы будут жрать Ориэля.

– Ты ошибся, Ориэль! – крикнул он. – Я покорю Лисс! А потом он приказал отцепить кандалы и с проклятиями ушел с палубы. Капитан Бласко стоически наблюдал за ним.

– Курс на Казархун! – рявкнул адмирал. – У нас там сбор.