"Безоглядная страсть" - читать интересную книгу автора (Кэнхем Марша)Глава 2Мы оставим на время наших героев и перенесемся снова туда, где узкая тропка разделяет хребты Гарбхал-Бег и Гарбхал-Мор. …Едва приметив краем глаза какое-то движение, один из охранников Макгиливрея машинально вскинул свое ружье, но вовремя остановился, так как замеченный им поднял руку и просвистел условленный пароль. Сидевший в засаде невольно позавидовал приближавшемуся напарнику — тот был одет в сухое и провел два часа перед теплым камином, наслаждаясь горячим ужином, в то время как сам он уже почти закоченел, поджидая его на морозе, и борода покрылась инеем. Дозорный опустил ружье и стряхнул с пледа снег, переступая замерзшими ногами, чтобы хоть немного согреть их. «Ну ничего, — думал он, — еще чуть-чуть — и я буду наконец в конюшне, а там — теплый ужин, крепкий эль… Слава Богу, моя смена прошла спокойно…» Впрочем, ни он, ни кто-либо из его товарищей и не ожидал в эту ночь никаких инцидентов. Англичане не склонны покидать свой насиженный лагерь ночью без крайней нужды, тем более в такую мерзкую погоду. Дозорные обменялись несколькими фразами — в основном крепкими выражениями по поводу мороза, — и вновь прибывший сменил товарища на посту. Ни тот, ни другой так и не заметили еще двоих, все это время пристально наблюдавших за ними из-за елей. В отличие от людей Макгиливрея эти двое в любую минуту ожидали какого-нибудь подвоха. Оба были тепло одеты, хотя каждый на свой манер. На горце был плед, обмотанный несколько раз вокруг пояса и перекинутый через плечо, и шлем, глубоко нахлобученный на лоб. Щеки его и подбородок заросли столь густой рыжей бородой, что видны были лишь глаза и длинный нос, напоминавший утиный клюв. Англичанин же был облачен в красный офицерский мундир, надетый поверх теплой куртки. Несмотря на трескучий мороз, голова его была непокрыта, но, судя по всему, шапка офицеру и не была нужна — от его черной шевелюры, казалось, шел пар, во всяком случае, снег на его длинных волосах таял, оставляя струйки на вороте мундира. Гладко выбритое лицо оставалось сурово-неподвижным, если не считать время от времени вздрагивавших ноздрей. — Сколько же здесь охранников? — недовольно спросил англичанин. — Почем я знаю? — проворчал шотландец. — Может, два, может, двадцать… Макгиливрей хитер как змея! Удивляюсь, что нам удалось так близко к ним подобраться! Офицер ругнулся себе под нос, до недавнего момента он даже не был уверен, действительно ли они находятся во владениях Макгиливрея. «Слава Богу, — подумал он, — что не нарвались на засаду в лесу!» — А кто были те двое всадников, которых мы видели раньше? — спросил англичанин. — Должно быть, кто-нибудь из заговорщиков, приехавших на встречу со старым идиотом. — Ты уверен, что Ферчар Фаркарсон действительно в этом доме? — Провалиться мне на месте! Ломах видел сегодня младшего Моналтри в Инвернессе и последовал за ним сюда. Он сейчас в доме, и братья его, и старик — все они там, как яблоки в корзине… — А «корзина» принадлежит Макгиливрею! — Боитесь его, ваша милость? — Горец пристально посмотрел на офицера. — Признайтесь — тут нечего стыдиться! Макгиливрея стоит бояться: он может остановить на лету пушечное ядро! Англичанин покачал головой: — Не сомневаюсь! Боюсь, что его люди сами забросают нас пушечными ядрами. Одному Богу известно, сколько их здесь прячется! Не удивлюсь, если за этой скалой притаилась сейчас добрая дюжина, а в доме и в амбаре еще столько же, и все головорезы один чище другого — Макгиливрей не станет держать у себя ни плохих стрелков, ни трусов. А у нас всего пятнадцать человек, и я не собираюсь ими рисковать — атака все равно бесполезна! — Он перевел взгляд на дом. — К тому же старик нужен мне живым, раз на него, словно мухи на мед, слетаются все эти бунтовщики. Посидим лучше здесь в засаде, посмотрим, кто еще пожалует к нему в гости. Горец тяжело вздохнул, по опыту зная, что препираться с англичанами бесполезно, хотя у него чесались руки отомстить Макгиливрею за парочку старых обид. Приходится терпеть — англичане неплохо платят Хью Макдугалу за услуги проводника, хватает на хлеб и масло. Однако он и не таких денег стоит, нос у старины Хью неказист, но запах чует получше любой гончей. Род Макдугалов как-никак всегда славился своими охотниками — не меньше, чем род Маккриммонов игроками на волынке. Главное — вовремя успеть предложить свои услуги нужным людям. Хью и его брата Ломаха не звали. Уж кому, как не им, знать все тропинки в округе как свои пять пальцев! Майор Роджер Уоршем впервые прибыл в эти места пару недель назад. В отличие от большинства английских офицеров, которые воспринимали назначение в далекую Шотландию как ссылку, а прибыв, в первую очередь знакомились с местным виски и шлюхами, Уоршем, любивший уединение, предпочитал держаться от всего этого в стороне. Он не был приписан ни к одному отряду и подчинялся непосредственно лорду Лудуну. Ходили слухи, что Уоршем на самом деле прислан в Инвернесс самим герцогом Камберлендом. Отъехав немного назад, Уоршем спрятался за деревьями, и Хью, оглядевшись вокруг, последовал его примеру. Оба снова стали пристально вглядываться в даль, но на бескрайней равнине не происходило ничего, если не считать снегопада, усиливавшегося с каждой минутой, что, разумеется, не улучшало видимость. Тем не менее сквозь эту пелену Хью, хотя и смутно, различал красные пятна английских мундиров. Никто не двигался, ожидая приказа. — Если не собираемся брать их, — проворчал Хью, — может, лучше вообще уйти? Как бы самим не попасться к ним в лапы! Уоршему и самому порядком надоело ждать, к тому же он успел промерзнуть до костей. — Знаешь что, Макдугал? — произнес он. — Я, пожалуй, поеду. Бери моих людей, сколько тебе надо. Главное — выследи гостей Фаркарсона, когда они будут возвращаться. — С вашими людьми? Да их красные мундиры, поди, видны за версту! — У тебя есть другое предложение? — Да ни к чему мне ваши люди! Мы с Ломахом и вдвоем справимся! Уоршем покосился туда, где в засаде сидел Ломах. Черный плед горца почти сливался с темнотой. — Смотри! — пригрозил он Макдугалу. — Упустишь старика — шкуру спущу! — Будьте покойны, ваша милость! Вряд ли старик отправится в путь ночью. Он считает, что в доме Макгиливрея ему ничто не угрожает. Но как бы то ни было, можете быть спокойны — мимо меня ему не проскочить! — Меня? — удивленно повторила Энни. — Почему меня? В ответ Макгиливрей лишь пожал своими могучими плечами. На губах его играла улыбка, но что она означала, сказать было трудно. Энни с недоумением оглядела присутствующих. — Шутите? — с надеждой в голосе спросила она. — И не думаем, крошка, — торжественно объявил Ферчар. — Ты единственная, кому под силу справиться с этой ролью. — Прямо уж так и единственная? — Единственная, — с уверенностью повторил старик, — кого мужчины будут слушаться беспрекословно. Ты — жена главы клана. Ты — Фаркарсон. Ты — моя внучка. Да у тебя в одном мизинце больше отваги, чем у твоего Ангуса, не в обиду будь сказано! — Ангус не трус, дедушка. — Может, и не трус, но воевать не хочет. Что ж, обойдемся и без него! Я знаю все законы, девочка. Нигде не сказано, что женщина не должна командовать мужчинами. Да, ничего подобного раньше не случалось, но мало ли чего раньше не было! В конце концов, не было и того, чтобы шотландцы брали приступом Лондон, чтобы принц шел вместе со своими войсками, меся грязь, как они. Не было у нас и такого генерала, как лорд Джордж Мюррей — дай ему Господи здоровья! — ни таких бравых командиров, как Лохел, или Кеппох, или лорд Джон Драммонд. Побольше бы таких людей, готовых все поставить на карту ради родной Шотландии! Все, что тебе нужно, девочка, — это собрать подписи ста вождей кланов, согласных видеть тебя полководцем, чтобы все было законно, горящий крест в руки — и вперед! Горящий крест, вспомнила Энни, — старинный знак, в лихую годину призывавший людей к оружию, грозивший предателям неминуемой расплатой… — Подписи ста человек? — фыркнула Энни. — Ты полагаешь, этого достаточно? Ни оружия, ни брони, ни стального шлема с рогами? — А зачем тебе все это? — с иронией поинтересовался Роберт. — Самой-то тебе идти в бой не придется. Назначишь толкового капитана, который будет действовать от твоего имени… — Я полагаю, им будет кто-то из вас? — Лично я — пас! — шутливо-умоляюще поднял руки Джеймс. — Разумеется, — усмехнулся Роберт. — Ты пойдешь впереди, будешь смотреть, нет ли на пути болота! — Тебе все еще не дает покоя тот случай в Килликранки? — обиделся Джеймс. — Кто же тогда знал, что мы попадем в болото?! — Я этого никогда не забуду! — продолжал язвить его брат. — Ты тогда провалился по самые подмышки и орал, что твой резаный поросенок. Нам понадобилось добрых два часа, чтобы вытащить тебя, а тебе потом — две недели, чтобы избавиться от запаха тины. — Хватит, ребята! — нетерпеливо перебил их Эниас. — Мы здесь не для шуток собрались. Так вот, не думай, Энни, что это скоропалительное решение. Мы говорили со многими вождями, и на данный момент свои подписи обещали двадцать семь человек, не считая нас. Энни молчала, не зная, что сказать. Двадцать семь вождей готовы нарушить клятву, данную своему господину, ради того, чтобы видеть ее, Энни Моу, своей предводительницей. С одной стороны, Энни была обеспокоена: безоговорочное подчинение вождю для члена клана закон, то, что они сейчас собирались делать, по сути, означало измену клану. С другой — Энни, в глубине души остававшаяся все той же отчаянной рыжей девчонкой, привыкшей скакать на лошади наперегонки со своими кузенами по родным полям, не могла не признать, что испытывает от этого странного, неожиданного предложения некую тайную радость, к которой примешивалась гордость за деда — как-никак его, по-видимому, не считают еще выжившим из ума, если по крайней мере двадцать семь уважаемых вождей приняли его странные речи всерьез, не стали смеяться и не захлопнули дверь перед его носом. — Мы не настаиваем, девочка, — Ферчар ласково потрепал рыжие волосы внучки, — чтобы ты дала нам ответ сегодня же. Отдохни, подумай как следует на досуге… — И думать не буду! — фыркнула Энни. — То, что вы предлагаете, — это безумие! — Ради чести клана, Энни, — начал Роберт, — ради страны… — Не надо высоких слов, Робби! — решительно прервала она кузена. — Года четыре назад это, может, еще бы сработало, но сегодня… Я уже не та, Роберт. — Послушай, Энни… — включился Эниас. — Никаких «послушай»! Четыре года назад, — Энни в горячности тыкала в Эниаса пальцем, — вы все потребовали, чтобы я вышла замуж за человека, которого я перед тем ни разу даже в глаза не видела, да и сам он, если уж на то пошло, шел под венец против своей воли, ради каких-то интересов клана, ни ему, ни мне не понятных и не нужных! Стоя под венцом, я давала клятвы. Я понимаю, для вас эти клятвы ничего не значат, но для меня клятва есть клятва, при каких бы обстоятельствах она ни была дана. Как бы то ни было, Ангус теперь мой муж. И не только муж, но и господин. Ради интересов клана я тогда поклялась ему в верности, а теперь, выходит, ради этих же интересов я должна его предать?! Если вам нужна новая Жанна д'Арк, поищите кого-нибудь другого! Джеми и Робби принялись убеждать ее, но Энни просто, не слушая, повернулась к ним спиной, и те замолчали, понимая, что она действительно в чем-то права. Энни снова вспомнила, как родня уговаривала ее выйти замуж за Ангуса. Правда, брак этот оказался не таким уж и ужасным, как рисовало ей вначале ее богатое воображение… Но обида за то, что родня использовала ее, Энни, для своих интересов, совсем не считаясь с ее чувствами, все равно осталась. И вот они снова хотят использовать ее, теперь уже для нового дела. По сути, им нужна даже не она, а лишь ее имя и титул… Хватит! Она им не игрушка! — Да не злись ты так, крошка! — Макгиливрей подошел к Энни, протягивая ей новую кружку эля. — Не хочешь — пошли их к черту, это твое право! В конце концов, то, что они предлагают, действительно глупо. Энни была высокой женщиной, и привыкла смотреть большинству мужчин прямо в глаза, но для того, чтобы смотреть в глаза Макгиливрею, ей приходилось так сильно задирать голову, что она начинала кружиться. Впрочем, при взгляде на Макгиливрея голова ее кружилась не только от этого… Энни улыбнулась и уже готова была поблагодарить Джона за эль, как вдруг вспомнила слова Эниаса о том, что все находящиеся здесь мужчины уже поставили свои подписи под пресловутой петицией. Значит, и Макгиливрей тоже — несмотря на то что во время всей дискуссии сидел в своем углу, почти не включаясь в разговор, и, должно быть, думал о том, как глупа идея Ферчара. С другой стороны, вожди кланов очень уважали Макгиливрея, а его вассалы, как известно, были отличными воинами. Если уж ей и впрямь придется выбирать «толкового офицера» в качестве своего представителя, подумала Энни, то Джон Макгиливрей, пожалуй, лучшая кандидатура на эту роль. Джон улыбнулся, давая ей понять, что он читает ее мысли. — Я здесь ни при чем, Энни, — усмехнулся он. — Это целиком и полностью их решение. Будь моя воля, я бы и разговаривать с ними не стал! — Однако ты не сделал ничего, чтобы помешать им обратиться ко мне с подобной «просьбой». — Может быть, мне просто любопытно было посмотреть, каков будет твой ответ! Джон, не отрываясь и не мигая, словно ящерица, смотрел на нее. Энни чувствовала, как черные глаза Макгиливрея затягивают ее, словно два бездонных омута, и не могла отвести взгляд. — А что бы ты сделал, если бы я согласилась? — спросила она. Джон медленно оглядел ее лицо, словно лаская взглядом, — круглые «спелые» щеки, лукаво вздернутый нос, полноватую нижнюю губу. Под этим изучающим взглядом Энни уже успела забыть, о чем спрашивала. — Сам не знаю, — ответил наконец он. — Никогда не знаешь, что было бы, если бы… Каким-то непостижимым образом, не столько по словам Джона, сколько по его взгляду, Энни поняла, что он толкует не о восстаниях и петициях. Сейчас, когда он стоял рядом с ней, когда рука его гладила ее волосы, Энни и сама не могла думать ни о чем, кроме… — Снегопад усиливается, — проговорил Эниас, глядя в окно. — Если собираешься домой, Энни, думаю, тебе лучше поторопиться. Хотя Энни так и так не могла остаться в доме Макгиливрея на всю ночь, уезжать ей совершенно не хотелось. Она собиралась о многом поговорить с дедом, а он, как на грех, снова впал в забытье, и близнецам пришлось отнести его наверх, в спальню. Джиллиз вышел, чтобы принести дров, но Энни чувствовала, что это всего лишь предлог покинуть на несколько минут помещение, атмосфера в котором изрядно накалилась. — Я попрошу Джиллиза, чтобы он приготовил тебе лошадь, — произнес Эниас, не отрываясь от окна. — Спасибо, Эниас. На пороге Энни обернулась. Макгиливрей уже вернулся в свой темный угол, и от этого Энни почувствовала облегчение. |
||
|