"Чайная роза" - читать интересную книгу автора (Кэнхем Марша)

Глава 11

За какой-то час Чайна перешла от самого чудесного опыта в своей юной жизни к самому драматическому. На улице по-прежнему лил дождь, и это – вкупе с тем фактом, что извозчик упрямо отказывался покинуть таверну без своей пассажирки, – спасло Джастина.

Дождь превратил пыльные, замусоренные улицы в грязное болото. Видимость снизилась до нескольких шагов, и немногочисленные прохожие передвигались мелкими перебежками, прикрываясь кто чем мог от потоков воды, низвергавшихся с неба. Чайна набросила на голову капюшон, а Джастин и Тед Бейтс надели шляпы и подняли воротники.

Извозчик, приняв заверения Чайны, что ее спутники – друзья, без промедления усадил всех троих в экипаж и хлестнул лошадей, довольный, что они покидают Грейси-стрит без видимых потерь. Едва они тронулись, как раздался топот ног: к «Кабаньей голове» бежали.

– Явились, – буркнул Тед Бейтс, опустив кожаную штору на окошке экипажа. – Еще секунда, и было бы поздно.

Джастин взглянул на Чайну, вытирая ладонью мокрое от дождя лицо:

– Как ты? Если я был немного грубоват…

– Со мной все в порядке, – отозвалась Чайна, добавив про себя: «Знать бы только, что происходит». Но сейчас не время задавать вопросы. Джастин сам все расскажет, когда сочтет нужным.

Карета быстро катила по пустынным улицам, и спустя некоторое время Джастин нарушил молчание:

– А где Ист? На борту?

– Да, на вахте. Если только не напился в стельку, прошу прощения, мисс.

– Как ты думаешь, посетители «Кабаньей головы» не проболтаются? Сотня фунтов – немалые деньги.

Бейтс ненадолго задумался.

– Пожалуй. Но не у каждого хватит духу. Всем известен ваш крутой нрав, к тому же у вас слишком много друзей, чтобы Иуда рискнул головой ради сотни фунтов. На «Реюнионе» вы будете в безопасности.

– Я не о себе беспокоюсь, Бейтс, – негромко заметил Джастин.

– Понимаю, сэр.

– На «Реюнионе»? – испугалась Чайна. – Вы хотите отвезти меня на контрабандистское судно?

– Последние шесть лет «Реюнион» перевозил только легальный груз, – возразил Джастин сдержанно. – А то, что было раньше, – он пожал плечами, – меня не касается.

– Но все думают…

Джастин посмотрел на нее в упор:

– Пусть думают что хотят. Я знаю, что «Реюнион» не контрабандистское судно, и этого достаточно.

– Подъезжаем к пристани, – сообщил Бейтс. – Похоже, здесь тихо. Вам лучше остаться в карете, а я попробую найти лодку.

Он надвинул шляпу на лоб и нырнул под дождь. Извозчик приоткрыл дверцу в передке экипажа и, получив от Джастина два золотых соверена, согласился ждать. Дверца захлопнулась, и они остались одни во влажной тишине, нарушаемой лишь дробным перестуком дождя по крыше.

Чайна коснулась локтя Джастина.

– Твоя рана опять кровоточит, – мягко заметила она.

– Действительно, – согласился он, взглянув на повязку. События развивались так быстро, что он не успел почувствовать боль.

Чайна прикусила губу и продолжила, пытаясь подавить нервозность:

– Видимо, мне придется встретиться с капитаном Сэвиджем?

– Не представляю, как этого избежать, – рассеянно уронил он.

– А я думала, это и есть капитан Сэвидж.

– Что? – Джастин с усилием оторвался от окна и посмотрел на нее. – Кого ты приняла за Сэвиджа?

– Мистера Бейтса, – ответила Чайна. – Ведь это с ним мы столкнулись вчера в гостинице? – кивнул. – Я решила, что это Джейсон Сэвидж. Я собиралась спросить тебя, но ты так спешил… – Она помолчала. – Капитан не будет против, если ты приведешь меня на корабль? Существует мнение, будто женщина на борту приносит несчастье.

– Капитан не будет против, – отозвался он, слегка улыбнувшись. – Что же касается суеверий… – Джастин пожал плечами.

– А может, нам лучше обратиться к властям? Я объясню, что ты всего лишь защищался. Не может быть, чтобы нам не поверили.

Джастин пристально посмотрел на нее:

– Защищался? О чем ты говоришь?

– Конечно же, защищался! Разве можно назвать убийством попытку противостоять трем негодяям, напавшим на нас с ножами в темном переулке? У тебя не было другого выхода, кроме как убить пирожника!

Морщинка на его лбу разгладилась, в серых глазах мелькнула горечь.

– Ты полагаешь, что все это связано с пирожником? Чайна на секунду перестала дышать.

– А разве нет?

– Власти будут только рады избавиться от такого бандита, как Тим Питтс. – Он помедлил и добавил: – Нет, меня обвинили в убийстве женщины. Ее забили до смерти прошлой ночью.

Кровь отхлынула от лица Чайны и ледяными струйками растекалась по жилам.

– Женщины? К-какой женщины?

Джастин не представлял, что сказать, и предпочел уклончивый ответ:

– Одной молодой особы, довольно известной в припортовом районе.

– Но почему? Почему подозрение пало на тебя?

– Кто-то посетил ее вчера вечером, назвавшись моим именем. Ее нашли рано утром и доставили в больницу для бедных. Она прожила достаточно долго, чтобы рассказать врачу, что случилось. Видимо, Рейналф был там и услышал ее историю.

Погибла женщина, и Джастина обвиняют в ее убийстве. Невероятно! Чайна недоверчиво покачала головой:

– Как они могли подумать, что ты способен на такое? Как Рейналф мог подумать?

Джастин только пожал плечами.

– Но ты же вчера вечером был со мной! Я расскажу ему, всем, что мы были вместе!

– Думаешь, они поверят? – сухо осведомился он. – К тому же ты не можешь знать, куда я направился, расставшись с тобой. Было только шесть вечера. Я вполне мог позабавиться с девушкой, избить ее, а затем махнуть на Мейберри-Бридж и поиграть в кошки-мышки с Рейналфом.

– Но если ты этого не делал…

– А если сделал? – тихо произнес он.

– О, Джастин, я не сомневалась в тебе ни на секунду!

– Однако тебе хочется, чтобы я произнес это вслух. – Он гневно сжал челюсти. – Ладно, я этого не делал. Я не убивал девушку и не грабил Рейналфа на Мейберри-Бридж.

Снаружи послышались торопливые шаги, шлепающие по лужам, и спустя мгновение в карету заглянул промокший Тед Бейтс.

– Нам опять повезло, сэр. Здесь наша шлюпка с Истом. Дорога скользкая, так что на вашем месте я поддержал бы девушку под локоток.

Джастин поднял воротник и выбрался из экипажа.

Сейчас или никогда, мелькнуло в голове у Чайны. Это ее последний шанс пойти собственным путем, предоставив Джастина его судьбе.

Он повернулся к ней и протянул руку.

Чайна медлила, вглядываясь в его лицо сквозь дождь и туман. Что с ней станет, если она последует за ним? И что у нее останется, когда он покинет ее, что наверняка случится?

– Чайна?

Она вложила руку в его ладонь и набросила на голову капюшон, прежде чем выбраться наружу. Джастин обхватил рукой ее талию, и они побежали по причалу мимо раскачивающихся на воде лодок к небольшой шлюпке, видневшейся за пеленой дождя. Двое мужчин сидели на веслах, третий, расположившийся на носу, поднялся и махнул рукой.

– Вы вовремя, сэр! – крикнул он. – Мы как раз собирались возвращаться на корабль. Еще пара минут, и вы бы упустили нас.

– Мы чертовски спешим, Ист, – отозвался Джастин, – как ты, наверное, догадался.

Высоченный, с широкими плечами и мощным торсом, боцман ухмыльнулся:

– Вы будете на борту быстрее, чем успеете пропеть «Боже, храни короля»!

Джастин подхватил Чайну на руки и ловко спрыгнул в раскачивающуюся шлюпку. Боцман разинул рот при виде стройной лодыжки и густых прядей, развевающихся вокруг бледного лица.

– Мы действительно пропоем несколько куплетов, если ты не возражаешь, – сухо произнес Джастин.

– Конечно, сэр.

Плавание оказалось нелегким. Волны раскачивали и подбрасывали шлюпку, заставляя гребцов сражаться за каждый дюйм, продвигаясь к цели, скрытой в густом тумане. Раз или два Чайне удалось разглядеть призрачные огоньки и темный силуэт корабля, кренившегося над бурными водами, но вскоре ей стало не до этого. Она была слишком занята, пытаясь удержать содержимое собственного желудка, чтобы беспокоиться о том, что мелькает по сторонам от их ненадежного суденышка. Как рулевой определяет курс, она не представляла. Насквозь промокший, он вглядывался в мглистую пелену, отдавая гребцам короткие приказы, густо пересыпанные проклятиями.

Чайна была в полуобморочном состоянии от холода и тошноты, когда шлюпка наконец ударилась обо что-то твердое и со скрежетом остановилась. Прямо перед ними из воды вздымался борт корабля, скользкий от дождя и соленых брызг, обдававших палубу, видневшуюся высоко над их головами. Гребцы вытащили весла и ухватились за узкую лестницу, удерживая шлюпку на волнах. Джастин встал и протянул руку Чайне.

Она поднялась на ноги, но утлое суденышко выбрало именно этот момент, чтобы совершить очередной нырок, и желудок Чайны проиграл сражение. Чувствуя, что тошнота подкатила к самому горлу, она едва успела прикрыть ладонью рот, как колени ее подкосились и она полетела в пенящиеся волны.

Чайна моргнула, пытаясь сфокусировать зрение. Она находилась в тесном полутемном помещении, пропитанном запахами моря и старого дерева. Бронзовый фонарь, свисавший с центральной балки, мерно качался, хотя Чайна не сразу ощутила движение. Стены, пол, потолок, казалось, поочередно постанывали, и ей понадобилось несколько минут, чтобы объединить запахи, звуки и отрывочные воспоминания в нечто узнаваемое.

Она на борту «Реюниона». В чьей-то каюте, возможно, Джастина, в незнакомой постели и чужой рубашке из грубого полотна.

Чайна приподняла край стеганого лоскутного одеяла и прикусила губу. Ни клочка ее собственной одежды не осталось: ни тонкой сорочки, ни батистового нижнего белья – ничего, что указывало бы, что тот, кто снял с нее промокшую одежду, был хоть чуточку озабочен ее скромностью.

– Джастин!

Звук собственного голоса в пустой комнате заставил ее вздрогнуть. Чайна села на постели. На секунду перед ее глазами предстало недавнее плавание через бурные волны, и она тряхнула головой, отгоняя пугающие воспоминания. Обмотавшись одеялом, она прошлепала босиком к двери. Ручка легко повернулась, но тиковая дверь оказалась на удивление тяжелой. Через щель, которую ей удалось приоткрыть, можно было разглядеть коридор, упиравшийся в узкую лестницу, подвешенную на толстых витых канатах. Над лестничной площадкой раскачивался, заунывно поскрипывая, второй фонарь.

Чайна притворила дверь и попыталась собраться с мыслями.

Каюта была маленькой и тесной. Все свободное пространство занимали письменный стол, матросский сундук и видавший виды секстант. В углу, словно стесняясь своего присутствия, притулились умывальник и комод.

Чайна отважилась бросить взгляд в квадратное зеркало и ужаснулась при виде собственного лица. Кожа была бледной до синевы, спутанные волосы беспорядочной массой падали на спину, слишком просторная мужская рубашка едва держалась на плечах. Подтянув одеяло повыше, Чайна подошла к письменному столу у стены.

На его поверхности были разложены карты, испещренные рукописными пометками и разноцветными линиями. Ни сами карты, ни указанные на них даты и названия ничего не говорили Чайне. Она прошлась взглядом по висевшим над столом полкам, вчитываясь в корешки кожаных переплетов: Байрон, Хэзлитт, Фрэнсис Бэкон, Шекспир, Кристофер Марло, Шелли, Ките. «От всей этой поэзии у мужчин что-то делается с мозгами», – кажется, так говорила Тина.

Что ж, подумала Чайна, оглядывая окружающий беспорядок, это больше похоже на Джастина, чем стерильная безликая комната для гостей в Брейдон-Холле. Вплоть до тяжеловесного уюта тикового дерева и бронзовых накладок.

Она подошла к небольшой чугунной печке, которую не заметила ранее. Печь давно остыла, и нигде не было видно ни трута, ни кремня, чтобы разжечь огонь, даже если бы она нашла топливо. Не то чтобы в каюте было холодно. Просто после морского купания ее знобило, а еще влажные волосы холодили кожу на затылке. Чайна снова огляделась, гадая, что стало с ее одеждой. Она чувствовала себя неуютно и нелепо, расхаживая в мужской рубашке.

Джастин придерживался другого мнения. Никогда еще Чайна не казалась ему такой соблазнительной.

– Добрый вечер, – произнес он с порога. – Как я погляжу, отдых пошел тебе на пользу. Надеюсь, тебе лучше?

Чайна, не слышавшая, как открылась дверь, вздрогнула и чуть не выпустила из рук одеяло. Обернувшись, она уставилась на Джастина, пораженная тем, как преобразилась его внешность. Исчезли облегающие бриджи, тонкая полотняная рубашка и сюртук из прекрасного сукна. Их заменили мешковатые штаны, теплый свитер и вязаная шапочка, полностью скрывавшая светло-русые волосы. На расстоянии никто не узнал бы в этом мужчине, одетом как обычный матрос, Джастина Кросса.

– Сколько я проспала? – спросила Чайна.

– Чуть более пяти часов, – улыбнулся он. – Я заходил несколько раз, чтобы проведать тебя, и каждый раз обнаруживал, что ты спишь, свернувшись, как котенок. Ты даже довольно мурлыкала, когда я укрывал тебя. – Его улыбка стала шире при виде румянца, вспыхнувшего на ее щеках. – Оказывается, у тебя есть досадная привычка сбрасывать во сне одеяло. Хорошо, что я не прислал кого-нибудь другого проверить, как ты себя чувствуешь.

– Надо было разбудить меня, – пробормотала Чайна, чувствуя тепло его взгляда через одеяло и рубашку.

– Ты так сладко спала, что у меня рука не поднялась.

Он выглядел смертельно усталым, казалось, даже слова даются ему с трудом. Чайна ощутила внезапный укол в сердце: если она так нуждалась во сне, то он наверняка валится с ног.

Джастин стянул с головы шапку и закрыл за собой дверь.

– Вообще-то я надеялся, что ты проснулась, – сказал он, вторя ее мыслям. – Мне самому не мешало бы поспать, и желательно в собственной постели. Но если ты против, я могу устроиться на корме, в помещении для команды.

– О нет, – поспешно возразила она. – Я и не думала… то есть, если мне вернут одежду, я могла бы уйти, чтобы ты подольше поспал. Не хотелось бы обременять тебя…

– Ты не обременяешь, – мягко сказал Джастин, коснувшись кончиками пальцев ее губ. – И я не хочу, чтобы ты уходила. Думаю, мне нравится идея заснуть рядом с тобой и, проснувшись, обнаружить, что ты еще здесь.

Он прильнул к ее губам в коротком нежном поцелуе.

– Что же касается того, чтобы спать долго, боюсь, я не могу позволить себе такую роскошь. – Он вытащил из кармана золотые часы и вручил их ей. – Разбуди меня через час, хорошо?

Она перевела взгляд с часов на Джастина:

– Да, но…

– Спасибо. – Он снова поцеловал ее, и Чайна ощутила укол беспокойства. Оба поцелуя были чисто дружескими, не более того. Она молча наблюдала, как Джастин расстегнул широкий пояс и положил его на стол, прежде чем завалиться на койку. Спустя считанные секунды он крепко спал.

Чайна на цыпочках приблизилась, пользуясь возможностью изучить Джастина без его обычной настороженности и насмешливой иронии, служившей ему защитой.

Он казался… удивительно невинным, используя его собственное выражение. В сильных чертах не было ни горечи, ни напряжения, ни бесшабашной удали, ни страсти. Ей хотелось, чтобы он всегда был рядом, она желала скользнуть к нему в постель и охранять его сон и быть уверенной в том, что он нуждается в ее тепле и утешении. Так же, как он необходим ей.

Вздохнув, Чайна отошла от постели и направилась к кожаному креслу возле письменного стола, когда раздался негромкий стук в дверь.

– Да? Кто там? – испуганно спросила она, охваченная внезапной паникой.

– Это всего лишь я, мэм, Тед Бейтс, – донесся успокаивающий голос из-за двери. – Принес вам чай.

Чайна приоткрыла узкую щелочку.

– Извините, что побеспокоил, мэм. – Он улыбнулся. – Я услышал голос капитана и подумал, что вам не мешает перекусить.

– Спасибо. Хотя вряд ли я смогу что-нибудь проглотить.

– А вы попробуйте. Чем скорее вы привыкнете к морю, тем лучше. – Он скользнул взглядом по ее одеянию и поспешно отвел глаза. Увидев спящего Джастина, Бейтс одобрительно кивнул: – Не знаю, как вам удалось заставить его лечь, мэм, но я вам чертовски благодарен. Он чуть не протер дыру на палубе, расхаживая взад-вперед и кляня все на свете.

– Он велел разбудить его через час, – сообщила она шепотом, – но, если вы считаете, что команда может обойтись без него, я не стану этого делать.

– Команда прекрасно обойдется без него, – хмыкнул Бейтс и выгнул бровь. – Но я не поставил бы и двух фартингов за вашу шкуру, когда он обнаружит, что вы его ослушались.

– Придется рискнуть, – сухо отозвалась Чайна. – Он измучен до предела.

– Да уж. – Бейтс поставил поднос на письменный стол. Кроме кружки с горячим чаем там были галеты, толстый ломоть желтоватого сыра, вареная картошка и баранья отбивная. – Не бог весть что, мэм, но это лучшее, что я мог сотворить на скорую руку.

– Этого более чем достаточно, мистер Бейтс, спасибо.

– Просто Бейтс или Тед, если вы не возражаете, мэм. Единственной женщиной, которая называла меня мистером Бейтсом, была моя матушка, да и то когда собиралась отстегать меня розгами.

Чайна села, глядя, как он суетится вокруг.

– Джастин попал в беду, да? – тихо спросила она. Он поколебался, прежде чем ответить.

– Пожалуй.

– Вы не могли бы объяснить мне, что случилось? Джастин был не слишком разговорчив на пути сюда.

– В таком случае, мэм, лучше подождать, пока он сам расскажет, что сочтет нужным.

Чайна задумчиво наблюдала за ним, пока ее не озарило. Понимание пришло, как молния с ясного неба.

– Вы назвали его капитаном? Значит, это корабль Джастина! Он капитан «Реюниона»?

Бейтс нахмурился и бросил взгляд на Джастина, дабы убедиться, что тот спит.

– Точно, – неохотно признал он. – Он купил эту посудину десять лет назад. Тогда она называлась «Скорпион». Отличный был корабль, с превосходной командой и самым лучшим капитаном, какой только ходил под парусами. Но это было после того происшествия, конечно.

– Какого происшествия?

– «Скорпион» столкнулся с торговым судном под названием «Орион». Дело было ночью. Тьма стояла, хоть выколи глаза, ну а «Орион» оказался там, где ему не следовало быть, да еще несся на всех парусах. Капитан Тримбел тоже сбился с курса, к тому же он вез полный трюм черных невольников. Когда это выяснилось в суде, нас признали виновными, даже не потрудившись рассмотреть факты, свидетельствующие в нашу пользу. «Скорпиона» заклеймили как убийцу и продали на аукционе. Мистер Кросс был единственным, кого волновало что-либо, помимо груза. Он купил судно и сохранил команду – настоящее благословение, учитывая, что все мы оказались запятнанными в той или иной степени, – штурмана назначил капитаном и начал плавать с нами, чтобы освоить морское дело. Ну а когда шесть лет назад капитан Сэвидж подхватил заразу и умер в море, мистер Кросс решил, что ничего худого не случится, если все будут считать, что Сэвидж по-прежнему управляет кораблем. С тех пор так и повелось.

– Значит, Джастин и капитан Сэвидж… одно лицо!

– Угу.

– Но неужели за столько лет никто не догадался, что это один и тот же человек?

– Нет, как ни странно. Правда, капитан очень осторожен. А те из нас, кто в курсе, скорее откусят себе языки, чем проболтаются. Он сделал много хорошего для каждого из матросов. Работает не меньше остальных и не строит из себя важную персону только потому, что родился в знатной семье. В большинстве случаев достаточно одного имени Джейсона Сэвиджа, чтобы спугнуть чересчур любопытных. Его боятся и уважают.

– Но зачем он поддерживает этот обман? Рано или поздно все откроется.

– Возможно. На этот раз он действительно влип, и все по собственной вине. Только пусть он сам ответит на ваши вопросы. Я и так слишком разболтался. Желаете что-нибудь еще?

– Нет, – медленно произнесла Чайна, пытаясь переварить услышанное. – Нет, спасибо. Я уже чувствую себя намного лучше.

– Вы и выглядите лучше. Вы были зеленая, как ирландское болото, когда капитан втащил вас на борт.

Чайна натянуто улыбнулась. Бейтс вышел из каюты так же тихо, как вошел, и она мгновенно забыла о нем, погрузившись в свои мысли.

Итак, Джастин Кросс оказался Джейсоном Сэвиджем.

Чайна откинулась на спинку кресла, прихлебывая чай и поглядывая на Джастина. Она пыталась вспомнить все, что ей приходилось слышать о «Реюнионе», хорошее и плохое. Первого было немного, а второе она почерпнула преимущественно из разговоров между ее женихом и сэром Уилфредом о работорговцах и их гнусном промысле. То, что сэр Рейналф не имел представления, что его младший брат и есть капитан «Реюниона», поражало. Джейсон Сэвидж был врагом сэра Рейналфа, занозой в его боку. Он был причиной гнева и досады сэра Рейналфа и несвойственных ему вспышек ярости. При одном только упоминании имени Сэвиджа лицо старшего Кросса искажалось от ненависти. И теперь выясняется, что Джейсон Сэвидж не кто иной, как Джастин… его родной брат… его вторая саднящая рана. Что он сделает, когда узнает об этом?

Прошло почти три часа, прежде чем Чайна поднялась с кожаного кресла и подошла к койке. Не успела она коснуться руки Джастина, как его глаза открылись.

Взглянув через ее плечо на иллюминатор, он нахмурился:

– Сколько я проспал?

– Больше часа, капитан, – призналась она. – Извини, но тебе необходимо было выспаться.

Он коротко улыбнулся.

– У тебя такой вид, будто ты опасаешься, что я выпорю тебя и отправлю на корм рыбам.

– Мистер Бейтс сказал, что ты не любишь, когда нарушают твои приказы.

– Конечно, не люблю. – Он зевнул. – Я… Как ты меня назвала?

– Капитан.

Джастин приподнялся на локте, заметив при этом остатки еды на письменном столе.

– Похоже, вы с Бейтсом неплохо поболтали. Так он сказал тебе? Придется намылить ему…

– Ничего он мне не говорил. В этом не было нужды.

– Понятно. И что еще тебе известно? – осведомился он.

– Что ты не настолько бесчувственный, каким пытаешься казаться, Джастин Кросс. Или Джейсон Сэвидж? Как прикажешь обращаться к тебе?

– Сэр – будет неплохо, – отозвался Джастин, скорчив гримасу. Он сел, свесив ноги с койки. Чайна оставила одеяло в кресле, и он отметил стройные бедра и изящные коленки, видневшиеся из-под полотняной рубашки. Ворот опустился угрожающе низко, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не воспользоваться преимуществами своего роста и ее близости.

– Вообще-то я испытываю сильный соблазн отшлепать тебя и отправить в слезах к Рейналфу, – заявил Джастин, смерив ее взглядом.

– Не посмеешь. Я расскажу ему, как ты похитил меня и заставил подняться паевой корабль. И конечно же, мне придется признаться, что ты воспользовался моей невинностью, что ему не слишком понравится.

– Совсем не понравится, – согласился Джастин, убрав прядь волос с ее плеча.

– И он не придет в восторг, узнав, что ты Джейсон Сэвидж.

Улыбка Джастина поблекла. Он поднялся с койки и направился к столу.

– Джастин?

Он остановился.

– Может, есть что-нибудь еще, чего ты не рассказал мне? Что-нибудь похуже, чем это, – она жестом указала на каюту хуже, чем обвинение в убийстве, которого ты не совершал?

– Я восхищаюсь широтой твоего мышления. Что может быть хуже, чем убийство?

– Не знаю. Но что-то здесь не так. Та женщина, в убийстве которой тебя подозревают… Судя по твоему поведению, вы были неплохо знакомы, и тем не менее она назвала твое имя, обвинив в нападении на нее.

– Бесс знала меня как Джейсона Сэвиджа, – тихо произнес Джастин.

– Бесс?

– Бесси Тун. Она часто бывала в «Кабаньей голове».

Чайна догадывалась об этом. Это объясняло, почему Тед Бейтс сразу же направился в гостиницу, чтобы предупредить Джастина. Правда, это не объясняло, как он узнал об убийстве. Больница для бедных располагалась в противоположном от Грейси-стрит конце города.

Джастин угадал, какое направление приняли ее мысли.

– Бейтс направлялся к Бесси с сообщением, когда увидел переполох и услышал, что случилось.

– С сообщением?

– Да.

– От тебя?

Он помедлил.

– Да.

– Ты сказал, что она бывала в «Кабаньей голове». – Чайна затаила дыхание. – Полагаю, она знала всю твою команду.

– Почти всю. Но она никогда не встречалась с Джастином Кроссом.

– Понятно. – Чайна посмотрела на него в упор.

– Но я рассказывал ей о нем, – небрежно произнес Джастин. – Изобразил его этаким отличным парнем. Немудрено, что она впустила его без лишних вопросов.

Чайна облизнула губы.

– Джастин, это, конечно, не мое дело…

– Тогда не спрашивай, – мягко перебил он.

«Ты можешь услышать обо мне такое, чего не захочешь знать», – мелькнуло у нее в голове.

– Она была твоей любовницей? Он помедлил, прежде чем ответить.

– Да.

Чайна опустила ресницы и принялась пощипывать обтрепанную манжету рубашки, стараясь сохранить бесстрастный вид.

– Я предупреждал тебя, – сказал Джастин.

– Да. Конечно. И я понимаю тебя, честное слово, понимаю.

– Вижу, – сухо уронил он. – И похоже, ты уже на пути к тому, чтобы составить мнение о Бесс, оправдывающее мои действия. Жаль разочаровывать тебя, но я не нуждаюсь в оправданиях, как и Бесси Тун.

– Я вовсе не хотела…

– Так вот. Я не собираюсь извиняться, – резко произнес он. – В Бесси не было ничего плохого. Ничего дешевого и пошлого. Она была нежной и щедрой. Доброй. Любящей. Для каждого находила улыбку и ни на кого не таила зла, как бы жестоко с ней ни обращались. Ее единственным преступлением была способность наслаждаться жизнью. И из-за этого твое праведное общество заклеймило и отвергло ее. На Грейси-стрит, если ты не заметила, полно отверженных. Это единственное место, где они могут чувствовать себя на равных с другими людьми.

Глаза Чайны наполнились слезами. Она понимала, что это глупый вопрос, что лучше не задавать его, но не смогла удержаться:

– Ты любил ее?

Джастин так долго молчал, что она умерла тысячу раз.

– Я любил то, какой она была – свободной и искренней. Мне нравилось, что она смеется над ханжеством тех, кто презирает ее, и может послать к дьяволу любого, кто ей не нравится. Если ты считаешь это любовью, значит, я любил ее. – Он помолчал, наблюдая, как ее пальцы теребят манжету его рубашки, и глубоко вздохнул. – Достаточно, чтобы чувствовать себя задетым, когда обнаружил, что она переехала с Грейси-стрит. Чтобы мечтать придушить ее собственными руками, когда узнал, где она и с кем проводит время. И более чем довольно, чтобы хотеть отомстить этому типу – пусть даже это мой собственный брат.

Чайна ахнула и вскинула голову. Слезы скатились с ее ресниц и заструились по щекам. Джастин сжал челюсти.

– В конце концов, я решил перехитрить Рейналфа в его же собственной игре. Видишь ли, я считал это личным оскорблением. Оскорблением, которое я не собирался ему спускать, хоть и понимал, что он не имеет понятия о том, кто такая Бесси и откуда она взялась. Вначале я хотел рассказать ему, что она любовница Джейсона Сэвиджа и что он свалял дурака, увиваясь вокруг грошовой шлюхи. Но я не мог так поступить с Бесси. И не мог придумать ничего достаточно низкого и гнусного, чтобы удовлетворить свою жажду мести. Вообрази мое изумление, когда ты вошла в библиотеку тем вечером и с надменным видом объявила, что выходишь замуж за Рейналфа через две недели.

Слезы, высохшие от шока, снова хлынули у нее из глаз.

– Я все продумал, Чайна, – продолжил Джастин сдержанно, облекая ее страхи в слова. – Как я уведу у него невесту, как погублю ее, как верну ее Рейналфу, зная, что был у нее первым. Это казалось плевым делом. Ты была всего лишь худенькой девчушкой с большими глазами и необычным именем. Я говорил себе, что ты ничего не значишь. Что ты просто избалованная, невежественная наследница, которую Рейн нашел, чтобы расплатиться с долгами. – Джастин помолчал, глядя на капельки влаги, катившиеся по ее щекам, затем сунул руки в карманы и продолжил напряженным тоном: – Но все оказалось не так просто, как я рассчитывал. Я увидел, что ты испуганна, одинока и беззащитна. Что каждый в доме может тиранить тебя, как ему вздумается… И неожиданно ты приобрела для меня значение. Очень большое. И будь я проклят, если знаю почему.

Чайна прикусила нижнюю губу, чтобы она не дрожала. Слезы потоком струились по ее щекам, стекая на шею и за ворот полотняной рубашки.

Джастин глубже засунул руки в карманы и мрачно задумался. Какая бы внутренняя борьба ни шла в нем, она выразилась лишь в приглушенном проклятии. Он шагнул вперед и остановился перед ней:

– Ты чертовски много плачешь. Я не могу ясно думать, когда…

Внезапно Чайна всхлипнула и бросилась ему на шею. Джастин вытащил руки из карманов и крепко прижал ее к себе, осушая поцелуями слезы, затем приподнял пальцем ее подбородок.

– Проклятие, – пробормотал он. – Это не должно было так закончиться. Я все тщательно продумал. – Его руки скользнули вниз, спустив с ее плеч рубашку. – Даже сегодня утром я полагал, что смогу осуществить свой замысел. И мог бы, если бы ты держала глаза закрытыми и ограничилась дружескими поцелуями.

– О, Джастин, – прерывисто прошептала она, – боюсь, даже если ты солжешь мне, я все равно поверю.

Ответ Джастина прозвучал неразборчиво. Его губы скользили по шелковистой коже, от плеча к груди, дразня и лаская порозовевшие маковки, пока Чайна не начала задыхаться. Он выпустил ее из объятий, но только для того, чтобы избавиться от одежды. Их соединение было стремительным, нетерпеливым и безмолвным, не считая оглушительного стука сердец. Удовлетворив собственную страсть, Джастин снова занялся с ней любовью – на сей раз нежно и неторопливо, пока Чайна не закричала, содрогаясь в неистовых спазмах экстаза.