"Чайная роза" - читать интересную книгу автора (Кэнхем Марша)

Глава 2

Брейдон-Холл внушал такое же благоговение и трепет, как и его владелец. Солидное двухэтажное здание венчала остроконечная крыша с двумя десятками дымоходов и слуховых окошек. Помимо служебных помещений, в нем насчитывалось сорок комнат, включая старинную часть, сооруженную три столетия назад. К дому вела длинная извилистая аллея, обсаженная вековыми дубами. Его окружали ухоженные зеленые лужайки. Из своего окна на втором этаже Чайна могла видеть просторный двор, выложенный каменными плитами, по обе стороны от которого высились конюшни и хозяйственные постройки. За ними пестрел яркими красками парк с розарием и лабиринтом из искусно подстриженного кустарника. Чуть дальше развесистые ивы склонялись над зеркальной гладью рукотворного пруда. Мощенная булыжником пешеходная дорожка, огибавшая усадьбу, длиною около восьми миль охватывала лишь десятую часть имения.

Вздохнув, Чайна повернулась на негромкий стук в дверь и увидела миниатюрную белокурую служанку с чайным подносом. Девушка сделала книксен, прежде чем осторожно притворить за собой дверь.

– Я принесла вам чай, мисс, – бойко сообщила она, поставив поднос на ночной столик. – Хозяин распорядился подать обед через два часа, чтобы дать вам возможность устроиться на новом месте.

– Спасибо… э-э…

– Тина, мисс. – Девушка снова присела. – Хозяин сказал, что я буду вашей личной горничной. Я должна присматривать за тем, чтобы вы ни в чем не нуждались.

– Спасибо, я…

– Мы с мисс Пим уже начали распаковывать ваши вещи. – Тина деловито пересекла комнату и распахнула дверь в дальней стене. За ней оказалась гардеробная, где Чайна увидела один из своих сундуков, наполовину опустошенный. – Как я заметила, мисс, у вас есть очень милые вещи. Если вы изволите выбрать платье для ужина, я отнесу его вниз погладить. Осмелюсь заметить, у меня неплохо получаются прически. Вы не хотели бы принять ванну?

Чайна обнаружила, что с трудом поспевает за столь быстрой сменой тем. Она и не думала переодеваться, полагая, что ее платье вполне сгодится для семейного ужина. Но один взгляд на озабоченное лицо Тины вывел ее из этого заблуждения. Что же касалось волос, то она всегда причесывалась сама.

Тина снова заговорила, держа на вытянутых руках желтое атласное платье:

– Вот это будет великолепно смотреться на вас, мисс. Надо только отпарить его в некоторых местах. Это не займет много времени. Какая прекрасная ткань! В жизни не видела ничего красивее.

– Это платье… – Чайна осеклась, чуть не сказав «моей матери». Нервно махнув рукой, она сбивчиво закончила: – Пролежало в сундуке несколько дней. Едва ли оно подойдет для сегодняшнего вечера.

– Пустяки, мадам. Кухарка творит чудеса с чайником и утюгом. Она мигом приведет его в порядок. Нижние юбки тоже не мешало бы погладить. Глядите, кружева совсем измялись!

Взгляд Чайны все еще был прикован к желтому платью. Она обнаружила его вместе с другими вещами на чердаке после смерти отца. Казалось расточительством просто взять и выбросить эти наряды, но сейчас мысль о том, чтобы надеть один из них, выглядела еще более нелепой.

– Тина, я предпочла бы надеть что-нибудь менее… легкомысленное. – Чайна поспешила в гардеробную и открыла второй сундук, меньший из двух, где хранилось большинство ее собственных платьев, гораздо менее экстравагантных. Она вытащила первое попавшееся, которое не было черным: из голубого бархата, с длинными узкими рукавами и небольшим вырезом.

Тина нахмурилась:

– Хозяин всегда переодевается, когда обедает дома, мисс. Он будет в алом, можете мне поверить. И я только что видела, как горничная леди Пруденс торопилась вниз с целой охапкой шелка и кружев.

Чайна еще раз взглянула на желтый атлас, прежде чем протянуть горничной голубой бархат. Только соперничества между горничными ей не хватало! Она не намерена делать ничего, что привлекло бы к ней больше внимания, чем необходимо, а леди Пруденс вряд ли удержится от комментариев, узнав фасон пятнадцатилетней давности.

Пожав плечами, Тина неохотно взяла платье.

– Как вам будет угодно. Но нижние юбки все равно нужно погладить, – добавила она, бросив неодобрительный взгляд на юбку новой хозяйки, которой явно не хватало пышности.

– Да, конечно, спасибо, Тина. – Чайна с трудом подавила раздражение. Почему бы им не оставить ее в покое хотя бы на пару дней? Ее привычная жизнь слишком резко изменилась, и один Бог знает, чего ждать дальше.

Тина прислушалась и повернула голову в сторону двери:

– Должно быть, это мисс Пим с водой для ванны. Вошла еще одна решительная особа. Коротко кивнув Чайне, она поманила пальцем кого-то, находившегося в коридоре. В комнате стало тесно от лакеев, несущих ведра, над которыми поднимался пар. Чайна растерянно озиралась, не видя никакой емкости, кроме небольшой раковины. Тина разрешила загадку, указав на обитую парчой софу, скрывавшую медную ванну. Пока слуги опустошали ведра, Тина суетилась вокруг, раскладывая мыло, полотенца и ароматические соли, а мисс Пим тем временем развела огонь в камине. Лакеи, наполнив ванну, удалились, и Чайна осталась стоять посреди спальни с двумя горничными, выжидающе смотревшими на нее.

Выразительно вздохнув, Тина обошла вокруг своей хозяйки и встала у нее за спиной. Одна за другой пуговицы черного шерстяного платья были расстегнуты, и платье соскользнуло с плеч Чайны, образовав смятую кучку на полу. За ним последовала нижняя юбка, чулки и простой полотняный корсет. Раскрасневшись от смущения, Чайна безропотно позволила вытащить шпильки из ее строгой прически и распустить волосы по гладким, как мрамор, плечам.

Тина разглядывала молодую хозяйку с нескрываемым удивлением. Она не знала, чего ожидать; да и никто не знал. Им было сказано только, что мисс Грант выросла в деревне, что наводило на мысль о крупной неуклюжей особе, простоватой и добродушной. Девушка оказалась не старше самой Тины, с изящной фигуркой и стройными длинными ногами. Сквозь стыдливо скрещенные руки проглядывали небольшие, но упругие груди и тонкая талия. Черные волосы, густые и блестящие, резко контрастировали с белоснежной кожей, способной свести с ума любого мужчину. Горничные обменялись взглядами, потрясенные столь неожиданным преображением.

– Пожалуйте в ванну, мисс, – быстро сказала Тина, сознавая, что ее хозяйка крайне смущена. – Эгги, сходи вниз и отнеси кухарке голубое бархатное платье. Скажи, пусть поторопится, и захвати внизу щипцы, сколько найдешь. Мне понадобится не меньше трех пар, чтобы накрутить мисс Грант волосы.

– Но миссис Биггз велела…

– Не важно, что она велела. Делай, что я говорю.

Мисс Пим фыркнула и вышла из комнаты.

Чайна благодарно опустилась в горячую душистую воду и вскоре так расслабилась, что полностью отдалась на волю умелых рук, которые мыли ее голову и намыливали тело, словно она была не в состоянии сделать это сама. Она вспомнила о деревянном корыте, в котором мылась всю жизнь. Чтобы его наполнить, хватало двух ведер теплой воды, а помощь ей потребовалась лишь однажды, когда она в семилетнем возрасте упала с дерева и сломала руку. А чтобы вокруг суетились горничные…

Чайна улыбнулась, искренне забавляясь впервые с того момента, как покинула Девоншир.

– Горячая ванна творит чудеса, мисс, – сказала Тина, заметив ее улыбку. – Вот подождите, когда я закончу с вами. Сами себя не узнаете.

Ее насухо вытерли и усадили перед пылающим камином, чтобы расчесать волосы. Сделали маникюр и педикюр и втерли в порозовевшую кожу приятно пахнущее масло.

Тем временем снизу доставили отутюженные нижние юбки и платье, которое выглядело как новое. Чайну снова, как ребенка, одели, натянув чулки и остальную одежду, словно ее собственные руки превратились в бесполезные придатки. Затем усадили за туалетный столик, предоставив наблюдать, как ее волосы превращаются в копну блестящих локонов, уложенных на макушке.

Чайна почти сразу пожалела, что упорствовала, отказываясь от желтого атласа. Она чувствовала себя такой ухоженной с головы до кончиков ног, что голубое бархатное платье как-то не вязалось с ее теперешним настроением. Не в состоянии вообразить, что подобное блаженство возможно каждый вечер, она испытала легкое разочарование, когда наконец спустилась вниз. Тина объяснила ей, как найти дорогу в гостиную, где собрались остальные.

– Нужно пройти через главный холл, – напутствовала ее горничная, – и подняться по ступенькам в галерею. А там идите до последней двери налево. Вы ее не пропустите.

Может, и нет, подумала Чайна, отправившись по указанному пути, но, похоже, ей понадобится целый вечер, чтобы добраться туда. В холл выходило не меньше полудюжины дверей, а галерея оказалась шире, чем большинство домов, где ей доводилось бывать. Сводчатый потолок уходил высоко вверх, защищенный от сквозняков огромными гобеленами. Настенные светильники отбрасывали бледные желтоватые кружки на деревянные панели, но большая часть помещения скрывалась в таинственном полумраке. Через каждые несколько шагов в глубоких нишах висели изображения предков Кроссов: мужские и женские портреты, снабженные медными табличками. Имена и даты были почти неразличимы в сумрачном освещении, в отличие от подписей художников, и глаза Чайны изумленно округлились при виде таких имен, как Ван Дейк и Гейнсборо.

Ближе к концу галереи она набрела на последние поколения и помедлила, чтобы без помех рассмотреть семью, в которую ей предстояло в скором времени войти. Сэр Энтони Кросс, изображенный в парике и военном мундире, сразу привлек ее внимание своим мужественным обликом. Пронзительные серые глаза взирали на нее с такой яростной силой, что она с трудом отвела взгляд, чтобы посмотреть на табличку с датами: 1763—1815.

Десять лет, как умер. Ощутив странное чувство потери, Чайна снова подняла глаза на его чеканные черты. Он казался таким живым и реальным, что хотелось протянуть руку и коснуться изогнутых в улыбке губ.

По обе стороны от Энтони Кросса, на боковых стенках ниши, висели овальные портреты, один из которых имел сходство с сэром Рейналфом, а два других, очевидно, изображали его братьев. Чайна собиралась придвинуться ближе, чтобы рассмотреть их лица, когда заметила в следующей нише портрет сэра Рейналфа в полный рост. Она медленно приблизилась, размышляя о том, что художнику удалось передать свойственную ее жениху холодную отстраненность. На его красивом лице застыло выражение гордой самоуверенности, граничащей с мрачной решимостью. Боковые стенки ниши пустовали, очевидно, в ожидании портретов его жены и детей.

Чайна снова вернулась к портрету сэра Энтони Кросса. Под ним на установленном в нише столике красовался целый набор овальных миниатюр, выставленных на темном бархате. Его жена, довольно непримечательная особа, сыновья и… Она нагнулась ниже, вглядываясь в изображения, когда почувствовала за плечом легкое движение.

– Не слишком удачный портрет, вы не находите?

Вздрогнув, Чайна стремительно обернулась. Она не слышала шагов по устланному ковром полу и не видела ни одной распахнутой двери. Тем не менее, это был не призрак, а мужчина среднего роста с приятным лицом, похожим на одно их тех, что она только что видела. Чайна снова взглянула на овальный портрет слева от сэра Энтони.

– Я говорил мошеннику, который написал его, что подбородок ему не удался, но, увы, он не пожелал прислушаться к справедливой критике. Глаза еще куда ни шло, но нос и рот… – Он небрежно отмахнулся от портрета и повернулся к Чайне. – Как неучтиво с моей стороны. Мне следовало представиться: Юджин Кросс к вашим услугам, сударыня.

Он отвесил ей поклон и запечатлел поцелуй на тыльной стороне ее ладони. Чайна растерянно молчала, все еще пребывая в шоке от его неожиданного появления. Юджин раскатисто рассмеялся.

– А вы, полагаю, мисс Чайна Грант, невеста моего брата Рейналфа?

– Д-да. Как поживаете?

– Великолепно, благодарю вас. Но похоже, вы никак не придете в себя. Я бы кашлянул или потопал ногами, если бы знал, что вы настолько увлеклись изучением наших семейных портретов. Только не говорите, что вас оставили здесь одну.

– Я… я шла в гостиную.

– В таком случае позвольте предложить вам руку, сударыня. – Он снова рассмеялся. – У вас такой вид, словно вы заблудились. Не стану обещать, что не воспользуюсь подобным преимуществом в будущем, но сейчас мне доставит величайшее удовольствие оказать вам содействие, насколько это в моих силах.

Они двинулись вперед. Чайна так расслабилась, что начала улыбаться своему спутнику, как вдруг услышала звук открывшейся двери в конце коридора и увидела сэра Рейналфа, поджидавшего их с недовольным видом.

– Мне показалось, что я слышу голоса, – сказал он, пройдясь взглядом по простенькому платью Чайны, прежде чем посмотреть на брата. – Как я понимаю, ты уже представился, Юджин?

– И очаровал ее сверх всякой меры, дорогой братец. Еще одно мгновение наедине, и мы сбежали бы через заднее окошко.

Юджин снова поклонился и, выпустив руку Чайны, проследовал мимо сэра Рейналфа в гостиную. Чайна встретила взгляд своего жениха, и ее неловкость многократно усилилась. Облаченный в вечерний фрак из алого атласа и белые бриджи, он выглядел ослепительно. Белоснежное кружево, пенившееся между высокими уголками воротничка, придавав еще большую выразительность его патрицианским чертам, нисколько их не смягчая. Он шагнул к ней и протянул руку:

– Вы идете, мисс Грант? Признаться, мы заждались.

Вспыхнув от смущения, Чайна вошла вместе с ним в ярко освещенную комнату, где уже находилась чета Беренджер-Уайт. Леди Пруденс сидела в кресле, одетая в платье из полосатого шелка с на удивление глубоким вырезом. Сэр Уилфред склонился над рукой Чайны, заявив, что она никогда не выглядела прелестнее.

Сэр Рейналф присоединился к Юджину у серванта и налил себе бренди.

– Ты мог бы оказать мне любезность, уведомив о своем приезде.

– Зачем? – Юджин устремил взгляд на группу, расположившуюся в креслах. – Чтобы еще больше расстроить тебя? А она довольно мила, Рейн. – Он усмехнулся. – Неудивительно, что ты вел себя так скрытно. Где, скажи на милость, ты ее отыскал?

Сэр Рейналф проигнорировал его саркастический тон.

– После ужина я хотел бы услышать, как прошла встреча с банкирами. Я буду ждать тебя в библиотеке.

– Как скажешь.

Сэр Уилфред улыбнулся, глядя на Чайну:

– Ну, мисс Грант, что выдумаете о Брейдон-Холле? Величественное сооружение, не правда ли?

Чайна отвела взгляд от двух мужчин, угощавшихся напитками на противоположной стороне гостиной.

– Честно говоря, я мало что видела, помимо своей комнаты. Но здесь действительно очень красиво.

– Надеюсь, вы довольны горничными? – осведомилась леди Пруденс. – Очень важно с самого начала правильно поставить себя с прислугой. Вы согласны?

Чайна прикусила губу, ощутив стеснение в желудке при этом намеке на первые минуты ее пребывания в Брейдон-Холле. Когда ей представили домоправительницу, миссис Биггз, она не задумываясь протянула той руку.

– Вы не должны совершать ошибку, позволив слугам думать, будто они равны вам или лучше вас в каком бы то ни было смысле. Тина, насколько мне известно, достаточно безобидна. И, как я вижу, умеет обращаться со щипцами для волос. Рейналф, нам придется отвезти это бедное дитя в город и позаботиться о том, чтобы мисс Грант обзавелась приличной одеждой. Не подумайте, что мне не нравится ваше платье, дорогая, оно очаровательно. Но в Лондоне гораздо более требовательная публика. То, что годится для деревенской ярмарки, едва ли сойдет за модный туалет в театре или названом вечере. – Пруденс помедлила, коснувшись сверкающего драгоценностями тюрбана, венчавшего ее голову. – К счастью, я шью у отличного дамского портного, Перси Кэбота. Он охотно займется вами.

– Этот пижон? – фыркнул Юджин. – Да он себя одеть не в состоянии! Но вы правы в оценке ситуации, леди Пру. Уверен, что-нибудь можно придумать. Как имя той особы, что держит модную лавку на Делэнси-стрит?

Сэр Рейналф невозмутимо отозвался:

– Мадам Рошель.

– Ах да, Рошель. У нее определенно есть вкус. Ей не потребуется много времени, чтобы заставить весь город говорить о мисс Грант.

– Рошель? – Леди Пруденс нахмурилась. – Впервые слышу это имя. Она одевает кого-нибудь из моих знакомых?

– О, – Юджин сделал неопределенный жест бокалом, – у нее есть несколько клиенток, известных в светских кругах.

Сэр Рейналф прищурился, чувствуя, куда клонит Юджин, и в два глотка прикончил свое виски.

– Милые дамы, – сказал он. – Думаю, нас ждут в столовой. Юджин, будь любезен, проводи туда леди Пруденс. Сэр Уилфред, если вы возьмете на себя заботу о мисс Грант, я присоединюсь к вам, как только выберу вино.

Обед прошел как смутная череда блюд из жареной баранины, вареного картофеля и овощей, щедро сдобренных соусами. К каждому подавалась бутылка вина – единственное, что не застревало у Чайны в горле. Никто не обращался непосредственно к ней. Хотя за огромным дубовым столом велась непринужденная беседа, участие Чайны в общем разговоре было столь незначительным, что она вполне могла сойти за один из предметов мебели.

Зато ей представилась неплохая возможность сравнить двух братьев. Если сэр Рейналф не скрывал своего равнодушия к большинству обсуждаемых тем, Юджин блистал остроумием, не упуская случая бросить язвительную реплику или продемонстрировать презрение к тому или иному вопросу. Он постоянно подначивал брата, хотя Чайна не представляла, что им движет. Время от времени две пары ореховых глаз скрещивались над столом, и она задерживала дыхание, ожидая взрыва, который так и не последовал. Сэр Рейналф, похоже, обладал поразительным самообладанием.

Теперь, когда они сидели на противоположных концах стола, сходство между братьями меньше бросалось в глаза. Волосы у сэра Рейналфа были темнее и гуще, бачки доходили до уголков рта, тогда как у Юджина они заканчивались на середине щек. Сэр Рейналф, облаченный в алый фрак, держался с непринужденным изяществом в отличие от брата, скованного тесным сюртуком с подбитыми плечами. Между ними не чувствовалось разницы в возрасте, и только спокойное достоинство, демонстрируемое сэром Рейналфом, указывало, кто из них старший.

Ситуацию за столом спасал сэр Уилфред. Он без умолку болтал о погоде и предстоящем охотничьем сезоне, уводя разговор от политики и финансов, двух тем, вдохновлявших Юджина на сознательные попытки испытать терпение сэра Рейналфа. Очевидно, сэру Уилфреду и раньше приходилось наблюдать пикировку между братьями.

Леди Пруденс, похоже, чрезвычайно наслаждалась едой и компанией, отправляя в рот ложку за ложкой, жуя и разговаривая одновременно и по ходу дела щедро поливая вином и жиром жесткий лиф шелкового платья. Не в состоянии распознать сарказм Юджина, она принимала его ядовитые замечания за чистую монету. Неиссякаемый источник информации по любому вопросу, всегда готовая дать совет или руководящее указание, она настолько увлекалась, доказывая свою точку зрения, что по меньшей мере один раз уронила содержимое своей вилки на скатерть.

Чайна ощутила облегчение, когда последние тарелки были убраны, и они с леди Пруденс оставили мужчин наедине с их бренди. Спустя полчаса, выслушав множество советов, совершенно необходимых для будущей новобрачной, Чайна извинилась и сбежала в свою комнату. Оказавшись внутри, она устало прислонилась к двери, пытаясь убедить себя в правоте миссис Пиктол: действительно, все, что ни происходит, к лучшему. Это оказалось непросто. Она ничего для них не значит! Даже если она рухнет на пол замертво, потребуется несколько минут, чтобы кто-нибудь заметил!

– О, папа! – произнесла она вслух. – Почему именно этот мужчина? Почему эта семья, этот дом? Этот брак, наконец! Я предпочла бы остаться старой девой или наняться в гувернантки. Зачем ты это сделал? Зачем?

Может, ей сбежать назад, в Девоншир? Вздохнув, Чайна отмела эту идею. Ей некуда бежать. У нее нет ни семьи, ни друзей. Она еще не достигла возраста, дающего право решать собственную судьбу. Имение в Девоншире передано в доверительное управление и – как холодно и безразлично сообщили ей адвокаты – включено в брачный договор. Ей потребуется письменное разрешение сэра Рейналфа, чтобы жить в собственном доме.

Так что никуда она не денется. Через две недели ее поведет к алтарю мужчина, которого она едва знает и который не внушает ей никаких чувств, кроме страха. А потом они вернутся сюда как законные супруги и…

Чайна подняла полные слез глаза на массивную двуспальную кровать с пологом.

Воспитанная в деревне, она имела некоторое представление о том, что означает осуществление брачных отношений. Сама мысль об этом ужасала ее до глубины души. Вряд ли сэр Рейналф будет терпеливым и нежным с неопытной женой. Его близость может оказаться такой же безразличной и бесчувственной, как его нынешнее обращение с ней.

Оторвавшись от двери, она медленно проследовала к камину и начала вытаскивать шпильки из волос, позволив пышным локонам рассыпаться по спине и плечам. В изножье кровати лежали ночная рубашка и пеньюар, очевидно, приготовленные Тиной. Не ее рубашка, отметила Чайна, и не ее удобный ворсистый халат.

Стянув с себя голубое бархатное платье, она сердито бросила его на стул. Затем, повинуясь внезапному порыву, схватила его и бросила в камин.

– Я не так одеваюсь, не то говорю, даже веду себя не так, как полагается. Можно не сомневаться, что весь вечер я использовала не те вилки, не те ножи и не те бокалы!

Звук открывшейся двери заставил ее резко обернуться.

Мисс Пим посмотрела на хозяйку, стоявшую посреди комнаты в корсете и нижней юбке, затем на пламя, пожиравшее голубой бархат.

– Что-нибудь изволите, мисс? – спросила она в замешательстве. – Прикажете приготовить постель и помочь вам раздеться?

– Можете заняться постелью, если это входит в ваши обязанности, – натянуто отозвалась Чайна. – Но уверяю вас, я в состоянии раздеться, умыться и позаботиться о своих личных нуждах.

– Да, мисс. Как вам будет угодно.

– Вот именно. Мне также угодно принимать по утрам ванну. И я предпочитаю мыться сама. Мне не нужно, чтобы кто-то тер мне спинку и мыл за ушами.

– Да, мисс. А воду вы тоже будете таскать сами?

Чайна сжала кулаки. Это уже переходит всякие границы! В конце концов, есть предел, до которого можно довести человека.

– Убирайтесь! Сейчас же! Я сама приготовлю постель.

Девушка едва заметно улыбнулась и торжествующе вздернула подбородок:

– Как прикажете, мисс. Спокойной ночи.

Чайна судорожно вздохнула, когда дверь за горничной закрылась. Ну, и чего она добилась? Теперь мисс Пим будет всем рассказывать, что новая хозяйка чванлива, обидчива и склонна устраивать сцены, как избалованный ребенок. Слуги могут сделать ее жизнь невыносимой, если захотят. Тут леди Пруденс совершенно права. А судя по тому, что она видела, в Брейдон-Холле достаточно слуг, чтобы составить небольшую армию.

Она разделась, натянула ночную рубашку и скользнула под одеяло, утонув в огромной пуховой перине. Однако простыни оставались холодными, и Чайна дрожала, лежа без сна в бледном сиянии пламени.

Спустя два часа, так и не согревшись, Чайна выбралась из постели и устроилась в кресле у огня. События дня – язвительные реплики, откровенный сарказм, неловкие моменты – снова и снова прокручивались у нее в голове. Не в силах усидеть в кресле, она встала и принялась беспокойно расхаживать по комнате.

Дома она сходила бы на кухню и приготовила себе стакан теплого молока с медом. С самого детства не было случая, чтобы молоко с медом не принесло успокоения ее расходившимся нервам. Чем больше Чайна думала об этом, тем суше становилось у нее во рту и тревожнее на душе.

Она приоткрыла дверь спальни и прислушалась к спящему дому. Полночь давно миновала, и все домочадцы мирно почивали в постелях. Чайна имела смутное представление о том, где находится кухня, но полагала, что неподалеку от столовой. Даже если все слуги спят, она сумеет найти и подогреть молоко.

Чайна выскользнула в темный коридор и двинулась на цыпочках по направлению к лестнице. Спустившись вниз, она испытала неимоверное облегчение при виде свечей, освещавших холл и галерею. Ни одна душа не встретилась ей на пути, никто не остановил ее и не потребовал объяснений, почему она разгуливает по дому ночью. Оставалось только найти столовую и воспользоваться дверью, через которую входили слуги, подававшие на стол.

Заметив полоску света, пробивавшуюся из-под одной из дверей, Чайна облегченно вздохнула. Видимо, не все слуги легли спать. Она бесшумно отворила двустворчатые двери и вошла внутрь, притворив их за собой с еле слышным щелчком.

– Поставь на стол и можешь идти.

Ее испуганный возглас заставил мужчину, сидевшего в дальнем конце комнаты, поднять голову. Чайна ахнула во второй раз, сообразив, что находится не в элегантной столовой с хрустальной люстрой над огромным столом. Просторная комната, куда она каким-то образом попала, была примерно тех же размеров, что и столовая, но, судя по книжным полкам вдоль стен, служила библиотекой.

И в ней находился мужчина, которого она никогда раньше не видела.

– А где та девица, что я послал за кофе? – Он скользнул по ней взглядом и, видимо, не счел заслуживающей внимания. – Впрочем, не важно, я все равно передумал. Мне требуется что-нибудь покрепче. Будь добра, налей мне бренди.

Чайна не шелохнулась, растерянно уставившись на незнакомца. Он выглядел усталым и неряшливым, словно не спал и не мылся много дней подряд. Светлые волосы были взлохмачены, квадратный подбородок порос щетиной. Мятые сюртук и брюки нуждались в чистке; рубашка, когда-то белая, была распахнута на груди, открывая рыжеватую поросль волос.

Ее пристальный взгляд не показался ему забавным.

– Ну, что стоишь как столб! Поднос с бренди у тебя за спиной, бокалы там же. Принеси их сюда, если ты в состоянии справиться с таким пустячным делом, только побыстрее.

Чайна инстинктивно подчинилась командным ноткам в его голосе. Плеснув в хрустальный бокал щедрую порцию бренди, она отнесла его мужчине, развалившемуся в кресле у камина.

– Спасибо. А теперь убирайся.

Она не знала, что задело ее больше: презрительный тон незнакомца или напоминание о том, как она сама велела убираться горничной. Так или иначе, но Чайна сердито сверкнула глазами и подбоченилась.

– Я не знаю, кто вы, сэр, и что возомнили о себе, но я не служанка в этом доме. И не намерена терпеть вашу грубость.

Он взглянул на нее снизу вверх и опустил бокал, так и не поднеся его к губам.

– Ну, если ты не служанка, – протянул он, – то кто, к дьяволу, ты такая? И почему разгуливаешь по дому в два часа ночи, одетая таким образом, словно напрашиваешься на неприятности?

Чайна опустила взгляд, запоздало вспомнив, что на ней ничего нет, кроме тонкого батистового пеньюара, наброшенного на еще более тонкую ночную рубашку.

– О! – простонала она и уронила руки, упиравшиеся в бока.

– Если вы разбойница, сударыня, то позвольте поздравить вас с удачной маскировкой. Надеюсь, вы не собираетесь стрелять в меня. В этом нет необходимости. – Он не спеша встал и шутливо поднял руки, сдаваясь. От этого движения полы его рубашки разошлись еще больше, обнажив широкое пространство загорелой мускулистой груди. Чайна судорожно сглотнула и поспешно отступила назад.

– Меня зовут Чайна Грант, если вам так уж необходимо это знать и…

– Чайна? – Он выгнул бровь, – предупредить вас, миледи, что меня не было в Англии несколько месяцев, так что, если вы новая королева, прошу простить мое невежество.

– К вашему сведению, сэр, я живу в этом доме и имею полное право знать, кто вы такой. На каком основании вы сидите здесь, в библиотеке, хотя выглядите как типичный бродяга… – Чайна замолкла при виде ухмылки, появившейся на его лице и становившейся шире с каждым ее словом. Внезапно она вспомнила, что поблизости никого нет. Если он и вправду бродяга, маловероятно, что кто-нибудь придет ей на помощь. – К-кто вы такой?

Он снова окинул ее взглядом. К.тому моменту, когда его дымчато-серые глаза вернулись к ее лицу, щеки Чайны горели.

– Выживете здесь… мисс Грант, кажется? И давно?

Чайна прикусила губу.

– С сегодняшнего дня. Через две недели я должна выйти замуж за сэра Рейналфа Кросса.

Бокал с бренди, находившийся на полпути к его рту, снова опустился.

– Вот дьявол!

Чайна вспыхнула еще ярче, и ее грудь возмущенно приподнялась, что не прошло не замеченным для незнакомца. Его взгляд опустился ниже, задержавшись на округлых возвышенностях, обрисованных тонкой тканью.

– Если вы сейчас же не назоветесь, сэр, я подниму такой крик, что крыша этого дома рухнет вам на голову!

Он поднял взгляд и снова ухмыльнулся:

– Полагаю, вы на это способны. Джастин Кросс к вашим услугам.

– Джастин… Кросс!

– Единственный и неповторимый, – сказал он, отвесив поклон.

Чайна уставилась на него округлившимися глазами. Если о сэре Рейналфе практически не сплетничали, младший член семьи Кроссов был притчей во языцех. По слухам, за свои тридцать лет Джастин Кросс успел побывать мошенником и грабителем, подвергался арестам за дебоши в аристократических клубах, дважды сидел в долговой тюрьме и однажды был схвачен, так сказать, на месте преступления, в спальне жены мэра Портсмута. В конечном счете, он связался с капитаном Джейсоном Сэвиджем, который, по общему мнению, считался пиратом и контрабандистом, и отбыл с ним в колонии. Сегодня вечером, когда Юджин упомянул имя их непутевого брата, сэр Рейналф заметно помрачнел. И неудивительно. Джастин Кросс выглядел так, словно его разыскивает полиция.

– Теперь, когда мы познакомились ближе, – сказал Джастин, насмешливо блестя глазами, – может, вы поясните мне то, что сказали несколько минут назад? Насчет вас и Рейна?

– Рейна? – прошептала она.

– Я не слышал, что мой старший брат и будущий член парламента собирается жениться.

Чайна нервно оглянулась через плечо на закрытую дверь, вдруг засомневавшись, что ей следует оставаться наедине с Джастином Кроссом, даже если он брат сэра Рейналфа и находится в собственном доме.

– Не беспокойтесь, я вас не укушу. Не сейчас, во всяком случае. – Он засмеялся и сделал большой глоток бренди. Ее взгляд невольно задержался на длинных пальцах, сжимавших бокал. По форме его рука была такой же, как у брата, но производила впечатление большей мощи и силы, словно он мог раздавить толстый хрусталь без особых усилий.

– Я… думаю, мне лучше вернуться в свою комнату, – пробормотала Чайна, заикаясь под его пристальным взглядом.

– Почему? Вас там кто-нибудь ждет? Ну-ну, не нужно сердиться. Я всего лишь пошутил. Но что, скажите на милость, привело вас сюда в такой неподходящий час?

– Я искала кухню.

– В библиотеке?

Она вспыхнула.

– Я думала, это столовая.

Он сделал еще один большой глоток, чтобы скрыть улыбку.

– Я решила, что если найду столовую, – пояснила Чайна, – то смогу воспользоваться дверью для слуг, чтобы попасть в кухню.

– Понятно. А вместо этого вы оказались здесь и теперь боитесь, что я швырну вас на пол, чтобы удовлетворить свои низменные инстинкты.

– Я… У меня и мыслей таких не было!

– И напрасно. Вы выглядите весьма соблазнительно в этом подобии на одежду. Предстать в таком виде перед мужчиной, который провел три месяца в море… Я удивлен, что Рейн не держит вас под замком.

– Он бы непременно это сделал, если бы знал, что ты вернулся, – раздался иронический голос от двери. Чайна вздрогнула от неожиданности, но Джастин, видевший вновь прибывшего через ее плечо, только устало вздохнул и снова опустился в кресло.

– Юджин. У тебя удивительная способность появляться не вовремя.

– Джастин. – Поприветствовав брата кивком головы, Юджин внимательно оглядел Чайну. Его ореховые глаза засветились, пройдясь по тонкому белому батисту и массе черных локонов, падавших ей на спину. – Так, так. Кот уехал, мышки в пляс…

– Уехал? – переспросил Джастин, выгнув бровь.

– Угу. На Монтмейер-лейн, кажется. По срочному вызову, как я понял.

Джастин помолчал, затем вздохнул.

– Врач, излечи себя, – промолвил он, протянув Чайне пустой бокал. – Мисс Грант, будьте так любезны, помогите страждущему.

Чайна переводила взгляд с одного брата на другого, чувствуя скрытый подтекст в их словах, но не понимая, в чем он состоит. Она взяла бокал, старательно избегая соприкосновения с его рукой.

– Итак, что ты затеял, Джастин, старина? Ты выглядишь куда менее процветающим, чем в свой последний визит. Что, опять скрываешься от закона?

Джастин отвел глаза, а Чайна отошла, чтобы налить ему бренди.

– Ничего особенного. Это ответ на твой первый вопрос, и нет – на второй, как бы тебя это ни огорчило. Я чист, как первый снег.

– Жаль. У Рейналфа не будет повода, чтобы выкинуть тебя из дома на этот раз.

Джастин улыбнулся:

– С каких это пор ему требуется повод? Спасибо, мисс Грант… Вы позволите называть вас Чайна? Впервые встречаю женщину, названную в честь страны[2]. Не считая, конечно, Виргинии, но это только штат. Как вышло, что вам дали такое необычное имя?

– Меня назвал так отец. В честь чайной розы, которую он подарил моей матери в качестве залога, что он всегда придет к ней на помощь.

Зачем она это сказала? За восемнадцать лет Чайна привыкла к подобным вопросам, но впервые без колебаний выложила правду.

– Да он у вас романтик, – заметил Джастин. – Неплохо бы познакомиться с ним при случае.

– Он умер в прошлом году, – тихо сказала Чайна, все еще озадаченная собственной откровенностью.

– Примите мои сожаления, мисс Грант, и извинения. Кажется, я снова огорчил вас.

– Нисколько, просто я очень устала, и мне надоел этот бессмысленный разговор.

– Как и большинство разговоров с Джастином, – язвительно улыбнулся Юджин. – Вы позволите налить вам что-нибудь, мисс Грант? Может, шерри?

– Нет, спасибо. – Ситуация с каждой минутой становилась все более нелепой. Она стояла посреди библиотеки в ночном одеянии и разговаривала с двумя незнакомцами, один из которых принял ее за служанку. Страшно подумать, что может случиться, если кто-нибудь застанет эту пикантную сценку. – Наверное, вам есть что обсудить, ведь вы давно не виделись. Так что, джентльмены, извините меня…

– Видишь, что ты наделал, Юджин! – Джастин укоризненно покачал головой. – Спугнул бедняжку. Только-только мы начал и открывать друг другу самые сокровенные тайны…

Юджин рассмеялся:

– В таком случае я рад, что появился вовремя. Вам тоже следует радоваться, мисс Грант. Я открою вам один секрет относительно нашего семейства: мы все неисправимые мошенники. Постарайтесь усвоить это. Ни в коем случае не доверяйтесь ни одному из нас, не полагайтесь ни на кого в затруднительной ситуации и никогда не позволяйте нам надеяться покорить ваше сердце.

В голосе Чайны отчетливо прозвучали ледяные нотки.

– Спокойной ночи, джентльмены.

Легко поднявшись на ноги, Джастин поймал ее руку, прежде чем она успела двинуться прочь, и поднес ее к губам, задержав чуть дольше, чем того требовали приличия.

– Спокойной ночи… чайная роза.

Чайна вылетела из библиотеки, не смея оглянуться, и не замедляла шага, пока не оказалась в безопасности своей комнаты, в постели, натянув на голову одеяло.

Некоторое время спустя ее разбудило негромкое поскрипывание половиц. Чайна медленно открыла глаза, не совсем уверенная, что она слышала. Тихий шепот, донесшийся с другого конца спальни, заставил ее подскочить на постели. В комнате никого не было, но в слабых отсветах затухающего пламени она успела заметить, как закрылась дверь, ведущая в коридор.

В ее спальне кто-то был! Скрип, который она слышала, исходил от половицы в изножье кровати. Она сама пару раз наступила на нее, когда расхаживала по комнате, не в силах заснуть. Кто-то вошел в ее комнату и стоял, глядя на нее, пока она спала!

Чайна выпрыгнула из постели и в мгновение ока оказалась у двери. Широко распахнув ее, она выскочила в коридор и посмотрела в сторону лестницы. Там никого не было, ее напряженный слух не уловил ничего, кроме шепота сквозняков.

Круто развернувшись, чтобы проверить, нет ли кого сзади, Чайна оказалась лицом к лицу с Джастином Кроссом.

– Вот мы и встретились снова, – заметил он.

– Что вы здесь делаете? Зачем вам понадобилось прокрадываться ко мне в комнату?

– В вашу комнату? – Он бросил взгляд в ее спальню. – Кто-то был у вас в комнате?

– Не далее чем пару секунд назад, – запальчиво отозвалась она. – Вы отрицаете, что это были вы?

– Уверяю вас, сударыня, будь это я, у вас не осталось бы никаких сомнений на этот счет.

Чайна вспыхнула, увидев, куда направлен его взгляд. Ночная рубашка разошлась у нее на груди, грозя обнажить розовые маковки. Поспешно стянув края, она возмущенно топнула ногой:

– В таком случае кто же это был? Если вы действительно стояли здесь, то должны были видеть, кто вышел из моей комнаты. Он не мог проскочить мимо вас!

– К сожалению, сударыня, я сам только что вышел из своей комнаты. – Он указал на распахнутую дверь напротив, из которой лился свет. – Услышал шум и…

– Вы лжете! Это были вы!

Серые глаза Джастина сощурились, на щеке дрогнул мускул.

– У меня много недостатков, мисс Грант, – тихо произнес он, – но я не имею привычки лгать испуганным полураздетым девчушкам. Это был не я.

Чайна постаралась взять себя в руки. По какой-то непонятной причине она поверила ему и от этого чувствовала себя еще большей дурочкой. Раздосадованная, она попыталась пошутить:

– Что ж, мистер Кросс. В следующий раз, когда вы услышите, что кто-нибудь ночью разгуливает по коридору, передайте ему, что отныне я буду спать за запертыми дверями.

– Это относится и к почтенному доктору тоже? Чайна изумленно уставилась на него, уронив руки, так что ворот ее ночной рубашки снова распахнулся. Затем круто повернулась и кинулась в свою комнату, захлопнув за собой дверь под звук его смеха. Яростно повернув ключ в замке, она прихватила его с собой в постель и сунула под подушку.

Как там сказал Юджин Кросс? Никогда не полагаться ни на одного из них? Никогда не доверять Кроссам?

Да, не слишком приятная мысль на сон грядущий.