"Погашено кровью" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

Глава I

Первая пуля прошла мимо цели. Равиль выдохнул воздух и отвел карабин в сторону. Слишком далеко. Но более удобной точки он все равно не найдет. Дерево, на котором он сидел, находилось в двадцати метрах от мишени, и высоту он выбрал подходящую. Стареет, и рука уже не та. Он вынул платок и вытер единственный слезящийся глаз. Несколько секунд снайпер восстанавливал дыхание, затем вновь прильнул к оптическому прицелу. Только бы не облажаться во второй раз. Поймав мишень, он затаил дыхание и нажал на спусковой крючок. Раздался слабый хлопок, шум и пламя сожрал глушитель. Раскаленный свинец вырвался на волю, и бешеная пуля перебила провод у изолятора столба. Равиль облегченно вздохнул. В двухэтажном особняке за кирпичным забором замолкла музыка. Работа выполнена. Дом обесточен.

Снайпер неторопливо спустился на землю, осмотрелся по сторонам и от опушки направился к лесу Он остался доволен собой. Его до сих пор считают лучшим, если доверили такую деликатную работу. Странный заказ. Впервые Равиль брал на мушку электропровода вместо двуногой живности. По крайней мере, можно уйти без спешки и не опасаться погони.

Весна окутала лес мягкой зеленью. На дворе стоял май, пели птички, и люди пребывали в приподнятом настроении.

Двое крепких парней сидели за столом с бокалами шампанского. У каждого на коленях мурлыкали красотки в костюмах Евы и помутневшими глазами стреляли по сторонам.

– Куда делась музыка? – спросила одна из них.

– Экран видеомонитора погас, – заявил один из парней, снимая с колена обнаженную толстушку.

– Проверь внизу силовой щит, – приказным тоном сказал второй.

Высокий коренастый тип встал и, поправив кобуру под мышкой, направился к двери.

Девочки засмеялись, глядя ему вслед. Голые волосатые ноги, длинные цветастые трусы, белая сорочка навыпуск, перекошенный набок галстук и кобура, из которой торчал ствол с глушителем. Перепоясанная ремнями спина казалась слишком большой.

– Гогочка! – окликнула уходящего одна из подружек. – Твою спину можно в кинотеатре вместо экрана использовать.

– Только для широкоформатного кино, – хихикнула другая. Гогочка спустился вниз и проверил электрощит. Никаких повреждений, все чисто. Он подошел к входной двери, где висел на стене телефон, и снял трубку. Набрав номер, Гогочка ждал, разглядывая пальцы на ногах. Спустя несколько секунд в трубке послышался хрипловатый мужской голос.

– Эй, папаша. Охрана из десятого коттеджа беспокоит. Где-то обрыв, у нас нет света и сигнализация не работает. Пришли-ка нам электрика.

– У нас нет своего электрика. Штатом не предусмотрен. Могу вызвать аварийку.

– Вызывай кого хочешь, но свет должен быть. И пошевеливайся.

Гогочка со злостью бросил трубку и направился к лестнице, что-то буркнув себе под нос.

К коттеджному городку шла одна-единственная асфальтированная дорога от центральной магистрали. Сороковой километр от Москвы по Рязанке, и налево. С правой стороны от шоссе находился город Жуковский – он и обслуживал престижные поселки закрытого типа. Сюда приезжали по первому зову врачи, электрики, слесаря и плотники. Здесь хорошо платили и не торговались.

Четыре километра отличной дороги до поселка Березки проходили через поле, лес и упирались в шлагбаум. Тут и стояла сторожка, из которой дежурный охранник вызвал аварийку. В то же самое время, не доезжая двух километров до поселка, остановился старый цельнометаллический фургон желтого цвета с красным крестом и надписью на борту «Ветеринарная служба на дому». Из машины на дорогу вышли пятеро мужчин. Разные и непохожие. Их объединяла голубая униформа с отбитыми по трафарету надписями на груди и спине: «Горэнерго».

Пятый, самый высокий, отличался не только ростом, но к одеждой. Форма лейтенанта ГАИ, жезл в руках и бронзовый знак на груди. Они перешли на другую сторону дороги. «Уазик» тут же развернулся и уехал. Четверо в комбинезонах скрылись в лесу, а гаишник остался у обочины. Машина техпомощи появилась на трассе спустя десять минут после прибытия на место упомянутой пятерки.

Лейтенант поднял жезл и остановил приближающийся грузовик. Машина сбавила ход и, проехав мимо гаишника, прижалась к обочине. Шофер пожал плечами, вынул из папки путевку и спрыгнул с подножки на землю.

Гаишник оставался на месте. Водитель покачал головой и с недовольным видом направился к офицеру.

– Ты чего, командир? Тут отродясь вашего брата не видали. Случилось чего?

Он приблизился к лейтенанту и машинально протянул ему документы.

– Куда едете? – холодно спросил лейтенант.

– По вызову в Березки. Обрыв на участке.

– Сколько вас человек?

– Двое. А куда больше?

– Откройте заднюю дверцу кузова. – Шофер фыркнул: – Ну вы даете, мужики!

Они направились к машине. Электрик, сидевший в кабине, наблюдал в боковое зеркало, как его напарник ведет к фургону гаишника. «Чего он психует, – подумал электрик. – Сейчас всех проверяют».

Он наблюдал за ними, пока те не скрылись за высоким стальным кузовом.

Как только шофер открыл дверцу, на голову ему обрушилось что-то тяжелое. Яркая вспышка в глазах, и лампочка погасла.

Из-за фургона появился лейтенант. Электрик приоткрыл дверцу и выглянул.

– Подойдите сюда. Требуются ваши объяснения, – строго произнес офицер.

– Мы, между прочим, не на пляже загораем! – возмутился электрик и вышел из машины. – Сколько работаю, но ничего подобного не происходило.

Он заглянул в темный салон аварийки и не сразу заметил лежащего на полу шофера – когда его взгляд наткнулся на сбитые подошвы напарника, изменить что-либо было поздно. Резкая острая боль в затылке, и мир куда-то исчез…

– Отличная работа. Фарш. Пора трогаться. Времени в обрез. – Он повернулся к мужичкам в униформе и, кривя рот в ухмылке, приказал: – Ну, господа блатари, быстро в фургон. Там вам будет весело.

Мужички повиновались. А как иначе, каждый из троих едва доставал головой до грудной клетки молодых крепких бугаев. Фарш закрыл фургон на щеколду, и здоровяки направились в кабину.

За руль сел Фарш.

– Ну что, Арбалет, метку помнишь?

– Заводи и трогай. Езжай медленно. Слева столбик будет, там и тормознешь. С километр, не дальше.

В салоне стояла темень. Окна отсутствовали, и лишь слабый луч пробивался сквозь люк в крыше.

– Послушай, Хрящ, кажется, нас кинуть решили. Мы на мокруху не подписывались.

Говорил самый маленький из компании. Он выглядел ребенком. Рост не больше полутора метров, но лицо далеко не детское. Лысеющий мужичонка с маленькой морщинистой мордочкой и водянистыми глазами навыкате. Звали его Гномом, а как по паспорту, он и сам уже забыл.

Тот, к которому Гном обратился, выглядел не намного крупнее. Седые волосы, нос картошкой, тонкие губы, резкие глубокие дуги от ноздрей к уголкам рта и очень острый проницательный взгляд.

– Действовать будем по обстановке. Фарша я возьму на себя. А ты, Монтер, займешься Арбалетом.

Монтер сидел в углу. Он никогда не спорил и привык подчиняться. Сказано – надо делать, а там, куда кривая выведет.

Возмутился Гном.

– Куда нам против таких шкафов?! У них стволы с глушаками, а мы голые.

– У нас мозги есть и опыт, тебе ли, тертому калачу, фраеров пугаться? Ты не шелести, сами все сделаем. Твоя забота в щели нырять. Не на дело идем, а на подставу. Тут все ясно. Либо мы, либо они.

Машина резко затормозила. Через несколько секунд задняя дверца открылась. В салон проник яркий солнечный свет.

– Ну, уголовнички, взяли покойничков на горб, и вперед.

В десяти шагах от шоссе, где деревья едва прикрывали дорогу, их поджидала вырытая яма. Трупы электриков бросили в землю. Фарш скинул милицейский мундир и швырнул его следом в могилу. Пока закапывали покойников, Фарш переоделся в униформу Горэнерго. На всю работу ушло не более десяти минут, могилу заложили дерном и вышли к машине.

И вновь дорога. Ехали не более пятнадцати минут, и за это время Хрящ объяснил подельникам суть своего плана.

– Главная задача – дать амбалам возможность избавиться от охраны, а потом решим и наши проблемы.

Аварийка подъехала к металлическим воротам у трехметрового кирпичного забора и остановилась.

– Оставайся в машине, Арбалет. Я пойду с урками.

– На участке кавказская овчарка.

– Все знаю. Монтера на столб, а Хряща и Гнома я беру в дом. – Фарш спрыгнул на землю и выпустил мужичков из фургона.

– Полезай на столб, Монтер. В случае чего, подашь сигнал Арбалету. Калитку оставим открытой. Хрящ пойдет за мной, а ты, Гном, оставайся на стреме. Ты наш золотой ключик.

Фарш взял из кабины сумку и набросил на плечо.

– Послушай моего совета, Фарш. Я уже понял, что того, кто тебе откроет калитку, ты пришьешь. Но прежде чем достать ствол, убедись, что дверь дома открыта. Если он ее захлопнет, то мы не успеем ее распечатать. Второй парень вызовет подмогу, – А ты не дурак, Хрящ. Не зря в законниках ходишь.

– Не зря. И на тропинке его не трогай. Из окон все видно.

Арбалет скрылся за машиной, Монтер полез на столб с сумкой наперевес, ловко перебирая ногами с пристегнутыми «кошками». Фарш, Хрящ и Гном подошли к калитке. Фарш нажал кнопку звонка.

Им долго не открывали. Они ждали молча, уставившись на черные ворота с некоторым волнением, будто наблюдали за чемпионатом по хоккею. Наконец щелкнул засов, и калитка распахнулась.

Охранник выглядел безобидно, как банщик после кружки пива, Фаршу потребовалось не больше секунды, чтобы оценить обстановку. Тропинка шла прямо к дому, дверь особняка осталась открытой, на окнах висели плотно закрытые жалюзи.

Но главной проблемой оставался пес. Огромный зверь стоял рядом с хозяином и свирепо рычал.

– Тихо, Байкал. Вы электрик? – спросил сторож.

– У вас провод оборвался, – холодно заметил Фарш и кивнул на столб, – Уберите псину, нам нужно пройти на участок.

– Собака вас не тронет, пока я буду стоять рядом. – Он поднял голову и глянул на Монтера, который добрался до изоляторов и копался в своей сумке.

Фарш принял решение, не задумываясь о последствиях. Он завел руку за спину, выдернул пистолет из-за пояса и тут же выстрелил. Пуля угодила охраннику в подбородок и вышла через затылок. Второй выстрел последовал тут же.

Следующая пуля влетела в пасть собаке и откинула пса на пару метров назад. Тот сдох, не успев тявкнуть.

– За мной! – скомандовал Фарш и, перешагнув через труп охранника, побежал к дому.

Хрящ задержался на секунду. Он успел нагнуться и вытащить пистолет из кобуры покойника. Никто этого не заметил, кроме Гнома и Монтера, наблюдавшего за событиями с вершины столба.

План дома они знали наизусть. В гостиной первого этажа никого не оказалось.

Фарш приложил палец к губам.

– Тихо, парень. Ступени деревянные, пойдем спокойно. Второй наверху.

Он сбросил сумку и направился к лестнице.

Охранник действительно находился на втором этаже. Мальчики расслабились в отсутствие хозяина и даже подумать не могли, что кому-то придет в голову мысль устроить налет на тихую заводь, где, кроме антиквариата, ничего не было.

Его застали в момент оргазма. Он лежал на спине поперек кровати, а партнерша прыгала сверху, как всадница на коне. Два бесшумных хлопка, и дуэт разлетелся подобно фарфоровой статуэтке. Девчонка перескочила через голову охранника и с перебитым позвоночником свалилась на ковер. Парень успел приподняться на локтях и потяжелел на девять граммов. В горле появилась дырка, и на грудь потекла пульсирующая струйка крови.

Наблюдая за картиной, Хрящ уже видел себя на месте жертвы. Такой зверюга ни перед чем не остановится. Щелкает людей, словно семечки лузгает.

– Ну вот и ладненько, – довольно сказал Фарш и убрал пистолет за пояс, – Идем вниз, пора за дело приниматься.

– Не рано ли победу торжествовать, приятель? – тихо спросил Хрящ, глядя на партнера снизу вверх.

– О чем ты, урка?

– Вряд ли такие мордовороты пользовались услугами одной телки.

Фарш склонил голову набок и прищурился.

– Ишь ты, какой умный.

– Я годков на двадцать постарше тебя буду. Опыта больше.

– Два ноль в твою пользу.

– Проверить надо.

Они заглянули во все комнаты второго этажа, но никого не нашли.

– Оплошал, бывалый, – усмехнулся Фарш.

– Вряд ли. Зайди еще раз в спальню напротив. Там постель помята. Загляни под кровать и в шкаф.

Фарш с недоверием посмотрел на сморщенного мужичка и зашел во вторую спальню. Уперев кулаки в бедра, он осмотрелся. Ползать на коленях ему не хотелось.

– Цып-цып-цып! Крошка, вылезай! Ваша мать пришла, молочка принесла. – В ответ тишина.

– Выходи, сука! – неожиданно выкрикнул Фарш. За оконной портьерой кто-то всхлипнул. Фарш выхватил пистолет и выстрелил не целясь. Плотная ткань занавески дернулась, прищепки на карнизе защелкали, ткань поползла вниз и вместе с женским обнаженным телом упала на ковер.

Фарш подошел ближе и перевернул труп ногой на спину. Испуганное лицо застыло в гримасе смерти. Широко открытые глаза остекленели.

– Такая красивая и такая глупая, – протянул убийца.

– Нам пора, – сказал с порога Хрящ. Фарш направился к двери. Они спустились вниз и позвали в дом Гнома.

– Ну вот, шпендрики, – улыбаясь, начал Фарш, – теперь и ваш черед пришел поработать. А суть дела вот в чем. Деньги лежат в сейфе. Сейф в бане.

Баня в подвале. Подвал на замке. А замок электронный. Срабатывает от пульта, которого у нас нет. Да и толку в нем никакого. Дом обесточен, и замок блокирован. Долю свою будете зарабатывать так! Гном проникает в подвал через каминную трубу. Книзу она расширяется. Правда, наш шплинт в любую щель пролезет. Спускаться будешь по веревке. Попадешь прямо в салон отдыха перед сауной. Слева будет лестница. Поднимешься и отведешь запор вручную. Люк открыт, и мы снова вместе, клопики мои недорезанные. Вперед!

Фарш вернулся за сумкой, брошенной у входной двери, и достал из нее веревку и фонарь.

Гном обвязался веревкой, включил фонарь и залез в камин.

– Смешно, – хмыкнул Фарш. – Баран и тот весит тяжелее, чем этот ханурик. Его одним пальцем держать можно.

– Гном просочится туда, куда мышь не пролезет, – проворчал Хрящ. – Знатный форточник.

– Кому они нынче нужны? Его профессия отмирает. Не те двери, не те окна. Сквозь стену не пройдешь. Тут хитрость нужна и сила. Народ у нас тупой, доверчивый, сами двери открывают.

– И пулю в лоб! Так, что ли? В наше время человеческая жизнь в цене была. Ни один вор на мокруху не шел. Жили по понятиям, – Угу! Полжизни в зоне, а теперь в полном говне. Вот и все ваши «понятия», шалупонь безмозглая.

Замок щелкнул, и люк в полу открылся. Из подвала выглянул Гном.

– Прошу к столу, вскипело!

Они спустились. Луч фонаря пробежал по обшитым вагонкой стенам.

Фарш вел себя так, будто находился в собственном доме. Он быстро отыскал на стене нужную панель и сдвинул ее в сторону. За вагонкой была стальная дверца сейфа с кодовым замком.

– Ваш выход, господин Хрящ. Работайте, мистер медвежатник.

Хрящ подошел к сейфу и внимательно осмотрел его.

– Сложный механизм. Шестизначный код. Мне нужен стетоскоп и три часа времени. – Фарш загоготал.

– Может, тебе еще водки, девочек и баньку растопить?! Динозавры! Проку с вас никакого, пыльные мешки. В каком веке живете?

– А ты что предложишь? – спокойно спросил Хрящ. Фарш достал из сумки пластид и отрезал кусок бикфордова шнура.

– Мы в подвале. Над нами бетонный потолок, кругом кладка в четыре кирпича. Долбанем, и никто ничего не услышит.

– Деньги сгореть могут, – вмешался Гном.

– А мы рискнем. Все не сгорит.

– Предусмотрительный. Все учел.

– А то на вас бы полагался, клопы вонючие.

Фарш принялся за дело. Вряд ли он был специалистом, но инструктаж получил квалифицированный. Хрящ уже не сомневался в том, что их взяли для отвода глаз. Им нужны козлы отпущения, а не специалисты с устаревшими взглядами и методами работы.

Шнур загорелся. Они поднялись наверх и захлопнули крышку люка.

Через минуту пол сотрясло, а крышку вышибло.

– Ну что я говорил! Мы даже ворон в саду не спугнули. Чистая работа.

Когда дым рассеялся, они вернулись назад. Искореженная дверца сейфа висела на одной петле. Луч фонаря скользнул по стенке и остановился, уткнувшись в плотные, затянутые в целлофан пачки денег.

Фарш достал из сумки мешок из черной прорезиненной ткани и бросил его на пол.

– Сгребайте башли в тару, и уходим.

Тяжелые блоки с долларами походили на кирпичи. В каждой упаковке по десять пачек, в каждой пачке по сто стодолларовых купюр. Хрящ пытался сосчитать количество брикетов: их было тридцать.

Нехитрая арифметика вывела в его сознании сумму в три миллиона долларов.

Фарш поднял мешок и хмыкнул.

– Не так уж много, как я думал. Правда, для вас этот груз слишком тяжел. Не по годам ноша. Пошли, шмакодявки. «Нас ждет веселый поезд!» Как там дальше поется?

Фарш шел первым. Это и стало его последней ошибкой. Слишком рано расслабился.

Хрящ достал пистолет и выстрелил ему в затылок в тот момент, когда здоровяк спустился с крыльца на тропинку.

– Три ноль в мою пользу, – усмехнулся Хрящ.

Монтер не спускал глаз с дома, оставаясь сидеть на столбе. Как только Фарш повалился на землю. Монтер достал из сумки рашпиль, снял с него ручку и оголил острый чугунный наконечник.

Прикинув расстояние, он примерился и швырнул напильник вниз.

Арбалет стоял возле машины, облокотившись на капот, и курил.

Заостренный четырехгранный наконечник инструмента вонзился ему в темя и погрузился в череп на половину своей длины.

Монтер сбросил сумку на землю и начал спешно спускаться. Труп Арбалета оказался слишком тяжелым. На участок его не поволокли, а запихнули в салон аварийки. Все трое уместились в кабине, и машина тронулась с места. За рулем сидел Хрящ, он и командовал парадом.

– Вот что, подельнички, дело наше дрянь. Таким губошлепам как наши амбалы-покойнички, хозяева не доверили бы большого дела. Речь идет о большом куше. А это значит, что где-то стоит капкан. До шоссе нам не добраться живыми. Нужно сгинуть раньше чем нас чикнут.

– Твоему чутью можно верить, Хрящ. Только с такой ношей нам далеко не уйти.

– А далеко и не надо.

Пролесок закончился, и с правой стороны открылось поле, покрытое жухлой прошлогодней травой. Хрящ не раздумывал и свернул с дороги на открытый простор.

Машина прыгала по кочкам, но тянула. Впереди вновь показался пролесок. У опушки Хрящ снизил скорость и выехал на поляну.

– Машину видно с дороги, – сказал Гном. – Надо бы углубиться метров на двадцать.

– Попробуем.

Хрящ крутил баранкой, петляя между соснами. Они забирались в чащу все глубже и глубже, пока не выехали к оврагу.

– Ну вот и все. Баста! – подвел итог водитель. – Амбала посадим за руль. Ты, Монтер, возьми лопаты. Они нам пригодятся. Далеко с мешком мы не уйдем, но и близко от телеги копать нельзя. Неровен час, собак по следу пустят. Уйдем, насколько сил хватит.

Арбалета затащили в кабину и усадили на место шофера. Хрящ завел двигатель, сдвинул машину с откоса и спрыгнул. Аварийка скатилась в овраг и уткнулась носом в болотную жижу.

Хрящ взвалил мешок на спину.

– Ничего, терпимо. Я бы и второй такой уволок. Вперед.

Монтер нес лопаты, а Гном едва поспевал за своими подельниками.

Шли долго, углубляясь в лес, но Хрящ не останавливался. Он кряхтел, пыхтел, обливался потом, но шел.

Солнце уже катилось к закату, когда трое невысоких мужичков в униформе «Горэнерго» вышли на опушку.

– Это что? – спросил Гном.

– Похоже на больницу. Видишь, возле корпуса машины с красным крестом стоят. Аллейки, лавочки, цветочки, – предположил Монтер.

– На «скорой помощи» можно далеко уехать, – сказал Гном.

– Не пойдет, – коротко отрезал Хрящ. – Туда гляди. «Каблук» нам больше подойдет.

Возле одноэтажного домика с табличкой «Прачечная» стоял «Москвич».

Мини-фургончик выглядел очень соблазнительно.

– Я сяду за руль, а вы в будку полезайте. Авось пронесет.

Грабители перешли по мостику через овраг и попали на территорию городской больницы. Мешок с добычей забросили в салон, и туда же залезли Гном и Монтер. Хрящ, не теряя времени, сел за руль, выдернул провода из замка зажигания и соединил их напрямую. Машина завелась.


Пропажу заметили не сразу. «Каблучок» уже ехал по шоссе, и Хрящ считал, что дело сделано и проблемы позади. Его сообщники в это время тряслись в фургоне и пытались закрыть задние дверцы.

– Черт! – ворчал Монтер. – Они закрываются только снаружи. Здесь даже ручек нет. Нас остановят!

Гном вынул шнурок из ботинка и подал Монтеру.

– Пропусти его сквозь дырки в створках и завяжи. Главное, чтобы не хлопали.

Гном с тоской посмотрел на мешок с добычей. Лучше бы его не было.

Ничего хорошего он не ждал от груды денег. Ходишь, щиплешь кошельки по рынкам и точно знаешь, что получишь. Зря он пошел на это дело. Теперь жизни не будет.

Слишком большой кусок, чтобы его проглотить. Поперхнешься.

Гном не любил деньги. Он работал из любви к искусству. Таких осталось мало. Но Хрящ своего не упустит. Гном запомнил его глаза, когда они перегружали деньги в мешок. Заболел мужик. Зацепило его, и уже не спасешь. Да и Монтер – парень бесхребетный. Тот авторитетам в рот смотрит. Спрыгнуть бы сейчас и вернуться обратно в деревню к Нюрке под бочок. Нормально жили.

Но Гном не спрыгнул. Машина мчалась дальше, и уже стало ясно, что погони не будет.

– Видать, каждому – свое, – с тоской прошептал Гном.

***

Сквозь витринное стекло отчетливо проглядывала табличка, где черным по белому было написано, что перерыв закончится в восемнадцать часов.

Молодой человек дернул за сверкающую бронзой дверную ручку, но, как и следовало ожидать, дверь осталась на месте.

Стрелки циферблата показывали шестнадцать часов без одной минуты.

Он поднял голову и, словно в подтверждение, прочел неоновую вывеску: «Савой».

Ему ли не знать, где находится «Савой». В те времена, когда ресторан имел реальные цены и назывался «Берлином», они отмечали в нем очередные и внеочередные звания. Теперь здесь кутили люди другого сорта, но тем не менее он не успел забыть адрес и не мог перепутать дверь.

Молодой человек поправил галстук и постучал по полированному стеклу.

Шелковая занавеска слегка отодвинулась, и возникла холеная физиономия швейцара. Затем появилась рука, и щеколда сработала. Дверь приоткрылась, и в проеме сверкнула золотым шитьем ливрея, похожая на маршальский мундир.

– Привет, генерал. Мне нужен господин Шевцов.

– Как доложить? – холодно спросил швейцар.

– Доложи его величеству, что прибыл его холоп Трошин, сын Макара, с челобитной.

Бледное напудренное лицо лакея оставалось ледяным. Он отошел, уступая дорогу.

– Проходите налево. Через зал.

Ресторан, погруженный в полумрак, пустовал. Шелковые занавески приспущены, на белых скатертях искорками сверкал хрусталь. Непривычная тишина.

Вместо снующих между столиками официантов замерли в позе истуканов несколько человеко-быков с трафаретными физиономиями. Слабый звук столовых приборов доносился из дальнего угла. За крайним столиком у окна сидел мужчина и мирно поглощал блюда высококлассной кухни. Гость прошел к уставленному разнообразной снедью столу и остановился в двух шагах, разглядывая особо важную персону с вилкой и ножом в руках. На вид ему было чуть больше пятидесяти, благородная седина на висках, смуглое лицо, голубые глаза, полированные ногти, безупречный костюм, белоснежная сорочка, «Порода так и прет, – подумал молодой человек. – Такой и в бушлате марку держать сумеет».

Увидев подошедшего, элегантный господин прервал тщательное пережевывание и оценивающе осмотрел пришельца. Его синие глаза выражали любопытство ребенка, разглядывающего мартышку в зоопарке. Наивность и бесцеремонность немного смутили гостя, и он вновь поправил узел галстука.

– Вы Дмитрий Николаевич Шевцов? – спросил пришелец, словно в зале находились по меньшей мере два человека за разными столиками.

– А вы от Никанора Евдокимыча?

– Совершенно верно. Меня зовут Филипп Макарович Трошин. – Шевцов положил вилку и указал на свободный стул.

– Да-да, я вас себе таким и представлял. Крепкий, высокий, с мужественным лицом и даже с ямочкой на подбородке. А самый приятный сюрприз – ваше имя.

– Извините, не понял, – удивился Трошин, присаживаясь к столу.

– Ну да. Вас зовут Филипп. Это мой любимый персонаж. Я, видите ли, обожаю читать американские детективы. Ну не современную бойню, конечно, а классику. Чэндлера. Главный герой его романов – Филипп Марлоу. Он тоже частный детектив. Если вы не возражаете, я буду называть вас просто Фил.

– Как хотите. Я думаю, имя сыщика – не главное в работе, – Конечно.

Шевцов очень легко и непринужденно вел разговор, его белозубая улыбка, мягкий голос и открытый взгляд располагали к себе собеседника, и Трошин почувствовал, как тиски неуверенности ослабли.

– Вы знаете, – продолжал Шевцов, – я ведь очень далек от людей вашей профессии, и мне очень интересно поговорить с живым персонажем, а не с киношным. Черт! Ну да…

На секунду Шевцов задумался, потом кивнул, будто согласился с собственной мыслью, и, достав из кожаного портсигара коричневую сигарету, сменил тему.

– Вас, Фил, мне рекомендовал генерал Скворцов. Очень уважаемый мною человек. Он сказал, что я могу на вас положиться. Это так?

– Конечно, если вы верите рекомендациям.

– Да, таким рекомендациям я доверяю. У меня есть информация, что вы хотите открыть свое сыскное и охранное агентство, но бюрократические препоны вам не позволяют этого сделать. В вашей команде есть люди, которые так же, как и вы, незаслуженно остались на улице. Мне нравится ваша идея. Наша милиция, как бы это мягче выразиться, не всегда оказывается на высоте, к тому же ее работники в большинстве своем не очень грамотны, и не всегда им можно доверять.

Но это мое мнение. Я приветствую саму идею создания профессиональных сыскных агентств. Во всяком случае, будет лучше, если вы организуете такого рода структуру, а не криминальную группировку.

Впрочем, я, как всегда, ухожу от заданного курса в дебри. – Шевцов улыбнулся. – Трибунная болезнь. Болтология!

Но по сути скажу одно. Я готов помочь вам. Причем серьезно помочь. Вы получите лицензию, вас зарегистрируют должным образом, у вас будет свой офис в центре Москвы с умеренной арендной платой… Ну, скажем, на Сретенке. И еще. Вы получите право на ношение боевого оружия. Что скажете?

– Предложение из области фантастики. Не зная, кто вы, я бы не принял всерьез ваш расклад.

– Нашим посредником является генерал Скворцов Никанор Евдокимыч, которому мы доверяем и который, в свою очередь, доверяет нам. Крепкая цепочка.

Все обещанное мной вы получите, но услуга стоит дорого.

– Сколько же?

– Три миллиона долларов.

Фил побледнел. Приступ злости, прилив гнева заставили его вскочить с места.

– Ну-ну! Успокойтесь. Вы должны оставаться хладнокровным при любой ситуации. И научитесь слушать собеседника до конца.

Фил понял свою ошибку и покорно сел. Сидя без гроша в кармане большую часть своей сознательной жизни, человек не всегда правильно реагирует на заоблачные цифры.

– Игра, которую я вам предлагаю, должна быть выиграна. Ее нельзя проиграть. В деле участвует много народу. Конкурсная основа. Суть в том, что названную сумму украли. Эти деньги принадлежат группе предпринимателей. Они лежали в сейфе очень уважаемого человека, и их выкрали. Кража со взломом.

Причем мне известны взломщики. Мы получили анонимку с предупреждением о готовящемся налете, но халатность и недооценка противника привели к тому, что мы упустили жуликов. Засада не сработала. Я хочу вернуть деньги на место.

Помимо обещанных услуг вы получите один процент премии. Тридцать тысяч.

– Когда произошло ограбление?

– Сегодня утром. Дело серьезное, и мы пускаем вас по горячему следу.

– Где место ограбления, офис?

– О, это очень известный поселок Березки. Там живут артисты, писатели, предприниматели. Около сорока километров по Рязанке, в районе города Жуковского. Престижные коттеджи, охрана, и вдруг… Но вам не следует туда ездить. Там делать уже нечего, и этим занимается милиция. Преступники ушли. Но город в кольце. И с деньгами они из Москвы не уйдут. Знает кошка, чье мясо съела.

Шевцов достал из кармана конверт и положил его на стол.

– Здесь анонимка и фотографии трех налетчиков. Имена их известны.

Главарь банды по кличке Хрящ – популярная личность в воровском мире. Второй имеет кличку Гном, третий – Монтер. Их личные дела вы можете запросить через свои каналы, я не стал на это тратить время. С чемоданом денег не так легко уйти. Это все, чем я могу вам помочь. Во времени я вас не ограничиваю, но важно, чтобы деньги остались в неприкосновенности и вернулись на место. Никанор Евдокимыч утверждал, будто такие орешки по вашим зубам. Хочу ему верить.

Звоните мне в любое время дня и ночи, держите меня в курсе дел, и мы в долгу не останемся. В конверте вы найдете мои телефоны, а также четыре тысячи долларов на мелкие расходы. На первое время. В деньгах не стесняйтесь, звоните, если возникнут проблемы.

Фил забрал конверт и встал.

У двери в зал, у входа в служебное помещение и у стойки бара стояли крупногабаритные истуканы и хмурыми пустыми взглядами сопровождали гостя до выхода. Можно догадаться по сломанным ушам и узнать в этих людях бывших борцов, которые служили в большей степени интерьером, а не защитой. Дань моде, вылупившейся из голливудских боевиков серии "Б".

Покинув ресторан, Фил перешел дорогу, где возле ЦДРИ ожидала его вишневая «девятка». Усевшись в машину, он несколько минут сосредоточенно думал, положив подбородок на рулевое колесо, затем завел двигатель и развернулся.

В половине шестого вечера вишневая «девятка» подъехала к указателю: «Поселок Березки – 4 км».

В сторону от шоссе, где были придорожная шашлычная и мини-маркет, шла проселочная дорога. Дорога находилась на стадии, когда работы консервируют и начинают требовать дополнительные средства.

Фил оставил машину возле шашлычной и решил пройтись, четыре километра – это не расстояние.

Перекинув спортивную сумку через плечо, он тронулся в путь.

Содержимое сумки соответствовало требованиям профессии, как докторский саквояж.

Май в этом году выдался жарким, и Подмосковье покрылось нежной девственной зеленью, воздух пьянил своим ароматом, а щебетание птиц не умолкало от рассвета до заката.

По пути Фил забрел в пролесок и переоделся. Голубой костюм, итальянские туфли сменились джинсами, кроссовками и ветровкой. Элегантный молодой мужчина превратился в заурядного дачника.

Через пятнадцать минут он вышел к шлагбауму, который перекрывал въезд в поселок. Фил уже видел подобное и каждый раз раздражался и скрипел зубами. Слепленные один к другому мини-замки в стиле детской архитектуры песочно-пляжного размаха с арками, шпилями, бойницами и неприступными четырехметровыми стенами. Вся эта аляповатая безвкусица выглядела бельмом в глазу.

Весь город, вплоть до сараев и собачьих будок, смастерили из красного кирпича, который никак не вписывался в едва позеленевшую девственную природу, ожившую после долгой спячки.

Сторожка возле шлагбаума походила на собачью конуру, но с той лишь разницей, что предназначалась для человека.

Фил подошел к домику и постучал в окошко. Через некоторое время дверь открылась, и на воздух вышел пожилой мужичок в камуфляжной униформе с рацией за поясом. По его осанке и гладкой коже на руках Фил предположил, что старикан из отставных, а с такими легко найти контакт, если знать нужные рычаги.

– Привет, земляк, – улыбаясь, сказал Фил.

– Привет. Ищешь кого?

Сторож потянулся и лениво сошел с крыльца, поглядывая по сторонам.

– Ищу. Нет ли у вас работенки в охране? – Фил покрутил перед его носом удостоверением ФСБ. – Я из бывших.

– Понимаю, – мрачно кивнул охранник. – Все мы остались не у дел. Вовремя нас убрали, а то бы им вместо дворцов камеры предоставили. А теперь анархия. Хватай, убивай, воруй, толкай… Раньше я эту нечисть в тюрьмы сажал, а теперь к ним в швейцары нанялся. Вот, браток, до чего дожили.

– Это точно, – согласился Фил. – У меня тут теща рядом живет. – Он указал пальцем в неопределенном направлении. – Вот я и подумал, все лето здесь торчать, может, и подработать получится. В Москве-то ловить нечего.

– У нас комплект. Восемь человек, по двое через трое суток на четвертые.

– Тихо здесь? Без приключений?

– А чего тут случится? Мы здесь только машины пропускаем с соответствующими номерами, а в домах своя охрана имеется. Думаешь, нам доверят эти четырехэтажные мавзолеи охранять? Там такие бугаи – будь здоров, не кашляй! А мы так – мебель в прихожей.

– А я слышал, бабы у остановки на деревне толковали, будто милиция утром приезжала.

– Какая там милиция. Техпомощь. Ребята из десятого коттеджа вызывали. Провода оборвало, и дом без света остался. Техничка приехала и за час все сделала. Тишина! Бабы есть бабы. Сколько здесь сижу, даже «скорая» ни разу не приезжала. Народ здесь обитает тихий, скрытный, пьянки и гулянки не устраивает. Пикники и шашлыки в прошлом. Публика солидная. За темными стеклами джипов и «мерседесов» не очень-то разглядишь. Но, судя по затишью, народ серьезный. С нами только по внутренней связи разговаривают, когда какую машину пропустить. Мы для них – халдеи.

– А как же почта? Сами ходят? Или все вы?

– Почту нам сюда свозят, а мы разносим.

– Тут на домах и номеров-то нет.

– А зачем они? Первый ряд к опушке – с первого по десятый дом. Второй ряд – с одиннадцатого по двадцатый и так далее. Поселок сделан, как блокнот в клеточку.

– Работенка без надрыва. То, что надо.

– Ты чуть дальше поищи. За Ильинкой у озера заканчивают стройку. Куй железо, пока горячо.

– Ну счастливо, браток!

Фил вернулся на сотню метров назад, затем углубился в лес и пошел вдоль опушки к десятому коттеджу. Дом упирался в лес, кирпичный забор с протянутой поверху колючей проволокой и кованые стальные ворота не позволяли надеяться на незаконное вторжение в чужой мир.

Осмотр окрестности привел Фила к убеждению, что надежда все же есть. Раскидистая пышная липа стояла в трех метрах от ограды, а верхние сучья, невзирая на границы, перемахнули на территорию приусадебного участка и чувствовали себя достаточно уверенно.

Фил подошел к дереву и примерился. Никаких проблем. Как только он занес ногу, готовясь к восхождению, что-то блестящее у подножья отвлекло его внимание. Фил пригнулся и поднял с земли гильзу. Неподалеку лежала еще одна, он пошарил вокруг, но больше ничего не нашел. Интерес к работе возрос, и Фил оживился. Без особых трудностей он взобрался на дерево и увидел раскинувшийся перед домом участок.

Мальчишеский азарт немного остыл, картина ему не понравилась.

Возле калитки лежал труп мужчины с окровавленным лицом, второй труп валялся на пороге дома, и третьим мертвецом была собака. Огромную кавказскую овчарку продырявили насквозь. Три выстрела как минимум на две гильзы. С этого и начинаются головоломки. Фила ввели в заблуждение, и он мог спускаться с дерева и уезжать домой. Но такой оборот его не устраивал. Обещанный гонорар и услуги стоили выше всяких амбиций. В конце концов, генерал Скворцов нес ответственность за обязательства сторон, иначе за что старый маразматик получает проценты с каждого дела.

Раздумья ни к чему не привели, и Фил решил действовать. Он привык соображать по ходу дела, а не сидя у окошка.

Сук оказался недостаточно крепким и прогнулся в тот момент, когда Фил висел над забором. Дальнейшее передвижение стало опасным. Нарушитель чужих границ раскачался и прыгнул в сторону участка. Брючина задела за колючую проволоку, и джинсы были испорчены. Приземление также не назовешь удачным. При падении Фил сгруппировался и прокатился по влажной вскопанной почве. Теперь его вид мог только пугать прохожих, и никакое обаяние не могло спасти от презрительной насмешки. Еще хуже, если его здесь застукают, да еще в таком виде, что, по теории бутерброда, не исключалось.

Фил поднялся на ноги и осмотрелся. Окна дома целы. Снайпер сидел на том месте, где только что находился он, и, судя по всему, кого-то прикрывал, иначе зачем ему убивать собаку? Фил подошел к калитке, осмотрел замок, затем присел на корточки возле трупа мужчины. Не оставалось сомнений, что покойник являлся одним из охранников. Под распахнутым пиджаком висела расстегнутая кобура. Пистолета на месте не оказалось. Калитку он открыл, не опасаясь подвоха, очевидно, зная, кто за ней стоит, но за собственную доверчивость получил пулю в подбородок. Стреляли с бедра из оружия девятого калибра. Пуля прошла сквозь мозг и вышибла полчерепа при выходе на свет Божий.

Фил достал из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков.

Второй покойник принадлежал к вражескому лагерю. Его грохнули при выходе из дома. Он упал с крыльца и зарылся носом в щебенку. Стреляли в затылок из пистолета калибра 7,62. Мертвец так же, как и первый покойник, был слишком доверчив к своим сообщникам, если позволил себе идти впереди. На убитом был надет комбинезон синего цвета с надписью на спине «Горэнерго».

Фил сделал серию снимков и вошел в дом – дверь была открыта.

Господа грабители торопились. Однако разбитой мебели и следов борьбы в доме не осталось, все выглядело пристойно. Тем не менее коллекция трупов пополнялась новыми экземплярами. Парочка покойников занимала спальню второго этажа. Он лежал на кровати с простреленным горлом, а она – возле кровати, сбитая пулей.

Одежда валялась на полу. При жизни они были молоды и красивы, но им так и не дали получить то, к чему они стремились, смерть обманула их и пришла в тот момент, когда о ней не вспоминают. Залитая кровью кровать, кобура с нетронутым оружием, разбитый телефон – все Фил зафиксировал на фотопленку.

В соседней комнате скучал еще один труп. Милая очаровашка покоилась на плюшевой портьере.

Внизу его ждал новый сюрприз. В столовой был открыт люк в погреб.

Фил достал фонарь и спустился. У нижнего порога он наткнулся на железную дверь, которая запиралась изнутри, а с внешней стороны имелся лишь фотоэлемент. Замки – Фил насчитал шесть «языков» – были убраны и застопорены на «собачку». Тайный ход с секретной дверью вел в баню. В подполе расположилась шикарная сауна с баром, столами, холодильником и небольшим бассейном в три метра длиной и полтора шириной. Необычность сауны заключалась в том, что возле камина одна из деревянных панелей оказалась снятой со стены, а в нише стоял искореженный взрывом сейф с висевшей на одной петле дверцей. Кроме хромированных сверкающих стен, в железном ящике ничего не осталось.

Фил и не рассчитывал найти там что-то. Его также удивила грязь на полу. Повсюду валялись древесные угли из камина и пепел.

Фил заснял обстановку на пленку и поднялся наверх. Направляясь к двери, он внезапно замер. Резкий звонок остановил его у самого порога. Сыщик оглянулся и увидел висевший на стене телефонный аппарат. Несколько секунд он раздумывал, затем вернулся и снял трубку.

– Алло!

– Черт бы вас подрал! Я звоню с вокзала, почему меня никто не встретил? Ослы! Вам надоело работать? Ждите. Я сейчас буду.

Фил вынул платок, вытер трубку и повесил ее на рычаг.

Теперь он точно знал, сколько у него есть времени для неторопливого исчезновения. Калитка открылась обычным нажатием кнопки, препятствий на сегодняшний день хватало, и порванные джинсы, и вид огородного пугала могли засвидетельствовать, что сыщик к работе подходил с усердием и даже творчески.

В лесу Фил переоделся и вновь превратился в элегантного мужчину.

По дороге к шоссе его внимание привлекла толпа зевак у опушки. Пришлось пройти тропинкой через поле и запачкать начищенные туфли.

Толпа гудела. Вопросов задавать не приходилось, здесь говорили все и сразу, слушай кого хочешь на выбор. Из глубины леса двое санитаров несли носилки. Фил насторожился. Жертвой был человек в синем комбинезоне. Здоровяк с разбитым черепом и надписью на груди «Горэнерго». Голос справа говорил: «И черт его дернул ехать через лес. Здесь же болото! Придурок! Вот и результат!» Голос слева протестовал: «Он же нажрался, как свинья, а на выезде у шоссе гаишники все утро дежурили». Голос сзади спросил: «А он что, не местный?» Кто-то ответил: «Ребята из кооператива, электрики. Чинили что-то у буржуев, ну их угостили, и они решили покуролесить». Посыпались вопросы: «А где же остальные?» – «Испугались и смылись» – «Всех найдут!» По лесу ходили проводники с собаками, милиция, врачи и любопытные. Всем места хватало, никто никому не мешал.

Фил повернулся и ушел. Его ждала машина и коллеги, вызванные в офис на шесть вечера. Фил опаздывал на два часа, но ехал он на встречу не с пустыми руками.

Через час двадцать минут Фил входил в подъезд шестиэтажного дома на улице Красина. Когда коммуналки расселили, то начальник РЭУ сумел прибрать дом к своим рукам, но, как предполагали ребята Фила, руки грели многие.

Двенадцать квартир прошли через косметический ремонт и были сданы в аренду мелким фирмам. Фил и его команда сумели наскрести достаточно компромата на хозяина и прижали его к стенке. Просроченные корочки ФСБ убедили начальника не вызывать бандитов для разборки, а сделать хорошее лицо и торжественно вручить ключи от одной из квартир. С тех пор прошло около года, и ни один грош не был уплачен за безвременную аренду четырехкомнатной квартиры со всеми удобствами.

Но история начиналась раньше, когда очередная новая метла выметала профессионалов из кабинетов Лубянки. У них в верхах такие шмоны назывались сокращением штатов, объединением отделов, чисткой и так далее. Штат сотрудников, борющихся с преступностью, сокращался, штат преступников обогащался профессионалами. Ничего в этом мире не исчезает бесследно.

Круговорот воды в природе.

В основном команда Фила занималась тем, что проводила ночи за преферансом. Работы и денег не хватало, но тем не менее они успели провернуть шесть дел с успехом и лишь одно завалить. Куратор Фила генерал Скворцов, который подыскивал клиентуру для полутора десятков групп, созданных на той же основе, считал команду Фила наиболее перспективной и опытной. Однако работа не радовала. Грязное белье перелопачивалось самосвалами, малолетних шлюх возвращали в лоно семьи, фотографировали через замочную скважину неверных жен, подслушивали, выслеживали, разыскивали, крали документы, составляли компроматы и досье, чтобы в удобный момент прижать к стенке своего бывшего нанимателя и получить премиальные за забытое дело. Мало кто знает, что очередной кандидат на высокую должность на самом деле гомосексуалист, а его малолетняя дочь наркоманка со стажем. Ведомство Фила знало тонкости и обладало необходимым арсеналом оружия, которое укладывает наповал и вынуждает доставать кошелек.

Сегодняшнее дело отличалось от многих и имело перспективы на будущее. Клиент попался именитый, такого за лацкан не схватишь, но и предложения были достойными.

Трое сыщиков собрались в самой большой комнате за круглым столом и молча ждали четвертого, который делал контрольные фотографии с отснятой Филом пленки. Когда наконец весь видеоряд лежал на столе и был с вниманием изучен бригадой, лица бывших гэбистов вытянулись. История на фотографиях пахла жареным. Никто из присутствовавших не искал приключений на свою задницу и не желал неприятностей. Удивленные лица смотрели на руководителя, ожидая пояснений.

– Ты что нам подсунул, Филя? Этим должна заниматься прокуратура. Нас в два счета возьмут за жабры.

Фил усмехался, разглядывая физиономии своих коллег.

– Уверен что никто этими покойничками заниматься не будет и мы о них быстро забудем. Суть не в трупах, а в краже.

Фил кратко изложил беседу в «Савойе», умолчав о сумме, которую выкрали, и набросал картину, увиденную в коттедже.

– А теперь я хочу сказать о том, что мне понятно, а что нет, после чего мы можем определить, как нам действовать и какие ставить перед собой задачи. Главное заключается в том, что господин Шевцов – депутат Думы, влиятельный политик, слов на ветер не бросает. Если мы с его помощью сумеем открыть сыскное агентство, то ради этого можно постараться и вытащить мозги из заплесневелого рассола.

– Задача трудно решаемая, – заявил один из сотрудников.

– Это почему же? Поймать грабителей с крупной суммой денег в валюте не очень сложно. Мы способны решать задачки и покруче. Но если только с нами не играют в кошки-мышки. Если за этим делом не скрывается более хитрый трюк. Меня смутил тот факт, что господин Шевцов утверждал, будто ограблением на даче занята милиция и делать там нечего. Я люблю проверять каждую полученную информацию. И, как вы видите на снимках, никто в правоохранительные органы не обращался, а покойники уже холодные. Хозяина дачи, как я понял, не было в Москве, и он приехал в шесть вечера. Кто доложил Шевцову о налете?

– Можно догадаться, – подал голос коренастый мужчина с приятным лицом и глубокими залысинами в черной курчавой шевелюре. – Господин Шевцов получил анонимку и устроил засаду на шоссе. Грабители ушли лесом. Ты утверждал, что в толпе у опушки кто-то вякнул, будто все утро на перекрестке болтались гаишники. Их вполне можно причислить к тем, кто расставил капканы для грабителей, но жулики оказались хитрее.

– Принимаю довод. А кто мог послать анонимку с фотографиями и именами? Обратите внимание: перечислены трое урок и даны их портреты, но налет совершали пятеро, и те, кто погиб, в деле не упоминаются.

– Не принципиальный вопрос, – заметил мужчина со скуластым лицом и коротким светлым ежиком над высоким лбом. – Шевцов не обязан доверять нам свои личные тайны. Не исключено, что дача принадлежит ему и он был там утром и видел картину бойни. Возможно, у него имелось пять фотографий, и, если двоих убили, он выбросил снимки покойников, чтобы не отвлекать нас от поисков живых.

– Резонно. – Фил встал с дивана и достал из кармана две гильзы. – Эти сувениры я нашел под деревом у забора. Они принадлежат карабину «СКС». В кого стрелял снайпер? Трупы на участке схлопотали свинца из пистолетов. Либо существует еще пара трупов, либо снайпер отпугивал ворон.

– Этот вопрос можно оставить без ответа, – сказал человек с изрытым оспинами лицом, он выглядел старше всех и имел низкий, приятный голос.

– Нам следует решать главную задачу, а именно – искать Хряща и его сообщников.

– Разумное решение, – согласился Фил. – В таком случае мы можем распределить роли. По мнению Шевцова, урки не уйдут из Москвы с чемоданом денег. Он уже подключил своих людей, и они блокировали Москву. Можно поверить, что человек его масштаба может себе позволить устраивать такие кордоны. Однако надо полагать, что Хрящ – опытный вор и не станет рисковать крупной суммой денег. Такое ограбление для заурядного бандита как лебединая песня. Риск себя не оправдывает. Поисками Хряща займется Женя Павлов. – Фил указал на мужчину с залысинами, который с готовностью кивнул. – И Сеня Костылев. По части розыска вам нет равных.

Костылев улыбнулся и провел ладонью по короткому ежику, где путались пепельные волосы с сединой.

– Что касается Лосева, то Паша займется «Савойем». Разговаривая с Шевцовым, я догадался, что люди его сорта очень консервативны. У них каждая минута расписана, но они всегда обедают в одно и то же время в одном и том же месте. Бассейн, теннис, любовница, презентации, доклады, доктора, массажисты. Замкнутый круг, как часовой циферблат. Я сунул под его стол «жучок». Поставь наш приемник к себе в машину, Паша, и подежурь несколько дней у «Савойя». Мне кажется, Шевцов решает личные дела во время обеда. Хорошо бы послушать, о чем он разговаривает и с кем встречается.

Неприятное, изъеденное оспинами лицо Лосева оставалось холодным.

– Ты хочешь и на Шевцова завести досье?

– А почему нет? Через два года его неприкосновенный статус кончится. А люди, которые ворочают такими деньгами, всегда нас интересовали. Нам не мешает знать, какие возможности у этого человека, кто стоит за его спиной и в чем его слабости.

– Для начала надо выполнить его задание, и мы узнаем, в чем его сила, – заметил Павлов. – Если он способен выполнить свои обещания, то сил у него достаточно.

Фил достал из кармана конверт и высыпал на стол деньги.

– Четыре тысячи аванса, господа. Значит, Шевцов о нас уже кое-что знает.

– Он знает, сколько нас.

Настроение поднялось. Рассыпанная пачка сотенных купюр придавала уверенность сыщикам, и жизнь не казалась такой тусклой.

Спустя неделю подводили итоги. Фил вызвал господ сыщиков на тринадцать часов, а сам пришел на час раньше. Он решил еще раз прослушать кассету, записанную с «жучка», установленного им в «Савойе». Дело оказалось не таким простым, как хотелось, и Фил думал не о результатах, а о том, как перестроить работу и получить свою выгоду. Эту задачу он решал при помощи ходьбы из угла в угол. Некоторые называли эту схему «маятником», утверждая, что пользу она приносила только героям старых кинолент, где нудное хождение украшалось «беломориной» в зубах и шлейфом дыма. Остановившись у стола, он вновь нажал кнопку диктофона и услышал искаженные техникой мужские голоса.

Однако бархатный баритон Шевцова и его вкрадчивая манера разговора оставались узнаваемыми.

Послышались шаркающие шаги, и скрипучий голос гостя произнес:

– Добрый день, Дмитрий Николаич. Рад, что наконец вы соизволили со мной встретиться.

– Не преувеличивайте, Валерий Павлович. Рад вас видеть. Какие проблемы?

Даже на пленке было слышно, что Шевцов продолжает жевать и не думает о том, как чувствует себя гость.

– Какие проблемы? Странная ситуация, Дмитрий Николаевич. Как могло получиться, что уважаемый Издатель остался в стороне? У нас имелась четкая договоренность организовать предприятие на равных долях. Каждый получает треть.

– Каламбур, – усмехнулся Шевцов. – Никто не возражал против такого расклада. Я человек слова и никогда никого не подводил. Если помните, то деньги мы обязаны вложить единовременно. Церемония совершилась три дня назад. Я вложил деньги и получил бумаги. Кто виноват в том, что Издатель не принес свою долю? Вместо этого я выслушал басню о том, как его обокрали. Ну мы же не дети.

– Он просил у вас отсрочку?

– Конечно. Но я не доверяю людям, которых можно обокрасть. Он же не кошелек потерял. Вы перед отъездом доверили свой капитал мне и правильно поступили. Меня не обчистят как щенка. Я внес вашу долю и свою долю. Издатель ничего не внес, и я вынужден был взять себе третью часть.

– Но почему вы не предоставили ему отсрочку, которую он просил?

– Потому что я этого не хотел! – повысил голос Шевцов. – А если бы у меня не было денег, то предприятие сгорело бы! И вы в отъезде. Кто кому должен говорить «спасибо»?

– Кому будет принадлежать третья доля?

– Мне.

– Соотношение два к одному?

– Получается так. Но я не виноват в таком соотношении сил.

– Я взялся за разработку предприятия на условиях три к трем. Три участника с равным правом голосов. Вы получили лишний голос и стали хозяином положения. Принятый нами Устав уже не пригоден. Его надо пересматривать.

– Не вижу смысла. У меня есть надежный человек, который способен выкупить третью долю. Вот вам и решение проблемы.

– Но это ваш надежный человек, а не мой. Издатель оставался самостоятельной единицей.

– Здесь не школа. Каждый обдумывает полученные уроки после того, как его лишают места. Возможно, Издатель сделает выводы и в будущем не допустит оплошностей. Но сейчас он выбыл из игры. Я продам треть акций тому, кому сочту нужным.

– Феноменально. Меня вызывают по срочным делам, но в итоге вызов оказывается ложным. Издателя грабят накануне того дня, когда он должен внести деньги, а вы с легкостью решаете все проблемы в свою пользу.

– Если вас не устраивает положение вещей, то продайте свою долю.

– Вы забываете, любезнейший Дмитрий Николаевич, что сама идея предприятия принадлежит мне. Я проделал титаническую работу по расчистке, составил баланс и график работ. Это я пригласил Издателя принять участие в моем проекте, а он, в свою очередь, нашел вас. Вы пришли на все готовое и тут же заняли лидирующую позицию. К тому же без меня у вас ничего не получится. Сам принцип завязан на моей работе.

– Как это ни прискорбно, но деньги уже работают и вам придется смириться с данным положением. Отступать некуда. Не вижу причин для паники. Вы получите свою треть. На вашу долю никто не посягает, но в дальнейшем постарайтесь быть более осмотрительным. Когда человек вашего масштаба и ума в ответственный момент вылетает по ложному вызову, это наводит на нехорошие размышления. На данный момент вам меня не в чем упрекнуть. Я спас положение, а вы упустили момент. Место лидера принадлежит мне по полному праву. Это же очевидно. Я не терял денег и не уезжал на другой конец земли, я работал за троих и решил вопрос положительно.

– Положение дел меня не устраивает. Но я готов пойти на компромисс. Я выкуплю у вас третью долю для Издателя и отдам деньги до девяти вечера сегодняшнего дня. Вы хотите быть лидером, пусть так. Я хочу, чтобы работал тот состав, который предполагался изначально. Издатель вернет мне долг с оборота. Я и он будем иметь по тридцать процентов, а вы – сорок.

Наступила пауза. Затем Шевцов сказал:

– Пусть будет компромисс. Я не хочу портить с вами отношения на начальном этапе. Но я оставляю контроль за собой.

– Контроль остается общим. Вы можете занять кресло председателя, но экономика должна оставаться прозрачной. Мы партнеры, а не обслуживающий персонал.

– Поставим точку. Итак, деньги должны быть к девяти вечера. Благодарю за визит.

Фил выключил диктофон.

– По сегодняшней формуле «Человек человеку – волк» все сделано по правилам.

Фил оглянулся и увидел стоявшего в дверях Павла Лосева.

– Вероятно, так. Ты выяснил, что за тип разговаривал с Шевцовым?

– Конечно. Я проследил этого типа. Валерий Павлович Феоктистов один из самых влиятельных чиновников в Министерстве путей сообщения. Курирует железные дороги Сибири, Дальнего Востока, Урала и ведет совместные с китайцами работы по строительству железной дороги по ту сторону границы. Карьеру начал с начальника участка на строительстве БАМа. Выдвинулся по партийной линии и дошел до заместителя министра. Так вот. Этот Феоктистов встречался с Издателем.

Записать разговор я не смог. Не успел подготовиться, но слышал, о чем шла речь.

Имя Издателя – Олег Кириллович Велихов. Тот самый, которого ограбили на даче.

Я установил микрофон-пушку и не очень отчетливо понимал, о чем шла речь. Они встречались в скверике у памятника Грибоедову. Много помех.

Феоктистов успокоил Издателя и сказал, что ему удалось уладить конфликт.

– Понятно, – рассмеялся Фил. – Шевцов не переваривает Велихова, но нанимает людей, чтобы те нашли украденные у него деньги. Мало того, самого Велихова пропажа не беспокоит. Он не заявлял о ней, и в сводках она не значится. Двое суток я наблюдал за коттеджем с дерева, которое облюбовал снайпер, и не видел ни одного мента. Интересно другое. На второй день, вечером, приезжает старый, дряхлый «уазик» с надписью «Ветеринарная помощь на дому».

Зачем? Лечить дохлую собаку? Или хозяин не доверяет кремлевским врачам? Все просто. Двое молодых ребят выносят из гаража четыре трупа, упакованные в целлофан, закидывают их в машину и увозят. Провожает команду седой старик с тростью. На вид – не меньше семидесяти пяти лет.

– Это и есть Велихов, – подтвердил Лосев. В разговор включились Павлов и Костылев, опоздавшие на шесть минут.

– Ну, какие новости? – спросил Фил, глядя, как нарушители дисциплины выкладывают на стол пиво и воблу.

– Извините, мы из бани, но всем лучшим обязаны делиться с товарищами по оружию.

Лосев с охотой присоединился к трапезе.

– Ну а начальник у нас за рулем, бедняга.

– Вы не слышали вопроса? – повысил голос Фил.

– Новости такие, – начал доклад Павлов, открывая зубами бутылку. – Есть подозрения, что Хрящ ушел из Москвы. Но без денег. Под Владимиром на шоссе приключилась перестрелка. Местные рэкетиры тормознули рефрижератор, идущий из Москвы, но нарвались на крутых ребят. Из пятерых только один остался жив.

Пассажир сбежал. Водителя взяли. Он валит все на попутчика, которого подсадил в машину в районе Владимира. По описанию, попутчик похож на Хряща, но вещей при нем не было. Пустой. Удивительно другое. Шофер утверждает, будто его пассажир очень испугался, когда он остановил машину, и тут же открыл огонь из пистолета.

Вот так! Информация обошлась мне в пятьдесят долларов.

– Значит, Хрящ на восток подался? – удивился Фил.

– Нормально. Что называется, по ходу поезда. Из досье понятно, что Хрящ известный вор в законе из Красноярска. В Сибири он ходит в больших авторитетах. В Москву и Питер выезжает на «гастроли» и тут же сваливает назад.

Столичные короли преступного мира его не очень любят. Наведет волну в тихой заводи, а они расхлебывают, но преследовать его не хотят. В сибирских группировках свои законы. К ним не подступишься. Нет сомнений, что Хрящ ушел из Москвы восвояси. Здесь он свое дело сделал. И зря господин Шевцов устраивал на него облаву в столице. Хрящ и не думал заезжать в город. После ограбления дачи он выехал на Рязанку и свернул влево, а не к Москве. Доехал до перемычки, свернул на Электросталь, проскочил до Ногинска и взял курс на восток. Прошел Покров, и у Владимира его засекли. Он опять ушел. Далее Нижний Новгород, Казань, Уфа, Челябинск, и он дома. Там никто его не достанет.

– На него могут дать «заказ». Видать, деньги немалые на кону крутятся, – заметил Лосев. – От Шевцова уйти трудно. Хрящ рисковать не станет и найдет надежный отстойник.

– До поры до времени. Деньги оставлены где-то по дороге. По ходу поезда. Он переждет шухер и вернется за ними, – заключил Фил. – Но не надо забывать, что он работал не один. С ним действовали его кореша Гном и Монтер. Известные авторитеты. Этим в Сибири делать нечего. Они местные, и они в курсе событий. Как здесь обстоят дела?

– Мне кажется, я нашел Гнома, – вступил в разговор Костылев. – Живет у своей бабы в Красково. От нее ушел на дело, к ней вернулся после. Странно, что не испугался.

– Уверен? – удивился Павлов.

– Ну, Гном один из самых популярных форточников. Четыре судимости. Сейчас ему пятьдесят, и он уже на покое, а тут вдруг отлучился на неделю с Хрящом и как ни в чем не бывало обратно к своей Шурке под бочок. Почему он ничего не боится, не знаю. Может, это не он!

– Я сам проверю, – твердо сказал Фил. – Какие выводы?

Сделав глоток пива, Лосев заявил:

– Шевцов нашел урок, а они ушли. Теперь он хочет вернуть бабки. Но не думаю, что здесь деньги играют главную роль. Престиж. Такого доку в дураках оставили.

– А чем занимается Велихов из Березок? – спросил Фил, ни к кому определенно не обращаясь.

– У него четыре типографии и издательство. Бумажный червь.

– Странный альянс. Депутат-бизнесмен, железнодорожник-миллионер и издатель-жертва. Что может объединять таких разных людей? Какой бизнес? На чем они решили делать деньги?

– А ты у Шевцова спроси, – засмеялся Павлов. – Этих ребят, как консервную банку, не вскроешь.

– А нам и спрашивать не надо. Тут все белыми нитками шито. Трое бизнесменов организовали крупное мероприятие. Шевцов, Велихов и Феоктистов.

Феоктистову принадлежит идея и ключевая позиция. Три компаньона с равными долями. Шевцов решил выйти в лидеры и захватить главенствующую роль. Он устраивает ограбление Велихова, и Издатель не может внести свою долю в дело.

Шевцов рассчитывал внести украденные деньги в предприятие как свои, но урки его кинули. Пришлось тратить собственные. Но он ничего не потерял. Железнодорожник выкупил у него долю Издателя. Однако в результате мы видим, что Шевцов все же получил место председателя, а две доли оплатил Железнодорожник. Обиженным остался Велихов из Березок. Мало того, что его обчистили, он еще и в долги влез. Ну а если мы найдем деньги, то Шевцов вернет свою долю назад и будет получать прибыль на халяву. С потерей одного процента обещанного нам за хлопоты. Партия разыграна виртуозно, если не принимать во внимание просчетов с урками. На каждого мудреца довольно простоты. Перемудрил Шевцов. Нанял уголовников для большей убедительности, и они же его нагрели. Наша задача отыскать Хряща и его подельников. Необходимо выйти на наших ребят в Красноярске. Этим займется Лосев. Пообещайте местным гэбистам по пять штук на рыло. Пусть сколотят команду и выйдут на Хряща. Там для них это большие деньги.

Пусть попотеют. Я хочу, чтобы Хряща доставили в Москву в кандалах, как Емельку Пугачева. Ну а тут мы ему мозги вправим. Не самим же нам по лесам с лопатами ходить. Деньги где-то рядом, и мы их должны найти.

– Ты прав, Филя, – согласился Лосев. – А потом мы подумаем, сколько процентов запросить с Шевцова. Это же не его бабки. А дармовые монеты принято делить пятьдесят на пятьдесят.

– Справедливо, – кивнул Павлов.

Фил оставил коллег пить пиво, а сам ушел. Ситуация прояснилась. Но Трошин не думал, что все карты лягут на свое место в этом сложном пасьянсе.

Нельзя недооценивать противника. Издатель не смирится с позицией жертвы. Он должен сделать ответный ход. На что способен этот старик? У него не лучшая позиция…

Лучшая позиция оставалась у сыщика, и поэтому Фил не собирался выходить из игры. Он мог оставаться наблюдателем и оценивать следующий шаг противника, а также корректировать свои действия либо опережать чужие. Филу нравилась его позиция, и он не собирался отстраняться… На кону лежало три миллиона долларов. В этой стране это большие деньги!