"Роковое соглашение" - читать интересную книгу автора (Март Михаил)

5.

По сообщениям прессы и телевидения покушение на генерала Черногорова провалилось. Генерал ранен и находится в одном из военных госпиталей. Его здоровью ничего не угрожает, и студия «Петровка, 38» показала с ним интервью в одном из блоков новостей. Обвинить в подвохе телевидение невозможно, перед зрителями предстал настоящий Черногоров и к тому же улыбающийся. На поиски наемного убийцы брошены лучшие силы угрозыска. Никто не сомневался, что преступление носит заказной характер: Черногоров беспощадно боролся с беззаконием и бандитизмом. По телевидению так же показали фоторобот предполагаемого преступника. Мужчина лет сорока, высокий, с кавказской внешностью, говорит с мягким акцентом и, по всей вероятности, давно проживает в России. Подробностей избегали, но винтовку, найденную на месте преступления, показали. Отпечатков не обнаружено. Вывод однозначный – работает профессионал высокого класса.

Ничего нового к выводам Мифодия Тихого это не прибавило. Он знал главное – его подставили. Хотелось плюнуть на все и уехать. Сидеть в норе и прятаться непонятно от кого и для чего, не в его характере. На следующий день он поехал во двор дома, где жил генерал. По всем законам его профессии такие вещи недопустимы, но он решил разобраться во всем сам и до конца.

Хорошо законспирированные видеокамеры остались на своих местах. Одна под кровлей беседки, вторая за водосточной трубой у кустарника. Конфисковать их из тайников пришлось с метлой в руках, хотя это наивно, жильцы наверняка знали своих дворников, но Тихий шел на пролом. Вылазка удалась.

Вечером он смотрел отснятые с трех сторон видеокассеты. Выводы, с одной стороны, подтвердили его подозрения, с другой – поставили его в трудное положение. Сомнений не было, все он сделал правильно. О покушении знали люди генерала и готовились к нему не менее тщательно, чем он сам. Но уберечь его им все равно не удалось. Дуэль он выиграл со значительным перевесом по очкам и общим результатам, но в то же время проиграл, не выполнив задание. А для заказчика важен лишь результат.

Мифодий отправился на почтамт и позвонил по междугородней старику. Тот был уже в курсе событий.

– Сынок, я уже говорил с Дядей. Не скрывайся от него. Они везде достанут. Просил его дать тебе еще один шанс. У нас здесь дела плохи. Если он нашу команду не выручит своей поддержкой, то нам хана. Вся надежда на тебя. Постарайся.

– Это была чистая подстава, дед.

– Только не его. Кто-то хочет макнуть мужика в дерьмо. Попробуй, поговорить с ним.

– Ладно, дед, только ради тебя. Говори адрес.

С почтамта Мифодий ушел, как побитый пес, Ночь он не спал, а с первой электричкой отправился в Горенки, туда, где его встретили урки. Судя по времени, его качало в фургоне «Продукты» минут пятнадцать, и через железную дорогу они не переезжали. Он доверял своему слуху. У местных мужиков выяснил, где проходит высоковольтная линия передач. И до нее добрался. Шел вдоль линии к холмам и там нашел ту самую деревушку, куда его привезли. Дом отыскать труда не составило, про осторожность тоже не забывал. Но и тут его подозрения оправдались. В избе жили старики, а не урки.

Бабка рассказала, что гостили у них дня три городские. Приехали, дали денег и велели исчезнуть на пару деньков. Пожили у снохи на окраине. Еще сказала, будто машина грузовая несколько раз приезжала. Ящики какие-то таскали в дом, а когда уехали, не знает. Зашла в дом за ведрами, а там пусто Только две кадки и соленья в банках из подвала в сарай перетащили. День ушел, чтобы все на место загрузить. А так, люди вежливые, ничего плохого не сделали и заплатили хорошо. Ранее их никто ю местных не видел.

Другого Тихий и не ожидал услышать, как не ожидали его увидеть в тихой заводи, где сшивался Дядя со своей командой. Был такой плавучий ресторанчик на Москва-реке. Обыскали, но вопросов не задавали. И опять Мифодий предстал перед столичным авторитетом и его окружением.

– Явился не запылился? Провалил дело, сосунок.

– Может, с глазу на глаз поговорим. У меня есть, что тебе рассказать, Дядя.

– Стрелкам оправданий в промахе не бывает. Жаль мне старика тольятинского, молил за тебя слезно. Просит дать тебе шанс. Я тебе дам шанс. В таком дерьме искупаю, век помнить будешь. Чтобы на меня работать, мало быть профессионалом.

Пойдешь на задворки грязь вычищать. В бомжатник, в самые низы. Отребьем вся Москва кишит. На убогих поработай, а потом придешь с отчетом. Найди в городе любого забулдыгу, хоть прокаженного, которого всего на свете лишили и жизнь его в мусор превратили. Не сами они до низов опускаются. Людей люди губят. Составь список всех его врагов, кто ему жизнь поломал и рассчитайся с ними по-нашему.

Пусть хоть один несчастный за тебя Богу помолится, как на спасителя. Но так, чтобы на твоего нового нанимателя и тени подозрения не упало. А там пусть радуется и выкарабкивается сам. Список Багету отдашь, – Дядя кивнул на щеголя, который менял наряды с дорогого на более дорогой и лишь улыбался. – Багет посчитает людишек и проверит, живут ли такие в городе. Месяц тебе даю на очистку города от кучки дерьма. Остальное – твое дело. Оружие сам себе найдешь. Это мое последнее слово!

– Хорошо, Дядя, я и на юродивых могу поработать, не гордый, дерьма немало по жизни видал. Но хочу, чтобы ты выслушал меня.

– Ладно, выкладывай, но учти, я не из жалостливых.

– Жалости мне твоей не надо. О себе подумай. Кто-то возле тебя с камнем за пазухой. Генерал тот подставой оказался. Те, кто дал мне на него наводку, с чужого поля пришли, я сразу это понял, вот и выжил поэтому. Нутро у меня чувствительное. Привезли меня в деревню, что у Горенок раскинулась.

Работодатель псиной пахнет. По наколкам ходки четыре имел, в законе ходит, а на вид моложе меня и оружие знает то, о котором я понаслышке да по картинкам знаю.

И наколочки на нем все яркие, свежие, будто вчера сделаны, а год 1970 на пальцах выколот, и им лет двадцать должно быть. Рисунки старые, уже не в ходу, а вид новый. Вот я и прикинул, что они рисованные. А зачем? Пыль в глаза пустить? Настоящий вор своей биографией не кичится. Ладно. Заводит он меня за пушкой в подвал. Стволов на армию хватит. Вот тут я ему и дал заяву на «Стингер-4». Он схавал. А ведь снайперских «стингеров» в природе нет. Охотничий товар. Так он мне английский «прамер» выдал, причем сборный, в заводском масле.

А где взял? Не тот у него статус такими игрушками разбрасываться. Он и цены-то не знает на такие штуки. Глазом не моргнул, когда я сказал, что брошу винтовку.

А их по пальцам пересчитать можно. Хозяина такого аппарата Петровка за пару дней просчитает. На дело с такими не ходят и уж точно не бросают. А заказчику невдомек. Он все схавал. Был я сегодня в его арсенале. Нет там их гнездышка. И пыли не осталось. У деревенских на сутки в аренду избу взяли. Ну так это все присказки. Сказка впереди будет. Подставлять себя я не стал. Чуял, что меня взять хотят. Понаставил манекенов со всех сторон, а сам в уголоч ке притаился.

Но это мелочи. Главное – я снял все события на видеопленку да с нескольких сторон. Тихий достал из кармана три видеокассеты. Теперь он видел, как загорелись глаза у присутствующих, а главное, сам Дядя, словно пружина сжался и сверкал глазами. Ударчик и он получил приличный. Никто его еще в дерьме не купал с головой. Придется и ему свои просчеты признать.

– Притащите видак сюда.

Каюта на плавучем кабаке была невелика, и пришлось ютиться на одном диване. Щеголь предпочитал в дверях стоять, чтобы в тесноте костюмчик не помять.

Включили аппарат. На экране появилось изображение.

– Эта камера снимала сбоку от водосточной трубы. Смотрите внимательно. Вот охранники открыли дверь, и вышел генерал. На пятом шагу раздается выстрел. Одновременно с выстрелом левый охранник резко наклоняет его голову вперед. Реакция кобры. Можно сказать, что он ждал этого выстрела. Все трое падают на землю. Пятая секунда после выстрела. Из подъезда выскакивает внутренняя охрана, будто они стояли у дверей. О генерале никто не думает. Все смотрят на чердачное окно соседнего дома и безошибочно бегут в нужный подъезд. Они почему-то знают, что черный ход забит досками, а чердак разделен на секции кирпичной кладкой и убийца не выскочит из другого подъезда, если только не побежит по крыше в другое слуховое окно. Обратите внимание. Те, кто остались внизу берут на прицел крышу. И опять никто не думает о генерале. Он же истекает кровью. Маневр продуман до мелочей, убийца уйти не может, он в капкане. О чем это говорит?

Двор находился под наблюдением, и те, кто строил ловушку киллеру, видели, как и когда он появился, в какой подъезд вошел, а потом, спустя пять-семь минут, открылось чердачное окно. Сомнений у них не оставалось, все произойдет сегодня, в ближайшие минуты, и они были к этому готовы. Теперь посмотрите на все в замедленном варианте.

Повторный просмотр убедил присутствующих в правоте сказанного.

– Неплохо сработано, Миф, – буркнул Дядя. – Но если они в действительности имеют реакцию кобры и, услышав, точно определили место атаки?

– Действие охранника не оправданно. Услышав выстрел, он должен валить «объект» на землю или прикрывать, а он наклонил ему голову. Это значит, что он знал, откуда стреляют, и согласно траектории пули она прошла бы мимо.

– Значит, они знали тебя в лицо. Ведь в подъезд мог зайти кто угодно, и чемоданчик не повод. Можно предположить, что тебя мог узнать только тот, кто давал тебе задание и оружие. Так?

– В этом все дело. Иначе они не определили бы день покушения. Во-вторых, я попросил у вашего протеже кроме винтовки отмычки. Это их натолкнуло на мысль, что я собираюсь открыть дверь чердака. Третье. За день до акции я проверил чердак и наследил там, а, уходя, его не запер. Вывод один – убийца скоро вернется, стрелять будет утром с чердака. Четвертое. Один из жильцов дома сказал мне, что черный ход забили досками неделю назад. Причины не понятны. В их микрорайоне очень толковый участковый, и бомжи обходят его стороной.

Охранники генерала точно знали, когда и откуда будет произведен выстрел, в этом можно не сомневаться.

– Все очень логично, Миф, – вмешался в разговор стоявший в дверях щеголь, которого хозяин называл Багетом. – Но даже если ты прав, то кто посмеет ради поимки киллера рисковать жизнью генерала милиции? Судя по твоим словам, ты убил его.

– Найдем ответ и на этот вопрос, – Тихий выдул пленку из магнитофона и вставил другую. – Вторая видеокамера снимала эпизод в фас. Она находилась напротив подъезда в беседке. Любуйтесь. Та же самая ситуация. Вот генерал выходит из подъезда. Куда смотрят охранники? На крышу соседнего дома. Вот выстрел, наклон головы, практически одновременный. А вот и пуля, которая разбила козырек генерала и пробила ему череп. На землю падал уже труп. Стреляй я с чердака, возможно, они уберегли бы его от пули, но я изменил точку на три этажа ниже и соответственно изменилась траектория.

– Но генерал жив! – воскликнул Дядя.

– В этом и есть моя ошибка. Я отвлекся на побочные эффекты. И меня смутила генеральская форма. Иначе я не стал бы стрелять. Никто жизнью генерала не рисковал, потому что никакого генерала не было. Он жив-здоров и разыгрывает спектакли в госпитале без единой царапины. Заказчик не дал мне ни одной его фотографии, а показал их мельком. На всех снимках объект был в очках. Очки, фуражка, погоны – и я на это купился. И только когда просматривал эту пленку, понял, что вместо генерала убил пустышку.

– Какого-нибудь опера-старлея подставили, – хмыкнул лысый здоровяк, всячески стараясь походить на босса. – А настоящий даже из дома не выходил.

– Они и старлеем рисковать не стали, – продолжал Тихий. – Выписали урку из СИЗО, на чей труп заявка от родственников не поступит. Оформят сердечную недостаточность, и в печь. Все очень просто делается. СИЗО забито придурками.

Приходят менты и говорят: «Есть желающие поучаствовать в следственном эксперименте?» Тут же очередь выстраивается. Всем охота вдохнуть воздух свободы, хоть на мгновение вырваться из вонючей камеры. А там вдруг случай подвернется? В генерала вырядили обычного барыгу из Бутырки.

Смотрите пленку дальше. Я уже ушел и был далеко от дома генерала, а камера продолжала снимать, пока не кончилась пленка. Никакой «скорой помощи» или труповозки. Спустя семь минут во двор въехала крытая «Газель». Никаких носилок.

Смотрите. Охранники берут высокого генерала за руки и за ноги и закидывают в «Газель», и та тут же уезжает. На улицах пробки, час пик, центр. «Скорая» приехала бы через час, а эта стояла рядом, где-то за углом. А вот и дворник со шлангом, кровь с асфальта смывает. Оперативность поразительная. Но факт покушения доказан, шум подняли, генерал выжил, стопроцентный герой, лежащий в госпитале. Жаль только киллера-профессионала не поймали. Лопухнулись, как и я, впрочем. Только тебе, Дядя, надо хорошенько подумать, на кого ты сработал. Если копнуть глубже, то метили в тебя. Ты их цель, а не я. Заказчик. А за генерала ментура на всю катушку отматывает. Если бы они меня взяли, то сценарий выглядел бы иначе. Генерал убит. Фамилию ему придумать недолго. Черногрова впутывать не стали бы.

– Хороший урок ты нам преподнес, Миф, – щуря глаза, проворчал босс. – Однако я своих слов обратно не беру. Свою реабилитацию отработаешь. Твой выстрел хоть и попал в лоб, но не в тот. И виноват в этом ты. В остальном я разберусь сам.

Он повернулся к щеголю и строго сказал:

– Мы где-то что-то проморгали. Выходи на наших людей в ментуре и выясняй подробности.

– Без вопросов, хозяин. Сегодня же займусь этим.

Дядя вновь глянул на Мифодия.

– Ты понял свою задачу, стрелок?

– На этот раз промахов не будет. Но старика ты моего поддержи. Туго ему там. Считай, что задаток ты от меня получил. А за обиженных и обездоленных я сумею отомстить. Хоть раз в жизни благородное дело сделаю.

– Как же ты их надул, Миф? – поинтересовался Багет. – Ловушку они тебе хитрую устроили. Даже черный ход забили.

– И сами в нее попали, – усмехнулся Тихий. – Я в своих операциях никогда не повторяюсь, поэтому особого секрета делать не стану. На чердаке лежала винтовка на окне, выстрел тоже прогремел, но холостой. Взорвалась коробочка с порохом и примитивным механизмом по моей команде с другой точки. Дистанционное управление по радиоволне. От коробки только запах остался. Эти бедолаги, небось, каждый угол чердака обнюхали. Так мне очевидцы рассказывали. А стрелял я из обычной квартиры, где свою собственную винтовку заранее оставил и еще кое-какие инструменты. Уходил через черный ход. Тихо и без шума. Охрану только чердак интересовал, а я внизу объявился.

– Оставил винтовку в чьей-то квартире?

– Мне люди доверяют, улыбка обаятельная. А винтовку свою я на заказ у знатного мастера делал. Ее в удочку можно превратить или лопату. Она на трубочки разбирается. На этот раз она играла роль стремянки. Как видите, все очень просто.

Он понял, что ему никто не поверил. Впрочем, это неудивительно. Все его дела походили на сказки, и ему никогда не верили, а он не бил себя кулаком в грудь и ничего не пытался доказывать. Существовали факты. Работа выполнена, а киллер выскользнул из лап сыскарей, как рыба, которую ловят руками в мутной воде.

Багет проводил стрелка до машины.

– Ты и вправду не человек, а миф. Классно сработал. А на Дядю не обижайся.

Он мужик горячий, принципиальный, но справедливый. Ты с бомжами не очень торопись. Успеется. Но проверять тебя будут. Вот почему он список жертв от тебя потребовал. – Багет достал из кармана ключи. – Езжай в Марьину Рощу. Там квартирка тихая, неприметная, дом к слому готовят. Поживи, осмотрись. Месяц – срок большой, не пори горячку. А всяких придурков, обманутых и обездоленных, в Марьиной Роще больше, чем на вокзале. Осмотришься и подберешь себе что-нибудь.

Как список составишь, позвони мне на мобильник, встретимся, и я передам его Дяде. Ты мне нравишься, Миф, буду болеть за тебя.

– Ладно, Багет. Раз вляпался, значит, и выкручусь.

Багет дал ему вторые ключи.

– Держи. Понадобится машина, возьми ее на стоянке у восточных ворот ВДНХ.

Белая «десятка». Доверенность сам заполни, а документы под ковриком у водительского сиденья. Деньги есть?

– Мне хватит, я человек скромный.

– Все твои счета будут оплачены по окончании дела. Бывай!

Багет хлопнул Мифодия по плечу и вернулся в дом.

Квартира оказалась похожей на старый заплесневелый сарай. В ней не было даже телевизора. Тихий выспался, принял душ и решил прогуляться за газетами. Он все еще думал о деле генерала и пытался следить за публикациями желтой и белой прессы, мусолившими покушение на начальника одного из управлений Петровки.

Вся эта история не поддавалась никакой логике. Но в одном он убедился твердо: сам Дядя остался в дураках не меньше, чем он. А значит, существуют третья сила, выстраивающая свою охоту. Так это или нет, он не мог найти внятного ответа. Тихий привык к ясности в делах, за которые он брался, но в данном случае вся история затянута туманом.

Выйдя из вонючего подъезда, он увидел сидящую на скамеечке женщину лет тридцати. Она рыдала, едва успевая вытирать платком слезы.

– Вот те раз! Ты что же красоту свою проплакиваешь, подружка?

Он присел рядом на край скамейки.

– У вас закурить не найдется? – спросила она сквозь слезы.

– К сожалению, нет. И не пью, и не курю. Могу добрым словом помочь. Я, видишь ли, с детства слезы терпеть не могу и сам никогда не плачу. Руку себе кусаю, когда хреново на душе. Меня так дед мой учил. В наших краях люди редко плачут. Когда грызешься за выживание, то на слезы времени не остается.

– Что мне теперь, глотку ей перегрызть?

– Кому – ей?

– Стерве той, что мужика у меня увела. А у нас ребенок пяти лет. Кобель поганый.

– Ты живешь в этом доме?

– Да нет. К тетке Аксинье ходила ворожить.

– Это дело серьезное. Только я не верю в это шарлатанство. Дурят головы людям. А за своего мужика бороться надо, а не к бабкам ходить.

– Да вы что? К тетке Аксиньи и не такие ходят. Люди в такие передряги попадают, хоть в петлю лезь, и она им помогает. Настоящая колдунья. На всю Москву известна. Нет, я ей верю – Много содрала?

– Сто долларов. Дешевле не берет. Так я, конечно, отдала. Обещала мне, что вернется мой охламон домой, и суток не пройдет.

– А если не вернется?

– Аксинья врать не будет. Ее давно уже спалили бы, а она здесь всю жизнь живет.

– Ну раз вернется, так что плакать, иди и встречай своего прохвоста.

– Нервы уже не к черту. Устала.

Мифодий встал и пошел дальше. Гулял часа два, ел мороженое, покупал газеты, перекусил в какой-то забегаловке и вернулся домой.

Поднимаясь по лестнице, он заметил на двери второго этажа табличку. Ничего лишнего, а только имя – Аксинья.

Постояв немного, Тихий нажал на кнопку звонка. Ждать пришлось долго.

Наконец заскрипели засовы, щеколды, замки, и дверь отворила ряженая цыганка лет семидесяти.

– Ты что же, Ксюша, на сто замков запираешься, а даже не спрашиваешь, кто пришел?

– А я, милок, сквозь дверь твою ауру чую. Ты же не со злом пришел, и я это знаю, вот и открыла. Говори, что надо?

– Может в дом пустишь?

Старуха посторонилась.

Квартира была точной копией той, где жил он, этажом выше. Только ладаном пахло и всякой требухой, вроде дешевого вина.

Зашли в комнату. Она оглядела гостя.

– А ты мужик хитрый. Кто-то обмануть тебя хотел, а ты обманщика перехитрил.

– Хочешь увидеть восторг на моем лице? Не увидишь. Меня удивить трудно.

– Издалече в Москву приехал?

– С края света.

– Садись, погадаю.

– Нет, бабка, я и сам наперед все знаю, а что было, лучше не вспоминать.

Приехал я сюда с миссией – помочь самому несчастному и горемычному. К тебе таких много ходит. Самого несчастного ко мне пришлешь. Я живу прямо над тобой.

Денег с него я брать не буду, так что сама облапошивай. Скажешь, что я колдун навроде тебя и помочь могу. Пару своих хитростей мне расскажи, чтобы я лохом не выглядел. Две сотни тебе за услугу. – Мифодий бросил на стол две стодолларовые купюры. – Остальное с клиента срубишь.

– Слишком ты молод и красив. Ну какой из тебя маг да волшебник?

– Предупредишь минут за десять, и я в старого звездочета превращусь. Это мои трудности. Можешь сказать, что я слепой, но ясновидящий. Не мне тебя учить людям мозги морочить.

– Хорошо, сынок, уважу. Раз ты помощь горемыке предлагаешь, то отказать в этом деле, что грех на душу взять.

– Это ты точно заметила.

Аксинья достала из стола какие-то странные карты.

– Садись. Я тебя в гадание посвящу. Хорошо сработаешь, тебе поверят. Тут важно разговорить клиента, да так, чтобы он этого не понял, а потом его слова перетасовать, как колоду, и обратно ему вернуть. Только не увлекайся, не то споткнешься.

Мифодий присел к столу, а старуха начала поднимать одну карту за другой из общей колоды.

Звонок раздался на следующее утро. Он снял трубку и услышал голос старухи.

– Прости меня, отец. Судьба мне юную девицу привела. Хороша собой, а жизнь вся в шрамах. Страшные люди ее окружают. Помоги несчастной.

– Понял, Ксюша. Мне нужно десять минут на подготовку. И не забудь, я слепой.

Грим был несложным. Он уже сотни раз преображался в слепого бородача. На всякий случай пришлось задвинуть шторы, зажечь свечи, приготовить карты и заранее открыть дверь, чтобы она не могла запомнить его рост. С кресла ему лучше не вставать. На счастье в квартире имелся домофон. Надо понимать, кому принадлежала квартира, и удивляться тут нечему. Стоит подойти к двери, и из тебя сделают решето автоматными очередями. Лучше выяснять детали, сидя в комнате.

Через пять минут телефон вновь позвонил и опять он услышал голос тетки Аксиньи.

– Она поднимается к тебе, зовут ее Виктория. Порчи на бабе, как иголок на елке. И враги у нее не мнимые, а сущие дьяволы. Запомни – их пятеро. Дерзай, дружок, такой и я не смогла бы помочь.

В дверь позвонили, Мифодий положил трубку и сел за стол. По домофону он ответил: «Заходите, открыто». И тут же подтасовал карты, сложив пять квадратов на верхний ряд.

После небольшой паузы в комнату вошла очень интересная молодая женщина.

Даже при свечах и через черные очки Тихий видел, что перед ним не та плакса, которую он встретил на скамейке, а цельная и сильная натура, от нее веяло величием, гордостью и самоуверенностью. Такое не сыграешь, таким надо быть. К тому же никто не станет выпячиваться перед слепым инвалидом.

Когда дело дошло до карт, он заметил, что забыл снять свой перстень.

Накладочка получилась, такие игрушки в алмазном фонде хранятся, а не у колдунов в покосившихся хибарах.

Мифодию было легко с ней работать. Правда, ему приходилось давить из себя чужой голос, но красотка оказалась податливой, очевидно, ее по-настоящему достали. Слабый аромат дорогих духов перебивался резким запахом спиртного. На алкоголичку она не походила, а выпила, как он решил, для храбрости. Важно то, что она ему верила, для любого актера очень важно, если ему верят. Вика рассказывала о себе, и он поймал себя на мысли, что ей в жизни тоже несладко, как и ему, и она так же одинока. Деньги ее не утешали, и здесь они были схожи.

Душевное опустошение, крах надежд и веры. Кому, как не ему, понять, каково жить сильному и умному человеку, ощущая себя ненужным и беспомощным.

Она сделала все, что он ей приказал. Пять душ, обреченных на гибель, были вписаны ее рукой и оставлены кровавые отпечатки. Может, конечно, Тихий перегнул палку, но, войдя в роль, уже не контролировал себя. Это то же самое как увидеть мишень в прицеле и отложить оружие в сторону.

Аудиенция длилась полчаса, и он получил от нее истинное наслаждение. На прощанье сказал:

– Ступай. Ты свое решение приняла. Можешь забыть обо всем. Обратной дороги нет. Теперь в дело вступают другие силы, и мы с тобой ничего изменить уже не сможем.

Вика встала и, пошатываясь, побрела к выходу.

Мифодий снял очки и долго сидел за столом, разглядывая карты с именами людей, о которых он ничего не знал. Это не люди. Отребье. Для женщины они – враги, мешающие ей жить, для него – обычные мишени, и не более того. Список большой, придется серьезно потрудиться. По складывавшимся обстоятельствам она может стать подозреваемой в каждом конкретном случае, а его обязанность избавить клиентку от любых подозрений. Задача усложнялась Он должен держать ее в поле зрения и точно знать, когда у Вики есть алиби, а когда нет.

Кандидата на первачка выбирать не приходилось. Обычный обыватель, ее начальник, показался Мифодию лучшей кандидатурой. С остальными придется работать серьезно.

Днем Тихий встретился с Багетом на Цветном бульваре. Багет, как красна девица, вновь сменил костюм. Даже в жару он ходил в пиджаке и галстуке и с неизменной улыбочкой. Мифодию этот мужик нравился тем, что умеет думать.

Правильные вопросы задавал, не скрипел зубами, как его хозяин, а холодно анализировал все, что слышал. Но людьми они оставались разными и чужими. Им и в голову не приходило узнать, как кого зовут по имени. В клане Дяди использовались только клички, так спокойнее. Никто никого не знает, а значит, не заложит. Осторожность знаменитого авторитета была известна всему криминальному сообществу.

– Быстро ты освоился, Миф, – сказал Багет, присаживаясь на скамейку. – Тебе месяц дали, а ты уже в деле. Не сидится на месте?

Тихий отдал ему карты с именами.

– Жребий мне выкинул пятерых клиентов. На двоих из них и месяца может не хватить.

– Откуда такие сложности? – спросил Багет, разглядывая странные карты, имена, написанные женским почерком, и отпечатки пальцев, сделанные кровью. – Ну ты фантазер, стрелок! Это же официальный заказ. Твоя заказчица может получить вышку за эти бумажки. Только на бомжиху она не похожа.

– Думаю, что эта бомжиха богаче многих воротил. Мне плевать на нее. Меня интересуют ее клиенты.

– Пятеро. Немало. Попробую тебе помочь.

– Это моя работа.

– Не в том смысле. Зачем тебе тратить время на лишние справки, когда мы можем выяснить некоторые детали в два счета? – Багет достал из кармана сотовый телефон и набрал номер. – Привет, дружище. Подготовь мне подробную справочку. Он назвал имена и фамилии, записанные на картах. – Отчет сбрось на свой сайт, а я на него гляну через часок. Все, что успеешь, а потом сотрешь. Договорились.

– Своя справочная служба?

– Не моя, а милицейская. Им тоже хочется кушать хлеб с маслом. Наша задача узнавать оперативную ситуацию раньше других, в том числе и тех высоких чинов, что принимают решения.

– Однако на генерале вы прокололись. Кажется, Дядя доверил тебе разобраться в этом деле.

– Связь с законниками и работа с ними – мое дело. Ты прав, мы что-то упустили. Но в операции с генералом Петровка не участвовала, иначе я знал бы об этом. Очевидно, разработку ведет ФСБ. Но цель нам пока непонятна. Тут я с тобой согласен. Но почему ею интересуется ФСБ? Вопрос неоднозначный. Если бы он финансировал чеченских сепаратистов, то понятно, а он их ненавидит, как истинный патриот. Ладно, разберемся. Ты, можно сказать, реабилитирован, а с этой пятеркой думаю, у тебя проблем не будет. Зря Дядя так с тобой поступил, я ему говорил об этом. Но с ним разговаривать, как с каменной стеной.

– Забудь об этом. Мне не внапряг помочь своей заказчице. Может, она за меня помолится, когда я отправлюсь в ад. Остальные только плюнут вслед.

– Давай глянем, что за враги у твоей бомжихи. Сейчас в Москве полно интернет-кафе и клубов, заходи, плати и пользуйся. Прогуляемся.

Они встали и неторопливо пошли по бульвару в сторону Садового кольца.

Приятно смотреть на мужчин с обаятельной внешностью и умными лицами. Как же внешность бывает обманчива! Кажется, на таких и держится цивилизация, если не знаешь, что их объединяет и какие планы вертятся в этих умных красивых головах Интернет-кафе они нашли неподалеку от Сухаревской площади. Тихо, уютно, небольшая кучка ребятишек, играющих в «стрелялки».

Багет арендовал компьютер, оплатил, и они устроились в углу зала, где большая часть машин не задействована.

– Ну посмотрим, что думают о твоих клиентах в МВД, если они вообще о них думают.

Багет очень лихо работал на компьютере, в то время как Тихий ничего не смыслил в электронной технике и видел лишь меняющиеся картинки на экране.

Природное любопытство заставляло его следить за действиями соседа и восхищаться скоростью, с которой работали его пальцы.

На все про все потребовалось не больше пяти минут, и они попали на нужный сайт.

– Информация для нас есть по всем пунктам, – с удовлетворением сказал Багет. – Будешь записывать?

– Предпочитаю все нужное хранить в голове.

– Работа без улик в кармане – дело хорошее. Тогда запоминай.

Он диктовал адреса, социальное происхождение, имена родственников, с кем проживает потенциальная жертва, место работы и прочие трафаретные данные, похожие на анкету служащего, приглашенного на секретное предприятие. Закончив скачки по верхам, они перешли к частностям.

– Тебя поджидают следующие трудности, Миф. Так называемый муж заказчицы.

Кстати, зовут ее Виктория Дмитриевна Любавская, ей двадцать семь лет, но это не мешает ей занимать должность финансового директора фирмы «Крокус». Фирма занимается металлом. Золотая жила по нынешним временам. Ее муж, Дмитрий Александрович Рогозин, руководит собственной туристической, очень преуспевающей фирмой в столице. Часто мотается по заграницам. Неудивительно, что он находится в разработке управления по экономическим преступлениям. Серьезная структура в иерархической лестнице МВД. Там шпаной не занимаются. Учти это обстоятельство.

За ее мужем идет наблюдение, и не попади сам под него. Там работают профессионалы. Учитывая, что Рогозин очень богат и старше жены на двадцать два года, в случае его гибели ее заподозрят в первую очередь. Такого допустить нельзя. Алиби здесь не поможет. Она имеет деньги и вполне способна нанять киллера.

– Что и сделала, – усмехнулся Тихий.

– Только сама об этом даже не подозревает. Можно сказать, ей повезло.

Бесплатно нанять профессионала такого уровня – это судьба. Не так уж она несчастна, все же рок идет мученице навстречу. Подкинул девочке подарок. Смотри дальше. Ее первый муж Григорий Любавский три месяца назад освободился из колонии. По идее он находится в городе Усть-Каменске в Юго-Восточной Сибири.

Если он в Москве, то найти его столь же сложно, как иголку в стоге сена.

– Зачем его искать, когда он сам ищет? Хочет отомстить нынешнему мужу бывшей жены и всем, кто мешает Вике вернуться в Сибирь.

– Отличное резюме. Из него получится отличный козел отпущения. На него можно списать все трупы. Но тут надо учитывать, что Любовский не имеет опыта профессионального снайпера. Такие типы избавляются от своих врагов в темной подворотне с помощью ножа.

– Ты не прав, Багет. Этот парень семь лет таил зло в зоне. За это время можно придумать что-нибудь и поинтереснее.

– Однако его надо оставить на закуску. Менты тоже не идиоты и вычислят его. Он должен погибнуть случайно. Попасть под трамвай или сорваться с крыши.

Дело закроют в связи с гибелью убийцы. На этом преступления кончатся, и никто не подумает, будто ошибся в своих подозрениях. Тут есть поскриптум под его фамилией. Очень любопытный. Через месяц после освобождения Любовский зарегистрировал брак с некой Орловой Ириной Владимировной. Странно. Если он женился, то зачем нужно искать старую жену и требовать ее возвращения.

– Странного тут ничего нет, – твердо заявил Тихий. – Старая увертка.

Фиктивный брак позволил ему взять фамилию жены и сменить паспорт. Для поездки в Москву такая предосторожность имеет особое значение. Он может проживать в гостинице и не бояться, что его вычислят во время розыска. Искать будут Любовского, а не Орлова.

– Резонно. Я попробую проверить гостиницы. Это несложно с моими связями.

– Только не наведи на него своих друзей с Петровки.

– Постараюсь. Среди списка, данного тебе Викой есть еще один фрукт, сидящий на крючке у ментуры. Некий доктор Маков Геннадий Акимович. Ловкий тип.

На него есть несколько заявлений за вымогательство от пациентов. Но за руку поймать не удается. Имеет свою частную практику, очень известный в городе специалист. Выступает в двух ипостасях: он же гинеколог, он же уролог. Пять лет назад привлекался к уголовной ответственности за подпольные аборты. Отделался легким испугом. Два года условно и штраф.

– Убийцу этого прохвоста даже искать не станут. У него слишком много врагов.

– Не исключено. Но смерть Викиной подруги может наделать шума. Одинокая баба, не имеющая врагов, а подруга только одна. Сама Вика. Как объяснить ее неожиданную смерть?

Я что-нибудь придумаю. С ходу такие вещи не решаются. Ты мне здорово помог, Багет.

– Просто я считаю, что Дядя несправедлив по отношению к тебе. Таких людей ценить надо, а не отталкивать от себя. И все же скажи мне, почему ты выстрелил в подставного генерала? С твоим подходом к Работе такая оплошность выглядит очень странно.

– Ты прав. Это первая ошибка в моей практике. Заключается она в том, что я не взял с собой оптический прицел. Я и не думал о возможности подставы. В цели я не сомневался. Но стрелять без оптики сквозь густые ветви деревьев можно, только если точно уверен в том, что перед тобой нужная мишень. А я в этом не сомневался. Результат тебе известен. Я готов себя реабилитировать и не в обиде на Дядю. Хоть он и самодур, но в одном прав. Стрелок не имеет право на ошибку и оправданий быть не должно. Снайпер работает на результат, и обстоятельства не имеют значения.

– Ну что, Миф. Рад, что был тебе полезен. А теперь мне пора отвезти твои карты хозяину. Уверен, что он будет поражен способом, каким ты принял заказ.

Позвони мне после первого клиента, превращенного в покойника. Надеюсь, у меня уже будут результаты по гостиницам.

На том они и расстались.