"Розовый сад" - читать интересную книгу автора (Поллок Марта)

5

От неожиданности Флоренс споткнулась и обернулась.

– Ты что-то сказал, Константин?

Наверное, она его не расслышала или не правильно поняла. Ведь раньше он был согласен на развод. Значит… значит, действительно этой ночью между ними была близость?

Константин стоял, широко расставив ноги и засунув руки в карманы джинсов.

– Никакого развода в сентябре не будет, – отчеканил он едва ли не по слогам.

Нет, ей не послышалось… Да нет же, он просто шутит! – попыталась убедить себя Флоренс.

Да, но объявление в газете она тоже сначала приняла за шутку, за обыкновенный глупый розыгрыш!

Но их дети, по крайней мере, еще только помолвлены. Может быть, свадьбы и не будет вовсе. Им же с Константином необходимо развестись. Флоренс была настроена решительно – в сентябре она наконец-то станет свободной. Целых два года быть женой Константина – это уж слишком!

– После этой ночи? Что ты имеешь в виду? Флоренс все еще не могла поверить своим ушам. – Мы ведь не…

– То, что произошло между нами, само по себе чрезвычайно существенно, – прервал он ее. – Но я имел в виду помолвку наших детей!

У нас будет много проблем. Кто, как не мы с тобой, будет решать, где и как жить молодой семье?

Ах, молодой семье!

Ей надо немедленно взять себя в руки. Неужели она так и будет вспыхивать при каждом его слове? Вот ведь идиотка – связала его слова с проведенной вместе с ним ночью. А он думал о Донадье с Джиллиан!

На что она рассчитывала? Что эта ночь, если, конечно, между ними все-таки была близость, заставит его отказаться от развода? Тогда, после похорон Александрины, они так страстно любили друг друга, но вскоре после этого Флоренс покинула его дом, а он и не подумал ее остановить. Следовательно, и эта ночь ничего не меняла. Помолвку Джиллиан и Донадье Флоренс просто упустила из виду.

Она отвернулась, чтобы не видеть издевки в его глазах, ведь он наверняка потешается над ней и тем дурацким положением, в которое ее поставил.

– Понятно. Но я полагаю, что, чем скорее мы разведемся, чем скорее порвем связи между нашими семьями, тем будет лучше для детей. Они, возможно, поймут, что их решение скоропалительно и им не следует повторять наших ошибок.

– Тут я с тобой не согласен, – не сказал, а скорее проскрежетал Константин. – Они приняли вполне обдуманное решение.

– А я и не надеялась на твое согласие. – Флоренс решительно вскинула голову. – Ты и раньше не больно-то прислушивался к моему мнению. – И она нетерпеливо вздохнула.

– Флоренс, я… Слушай, да оденься же ты наконец! – воскликнул Константин. – Пока ты в таком виде, я не могу сосредоточиться!

– А я думаю, что тебя по силам сосредоточиться, разговаривая с женщинами, более обнаженными, чем я! – презрительно возразила Флоренс.

Она нисколько в этом не сомневалась. И до, и после их свадьбы Константин жил так, как ему вздумается, весьма успешно скрывая это от матери. Считаться с Флоренс он не находил нужным, да и вообще вел себя так, словно ее рядом не существует.

– Но с собственной женой такого опыта у меня еще не было! – отрезал он. – Мы общаемся с тобой так, будто находимся в состоянии войны!

Флоренс собралась было высказать все, что думает по поводу «собственной жены» и их отношений, но сдержалась. Лицо Константина напряглось, желваки заиграли на скулах, на шее запульсировала жилка.

Вот, значит, какой эффект производит на него ее нагота. Этот насмехающийся надо всем супермен оказался подвержен простым человеческим слабостям!..

И все-таки она к нему несправедлива. Он женился на ней ради своей матери, пожертвовав всем, лишь бы Александрина чувствовала себя счастливой в последние месяцы своей жизни. Впрочем, какие там жертвы! Его образ жизни ни на йоту не изменился. А вот про себя этого Флоренс сказать не могла. И печальные последствия замужества она ощущала до сих пор.

И прежде всего это вылилось в разочарование в мужчинах. Из-за таких, как Константин Стормволл, сотни женщин вообще теряют интерес к жизни, начинают погружаться в трясину недосягаемых грез. А разве грезы могут заменить реальность? Конечно же нет. Они способны породить лишь глухую тоску по несбыточному, избавиться от которой невозможно.

Перед глазами возник суровый отец. Папа, естественно, был прав, осуждая Константина.

Должны же на свете существовать такие понятия, как «мораль», «супружеский долг», «обязанности перед семьей». Но разве Константин был верен своей наивной «жене на час»? Нет, он, ни в чем себе не отказывая, продолжал ломать жизнь другим женщинам.

Флоренс, подогреваемая своими мыслями, рассердилась не на шутку и сказала то, что и хотела сказать:

– Конечно, с чужими женами сподручней!

И захлопнула за собой дверь ванной, не дав Константину опомниться и найти, что ответить.

Оказавшись одна, Флоренс прислонилась спиной к двери и перевела дыхание. Каждым своим нервом она ощущала его присутствие рядом, в спальне. Прошло несколько минут, прежде чем она услышала шаги Константина и стук закрываемой двери. Так, теперь надо поторопиться. Чем быстрее она оденется и покинет его дом, тем лучше!

Наскоро приняв душ, Флоренс поняла, что состояние ее не улучшилось. Тело ныло, словно охваченное огнем, но постепенно боль сконцентрировалась в области живота. Маленький огненный сгусток пульсировал, не позволял сделать резких движений. Надо чуточку подождать и успокоиться, решила Флоренс. Спустя несколько минут она попробовала сделать шажок вперед. Затем второй, третий… Да, не следовало ей так много пить накануне Хорошо еще, что боль начинала утихать.

Флоренс оделась и посмотрела на себя в зеркало. Голубое платье выгодно подчеркивало каждую линию, каждый изгиб ее стройного тела. Она наконец-то нашла в себе смелость признаться, что подсознательно стремилась продемонстрировать Константину свою привлекательность. Вот и продемонстрировала!

Значит, она хотела близости с ним? Нет, об этом Флоренс и не думала. Так что же тогда? Ей просто хотелось выглядеть желанной в его глазах. Она не знала зачем, но ей это было очень нужно. От всех этих мыслей Флоренс окончательно смутилась…

С большим трудом спустившись по лестнице, она прошла по дому и обнаружила Константина в гостиной. Он сидел за маленьким столиком и, смакуя, пил кофе из крохотной чашечки. Казалось, он не услышал ее шагов.

Или не захотел услышать… Это означает, что она ему безразлична?

Несколько секунд Флоренс выжидательно смотрела на него. Станет ли он обвинять ее в том, что она захлопнула дверь ванной перед его носом?

Словно почувствовав ее присутствие, Константин обернулся и насмешливо посмотрел на поднос с нетронутыми тостами и апельсиновым соком, который Флоренс захватила с собой из спальни.

– Поставь на стол, – небрежно махнул он рукой. – Экономка все уберет позже. Помнишь ее, вы были знакомы. Пристрастилась к выращиванию тюльпанов, между прочим. Твоя заслуга. Если хочешь, налей себе еще чашку кофе.

Значит, он заметил, что кофе, принесенный им раньше, она все-таки выпила.

– Спасибо, больше не хочу.

Флоренс поставила поднос на столик и, не зная, куда деть руки, скрестила их на груди.

Она представления не имела, что делать дальше. Ей никогда раньше не доводилось покидать утром дом мужчины, проведя с ним ночь За все тридцать пять лет жизни у Флоренс было всего двое мужчин. С первым, юным Патриком, они лишь раз до свадьбы занимались любовью. И было это как-то наспех, в темноте.

Флоренс торопилась вернуться домой до половины одиннадцатого – они весь вечер провели в кинотеатре, а затем в квартире молодого человека. В результате этой поспешной, неумелой встречи неопытного юноши и неискушенной девушки и родилась крошка Джиллиан.

Патрику, как и Флоренс, было всего семнадцать лет, но ее отец, узнав о беременности дочери, немедленно заявился к его родителям и настоял на официальной свадьбе. «В противном случае тебе пришлось бы делать аборт», – вот что сказал ей тогда он. Отец не собирался жертвовать почтительным отношением к своей персоне, которым очень дорожил. И все из-за какого-то незаконнорожденного ребенка!

Да, свою внучку он до года называл незаконнорожденной, ибо никак не мог привыкнуть к тому факту, что его дочь – замужняя женщина. Замужняя – значит, самостоятельная. Эту мысль он не допускал в свое сознание.

Ее бедная мать едва не лишилась чувств, когда он поклялся вышвырнуть дочь из дому, если она откажется выйти за Патрика.

Флоренс следовало, конечно, уйти из дому, родить ребенка и воспитывать его в одиночку, как она поначалу и собиралась. Но под влиянием слезных материнских уговоров и угроз отца сдалась. Свадьбу сыграли.

Только в сентиментальных романах можно прочитать о более несчастном браке. Предполагалось, что молодые будут жить в доме родителей Флоренс лишь до того времени, пока не смогут купить собственное жилье. Когда молодая женщина была на шестом месяце, ее мать скоропостижно скончалась от сердечного приступа, и вопрос был решен – конечно же отцом! – что они вообще будут жить все вместе.

В смерти матери Флоренс до сих пор винила себя. Если бы та так не переживала из-за ее беременности, возможно, была бы жива до сих пор…

Патрик возненавидел их дом и образ жизни с самого начала. Он все время искал предлога вырваться на волю, особенно после рождения Джиллиан. При каждой возможности надолго исчезал из дому. Обзавелся друзьями, у которых проводил выходные дни. Потом начал пить, и у Флоренс началась кошмарная жизнь. Нечастая физическая близость между ними, к которой Флоренс относилась как к неприятной обязанности, после родов и вовсе прекратилась. Их отношения стали просто дружескими, и то это слово можно было употребить с большой натяжкой.

Патрик всерьез пристрастился к спиртному. И однажды, будучи сильно пьян, отправился поздно вечером навестить приятеля, живущего в районе железнодорожного вокзала.

Переходя пути, бедняга не заметил приближающегося поезда. Умер Патрик, не приходя в сознание, прямо на месте происшествия…

Шло время, которое, как известно, залечивает любые раны. Но у молодой женщины появились новые трудности. Флоренс стало сложно поддерживать приятельские отношения с бывшими школьными подругами. У нее, за один год ставшей женой, матерью и вдовой, появились совсем другие интересы.

Она отдалилась от всех, замкнулась в себе и с головой ушла в заботы о семье. Воспитывала дочь, хлопотала по дому, ублажала сурового отца.

Когда Джиллиан немного подросла, Флоренс пошла работать, чтобы обеспечить семье хоть какой-то достаток. Общение с друзьями свелось к нулю, вскоре исчезли и сами друзья.

Она была еще совсем молода, но вся ее жизнь сосредоточилась на Джиллиан. Никаких особых талантов у Флоренс не было. Кроме, может быть, одного – составления цветочных композиций. Здесь ей действительно не было равных. На вечеринки она не ходила, в кино или театр тоже, новых знакомств не завязывала. У нее просто не было времени заниматься подобными пустяками. И обстоятельства складывались так, что жизнь приносила одни лишь огорчения…

Однажды Флоренс прогуливалась в одиночестве у аптеки, ожидая, пока провизор готовит лекарство для отца, и обратила внимание на высокого молодого мужчину, быстро удаляющегося в сторону озера. В движениях его была стремительная легкость и нечто романтическое в походке. Словом, он ей неожиданно очень понравился.

Куда он так торопился? К кому? Засыпая тем вечером, Флоренс постоянно возвращалась мыслями к незнакомцу. А спустя некоторое время она вновь встретила его на том же самом месте. И решилась заговорить, спросив о времени работы аптеки в воскресный день.

Мужчина неожиданно смутился, односложно ответил, что мол, не знает, никогда не заглядывал в аптеку и, взглянув на часы, чуть ли не бегом удалился.

Флоренс стала фантазировать, придумала незнакомцу биографию и мысленно стала с ним разговаривать каждый день. Удивительно, но ощущение одиночества исчезло! Новая их встреча произошла в фойе городского кинотеатра. Молодая женщина улыбнулась таинственному прохожему, как старому знакомому.

Их места оказались в одном ряду, и после окончания киносеанса Флоренс и Гордон – так назвал себя мужчина – медленно двинулись по направлению к городскому парку. Молодая женщина не узнавала себя, она весело болтала о разной чепухе, рассказывала о своем впечатлении от фильма и душой отдыхала потому, что не надо было торопиться домой.

Все дела переделаны, Джиллиан уложена дедом в постель и давно уже сладко спит, а рядом с ней идет благодарный слушатель и время от времени поглядывает на нее темными, почти черными выразительными глазами.

Но почему он молчит? Наверное, не привык к женскому обществу, решила Флоренс. Миновав буковую аллею, они стали подниматься на холм, к освещенному ярким светом высоких фонарей зданию железнодорожного вокзала.

Неожиданно раздался шум подходящего к платформе поезда, зазвонил станционный колокол, три или четыре машины-такси подкатили к центральному входу.

– Иногда так хочется сесть на поезд и уехать из этого города куда глаза глядят! – с улыбкой проговорила Флоренс. – А вы, Гордон… вы никогда не испытывали такого желания?

– Нет, – коротко ответил мужчина и пристально посмотрел на нее. – Флоренс, разрешите задать вам вопрос. Заранее прощу прощения, если он покажется вам нелепым.

Молодая женщина остановилась, пристально посмотрела в темные глаза своего спутника.

Ах, до чего они выразительные! А какие глубокие, точно озера, наполненные ночным сумраком! И кажутся такими знакомыми! Наверное, Гордон очень одинокий и добрый человек. На душе ее неожиданно стало легко.

Удивительно приятный вечер выдался, подумала Флоренс.

– Задавайте ваш вопрос, Гордон, не стесняйтесь, – весело разрешала она. – С удовольствием вам отвечу.

– Вы не помните меня?.. Похороны Патрика, кладбище. Я долго разговаривал тогда с вашим отцом, – еле слышно произнес Гордон.

О Боже! Страшное прошлое настигло бедную Флоренс в самый неподходящий момент.

Казалось, померкли даже яркие фонари на высоких столбах, со стороны парка и озера повеяло могильным холодом. Приятель, к которому поздно вечером торопился пьяный Патрик, – Гордон?!

Флоренс не помнила, как добралась до дому, как выдержала очередной скандал, устроенный отцом. Оказалось, что дочь бодрствует – старик и не думал укладывать малышку спать. Джиллиан сидела на ковре посреди гостиной и увлеченно складывала мозаику, мурлыча под нос веселую песенку. Отец не удалился к себе в комнату молча, нет. Наоборот, дождавшись возвращения дочери, картинно выбросил по направлению к Джиллиан жилистую руку и почти прокричал:

– Ребенок до полуночи плачет, ищет свою мать, а она – вот, полюбуйтесь! – только-только изволила явиться домой с гулянки. Хороша, ничего не скажешь!

До утра проплакав, Флоренс решила никогда-никогда больше не тешить себя иллюзиями, не обращать внимания на романтических незнакомцев и не посещать городской кинотеатр. В конце концов телевизионные сериалы ничуть не хуже фильмов, идущих на большом экране…

Так вот и получилось, что до встречи с Константином в ее жизни не было никаких мужчин, кроме Патрика, и та их единственная близость в день похорон Александрины потрясла ее до глубины души. Впервые она почувствовала себя настоящей женщиной.

Константина просто невозможно было сравнить с полузабытым Патриком. Константин был нежен, опытен, заботлив. Он показал ей, что любовь, к которой Флоренс по опыту судорожных тисканий с Патриком относилась как к чему-то малоприятному, но необходимому, может стать верхом блаженства. Их близость была настолько прекрасной, что даже сейчас воспоминания о ней заставляли ее сердце биться чаще.

Тогда, два года назад, она поняла, что любит Константина, любит по-настоящему. Но он, овладев собой, холодно дал ей понять, что сожалеет о случившемся.

Вспомнив об этом, Флоренс гордо вскинула голову.

– Мне надо идти.

Константин прищурился и внимательно посмотрел на нее. Бледность, внезапно залившая ее лицо, обеспокоила его.

– Но мы, кажется, не закончили наш разговор… – протянул он.

Флоренс покачала головой.

– Я не готова сейчас продолжать его.

Лекарство, которое он заставил ее принять, сняло головную боль. Но боль в животе только усилилась.

Константин криво усмехнулся.

– И когда же ты будешь готова?

Совсем недавно, в спальне, это был совершенно другой человек. Там, наверху, он желал ее как женщину. Сейчас же он снова полностью владел собой, что несколько раздражало и обескураживало Флоренс.

– Нам нечего больше обсуждать, – отрывисто произнесла молодая женщина. – Я объясню Джиллиан, насколько абсурдна идея сыграть свадьбу в сентябре. А ты поговоришь Об этом же с Донадье…

– О да, у нас с ним будет серьезный разговор!

Флоренс его тон не понравился, и она нахмурилась.

– Донадье – твой сын…

– Вот именно! Я не послушался родителей, умолявших меня повременить с женитьбой. Думаю, и Донадье поступит так же.

Флоренс хотела возразить, что мнение отца много значит для юноши, но Константин отмахнулся от ее возможных слов и продолжил:

– С чисто финансовой точки зрения он вполне может содержать семью, даже если я перестану давать ему деньги. Моя мать выделила приличную сумму на его содержание. И кроме того, Флоренс… я совсем не против этого брака.

Она задохнулась от возмущения и нахмурилась.

– Что? Что ты сказал?

– Разве ты не обратила внимания, как прекрасно они смотрятся вместе, как им хорошо друг с другом?

Да, она тоже подумала об этом, но это только привело ее в уныние. В том, что их дети познакомились, Флоренс винила себя.

– Но они ведь так молоды, Константин!

– Конечно, они молоды, – снисходительно согласился он и нетерпеливо добавил:

– Я имею в виду, что одобряю их решение вступить в брак, но не сейчас. Потом, позже… А вообще, мне кажется, не в наших с тобой силах отговорить их, раз уж они приняли решение. Если мы наложим запрет, они поженятся и без нашего с тобой согласия. Они оба достаточно упрямы и своевольны, ведь так? Вот почему я не хочу разводиться с тобой, – внезапно заключил он.

Флоренс по-прежнему продолжала хмуриться.

– Но ты же противоречишь самому себе, Константин. Зачем откладывать наш развод, если это ничего не изменит в их отношениях и все равно закончится свадьбой?

Он дернул плечом.

– Чем сплоченнее мы станем, тем труднее нам будет проиграть. Вот, наверное, в чем моя идея.

Что-то вроде этого она и сама думала вчера вечером. Но…

– Ты никогда не проигрывал, Константин.

Он как-то странно посмотрел на нее.

– Разве? Развод – одно из проявлений поражения, – мягко, пожалуй, даже вкрадчиво произнес он.

– Какая нелепая мысль! – вспыхнула Флоренс. – Нам вообще не следовало жениться!

Константин мотнул головой.

– Не скажи. Делая тебе предложение, я прекрасно знал, чего хочу.

– Я тоже, – усмехнулась Флоренс. Конечно, он думал только о своей матери, а сам продолжал жить, как ему заблагорассудится. Константин, я собираюсь в сентябре подать на развод, – упрямо произнесла она.

– Почему? – Он сдвинул брови. – У тебя кто-нибудь есть?

– Никого у меня нет, – быстро ответила она.

А вот он-то наверняка не один. Недаром при ее словах его глаза вспыхнули, как угольки.

– Поступай как знаешь, Флоренс, но на развод я не соглашусь!

Флоренс в растерянности уставилась на него.

– Но это же смешно! Если мы по-прежнему формально будем считаться мужем и женой, наши дети все равно поженятся. Это никак не повлияет на их планы, скорее наоборот…

– Да перестань! Неужели тебе непонятно, почему они вообще решились на такой шаг? – В голосе Константина послышались раздраженные нотки. – Ты же знаешь, что дети из неполных семей…

– Это ты про наших детей? Это они из неполных семей? Ты с ума сошел? Мой муж и твоя жена погибли! – возмущенно выпалила Флоренс на одном дыхании.

– Правильно. А потом мы с тобой создали для них единую семью…

– Брось, Константин, эта семья продержалась чуть больше пяти месяцев! Мы спали в разных постелях, мы…

У нее просто не было слов! Флоренс никак не могла взять в толк, как можно всерьез говорить об их «семье»!

Но Константина трудно было переубедить.

– Тем не менее этого времени им вполне хватило, чтобы захотеть и дальше жить вместе.

От изумления у Флоренс расширились глаза.

– Надеюсь, ты не собираешься предложить всем нам собраться под крышей твоего дома и жить вместе, для того чтобы Джиллиан и Донадье изменили свое решение? Если это так…

– Не собираюсь, – отрезал Константин. – Просто я думаю, что, если ребята увидят, что хотя бы на ближайшее будущее у нас все останется по-прежнему, они согласятся отложить свадьбу. А там уж у нас будет время отговорить их от этого шага.

И как это у него получается, что он всегда оказывается прав? Каким образом даже самую бредовую идею он делает достаточно разумной? – с досадой и огорчением подумала Флоренс.

Ведь и тогда, два года назад, когда он объяснил ей, что смертельно больная Александрина будет счастлива видеть их супругами, Флоренс довольно быстро поверила в то, что самым простым и логичным выходом из сложившейся ситуации будет их свадьба.

И вот каким рикошетом этот «простой и логичный выход» ударил по судьбам всех четверых! Им с Константином, конечно, удалось скрасить последние дни бедной женщины, но платой за это явилась помолвка Джиллиан и Донадье.

Флоренс решительно покачала головой.

– Нет, Константин, я не могу согласиться.

– А я и не требую твоего согласия. Все очень просто. Прошло лишь два года, как мы с тобой живем отдельно. И если ты все-таки подашь на развод, я сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно дольше тянуть время. А теперь, – уже другим тоном добавил он, словно показывая, что для него вопрос решен, – теперь я отвезу тебя к ресторану, где осталась твоя машина. Если ты, конечно, еще помнишь это.

Константин попал в точку: она начисто забыла о машине. Крохотные человечки с новой силой застучали в висках своими молотками.

Хороша же она была вчера, если даже сесть за руль оказалась не в состоянии!