"Шелк и сталь" - читать интересную книгу автора (Мартин Кэт)

Глава 12

На следующее утро Люсьен встал поздно с ужасной головной болью. Во рту был отвратительный привкус, язык распух, и в горле пересохло. Когда он вошел в небольшую гостиную в задней части дома, где обычно накрывали завтрак, в глаза ему ударил солнечный луч, и Люсьен зажмурился. В этот момент он едва не столкнулся с Кэтрин, которая только что вошла в комнату.

Она вскрикнула, когда он схватил ее за плечи, чтобы поддержать, и слегка побледнела.

— Милорд, я… я не думала встретить вас. Вы обычно встаете гораздо раньше.

Глаза ее были припухшими и покрасневшими, под ними легли синие тени. Сама Кэтрин выглядела бледной и удрученной. Вспомнив о минувшей ночи, Люсьен мысленно ужаснулся себе. Боже! Что он такое вчера себе позволял!

— Да, это была не лучшая из ночей. Я почти не спал, — смущенно кашлянув, сказал он.

— Я тоже, — тихо добавила Кэтрин и отвернулась. — Может быть, следующая ночь будет лучше.

Раскаяние мучило Люсьена. Да, он был зол на Кэтрин, но никогда не хотел причинить ей вред. Он протянул руку и, взяв ее за подбородок, повернул голову к себе.

— Да, — тихо произнес Люсьен, рассматривая лицо Кэтрин, ее темные, красиво изогнутые брови, невинные чувственные губы и зеленые глаза, в глубине которых таился испуг, — уверен, следующая ночь будет лучше.

Люсьену вдруг вспомнилось, как выглядела Кэтрин, когда он впервые увидел ее. Грязная, в разорванном халате, но гордая и независимая, она держалась с достоинством леди.

Даже Сент-Барт не сломил ее, а он, Люсьен, прошлой ночью едва не сделал это. Желая хоть как-то сгладить свою вину, маркиз предложил:

— Давайте позавтракаем вместе.

Кэтрин согласно кивнула, но заметно было, что сделала она это без особого восторга. Люсьен мысленно выругал себя за недостойное поведение. Он никогда не был груб с женщиной, и даже то, что он был вчера пьян, не оправдывало его.

Всему причиной было неукротимое желание, которое он испытывал к Кэтрин. Даже сейчас, наблюдая, как, она шла по комнате, он ощутил знакомое возбуждение. Прошлой ночью он едва не потерял контроль над собой, увидев ее, лежащую в тонкой голубой сорочке на большой кровати. На него это было не похоже. Он сожалел о своем грубом поведении, но по крайней мере получил ответ на мучивший его вопрос.

«Когда ты целовал меня… когда касался меня… это было настоящее чудо». Эти ее слова подействовали на него как бальзам. Страсть Кэтрин не была поддельной, и она искренне отвечала на его поцелуи. Несомненно, она старалась соблазнить его, но не была шлюхой и хотела его так же, как он ее.

Они сели за стол, на котором стояли чашки с горячим шоколадом и пирожные.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Люсьен. Кэтрин подняла голову и удивленно посмотрела на маркиза.

— Я… я еще не знаю. Может быть, почитаю немного. Ее светлость герцогиня прислала мне статью, которую она нашла в библиотеке Карлайл-Холла и которая, по ее мнению, должна заинтересовать меня. Она называется «Причины некоторых болезней», автор — Моргагни.

Люсьен нахмурился. Он не мог понять, почему Кэтрин находит удовольствие в чтении подобной литературы. Если она действительно его жена, он положит конец этому ее увлечению.

— А что вы собираетесь делать, милорд? — спросила в свою очередь Кэтрин.

Люсьен посмотрел ей в глаза. Он собирался поехать в Лондон навестить свою любовницу. Ему слишком долго пришлось воздерживаться от близости с женщиной, и теперь он решил утолить свой сексуальный голод.

— У меня есть дела в Лондоне, и я не вернусь до конца недели, — ответил маркиз, стараясь не смотреть Кэтрин в глаза.

Кэтрин спокойно приняла его ответ, и это, как ни странно, задело Люсьена.

— Уверен, ты сможешь занять себя чем-нибудь во время моего отсутствия… если, конечно, не захочешь поехать со мной, — добавил он, хотя был уверен, что после событий минувшей ночи она наверняка откажется.

— Я… я думаю, мне лучше остаться, — запинаясь, произнесла Кэтрин и поспешно отвернулась к окну. Люсьен сделал глоток шоколада и сказал:

— Возможно, ты права. Увидимся, когда я вернусь.

До конца завтрака Кэтрин больше не произнесла ни слова. После завтрака Люсьен отправился наверх дать указание лакею упаковать вещи и собираться в дорогу. В карете он сможет немного подремать, а когда приедет к Анне, то займется с ней любовью. Анна Куинтин была красивой женщиной и умелой любовницей, а лучший способ заглушить страсть к одной женщине — заняться любовью с другой.

И именно этим Люсьен и собирался заняться в Лондоне.

Стоя у амбразуры, которая теперь служила окном в Большом холле, любимой комнате Кэтрин в замке, она наблюдала, как маркиз садился в карету. Сердце ее сжималось от тоски. Люсьен постучал тростью с серебряным набалдашником по крыше кареты, и она тронулась. Глядя на удаляющийся экипаж, Кэтрин чувствовала в груди нестерпимую боль.

То, что новобрачный покидал свою жену на следующий день после свадьбы, выглядело крайне неприличным, но Люсьена это не беспокоило. Не стоило притворяться, что этот брак имеет для него серьезное значение, учитывая, что он продлится менее года.

И все же, даже после безобразного поведения Люсьена прошлой ночью, Кэтрин чувствовала себя одинокой без него. К тому же сегодня утром она заметила в его глазах раскаяние.

Кэтрин говорила сама себе, что отъезд маркиза — к лучшему: это даст ей возможность как-то успокоиться и перестать казнить себя, что она делала всякий раз при встрече с ним. Не видя его, она, вполне возможно, перестанет желать его как мужчину.

Кэтрин подошла к огромному камину, способному вместить пятерых взрослых мужчин, и вспомнила, с какой гордостью Люсьен рассказывал о замке и о том, как Эдуард III подарил его предкам титул маркиза за доблестную службу.

Кэтрин пожалела, что не поехала с Люсьеном в Лондон. Она уже скучала по нему. К тому же, будучи в Лондоне, она смогла бы навестить маленького Майкла. И хотя от одной только мысли о Сент-Барте к горлу подступала тошнота, Кэтрин все равно сделала бы это ради Майкла.

После побега из сумасшедшего дома она думала о нем и о том, как вызволить мальчика из этого ужасного места.

Прежде она хотела обратиться к Люсьену с просьбой помочь мальчику, но теперь такое обращение казалось невозможным.

Сидя на стуле с бледно-лиловой атласной обивкой в углу отделанной в пурпурных и белых тонах спальне городского дома, снятого для Анны Куинтин, Люсьен медленно потягивал бренди, положив одетые в сапоги ноги на стоящую перед ним оттоманку.

На мгновение Анна нахмурилась, затем улыбка снова засияла на ее лице.

— Располагайтесь поудобнее, милорд. Я быстренько переоденусь.

Он скользнул взглядом по соблазнительным изгибам ее тела и по длинным светлым волосам, которые мягкой волной ниспадали до самой талии.

— Можешь не торопиться. Мне нравится наблюдать за тобой.

Анна засмеялась хрипловатым чувственным смехом, который обычно нравился мужчинам. Люсьен, конечно, слышал этот смех и раньше, но до сих пор не замечал, как фальшиво он звучит.

Он наблюдал за ее движениями, когда она, поставив ногу на скамеечку, стала снимать чулки. Ее шляпа и перчатки, лиловое шелковое платье и кринолин из китового уса уже лежали в стороне. На ней оставались только корсет, сорочка и чулки с подвязками.

Как только Анна снимет с себя всю одежду, он насладится видом ее грудей с розовыми сосками, стройных ног и крутых бедер. Он уже был готов. По мере того как обнажалась ее гладкая бело-розовая кожа, Люсьен чувствовал, как его восставшее древко упиралось в штаны.

Его плоть изнывала от желания, и Анна Кучинтин могла полностью удовлетворить его. Однако…

Анна сняла кружевные подвязки и чулки, затем подошла к Люсьену и повернулась к нему спиной, чтобы он расшнуровал корсет, стягивающий ее полные белые груди. Он сделал это и стал смотреть, как она снимает вышитую сорочку.

Теперь она стояла перед ним совершенно голая, и его тело жаждало удовлетворить похоть после долгого воздержания.

Но тут Люсьен подумал о Кэтрин и мысленно выругался. О Боже! Эта женщина не отпускает его от себя! Даже когда ее нет рядом, она все равно с ним, в его памяти, в его сознании. Он даже не может изменить ей!

Анна улыбнулась дразнящей улыбкой:

— Позвольте, я помогу вам раздеться, милорд.

Она протянула руку, приглашая Люсьена подняться со стула.

Он встал, все еще надеясь, что многоопытная любовница заставит его хотя бы на время выкинуть из головы Кэтрин Грейсон. Но в тот момент, когда Анна обвила руками его шею и поцеловала в губы, прижавшись своей полной грудью к его груди, Люсьен понял, что напрасно ожидал чуда. Слабый запах вина и терпких духов одурманивал и волновал, но как только Люсьен коснулся рукой налитой и тяжелой груди любовницы, ему почему-то вспомнилась другая грудь, маленькая и аккуратная, уютно помещавшаяся в его ладони.

Язык Анны проник ему в рот, но Люсьен вспомнил о робких, невинных поцелуях Кэтрин в охотничьем домике. «Когда ты целовал меня… когда касался меня… это было настоящее чудо». В тот момент, когда Анна протянула руку к его древку и начала поглаживать его, Люсьен мягко отстранился.

— В чем дело, милорд? — удивилась она.

— Извини, дорогая. Сегодня ничего не выйдет. — «И в другие вечера тоже», — мысленно добавил Люсьен. Удовольствие, которое он когда-то испытывал с Анной Куинтин, похоже, уже невозвратимо.

— Извините, милорд, если я сделала что-то не так. Если вы дадите мне еще минуту… — Анна протянула руку и снова погладила его, но он отвернулся.

— Не в этом дело. Просто в данный момент моя голова занята другим.

Анна выглядела искренне расстроенной, и это было единственным настоящим чувством, которое она проявила за весь вечер. Повернувшись, Люсьен протянул руку к своему жилету и, достав из кармана мешочек с монетами, положил его на туалетный столик:

— Купи себе что-нибудь новенькое из одежды к моему следующему приезду.

Он лукавил, так как прекрасно знал, что не вернется сюда, просто хотел избавить себя от ненужных объяснений. Утром он даст указание своему адвокату Натаниелу перевести на счет Анны значительную сумму денег и покончит с этим делом.

Как ни странно, но Люсьен почувствовал при этом явное облегчение.

Он пытался убедить себя, что Кэтрин тут ни при чем. Просто Анна Куинтин больше не интересовала его. Пожалуй, стоит пойти в увеселительное заведение мадам Шармен и найти там подходящую женщину.

Выйдя на улицу, Люсьен побрел не разбирая дороги. Он понимал, что обманывает себя. Единственная женщина, которую он действительно желал, находилась под крышей его дома и спала в комнате, расположенной по соседству с апартаментами хозяина замка Раннинг. Но проблема заключалась в том, что если он переспит с этой женщиной, то окажется связанным с ней на всю жизнь.

Люсьен до боли сжал зубы. Кэтрин Грейсон меньше всех годилась ему в жены. Она относилась к тому типу женщин, какой совершенно не устраивал его. Ради нескольких ночей удовольствия он будет потом всю жизнь мучиться со своевольной девчонкой, попавшей из-за своего нелепого увлечения медициной в сумасшедший дом.

Боже, эта женщина способна кромсать человеческое тело, чтобы узнать, как оно функционирует! И что это за женщина, если ей доставляет удовольствие заниматься таким отвратительным делом? Или готовить снадобья и читать книги о болезнях и огнестрельных ранах? Нет! Такая женщина не для него.

Ему нужна послушная жена, которая будет подчиняться его требованиям и нарожает полдюжину детей. Менее чем через год он будет свободен и найдет себе такую женщину, а сейчас надо держаться подальше от Кэтрин, и тогда его жизнь войдет в прежнее русло. Его планы жениться и обзавестись наследником остаются прежними.

Он поклялся, что добьется своего. Но сможет ли он устоять перед этой хрупкой, слабой женщиной?

Из окна своей спальни наверху Уинифред Монтейн Де Уитт наблюдала, как ее племянник подвел высокого черного жеребца к конюшне и передал поводья конюху. После короткого пребывания в Лондоне он вернулся в замок еще более замкнутым, чем до отъезда. Каждый день он объезжал свои владения, посещая арендаторов, а вечера проводил в деревенской таверне «Перо и шпага».

Уинни понимала причину такого его поведения. Люсьен был нормальным взрослым мужчиной, женатым на красивой молодой женщине, с которой хотел заниматься любовью.

Однако отказывался от этого.

Уинни отпустила тяжелую зеленую бархатную штору и отошла от окна. Она решила поговорить с племянником и вышла из комнаты. Она была уже на нижней площадке лестницы, когда входная дверь отворилась и в дом вошел Натаниел Уитли.

От неожиданности Уинни замерла на месте. Натаниел снял треуголку, протянул ее дворецкому, а затем скинул с себя тяжелый шерстяной плащ.

Подняв голову, он заметил Уинни и улыбнулся:

— Леди Бекфорд. Рад видеть вас.

— Прекрасно выглядите, Натаниел, — ответила Уинни, а про себя подумала, что он по-прежнему красив, и даже седина на висках была ему к лицу. В молодости Нат был очень серьезным юношей, но, став зрелым мужчиной, научился смеяться над превратностями судьбы.

— Я здесь для того, чтобы повидать вашего племянника, — сказал он — Я начал заниматься делом о наследстве леди Личфилд и полагаю, маркиз ждет меня.

— Я видела, как он только что приехал верхом. Ривз сообщит ему о вашем прибытии, а пока вы можете подождать Люсьена в его кабинете.

Натаниел слегка поклонился и прошел вслед за Уинни в кабинет маркиза. Они оказались в полутемной, обшитой деревянными панелями комнате, где пахло свечами и кожей. Уинни дернула шнур звонка и приказала явившемуся слуге приготовить чай.

— Люсьен будет здесь с минуты на минуту. Устраивайтесь поудобнее, — приветливо улыбнувшись адвокату, проговорила она и направилась к двери.

— Может быть, вы составите мне компанию до его прихода? — остановил ее своим вопросом Нат.

— Хорошо, — согласилась Уинни и слегка покраснела. По правде сказать, она ждала от него этого приглашения. Нат подождал, пока она займет место на диване, и сел напротив в глубокое кожаное кресло.

— Как давно мы не виделись, Уинни? По моим подсчетам, около двадцати лет.

«Почти двадцать один год», — подумала Уинни. Она никогда не забывала день их последней встречи, когда ее отец отказал Нату и заставил ее выйти замуж за Ричарда Де Уитта.

— Кажется, прошла целая вечность, не так ли? Тогда мы были такими молодыми.

— Ты и сейчас выглядишь очень молодо, Уинни. Она отвернулась, стараясь скрыть волнение. Нат все время внимательно смотрел на нее своими голубыми глазами, отчего ей стало неловко.

Он смотрел на нее так в те дни, когда она была глупой девчонкой, верившей, что влюблена в него. Спустя двадцать лет взгляд этих ярко-голубых глаз так же бередит душу и волнует кровь, как в молодости.

Подали чай, а Люсьена все не было. Уинни налила чашку и протянула ее Нату.

— Я часто думал о тебе, Уинни, — тихо произнес Нат. — Особенно после того, как увидел тебя здесь в прошлый приезд.

Уинни напряглась, и чашка задрожала у нее в руке.

— Мы не виделись много лет, и поэтому вполне естественен твой интерес ко мне.

Нат слегка нахмурился и поставил чашку на стол.

— Я не это имел в виду, — сказал он. Уинни зарделась.

— А что именно, Нат? — Она надеялась, что неправильно поняла его. В юности они оба считали, что любят друг друга, но это было очень давно. За это время он познакомился с Эммой Хансон и женился на ней. У них было трое взрослых детей и, вероятно, даже внуки.

— Я хотел сказать, что был бы очень рад видеть тебя почаще. Я понимаю, что моя просьба неожиданна для тебя. Уверен, могут возникнуть проблемы, однако…

Уинни резко поднялась, пылая от негодования.

— Вы забываетесь, мистер Уитли. Разумеется, когда-то между нами существовали некие отношения, но это было слишком давно. — «До того, как ты стал мужем другой женщины». — Если вы думаете, что меня устраивает некая связь с вами, то сильно ошибаетесь.

Нат смутился и, коротко кивнув, сказал:

— В таком случае прошу прощения, миледи. Сожалею, если я обидел вас.

Уинни гордо вскинула голову и сухо произнесла:

— Всего хорошего, мистер Уитли. Извините, но меня ждут неотложные дела.

Выйдя в холл, она закрыла за собой дверь и тяжело оперлась на нее. Нат всегда был высоконравственным человеком, и теперешнее его предложение неприятно удивило.

В молодости Уинни казалось, что она влюблена в него, и, возможно, это чувство заставляло ее видеть в нем галантного кавалера, а не отъявленного ловеласа, в которого Нат превратился с годами.

Люсьен стоял у конюшни, наблюдая, как Кэтрин и конюх скачут по полям к лесу. В последние две недели она каждое утро совершала конные прогулки независимо от погоды. Прошлой ночью выпал небольшой снег, и на земле отчетливо были видны следы от лошадиных копыт.

— Седлай Клинка, — приказал Люсьен Бенни Тейлору, который теперь вернулся к своим обязанностям конюха. — У меня есть дела в деревне. Думаю добраться туда короткой дорогой через лес.

— Слушаюсь, милорд, — ответил долговязый парнишка и отправился выполнять приказание хозяина. Люсьен увидел, как Кэтрин въехала в лес и между деревьями замелькал ее темно-красный костюм для верховой езды. Оказалось, что она была прекрасной наездницей и явно очень любила прогулки верхом. Почему он решил последовать за ней — Люсьен не мог ответить определенно.

Вернувшись из Лондона, он старательно избегал общения с Кэтрин, что, как оказалось, было не так-то просто сделать. Куда бы он ни пошел, всюду наталкивался на нее: в гостиной за завтраком, хотя приходил туда раньше положенного; в библиотеке, где она проводила время, читая медицинские книги; в оранжерее, где она возилась с какими-то растениями, и вот теперь в конюшне.

Каждый раз при встрече с Кэтрин Люсьен испытывал волнение и огромное желание обладать ею. Краем глаза он замечал, как подрагивают при ходьбе ее маленькие груди под корсажем платья или непослушная прядь падала ей на лицо, лаская щеку. Все в ней волновало Люсьена, и он всякий раз досадовал на себя за неспособность оставаться равнодушным к Кэтрин.

Поскольку сейчас, пусть даже формально, она являлась его женой, то он должен знать, чем она занимается и как проводит время. К тому же в деревне, куда отправилась его женушка, было немало красивых парней, и будь он проклят, если позволит ей заигрывать с кем-нибудь из них…

Люсьен пересек лес и выехал в открытое поле. Он был уверен, что дальше следы поведут в сторону деревни, однако они уходили на запад к небольшому участку земли, который снимал один из арендаторов. Поднявшись на холм, Люсьен заметил лошадь Кэтрин возле белого, крытого соломой домика. Саму Кэтрин нигде не было видно — вероятно, она была в доме.

Укрывшись в небольшой рощице на холме, Люсьен наблюдал, как она вышла из дома, держа в руке небольшой мешочек, привязала его к седлу и с помощью конюха взобралась на невысокую гнедую кобылу. Сказав что-то долговязому молодому человеку, сопровождавшему ее, она пришпорила лошадь и помчалась вверх по склону холма. Конюх пустился вдогонку за ней.

Вскоре обе лошади пронеслись мимо Люсьена, а затем раздался смех Кэтрин, эхом прокатившийся по лесу. Люсьену вдруг неудержимо захотелось помчаться вслед за ней, но вместо этого он направил своего жеребца к домику, намереваясь узнать, что там делала Кэтрин.

На его стук к двери подошла Сара Уайтлон, а из-за ее юбки выглядывала маленькая светловолосая девочка. Люсьен поздоровался, а потом спросил, что здесь делала его жена.

— Ее светлость принесла моему ребенку лекарство, — ответила Сара Уайтлон. — У маленького Энди неделю назад разболелся живот. Мне посчастливилось встретиться с миледи, и она была столь добра, что предложила свою помощь.

Люсьен нахмурился:

— Если ребенку нужны лекарства, то в деревне есть аптекарь. Почему вы не обратились к нему?

— Я обращалась, милорд. Его лекарства не помогают и к тому же стоят очень дорого. А средство, которое принесла ее светлость, сотворило чудо. Сегодня она принесла мне еще немного этого снадобья, на случай если повторятся приступы.

Люсьен ничего не ответил, а про себя подумал: «Хорошо, что в этот раз все обошлось, а не так, как в случае с Мьюриэл Роут».

Сойдя с крыльца, он сказал:

— Спасибо, миссис Уайтлон. Передайте Теренсу, что, если потребуется помощь в ремонте сломанного сошника, я пришлю своего бондаря.

— Обязательно передам, милорд, — улыбнувшись, ответила Сара.

Люсьен кивнул на прощание и, вскочив в седло, поскакал вверх по холму к замку. Солнце пригревало спину, но в тени деревьев было довольно прохладно. Клинок не спеша двигался по извилистой тропинке, углубляясь в лес, когда внезапно Люсьен заметил впереди на земле что-то темно-красное.

Встревожившись, он пустил лошадь галопом. Подскакав ближе, он увидел Кэтрин, лежащей на земле возле поваленного дерева. Ее шляпка валялась здесь же в нескольких шагах, но ни конюха, ни ее кобылы нигде не было видно.

Люсьен спрыгнул со своего жеребца и бросился к Кэтрин. Она приоткрыла глаза, услышав скрип чьих-то шагов по снегу.

— Кэтрин! Ради Бога! Что случилось?! — подбежав, спросил Люсьен. Было заметно, что он сильно напуган.

Кэтрин через силу улыбнулась:

— Ничего страшного. Просто мы скакали наперегонки, и я не заметила ветку, которая и сбила меня. Несчастный Джоуи насмерть перепугался. Я послала его в замок за помощью.

Люсьен стянул с руки лайковую перчатку и опустился на колени рядом с Кэтрин.

— Черт побери, ты ведь достаточно разумная женщина и должна знать, что нельзя устраивать гонки в лесу. Это ведь очень опасно.

Лицо ее слегка порозовело.

— Я знаю. Но нам было так весело.

Люсьен почувствовал некоторое раздражение. Ей весело проводить время с конюхом, а не с ним.

— Давай посмотрим, нет ли переломов, — проговорил он, стараясь сохранять спокойствие.

— Думаю, нет, хотя чувствуется боль в груди и в ноге. Люсьен осторожно ощупал ее руки и грудную клетку.

— Возможно, сломано ребро. Лучше подождать повозку и пока не двигаться.

— Может быть, я только ушиблась. Боль не такая, как при переломе.

Люсьен спокойно кивнул, а про себя подумал, что не многие женщины так разбираются в медицине.

— Теперь осмотрим ногу, — сказал он и, протянув руку, приподнял край бархатной юбки почти до колена, стараясь не обращать внимания на кружевные подвязки и белые шелковые чулки.

— Левая, — пояснила Кэтрин, абсолютно не смущаясь действий Люсьена. Расшнуровав кожаный сапожок, он осторожно снял его и стал ощупывать маленькую изящную ножку.

— Лодыжка сильно распухла. Но, кажется, перелома нет, — заключил Люсьен.

В этот момент из-за поворота с грохотом выкатила повозка, на которой рядом с Бенни Тейлором сидела тетя Уинни, а за ними верхом скакал юный Джоуи Хэмптон, конюх Кэтрин.

— Люсьен! — вскрикнула Уинни и так быстро вскочила на ноги, что едва не упала с повозки. — Слава Богу, ты здесь. Как Кэтрин? С ней все в порядке?

Повозка со скрипом остановилась, и Люсьен помог тете сойти на землю.

— Похоже, она сильно ушиблась и растянула сухожилие. Надо вызвать доктора Фредерикса, чтобы тот осмотрел ее.

Кэтрин попыталась сесть, но, почувствовав резкую боль в ребрах, охнула и снова опустилась на землю.

— Мне не нужен доктор. Если вы перевяжете мне лодыжку, через пару дней я буду в полном порядке. И ребра можно перебинтовать, когда приедем домой.

Люсьен нахмурился.

— «Коль врач ты, исцели себя», — процитировал он. — Если вы так считаете, миледи, то напрасно.

— «Господь нас исцеляет, а врач берет лишь плату за труды», — ответила Кэтрин тоже цитатой. — Говорю вам, со мной все будет в порядке.

Люсьен скривил лицо. Ну что поделаешь с этой упрямой дерзкой девчонкой!

— Ты моя жена, и, покуда это так, я несу за тебя ответственность. Следовательно, ты должна делать то, что я говорю, — тоном, не допускающим возражений, произнес он.

Кэтрин не стала возражать и, поджав губы, позволила Люсьену поднять себя. Она обвила его шею руками, и в этот момент их глаза встретились Люсьен на мгновение замер, вспомнив, как вот так же он нес Кэтрин на диван в тот вечер в охотничьем домике.

Он почувствовал, как его плоть пришла в сильное возбуждение, и мысленно чертыхнулся. С трудом преодолевая распирающую боль в паху, он отнес Кэтрин к повозке и осторожно положил на одеяла. Да, соблюдать обет воздержания по отношению к Кэтрин становилось для него с каждым днем все труднее и труднее. Еще раз взглянув на повозку и лежащую там Кэтрин, он с мрачным видом взял поводья своего жеребца и вскочил в седло.