Матесон РичардКнижный червь

Ричард Мэтисон

КНИЖНЫЙ ЧЕРВЬ

Перевод с англ. И. Саншкова

Проснувшись в то утро, он заговорил по-французски. Никакого предупреждения не было. В четверть седьмого, как и обычно, прозвонил будильник и они с женой заворочались. Высунув из-под одеяла онемевшую во сне руку, Фред нажал на кнопку, и в комнате на некоторое время воцарилась тишина.

Затем Ева отбросила одеяло на середину кровати со своей стороны, он - со своей, и его тощие жилистые ноги свесились на пол.

- Bon matin 1, - сказал он.

Последовала короткая пауза.

- Что? - спросила она.

- Je dis bon matin 2.

1 Доброе утро (фр.)

2 Я сказал "доброе утро" (фр).

Жена зашуршала ночной рубашкой и, повернув голову, посмотрела на Фреда.

- Что-что?

- Я всего лишь сказал "с добрым ут..."

Фред Элдерман непонимающе уставился на супругу.

- А что я сказал на самом деле? - он перешел на шепот.

- "Бонматен" или что-то в этом роде.

- Je dis bon matin. C'est un bon matin, n'est pas? 1

Co звуком попадающего в бейсбольную перчатку быстро летящего мяча Фред Элдерман шлепнул ладонью по собственному рту, зажал его и поверх кляпа из пяти пальцев вытаращил на миссис Элдерман округлившиеся глаза.

- Фред, что это такое!

Он медленно убрал руку и разжал губы.

- Ева, я не знаю. - Его вдруг охватил ужас. Фред машинально поднес руку к голове, указательный палец почесал обрамленную волосами лысину. - Смахивает на... на какую-то заграничную болтовню.

- Но ты же не знаешь ни одного иностранного языка, Фред!

- В том-то и дело.

Они растерянно разглядывали друг друга. Наконец Фред посмотрел на часы.

- Пора одеваться.

Он прошел в ванную, и Ева с недоумением вслушивалась в доносившуюся оттуда незнакомую песенку: "Elle fit un fromage, du lait de ses moutons, rori, ron, du lait de ses moutons" 2, однако мешать мужу, когда он бреется, не решилась.

Беря кофе за завтраком, Фред что-то пробормотал.

- Что? - непроизвольно вырвалось у Евы прежде, чем она смогла себя остановить.

- Je die que veut dire ceci? 3

Он услышал, как она поперхнулась.

- Я хочу сказать, - Фред не верил своим ушам, - что это может значить?

- Вот-вот, что с тобой происходит? Никогда в жизни ты не говорил по-иностранному.

- Знаю, - поднесенный ко рту поджаренный хлеб застыл в воздухе, - а что... что это за язык, на котором...

- Мне к-кажется, ф-французский.

- Французский? Но я не знаю французского.

Ева судорожно отхлебнула из чашки.

- А теперь вот знаешь, - произнесла она еле слышно.

1 Я сказал "доброе утро". Утро и впрямь доброе, не правда ли? (фр.).

2 "Она взбивает сыр из молока своих овец, дон-дон, из молока своих овец" (фр.).

3 Я говорю, что это может значить? (фр.).

Фред сверлил глазами скатерть.

- Le diable s'en mele 1, - буркнул он себе под нос.

Ева сорвалась на крик:

- Фред! Что ты сказал?!

- Я говорю, без дьявола тут не обошлось. - Он боялся взглянуть на жену.

- Но Фред, ты же... - Она резко поднялась со стула и набрала в грудь воздуха. - Хватит. Богохульствовать "не будем. Должна быть какая-то причина, не так ли? - Фред молчал. Что ты думаешь? Есть причина или нет?

- Ну да, Ева. Ну, конечно. Но...

- Никаких но. - Она, казалось, не успокоится, пока не доберется до истины. - Итак, рассудим здраво - может ли на свете существовать какая-либо причина, по которой тебе приспичило защебетать ва французском языке? Просто так вот, запросто, раз и все! - Ева прищелкнула пальцами.

Фред неопределенно помотал головой.

- А раз так, тоща... - она с трудом подбирала слова, не зная, как продолжить, - тогда давай посмотрим. - Супруги снова молча разглядывали друг друга. - А ну-ка, скажи что-нибудь, например... - Ева мучительно подыскивала фразу, - например, хотя бы вот это... э-э...

Голос ее постепенно затих.

- Сказать что-нибудь?

- Да-да. Валяй, не стесняйся.

- Un gemissement se fit entendre. Les dogues se mettent(a) aboyer. Ces gants me vont bien. II va sur quinze ans... 2

- Ф-ф-фред?!

- II fit fabriquer une exacte representation dumonstre 3.

- Фред!! Прекрати! - Ева испуганно закричала.

Он осекся и, моргая, глядел на жену.

- Что... что ты сказал на этот раз, Фред?

- Я сказал: "Раздался стон. Мастифы начали лаять. Эти перчатки мне впору" и еще: "Скоро ему будет пятнадцать лет". А потом...

- Что потом?

- "Он изготовил мне точную копию чудовища". Sans meme 1'entamer 4.

- Фред, опять?!

Но Фред как будто заболел.

- "И даже не поцарапали", - закончил он.

1 Сам черт вмешался в это (фр.).

2 Раздался стон. Мастифы начали лаять. Эти перчатки мне подходят. Скоро ему исполнится пятнадцать... (фр.).

3 Он изготовил точную копию чудовища (фр.).

4 Даже не поцарапали (фр.).

Стояло раннее утро, и жизнь в студенческом городке еще не началась. Единственными занятиями, проходившими в это время, были две лекции по экономике с семи тридцати, да и то они проходили в Белом Кампусе. Здесь же, в Красном, все было тихо. Через час дорожки наполнятся молодым шумным говором, смехом и бесцельно слоняющимися стайками будущих ньютонов и фарадеев, а пока же повсюду царили тишь и благодать.

Состояние покоя, однако, не распространялось на бредущего вдоль восточной стороны кампуса и направляющегося к зданию администрации Фреда Элдермана. Оставив Еву в растерянных чувствах, он всю дорогу до работы ломал себе голову над тем, что же это может быть.

И впрямь, что это? Когда это началось? "C'est une heure" 1, - пронеслось в мозгу.

Фред сердито тряхнул головой. Ужасно. Невероятно. Он попробовал мысленно найти хоть какое-то объяснение случившемуся, но не смог. В том, что произошло, не было абсолютно никакого смысла. В свои пятьдесят девять, так и не получив образования, он влачил тихое спокойное существование университетского уборщика и смотрителя. И вдруг однажды утром проснулся свободно говорящим по-французски.

Почему именно по-французски?

Не обращая внимания на холодный октябрьский ветер, Фред остановился и задрал голову к куполу Джереми-холла. Вчера вечером он там прибирался. Может быть, это как-то связано...

Нет, но это же просто-напросто смешно. Он зашагал дальше, в то время как его губы сами шептали: "Je suis, tu es, il est, elle est, nous somines, vous etes..." 2

В половине девятого он вошел в офис исторического факультета, где необходимо было починить раковину, проработал там один час и семь минут, после чего, сложив инструменты в сумку, направился к себе.

- Доброе утро, - поздоровался он с сидящим за столом профессором.

- Доброе, - отозвался тот.

Выходя с факультета в коридор, Фред Элдерман подумал, как это замечательно, что доходы Людовика Шестнадцатого при тех же поборах и налогах превысили доходы предыдущего Людовика на целых сто тридцать миллионов ливров и что экспорт в период с 1720-го по 1746-й увеличился со ста шести миллионов до ста девяноста двух. А кроме того...

Он остановился как вкопанный прямо посреди холла с застывшей маской изумления на худом лице.

1 Один час (фр.).

2 Я есть, ты есть, он есть, она есть, мы есть, вы есть... (фр.).

В то утро Фред Элдерман прибирался и кое-что чинил еще на факультете физики, потом - химии, потом - на факультете английского языка и в конце дня - в Отделении изящных Искусств.

Маленькая таверна неподалеку от Мэйн-стрит носила название "Уиндмилл", а иначе - "Мельница". По понедельникам, средам и пятницам, вечером, Фред заглядывал туда, чтобы уговорить кружечку-другую пивка, а заодно и обсудить последние новости с двумя своими приятелями - Гарри Баллардом, менеджером кегельбана, принадлежащего Хогану, и Лу Пикоком, почтовым служащим, увлекающимся на досуге садовым делом.

В тот вечер Фред, едва только он появился в дверях полуосвещенного салуна - кстати, это слышал выходящий на улицу хозяин заведения, - сказал:

- Je connais tous ces braves gens 1. - Затем, виновато скривив губы, поправился: - То есть я хотел сказать... - оглядел собравшихся и так и не договорил.

Гарри Баллард заметил его сначала в зеркале.

- Подваливай к нам, старина! Виски сегодня идет отлично. - Он неуклюже повернул в сторону Фреда толстую шею и, не глядя на бармена выкрикнул: - Еще стаканчик для старины Фреда!

Фред подошел к стойке и улыбнулся, впервые за весь день. Пикок и Баллард по-дружески хлопнули его по плечу, бармен придвинул высокую кружку с пивом.

- Что новенького, дружище? - спросил Гарри.

Фред прижал двумя пальцами усы и сделал сквозь пену первый глоток.

- Да, в общем, ничего. - Он так и не решил еще, стоит это обсуждать или нет. Ужин с Евой стал для него настоящим испытанием, во время которого он поглощал не только пищу, но и переваривал умопомрачительное количество всевозможных подробностей и деталей, относящихся к временам Тридцатилетней Войны и Великой Хартии вольностей, а также уйму будуарных сведений из жизни Екатерины Великой. Встать из-за стола в семь тридцать было для него подлинным облегчением, омраченным, однако, непокорно прорвавшимся "Bon nuit, ша chere" 2.

- А что у тебя нового? - поинтересовался он в свою очередь у Гарри.

- Как сказать, - протянул тот, - красим дорожки. Обновление интерьера.

- Красить - это неплохо, - произнес Фред. - Когда рисовать

1 Все эти бравые молодцы мне знакомы (фр.).

2 Спокойной, ночи, дорогая (фр.).

разноцветным воском стало неудобно, древнегреческие и римские художники научились использовать темперу, то есть краски, замешанные на древесной или гипсовой основе, причем в качестве наполнителя в станковой живописи...

Он замолчал, но было уже поздно. Все, разинув рты, смотрели только на него.

- А-а... э-э... чего ты?.. - начал вопрос Гарри Баллард.

- Да так, ничего, - Фред судорожно проглотил слюну, - я всего лишь хотел... - Конец предложения утонул в светло-коричневой пивной глубине.

Баллард перевел взгляд на Пикока, Пикок пожал плечами.

- А как идут дела у тебя в оранжерее, Лу? - он поспешил сменить тему.

- Нормально, - невысокий Пикок кивнул, - в оранжерее все нормально.

- Я так и думал, - тоже кивнул Фред. - Vi sono pui di cinquante bastimenti in porto 1. - Произнеся это, он заскрежетал зубами и закрыл глаза.

- Что за чушь ты несешь? - Лу потеребил себя за ухо.

Фред закашлялся и торопливо окунул усы в кружку.

- Ничего, ничего.

- Как это? Но ты же только что что-то сказал? - По играющей на широком лице Гарри улыбке можно было видеть, что он приготовился услышать хороший соленый анекдот.

- Я... я сказал, что в гавани стоят более пятидесяти кораблей. - Фред понуро смотрел перед собой.

Улыбка сошла с лица Гарри и больше не появлялась.

- В какой гавани?

- Ну... ну это такая шутка. Сегодня рассказали. Только вот начало я запамятовал.

- А-а, - Гарри пригубил из стакана, - па-анятно.

С минуту они молчали, затем заговорил Лу:

- На сегодня закончил?

- Нет, к сожалению. Осталось прибраться в классах математики.

- Это плохо.

Фред вытер с усов пену.

- Послушайте. Ответьте-ка мне на один вопрос, - хранить все в себе он больше уже не мог, - что бы вы подумали, если бы, проснувшись однажды утром, вы вдруг ни с того ни с сего начали лепетать на французском?

- А кто это таким проснулся? - скосил глаза Гарри.

- Да нет, никто. Я просто... предположил. Ну предположим, что человек... э-э... как бы это выразиться, вдруг понимает, что знает то,

1 В гавани находится более пятидесяти кораблей (итал).

чего никогда не учил. Непонятно? Ну вот просто раз - и он это знает. Как будто знания эти всегда были у него в голове, но до него это дошло только сейчас.

- Что еще за знания? - спросил Лу.

- Ну-у... история, к примеру. Языки всякие... иностранные... а еще книги, живопись... атомы и молекулы, химические соединения, - Фред неловко поежился, - и прочие другие сведения.

- Темнишь, приятель. Или я тупой, или... - Последние надежды Гарри похохотать над новым анекдотом рассеялись.

- Ты хочешь сказать, он знает то, о чем никогда даже и не читал? - перебил его Лу. - Я правильно понял?

По речи, по интонации обоих своих друзей Фред почувствовал, что они чего-то не договаривают, в чем-то как будто сомневаются, но боятся признаться. Как будто что-то подозревают, но молчат.

- Ладно, забудем об этом. Я сдуру предположил, а вы и уши развесили.

В тот вечер, ограничившись одной-единственной кружкой, он ушел рано под тем предлогом, что нужно успеть прибраться у математиков, и всю оставшуюся часть дня - и когда подметал, и когда мыл, и вытирал пыль - Фред размышлял только об одном: что с ним происходит?

Дома ждала Ева, несмотря на то что было далеко за полночь.

- Кофе будешь?

- Буду. - Она встала, чтобы налить, но тут же села обратно, услышав: "S'accomadi, la prego" 1.

Глядя на осунувшееся, мрачное лицо жены, Фред перевел:

- Я сказал, сядь, Ева, сам достану.

Пока пили кофе, Фред Элдерман поведал супруге о том, что пережил за последние несколько часов.

- Понимаешь, Ева, у меня это просто не укладывается в голове. Мне... мне даже страшно становится. Я столько знаю того, чего не знал раньше, и при этом понятия не имею, откуда что взялось... ну ни малейшего представления. Но я знаю! Зна-ю, понимаешь меня?

- То есть... ты имеешь в виду, что знаешь не один только французский?

- Какой там французский! - Фред ухватился руками за голову. - Ты только послушай. - Он отставил в сторону чашку: Основной прогресс в получении быстрых частиц был достигнут путем использования относительно невысоких напряжений и многоступенчатого ускорения, причем в большинстве используемых приборов и установок заряженные частицы запускались по круговой или спиральной орбите, для чего применялся... Ева, ты слушаешь?

- Слушаю, - у нее задрожали руки.

1 Сядь, умоляю (итал).

- ...мощный электромагнит. Ускорение может применяться различными способами. "Например, в так называемом бетатроне Керста и Сербера...

- Что это значит, Фред?

- Не знаю. Просто... просто это само взялось откуда-тс у меня в мозгу. И еще... когда я говорю что-нибудь по-иностранному, я все понимаю. Но языки ладно, а как...

Чтобы успокоить дрожь, Ева сложила руки на груди и встала.

- Что-то здесь не так, Фред.

Он нахмурился и долго на нее смотрел.

- Что именно, как ты думаешь?

- А черт его знает! - Ева немного пришла в себя и медленно покачивала головой. - Мне это совершенно непонятно.

Проснувшись посреди ночи, она услышала у себя под боком сонное бормотанье Фреда:

- "Натуральные логарифмы целых чисел от десяти до двухсот. Номер первый - ноль - две целых, три тысячи двадцать шесть десятитысячных. Единица - две целых, три тысячи девятьсот семьдесят девять. Двойка - две целых..."

- Фред, ну давай же спать!

- "...четыре тысячи восемьсот сорок девять".

- Фред!! - Она толкнула его локтем. - Спи!

- "Три - две целых..."

- Фред!!!

- А? Что? - спросил он спросонья, облизнул губы и перевернулся на другой бок.

В тишине спальни Ева слышала, как он поправил подушку и подоткнул одеяло.

- Фред, - позвала она как можно мягче.

Фред глухо кашлянул.

- Что, дорогая?

- Мне кажется, завтра утром тебе следует показаться доктору Буну.

Ответом ей был длинный, глубокий вдох и такой же длинный, полный выдох.

- Мне тоже так кажется. Давай спать.

В пятницу утром Фред Элдерман вошел в приемную доктора Уильяма Буна, и залетевший в открывавшуюся дверь сквозняк сдул на пол бумаги со столика медсестры.

- О, простите. Le chieggo scuse. Non ne val la репа 1.

Сидящая у доктора Буна в приемной и принимающая вызовы мисс

1 Прошу прощения. Не стоит затруднений (итал).

Агнесса Маккартй работала с ним уже на протяжении семи лет и никогда прежде слышать иностранную речь из уст Фреда Элдермана ей не доводилось.

Поэтому она слегка приподняла брови и, не скрывая изумления, спросила:

- Что вы сейчас сказали?

Фред попробовал улыбнуться, но получилось вымученно и неестественно.

- Ничего, - ответил он и после небольшой паузы добавил: мисс.

Одарив его дежурной улыбкой, девушка предложила сесть.

- Доктор просил извинить, мистер Элдерман, но вчера он никак не мог вас принять.

- Ничего страшного.

- Он освободится через десять минут.

Четверть часа спустя Фред сидел перед доктором Буном и беспомощно смотрел на внушительных размеров грузную фигуру откинувшегося в кресле представителя медицинской науки.

- Что, Фред, нездоровится?

Он объяснил ситуацию.

Радушная улыбка доктора по мере рассказа прошла через несколько стадий: от откровенно удивленной вначале она становилась постепенно застывшей и вежливой, затем неестественно напряженной и наконец исчезла совсем.

- И это действительно правда?

Фред мрачно опустил голову.

- Jemelaisseconseiller 1.

Густые брови мистера Буна взлетели вверх.

- И в самом деле французский. Что вы мне сказали?

Фред проглотил подступивший к горлу комок.

- Я сказал, мне нужен совет.

- Фу-ты, ну-ты, палки гнуты, - нараспев проговорил доктор и закусил нижнюю губу, - фу-ты, ну-ты, чудеса.. - Он встал и принялся ощупывать пальцами голову Фреда. - Никаких ударов, травм в последнее время не было?

- Нет.

- Хм-м, интересно. - Руки доктора Буна оставили голову пациента в покое. - Ни шишек, ни трещин, на первый взгляд, не наблюдается. - Он нажал кнопку, вошла мисс Маккарти. Направьте на рентген.

Рентген, однако, ничего не дал.

Вскоре они снова сидели за тем же столом, друг напротив друга.

1 Я ищу совета (фр.).

- Невероятно, но факт, - подвел итог доктор, на что Фред только сокрушенно вздохнул. - Советую не принимать это слишком близко к сердцу. Право же, не вижу особого повода для беспокойства, Фред. Ты у нас теперь - чудо-ребенок, но что из этого?

Дрожащие пальцы Фреда теребили усы.

- Но почему? Зачем? Какой в этом смысл? Признаюсь, меня это пугает.

- Ерунда, Фред. Нонсенс. Ты в отличном состоянии, и я гарантирую...

- Но что будет... - Фред запнулся, - что станет с моим мозгом?

По-прежнему закусив губу, доктор Бун попытался утешить сидящего перед ним человека. Он усмехнулся, пригладил волосы, стукнул ладонью по столу и сказал:

- Об этом бы я тоже не беспокоился. Знаешь что, Фред, дай я подумаю, хорошо? Посоветуюсь с коллегами, мы проанализируем... А потом я дам тебе знать, договорились?

Провожая пациента до дверей, он добавил:

- А пока мы этим занимаемся, постарайся отвлечься. Повторяю: повода для беспокойства нет.

Тем не менее, когда доктор Бун, вернувшись к столу, снял трубку и начал набирать номер, лицо его было довольно встревоженным.

- Фетлок, это ты? У меня для тебя задачка.

Ноги принесли Фреда в бар "Уиндмилл", скорее, по привычке, чем из необходимости забыться и что-нибудь выпить. Ева упорно настаивала на том, чтобы он остался дома, полагая, что причиной всему переутомление на работе, Фред же, в сотый раз повторяя, что со здоровьем у него все в порядке, воспротивился и, бросив с порога: "Au revoir" 1, поспешно свалил от семейного очага.

В привычной компании Гарри Балларда и Лу Пикока он проглотил первую пинту, не проронив ни слова, рассеянно внимая пространным рассуждениям Гарри о том, почему им не следует голосовать за кандидата в законодатели Милфорда Карпентера.

- Он, напрямую связан с Москвой, говорю я вам, - твердил Гарри, - еще парочка таких типов в высшем эшелоне власти, и нам крышка. Вспомянете мое слово. Что скажешь, старина? хлопнул он по плечу рассматривавшего пивные узоры Фреда.

На этот раз Фред рассказал все как есть. Признался, как если бы подцепил какую-нибудь заразу.

Лу Пикок недоверчиво вылупился.

- Так, значит, вон оно в чем дело. А уж я тогда грешным делом подумал...

1 До свидания (фр.).

Фред несколько раз утвердительно кивнул головой.

- И ты нас не разыгрываешь? - спросил Гарри. - Ты теперь все-все знаешь?

- Почти.

Глаза у Гарри хитро заблестели.

- А что, если я задам вопрос и ты не ответишь?

- Буду только рад, - голос у Фреда был усталый и невыразительный.

Гарри воссиял.

- О'кей, дружище! Я не буду из тебя вытягивать, что ты знаешь об атомах, и тем более о всяких сложных веществах, а просто попрошу рассказать о местности, где я родился. Ну-ка, давай, что там между городками О'Сабле и Тарвой? - Весьма довольный собой, он стукнул кулаком по стойке.

Засветившаяся было на лице Фреда Элдермана надежда сменилась унылым разочарованием. Он начал, как добросовестно вызубривший домашнее задание школьник:

- Если ехать от О'Сабле в направлении Тарвы, то путь ваш пройдет до типичнымравнинным землям, пересеченным оврагами, которые нбкогца покрывали девственные сосновые леса. В те времена на дорогах часто можно было встретить знаки, предупреждающие о появлении дикого оленя, теперь же сохранился лишь негустой подлесок, состоящий из дубков, сосен и тополей. С тех пор как заготовки леса резко снизились, одним из основных занятий местного населения стал сбор черники.

У Гарри отвисла челюсть.

- А зная о том, что ягоды в изобилии появляются после лесных пожаров, - продолжал Фред, - местные жители устраивали пожары специально, и в результате местности был внесен немалый ущерб.

- Враки! - Гарри не выдержал и угрожающе приподнялся со стула. - Грязное, вонючее вранье!

Фред замолчал.

- И ты еще смеешь шляться по барам и всем такое рассказывать? И ты называешь это знанием местности, где я родился? Да это же гнусные выдумки.

- Уймись, Гарри. Не кипятись, - осадил приятеля Лу.

- Хорошо, я сяду. Но пусть он скажет, где он такого нахватался?

- Я никому ничего не говорил, - попробовал оправдываться Фред, - ничего нигде не рассказывал. Это как будто... как будто я это где-то прочитал и запомнил.

- А-а, то-то же... - Гарри нервно вертел в руке стакан.

- Неужели ты и вправду все-все знаешь? - отчасти от страха, а отчасти для того, чтобы разрядить обстановку, спросил Лу. Фред посмотрел в пол.

- Боюсь, что так.

- И это никакая не... никакой не фокус?

- Хорош фокус, - печально усмехнулся Фред, - разве я способен на фокусы?

Коротышка Пикок что-то быстро соображал.

- А не ответишь ли ты мне, - вкрадчиво осведомился он, чем отличаются от остальных оранжевые розы?

И снова с выражением унылого разочарования Фред Элдерман забубнил:

- Оранжевый у роз не является коренным цветом, а представляет из себя смесь красного и розового различной яркости с желтым. До появления штамма "Пернация" оранжевых роз было очень и очень мало; все оранжевые, абрикосовые, коралловые розы, а также цвет "серна" переходят со временем в более или менее выраженный розовый, а некоторые приобретают совершенно чудный оттенок, известный под названием "бедро испуганной нимфы".

Лу Пикок сидел словно пораженный молнией.

- Нет, вы только послушайте!

- А что тебе известно про Карпентера? - задиристо надул щеки Гарри Баллард.

- Милфорд Карпентер, родился в Чикаго, в 1898 году, штат Илли...

- Ну хватит, хватит. Ты думаешь, я сильно им интересуюсь? Да он же красный, комми - и этим все сказано.

Но Фреда словно прорвало.

- В политической кампании успех зависит от целого ряда аспектов, как то: личность кандидата, выдвигаемая программа, отношение к нему прессы, экономические группировки, традиции конкретного региона, опросы общественного мнения...

- А я говорю он - красный! Карпентер - комми, - драчливо наступал Гарри.

Его опять остановил Лу.

- Но ты же сам за него голосовал на прошлых выборах, если мне память не...

- Я не голосовал! Ты понял?! - Гарри покраснел, лицо у него покрылось потом.

Фред Элдерман словно того и ждал.

- Запоминание определенных вещей в искаженном виде, извращение фактов есть свойство человеческой памяти, известное под определениями "патологическая склонность ко лжи" или "мифомания".

- Ты хочешь сказать, что я - лжец? Отвечай, Фред!

- Это явление отличается от обычной лжи тем, что говорящий и сам начинает верить в то, что он себе вообразил и...

Уже поздно ночью, когда они с Евой сидели вдвоем на кухне, она спросила:

- Откуда у тебя этот синяк под глазом? Ты дрался? И это в твои-то годы?

Но Фред посмотрел на жену так, что она сразу кинулась к холодильнику, достала лед и, усадив мужа к свету, приложила кусок к больному месту, а он, пока Ева это делала, рассказал, что произошло.

- Чего ты с ним связался? - ругалась она. - Ему бы только кулаки почесать, забияка чертов!

- Перестань, Ева. Он не виноват вовсе. Это я его оскорбил, потому что я уже не знаю, что говорю. У меня все... я окончательно запутался, Ева.

Посмотрев на сгорбившуюся фигуру мужа, она тяжело вздохнула.

- Когда же наконец этот доктор Бун хоть что-нибудь сделает?!

- Не знаю.

Час спустя, вопреки протестам супруги, Фред Элдерман отправился убираться в библиотеке; но как только он переступил порог огромного абонементного зала, дыхание у него перехватило и, сжимая виски руками, Фред опустился на одно колено и тяжело простонал:

- О Боже! Моя голова! Моя го-ло-ва!

Боль отпустила не скоро, да и то лишь после того, как он посидел довольно долго внизу под лестницей, тупо разглядывая кафельные плитки пола; голова кружилась, раскалывалась, и ощущение у Фреда Элдермана было такое, будто он этим вечером противостоял на ринге чемпиону мира по боксу в тяжелом весе среди профессионалов и выдержал по крайней мере раундов тридцать.

Утром пришел Фетлок. Артур Б. Фетлок, сорока двух лет, невысокий и крепко сбитый, возглавлял факультет психологии и, появившись в тот день у Элдерманов, был одет в просторный клетчатый плащ, а на голове у него красовалась шляпа с круглой плоской тульей и загнутыми кверху краями. Движения его дышали необыкновенной энергией, Фетлок не шел, а летел. Он вспрыгнул на крыльцо, перескочил через прогнившую доску и ударил пальцем по звонку.

Дверь открыла Ева.

- С кем имею честь?

Объяснив вкратце цель визита и не заметив даже, как испугалась хозяйка дома, услышав в чем он специализируется, Фетлок поспешил заверить, что пришел исключительно по настоянию доктора Буна, после чего Ева провела его к мужу, объясняя на ходу состояние Фреда:

- Приступ случился вчера ночью. Сегодня он еще не вставал.

- О-о? - удивился Артур Фетлок.

Когда Ева его представила и оставила с больным наедине, профессор Фетлок задал Фреду Элдерману целую серию быстрых вопросов. Фред отвечал, откинувшись на подушки; отвечал, как мог, конечно.

- Этот приступ, или удар, как именно он произошел?

- Не знаю, профессор. Я вошел в библиотеку и... как будто по голове меня стукнула бетонная глыба. Впрочем, постойте, точнее будет сказать не по голове, а в голову, в мозг.

- Поразительно. А эти знания, которые вы, по вашим словам, приобрели за последнее время... они увеличились, возросли? Я имею в виду с момента этого злосчастного визита в библиотеку?

- О, конечно, профессор. Я знаю больше, чем когда-либо.

Артур Фетлок мягко постукивал растопыренными пальцами рук друг о друга.

- Хорошо, проверим. Труд по лингвистике, автор Пей, стеллаж 9-Б, регистрационный номер 429-2. Процитируйте что-нибудь, пожалуйста.

В первое мгновение Фред отрешенно уставился перед собой, но уже в следующую секунду слова полились из него сами:

- Вначале Лейбниц выдвинул теорию, и он был в этом первым, согласно которой все языки произошли не от какого-то исторически известного источника, а появились как следствие прото-речи. В некотором смысле Лейбниц стал предшественником...

- Достаточно. Очень хорошо, - прервал его Фетлок, - очевидно здесь мы имеем случай проявления спонтанной телепатии и ассоциированного ясновидения.

- Что это значит?

- Телепатия, мой дорогой Элдерман. Телепатия! Похоже на то, что вы начисто считываете содержание любой книги, которая попадается вам на пути. И не только книги, но и... Вы работали в отделении французского языка и заговорили по-французски; прибравшись у математиков - начали цитировать логарифмические таблицы, и так было с каждым факультетом, с каждой кафедрой, с каждым предметом и... с каждой ученой личностью. - Профессор задумчиво поджал губы. - Но к чему все это?

- Causa qua re 1, - только и смог пробормотать Фред.

- Да-да, хотел бы я это знать. Однако... - Артур Фетлок склонился вперед и прищелкнул языком. - О чем это я говорил?

- Как вышло, что я столько всего выучил? Вернее...

- Ну, видите ли, мой дорогой, это не так трудно, как кажется. Ни один человек еще не смог полностью использовать запоминающую способность собственного мозга. Мозг обладает ог-громным потенциалом. Так что возможно - именно это с вами и происходит. Ваш потенциал проявился и...

- Но каким образом?

1 По какой причине (лат.).

- Спонтанно приобретенная телепатия и ясновидение плюс бесконечная удерживающая способность и неограниченный потенциал. - Профессор присвистнул. - Поразительно. Просто пор-разительно. А сейчас извините, я вынужден откланяться.

- И что мне теперь делать?

- Что? Да ничего, пользуйтесь этим. Это же абсолютно фантастический талант. Кстати, вот еще... хочу вас попросить. Если мы соберемся на факультете, в узком кругу, конечно, не согласитесь ли к нам прийти и поговорить? Неофициально, разумеется. Ну как, придете?

- Но я...

- Все будут шокированы. Ошеломлены. И я обязательно подготовлю статью для "Журнала".

- Что это значит, профессор? - Фред Элдерман готов был разрыдаться.

- Только не надо бояться. Мы вас не укусим. Подумать только, настоящее открытие! Феномен, равных которому нет в истории. - Артур Фетлок восхищенно хохотнул. Не-ве-ро-ят-но!

Невысокий профессор ушел, а Фред Элдерман остался сидеть на кровати, как побитый. Неужели ничего больше не остается? Неужели его удел отныне - разглагольствовать и извергать бесконечные потоки непонятных слов, а ночами замирать от ужаса в ожидании чего-то необъяснимого? Может быть, для профессора это и интересно, может быть, это будет их лакомой интеллектуальной пищей и для его коллег, но для него - Фреда Элдермана - это мрачная и пугающая действительность, и чем дальше, тем страшнее.

Зачем? Почему? Ни ответить на этот вопрос, ни уйти от него Фред не мог.

Погруженный в невеселые размышления он и не заметил, как вошла Ева. Ева пересекла комнату, присела на одеяло, и только тогда Фред поднял на нее взгляд.

- Что сказал профессор?

Фред рассказал, реакция жены напоминала его собственную.

- И все?! Пользоваться этим? - Она не в силах была скрыть свое возмущение. - Да что он за специалист такой?! Зачем только доктор Бун послал его? Не понимаю.

Фред грустно склонил голову на грудь.

Лицо его выражало такую растерянность, такой испуг, что Ева протянула руку и ласково погладила мужа по щеке.

- Очень болит?

- Болит внутри. В моем... - слово повисло на кончике языка. - Если рассматривать мозг как ткань, то можно сказать, что он обладает умеренной сжимаемостью и находится в постоянном окружении двух действующих начал, а именно: крови, которая в нем содержится, и окружающей его и наполняющей находящиеся внутри мозга желудочки спинномозговой жидкости...

Усилием воли Фред заставил себя замолчать.

- Да поможет нам Господь! - взмолилась Ева.

- В своем труде "Аргументы против веры во Всевышнего" Секст Эмпирик утверждает следующее: "Люди, положительно полагающие, что Бог существует, заявляющие это, не могут не прийти к такому состоянию, в котором их самих можно будет обвинить в отсутствии набожности и благочестия, ибо..."

- Прекрати, Фред!

Фред видел жену как в тумане.

- Да ты же не понимаешь, что говоришь. Верно ведь?

- Верно, Ева. Ни черта не понимаю. Но Ева... что происходит?!

Обхватив голову мужа руками, она нежно гладила его по волосам.

- Ничего, родной. Успокойся. Все пройдет.

Фред, однако, встревожился еще больше. За всесторонними, всеобъемлющими энциклопедическими познаниями он оставался все тем же простым, бесхитростным Фредом, каким был раньше. И ему было страшно.

Почему это происходит?

Получалось, что в результате чьей-то отвратительной шутки он превратился в губку и, как губка воду, поглощал, впитывал и всасывал бесконечные знания. Но придет момент, губка растянется и лопнет. Что тогда?

Профессор Фетлок сам подошел к нему в понедельник утром в одном из университетских коридоров.

- Здравствуйте, Элдерман. Я разговаривал с коллегами, они ждут не дождутся. Может быть, сегодня после обеда, если не возражаете? Я могу похлопотать, и вас освободят на это время от любой вашей работы. Ну так как?

Радостный энтузиазм профессора не произвел на Фреда ровно никакого впечатления.

- Спасибо, но хлопотать не стоит. Я приду.

- Превосходно! В половине пятого вас устроит? В моем кабинете?

- Хорошо, мистер Фетлок.

- Могу я предложить одну идейку? Не возражаете? Я бы попросил вас до этого часа обойти университет, сколько сможете.

Расставшись с возбужденным профессором, Фред Элдерман спустился к себе в каморку и убрал инструменты.

В двадцать пять минут пятого он подошел к массивной двери с табличкой "Факультет Психологии", положил руку на большую круглую ручку и, толкнув дверь от себя, подождал. Собравшиеся в помещении преподаватели и сотрудники что-то обсуждали, наконец кто-то заметил, что Фред пришел, шепнул профессору, и Фетлок, отделившись от остальных, направился ему навстречу.

- О, Элдерман! Входите же, что вы там стоите?

- Простите, профессор, я хотел спросить... Доктор Бун вам что-нибудь еще говорил? Я имею в виду, о том...

- Нет-нет, ничего не говорил. Но мы дойдем до этого, проходите же, не стесняйтесь. Дамы и господа, минуту внимания! Разрешите представить вам...

Услышав громко произнесенные свои имя и фамилию и став центром внимания, Фред изо всех сил старался держаться как можно непринужденнее, но сердце его стучало словно колокол, а руки предательски дрожали.

- А позвольте поинтересоваться, мистер Элдерман, - так же громко продолжал профессор, - сделали ли вы то, что я просил? Обошли ли вы все кафедры и отделения университета?

- Да... с-сэр.

- Отлично! Просто замечательно! - воскликнул довольный Фетлок. - Теперь мы имеем все, что нам нужно! Вы только представьте, дамы и господа, - суммарный итог всей университетской науки в голове одного этого стоящего перед вами человека!

Кое-кто из собравшихся позволил себе высказать сомнения.

- Нет! Нет и еще раз нет! Я серьезен как никогда, - профессор протестующе поднял руки, - впрочем, соловья баснями не кормят, попрошу вопросы. Кто первый?

В воцарившейся тишине Фред Элдерман стоял и думал о том, что только что сказал доктор Артур Фетлок. Все университетские знания в одной его голове? Но не значит ли это, что больше туда уже помещаться нечему?

Что будет с ним теперь?

Затем посыпались вопросы. Вопрос - ответ, вопрос - ответ, монотонный и бесстрастный речитатив.

- Что произойдет с Солнцем через пятнадцать миллионов лет? Ответ: "Если Солнце будет продолжать излучать энергию с той же силой, что и в настоящее время, то через пятнадцать миллионов лет вся его масса перейдет в свет и тепло".

- Что называется основным тоном в музыке?

Ответ: "В каждом гармоническом сочетании составляющие его тона имеют различные гармонические значения, причем некоторые подавляют остальные и доминируют в том или ином звуковом единстве. Эти стержневые тона..."

Все знания целого университета в одной голове. В его голове.

- Пять ордеров в римской архитектуре.

Ответ: "Тосканский, дорический, коринфский, ионический, смешанный. Тосканский, по сути дела, - это упрощенный дорический; в дорическом сохранились триглифы; коринфский характерен..."

И не осталось больше таких знаний, которыми бы он не обладал. Его мозг напичкан ими до отказа. Но почему? Зачем?

- Буферная емкость?

Ответ: "Буферная емкость раствора определяется как dx/dpH, где dx - это небольшое количество сильной кислоты или..." Для чего ему это?

- Как сказать пэ-французски "мгновение тому назад"?

Ответ: "II n'y a qu'un instant".

Вопросам, казалось, не будет конка, а задающие их распалялись все больше и больше и почти уже кричали.

- Как определить, чем занимается литература?

- Литература как таковая имеет дело с идеями, потому что она рассматривает Человека в обществе, а иными словами - она имеет дело с определениями, моральными оценками и...

Зачем это?

- Правило для выставления мачтовых огней на пароходных судах? - Смех.

- Пароходное судно, выходя в навигацию, должно иметь следующие ОЕИИ: на фок-мачте или непосредственно перед ней, а если судно не имеет фок-мачты, то на носу выставляется яркий белый огонь, устроенный таким образом, что...

Смех стих. Снова вопросы.

- Как взлетает трехступенчатая ракета?

- Траектория взлета трехступенчатой ракеты рассчитывается вертикально, и ей придается небольшое наклонение в восточном направлении, бренн-галюс происходит примерно... а.

- Кто такой граф Берналот?

- Каковы побочные продукты переработки нефти?

- В каком городе...

- Как происходит...

- Что является...

- Когда состоялась...

Когда все закончилось и он ответил на каждый без исключения заданный вопрос, наступила тяжелая, гнетущая тишина. Не в силах более открыть рот, дрожа всем телом, Фред Элдерман вдруг начал осознавать...

- Вас, мистер Элдерман. - Это зазвонил сразу всех испугавший телефон, профессор Фетлок протягивал ему трубку.

Фред подошел к телефону и услышал знакомый голос жены.

- Фред, это ты?

- Qui 1.

- Что-что?

Его передернуло.

1 Да (фр.).

- То есть да, Ева. Я хотел сказать да. Извини.

Он слышал, как на другом конце провода Ева зашмыгала носом.

- Фред... я просто хотела спросить... почему ты не пришел на обед? Я уже звонила Чарли, и он мне сказал...

Фред в двух словах обрисовал положение.

- Прости меня, - извинилась она, - скажи только, на ужин придешь или?..

Конечное, последнее знание просачивалось в мозг и медленно накапливалось, накапливалось...

- Постараюсь, Ева. Думаю, что приду.

- Фред, я волновалась.

Он грустно усмехнулся.

- И напрасно. Волноваться не о чем.

Послание оформилось и резкой бритвой полоснуло по мозгу.

- Пока, Ева. Увидимся вечером. - Фред бросил трубку и извинился перед Фетлоком и остальными. - Прошу прощения, но мне срочно нужно идти.

Он даже не слышал толком, что они сказали на прощанье, потому что все вокруг него вдруг поплыло - и комната, и коридор, и над всем нависла внезапная, остро сконцентрированная в его уме необходимость выйти на свежий воздух, на просторный университетский двор.

Оставив позади любопытные вопрошающие лица, он сбежал по лестнице, ноги сами несли его вперед, и действия Фреда стали такими же немотивированными и неподдающимися объяснению, как и речь за несколько минут перед этим. Неведомая сила увлекала его. Если раньше он говорил, не зная что и зачем, то теперь, также не зная зачем и куда, бежал.

Позади остался вестибюль, Фред Элдерман задыхался. Послание стало еще конкретнее: "Иди быстрее. Пора".

Кому могут быть нужны все эти вещи? Кому они могут понадобиться, эти бесконечные сведения о земной жизни?

О земной жизни...

Спотыкаясь и почти падая, он сбежал по центральной лестнице в сгущающиеся сумерки и высоко в небе увидел ярко сияющий голубовато-белый свет. Поверх крыш зданий, поверх деревьев свет направлялся прямо на него.

Фред словно окаменел, он смотрел и не мог оторваться, теперь он точно знал, зачем и почему.

Голубовато-белый свет, мягко жужжа, сверлил его, пронизывал и буравил. Где-то неподалеку закричала женщина.

"Жизнь на других планетах, - озарила разум последняя фраза, - не только возможна, но и весьма вероятна".

Свет ударил его и подобно отраженной от громоотвода молнии отскочил обратно к источнику, оставив Фреда Элдермана в ужасной черной темноте.

Старик бесцельно бродил по зеленым лужайкам кампуса, как немой лунатик. Когда его нашли и попробовали с ним говорить, он был не в состоянии сказать даже слова, поэтому пришлось заглянуть в бумажник, чтобы узнать и имя, и фамилию, и где живет, после чего старика отвели домой.

А спустя год, когда к нему начала понемногу возвращаться речь, старик, запинаясь, произнес первые звуки. Это произошло однажды вечером в ванной, в руке он сжимал губку.

- Фред, что ты делаешь?

- М-ме... н-ня... в-вы-жа-ли... - сказал он.