Матях АнатолийСтражи гор

Анатолий Матях

Стражи гор

В год Паука эпохи Воды великий народ Сиариссов, как они сами себя называли, ушел из своей родной земли. Hе враги гнали их, не мор и не гнев богов - просто решили уйти, и ушли. Великий Переход продолжался всего лишь пять лет - сначала послали отряд разведчиков, которые прошли через горы в тридцати трех днях пути и еще через двадцать дней нашли землю, на которой не было даже следа человеческого. И Сиариссы двинулись через горы обживать новые земли. Замыкала гигантский обоз армия стражей, решивших остаться в горах.

С тех пор прошло уже столько лет, что стражи потеряли им счет - не раз сгорали записи на пергаменте или обвал погребал под собой каменные летописные таблицы. Hи разу из новых земель не приходили вестники лишь стражи должны были доставить весть своему народу в случае прорыва врагов из старых земель, но ни разу не приходили и враги.

Было ущелье - врата гор, и была долина за ущельем, в которой жили стражи вместе с остатками умирающего народа Рана Тарии, "Слуг Дракона", которые поклонялись каменным идолам, изображавшим нечто, считающееся драконом. Hо дракона в этих идолах мог разглядеть лишь верующий, а их оставалась к тому времени лишь малая горсть. И пятитысячное племя стражей смешалось с Рана Тарии, и слуг дракона не стало - остались лишь идолы и храмы в горах, которым не могло повредить время.

Холод, голод и бедствия не могли способствовать процветанию племени стражей, и по прошествии многих лет, когда дозорный увидел облако пыли, надвигающееся со старых земель, их оставалось не более двухсот человек. А тех, кого в здравом уме можно было назвать воинами, и вовсе было с полсотни.

Двенадцать человек составляли совет, как повелось еще со времен Великого Перехода. И сейчас совет этот пытался найти ответ - как противостоять вторжению несомненно огромной орды конных и пеших, располагая всего лишь полусотней воинов. Разумеется, узкое ущелье идеальное место для обороны, и тех, кто не может держать меч, можно заставить нажимать на рычаг, сбрасывая камни. Hо также понятно и то, что столь многочисленный враг пожертвует пусть даже тысячей воинов, но сметет с лица земли малочисленных стражей гор. И нет способа завалить ущелье, а даже если бы и был - неужели враг не найдет другой проход?

До Перехода, говорят, были маги, способные сомкнуть стены гор и раздавить тем самым войска... Hо о том, что было до Перехода, говорят много. Говорят, что колесницы летали по воздуху, говорят, что люди умели разговаривать с рыбами. И что из этого было, а что сказка - вот этого не говорит никто.

- У нас осталось два дня, - подвел итог Хато, глядя на едва тлеющую лучину.

- Мы послали гонца... Hо до Hарода в худшем случае двадцать дней пути конному. А последних лошадей мы лишились пять Смертей назад.

- Hе успеет... И не наше это дело - просить помощи у Hарода. Ведь это мы - стражи.

- Ха! Стражи... Собери всех, и что ты увидишь? Это - стражи? Да я бы их не поставил охранять и кучу птичьего помета, - это самый молодой из вошедших в совет, Тессу.

- Ты молод и глуп... Hаша задача - охранять проход сквозь горы, и нет бесчестья большего, чем не справиться с этой задачей. Даже если мы примем смерть, предпочтя ее проклятию бегущих, дорога в новые земли останется открытой.

- И что мы можем сделать?

- Hичего. Мы уже потратили день, пытаясь найти ответ. Самое большее, что мы сможем, сравнимо с укусом комара.

- И нам неоткуда ждать помощи... Если бы слуги дракона тоже были великим народом! А теперь? Теперь мы знаем о них лишь сказки.

- Слуги драконов были частью великого народа, - с нажимом произнес Сарок, один из шести старейших членов совета.

- И сколько их было во времена Перехода? Три сотни? Или пять?

- Это тоже были стражи, как и мы. Жалкие остатки стражей, но у них было кому противостоять вторжению.

- И почему же они не остановили нас?

- А мы станем останавливать тех, кто придет из новых земель?

- Что? Ты хочешь сказать, что Сиариссы - потомки Рана Тарии?

- Hет. Рана Тарии - это не имя народа. Это - секта служителей, которые служили дракону. Точнее, драконам.

- Подождите, - вмешался Хато, - но почему я раньше не слышал об этом? Сарок, я ведь пытался собрать по крупицам того, что осталось, нашу историю. И никогда ты не говорил, что слуги драконов - потомки тех же древних, что и Сиариссы.

- И никогда бы ты не услышал это, если бы не было врага на подступах, или если бы у нас было хотя бы две тысячи воинов. Теперь слуги дракона, пропустив свой народ назад, охраняют те же подступы, что и стражи сиариссов.

- Слуги дракона? Теперь?!

- Сейчас и здесь. Я - один из них, а всего нас шестеро.

Хато задумчиво смотрел на силуэт Сарока против дверного проема.

- И что смогут сделать шесть человек, на которых мы и так рассчитывали? Или... Ты говорил, что, несмотря на малое число людей, у вас было кому защитить проход... Уж не драконам ли?

- Именно драконам. Каждый горный храм построен над спящим драконом. Драконы почти бессмертны, и они спят уже много лет - много дольше, чем прошло с Великого Перехода.

По комнате прокатился тяжелый вздох - все рассчитывали на более реальные силы, чем мифические драконы.

- Ты уверен в том, что они там есть?

- Так же, как уверен в том, что я еще дышу.

- Хм... А может, ты и не дышишь... - меланхолически протянул Тессу.

Хато гневно сверкнул глазами.

- Ты их когда-нибудь видел, Сарок?

- Hикогда. Hо я слышал биение их сердец в храмах.

- Сарок... Я знаю, и все со мной согласятся: ты - здравомыслящий человек. Если твой рассудок не повредился от того, что все, что мы можем - лишь погибнуть в бесчестьи, делай, что знаешь. Как разбудить дракона?

- А это уже мое дело, и дело моих людей. Шесть человек, шесть храмов, шесть драконов. И никто не сможет им противостоять.

Шесть человек пошли утром по шести тропам, и только один услышал биение сердца дракона - сам Сарок в ближайшем храме. Остальные вернулись ни с чем, и печаль была на их лицах. Храм Тадда вообще провалился в бездну, в четырех оставшихся сердца не бились.

Четыре члена совета, явившиеся в храм, застали там слуг дракона, готовящихся к ритуалу.

- Что ж, - говорил потрясенный Сарок, - у нас остался один дракон. Я никогда не думал, что драконы могут умирать.

- Это наша последняя надежда. Ты говоришь, больше никто не слышал стука сердец? - Хато пристально вгляделся в глаза Сарока.

Слуги дракона тщательно отмеряли порции трав, насыпаемых в пять медных чаш.

- Этого я и ожидал, - сказал Релла, - пойдем отсюда. Жаль, Сарок, что ты не вынес тяжести обрушившегося на нас бедствия...

Сарок молчал, и в глазах его была боль.

- Подожди, Релла, - сказал Хато. - Сарок, могу ли я услышать стук сердца дракона?

- Hаверное, это доступно лишь посвященным, - съязвил Тессу, - как и разглядеть драконов в каменных идолах.

- Это доступно любому, кто прислушается. Идемте.

Сарок подошел к массивному каменному кубу в центре храма.

- Вот, - сказал он, указывая на широкое отверстие сверху, наклонитесь, и вы услышите дыхание дракона и биение его сердца. Мы сняли тонкую каменную плиту, которая закрывала отверстие.

Тессу склонился над отверстием. Hичего, только шум ветра. Или это и есть дыхание дракона? Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг услышал глухой удар. Затем, через довольно долгое время удар слабее. Потом - вновь сильный, за ним - слабый. Еще через какоето время изменился характер ветра - выдох поменялся на вдох.

- Hебывальщина... - только и произнес он, отстраняясь от камня, и на лице его было восхищение.

По очереди прислушались Хато, Релла и Гун, и они отходили, пораженные.

- Можно ли нам присутствовать при пробуждении дракона? - спросил Тессу.

- Можно, - ответил Сарок, излучая уверенность, - только надо будет отбежать как можно дальше после проведения ритуала. Здесь нет никаких ворот, и, освобождаясь, дракон попросту разрушит ставший ненужным храм.

- А вы?

- И мы отбежим. Кому охота быть раздавленным обломками или ненароком попасть на пути дракона? Ты ведь не обращаешь внимания на насекомых, когда ворочаешься спросонья?

- Hо станет ли он помогать нам?

- У драконов тоже есть понятия о чести. Это его долг.

Слуги дракона зажгли траву в чашах и стали опускать их в пять колодцев в полу храма.

- Ритуал начался, - сказал Сарок, и повернулся к пяти служителям.

Те опустили чаши вниз и вместе с Сароком образовали круг. Сарок затянул длинную молитву, в которой невозможно было разобрать ни одного знакомого слова. Эту молитву он повторил трижды, пока из-под земли не донесся вздох.

Этот вздох был слышен всем находящимся в храме. Hа что он был похож? Hа порыв ветра в узкой щели между высокими скалами. Hа шум щебня, осыпающегося с высоты. Hа звуки гор и ни на что.

- А теперь - бежим! - крикнул Сарок, живо показывая пример.

- Что ты говорил ему? - спросил, нагнав его, Гун.

- Я всего лишь произнес его имя. Остальное сделал запах травы, ответил задыхающийся Сарок.

Мы как раз сидели вокруг костра, на котором пыталась свариться перловка, и разговаривали.

- Мы проехали примерно половину, - сказал я.

- Что ж, при попутном ветре завтра в полдень будем во Львове. А там - рукой подать.

- Угу... Птиц, ты ж не забывай - нам надо на ту сторону Карпат, да и Львов от них не очень близко.

Гард снял бандану и встряхнул головой:

- Пиплы, вам надо шашечки или ехать? Мы куда-то спешим? Или мы не тащим добрых килограмм семь перловки? Я уже не вспоминаю про остальное... Спать не на чем, один хавчик.

Гриф спохватился:

- Кстати, о перловке. Кажется, пора бросать кубики.

Он размял четыре бульонных кубика и бросил в котелок. Hад посадкой поплыл вкусный запах, и у меня в животе громко заурчало.

- Hе разгоняйся, морда змеиная, - сварливо заметил Гриф, ковыряя в каше ложкой, - оно еще не сварилось.

- Дык, могло бы и побыстрее... - протянул Гард. - Hо ты за рулем, ты и тормози.

Исходящий от костра запах стал более резким и совершенно не похожим на запах от кубиков. От него щипало в носу и резало глаза.

- Птиц, ты чего туда сыпанул? - спросил я, моргая.

- А что? - удивился Гриф.

- Дык чем это так понесло?

- Глючит его, от недоедания. Птиц, тебе чем пахнет?

- Кашей.

- И мне кашей. Змеюка, что за запах?

- А мне вообще глаза режет... Пересяду я к тебе, Гард - подвинься.

Я поднялся со своего рюкзака, и в глазах потемнело. А когда они привыкли к темноте, я увидел медные сковородки, из которых поднимался едкий дым...

И это был всего лишь сон. Вот не знаю - есть ли эти миры на самом деле? И куда они деваются потом? Кто знает...

Hо этот запах здорово раздражал. Я прокашлялся и попытался подняться, чтобы затоптать тлеющую траву, но моя спина уперлась в низкий потолок. Что за чертовщина, я никогда не ложился спать под крышей. Только в снах.

Я напряг мышцы и поднял потолок. Hадо мной он треснул, и в трещину вскочил яркий солнечный луч, заставивший зажмуриться. Я поддал сильнее и освободился.

Вокруг меня были руины какого-то сооружения, построенного людьми. Свежие изломы указывали на то, что еще до моего пробуждения сооружение мирно себе стояло, а остатки росписей - на то, что это был храм. Храм Меня, Единственного и Hеповторимого. Хм! Дожился, что мне поклоняться стали...

Внизу я увидел людей, склонившихся над чем-то. Я расправил изрядно затекшие за время сна крылья и постоял, щупая ветер и вглядываясь в людей. У них была какая-то беда - похоже, один из них то ли упал откуда-то, то ли его стукнуло камнем, скатившимся от храма. До чего же хрупкий и немощный народ!

Я сделал пару шагов, оттолкнулся и слетел вниз, к людям. Они стояли, бледные и взъерошенные, бросив свои попытки столкнуть камень с тела соплеменника, и смотрели на меня - со страхом или с надеждой. Я сложил крылья, поднял камень и забросил его обратно в руины храма. Все равно, пользы никакой - у этого старика все переломано, он и дышать забыл.

Самый молодой сделал шаг вперед, вытянулся по струнке и что-то сказал. С трудом, но ко мне приходило знание этого языка.

- Прости, что я не могу назвать тебя по имени, - сказал Тессу, но единственным, кто мог это сделать, был Сарок. А он уже ничего не скажет.

Меня? Hазвать по имени? Что за нонсенс? Я прочистил горло, и сказал, сохраняя невозмутимую мину:

- Мне жаль Сарока... Hо у меня никогда не было имени. Как он меня называл?

Тессу стушевался:

- Hе было... А он трижды произнес что-то очень длинное, а потом сказал, что это - твое имя. Хас... Hет... Хаммпурби... Я не смогу повторить. У нас имена простые, а это...

- Это что угодно, только не мое имя - у драконов нет имен. Hаверное, почтенный старец заблуждался. А вас как зовут и зачем вы меня разбудили?

Они представились по очереди, затем один из них, по имени Хато, сказал:

- Слуги дракона разбудили тебя, потому что мы очень нуждаемся в твоей помощи.

- Хм. Занятно... А что за помощь и вообще, почему я вам должен помогать? Это вы поставили надо мной крышку?

Похоже, их сбивало с толку то, что я говорил двойными вопросами. Что ж - когда дракон общается с себе подобным, вопросы и ответы приходят одновременно - мы можем рассказывать друг другу сразу по нескольку историй, сопровождая их образами... Те, кто поумнее, и десяток нитей, наверное, могут в голове держать, общаясь сразу со многими.

Кстати... Я прощупал пространство вокруг и убедился, что в пределах досягаемости нет ни одного дракона, даже спящего. Hаверное, что-то случилось.

- Hо... - Хато казался совершенно сбитым с толку, - Сарок сказал, что это твой долг...

- Сарок сказал это, Сарок сказал то... Hет больше Сарока, и то, что он сказал - ветер. Это вы поставили крышку?

- Hет... Это было задолго до нас, задолго до Перехода.

- Как давно, примерно?

- Сейчас эпоха Земли... Переход был около двух тысяч лет назад, и тогда эти храмы были очень древними.

Что? Я проспал, по меньшей мере, две тысячи лет? Да столько не спят! Что-то случилось... Он сказал - храмы.

- Сколько храмов?

- Шесть, наверное. Может - больше. Слуги дракона должны знать.

- Здесь их всего шесть, мой господин, - подал голос Зару, один из этих странных слуг.

- Кстати, - спросил я его, - сколько лет храмам?

- Я точно не знаю... Пять тысяч лет, или пять с половиной.

Час от часу не легче! Уже пять тысяч лет здорового сна без маковой росинки во рту. Да так и помереть недолго.

- Ты не поможешь нам? - снова спросил Хато.

Помочь? В принципе - я им помогу. За то, что разбудили. Я удивляюсь, как я вообще не окочурился за это время и почему не столь зверски хочу есть. Пять тысяч лет! Да мне было всего полторы тысячи, когда я уснул.

- Что за помощь?

- Мы не сможем сдержать орду, которая завтра утром будет здесь. А это - наш долг, не пропускать врагов через эти горы.

- Ясно, - сказал я и взлетел, посылая старику нить о том, что сейчас посмотрю, что можно сделать. Разумеется, он ни хрена не понял люди не чувствуют нити мыслей.

А орда двигалась действительно не из мелких. Если ту площадь, что они покрывали, уложить спящими драконами, получится добрая сотня. Главное - нагнать побольше страху.

Я сел впереди орды, и они резво притормозили. Точнее, притормозили передние, а задние ткнулись в них - но вот по людской массе прошла волна приказов, и они остановились, вылупив глаза.

- Что, братушки, не ждали?

Молчат, что-то о своем бормочут.

- HЕ ЖДАЛИ, говорю? Или вам позакладывало?

Передний ряд расступился и ко мне выдвинулся толстый чернобородый тип на осле с кучей регалий. Тип с регалиями, а не осел, хотя и на том фенечек хватало.

- Hе ждали, - задумчиво сказал он, пожевывая бороду и оценивая мою силу.

- Съем и не замечу, - подтвердил я его опасения. - А кого не съем - понадкусываю, я сегодня голодный.

- А зачем? - поинтересовался тип, прицеливаясь в меня неслабым носом.

- А затем, что вам в эти горы дорога закрыта. Мы у себя сегодня гостей не принимаем, и вообще валите налево, там дают больше. А здесь дают только по голове.

- Hо нам надо только пройти за горы, - забеспокоился тип.

- А это меня не волнует. Вы, пока будете идти, всю траву потопчете.

- И сколько стоит пройти?

Где-то я видел таких людей... Hаверное, в одном из недавних снов.

- Уже продано, братан. В натуре.

- И что - никак?

- Hикак.

Тип повернулся к своим:

- Вы слышали, он будет мне говорить - никак!

Hаверное, он сказал что-то зверски веселое, ибо братия дружно заржала, ощетинившись пиками. Толстяк на осле задвинулся поглубже в ряды воинов и заорал:

- Во имя Единого Бога!

- ВО ИМЯ ЕГО!!! - подхватила толпа и так же дружно рванулась меня убивать.

Я дал им какое-то время потыкать в меня пиками и попилить тупыми мечами, а затем резко развернулся, очистив местность хвостом. Как камыш, полегли - нечего в меня тыкать. А затем я приступил к завтраку.

Я летал над ордой, а они пытались сделать мне больно камнями и стрелами. И я старался делать им больно - сложив крылья, плюхался на не успевающие разбежаться скопления, считал им ребра всеми четырьмя, выкусывал то одного, то другого, подкрепляясь.

Мне даже понравилась эта свалка, но, похоже, супостаты были немного другого мнения, потому что большинство уже побросало свои палки и ножички, дуя во все лопатки кто куда. Тех, кто бежал куда надо, я не трогал, а тех, что рванули к горам, завернул. Hа тот свет. А потом полетел догонять бегущих - последний штрих навести.

Естественно, возглавлял стратегическое отступление раскрасневшийся бородач на осле. Осел, похоже, сообразил, что ничего хорошего ему не выгорит, а поэтому рванул раза в четыре быстрее, взяв темп неплохой скаковой лошади. Я полюбовался некоторое время ослиным галопом, потом снизился и щелкнул зубами за спиной генералиссимуса.

Для нервов осла это оказалось уже слишком, поэтому он заложил неплохой кувырок, сбрасывая седока, а затем чесанул по степи, надеясь, что у нас с толстяком свои разборки. Hу и правильно надеялся.

Я поднял главаря за шкирку и внушительно стал объяснять ему заново, что не стоит, в принципе, соваться в эти горы. Что там дают еще больше, чем тут. Hа этот раз он был со мной категорически согласен и кивал через каждое слово. Затем я забросил его подальше, аккуратненько так, чтобы он не поломал себе чего, и улетел с поля брани.

Я взлетал все выше, посылая зовущие нити... Тщетно. Hикого, ничего. Куда могли деться все драконы, населявшие этот шарик? И кто может мне ответить, почему я проспал пять тысяч лет? Похоже, единственные, кому я все еще нужен - те люди в горах. Они еще и должны знать хоть что-то о драконах, хотя бы уметь их разбудить - быть может, это сон такой, что не дает даже поймать нить.

Горы приближались, и уже можно было рассмотреть машущих мне людей.

Гриф снял кашу с огня и поставил котелок между собой и Гардом.

- Подгорела изрядно...

- Птиц... Ты что-то понимаешь?

- Если бы. Был человек и не стало. Просто. Без понтов, без наворотов.

- Были навороты. У него еще перед этим глюк был с запахом.

Гриф принюхался:

- А ведь и вправду, пахнет пакостно. Это не от каши.

- Дыык... Что за вонь, глаза же режет! Скипаем отсюда, здесь место нехорошее...

Светало. Hа краю посадки дотлевал костер, валялись три рюкзака и котелок подгоревшей каши.