"Рожденный героем" - читать интересную книгу автора (Стэкпол Майкл А.)

26

Повинуясь жесту Рорка, красный диск воспарил вверх. Он поднялся высоко над двором, унося с собой волшебника и носилки с Тирконом, и пологой длинной дугой ушел на юг. После того как он скрылся из виду, только зеленоватое свечение Изумрудного коня освещало двор.

Ирин состроила гримасу вслед Рорку.

– От души надеюсь, что этот диск сможет нести больше, чем двоих. Если нет, нам не добраться до Некролеума и в два дня.

– Почему? – я попытался заглянуть в темневший дверной проем. – Мы же оставили сменных лошадей там. Они не должны были пострадать.

Кит кивнул:

– Не должны были. Один из них наступил на гнездо гадюк-призраков или тварей, которые заменяют их в Хаосе. Табун потерял четырех, укушенных змеями, а еще две переломали ноги, вслепую уносясь прочь. Куда подевались остальные, мы не знаем, но те, которых нам удалось поймать, не склонны позволять вывести себя во двор, заваленный трупами бхарашади и залитый их кровью.

– И что нам теперь делать?

Осана пнула ногой труп бхарашади.

– Мы можем сжечь тела и не кормить лошадей. Когда они проголодаются, то согласятся выйти.

– Но это займет слишком много времени, и кроме того, от ослабевших лошадей толку будет мало, – Кит взглянул на Ирин и тряхнул головой. – Если силы Рорка не хватит, чтобы поднять нас всех, нам предстоит добираться до Некролеума пешком.

Я погладил изумрудное плечо коня.

– По-моему, есть еще один выход, – я дотянулся и потрепал его по гриве. – Призови свой табун. Моим друзьям нужны скакуны для битвы.

Изумрудный конь взглянул на меня сверху вниз, изогнув шею и строптиво раздувая ноздри, затем кивнул. Я отступил назад, когда он поднялся на задние ноги и издал ржание, которое отозвалось молотом не в ушах, а в груди. Эхо вернулось с хребта призрачным шепотом. Он снова ударил воздух передними копытами и послал новый призыв своему табуну. Его копыта опустились на землю, превратив в щебень каменные плитки, а потом он боднул меня лбом, и я погладил его могучую шею. Все оглядывались по сторонам, молча прислушиваясь, не будет ли ответа на его зов. Лицо Ирин на время разгладилось, но все было тихо, и она снова помрачнела. Скрестив руки на груди, она грубо плюнула под ноги коню:

– Когда это вор возвращал краденое?

Изумрудный конь вскинул голову и дерзко встретил взгляд ее переливчатых глаз. Его хвост засвистел в воздухе, взмахивая все быстрее, а на щеках Ирин все яснее обозначались желваки. Жеребец коротко фыркнул и, подняв голову, вырвался через тоннель на передний двор.

Ирин торжествующе расхохоталась:

– Похоже, Лок, тебе тоже предстоит пешая прогулка.

У меня загорелись щеки, но я открыто встретил ее взгляд:

– Увидим.

– Конечно, увидим, как ты сотрешь подошвы, а там и ноги до волдырей, – Ирин покачала головой. – Придумано было красиво, Лок, только вот в Хаосе редко исполняются красивые мечты.

Кит тронул ее за локоть:

– Подожди, Ирин, я что-то слышу.

Донла улыбнулась:

– Я тоже слышу. Гром с ясного неба.

Далеким барабаном возник вдали звук подков. Я не столько слышал, сколько чувствовал его. Табун приближался, все сильнее сотрясая землю. Меня потянуло на двор, как моряка, заслышавшего песню сирен, тянет на рифы. Остальные, толпясь, потянулись за мной, но Ирин вырвалась вперед и первой оказалась на дворе.

На краю открытой площадки собрался табун. Кони, словно готовясь к штурму, выстраивались в шеренгу напротив здания Первого Дворца. Выбегая из тоннеля, мы невольно построились в том же порядке лицом к ним. Между нами, среди изломанных, окровавленных тел бхарашади, замер в ожидании Изумрудный конь. Он бросил презрительный взгляд на Ирин, а потом, несколько раз тряхнув головой, заржал и посмотрел на Кита.

Я догадался, что он хочет сказать:

– Кит, выйди вперед!

Мой кузен тут же повиновался. Изумрудный конь дважды топнул ногой. Из рядов лошадей выдвинулось темное создание с глазами, горящими "светом Хаоса". Паре рогов на его голове мог бы позавидовать горный тур, если бы они не пылали пламенем. Пока конь подходил к Киту, я заметил, что передние ноги у него массивнее задних и что копыта пылают так же, как рога.

Как только зверь приблизился к Киту, кузен без колебаний вскочил ему на спину. Тот вскинулся было на дыбы, но удар копытом и ржание Изумрудного коня немедленно положили конец его бунту. Кит похлопал его по шее и улыбнулся:

– Сам не понимаю, откуда, но я знаю, что его зовут Курад.

Изумрудный конь снова заржал и взглянул на Донлу. Она, как и Кит, выступила вперед и ждала. Изумрудный топнул, и еще один из его табуна рысью пробежал через двор. Его покрывал серый панцирь. Шипы и выросты на нем напоминали цорита или краба. Он с готовностью подбежал к Донле, и его панцирь у нас на глазах прогнулся, образовав седло с высокой лукой и стременами, уходящими в выступы панциря, защищающего ноги.

Мгновение помедлив, она поднялась в седло и рассмеялась:

– Теплое! – она почесала шею скакуна, и цвет под ее рукой сменился на голубой, а потом опять поблек. – Познакомьтесь, это Гиломах!

Тот же ритуал повторился еще дважды. Осане досталась лошадь, напоминающая механическое изделие кузнеца, выполненное из золота. Глаза ей заменяли стеклянные линзы, но "свет Хаоса" горел в них так же ярко, как в глазах других коней. Лошадь казалась нелепой и угловатой, но двигалась мягко, и когда она подбежала к Осане, я не услышал звона металла. Жрица радостно приняла ее, объявив нам ее имя: Гриан.

Такки заметно побледнела, когда навстречу ей по призыву Изумрудного коня выступил большой белый жеребец. Сперва он показался мне обычным конем, но когда он приблизился, я разглядел, что его грива и хвост ниспадают серебристыми колечками. Приглядевшись внимательно, я убедился, что такие же колечки составляют его шкуру, пробить которую наверняка было не легче, чем настоящую кольчугу. Я не сомневался, что уже видел его, когда Изумрудный конь уводил лошадь Ирин, но не мог вспомнить, чем он тогда привлек мое внимание.

Такки забралась на его широкую спину. Примостившись на спине огромного зверя, она казалась совсем крошечной. Постепенно на ее лицо вернулась краска, и она улыбнулась:

– Это – Сейлида.

Я медленно кивнул:

– Когда-то она служила Нагрендре, – при этих словах мне в голову пришла праздная мысль: не уводил ли когда-нибудь Изумрудный конь лошадь у моего отца?

Ирин повернулась ко мне:

– Кажется, в наказание за мое упрямство, мне придется добираться до Некролеума пешком.

В ответ Изумрудный конь издал высокомерное ржание. Я строго взглянул на него.

– Такое величественное животное не может не быть великодушным. Выйди вперед.

Ирин послушалась, но Изумрудный конь молчал и не топал ногой. Он замер статуей, скосив один глаз на нее, а другой на свой табун. В первом ряду никто не двинулся с места, и на мгновение я испугался, что Ирин права.

В это время лошадь из заднего ряда растолкала передних и прыгнула вперед. Жестко приземлившись на камни мостовой, конь вздыбился, купаясь в свете, играющем на его чешуйчатой коже. Оранжево-черный узор на его спине усложнился, а острые клыки стали чуточку длиннее, но, несмотря на это, я без труда узнал коня Ирин.

Она бросилась ему навстречу и мигом оказалась у него на спине. Он кивнул головой и гордо прогарцевал к другим лошадям. Ирин обнимала животное за шею и впервые на моей памяти широко улыбалась. Поймав мой взгляд, она подмигнула:

– Я знаю, что его зовут Тротгард.

Изумрудный конь повернулся к остальному табуну и, заржав, помчался на него. Животные бросились врассыпную. Некоторые приостанавливались и оглядывались, но новое яростное ржание прогнало их в темноту. Встав на дыбы, он еще раз заржал и вернулся ко мне. Я оглядел наш отряд.

– Отлично, теперь мы готовы к завтрашнему путешествию, – я увидел, что конь Ирин пристроился рядом с конем Кита, и они потихоньку отъезжают в сторону. – Рорк советовал нам всем выспаться перед дорогой. Надо распределить вахты.

Кит кивнул:

– Мы с Ирин отстоим первую, а потом разбудим Такки и Донлу. Последними можете дежурить вы с Осаной. Рорку, когда он вернется, надо дать отоспаться, чтобы он завтра был в форме.

Я согласился. Изумрудный конь принял гордую позу и застыл. Я ушел следом за другими в скальное убежище и расстелил на полу одеяла. Укладываясь и ощущая, как усталость этого дня заполняет мои кости свинцом, я заснул прежде, чем голова моя коснулась свернутого плаща, заменявшего подушку.

Я так вымотался, что должен был спать мертвым сном, однако этого не случилось. Меня захватило яркое сновидение. Едва открыв глаза в мире этого сна, я уже знал, что не хочу его смотреть, но было ясно, что проснуться мне не удастся. Меня снова охватило чувство отчаяния и обреченности, испытанное в замке Пэйн. Не в силах сопротивляться, я отдался на волю сновидения.

За мной и вокруг меня собрались рейдеры. Под ними были скакуны, не уступавшие в странности подданным Изумрудного коня. В отряде были и собаки, среди которых я заметил Кроча. Я поискал глазами Рорка, но ни в ком не мог узнать его. Зато темноволосый человек со "светом Хаоса" в глазах вполне мог оказаться отцом Марии, Зеиром.

Все мы, рейдеры, были так или иначе изменены Хаосом. У меня глаза прятались за необычно высокими скулами, а взглянув на свои руки, я увидел костяные шпоры на запястьях и костяшках пальцев. Я знал также, что кожа рук под рукавами испещрена бесчисленными шрамами.

Подъехавший всадник взглянул на меня поверх огненных рогов своего скакуна, и сперва мне показалось, что это Кит. Сходство было поразительным, но этот человек был плотнее сложен и выше ростом. "Сон изменил его так же, как меня".

– Что нового?

– Наши разведчики доносят, что бхарашади собрали войско, которое достойно нашего внимания, но маловато, чтобы одолеть нас.

– Стало быть, Катвир задумал втянуть нас в стычку с этим войском, а сам пока остается в резерве?

– Как ты и предполагал, брат мой.

Дрискол улыбнулся, и я понял, что рядом со мной давно умерший дядя или его двойник. А значит, мне в этом кошмаре отводилась роль отца.

– То ущелье, которым ты интересовался, охраняется слабо, и если мы его займем, бхарашади нелегко будет выбить нас оттуда.

– Хорошо, туда и направимся. Обозначим ложную атаку на главные силы, а сами оттянемся в ущелье. Катвир поступил разумно, не желая привлекать внимание усиленной охраной, но его попытка отвлечь нас нам скорее на руку.

– Вперед, Доблестные Копьеносцы! Сегодня бхарашади ждет гибель!

Мы скакали впереди. Я заметил, что сновидение оставило подо мной Изумрудного коня. Затем, по капризной логике кошмара, я завернул за поворот тропы и немедленно оказался в гуще битвы, кипевшей по всей равнине. Бхарашади подступали со всех сторон, и хотя ни один пока не прорвался, все мои спутники сражались впереди меня.

Слева Дрискол вместе с конем сорвался с уступа, исчезнув под лавиной камней и мертвых тел бхарашади.

Я крикнул, но крик затерялся в воплях Черных Теней. В тот же миг я понял, что он убит, и вина в этом моя.

Впереди послышался рев вызова. Я обернулся и увидел могучего воина бхарашади, шагавшего ко мне через ряды своих демонов. В его руках был меч – виндиктксвара, предназначенная специально для меня. Рисунка на ней я не мог разобрать, но и во сне я твердо знал, что одно ее прикосновение прожжет мою кожу и отравит кровь.

Наклонившись в седле, я выдернул копье из тела бхарашади. Катвир прорвал собственные ряды и потряс мечом, выкованным, чтобы выпить мою кровь.

– Кардье, настал твой черед. Ты давно раздражаешь меня. Теперь я тебя уничтожу!

– Никогда! – выкрикнул я в ответ и метнул в него копье.

Оно проплыло в воздухе и с силой ударило Катвира в грудь. Тот ответил мне смехом, но я видел лиловую пену у него на губах. Он выдернул копье из груди и с презрением отбросил прочь и даже не попытался зажать рану рукой, а шагнул вперед, пошатнулся и упал.

Что-то тяжелое и твердое ударило Изумрудного коня, сбив на землю. Я успел выдернуть ноги из стремян и, отскочив, тяжело упал на землю.

Я лежал неподвижно, чувствуя кровь в ноздрях и вкус пыли во рту. Попытался встать, не сумел и, кое-как приподнявшись, сморгнул пыль с глаз.

За те несколько мгновений, на которые поле битвы исчезало с моих глаз, оно превратилось в призрачную пустыню. Люди, кони и бхарашади лежали кругом в причудливых позах агонии. Стервятники уже обглодали их до костей, оставив только клочья кожи и лохмотья одежды. Желтоватые кости присыпал красный песок. При дуновении ветра безжизненные черепа выдыхали алую пыль.

Я увидел собственные ноги, лишенные и кожи, и мышц. В ужасе закрыл лицо руками, и костяные пальцы застучали по остаткам черепа. Я неуверенно поднялся на ноги и оглядел скелеты, окружавшие меня, как ров окружает крепость.

И за моей спиной прозвучал голос:

– Итак, ты победил Катвира, как и было предсказано. Жаль, что Хроники Фарскри ничего не говорят о том, как я поступлю с тобой!

Я рывком развернулся и вскрикнул, когда Владыка Бедствий схватил меня за плечи. Я отбивался, но он держал меня крепко.

– Лахлан, Лахлан! – кричал он, и я удивился, почему он зовет меня именем, которым я хотел назвать следующего сына.

Я раскрыл глаза. Кит тряс меня за плечи:

– Проснись, Лахлан! Ты кричал во сне.

Я вздрогнул и разжал пальцы, сомкнувшиеся на его руке:

– Извини, Кит.

Кузен пристально смотрел на меня:

– Что случилось? Кошмар?

Я кивнул. Образы сновидения уже бледнели и улетучивались.

– Надеюсь, что так. Если все и впрямь будет, как во сне, то такое чувство, будто мне уже руки отрубили.