"Когда боги смеются" - читать интересную книгу автора (Муркок Майкл)

Женщина, готовая принять скорбь на душу

Однажды вечером, когда Элрик в мрачном настроении сидел в таверне и пил вино, из бури выплыла бескрылая женщина из Мииррна и приникла к нему своим гибким, податливым телом.

У нее было тонкое, болезненное лицо, почти такая же белая, как у Элрика, кожа, а ее светло-зеленые одеяния хорошо контрастировали с темно-рыжими волосами.

Таверна была освещена пламенем свечей, а воздух полнился досужими спорами и скучноватым смехом, однако слова женщины из Мииррна, звучавшие четко и мелодично, перекрыли назойливый шум.

- Я искала тебя двадцать дней, - сказала она Элрику, который высокомерно поглядывал на нее полуприкрытыми малиновыми глазами.

Он лениво сидел на стуле с высокой спинкой, держа в длинных пальцах правой руки серебряный кубок с вином, а левой поглаживая рукоять своего рунного меча Буревестника.

- Двадцать дней, - едва слышно и намеренно грубовато проговорил мелнибониец, словно обращаясь к самому себе. - Красивая женщина не должна так долго бродить одна по свету. - Он открыл глаза чуть шире и заговорил, обращаясь теперь прямо к ней: - Я Элрик из Мелнибонэ, как тебе, несомненно, известно. Я не ищу ничьего покровительства и сам никому не покровительствую. Помня об этом, скажи мне, почему ты двадцать дней искала меня.

Женщина, на которую надменный тон альбиноса не произвел ни малейшего впечатления, ровным голосом ответила:

- Ты ожесточившийся человек, Элрик. Мне и это известно. Ты погружен в скорбь по причинам, которые уже успели перейти в легенду. Я не ищу твоего покровительства, а хочу сделать тебе одно предложение, включающее и меня. Чего ты желаешь больше всего на свете?

- Покоя, - просто ответил ей Элрик. Потом он иронически улыбнулся и добавил: - Я грешный человек, моя госпожа, и меня преследует адский рок. Однако я вовсе не глуп и не лишен чувства справедливости. Позволь мне напомнить тебе частичку этой истины. Можешь называть это легендой, если тебе так хочется, - мне все равно. Год назад от моего верного меча погибла одна женщина. - Он резко похлопал по клинку, а в его глазах появилось жестокое выражение, исполненное самоиронии. - С тех пор я не ухаживал ни за одной женщиной и ни одну не желал. Зачем мне отказываться от таких безопасных привычек? Уверяю тебя, я мог бы говорить с тобой языком любви, ведь ты обладаешь изяществом и красотой, которые наводят меня на интересные мысли, но я не стал бы и малую часть темного бремени, которое несу, перекладывать на такие хрупкие плечи. Любые отношения между нами, кроме формальных, приведут к тому, ч что, помимо моей воли, часть этого бремени все же ляжет на твои плечи. - Он помолчал несколько мгновений, а потом медленно добавил: - Должен признать, что иногда я кричу во сне, а иногда меня мучают непередаваемые приступы отвращения к самому себе. Так что уходи, моя госпожа, пока не поздно, и забудь Элрика, потому что ничего, кроме горя, он тебе не принесет.

Быстрым движением он отвел от нее взгляд, поднял серебряный кубок, осушил его и снова наполнил из стоящего рядом кувшина.

- Нет, - спокойно сказала бескрылая женщина из Мииррна, - никуда я не уйду. Ступай за мной.

Она поднялась и нежно взяла Элрика за руку. Элрик, сам не зная почему, позволил вывести себя из таверны в грозу, которая бушевала в филкхарском городе Расхиле, - грозу без единой капли дождя. На губах Элрика застыла циничная и покровительственная улыбка. Женщина повела его к берегу, о который хлестали морские волны, и там назвала свое имя - Шаарилла из Танцующего Тумана, бескрылая дочь ныне покойного чародея, калека в собственной необычной стране и изгнанница.

Элрик испытывал неловкость оттого, что его влечет к этой женщине со спокойными глазами, женщине, которая не тратит впустую слов. Он почувствовал сильный всплеск эмоций в своей душе - таких эмоций, на какие уже не рассчитывал в своей жизни; ему захотелось обнять эти тонкие плечи, прижать ее хрупкое тело к себе. Но он подавил в себе этот порыв, изучая ее точеную фигуру, разглядывая ее волосы, которыми вовсю играл ветер.

Этот неугомонный ветер траурно завывал на море, а между ними воцарилось благодатное молчание. Здесь Элрик мог не обращать внимания на теплые запахи города, и он позволил себе расслабиться. Наконец, глядя мимо него в бурлящее море, она сказала:

- Ты, конечно, знаешь о Книге Мертвых Богов?

Элрик кивнул. Несмотря на потребность как можно больше отдалиться от людей, у Элрика вдруг проснулся интерес к этой женщине. Эта книга, согласно легендам, содержала знания, которые могли бы решить многие проблемы, преследовавшие людей на протяжении многих веков. Она содержала святую и могущественную мудрость, приобщиться которой желал каждый чародей. Но считалось, что книга эта уничтожена, заброшена на солнце в те дни, когда Древние Боги умирали в пространствах космоса, лежащих за пределами Солнечной системы. В другой легенде (явно более позднего происхождения) туманно говорилось о неких темных силах, которые остановили книгу на пути к солнцу и, не допустив ее уничтожения, похитили. Большинство ученых отвергали эту легенду, говоря, что если бы книга и в самом деле не погибла _, то должна была непременно где-нибудь объявиться за такой огромный промежуток времени.

Отвечая Шаарилле, Элрик напустил на себя скучающее выражение, чтобы не показать своего интереса.

- Почему ты говоришь об этой Книге?

- Я знаю, что она существует, - энергично ответила Шаарилла, - и я знаю, где она находится. Мой отец получил эти сведения перед самой своей смертью. Если ты поможешь мне раздобыть эту Книгу, то, если захочешь, сможешь получить и ее, и меня.

«Может быть, в этой Книге содержится тайна душевного покоя, - подумал Элрик. - Может быть, он, найдя Книгу, сможет расстаться с Буревестником? »

- Если она тебе так нужна, что ты просишь меня о помощи, - сказал Элрик, - почему же ты готова отдать ее мне?

- Потому что я побоялась бы постоянно хранить такую вещь у себя. Такими книгами не должны владеть женщины, но ты, возможно, последний чернокнижник на земле, и тебе она подойдет как нельзя лучше. И потом, чтобы заполучить ее, возможно, придется убивать, и я никогда не чувствовала бы себя в безопасности с таким фолиантом на руках. Мне нужна только малая часть содержащейся в ней мудрости.

- И какая же? - спросил Элрик, изучая ее аристократическую красоту и ощущая при этом новый прилив желания.

Ее губы приняли жесткие очертания, веки закрылись.

- Когда Книга будет в наших руках, тогда я тебе и скажу, какая. Не раньше.

- Неплохой ответ, - заметил без промедления Элрик, понимая, что сейчас он больше ничего не сможет узнать. - Он мне нравится. - И тут, почти не осознавая, что делает, Элрик своими гибкими белыми руками обнял ее плечи и прижал свои бесцветные губы к ее алым.

Элрик и Шаарилла держали курс на запад в направлении к Безмолвным землям через цветущие долины Шазаара, к берегам которого двумя днями ранее пристал их корабль. На границе между Шазааром и Безмолвными землями лежала необитаемая полоса - даже поселений землепашцев там не было. Это была ничья (хотя плодородная и богатая природными ресурсами) земля. Обитатели Шазаара воздерживались от переноса своей границы за эту полосу, поскольку жители Безмолвных земель редко отваживались заходить за Туманные топи, естественную границу между двумя странами, и жители Шазаара питали чуть ли не суеверный страх перед своими таинственными соседями.

Путешествие до этого момента проходило без препятствий и происшествий, хотя и не было лишено зловещих предзнаменований - несколько человек, которые ничего не могли знать о цели путешествия Элрика и Шаариллы, предупреждали их о приближении опасности. Элрик задумался, видя в этих предупреждениях знаки неумолимой судьбы, но решил не обращать на них внимания и ничего не сообщать Шаарилле, которую вроде бы вполне удовлетворяло молчание Элрика. Днем они разговаривали мало, сохраняя силы для страстных любовных игр по ночам.

Тишину ясного зимнего дня нарушали только стук лошадиных копыт по мягкому дерну да приглушенное поскрипывание и позвякивание доспехов и меча Элрика. Так эта пара неуклонно приближалась к опасным, предательским землям Туманных топей.

Темной ночью добрались они до границ Безмолвных земель, где начиналось болото, сделали привал, поставили свой шелковый шатер на склоне горы, с которой открывался вид на безлюдную, окутанную туманом равнину.

На горизонте в зловещую тучу собирались черные подушки облаков. За ними пряталась луна, иногда пронзая их толщу и посылая бледный, неуверенный луч на сверкающую болотную гладь или его неровную границу. Один раз лунный луч, отразившись от серебра, высветил темный силуэт Элрика, но вид живого существа на мрачном склоне горы словно испугал ее, и луна снова скрылась за облачным щитом, оставив погруженного в глубокое раздумье Элрика в темноте, к которой стремилась его душа.

В дальних горах прогремел гром, похожий на смех богов. Элрик вздрогнул, плотнее завернулся в свой черный плащ и устремил взгляд на окутанную туманом долину.

Вскоре к нему подошла Шаарилла и встала с ним рядом, закутанная в плотный шерстяной плащ - защиту от влажной изморози, пропитавшей воздух.

- Безмолвные земли, - пробормотала она. - Неужели все эти истории правда, Элрик? Ты слышал об этом в Мелнибонэ?

Элрик нахмурился, недовольный, что она прервала ход его мыслей. Он резко повернулся к ней, несколько мгновений изучал своими малинового цвета глазами, а потом сказал уверенным голосом:

- Здешних обитателей страшатся, и они не принадлежат к роду человеческому. Это я знаю точно. Лишь немногие отваживались отправляться сюда. И, насколько мне известно, никто из смельчаков не вернулся. Даже в те дни, когда Мелнибонэ было всемогущей империей, этот народ принадлежал к числу тех немногих, над которыми не властвовали - и не желали властвовать - мои предки. Обитатели Безмолвных земель считаются вымирающим народом и гораздо более злобным, чем были мои предки, которые владычествовали над землей задолго до того, как человек стал похож на человека. Они редко выходят за пределы своей территории, ограниченной болотами и горами.

Шаарилла, выслушав это, весело рассмеялась.

- Значит, ты говоришь, они не принадлежат к роду человеческому? А как тогда быть с моим народом, который находится с ними в родстве? Как быть со мной?

- Для меня ты вполне представитель человеческой расы, - беззаботно сказал Элрик, заглядывая ей в глаза.

Она улыбнулась.

- Это, конечно, не комплимент, - сказала она, - но так уж и быть, я буду его считать комплиментом, пока твой неповоротливый язык не найдет чего-нибудь получше.

Спали в эту ночь они беспокойно, и, как и предупреждал Элрик, он мучительно кричал во сне, преследуемый кошмаром, и называл имя, при звуках которого глаза Шаариллы наполнялись болью и ревностью. Элрик спал, широко распахнув глаза, словно бы глядя на ту, чье имя называл; произносил он и другие слова на каком-то свистящем языке, при звуках которого Шаарилла в ужасе затыкала уши.

На следующее утро, когда они, собираясь продолжить путь, складывали желтый шатер из шелка, Шаарилла избегала встречаться с Элриком взглядом. Но позднее, поскольку он не проявлял желания вступать в разговор, она слегка дрожащим голосом его спросила:

- А что ты хочешь от Книги Мертвых Богов, Элрик? Что, по-твоему, ты сможешь в ней найти?

Ей необходимо было спросить об этом, но вопрос дался ей нелегко.

Элрик пожал плечами, отметая ее любопытство, но она повторила свои слова медленнее и с гораздо большей настойчивостью.

- Ну хорошо, - уступил он. - Но ответить на это несколькими словами нелегко. Если тебе угодно, я желаю узнать одно из двух.

- И что же это, Элрик?

Высокий альбинос уронил скрученный шатер на траву и вздохнул. Его пальцы нервно постукивали по рукояти рунного меча.

- Существует абсолютное божество или нет? Вот что мне необходимо знать, Шаарилла, для того чтобы моя жизнь обрела хоть какую-нибудь цель.

- Теперь нашими жизнями управляют Владыки Закона и Хаоса. Неужели есть еще какое-то существо главнее их? - Шаарилла прикоснулась к плечу Элрика. - Зачем тебе нужно это знать? - спросила она.

- Я иногда тщетно ищу утешения у милосердного бога, Шаарилла. Мой разум выходит за пределы моего мозга по ночам и в черной пустоте ищет что-то - что угодно, - что возьмет меня к себе, согреет, защитит, скажет мне, что в этом невообразимом хаосе вселенной есть порядок, что он неизменен, что эта точность хода планет не просто краткая яркая искра здравомыслия в бесконечном мире зла.

Элрик вздохнул. В его спокойном голосе слышались нотки безнадежности.

- Не получив подтверждения того, что существует порядок, я могу утешаться только признанием хаоса. Таким образом, я могу упиваться хаосом и знать, не испытывая при этом страха, что мы обречены с момента рождения, что наше краткое существование лишено смысла и проклято изначально. И тогда я могу принять тот факт, что о нас не забыли, потому что никогда и не было никого, кто мог бы о нас забыть. Я взвесил все «за» и «против», Шаарилла, и пришел к выводу, что в мире, невзирая на все законы, которые вроде бы управляют нашими поступками, нашим колдовством, нашей логикой, властвует хаос. Только хаос вижу я в мире. Если Книга, которую мы ищем, убедит меня в противном, то я с радостью ей поверю. А до того времени я буду доверять только себе и своему мечу.

Шаарилла посмотрела на Элрика странным взглядом.

- А может быть, эти твои взгляды возникли под влиянием последних событий в твоей жизни? Ты опасаешься последствий совершенных тобой убийства и предательства? Может быть, тебе просто удобнее верить в наказания, которые редко бывают справедливыми?

Элрик посмотрел на нее своими горящими от гнева малиновыми глазами, но, когда он начал говорить, гнев оставил его, и он вперил взгляд в землю, пряча он Шаариллы свои глаза.

- Может быть, - неуверенно сказал он. - Я не знаю. Вот это-то и есть единственная настоящая истина, Шаарилла. Я не знаю.

Шаарила кивнула. Лицо женщины осветилось странным сочувствием, но Элрик не видел ее взгляда, потому что глаза альбиноса были полны слезами, которые текли по худому белому лицу и на мгновение лишили Элрика сил и воли.

- Я одержимый, - простонал он. - А без этого моего проклятого меча я вообще бы перестал быть человеком.