Глава 10

Как только Фреди ввели антибиотик, почти сразу же появились признаки улучшения. Еще до конца корабельных суток Буртин принял решение убрать капельницу, обновляющую кровь пациента. Утром доктор надеялся выписать геолога из госпиталя и снять карантин для остальных участников высадки на планету Болдуина-Маккина.

К сожалению, дела пошли не так, как хотелось бы.

– Не понимаю, – произнес Фреди, лежа ничком на биокровати, чтобы электронному устройству было легче проводить общий анализ состояния его организма, – я считал, что поправляюсь...

В голосе мужчины прозвучали истерические нотки. Доктор решил не обращать внимания на капризы больного и не отвлекаться от цифр, бегущих по экрану дисплея прямо над ложем геолога.

Яд снова появился в крови... Его концентрация понемногу увеличивалась будто медики и не обнаруживали причину болезни и не вводили антибиотик.

– Доктор, вы мне не ответили...

Буртин вздохнул – Буду откровенен.. Я верил, что все уже позади, ведь мы нашли способ обезвредить бактерию... – Его слова подхватил интерком и перенес их в зону карантина. – Не стоит волноваться... Процесс восстановления всегда неоднороден... Сейчас у вас просто наблюдается одно из кризисных проявлений.

Даже со своего места Буртин заметил появившееся на лице геолога выражение озабоченности; понимая его недоверие, доктор продолжил:

– Мне неприятно сообщать вам это, но нам придется снова поставить капельницу, чтобы воспрепятствовать новой атаке болезнетворной бактерии на ваш организм.

Фреди засмеялся, но смех звучал сухо и безжизненно.

– Хорошо.

Буртин оторвался от экрана дисплея. Нужно отправляться в лабораторию, найти, где произошла ошибка: стоя здесь и подбадривая больного, ничего не добьешься.

Направляясь в исследовательский отсек, он встретился с Вандервентером, который спешил навстречу, отозвавшись на его вызов по интеркому.

– Здравствуйте, доктор. Что там у вас произошло?

– А... Непредвиденные обстоятельства, – ответил Сэм. – Поставьте снова капельницу и... э-э-э... попытайтесь успокоить Фреди.

– Нет проблем, сэр... Ведь мы с ним – старинные друзья.

И, посвистывая, голландец отправился выполнять порученную работу.

"Слава богу, если Вандервентеру удастся улучшить настроение Фреди...

А у меня и так забот хватает! Что же там с остальными геологами?" подумал Буртин, продолжая поспешно двигаться в лабораторию.

Когда доктор вошел туда, то нашел только одну лаборантку, симпатичную брюнетку по имени Аргуеллос, дежурившую здесь.

Она взглянула поверх экрана своего монитора:

– Нужна помощь, сэр?

Буртин кивнул.

– Хочу проверить последние данные о культурах, выведенных из бактерий, обнаруженных у Фреди.

– Сейчас, – откликнулась Аргуеллос. Она оставила, на сохранение файл в памяти компьютера, с которым работала, и вызвала на экран нужную информацию. – Вы выглядите угрюмо... Что случилось?

– У Фреди снова поднялся уровень интоксикации.

– Не может быть!

– Может...

– Но почему?!

Буртин пожал плечами.

– Поэтому я и пришел сюда... Нужно все выяснить.

– Правильно. Ага! Вот он – анализ культуры.

Доктор подошел поближе и встал за ее спиной, положив ладонь на спинку кресла и наклоняясь к экрану.

Аргуеллос неожиданно указала пальцем:

– А это что такое?

Сэм сразу же понял, на что она обратила внимание. Но такой результат весьма логичен...

– Бактерия мутировала, – объяснил он. – Это – новый вид, не воспринимающий наши антибиотики.

Доктор покачал головой.

– Посмотрите на уровень репродукции... Не удивительно, что в крови Фреди столько этой дряни. Тот же процесс ускоренными темпами происходит в его теле.

Лаборантка откинулась на спинку кресла и изумленно присвистнула.

– Самое интересное, – произнес Буртин, – что первоначальный вид вымирает из-за некоторых изменений в среде обитания, хотя мы еще не вводили препараты. Иначе новый вид просто не смог бы распространиться...

Аргуеллос потрясла головой.

– Значит... она снова идет в атаку?

– По крайней мере... – пробормотал доктор.

– Что вы имеете в виду?

Сэм дружески похлопал ее по плечу.

– Ничего... Просто во мне просыпается пессимист.

Подобное чувство можно, конечно, оправдать; тем более, в такой ситуации.

Затем, очень некстати, доктор почувствовал себя глупо... Почувствовал свой непрофессионализм и бессилие. "Не усложняй себе жизнь, она и без того сложна, – посоветовал он сам себе. – Помни, ты на "Энтерпрайзе"... Вега Антилл далеко отсюда."

Сделав глубокий вдох, Сэм поблагодарил Аргуеллос и снова отправился к больному. По крайней мере, он может сказать пациенту об истинном положении. Возможно, у Фреди несколько поднимется настроение; услышав, правдивую историю его болезни, геолог найдет в себе силы продолжить борьбу за свою жизнь.

Приближалась зима; воздух становился прохладнее, дни короче... Солнце садилось за изрезанными контурами фабричного района. Красные облака, разбросанные по небу, казалось, улыбались перед тем, как сгореть в огне заката.

Даннор покинул обувную фабрику вместе с остальными рабочими. Он ни с кем не разговаривал, да никто и не старался заговорить с ним. Наверное, они чувствовали его отвращение и – молчали. Ну и что? Не набиваться же самому им в друзья?

Фабрика находилась на холме, поэтому идти домой оказывалось куда приятнее, чем на работу. По пути вниз Даннор миновал очистительный завод, а затем – цех по производству пластмасс. Вскоре он подошел к реке.

Вдоль берега располагались магазины... Естественно, все частные и принадлежащие офицерам.. Хотя, наверное, не Членам Совета – они не занимаются такими пустяками. Не занимаются, во всяком случае, официально.

Даннор обычно не останавливался у витрин. Торопясь домой, к Конфликтам, он даже не замечал, что продается в этих магазинах. Сегодня же в нем разгорелось любопытство. Может быть, потому что происходящее на видеоэкране приелось в последнее время до тошноты. Конфликты начали повторять сами себя и больше не вызывали интереса...

Один из магазинов наиболее приглянулся Даннору. Вернее, не магазин, а небольшая таверна, которые, как он слышал, очень редки в городе.

Подчиняясь внутреннему импульсу, Тирдайния открыл деревянную дверь и вошел в низкое помещение.

Таверна оказалась полна народу, а он не любил тесноту... Сразу вспомнилась обувная фабрика. Вид всех этих тел, спрессованных друг с другом, полумрак, громкие крики и вонь чуть не вынудили его снова выйти за дверь. Затем он заметил то, что приковывало внимание публики, и заставил себя остановиться.

Толпу занимал и притягивал видеоэкран, по размерам не больше, чем у него дома. Ничего необычного... Еще одна схватка перед стенами крепости.

Наверное, Ктреллан... Ее показывали чаще, чем других, в последнее время.

Бой шел жестокий, но Даннору стало безразлично происходящее на экране. Последствия осады всегда неинтересны: груды тел, по которым бегут другие тела, орущие и обливающиеся потом.

Но посетителям таверны битва нравилась. Они свистели и визжали, поднимали стаканы за успех, стучали кулаками по столам, будто сами находились на поле боя.

Даннор подумал, что раньше ему не приходилось видеть, как люди смотрят Конфликты в компании; вдвоем или втроем у кого-нибудь из друзей это понятно, но не в таком количестве... и не в таком месте.

Было как-то странно и необычно смотреть со стороны на собравшихся здесь, в воздухе царило напряжение, замешанное на чувстве сопричастности, важности и значительности происходящего.

Тирдайнии захотелось познакомиться поближе с этим необычным для него тесным мирком. Обойдя толпу, он нашел местечко в самом углу таверны.

Экрана отсюда почти не видно, но зато сами зрители – как на ладони.

Отыскав свободный стул, Даннор уселся за столиком. Сразу же стало понятно, почему сидение не захватил никто из посетителей: стул оказался расшатанным до невозможности, но, прислонившись к стене, сидеть оказалось можно.

Экран излучал яркий мерцающий свет, освещая лица вокруг. В глазах собравшихся играла дикая страсть, с их губ слетали то одобрения, то проклятия. Даннору казалось, что они могут в один прекрасный момент развернуться и выплеснуть всю скопившуюся у них смертельную страсть на него.

"До сих пор, – понял Тирдайния, – я не до конца осознавал всю силу воздействия Конфликтов и степень их влияния на умы и сердца масс. Мне казалось, я понимаю... Но мое понимание было поверхностным... Просто холодным наблюдением со стороны".

Теперь Даннор все видел сам, все стало ему ясным и понятным... Он наблюдал извержение насилия, для которого в обществе Нижней Касты не находилось другого выхода; чувствовал солидарность, соединившую одного человека с другим и всех вместе с воинами на видеоэкране.

– Принести чего-нибудь, братишка?

Тирдайния вздрогнул от неожиданности – над ним склонилась официантка.

– Что? – глухо спросил он.

– Выпить, – объяснила девушка. – Ты же в таверне, а не на заводе.

Даннор нахмурился.

– Это мне и так известно... Да, я выпью. Подойдет Мтсила?

Официантка устало улыбнулась.

– Конечно. Мне прислали ее прямо из погребов Советника Орлантука. Что на самом деле пить-то будешь?

Мужчина удивился; ему и в голову не приходила мысль о недоступности спиртного для всех. В Армии пил каждый, кому не лень. В поисках варианта ответа Даннор поглядел по сторонам и заметил другую официантку, несущую заказ. На ее подносе стояло множество напитков, и один из них явно напоминал пиво.

– А как насчет пивка? – предложил он.

– Пожалуйста... У нас прекрасный выбор. В ее голосе все еще слышалась насмешка, и это раздражало Даннора, хотя он понимал неуместность своей злости. Просто в Нижней Касте таким образом шутили... Не то, что военные, которые взвешивали каждое слово.

– И чего-нибудь пожевать?

Мысль о пище в этом заведении вызвала отвращение.

– Нет. Не надо...

Пожав плечами, девица повернулась и исчезла в толпе? Тирдайния обрадовался избавлению от ее общества.

Но когда он возобновил изучение зрителей, то заметил, как сильно изменилось их настроение. Теперь хриплые крики больше выражали сожаление, упоение битвой исчезла... Кажется, действие перенеслось с поля брани на строительство моста.

Конечно, это только прелюдия. Более чем вероятно, из-за холмов выскочит группа диверсантов, уничтожит мост и захватит в плен строителей.

Или другая сторона успеет вмешаться и уничтожит напавших.

Даннор видел варианты этой темы много раз за несколько недель до того, как стал гражданским лицом.

Размышляя об этом, он заметил вторую официантку, которая возвращалась назад. Ее поднос опустел.

Тирдайния заинтересовался: "Кому она носила напитки? Почему они сидят не здесь, а в другой, отдельной, комнате? Ведь, наверное, здесь – главное развлечение?"

Он вгляделся в мрачный коридорчик, отделявший один зал от другого.

Может быть, за ним – игровой притон? Даннор слышал, что азартные игры становятся все более популярными, хотя из его знакомых никто не играл.

Конечно, все его приятели до этого времени служили в Вооруженных Силах, а поскольку игры запрещались, они вряд ли согласились бы рискнуть.

Тирдайния решил расследовать происходящее и посмотреть на все своими глазами. Если там играют, он поможет властям арестовать нарушителей порядка и, может быть, на него обратят внимание наверху...

Мужчина осторожно поднялся со своего места, огляделся: официантка с его заказом еще не появилась. "Может, лучше подождать, когда она вернется?

– подумал Даннор. – Сходить после ее возвращения? А если потом не окажется для этого времени?".

Нетерпеливость взяла верх, и он выбрал второй вариант.

Коридор тянулся дальше, чем предполагал Тирдайния. Да и потемнее было, чем он ожидал. Более того, Даннору пришлось повернуть налево, прежде чем он наткнулся на двери. Одна находилась сразу за поворотом направо и оказалась приоткрыта.

Даннор заглянул внутрь. Ему потребовалось какое-то время, чтобы глаза привыкли к темноте. Наконец, зрение адаптировалось, но ничего достойного внимания он не обнаружил. Несколько пивных бочек, швабры и ведра, полка с моющими средствами...

Вторая дверь, дальше по коридору, плотно закрыта. Но когда Тирдайния подкрался поближе – спасибо мягкой подошве на обуви, – Он услышал звуки...

Голоса.

Даннор подошел еще ближе. Речь стала более отчетливой. Голоса перебивали друг друга, среди них выделялись более громкие. Тирдайния приложил ухо к двери.

– Не может этого быть, Ма'алор. История говорит...

– К черту историю! Они в отчаянии, браток... Разве ты не видишь?

– Кроме того, они уже смирились. Благодаря появлению Ралаккая ничего не случилось... Не последовало даже возражений. Значит, мы сможем использовать, как Ралаккая, и других.

– Ну их к чертям! Ты представляешь, что будет, если они возьмут всех заключенных и...

– Этого не произойдет, уверяю тебя. Они могут избавиться от Ралаккая и еще от одного-двух... Но если начнут убивать всех подряд, то выроют для себя яму собственными руками... Люди поднимутся – ведь их так долго запугивали...

Даннор не услышал продолжения: чья-то рука схватила его за плечо и развернула. Прежде чем он успел стать в оборонительную позицию, что-то опустилось ему на голову.

Затем Тирдайния понял: он лежит на полу лицом вниз, глядя на полукруг ног вокруг него. Во рту ощущался вкус крови.

– Он – шпион, – сказал один из мужчин. – Проклятый шпион вояк!

– Вооружен?

Кто-то ощупал карманы.

– Нет.

– Что будем с ним делать?

– Убить его надо... Что еще?

Даннору не понравились услышанные слова. Очевидно, он наткнулся не на шулеров, а на кое-что гораздо худшее. Если сейчас не сбежать, то второго шанса для этого не будет.

Приподнявшись на ноги, он попытался пробить проход из круга, но мужчины поймали его и бросили назад, прижали к полу и держали так, несмотря на отчаянное сопротивление.

– Отпустите меня, – взвыл Даннор. Его слова приглушил ковер на полу.

– Вы совершаете ошибку!

– Ошибся ты, – возразил один из них.

– Я не военный, – вопил Тирдайния. – Я работаю на обувной фабрике...

– Врет! Я слышу выговор вояк за версту... Дайте мне нож... Черт, да посмотрите в кармане моей куртки!

У Даннора появилась весомая причина удвоить усилия, но все равно ничего не получалось: его держало несколько человек.

– Мне это не нравится, – произнес другой голос. – Восстание – одно, а убийство – совершенно другое дело...

– Ты должен был предполагать подобный исход дела, Занкков. Как же без этого?

– Возьми нож, Ма'алор.

Даннор увидел блеск стали и напряг все мышцы.

– Ну, ладно... Держите-ка его покрепче, я быстро прикончу...

– Подождите!

Все как будто застыли от раздавшегося крика. Тот, кто держал голову Тирдайнии, расслабился, и бывший офицер сумел повернуть ее и посмотреть на крикнувшего. Рассмотрев остановившего убийство, Даннор не поверил своим глазам.

– Отпустите его. Я могу поручиться за него.

– Ты что?! Это же шпион!

– Я не шпион! – закричал Тирдайния. – Просто думал, что здесь можно поиграть... Клянусь!

– Нет, он подслушивал у двери! Я поймал его.

– Из любопытства, – возразил Даннор, – только и всего.

– Какая разница? Он выследил нас... Мы не можем отпустить его.

– Можем... И отпустим.

– Почему это?! Потому что ты так говоришь?

– Мы должны верить друг другу. Без доверия мы уже мертвы!

– Я верю тебе, Тирдайния. Но почему я должен верить ему?

Мужчина, вступившийся за Даннора, оглядел остальных.

– Потому что он – тоже Тирдайния. Он – мой сын.

Заговорщики переглянулись не только с удивлением, но и с подозрением.

Только один из мужчин облегченно вздохнул:

– Ну, вот, – сказал он, – видите? Нам не нужно его убивать.

– Занкков прав. Убери нож, Ма'алор. Тот, кого назвали Ма'алором, не спускал глаз с отца Даннора.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Тирдайния. Но если ты не прав, то дорого за это заплатишь!

– Уверен, браток. Дай ему встать.

Даннора отпустили. Груз тел, навалившихся на него, исчез. Он поднялся, вытирая кровь с разбитых губ, и заметил, что они снова выстраиваются вокруг кольцом Неужели передумали? Впрочем, Ма'алору и передумывать не нужно... По лицу ясно, да и нож из рук не выпускает.

Но прежде чем споры возобновились, отец Даннора подошел и обнял сына.

Затем, не снимая рук с его плеч, провел между Ма'алором и другим мужчиной.

Провел из кольца смерти на свободу...

Никто не последовал за ними.

Когда старый Тирдайния открыл дверь, то произнес:

– Иди, мы обо всем поговорим позже.

– Даннору не нужно говорить об этом еще раз он устремился на улицу, пряча страх и благодаря Бога за неожиданное спасение.

– Это нужно видеть, – произнес Маркрофт, выдавливая на тарелку пасту.

– Он стоял там почти час и держал на вытянутых руках такой груз!

Представляешь? Я и с пустыми руками столько не выдержу.

Вандервентер хмыкнул. У него появилась потребность встать, пробежаться, израсходовать хотя бы часть накопившейся энергии. Но ведь глупо просто так, ни с того, ни с сего, срываться и бежать неизвестно куда и зачем. Его подмывало это желание еще с самого окончания смены. Пища, которую он только что проглотил, – огромное количество даже для его немалого роста – должна хоть как-то снять и утихомирить порыв голландца...

Но, увы! Не получилось... Скорее, наоборот. Может быть, пищевой процессор позволил некоторые вольности с рецептом приготовления пекинской утки? Ведь он запрограммировал производить замены в случае нехватки необходимых ингредиентов, а о том, как такие замещения могут повлиять на человека, можно и не говорить.

– Черт возьми, Ганс, ты меня не слушаешь.

Маркрофт наклонил голову, стараясь поймать взгляд Вандервертера.

– Или слушаешь?

– Что я могу сказать? – ответил высокий голландец, поймав, наконец, нить разговора. – Просто ты – не клингон.

– Ага, – вставил собеседник, – понятно. Спасибо за ценное сообщение... Теперь я понимаю, почему равнодушен к сырому мясу. Но, черт возьми, мне не нужны твои объяснения! Я просто выразил свое восхищение.

Вандервентер снова хмыкнул. Он никак не мог успокоить свое тело.

Казалось, будто каждый из атомов его организма вибрировал и рвался на свободу.

– Извини, – сказал Ганс. – Все из-за того, что я такой взвинченный...

Наверное, из-за утки...

Маркрофт наклонился и внимательно посмотрел на друга.

– Если хорошенько разобраться, то сегодня в тебе, действительно, жизнь бьет ключом. Он осторожно улыбнулся.

– Ты случайно не добавлял в рецепт маратекканского бренди?

Вандервентер нахмурился.

– Конечно, нет! Я...

Внезапно его взволнованность исчезла. Ушла, не оставив и следа в душе. И сразу же ощутилась ленивая тяжесть после хорошего обеда.

– Что "я"?

– Ничего, – отозвался голландец с удивлением. – Мне как-то сразу полегчало. Только разрывался подобно гранате, а сейчас уже все нормально.

Заботливые нотки в голосе Маркрофта, однако, не пропали:

– Ты уверен? И выглядишь как-то немного смешно... Смешнее, чем всегда, хотел я сказать.

Вандервентер поразмыслил над услышанным, пожал плечами.

– Я отлично чувствую себя. Да-а, это было самое дикое ощу...

Вилка выпала из его рук и звякнула о тарелку.

– Только не надо из-за этого бить посуду, – усмехнулся Маркрофт.

Голландец попытался поднять вилку и положить ее на поднос, но не смог: пальцы казались толстыми и непослушными, будто забывшими, что нужно делать. Он поглядел на собеседника, стараясь взять себя в руки. Этот ужас еще не кончился, а просто изменил форму.

– Со мной что-то не то, Мик... Что-то серьезное...

Маркрофт посмотрел, как Вандервентер сгибает пальцы сначала на правой, а затем – на левой руке.

– А сейчас?

– Пальцы... – произнес голландец с усилием. – Они онемели... Я не могу заставить их двигаться.

– Эй! Может, они просто устали: ты ведь сегодня накручивал столько спагетти.

– Нет, – возразил голландец, – это серьезно. Дружище, мне необходимо в лазарет.

– В лазарет? – переспросил Маркрофт. – Неужели все настолько серьезно?

Еще не дослушав вопрос, Вандервентер уже знал ответ.

Мышцы спины расслабились, словно губка; стало трудно сидеть... Все симптомы болезни Фреди. Он пережил то же самое, прежде чем его обнаружили чуть живого в коридоре исследовательского отсека.

Но почему сейчас это испытывает он, Вандервентер? Почему трясутся ноги, когда он пытается поудобнее сесть на стуле? Связано ли это с рецидивом болезни у Фреди?

Дышать становилось все труднее. Ганс заставлял легкие работать сильнее, но они нестерпимо болели. Он знал: так продлится недолго.

– В госпиталь, – повторил Вандервентер, – немедленно!

И чтобы подчеркнуть срочность, он подскочил на стуле, желая бежать к двери Но ноги перестали поддерживать его тело, и голландец рухнул на пол.

– О, черт! – закричал Маркрафт, обегая столик, чтобы подхватить падающего друга.

– Мик...

– Все в порядке, Ганс. Я поймал тебя... Маркрафт медленно опустил друга-гиганта вниз, на пол. Зятем его взгляд зацепился за модулятор интеркома, и Мик потребовал связать их с лазаретом.

Вандервентер решил расслабиться, не замечая, что мышцы окончательно предали его. Но когда голландец перестал вдыхать воздух, все стало серым и неясным, поэтому он заставил себя надуваться, как кузнечный мех, с силой проталкивая каждый глоток кислорода в грудь.

– Они уже идут... Потерпи, дружище!

Вандервентер смог только кивнуть в ответ.