Глава 17

– Вот они!

"Райкер лично руководил силами безопасности, сопровождавшими каждого выжившего астронавта с "Менделя" до каюты на "Энтерпрайзе". Трой тоже присутствовала в приемном отсеке, убеждая вернувшихся, что опасность миновала и они теперь находятся у друзей.

С той самой секунды, как началась материализация, стало очевидно: старший помощник оказался прав в своем предположении. Все прибывшие с планеты не имели ни малейшего представления, где они находятся. Их память и знание окружающего мира исчезли, хотя, вероятно, с помощью реабилитационной терапии все придет в норму.

Чтобы предотвратить возможные недоразумения, людей транспортировали без всякого предупреждения. Был совершен еще один молниеносный маневр "подскок-отскок", который приблизил корабль на нужное расстояние всего на несколько минут, необходимых для изъятия астронавтов с поверхности Аклах.

К счастью, несмотря на то, что "Энтерпрайз" упорно искушал судьбу, никаких признаков обнаружения его противником не выявилось.

Райкер, осматривая лица вновь прибывших, старался оправдать свои действия. Конечно, они выглядели испуганными и неуверенными, но главное все живы. А если бы он послушал Буртина, люди наверняка бы погибли к тому времени, как появился бы новый спасательный корабль. Предупреждение доктора, естественно, не осталось без последствий, но сейчас старпом праздновал победу, имея на это полное право. Да, его можно понять: с тех пор, как судно расположилось в системе Триликкон Махкти, успехи любого рода стали редкостью.

Ну и, конечно, приятно осознавать, что план Дэйты – абсолютно неизвестный первому офицеру – сработал. Эти восемь человек не могли самостоятельно собраться вместе случайно. Каким-то образом андроид нашел их и привел в одно место – ведь наткнуться на них без его руководства не представлялось возможным.

Убедившись, что экипаж "Грегора Менделя" находится в надежных руках, Райкер повернулся к О'Брайену.

– Славная работа, – произнес он.

– Спасибо, сэр. Я стараюсь, – мимолетная улыбка, и начальник транспортного отдела снова сосредоточил свое внимание на приборной доске.

– Старший помощник Райкер, – внезапно раздался голос. Люди с "Менделя" стали испуганно оглядываться в поисках его источника.

Первый офицер, разумеется, узнал Фонга, вызывавшего его с мостика.

– Райкер слушает.

– Сэр, мы обнаружили еще одну группу, хотите верьте, хотите – нет...

Еще семь человек, и среди них есть Палаццо.

Старпом улыбнулся.

– Отлично, – вставил О'Брайен, – по крайней мере, я не успел отключить энергию на установке полностью.

– Прекрасная новость, мистер Фонг, – поблагодарил Райкер. Рассчитайте необходимое изменение курса и продвигайтесь на оптимальной скорости.

– Получены координаты, – доложил О'Брайен. – Совсем недалеко от той точки, где мы нашли первую группу.

Если бы Дэйта сейчас присутствовал в транспортационной, старпом расцеловал бы его. Андроид работал, словно кудесник. Ликование Райкера омрачало только одно обстоятельство: до сих пор не обнаружено следов Пикара, Пуляски, Джорди, Ворфа и других членов экипажа "Энтерпрайза".

Конечно, есть вероятность, что они находятся в новой группе или Дэйта сейчас их собирает и готовит к возвращению на корабль. Но у андроида выходило время – срок, назначенный для выполнения операции, кончается менее чем через день. Он и так уже сделал даже больше ожидаемого.

Правда, несмотря на эффективность работы андроида, есть еще одно обстоятельство, от которого не отделаешься: вдруг кто-нибудь из экипажа "Менделя" или "Энтерпрайза" уже мертв. Таких не спасешь.

Райкер искренне надеялся и верил, что его друзья не входят в это роковое число.

Пуляски пришлось нелегко. Женщина валилась с ног от усталости, замерзла, а ветер воспалил обожженное лицо, и оно болело нестерпимо. Да и голод давал о себе знать. Ведь она не прихватила с собой еды, как это сделал Ворф.

Но Кэтрин удалось найти клингона и идти за ним следом, оставаясь незамеченной. Поэтому к возникающим проблемам Пуляски отнеслась не слишком серьезно.

Более того, вернулась память. Вернулась полностью! Не только припомнилось происходившее на "Менделе", но и все, что случилось позже: сначала в помещении клахкиммбрийцев, где заблокировали их разум, а затем, позднее, во время работы в полевом госпитале.

Пуляски вспомнила, как вспышка при разрушении летающей камеры позволила всплыть на поверхность более ранним событиям, когда уже казалось, что все забыто бесповоротно. К Кэтрин вернулись воспоминания об "Энтерпрайзе" и о болезни, которая вполне могла распространиться по отсекам судна. Доктор пожалела об отсутствии коммуникатора. Как сейчас необходима связь с кораблем! Ведь теперь она знает, как решить проблему с заболеванием.

Пуляски, конечно, не могла поверить окончательно, что она нашла противоядие. Но ведь за все время, проведенное здесь, на Аклах, болезнь не тронула ее. И если доктор права, предполагая возможность мутации бактерии во что-то заразное, то все симптомы давно бы уже проявились, фактически, болезнь убила бы ее. Да и всех, кто находился в контакте с ней после первоначального общения с Фреди: Кэтрин превратилась бы в переносчика инфекции. Но она жива и здорова до сих пор, а значит, и с Ворфом все в порядке.

Видимо, в среде существует нечто, оберегающее их от заражения. Нечто, что она и клингон получили вместе... Пуляски догадывалась о сущности этого таинственного источника, но боялась: а вдруг "Энтерпрайз" уже превратился в мертвый корабль и у нее не будет возможности проверить свою теорию.

От этой мысли преследование Ворфа приобретало новый смысл.

Часа три-четыре после ухода из обоза Кэтрин думала, как добраться до клингона и объясниться с ним. Она понимала: сказать, что они с ним друзья, – недостаточно. Объяснять ситуацию и просить помощи – тоже бесполезно. В лучшем случае, Ворф уйдет, оставив ее один на один с безжалостной природой этой планеты. В худшем – заставит замолчать навсегда из-за опасности, которую она представляла собой, или как обузу, из-за которой его могут обнаружить.

Вскоре Пуляски нашла иной вариант общения с клингоном. Основываясь на оценке передвижения Ворфа, можно предположить, что у него есть определенная цель. У доктора крепло предчувствие: клингон вовсе не собирается присоединиться к остальным воинам. В полевом госпитале ее пациенты всегда держали при себе оружие и доспехи и обязательно одевали их, прежде чем уйти. Ворф же, наоборот, выбросил многое из своего защитного костюма, в первую очередь, шлем. Никакой враг не мог снять их даже силой. Вывод напрашивался сам собой – клингон взбунтовался.

Прекрасно зная Ворфа и силу его характера, доктор не удивилась бы, узнав, что эти битвы для него – ниже его достоинства. В конце концов, клингон оставался клингоном, хотя и без памяти, а они, как всем известно, выше всего на свете чтут честь. Эти войны не могут быть почетными, раз к ним побуждают надзиратели. Значит, Ворф дезертировал и питается выбраться из этого гиблого места. Если пойти за ним дальше, то, возможно, он выведет к цивилизации, где появится возможность связаться с кораблем.

Конечно, гарантий нет, но Пуляски надеялась на успех. И пока есть возможность не сталкиваться с клингоном напрямую, она решила держаться осторожно.

Пока Кэтрин размышляла, Ворф исчез из вида. Она испугалась до смерти, боясь потерять его в этой глуши. Но не могла же доктор взять да и броситься за ним вслед, не таясь! Сначала нужно убедиться, что воин отошел на достаточное расстояние и не услышит ее шагов.

Затаясь, Пуляски мечтала о врожденных клингонских охотничьих инстинктах и их таланте не блуждать по местности. Малейший неверный шаг и одним врагом на свете меньше.

Выждав как можно дольше, она выбралась из своего укрытия – камней, покрытых мхом, – и пустилась вдогонку. Пригнувшись и используя руки и ноги, словно краб, доктор пробиралась вперед, стараясь не шуметь, чтобы не потревожить Ворфа. Ее конечности давно покрылись ссадинами, а левое колено болело, но могло быть и хуже. Женщина уже неоднократно поблагодарила судьбу за милостивое отношение к ней.

Вот, наконец, и камни, за которыми исчез Ворф. Пуляски взглянула вниз из своего укрытия – там расстилалась широкая долина, по которой текла светлая извилистая река. Вокруг равнины возвышались горы, с одной из них они с клингоном и спускались. У подножия скалы виднелся более пологий склон, видимо, из-за нанесенных наводнениями различных минеральных остатков.

Долина представляла собой открытую территорию, спрятаться на ней было практически невозможно; с позиции Пуляски можно, по идее, увидеть Ворфа.

Но он бесследно исчез, испарился, доктор не видела его нигде. Немного подвинувшись вперед, Кэтрин попыталась оглядеть местность более внимательно.

Ничего не изменилось – Клингон пропал.

Женщина постаралась взять себя в руки и подавить приступ паники, возникший совершенно неожиданно в ее душе. "Это же глупо, – успокаивала она взбунтовавшееся от страха сознание. – Он должен быть внизу!" Пуляски еще раз тщательно осмотрела отвесные скалы, очерчивающие склон. Ворф не мог здесь спрятаться! Да и причины для этого у него нет!

А может быть, он успел спуститься к реке? Нет, это просто невозможно!

Клингон не мог действовать столь быстро!

И все же, это самый вероятный вариант. Нужно бежать вперед!

Кэтрин свесила ноги с камня, легко оттолкнулась и заскользила по склону, словно на санках. Приземление оказалось довольно эффектным: она обнаружила, что сидит на траве, а место, на котором съехала из своего укрытия, получило приличный удар.

В этот момент Пуляски услышала скрип песка за спиной и обернулась Это оказалось как раз вовремя: клингон выбрался из ниши в скале и медленно подбирался к ней. Его топор находился в боевом положении, а в глазах сверкало безумие и желание убить.

Не раздумывая ни секунды, Кэтрин прыгнула вперед, закувыркалась по траве, почти уверенная, что топор вот-вот опустится ей на спину.

Откатившись в сторону и приготовившись к новым пируэтам, Пуляски успела заметить, как Ворф переместился и идет к ней.

Тело болело от падения, от всех этих кошмарных кувырков... Пытаясь встать на ноги, она лихорадочно соображала: "Что делать? Куда скрыться, чтобы он не смог достать меня? Или лучше остановиться и подождать его?

Может быть, попытаться рассказать ему о прошлом, прежде чем огонь в крови не вспыхнул в полную силу?"

Доктор никак не могла решиться, и вдруг заметила другие фигуры на склоне. Они находились сзади и сбоку от Ворфа. Кто это?! Пуляски никак не могла рассмотреть их как следует. Клингон не замечал незнакомцев; он слишком увлекся поимкой женщины.

Но так продолжалось недолго, потому что сразу же, как Кэтрин увидела их, один из неизвестных открыл огонь по Ворфу.

Луч бластера отрегулировали на мягкий удар, тем не менее он обрушился на клингона, словно тонна кирпичей. Мужчина согнулся от боли, упал и замер на траве неподвижно. Топор воткнулся в землю рядом с ним.

Наконец-то Пуляски обрела способность воспринимать события в реальном свете... Незнакомцы приближались. Сердце доктора ушло в пятки, поскольку она увидела, как они напоминают надзирателей.

Убежать? Нет, это невозможно. От такого оружия не скроешься! Это – не топор.

Интересно, какое наказание предусмотрено за дезертирство?

Пока все опускались со склона и спешили к предполагаемой жертве, Даннор подошел к упавшему воину.

Любопытно, на нем не доставало некоторых железных щитков! Тирдайния удивился, как такое возможно. Он остановился возле тела и опустился на колени, держа бластер наготове. Хотя беспокоился Даннор зря: воин не притворялся и лежал без сознания.

Вернув пистолет на место, за пояс, Тирдайния перевернул воина на спину, чтобы получше разглядеть и проверить, не нужна ли срочная медицинская помощь. В конце концов, боец мог пораниться при падении.

Клахкиммбриец не ожидал увидеть знакомое лицо. Ведь это же тот воин, которым он любовался на видеоэкране, наблюдая его отважные действия!

Хотя... Тогда на нем был одет шлем, скрывавший черты, но Даннор почти уверен...

Что он здесь делает, вдали от сражений? Пока Тирдайния размышлял, остальные приблизились к женщине. Может быть, она поможет пролить свет на это дело?

Когда Ма'алор и женщина направились к общей группе, она почти бежала, поднимаясь по склону быстрее остальных. "Странное поведение, – подумал Даннор, – особенно для того, кто только что убегал".

Женщина тем временем приблизилась к месту, где лежал сраженный лучом бластера воин. Она приподняла вверх его веки, проверила зрачки. Затем приложила палец к шее, прослушивая пульс.

– Он не пострадал, – сказал ей Даннор. – Просто небольшой толчок.

– Будет на ногах через полчаса, – добавил Ма'алор, наклоняясь ближе, – или даже меньше, судя по его габаритам.

Женщина кивнула.

– Согласна.

Она поглядела вверх на Ма'алора.

– И поскольку вы мне не солгали в этом, я готова поверить и в остальное: вы не имеете отношения к надзирателям и не собираетесь вернуть нас назад для наказания.

Она оглядела лица других представителей расы клахкиммбрийцев.

– Но тогда – кто вы? Что вы здесь делаете?

Ма'алор покачал головой.

– Сначала я должен получить побольше информации о вас. Как вы сумели восстановить память, например... И что вас связывает с ним?

Он показал на воина.

Женщина без утайки рассказала все произошедшее с ней. Во время повествования Даннор стал совершенно по-новому воспринимать ошибку, которую он совершил в должности Содействующего Исполнению: из-за его просчета Пуляски и ее друзья по экипажу попали на Конфликты. Он понял, что женщина ему нравится. В ней присутствовали сила и решительность, присущие характеру его отца.

– Все это достойно внимания, – произнес Ма'алор, когда Пуляски выговорилась и умолкла. – Вы говорите, простая яркая вспышка способна вернуть память?

– Совершенно верно, – отозвалась женщина. – Теперь ваша очередь. Если вы не надзиратели, то что за дела привели вас сюда?

Ма'алор, конечно, не открыл ей всего, но рассказал достаточно. Даже больше, чем ожидал Даннор. Поведал также и об аресте Ралаккая, о нововведении, придуманном специально для него, – публичной казни с объяснением его попытки сбежать из района Конфликтов. И, конечно, об одновременных наказаниях тех, кто содействовал побегу. Из всего этого должен получиться прекрасный спектакль.

– Мы здесь, – объяснял Ма'алор, – чтобы сорвать это мерзкое шоу и доказать Совету и всем людям, мы не намерены больше терпеть угнетение и давление со стороны военных.

Пуляски улучила момент и задала вопрос.

– Значит, вы направляетесь к той крепости, где держат вашего друга?

Ма'алор кивнул.

– Да.

– Тогда я желаю вам успеха.

Ма'алор посмотрел на нее.

– Вы, кажется, не очень оптимистичны на наш счет.

– Извините, я не хотела... Просто думала, как вы можете помочь мне.

До сих пор я не имею представления... Вернее, не знаю способа выбраться отсюда.. Да и с кораблем необходимо связаться – ведь там наверняка эпидемия. – Пуляски помолчала. – Понимаю, я немного эгоистична, а у вас, видимо, свои проблемы, но у каждого свои задачи.

– Понятно, – произнес Ма'алор. – Но скажите, вас не заинтересовало бы предположение, что среди приговоренных находится ваш друг?

Брови женщины вопросительно приподнялись.

– Что вы имеете в виду?

Даннор решил высказаться после долгого молчания. Что-то не нравилось ему в том, как его соратник ведет беседу.

– У нас есть источники информации, – сказал он. – Они установили с максимальной точностью личности тех, кого казнят вместе с Ралаккаем. По крайней мере, один из них – с "Энтерпрайза". Вполне возможно, есть и другие...

Ма'алор поглядывал на Даннора, но не перебивал его. Возможно, позже он выскажет свои претензии; сейчас же товарищ произнес:

– Это – правда... И мы сами видели рядом с Ралаккаем представителя вашей расы. Я уверяю вас, что наша информация точна.

Доктор выглядела более чем заинтересованной. Ее взгляд сделался жестким тело напряглось, будто в предвкушении схватки с противником.

– Возьмите меня с собой, – попросила она, – и я помогу вам, чем только смогу.

Ма'алор обдумал ее предложение.

– Хорошо... Лишняя пара рук нам не помешает. Но вы не должны отставать, иначе мы оставим вас.

Женщина кивнула понимающе.

– Спасибо вам всем.

Ма'алор нахмурился.

– Очень хорошо... Мы договорились соблюдать принципы демократии. Я подчиняюсь большинству, но... не безоговорочно.

Он развязал свой рюкзак, вытащил веревку и бросил ее Даннору.

– Если мы собираемся взять его с собой, то он должен быть связан...

Иначе воин прикончит нас, придя в себя.

Даннор не стал спорить. Размотав веревку, он принялся опутывать ноги и руки клингона.

Они сидели в трех разных клетках; у окна находился Джорди, за ним Ралаккай, а затем – Пикар. Летающая телекамера явно предпочитала общество клахкиммбрийца остальным пленникам.

– Интересно, почему он, прилип именно к тебе? – спросил Джорди.

– Наверное, – предположил Пикар, – это как-то связано со сходством с надзирателями.

Ралаккай сделал движение, соответствующее земному пожатию плечами.

– Кто знает? Как и все кругом, это для меня – загадка.

Из плохо освещенного коридора раздался топот. Производивший его подошел вплотную к клеткам прежде, чем пленники поняли, что перед ними не их обычный тюремщик; вонючую кашу он тоже не принес.

Ага... Один из надзирателей... Выглядел он еще более зловеще по сравнению с тем, кто привел их сюда. Джорди показалось, что новый посетитель обладает большей властью, чем обычный Скачущий по небу. Как и "парящий глаз", пришедший остановился перед клеткой клахкиммбрийца; аппарат фактически завис у него над плечом. Но обратился надзиратель ко всем троим пленникам, его золотистые глаза постоянно перебегали с одного лица на другое.

– Что-то вы спокойны, – произнес он. "Странный способ начинать разговор", – подумал Джорди.

– Мы были бы более спокойны, – ответил Ралаккай, – если бы знали, зачем мы здесь.

Глаза надзирателя засветились предвкушением чего-то мерзкого, но приятного ему.

– Ага... Теперь я понимаю ваше состояние. Вам еще не сказали...

Джорди такой поворот разговора не понравился.

– И что же нам не сказали? – спросил он. Скачущий по облакам повернулся лицом к нему.

– Все очень просто... Перед заходом солнца к вам придут и сопроводят во двор. Затем, на закате, вас казнят – медленно и мучительно.

Прозвучавшие слова показались нереальными. Прошло несколько секунд, прежде чем Джорди смирился с ними.

– Казнят? – повторил он. – Но за что?

Лицо надзирателя стало серьезным.

– За попытку дезертирства... За попытку разрушить цели Конфликтов...

За преступления "вне" и недостойное поведение "внутри". – Неожиданно он улыбнулся. – Этого хватит? Или мне привести дополнительные обвинения?

– Ты – сумасшедший! – воскликнул Пикар. Джорди из своей клетки мог видеть только палец, направленный на посетителя. – Мы – не преступники, и вам это прекрасно известно. Недостойное поведение я видел только со стороны ваших счастливых обладателей бластеров. – Его голос набирал силу.

– Что касается прекращения ваших кровавых побоищ, то я об этом нисколько не жалею! Я бы проделал это еще раз с превеликим удовольствием.

– Хорошо сказано, – подбодрил Пикара Ралаккай.

Надзиратель кивнул, – Действительно, хорошо... Эмоционально.

– Подождите, подождите, – спохватился Джорди. – Все, что происходит сейчас, – часть представления, не так ли? Эта машина записывает предсмертную истерику?

– Конечно, – подхватил Ралаккай (до него тоже дошел замысел мучителей). – Наши слезные "прощайте" и мольбы о пощаде...

Пикар выругался.

– Можешь убираться со своей камерой прямо в ад, который, судя по всему, не очень далеко отсюда. – Он вызывающе рассмеялся. – Мы вам устроим развлечение!

– Правильно, – поддержал Ралаккай. – Можете убить нас, если хотите, но это не будет для вас спектаклем, которого вы с нетерпением ждете. Да, Джорди?

Чернокожий все еще не пришел в себя от перспективы быть казненным, особенно от рук этого осла. Тем не менее, он подыграл своим друзьям.

– Точно, – заговорил Джорди, заметив, что камера теперь повернулась к нему. С усилием, которое оказалось не столь трудным, он состроил гримасу.

– Смешнее будет казнить эту летающую дыню из болтов и гаек.

Надзиратель с изумлением уставился на них, – Возможно, – произнес он. – Ну, что ж, увидим...

Затем бросил взгляд в окно, как бы прикидывая, не потемнело ли на улице.

– Я страшно удивлюсь, если через пару часов вы будете говорить то же самое Произнеся это устрашающее замечание, повисшее в воздухе, он удалился.

"Парящий глаз" остался, пристально наблюдая за реакцией пленников.

– Ладно, – произнес Ралаккай, когда затихли звуки удаляющихся шагов, – надо быть честными до конца. – Он попытался ударить телекамеру, хотя не смог дотянуться до нее. – Мы умрем, но умрем достойно.

Джорди согласился, но не чувствовал себя таким же храбрым, как клахкиммбриец; он дрожал, колени подгибались. Пришлось присесть, чтобы не рухнуть на пол перед проклятым "парящим глазом".

"Боже мой! – подумал он. – Если я веду себя так сейчас, то что будет потом?!"