"Ларёк" - читать интересную книгу автора (Новик Майя)

Глава четвертая

Следующая ночь после происшествия с «дробями» снова была нашей. Мы приняли смену у Валерии, и Илья, как обычно, завалился спать. После двенадцати часов поток покупателей пошел на убыль, и все, что мне оставалось, это сидеть на двух поставленных друг на друга ящиках, курить одну сигарету за другой и пялиться в закрытое окно, в котором не было ничего видно, лишь отражалась моя уставшая физиономия. Новенькая «семерка» подъехала к ларьку в четвертом часу ночи. Из нее вылез ничем не примечательный мужичок, остановился у витрины, долго что-то рассматривал, потом стукнул в окошко. Я открыла. У мужичка была пухлая кошачья физиономия, он был трезв, но явно с похмелья.

— Е-мое, какие люди! — выдал он, увидев меня. — И давно это у нас в ларьках женщины работают?

— Давненько, — ответила я.

— Серьезно? — он вроде бы удивился. — А я в первый раз вижу, чтобы женщина была продавцом! Да еще такая красивая… — он смотрел на меня в упор, и взгляд его был достаточно красноречив. — Не страшно по ночам одной?

— А я не одна, — честно ответила я. — Я с мужем.

— Хватит шутить, — мужичок рассмеялся. — Слушай, красивая, закрывай свою лавочку, да поедем, прокатимся. Я серьезно. Меня зовут Вадим.

Я покосилась на Илью. Он лежал с закрытыми глазами на лежанке и делал вид, что крепко спит. Меня это взбесило. Внутри поднялось целое цунами злости. Черт, почему эта тварь может позволять себе все, что угодно, а я вечно сижу дома примерной девочкой? Да пошло оно все к дьяволу!

— А откуда я знаю, что ты не маньяк? — уже игривым тоном спросила я Вадима. Злоба была готова вырваться наружу.

— Ну, проверить трудно, поверить, наверное, тоже. Если хочешь, я могу оставить тут, в ларьке «права». Без «прав» я никуда не денусь, верно?

Какая-то логика в его словах была. Я в упор посмотрела на Илью — его веки чуть подрагивали.

— А давай! — я протянула руку, и Вадим отдал мне «права».

Я проверила их, «права» в самом деле были его. Раздумье было недолгим. С этим надо кончать. И чем быстрее, тем лучше. Я кинула «права» Илье, накинула куртку.

— Закрой за мной, ЛЮБИМЫЙ!

— У тебя что, натурально в ларьке муж остался? — спросил Вадим, трогая машину с места.

— А то!

— А ты, я посмотрю, веселая девчонка! — Вадим покачал головой. Его взгляд буквально ощупывал мою фигуру.

И тут я в первый раз подумала, куда же мы едем. Заниматься сексом с этим сомнительным толстяком не хотелось. Я покосилась на Вадима. Кажется, он был настроен довольно мирно.

— Куда мы едем?

— Да куда-нибудь… Да не волнуйся ты так, сейчас где-нибудь остановимся, покурим, поговорим.

Еще минут пятнадцать мы колесили по городу, потом он остановил машину в каком-то переулке. Закурил, сделал несколько жадных затяжек и повернулся ко мне.

— Ну, рассказывай, как ты докатилась до такой жизни? Как зовут-то?

— Лиана.

— Лиана? Брось… Наверное, Людой зовут, Лиану выдумала, верно?

— Да, конечно, — такую реакцию на свое имя я встречала не в первый раз, и знала — спорить бесполезно, да и не нужно. Пусть, как хочет, так и называет, мне-то что?

— Хорошенькая…. Так что у тебя с мужем? Разводишься?

— Не знаю… Теперь — наверное.

— Не горюй. Я, правда, тебе не очень верю, но если так, то не горюй.

— Да знаешь, я как-то выходила замуж один раз и на всю жизнь.

— А-а, зря. Знаешь, единственная женщина в моей жизни, которая что-то для меня значит — это моя мать. Она — самая главная женщина для меня. А жены… Сегодня есть, завтра нет. И относиться к этому надо легко, а то что — три раза разводиться, три раза вешаться, что ли? Не дело.

— Ты что, три раза разводился?

— Пока только два. Ну а придется в третий — горевать не буду, на мой век баб хватит.

— А дети?

— А что дети? Трое. Два от этой и на другом конце города сын бегает. Я помогаю, не отказываюсь. Детей надо растить.

Надо же, какой мне философ попался.

— Ну так что, Люда, когда мы с тобой встретимся? — Вадим закурил еще одну сигарету.

Закурила и я.

— Да я, вроде, замужем…

— Это не надолго.

— Ты думаешь?

— Да.

— Вот как разведусь, так и встретимся. Ладушки?

— Ладушки… — не отрывая от меня взгляда, он завел машину и тронулся с места. — Но все же мне хотелось бы поскорее…

— Вперед смотри, — спокойно сказала я. Нас несло прямо на столб. Наверное, Вадим все же был сильно с похмелья.

Вадим посмотрел вперед, нажал на тормоз и вывернул руль. Машину занесло. Я не изменила положения, только сильнее ухватилась за поручень над дверцей. Если бы Вадим не среагировал, машину ударило бы о столб с моей стороны, но она еще не успела разогнаться, и особо волноваться не стоило. Вадима же вдруг заколотило.

— Е-мое! Вот это да! — он даже притормозил. — Знаешь, со мной такое… во второй раз, и оба раза… — он не закончил и посмотрел на меня с каким-то непонятным мне выражением.

Через несколько минут он успокоился.

— Я тебя, конечно, отвезу в ларек, только давай сначала отыщем какой-нибудь ночной магазин, пить очень хочется.

Магазин мы нашли на Ленинградском проспекте. Вадим оставил меня в машине, сам сходил за напитком. Вернулся, сунул мне в руки банку крем-соды. Мы еще немного поговорили, потом разговор сам собой начал иссякать, и Вадим решил отвезти меня назад.

Трудно сказать, что я ожидала увидеть, возвращаясь назад, в ларек. Было два варианта — Илья злой и Илья безразличный. И то, и другое меня уже не волновало. Впрочем, Илья и тут проявил оригинальность: я застала его пьяного в обществе двух каких-то девиц. Девицы были молоденькие, лет шестнадцати-семнадцати, не больше. Не снимая пальто и вязаных шапочек, они сидели на ящиках, на прилавке среди окурков и оберток стояла пустая бутылка бананового ликера. Увидев меня, они замерли, в глазах застыло выражение ужаса, наверное, они решили, что я сейчас буду скандалить. Илья пьяно улыбнулся свой волчьей улыбкой, обнажив крупные, красивые зубы. В глазах плескалась ненависть.

— Илья, отдай «права», — попросила я, стараясь говорить спокойно. В пьяном виде он запросто мог выкинуть какой-нибудь фортель.

— А вот и она! — Илья картинно ткнул в меня пальцем. — Явилась!

— Отдай права, человек ждет, — еще раз сказала я, понимая, что сейчас с ним придется повоевать из-за чужих «прав».

— Ах «права»! Теперь тебе «права» нужны! А не дам.

Я пожала плечами.

— Тогда я пойду, скажу, чтобы он сам забрал «права». Вот и все.

Илья сдался мгновенно. Девочки испугано смотрели на меня, рассовывая по карманам шоколадки и жевательную резинку. Я взяла «права» и отнесла их Вадиму.

— Все нормально? — спросил он.

— Да.

— Я заеду?

— Конечно, приезжай.

Он кивнул и отъехал. Пока я ходила, девочки выскочили из ларька так стремительно, что одна из них забыла варежки. Я догнала ее, отдала варежки. Она сперва шарахнулась от меня, и мне стало смешно. Что они себе представляют? Что я их сейчас бить буду? Бред какой-то!

Я вернулась в ларек, молча сгребла мусор с прилавка, запихала его в коробку, протерла прилавок и достала журнал, по которому сдавали смену. Илья сидел на лежанке и напоминал худого, злобного гоблина, обрадовавшегося найденной на дороге падали. Да-да, он явно был рад происшествию, но то ли от алкоголя, то ли от усталости находился в каком-то странном возбужденном состоянии, неведомая сила подхватила его с лежанки, сидеть он не мог, и все время до прихода Валерии он мотался вокруг ларька, избегая разговаривать со мной. Едва ли я отдавала себе отчет о том, что произошло этой ночью, и уж наверняка не знала, что будет дальше. Я была уверенна лишь в одном — что поступила правильно. Все. Несмотря на мою внутреннюю уверенность в правоте, меня «потряхивало» — сказывались и нервное напряжение, и усталость. Но я решила держаться до последнего — стараясь казаться бесстрастной, перечитала товар, выручку, подсчитала сумму, на которую Илья «погулял», аккуратно вычла эти деньги из его доли. Илья не возражал. Он топтался то в ларьке, то возле него, и я не могла понять, почему он не уходит, пока не появилась Валерия. Не зная, что этой ночью я подвела черту под тремя годами супружеской жизни, она приветливо поздоровалась, заметила мимоходом, что вид у нас какой-то неважный, посоветовала нам отдохнуть и, сверяясь с журналом, стала пересчитывать товар.

И тут Илья принял немыслимую театральную позу (скажу честно, до этого момента я никогда не подозревала, что в нем спит актер, по-видимому, просто случая не было), простер ко мне руки и вымолвил:

— Валерия, а знаешь ли ты, что сделала эта женщина сегодня ночью?

Я с любопытством посмотрела на Илью. Ну-ну, что еще?

— Она, как последняя шлюха, уехала из ларька с мужиком! — то, что Илья вдруг сменил театральную патетику на просторечье, придало его словам нечто забавное.

Теперь на меня были обращены уже четыре глаза, а Валерия даже рот раскрыла. Выглядело все это настолько комично, что я, вместо того, чтобы оправдываться, вдруг хихикнула. Илья покраснел.

— Теперь ты видишь, Валерия, как она ко мне относится!

Валерия вдруг успокоилась, наверное, сообразила, что перед ней Илья, подперла кулачком щеку, в глазах мелькнул юмор.

— Ну вы даете, ребята!

Я поняла, что этот раунд остался за мной. Сообразив, что Илья не даст мне поговорить с Валерией, а будет сидеть в ларьке до тех пор, пока я не уеду, я взялась за сумку.

— Ладно, поеду домой, устала.

— Еще бы ты не устала! Небось часа четыре ночью каталась!

Я пожала плечами.

— Будешь работать с Андреем, поняла?

— Хорошо, — я тоже уже успела подумать о работе. — Только вот это не я перейду к Андрею, это Андрей выйдет вместо тебя. Так?

— Ладно… — Илья скрипел зубами.

Я махнула рукой и ушла. На Ленинградском проспекте я остановила тачку, доехала до дома, заперла дверь комнаты на замок, еле добралась до софы и уснула в первый раз за три года нормальным, здоровым сном уставшего человека. Однако поспать мне не дал все тот же Илья. Проснулась я от того, что он бил ногой в дверь.

— Открывай! Я сказал, открывай!

Он был сильно пьян, а дома никого, кроме нас, никого не было. Я открыла дверь, зная, что он явился не по мою душу, а, скорее всего, за вещичками. Так оно и оказалось. По-видимому, внизу его ждала машина. Возражать не было никакого смысла. Черт с ним, думала я, глядя, как он, матерясь и пиная все, что попадалось на его пути, собирал свои магнитофоны и магнитофончики. Когда он вытащил в прихожую последнюю сумку, пришел отец. Он удивленно посмотрел на Илью. Он-то был уверен, что у нас все только стало налаживаться.

— Ты куда это, Илья? — простодушно спросил он.

— Уезжаю! Развожусь с вашей дочерью! Вот так! — Илья двинулся было к двери, но потом задержался. — Я ни в чем не виноват, так и знайте, просто сегодня Лиана уехала из ларька с мужиком. Выводы сделайте сами.

Что и говорить, это был удар под дых. Я покачала головой, этого я предусмотреть не могла. Мой бедный отец остался столбом стоять на пороге своей комнаты, а Илья гордо прошествовал мимо него, стараясь не дышать в его сторону и не качаться.

— Куда? — сказала я, — А ключи от квартиры?

Илья грохнул связкой ключей о холодильник, стоявший в прихожей, перешагнул через порог и захлопнул дверь. Эхо от этого заключительного аккорда все еще гуляло по подъезду, когда взгляд отца обратился ко мне, и в нем было столько укоризны, что я предпочла ретироваться обратно в комнату. Там было непривычно пусто. Только теперь я поняла, что каждый раз во время ссоры Илья потихоньку, словно крыса, перетаскивал к себе все свои вещички. Да и не свои тоже. Все, что осталось мне в награду за супружескую верность — это приобретение Ильи, колченогая софа, с провалившимися подушками, сделанными из автомобильной резины, магнитофон «Вега» с автореверсом и ярко-синий плакат, висевший в ногах софы, с Арнольдом Шварценеггером. Арнольд стоял на фоне неба, скрестив на груди загорелые могучие руки, и взгляд его из-под прищуренных век словно подбадривал, говоря: ничего-ничего, жить можно. Я коротко вздохнула. И в самом деле, переживем. Я вздохнула еще раз и заплакала.

Уснуть я уже не могла. Подумав, я поехала в ларек, к Валерии, сидеть одной было невмоготу. В коридоре меня попытался перехватить отец, чтобы потребовать отчет о моем поведении, но я предпочла отмолчаться.

— Ну, рассказывай, гулена, — встретила меня Валерия. — А то я сперва даже не сообразила, что Илья может наплести что угодно.

Я рассказала, мне скрывать было нечего.

— Всего-то? И сколько вы катались?

— Ну, час, от сила полтора.

— А Илья тут наплел, что тебя полночи не было, а он тут так ревновал, так ревновал… Козёл!

Я впервые слышала из уст Валерии грубое слово.

— А ты—то как? — она внимательно посмотрела на меня.

— Нормально…

— Значит, подашь на развод?

— Не знаю… Слушай, ему надо, он пусть и подает, а мне как-то плевать, что у меня там в паспорте.

— Ничего, Лианка, самое страшное — пережить первые три месяца, потом становится легче, ты мне на слово поверь. У вас хоть детей нет, мне сложнее было. Так что потерпи.

— А как у вас было?

— Да, разошлись по глупости, все мой характер виноват, всегда себя королевой считала, вот и досчиталась. Ему нужна была помощница шапки шить, на базаре стоять, в поездки ездить, а из меня какая бизнесменка? Теперь-то я знаю, что гулял он безбожно. Придет домой пьяный, говорит, что с мужиками пил, я, дурочка, верила. Потом-то уже узнала, что они, перед тем как домой идти, водку стаканами начинают хлестать, чтобы перед женой отчитаться. Противно. Ну, вот он и нашел себе бизнесменку, такую же, как его мамочка. Мамочка-то у него железная женщина, и мужа, и двух сыновей на себе тянула, дом весь обставлен, чисто так, что не придерешься, сама одета, мужики одеты. Муж тряпка тряпкой, куда он от нее уйдет? От денег, да от заботы? Мне такой никогда не быть.

Мы долго еще так болтали, пока я не поняла, что просто валюсь с ног. После двух ночных смен я держалась исключительно на нервном напряжении, да на сигаретах, прикуривала одну от другой и курила, курила… Вечером я приехала домой, открыла аптечку. Леночка как-то работала медсестрой и натаскала мне всяких транквилизаторов. Я приняла какую-то таблетку и наконец уснула. Следующие три месяца в самом деле напоминали непрекращающийся кошмар.