"Житие Иса. Апокриф" - читать интересную книгу автора (Мазуркин Александр)

22

—Кликни-ка своих мастеров, Геф, — укрепив над столом на железном крюке яркий фонарь, попросил Ис, — да не сам, крикни в переговорную трубу посыльного. А мы рисунки посмотрим.

— Для чего эта труба? — принялся разглядывать чертеж Геф. — И раструб какой-то на конце…

— Сделать сможешь?

— Раньше бы не смог. Теперь — смогу.

— Ковка не пойдет, здесь точность нужна.

— Точно и сделаем. С таким-то инструментом как теперь! А для чего?

— Для метания снарядов.

— И далеко?

— Прицельно — шагов на четыреста.

— А нарисованная груша — снаряд?

Ис молча кивнул.

— С этим проще — литье. Сделаем формы… А может — и трубу? Поговорим с мастерами. А, вот и они.

На третий день в крепость полетели камни, вышибая пыль из кольцевого вала и отскакивая от стен. Осаждающие установили катапульты на насыпях за осадным частоколом, который успели раскинуть вокруг крепости, оставив проходы для осадных башен, тоже почти достроенных и поставленных на катки. Изредка камни залетали и на крепостной двор, но верха башен не доставали — сказалось, что метательные машины стояли в низине, а стены крепости были высоки. И то сказалось, что, ощутив меткость стрел защитников, имперские солдаты не решились подойти ближе чем на двести пятьдесят — триста шагов. Сказывалось это и на точности стрельбы. Ис запретил переходить из башни в башню через двор и по стенам, теперь ходили только по переходам внутри стен.

— Пора утихомирить — с верхних площадок башен мы сможем это сделать поточней, чем они.

— Можно, Учитель, судя по всему, все их катапульты уже на местах. Завтра они полезут на стены, — ответил Куг, проследив полет очередного камня, расколовшегося на половине высоты соседней башни.

— Жаль, что все штурмовые башни порушить нельзя — некоторые далеко. Начинай, Куг.

— На всех башнях, приготовиться! — крикнул Куг, растягивая слова, продублированные связными у переговорных труб. — Сначала камнями пристреляемся, а потом и горшки с огненным студнем запустим — чтобы меньше тратить, — объяснил Куг Ису. — Теперь перехожу на поражение, — отметив падение камней, вошел в азарт Куг.

Он смотрел только на пыль у имперских катапульт, поднятую падающими камнями, и обломки одной из них. Был полдень. Прямое солнце безжалостно четко вырезало в безоблачной сини стремительный хаос гор. И загустевшую тишину после пыльного грохота падающих камней.

Наместник наблюдал за обстрелом крепости с вышки укрепленного лагеря, который успели обнести валом с частоколом и опоясать рвом. Видно было хорошо, расстояние едва превышало километр. Он видел, что камни из катапульт не причиняют вреда стенам. Одно несколько успокаивало — пока осажденные не отвечали, видимо, у них не было метательных машин. Тогда — молотить по стенам можно беспрепятственно, пока не появится брешь, должны же они когда-нибудь расколоться! Но эта мысль рассеялась с первым упавшим камнем, выпущенным с вершины крепостной стены. Липпин сразу сообразил, к чему это может привести.

— Немедленно откатить все осадные башни! — крикнул он, перегнувшись через перила, стоявшему внизу вестовому.

И снова обратился к происходящему вдали. Картина теперь переменилась: спокойно, вне досягаемости имперских катапульт, баллисты последователей неторопливо посылали камень за камнем на имперские позиции.

«Одну разбили», — бесстрастно отметил про себя наместник.

— Кто? А, это ты, Гелл, — услышав поднимающиеся шаги тысяцкого, не повернул головы Липпин, — противник снова преподает нам урок, не слишком ли много?

— Боюсь, мне придется лезть на целые стены!

Липпин не успел возразить своему тысяцкому.

Дым и пламя, горит земля вокруг катапульт! И осадная башня!

— И вторая осадная башня вспыхнула, Гелл.

— А ведь из сырого леса и крыты мокрыми шкурами, чем это они? — словно кто-то смог бы ему ответить, спрашивал тысяцкий.

Когда возвратился посыльный, горели уже четыре осадные башни, расположенные в пределах досягаемости крепостных баллист. Первые две уже рухнули, а две другие, обнажив огненные ребра, горели быстрым сухим огнем.

— Поднимайся наверх, — бросил Липпин вестовому, — на весь лагерь причитать нечего.

— Из крепости летят горшки с каким-то дьявольским тестом. Его не гасит вода. Горит все — дерево, земля, мясо.

— Это что, со страху померещилось?

— Я видел это, наместник!

Когда посыльный спустился, наместник перевел взгляд на Гелла и прищурился, словно прицелился в разрубленную бровь тысяцкого:

— Дело дрянь, придется лезть с лестницами. За ночь подтяни оставшиеся башни. Утром — на приступ. Штурмовать с северной стороны, там немного ниже. Да и все уцелевшие осадные башни — здесь.

— Первыми пошлю храмовых солдат. Но лучше бы, наместник, подтянуть сюда все силы. Ведь у дороги на верхние пастбища нам сейчас все равно не прорваться — там отошедшие в горы последователи катят на наши головы каменные лавины. И там, у выхода на равнину, мы держим почти половину сил! Оставь там заслон.

— А если ударят с тылу? Да и здесь — почти две тысячи!

— Хорошо. Храмовое воинство подопру копьями, но штурмовать придется с одной стороны. Будь больше людей — хотя бы отвлекали с других сторон.