"Шпора Персея" - читать интересную книгу автора (Мэй Джулиан)

Глава 17

Размеренная поступь «яги» была ровной и на удивление убаюкивающей. Сначала я почти не чувствовал боли — ехал с открытой крышкой и изо всех сил старался не заснуть. Чтобы взбодриться, я выдул три кофейных пакетика без сливок и сахара. Я посасывал из трубочки кофе, разглядывал подземную карту, распечатанную Бобом, и время от времени смахивал приземлявшихся на нее букашек и слизняков.

Только однажды мое спокойствие было нарушено похожей на летучую мышь тварью размером с терьера, которая уселась на «цыпленка» и начала беспардонно лезть ко мне вовнутрь. Я закрыл было крышку, но тут же почувствовал приступ клаустрофобии. В конце концов непрошеную гостью пришлось пристрелить дротиком из парализатора Иванова.

Доза, которая всего лишь парализовала бы животное размером с человека на час, для этого существа, очевидно, была смертельной.

На контурной карте подземного лабиринта переплеталось бессчетное множество линий, и расшифровать их мог, наверное, только специалист. К юго-востоку от «Муската-414» явно находилась большая пещера, однако на карте не были указаны ни ее длина, ни глубина, ни даже место, где туннель соединял пещеру с фабрикой.

Я разочарованно хмыкнул, поворочался, тщетно стараясь найти более удобное положение и унять все более ощутимую боль. Кроме того, меня раздражал назойливый пряный запах, который уже начал вызывать тошноту.

И тут все мысли о пещере начисто вылетели из головы, потому что меня вновь отвлек аромат муската. Только на сей раз он не вызвал воспоминаний о прошлом. Меня вдруг осенило!

Кузов нашей «яги» был полон.

Вот вам первое конкретное доказательство незаконной деятельности! В учебном ролике было ясно сказано, что сбор урожая в межсезонье почти прекращается, поскольку зараженных фруктов остается с гулькин нос. Боб Баскомб тоже удивился, увидев такое обилие опавших плодов, поскольку фабрики на Гранте временно законсервировали из-за нерентабельности.

Вывод напрашивался сам собой: данные, поступавшие с «Муската-414» — а то и со всех фабрик микроконтинента, — были фальшивыми.

Я поделился по интеркому своим открытием со спутниками. Мы прикинули, давно ли халуки могли работать на Кашне и сколько ПД32:С2 они умудрились состряпать. Ответ на первый вопрос» по общему мнению, по крайней мере два года, если не четыре А на второй — возможно, что много, если плоды действительно были заражены вирусом, а урожай все время оставался таким же богатым.

Кроме того, меня интересовало, принимала ли «Галафарма» участие в организации подпольного производства. Похоже на то. По логике вещей, халуки просто не смогли бы сделать это сами.

Очевидно, инопланетяне требовали все больше и больше генно-инженерного вируса, необходимого для развития технического прогресса в их родном созвездии. «Гала» и ее партнеры не могли удовлетворить запросы своих нетерпеливых клиентов, покупая ПД32:С2 на открытом рынке, поскольку цена продукта неизбежно подпрыгнула бы, а это насторожило бы «Оплот». В конце концов, вирус применялся только в исследованиях биотрансформации человеческого организма.

Если халуки требовали вирус в больших количествах — а их беспрецедентный тайный сговор с пиратами-квасттами доказывал это, — не исключено, что «Гала» с сообщниками были вынуждены пойти на махинации с «Мускатом» из страха, как бы инопланетяне не расторгли «взаимовыгодное соглашение» с концернами.

Агенты «Галафармы», имевшие доступ к информации о том периоде, когда Кашне принадлежала концерну, могли помочь инопланетянам выбрать наиболее подходящий для внедрения на планету район. Научить их пользоваться автоматическим оборудованием нетрудно. По-видимому, «Гала» нелегально посылала на планету небольшие суда, снабжавшие подпольное производство необходимыми припасами. Кроме того, агенты концерна наверняка подкупили инженеров из Купола, ответственных за проект «Мускат», чтобы фабрики на Гранте оставались замороженными как можно дольше.

Конечно, рано или поздно на отдаленный континент прислали бы команду инспекторов для оценки урожая — и тогда секретное производство пришлось бы закрыть.

Если только к этому времени «Галафарма» не вернула бы себе планету.

«Мускат-414», как и все фабрики такого типа, был построен из скользкого полимерного материала, в который буйная растительность джунглей не могла пустить корни Проходную зону, включая посадочную площадку для «прыгунков», окружал высокий сетчатый забор. Через забор был пропущен ток, а на вышках виднелись стволы бластеров «каги».

Шесть шестиугольных модулей здания располагались в виде цветка, лишенного одного лепестка. В центральном модуле находились главный компьютер, средства связи, пульты управления роботами и холодильные камеры для хранения культуры вируса. Единственная свободная стена модуля служила одновременно главным «человеческим» входом на фабрику.

Скорее всего именно там располагался монитор, следивший за посторонними лицами, которые пытались проникнуть в здание.

Остальные шестиугольные блоки были пристроены к пяти сторонам центрального. В четырех из них стояло оборудование; в пятом, крайнем слева, роботы разгружали и обрабатывали урожай. Именно этот модуль и был нашей целью. За входом туда, несомненно, тоже следили камеры, чтобы вовремя обнаружить и отогнать крупных зверей, но нам было плевать. Внутри «цыплят» никто нас не увидит.

Под куполом антенны главного модуля торчали три фотонные пушки; они не только защищали фабрику от хищников, но и занимались уборкой. Как только ворота отворились и наша избушка на курьих ножках шагнула на мощеную площадку, одна из пушек начала обработку, стерилизуя органическую материю, которую «яга» занесла на фабрику. Пневматический чистильщик всасывал все, что оставалось после дезинфекции.

Перед нами открылась дверь дезинфекционной камеры. Я сказал своим спутникам по интеркому:

— Опустите забрала и закрепите их. Очки ночного видения переключите на нейтральный режим. Приготовьтесь отключить вентиляционные системы и закройте глаза, когда мы попадем внутрь.

Боб Баскомб со смехом назвал это мойкой машин в аду, но при том заверил, что человек в защитном костюме способен ее пережить. Дезинфекционная камера была тесной — стоящая «яга» еле в ней помещалась. Ее стены облепили загадочные приборы. Когда дверь камеры закрылась, а крышка моего «цыпленка» откинулась в сторону, я срочно перекрыл вентиляционную систему комбинезона, зажмурил глаза и обхватил себя руками. На мою распростертую фигуру обрушился мощный поток химических растворов, перекатывая меня из стороны в сторону, словно в какой-то чудовищной джакузи. За первым ударом последовал ряд чуть более спокойных омовений и душей, которые смыли с меня жидкие останки безбилетных насекомых и микроорганизмов. Вода стекла через дырочки в полу «цыпленка». Вспыхнувшие фотохимические лампы высушили машины и нас, заодно убив последние микробы, пережившие водную процедуру. Затем крышки «цыплят» снова захлопнулись.

Я повернулся, приоткрыл крышку, выглянул наружу и вынул из кобуры парализатор. Освещена дезинфекционная камера была вполне нормально, так что включать очки я не стал. Оказалось, что наша «яга» выкрашена в зеленовато-желтый цвет, а «цыплята» — в вишневый.

— Включите свои «Ивановы», — прошептал я. — Если заметите инопланетянина, выпустите в него по крайней мере три дротика.

Такой дозы хватило бы, чтобы убить взрослого человека.

Халуки были покрепче нас, особенно в чешуйчато-кожной фазе, а послать их в нокдаун требовалось наверняка.

Внутренняя дверь камеры отворилась — и наша «яга» прошла в главный пункт приемки, помещение метров тридцати в ширину без единого окна. Пол, стены и потолок сияли стерильной белизной. Боб говорил, что в полностью автоматизированных помещениях фабрики не ставили камер наблюдения. Роботы, патрулировавшие пункт приемки, были оснащены сенсорами, которые позволяли запрограммировать их на обнаружение посторонних. Оставалось надеяться, что халуки не станут утруждать себя.

В модуле находились еще две «яги». Одна, прямо напротив двери, выгружала фрукты через рычащую пневматическую трубу, прикрепленную к ее задней части. Другая терпеливо стояла в отсеке слева, в то время как сине-золотистые роботы ремонтировали ей ногу. На высоких стеллажах, тянувшихся вдоль стен, лежали запчасти в прозрачной упаковке и мириады контейнеров с ярлычками. Стайка выключенных «цыплят» сбилась в кучу справа от входа. «Чистильщик» пылесосил блестящий пол, убирая мусор, а несколько других мелких промышленных роботов деловито сновали туда-сюда.

Наша «яга» зашагала вперед, становясь в очередь на разгрузку.

Я прошептал:

— Похоже, все чисто. Заметили что-нибудь подозрительное?.. Хорошо. Вылезаем из ванн, только быстро. Прячемся за синими шкафчиками — видите, там, в глубине? Помоги мне, Айвор. Я совсем задубел.

Мэт прикрывала нас, держа парализатор навскидку, пока юный силач помог мне выбраться на свет Божий и отволок за шкафы. Двухчасовое путешествие в «цыпленке» наряду с пытками «мойки» не пошли на пользу моим ушибам. Анальгетик, который я проглотил в лесу, уже не действовал, и каждое движение причиняло адскую боль.

Я, пошатываясь, встал у стены, сдвинул трясущимися руками забрало, снял шлем и расстегнул комбинезон, чтобы добраться до медицинского браслета.

— А это не опасно? — озабоченно спросил Айвор.

— Здесь, на фабрике, почти стерильно, — ответил я. — Чего не скажешь о пещерах. Так что комбинезоны нам лучше не снимать, однако подышать полной грудью — это мы можем. Ох, хорошо!

Я нашел на браслете кнопки, ввел себе максимальную дозу болеутоляющего и почувствовал блаженное облегчение. На всякий случай я добавил еще укол стимулятора.

Мэт, нахмурившись, наблюдала за мной:

— Нельзя постоянно держаться на лекарствах. Рано или поздно ты сломаешься.

Она откинула капюшон за спину. Темные кудри были влажными, очки, нажавшие на нос и глаза, оставили красные круги, щеки были залиты потом. Выглядела она обворожительно.

— Когда мы разомнемся, все будет нормально. Хуже всего — затекшие мышцы.

— Нет! Хуже всего — это твоя отбитая почка, — возразила она. — Проверь-ка свою мочу на кровь. А еще я хочу посмотреть твою спину.

— Я снова руководитель отряда бойскаутов, Мэт.

— Только если в состоянии на это претендовать. Снимай комбинезон!

Мы начали спорить. Она победила. Пока они с Айвором разбирали наше снаряжение, решая, что взять с собой, я скромно удалился за шкафчики и разделся.

Под комбинезонами мы были одеты в битловки из синтетической ткани, широкие штаны и безразмерные растягивающиеся ботинки с рельефными подошвами. Я отлил драгоценную влагу в мешочек для дефекации и посмотрел на нее. Моча была розовой, но не слишком. Отбитая почка ныла, конечно, однако мешала мне куда меньше, чем постоянная острая боль в спине и крестце. Оставив «чистильщикам» сувенир, я побрел к своим спутникам.

— Кровь есть? — спросила Мэт.

— Вино оказалось не совсем белым. Я назвал бы его розоватым.

— Покажи мне спину! — велела она.

Я неохотно задрал свитер и повернулся к ней задом. Вы знаете, что сделала эта женщина? Чтоб мне провалиться, если вру! Она оттянула резинку моих трусов, посмотрела на мою задницу и отпустила резинку, которая хлопнула меня по спине. Я взвизгнул, и сердце у меня забилось сильнее.

Врачебная необходимость… или любопытство?

— Все в синяках, — заявила она, — но кожа, слава Богу, не повреждена. С твоими треснутыми ребрами мы без больницы ничего сделать не сможем. Правда, в пособии по оказанию первой помощи говорится, что они сами заживут. А для почки ты должен принимать антибиотик. В твоем браслете есть антибиотики?

— Нет. — Я все еще был погружен в размышления о резинке.

— Не страшно. Возьмем из аптечки.

Она набрала на запаянном ящичке соответствующий код, и оттуда выпрыгнули две пилюли, предназначенные для употребления через трубочки в шлемах.

Мэт бросила мне пилюльки прямо в открытый рот. Я проглотил их, одарил ее мужественной ободряющей улыбкой и начал натягивать комбинезон.

— Мы с Айвором просмотрели снаряжение, — сказала Мэт. — У него слишком большой рюкзак, так что мы оставим большую часть защитных приборов и продуктов здесь.

Парализаторы Иванова будут нашим основным оружием. Я повешу через плечо «клаус-гевиттер», а Айвор возьмет «харвей» Боба, Кроме того, он понесет в маленьком рюкзаке буек и пульт. Твоя больная спина не выдержит никакого груза, так что мы пристегнем тебе к поясу флягу, а также мешок с провизией и всякими мелочами. Ты не против?

— Я обеими руками «за»! — Я как раз пытался засунуть онемевшую правую руку в рукав комбинезона. Айвор молча помог мне. Я застегнул молнию, потом ремень с кобурой и надел шлем с поднятыми наверх очками. — Где карта подземелья?

— У меня.

Мэт расстелила ее на одном из шкафчиков.

— Метрах в трехстах к юго-востоку от фабрики есть большая и многообещающая пещера. — Я показал на карту. — Если халуки обосновались в ней, то наверняка прорыли туннель к ближайшему модулю. К сожалению, он находится на другом конце здания. Нам придется пройти через главный модуль, а затем выйти в цех, где идет завершающая стадия производства вируса. Именно там должен быть туннель. Вопросы есть?

Мои спутники молча посмотрели на меня. Глаза Айвора горели восторгом и ожиданием. Ojos negros Мэт были серьезны и полны тревоги.

Я сунул карту в поясной мешок, вытащил из кобуры «Иванова» и поставил его на трехдротпковый режим.

— Пошли! Айвор, ты опять будешь прикрывать нас с тыла.

А ты, Мэт, держись по возможности ближе ко мне. Постараемся двигаться как можно быстрее.

Вход в главный модуль находился справа — обычная скользящая дверь с задвижкой. Я сосчитал до трех и открыл ее.

Перед нами простирался коридор без всяких признаков жизни. Шлюз с надписью «Выход», очевидно, вел во двор. По бокам от него стояли отключенные роботы. Камер наблюдения мы не заметили.

На двух других дверях были таблички «Криосклад» и «Центр управления». Я осторожно открыл первую и, убедившись, что на складе никого нет, махнул своим спутникам, чтобы они следовали за мной. Мы проверили холодильные камеры, в которых обычно до отправки хранились упаковки с вирусом ПД32:С2. Все камеры были пусты.

— Интересно, — сказал я. — По-видимому, вирус хранят в пещере.

Мы пошли дальше, минуя центр управления, поскольку именно там скорее всего сидели ответственные за производство халуки. На последней двери в конце коридора была надпись «Цех 4».

— Выше головы! — прошептал я, — Похоже, это то, что нам надо. Я пойду первым. А вы пока держитесь подальше, чтобы вас не подстрелили.

Я, кряхтя, лег возле двери, открыл ее и сунул голову в проем. Люди обычно не следят за лазутчиками на уровне колен, и я надеялся, что халуки в этом смысле не умнее нас.

Сперва мне мало что удалось увидеть. Коридор был освещен ярче, к тому же прямо напротив двери стояла большая оранжевая машина. До меня не сразу дошло, что это отключенный робогрузчик, который должен доставлять контейнеры с ПД32:С2 из цеха в холодильные камеры. Я махнул Мэт и Айвору, чтобы они подождали, и заполз в помещение, держа в руках пистолет.

Робот был довольно внушительных размеров, так что он скрыл меня от глаз пяти халуков, которые работали в цеху.

Они пребывали в бесполой чешуйчато-кожной фазе. Темно-синяя кожа, грубая и шишковатая, толстые конечности, прямые, как стволы, туловища, трехпалые руки и большие головы, покоившиеся прямо на широких плечах. Все пятеро находились на разных стадиях алломорфного цикла, о чем свидетельствовало количество тусклых золотистых чешуек на туловищах, плечах и бедрах. Те, у кого их было меньше, выглядели поживее, в то время как их более толстокожие собратья трудились медленно и очень сосредоточенно. Громадные глаза под нависающими надбровными гребнями, защищенные темным эпителиальным слоем, поблескивали, как черный янтарь. Носы им заменяли простые горизонтальные щелки, а рты напоминали плотно сжатую куриную гузку. Головы у всех пятерых были густо покрыты чешуей, и не случайно. Это эволюционное приспособление миллиарды лет назад помогло халукам выжить в невероятно тяжелых условиях, защищая мозги от солнечной радиации, которая усиливалась по мере того, как планета приближалась к опасному перигелию.

Четверо инопланетных рабочих принимали контейнеры, вылезавшие из сложной упаковочной машины, и неуклюже ставили их на двухколесные ручные тачки — примитивные орудия труда для умственно отсталых грузчиков.

Пятый, минимально обросший чешуей и с пультом на поясе (очевидно, мастер цеха), стоял у ручного пульта управления и останавливал поток упаковок, когда грузчики не поспевали за конвейером.

Я выполз в коридор к Мэт и Айвору.

— Они там. Пять чешуйников. Пошли, только осторожно.

Прямо за дверью большой робот, спрячемся за ним.

Минут пять мы сидели и смотрели, как халуки загружают тачки. Затем мастер вырубил конвейер и что-то сказав гортанным голосом рабочим, которые вяло захлопали в ладоши, выражая, очевидно, таким образом свое согласие. Они разбились по парам и начали толкать две нагруженные тачки к стене, возле которой в полутьме маячили другие станки и стеллажи. Метрах в трех от стены неуклюжая процессия остановилась. Главный халук снова что-то сказал, и рабочие поставили тачки рядом друг с дружкой. Все пятеро встали вокруг, после чего мастер нажал на кнопку на своем поясе.

Мы услышали какой-то шум, похожий на жужжание мотора. Инопланетяне вместе с грузом начали очень медленно снижаться на круглой платформе, — Это лифт! — прошипел я. — Стреляйте! Вырубите их сию же секунду!

Мэт с Айвором промчались мимо меня, стреляя из парализаторов на бегу. Мастер рухнул первым, издав тихий стон.

Остальные апатично падали один за другим, так, видимо, и не соображая, что происходит.

Когда мы прыгнули на платформу, лифт опустился меньше чем на метр. Упаковки с культурой вируса посыпались с тачек, несколько упало в шахту. Я приземлился прямо на тело мастера. Меня пронзила нестерпимая боль, я поскользнулся и чуть было не свалился с неогороженной платформы. Айвор схватил меня за руку и втащил обратно. Я все еще судорожно сжимал в руке парализатор, хотя не выстрелил ни разу.

Послышался гортанный стон. Самый толстокожий из халуков все еще шевелился. Мэт склонилась над ним, выпустила в него еще три дротика и коротко отрапортовала:

— Теперь все парализованы. Или мертвы.

Я сунул пистолет в кобуру, нагнулся над мастером и снял с него пояс.

Мы спускались в грубо вырубленную шахту. По изрезанным трещинами стенам сочилась вода. В одной из стен виднелся темный боковой туннель, вход в который был завален пористым камнем.

— Эта штука, похоже, управляет лифтом, — сказал я, рассматривая пояс. — Попытаюсь сделать остановку.

На поясе были три кнопки, помеченные непонятными иероглифами, — белая, черная и зеленая. Я нажал на белую, самую яркую для инопланетян с их природными солнечными очками.

Есть! Жужжание подъемного механизма стихло, и платформа остановилась. Я прислушался, но ничего, кроме капающей воды и очень слабого отдаленного гула, не услыхал.

— Надень очки, Айвор, включи инфракрасный режим и посмотри, есть ли внизу кто-нибудь живой.

Геркулес плюхнулся на живот и уставился вниз.

— Никого, Ад. Судя по данным видоискателя, шахта уходит вглубь на 172 метра. Куда глубже, чем пещера, обозначенная на карте. Я вижу только основание подъемного механизма и несколько пустых тележек. А в туннеле слева виден свет.

Я попросил Айвора поставить груженые тачки так, чтобы они загородили тела халуков и нас самих от глаз инопланетян, которые могли находиться в боковом лабиринте, и мы продолжили спуск. Как выяснилось, предосторожности были излишни. Мы вышли из лифта в самом низу и очутились в сыром каменном туннеле на дне шахты.

Никого в этом подземном коридоре не было. Он тянулся вперед на несколько десятков метров, затем делал крутой поворот и пропадал из виду. Похоже, это была естественная каверна, приспособленная халуками для колесного транспорта.

На стенах с большим интервалом тускло горели крохотные желтые лампочки.

Неутомимый Айвор сложил тела халуков в одну из пустых тележек и отвез их в темную нишу напротив освещенного туннеля. Невнятный гул, который издавали, по-видимому, подземные воды, был здесь намного громче.

Мы пошли вперед по туннелю, толкая перед собой в качестве щита груженную вирусом тачку. Минут через пятнадцать каменный пол начал понижаться, и в нем появились явно выдолбленные вручную борозды, помогавшие удержать катившуюся тележку. Мы двигались все медленнее и медленнее, чтобы не потерять контроль над тачкой, и наконец достигли конца туннеля. Перед нами простирался широкий естественный балкон, огороженный грубо вытесанным парапетом и нависающий над громадной сводчатой пещерой. От золотистых лампочек в глубине пещеры струился мягкий рассеянный свет. Колонны с барочными каннелюрами из розового, желтого и белого известняка поддерживали высокий потолок, с которого свисали бесчисленные сталактиты и необычные, тонкие, как лезвия, формирования, напоминающие замерзшие кружевные занавеси. От края балкона вниз вел длинный пандус, изгибавшийся полукругом по периметру пещеры, прежде чем достичь пола.

Вид довольно жуткий, но красивый. Однако самым примечательным здесь был прозрачный сверкающий зонт тридцати метров в диаметре, занимавший большую часть колоссальной пещеры; с его краев постоянно сочилась вода со сталактитов. Под ним находилась приподнятая над полом круглая площадка из темного стекла. Посреди площадки возвышался пьедестал, увенчанный беспорядочным скопищем мерцающих шаров, походивших на драгоценные камни — аметист, турмалин, янтарь и темно-красный гранат.

Их соединяли красные неоновые трубочки, которые разветвлялись внизу фантастической конструкции и как бы спадали на площадку, разбегаясь во все стороны, словно лунные блики на черной воде. Световую скульптуру окружали ряды стоячих прозрачных гробов двухметровой высоты — несколько сотен, освещенных призрачным сиянием алой паутины.

И в каждом гробу находилось тело.

— Господи Иисусе! — прошептал я, опустив пистолет.

Мы склонились над парапетом. Как я и подозревал, гробы на самом деле являлись дистатическими резервуарами, наполненными целебным раствором, — вроде той ванны, в которой я залечивал собственный поджаренный кометой организм. В их рельефных внутренних каркасах спали грацильные халуки, столь не похожие в своей гуманоидной фазе на неуклюжих чешуйников, что казались представителями совершенно разных видов.

Прекрасно вылепленные черепа с шевелюрой из прямых платиновых волос, колыхавшихся в растворе, будто тонкие водоросли. Лица нечеловеческие и отталкивающие, с синевато-серой кожей и выступающими бледными гребнями на лбу, щеках и длинной тонкой шее. Громадные миндалевидные глаза ярко-лазурного цвета широко распахнуты. Каждое тело целомудренно закутано в серебристую ткань, оставляющую открытыми только руки и ступни с длинными пальцами… Однако характерная для грацильной фазы осиная талия различалась и под покровами.

Между генно-инженерными резервуарами сновали халукские лаборанты в белых комбинезонах, проверяя оборудование и записывая данные на магнитные диски.

Мэт тоже надвинула очки.

— Ад! — шепнула она. — Самый ближний к площадке ряд!

Посмотри повнимательнее, почти напротив нас. Включи максимальное увеличение.

Я так и сделал — и невольно ахнул от ужаса при виде этой картины.

Волосы у одной из погруженных в раствор фигур были не платиновые, а золотисто-русые, короткие и курчавые. Кожа у нее была почти восковой, с голубоватым оттенком. На лбу и тонких обнаженных руках лишь начали формироваться чужеродные гребни. Черты лица…

— Боже мой, Ева! — простонал я. — Что они с тобой сделали?

Ж-жах!

Ослепительный фотонный луч пролетел у меня над головой. За спиной кто-то засмеялся.

Голос показался мне знакомым.

— Спокойно, капитан Адам Сосулька! Или мне называть вас Асаилом Айсбергом?.. Эй, вы все! Руки вверх! Пушки на пол, не то я вас поджарю!

Я было замялся, потом разжал пальцы, и мой парализатор упал. Мгновение спустя я услышал, как оружие Мэт и Айвора стукнулось о камень.

— Как делишки, Брон? — спросил я непринужденно, подняв руки. — Или мне называть тебя Килланом Макграфом?