"Первый поцелуй" - читать интересную книгу автора (Юрьенен Сергей)***– Главное: душили. Кто его душил? Мы ж целовали? Тишина. – Причем, не только я… Чего молчишь, Совенко? Назарчик, Кожин? Всей кодлой сядем, да, ребята? Подумаешь! Ну, отсидим… Во дворе у нас говорят: «Раньше сядешь – раньше выйдешь». Ребята молчали, накрывшись с головой. Думали, наверно: как же… Тебя-то уж отмажут. Расшнуровавшись, капитан их не ложился. – Путевка накрылась, это точно… Блядь: на три смены! Как же я домой приду? Меня на природу до нового учебного отправили! Там дым коромыслом, родственники с деревни понаехали, завтра начальники цехов заявятся, а тут вдруг я – головка от хуя… Двадцать второго июня! Ровно в четыре часа! Киев бомбили, нам объявили… В колонии, ребята, сраку рвут, а после кормят коричневыми вафлями. Слышь, ребята? Никто не отвечал. – Хер с вами. Я пошел являться. А то действительно… Он стал затягивать шнуровку, но было уже поздно: ступеньки крыльца затрещали. Прямо в кедах он нырнул под одеяло и успел накрыться с головой. В радужном ореоле ворвался директор. На пороге директор не остановился. Шел и шел, прокладывая путь в проходе сильным светом длинного, на две круглых батарейки, китайского фонарика из гофрированной блестящей жести – моя мечта. За спинкой моей койки остановился, повернулся. Чтобы обратиться ко всей палате – решил я… Луч ослепил. – Андерс? Я закрылся локтем. – Одевайся и на выход. С вещами! Мне показалось: происходит это не со мной. Не здесь, а где-то далеко, откуда донесся голос: – Это не я. – А кто? Я начал одеваться. Звон невероятности пронизывал мне голову. Из тумбочки переложил вещи в чемодан, щелкнул замками. Директор собственноручно свернул матрас мой вместе с постелью и подушкой. И понес передо мной. Чемодан с наугольниками. Не удержавшись, я врезал им по койке капитана, который зашептал мне что-то из-под одеяла – то ли угрожая, то ли совсем наоборот. На веранде директор бросил матрас на пол и передал фонарик старшей, которая тоже посветила мне в лицо. – Ну, никогда бы не подумала! Казалось бы, дружит с книгой… Роса была такая, что в сандалиях захлюпало. Черные силуэты вели меня куда-то в ночь, переговариваясь о малопонятном: «А не кажется ли вам, что во всей этой истории еще какой-то очень неприятный душок… – Что вы имеете в виду? – спросил директор, и старшая перешла на шепот. – Не будем усугублять, Раиса Львовна! Тем более что он, по-моему, тоже… Разве? Ну, значит, в этом я не очень… Мы, как говорится, интернационалисты». В кабинете старшая нажала мне на плечи: – Садись, садист! Меня разобрал смех, который я подавил: – Не я. – Я не я, и хата не моя? – Директор выдвинул ящик, вынул и – «Вот!» – припечатал к столу листик в клеточку, исписанный каракулями. – Собственноручно показал. Очную ставку вам устроить? – Еще и улыбается! Гнев старшей – с тенью на полкомнаты – был страшен. Я опустил глаза. Как странно! Все было перевернуто, но цифры «1961» читались вполне нормально, хотя отрывной календарь на темно-коричневой пластмассовой подставке стоял лицом к директору. Постучав папиросой, он откинулся под портрет, который с добрым прищуром смотрел на меня со стены. – Как же тебе, Андерс, в голову пришло такое? Целовать товарища… – Зверски! Взасос! Глядя на Ленина, я захохотал. |
|
|