"Месть моя сладка" - читать интересную книгу автора (Мэнби Крис)

Глава 16

Говорят, лучший секс тот, о котором впоследствии можно вспоминать со смехом. Так вот, не успел Джереми улечься на мою кровать, как с диким воплем спрыгнул с нее.

— Аа-пчхи! — Он чихнул так оглушительно, что тут же принялся проверять, не потерял ли контактные линзы. — Аа-пчхи-ыы! Аа-пчхи-чхоу!

Прислонившись спиной к стене, он начал судорожно тереть глаза.

— Что случилось? — испуганно вскричала я, прижимая к груди пуховое одеяло.

— Эли, у тебя в доме кошка, да? — чуть не плача, спросил Джереми.

— Да, — ответила я. — Вернее, кот. Пушистик. Надеюсь, ты не страдаешь аллергией на кошачью шерсть?

— Еще как страдаю, — выдавил Джереми. — От одного волоска у меня потом все тело сыпью покрывается.

— Господи! — Я в ужасе всплеснула руками.

— Наверное, чертов кот на твоей кровати валялся, — предположил Джереми, глядя на одеяло с таким страхом, будто оно кишело клопами.

— Увы, да, — призналась я. — Это его любимое место. Но если хочешь, я могу вытрясти одеяло.

— Нет, Эли, боюсь, это не поможет, — горестно сказал Джереми. — Ночью у меня отекает горло, и я начинаю задыхаться. Мне и сейчас уже воздуха не хватает.

— Боже мой! — Я всплеснула руками. — Ты задыхаешься! Что же делать?

Джереми распахнул окно и, свесившись за подоконник, принялся беспомощно ловить ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— К сожалению, ко мне сейчас нельзя, — промолвил Джереми, чуть отдышавшись. — Мама этого не одобрит, хотя мне уже двадцать шесть с половиной.

Я поплотнее прикрылась одеялом. В распахнутое окно задувал ветерок, а я быстро замерзала. Везло мне как утопленнице: только объявился мужчина моей мечты, и тут же выяснилось, что у него аллергия на лучшего друга человека.

Я попыталась закинуть удочку.

— Кот сейчас в другой комнате, — сказала я. — Может, привыкнешь?

— Привыкну? — Джереми горько усмехнулся и снова чихнул. — Нет, Эли, сначала я копыта откину. Извини, мне придется уйти.

— Но ведь в гостиной тебе было хорошо, — нашлась я, не желая упускать такую добычу.

— В горле уже и там першило, — ответил Джереми. — Послушай, а есть в вашей квартире помещение, куда не заходит это чертово отродье?

— Он ванную не любит, — припомнила я. — С тех пор как Эмма его из душа окатила.

— Нет, в ванной опасно, — рассудил Джереми. — Можно поскользнуться на кафеле и голову разбить.

— Да? — переспросила я, глубоко разочарованная. Я всегда мечтала попробовать заняться этим стоя под душем. И вдруг меня осенило. — Мы можем в спальню Эммы перейти! К себе она Пушистика не пускает.

Джереми оживился:

— Прекрасно. Идем к Эмме!

— Но… — замялась я. — А вдруг она вернется?

— Ну и Бог с ней, — отмахнулся Джереми. — Поспит разок в твоей комнате. Мы можем ей записку оставить. Ничто и никто не помешает мне овладеть тобой, — торжественно провозгласил он. — Огонь такой страсти не погасить!

— О, Джереми! — только и выдавила я, смахивая слезинку.

Рискуя погибнуть от удушья, он снова поднял меня на руки и понес из спальни. Я была настолько взволнована и возбуждена, что даже не почувствовала боли, когда Джереми стукнул меня головой о дверной косяк.

Затем я потратила уйму времени в поисках шариковой ручки. Паста в трех ручках, торчавших из стакана на подоконнике, безнадежно засохла. Тогда я остановила выбор на карандаше для бровей, но впопыхах сломала его пополам. В конце концов мне все-таки удалось накарябать: «Мы у тебя. Спи в моей комнате».

Наконец торжественный миг настал. Мне впервые предстояло предаться любви не с Дэвидом. И вдруг я не на шутку испугалась. Джереми еще не видел моего шрама! А что, если он испугается? Может, лучше не рисковать, подумала я, закутываясь в одеяло. До тех пор хотя бы, пока я не наскребу денег на бутылочку «Свелте» от Кристиана Диора. А Джереми пока попрошу потерпеть. Пусть распалится посильнее. Однако беда была в том, что терпеть пришлось бы и мне, а я уже сама лезла на стенку от распирающего желания.

Была не была, решила я, где наша не пропадала? И, перекатившись через Джереми, потянулась к ночнику, намереваясь выключить свет. Однако, пытаясь нащупать выключатель, я ухитрилась сбросить со столика керамический ночник. Он свалился на пол и разбился вдребезги. Прелестнейшая антикварная вещица, в которой Эмма души не чаяла. И, насколько я помнила, дорогущая.

— Блин! — Я соскочила на пол, чтобы убрать осколки.

— Да пес с ним! — прогромыхал Джереми, затаскивая меня в постель. — Мы ей другую лампу купим.

— Другой такой нет, — уныло сказала я. — Это было уникальное произведение искусства.

— А я что, не уникальный? — взвился Джереми. — Другого меня ты тоже днем с огнем не сыщешь.

Мне пришлось утешиться тем, что мы все-таки очутились в темноте.

— А это что такое? — спросил Джереми, нащупав мой шрам.

— В канун Рождества мне удалили аппендикс, — призналась я. — Скверно заштопали, да?

— А по-моему, замечательно, — прошептал Джереми, покрывая шрам поцелуями.

— Не шути так, — сказала я, натягивая одеяло до самого подбородка.

— Нет, правда, — упорствовал Джереми. — У тебя просто прекрасный шрам. Как и вся ты. Обожаю твое тело. Ты — само совершенство.

— Эх, твоими устами бы да мед пить! — со вздохом прошептала я.

— Это правда, — сказал Джереми, лобызая мой животик. — Шрам, между прочим, доказывает, что тебе пришлось немало перенести. Мелочи, знаешь ли, о многом говорят. Например, паутинки в углах твоих глаз свидетельствуют о том, что в жизни ты много смеялась.

Мои ладони машинально взлетели к глазам. Черт, уже морщинки? А ведь мне только двадцать шесть! Придется срочно купить гель от морщин.

— Физическое совершенство выдает отсутствие страстей, которые только и красят человека.

— Ты и правда так думаешь? — спросила я, недоумевая, почему в таком случае женщины вечно стремятся к этому совершенству.

— Да, — ответил Джереми.