"Наслаждение и боль" - читать интересную книгу автора (Мэтер Энн)

Глава 7

Когда утром Лаура появилась в детской, Элизабет с любопытством посмотрела на нее.

— Лиза говорит, что дон Рафаэль хотел видеть тебя, — сказала она. — Ты не хочешь сказать мне зачем?

— Он хочет, чтобы я осталась. — Лаура вздохнула.

— Он хочет что?.. — воскликнула Элизабет и удивленно взглянула на нее. — Он сказал тебе почему?

— Он сказал, что доволен моей работой с Кар-лосом. Он сказал, что ему кажется, что свобода, которая предоставлена мальчику, укрепляет его характер.

— А что ты ответила?

— Я сказала, что не могу остаться, — честно ответила Лаура.

— И он просто так согласился с этим?

— О нет! — Лаура склонила голову. — Он… он очень настаивал.

Элизабет задумчиво посмотрела на нее:

— Скажи мне, Лаура, если только я не задаю слишком много вопросов, скажи, как он настаивал?

— Вы уже угадали так много, Элизабет… Рафаэль может быть очень настойчивым.

— Ты любишь его? — Вопрос, который задала Элизабет, был неожиданным, но Лаура ответила честно.

— Да, — тихо сказала она. — Я люблю его. Я полюбила его пять лет тому назад, когда он был в Англии. Я работала, как вы знаете, в семье Вальдес. Мы познакомились благодаря им, но это не оправдывает нашего поведения.

— Что ты имеешь в виду?

— Рафаэль уже был помолвлен с Еленой, не так ли? Он сказал мне об этом вскоре после того, как мы стали… близки!

— Понятно. — Элизабет кивнула. — И Рафаэль вернулся в Испанию и женился на Елене, когда умер его отец.

— Да.

— Это объясняет твои отношения с ним, — проговорила Элизабет вздыхая. — Почему ты приехала сюда? Он послал за тобой?

— О нет! — Лаура покачала головой. — Я откликнулась на объявление, которое донья Луиза поместила в «Тайме».

— И когда ты узнала, что он овдовел, — Элизабет сочувствующе улыбнулась ей, — ты решила приехать…

— В большей или меньшей степени. Хотя я не думала тогда, что все еще люблю его.

— А дон Рафаэль, он любит тебя?

— О, конечно нет. Он никогда не любил меня. Я привлекала его физически, не отрицаю, возможно, привлекаю и сейчас, и это — все.

— Ты в этом уверена?

— Да. — Лаура кивнула.

— Потому что он женился на Елене? Он никогда ее не любил.

— Тогда почему он на ней женился? — Лаура уставилась на нее, стиснув зубы.

— Возможно, он боялся.

— Чего? Меня? Елены? Своей семьи?

— Нет, конечно нет. Я имею в виду проклятье.

— Это же несерьезно! — Лаура опешила.

— Почему нет? У него для этого были основания, вся история семьи…

— Это же дикость! — Лаура отвернулась, стиснув пальцы в кулаки.

— А если это не было дикостью? — проговорила Элизабет тихо. — Ты могла бы сейчас быть мертва.

— Но я люблю Рафаэля! — воскликнула Лаура.

— А Елена разве его не любила?

— Не любила.

— Значит, ты знаешь об этом? — Элизабет нахмурилась. — Ты знаешь о Педро Армесе?

— Да, — вспыхнула Лаура.

— Понятно. — Элизабет нахмурилась еще сильнее, но прежде, чем Лаура обдумала ее слова, в детскую бегом влетел Карлос.

— Лаура, Лаура! — кричал он. Он начал называть ее так со дня боя быков. — Лаура, Лиза сказала, что тебя ищет донья Луиза.

— Ты хочешь сказать, тетя Луиза, — поправила его Элизабет, — а это не Лаура, а мисс Флеминг.

— Лаура сказала, что я могу ее так называть, правда, Лаура? — спросил Карлос со злорадным блеском в черных глазах, хотя она не давала ему такого разрешения.

— Да, все в порядке, Элизабет, — улыбнулась Лаура. — Где донья Луиза, Карлос?

— Она внизу, в гостиной, — ответил Карлос, сжимая ее руку. — Не задерживайся долго. У меня есть новая игра, которую я хочу тебе показать.

Лаура быстро спустилась по лестнице, удивляясь тому, что донья Луиза зачем-то хочет ее увидеть, но когда она дошла до гостиной и, постучав, вошла, то обнаружила там Розету Бургос.

— Простите, — вежливо сказала она, — но я поняла, что меня хочет видеть донья Луиза.

— Да, мне кажется, что это так, — холодно заметила Розета, — однако я хотела бы сначала поговорить с вами, сеньорита.

— Ах так? — Лаура нахмурилась. — О чем же вы желаете поговорить со мной, сеньорита?

Розета небрежно опустилась на низкий стул, оставив Лауру стоять перед ней. Она внимательно осмотрела девушку и затем сказала:

— Я поняла со слов доньи Луизы, что вы еще не решили, остаться ли здесь в качестве гувернантки Карлоса, сеньорита.

— Вы хорошо информированы, — ответила Лаура сдержанно.

— Да, вы не ошибаетесь. Однако, как я поняла, вы еще сомневаетесь. Может быть, вы скажете мне, к какому решению вы пришли?

Глаза Лауры удивленно расширились.

— Когда я приму решение, я проинформирую дона Рафаэля.

— Вы думаете, что знаете Рафаэля очень хорошо, не так ли, сеньорита? — вызывающе прогов рила Розета.

— Простите? — вспыхнула Лаура. Розета скорчила гримасу.

О, не трудитесь отрицать своих намерений, сеньорита. Я весь этот месяц очень внимательно следила за вами. Вам льстило, как дон Рафаэль относится к вашим экспериментам с Карлосом, не так ли? Возможно, у вас создалось ложное впечатление из-за галантности Рафаэля!

Лаура чуть не рассмеялась, ситуация позабавила ее. Рафаэль галантен с ней! Право, это выражение никак не подходило!

— Что вы пытаетесь сказать, сеньорита Бургос? — спросила она.

— Я думаю, что это совершенно ясно, — сказала она.

— Я не понимаю, — нахмурилась Лаура, — какое отношение все это имеет к вам, сеньорита?

— Правда не понимаете? — напряглась Лаура. — От вашего внимания ускользнуло, что в последнее время я проводила очень много времени с доном Рафаэлем…

— Да, кажется, — равнодушно заметила Лаура.

— Хорошо. В таком случае вы удивитесь, если узнаете, что, возможно, скоро я стану хозяйкой Мадралена?

Усилием воли Лаура заставила себя сохранять спокойствие.

— Да что вы? — сказала она, с трудом произнося слова. — Это действительно удивительная новость!

— Вы ведете себя дерзко! — резко заметила Розета, почувствовав издевку.

— О, напротив, я желаю вам всяческого успеха! — сдержанно сказала Лаура. — Вы именно это хотели сообщить мне?

— Не надо дразнить меня, сеньорита, — возмутилась Розета. — Я сообщила вам обо всем, чтобы вы, когда будете принимать окончательное решение, имели это в виду.

— Мое окончательное решение уже принято, сеньорита, — ответила Лаура с оттенком высокомерия. — Еще до того, как я вошла в эту комнату. Я покину Мадралена в конце недели, как и предполагалось.

— Я очень рада, — скривила в улыбке свои губы Розета, — что мы поняли с вами друг друга, сеньорита.

— А теперь могу я увидеть донью Луизу? — в свою очередь улыбнулась Лаура.

Розета пожала плечами.

— Конечно. Она надеется убедить вас остаться. Мне кажется, что она влюблена в вас, — заметила она насмешливо.

Лаура не стала больше дразнить Розету. Она могла бы рассказать ей о Рафаэле такое, чего не знал ни один человек, но она прикусила язык и промолчала. Какой толк просвещать Розету. Но когда Розета направилась к двери, Лаура не удержалась от одного замечания:

— Скажите мне, сеньорита Бургос, — проговорила она, — а проклятие, которое угрожает семейству Мадралена, вас совсем не беспокоит?

— Проклятие? — обернулась Розета. — О, вы имеете в виду жен. Господи, конечно нет! Эта сказка старух!

— Не совсем, — возразила Лаура.

Розета улыбнулась, прислонясь к дверному косяку:

— Ну, что касается отца Рафаэля, то это просто мистификация!

— Я не понимаю, — недоверчиво посмотрела н нее Лаура.

— О, хорошо, теперь вы можете все узнать, вздохнула Розета. — Мать Рафаэля сама велама шину, когда произошла авария. Донья Луиза была в машине. Она рассказала мне об этом, но заста вила поклясться никому не говорить. Такова была воля отца Рафаэля. Он взял вину на себя, понимаете?

— Но донья Луиза понимает ведь, что такие сведения нельзя скрывать! — страстно воскликнула Лаура.

Глаза Розеты потемнели.

— А каким образом это касается вас, сеньорита?

— О, конечно, не касается, — устало вздохнула Лаура.

— Не воображайте, что эти старые истории как-то отразились на жизни Рафаэля, сеньорита. Рафаэль в первую очередь и главным образом — Мадралена. И какими бы страстями он ни был обуреваем, все Мадралена следуют строгим семейным законам!

— Я знаю, я знаю, — устало произнесла Лаура. — Пожалуйста, позвольте мне увидеть донью Луизу.

Старая леди была более чем разочарована, когда Лаура сообщила ей о своем решении.

— Но, моя дорогая! — воскликнула она. — Карлос стал другим ребенком, с тех пор как приехали вы. И Рафаэль наконец стал обращать на него внимание!

Лаура была рада, что Розета не присутствовала при этом разговоре.

— Я боюсь, что мне не следует оставаться, — сказала она с сожалением, — имеются другие причины…

— Дело в Рафаэле, не так ли? — покачала головой донья Луиза.

— Неужели меня так легко разгадать? — воскликнула Лаура.

— Вас — нет, а Рафаэля — да, — пожала плечами донья Луиза.

— Рафаэля?

— Конечно. Он так разглядывает вас за ужином, когда уверен, что за ним никто не наблюдает.

— Вы ошибаетесь! — вспыхнула Лаура.

— Почему вы так говорите?

— Розета сказала мне, что она и Рафаэль… — Она вдруг замолчала.

— А, значит, дело в ней! — нахмурилась донья Луиза. — Я могла догадаться! Что касается ее заявления, то, возможно, она и права. В конце концов, Рафаэль должен жениться, и Розета — подходящая кандидатура. Она нуждается в том, чтобы ей руководил мужчина…

— И кроме того, представители семейства Мадралена женятся только на подходящих женщинах, — воскликнула Лаура.

— Боюсь, что это так, — вздохнула донья Луиза. — Но Карлос нуждается в материнской заботе и надежде иметь еще братьев и сестер.

— А что же с любовью? — воскликнула Лаура, не в силах сдержаться. — Для любви, значит, места нет?

— Любовь появится потом, — ответила донья Луиза.

— Любовь рождается! — отрезала Лаура. — Любовь либо существует между людьми, либо ее нет! Ее нельзя вырастить, как растение в теплице!

— Мне жаль, сеньорита, но я не могу с вами согласиться. Моя собственная свадьба была решена тогда, когда я и мой муж были еще детьми. Наш брак был коротким, но счастливым. И тем не менее мы не были безумно влюблены друг в друга.

— Извините меня, — взяла себя в руки Лаура, — у меня есть дела…

— Конечно. — Донья Луиза дружелюбно кивнула, и Лаура выскользнула из комнаты, не в силах продолжать этот разговор. Как бы она ни старалась, она никогда не поймет их взглядов и традиций.

Сославшись на головную боль, она не спустилась к ужину и осталась в своей комнате, разбирая вещи и упаковывая те, которые ей не понадобятся. Завтра — ее последний день, нужно позаботиться об отъезде и так далее. В худшем случае, она уедет поездом в Мадрид, а оттуда уже полетит самолетом. Ей некуда торопиться, в ее распоряжении сколько угодно времени!

Больше всего она не хотела думать о расставании с Карлосом. Какие бы чувства он ни испытывал к отцу, к ней он очень привык, и она понимала, что ему будет ее не хватать. Они очень подружились, Карлос стал вполне самостоятельным, общительным мальчиком. Жаль, что под влиянием Розеты он вновь забьется в свою скорлупу, отгородится от взрослых, как это было до ее приезда. Даже Элизабет не сможет заставить его выбраться из этой скорлупы. Кроме того, она становилась слишком старой, чтобы проявлять достаточно энергии и терпения в отношении его. Лаура вздохнула. Может быть, Рафаэль будет проявлять интерес к сыну и обеспечит ему тепло и привязанность, в которых ребенок так нуждается?

Она тряхнула головой. Нет причин винить себя. Все образуется, и Карлос вырастет и сформирует свой характер. Дети всегда все переживают по-своему, но когда-нибудь он, может быть, вспомнит ее с благодарностью за все то, что она сумела ему открыть.

Позже, сидя на балконе и выкуривая последнюю сигарету перед сном, Лаура вспомнила, что говорила Розета о матери Рафаэля. Какое-то беспокойство угнетало ее, и она испытывала острую потребность сообщить ему обо всем. Может быть, тогда он перестанет остерегаться «родового проклятия» и станет спокойнее.

Хотя все это теперь ее не касается, настойчиво внушала она себе. Розета, несомненно, сама скажет ему обо всем когда-нибудь, и тогда он успокоится. Его собственная трагедия также объяснялась обычным образом. Проклятия — всего лишь дань предрассудкам, и, если они господствуют над рассудком, человек и впрямь может свихнуться. Может быть, именно это и произошло с представителями семейства Мадралена. В конце концов, множество женщин умирают во время родов, как умерла его прабабушка. Ведь в те времена угроза лихорадки или заражения была гораздо сильнее, чем сегодня. Случай со стрельбой на охоте вообще можно отбросить. Тот роковой выстрел мог быть на совести любого из присутствующих охотников.

Лаура затянулась сигаретой и сидела, выпуская колечки дыма в воздух. Значит, оставалась Елена, об обстоятельствах смерти которой у нее слишком мало информации, чтобы сделать какой-либо вывод. Конечно, страстное письмо Елены Педро Ар-месу о чем-то говорило, но Лаура затруднялась в предположениях о причинах, помешавших им бежать. Она задумалась над тем, что произошло бы, если бы им удалось бежать вместе. Какой скандал разразился бы! Бедной донье Луизе это совсем не понравилось бы. И кроме того, это причинило бы большой вред Карлосу. Хотя Карлос и сейчас в не слишком завидном положении. Останься Елена в живых, и Рафаэль не мучил бы себя мнимой виной, вопросами, почему и отчего она умерла.

Всего этого было слишком много для усталого мозга Лауры. Она погасила сигарету и встала. Чем скорее она уедет, тем лучше. Она посвятила слишком много времени, анализируя проблемы чужих людей, у нее вполне хватает и собственных. В конце концов, чего она добилась, приехав сюда? Она вновь разбудила любовь, которую уже почти заглушила, окунулась в ненужные неприятные переживания. И все это ради тех незначительных успехов, которых она добилась с Карлосом? Она с сомнени-ем покачала головой. А Рафаэль Мадралена? Возможно, она разбудила в нем заснувшие чувства, но и их нельзя назвать любовью. Их отношения можно охарактеризовать совершенно просто — взаимное физическое влечение. Если ее собственные чувства сложнее, то в этом виновата она сама. Ведь Рафаэль никогда не убеждал ее, что его чувства к ней глубоки, он утолял голод страсти, и ничего больше. Раздевшись, она скользнула между простынями и попыталась заснуть, но продолжала лежать с широко раскрытыми в темноте глазами.

На следующее утро она поговорила с доньей Луизой относительно своего отъезда. Старая сеньора задумчиво кивала головой, и, когда Лаура сказала, что может поехать и поездом, она поддержала ее.

— Я думаю, что это самый лучший вариант, — кивнула она. — Будет гораздо легче заказать билет на поезд, чем на самолет из Малаги.

— Поезд тоже идет из Малаги? — спросила Лаура, нахмурившись.

— Да. Билеты приобретаются заранее. Я думаю, что Розета сможет заказать вам место по телефону. Фамилия Мадралена служит достаточной рекомендацией.

— Понятно, — кивнула Лаура, которой не очень хотелось, чтобы в дело вмешивалась Розета Бургос, но вряд ли без ее помощи она достанет билет. Итак, она согласилась и оставила все в руках доньи Луизы.

Теперь предстояло сообщить об этом Карлосу. Она придумывала варианты, как это сделать, и решила, что лучше, если он узнает об этом от нее самой.

Однако, пока она набиралась храбрости, чтобы сказать ему, в детской появилась Розета, которая подошла к Лауре с выражением полного удовлетворения на узком лице.

— Ваш поезд уходит в девять тридцать утра, — сказала она, заглядывая в записную книжку, которую держала в руках. — Вилланд отвезет вас в Малагу. Если вы отправитесь в путь около семи, у вас будет вполне достаточно времени.

Лаура сжала руки и сосредоточенно взглянула на Карлоса.

— Пожалуйста, сеньорита, — воскликнула она мягко, — не сейчас!

— Что такое, сеньорита? — сощурила глаза Ро-зета. — Вам кажется, что вы незаменимы? Только потому, что Карлос оказал вам честь своей дружбой, вы воображаете, что у него разобьется сердце от вашего отъезда?

Лицо Карлоса выражало беспокойство, и Лаура отдала бы все на свете, чтобы стереть насмешку с губ Розеты Бургос. Она наклонилась к Карлосу и тихо проговорила, пытаясь отвлечь его:

— Мы поговорим с Розетой попозже, а ты покажи мне, что сделал.

Но Карлос настойчиво дергал Лауру за руку, нервно указывая на Розету:

— Что… что говорит Розета? Разве ты уезжаешь? Скажи, что ты не уезжаешь, Лаура?

— Да, Карлос, сеньорита Флеминг уезжает. Разве она не говорила тебе? — Розета потянула его в сторону от Лауры.

Лаура еле устояла на ногах, гнев распирал ее.

— Как ты можешь! Мальчик ни о чем не догадывается…

— Он должен знать… вы могли сказать ему! — возмутилась Розета.

— Я собиралась сделать это. — Лаура снова поймала Карлоса за руку. — Дорогой, послушай меня. Мне нужно уехать. Это ведь не конец света!

— Прекратите эту плаксивую сентиментальность! — воскликнула Розета. — Карлос! У тебя будет другая гувернантка. Я сама ее выберу тебе!

— Я не хочу слушать тебя! — прокричал Карлос, оттолкнув Розету.

— Карлос! — взорвалась Розета. — Ты немедленно извинишься!

— Нет, не извинюсь! — Теперь возбужденный Карлос стал таким же упрямым, как его отец. — Лаура, пожалуйста! Что она говорит? Ты не можешь уехать! Ты просто не можешь!

— Я должна, — сказала Лаура, стараясь помешать ему вцепиться в ее юбку. — Дорогой, позволь мне объяснить!

— Что объяснить? — Глаза Карлоса наполнились слезами. Он с ненавистью посмотрел на Розету. — Уходи! Уходи! Я не хочу тебя никогда видеть! Ты не заставишь Лауру уехать! Ты не сможешь!

— Карлос!

— Карлос, дорогой, веди себя разумно! — Лаура мягко встряхнула его. — Я решила уехать сама!

— Я тебе не верю! — Карлос смотрел на нее, и слезы сбегали по его щекам. Потом он закусил губу. — Это папа? Да? Это он заставил тебя сделать это?

— Нет, нет… — начала Лаура печально. Розета рванула Карлоса за руку, заставив его повернуться к ней лицом.

— Дело в том, что сеньорита Флеминг решила до того, как ее уволили бы! — сказала она, злобно глядя на него. — Как ты смеешь так разговаривать со мной? Ты ведешь себя как уличный мальчишка, твои манеры просто ужасны! Вот почему, я думаю, ты хочешь, чтобы она осталась!

— Оставь меня в покое! — Карлос рванулся в сторону. — Почему ты не уходишь? Я не хочу, чтобы ты была здесь! Папа тоже не хочет, чтобы ты была здесь!

— Ну, Карлос… — начала Лаура, но Розета прервала ее, схватила Карлоса за плечо и ударила по маленькой щеке.

Лаура была в ужасе, но не более, чем Карлос. Он посмотрел на Розету округлившимися глазами и, повернувшись, бегом бросился вон из комнаты. Розета, тяжело дыша, хотела последовать за ним.

— Оставьте мальчика в покое! — с болью прокричала Лаура. — Если вы собираетесь стать его мачехой, то, по крайней мере, попытайтесь завоевать его доверие.

— Доверие! Доверие! Не надо читать мне проповеди о доверии! — резко ответила Розета. — Это вы сделали его таким. И вам отвечать за это!

— Разве вы не видите, что ребенок обижен, больно обижен! — пыталась Лаура утихомирить злобу Розеты. — Поймите его чувства…

— Какие чувства?..

— Оставьте его в покое. Не идите за ним в таком гневе!

— Я вообще не пойду за ним! — сказала Розета вызывающе. — Его отец сделает это после того, как я расскажу ему о поведении Карлоса!

— Меня просто тошнит от вас, — отвернулась Лаура, качая головой.

— Это ощущение взаимно, а ваше мнение обо мне не имеет никакого значения! — Розета направилась к двери. — Между прочим, не забудьте время отправления вашего завтрашнего поезда! Мне будет очень неприятно, если вы опоздаете на него!

После того как она ушла, Лаура, слабея и закрыв лицо руками, опустилась на стул. Она знала, что Розета. может быть подлой и ядовитой, но такой жестокой? Как она оставит Карлоса на попечении этой женщины? Имеет ли Рафаэль представление о том, какое нетерпение Розета проявляет в отношении мальчика? Как он может думать о женитьбе на ней? Лаура почувствовала себя почти больной от всех этих мыслей.

Затем она неуверенно поднялась на ноги. Кто-то должен найти Карлоса раньше, чем его найдет отец. Кто-то должен присутствовать, когда гнев Рафаэля обрушится на сына! Кроме нее, сделать это было некому.

Оправив юбку, она вышла из детской и быстро сбежала вниз по лестнице. Было чуть за полдень, и Элизабет все еще отдыхала. Лаура подумала, что Карлос мог отправиться в беседку, где они иногда занимались уроками. Они там любили уединяться, о чем никто не знал. Наверно, он там…

Лаура вспотела от жары и волнения и спешила опередить Рафаэля, если тот уже разыскивает сына. Она была уверена, что Розета не теряла времени и уже оповестила Рафаэля о поведении Карлоса.

Она быстро прошла по саду к беседке, раздвигая листья кустов, которые касались ее щек. От роз, оплетавших решетку, украшавшую вход в беседку, исходил опьяняющий аромат, листья жасмина и резеды хлестали ее по лицу. Однако беседка была пуста. Легкий бриз омывал каменные стены, шевеля ветви деревьев, волнуя кустарники и принося желанную прохладу. Лаура постояла там, подбирая пряди волос, выбившиеся из-под стягивавшей их ленты. Она вздохнула и беспомощно огляделась вокруг. Пожалуй, она ошиблась. Карлоса здесь не было. Но куда еще он мог пойти? Он не был мальчиком, привыкшим к непослушанию. Она считала, что сама виновата в его проступке, но никак не сердилась на него.

Он, в конце концов, только нервный ребенок, и все его действия оправданы ситуацией. Она покачала головой. Лишь бы он не наделал глупостей и не попал в какую-нибудь беду. За садами ревели быки, и, хотя она не думала, что он пойдет туда, подвергая опасности свою жизнь, все же и это могло случиться.

Она отошла от беседки и медленно пошла назад через сад, ища пролом в стене, через котбрый однажды рискнула выбраться наружу. Мыс казался голым и покинутым, если он пошел туда, то как исчез так быстро? Нет, вероятнее всего, что он прячется где-то здесь, но где?

Она снова обошла сад и стояла, уперев руки в бока и глядя по сторонам. Она не имела представления, где еще можно искать Карлоса. От всего происшедшего началась неприятная головная боль. Никаких следов мальчика она не обнаружила и устало обошла еще раз сад по краю, ежеминутно оглядываясь на дом.

Однако никто не появлялся, и она наконец пришла к воротам в каменной стене, дорога через которые вела на вершину утеса. И тут же у нее буквально сперло дыхание. Ворота были открыты. Может быть, Карлос побежал из сада в сторону скал, к обрыву, к той разрушенной лестнице? Сердце ее затрепетало. Конечно нет! Карлос не сделает такого! Он — послушный мальчик. А ведь именно там Рафаэль отчитал их за прогулку в опасном месте. А если мальчик решил показать свое отчаяние и решимость на все таким образом?

На дрожащих ногах Лаура обогнула утес, ища разрушенную лестницу. Наконец она нашла ее и неуверенно остановилась, не обнаружив ничего, что позволяло предположить, что Карлос там.

Она вздохнула и негромко позвала Карлоса, опасаясь, что если будет кричать, то только напугает его. Внизу остро торчали скалы, сбегая к морю, их острые края открылись из-за отлива. И она снова испугалась: а вдруг он там?

Оглянувшись на дом, она начала спускаться. С первыми ступеньками удалось легко справиться. За перила держаться было опасно, поскольку их основания вылезли из фундамента, ступени же, заросшие сорняками, были в достаточной сохранности. Ниже они сильно раскрошились, размываемые морским приливом, и стали часто попадаться водоросли, скользкие и слизистые, на которых легко было поскользнуться.

Ступени располагались дугой вдоль кромки утеса, затем уходили от него и снова лепились к нему в нижней части. Когда она дошла до очередного изгиба и посмотрела вниз, то поняла, что нет смысла продолжать спуск. Карлос не мог спуститься сюда так быстро, и она не увидела, к счастью, внизу распростертого на скалах тела маленького мальчика, мысль о чем все время сверлила ее мозг.

Она с облегчением вздохнула и начала теперь карабкаться по ступеням вверх. Но тут нога ее наступила на пучок водорослей, она поскользнулась, потеряла равновесие и проехала по нескольким ступеням, прежде чем ей удалось ухватиться за выступ скалы и остановить падение.

Она пыталась унять дрожь, понимая, что едва не разбилась насмерть. Если бы ей не удалось зацепиться, она соскользнула бы по ступеням и упала с высоты двадцати футов или около того на скалы внизу. Она приходила в себя, стоя совершенно неподвижно несколько долгих минут. Затем, когда страх и онемение миновали, она почувствовала острую боль в лодыжке и пульсирующую — в боку. Она испугалась: нет ли какого перелома или вывиха. Но когда она попыталась подняться на колени, поняла, что, по-видимому, просто сильно ударилась. Возможно, растянула мышцы на лодыжке, но все кости были целы. Это несколько подбодрило ее.

Она посмотрела вверх — ступени бесконечно тянулись к вершине утеса. Правда, прилив только начался и у нее достаточно времени уйти от подступающих волн.

Она сумела подняться на ноги, наклоняясь вперед и хватаясь за ступени, расположенные выше. Как она и предполагала, боль в ноге не позволяла переносить на нее всю тяжесть тела, и она снова опустилась на колени.

Она нетерпеливо вздохнула, и миллион мыслей зароился в ее голове. Как же она сумеет завтра уехать, если не может ходить? И как ей вскарабкаться на вершину лестницы? В каком состоянии она войдет в дом, если доберется до него? Как будет смеяться Розета, когда узнает, что с ней произошло!

Она заставила себя мобилизоваться, унять слезы. Сейчас не время для слез! Она должна добраться до верха, пока еще светло и пока ее никто не хватился.

Однако, если мысленно подняться вверх казалось осуществимым делом, в действительности это оказалось мучительно трудным. Она несколько раз останавливалась, чтобы передохнуть и унять боль. Колени ее сочились кровью из многочисленных ссадин, а ногти на пальцах были поломаны и содраны. Лицо она испачкала рукой, когда отбрасывала волосы, одежда — мокрая и в грязи.

Казалось, ей потребовалась вечность, чтобы добраться до вершины утеса. Там она полежала некоторое время на траве, радостно ощущая, как ее охватывает чувство облегчения. Затем она продолжила свой путь. Наконец она допрыгала до ворот и, войдя в них, облегченно вздохнула. Она справилась.

Солнце уже садилось, и она поняла, что подъем занял несколько часов. Хромая, она прошла через сад, мечтая о горячей ванне, сухой одежде и отчаянно надеясь, что Карлос нашелся и все обошлось. Карабкаясь вверх, она все время думала об этом, и эти мысли заглушали ее физическую и душевную боль.

Ночная сова пролетела над ней, вырвавшись из фруктовых деревьев, и она, ахнув от испуга, шарахнулась в сторону. Боль в лодыжке пронзила ее, и она упала, ударившись головой о что-то очень твердое. Больше она не помнила ничего.