"Лорд-грешник" - читать интересную книгу автора (Хантер Мэдлин)Глава 24– Ты позволишь мне пойти с тобой? – Джоан вопросительно посмотрела на сестру. Заправив рубашку, Брайд села и стала надевать ботинки. – Если меня увидят, твое присутствие ничего не изменит, за исключением того, что схватят и тебя. Я постараюсь сделать все быстро, так, чтобы никто не заметил. – А если тебя все же кто-нибудь увидит? – Если меня поймают, ты сделаешь вид, что не знаешь, почему я там оказалась, и притворишься несведущей, если они найдут пластины раньше меня. Пусть думают, что всем занималась я одна, а ты спасай себя и остальных. – Брайд повязала голову темно-синим шарфом. – Поверь, мне не хочется, чтобы нас всех сослали на каторгу. Беспокойство сестры отнюдь не придало Брайд уверенности. – По крайней мере, возьми хотя бы это… Некоторое время Брайд, раздумывая, смотрела на пистолет, который протянула ей Джоан, и, в конце концов, решила, что это разумное предложение. Ладно, она возьмет его, только не сейчас. – Я не смогу выстрелить в констебля, освобождая себе путь к бегству, и ты сама не хотела бы, чтобы я это сделала. Кроме того, вряд ли я сегодня встречусь с фальшивомонетчиками. Пока мне надо придумать способ, как их найти. Брайд вытянула руки, и Джоан внимательно оглядела темно-зеленый камзол, желто-коричневые бриджи и шарф, скрывающий волосы сестры. Потом Брайд сунула в карман свечу и кремень. – Поторопись. Будь осторожна. Если ты не вернешься до рассвета, я попрошу лорда Линдейла о помощи. – Нет. Если я не вернусь, считай, что я умерла, и думай, как защитить себя. Беги, если потребуется, не медли и не пытайся что-нибудь узнавать обо мне. И что бы ни случилось, не обращайся к лорду Линдейлу. – Хорошо, так все и сделаю, – Джоан нахмурилась, – хотя мне это не нравится. Граф легко может использовать свое влияние, чтобы помочь тебе. Возможно, здесь-то и кроется главная опасность. Если Линдейл узнает, куда она ходила этой ночью, без труда догадается, что она связана с фальшивомонетчиками. Выскользнув за дверь, Брайд торопливо шла по темным улицам, пытаясь думать о предстоящем деле, но воспоминания о дне, проведенном с Линдейлом, никак не давали ей сосредоточиться. В его объятиях она чувствовала себя в безопасности – ни обмана, грозящего разоблачением, ни обязательств, требующих от нее чрезмерных жертв. Однако с тех пор как она вернулась домой, ее не покидала глубокая скорбь. Линдейл знал о фальшивых банкнотах, его расследование касалось именно их. Пока ему не известно, какую роль здесь играли сестры Камерон, но вскоре он найдет фальшивомонетчиков и тогда узнает все. Хотя Эван проявил великодушие в отношении поддельных гравюр, Брайд не ждала от него понимания, когда ему станет известно, что в ее наследстве были пластины для изготовления фальшивых денег, и она пользовалась ими. Вытерев слезы, Брайд ускорила шаг. Она в любом случае окончательно порвет с ним, невзирая на то, кто первым найдет пластины, – обман не может продолжаться, даже если Линдейл останется в неведении. Брайд очень надеялась, что сегодня ее не схватят, ее подозрения оправдаются, и она достигнет своей цели, – тогда у нее появится крошечный шанс спасти сестер и сделать это так, чтобы Линдейл не узнал всей правды. Темные улицы были пустынны, лишь изредка кое-где мелькал прохожий или проезжала карета. Но в Сити народу стало больше, и Брайд почувствовала себя менее одинокой. Добравшись до Флит-стрит, она спустилась по узкому переулку к фабрике Туикенема. Дверь была заперта. Убедившись, что никто не видит ее под покровом ночи в этом безлюдном переулке, Брайд обошла здание. Ни огонька, ни звука. Она попыталась открыть окно задней комнаты. Безуспешно. Тогда, подняв с земли кирпич, Брайд резким ударом выбила стекло, осколки со звоном посыпались на землю. Прижавшись к стене, Брайд замерла, готовая к бегству, но вокруг по-прежнему было тихо. Наконец преодолев страх, грозивший парализовать ее, Брайд открыла створку и залезла внутрь. Шагнув на край чана, стоявшего под окном, и обретя равновесие, она спрыгнула на пол и зажгла свечу. Дав глазам привыкнуть к свету, Брайд внимательно оглядела слои фетра, но бумаги между ними уже не была. Осторожно двигаясь вдоль стены, она в конце концов обнаружила несколько пачек бумаги на дальнем краю стола и, капнув рядом немного воска, установила свечу, а затем на ощупь попыталась определить, в какой пачке находится нужная бумага. Взяв один лист, она посмотрела его на просвет: тот же узор сетки, тот же водяной знак, какие она заметила, когда приходила к Туикенему. Частые, очень характерные линии. В восьми местах линии образовывали слова «Английский банк». Не столь безупречно подделанная бумага, которую использовали для купюр тридцать лет назад, хотя весьма похожая. Брайд узнала эти волнистые линии за миг до того, как Туикенем бросил сетку в чан, и она подозревала, что Линдейл их тоже видел. Скоро Туикенем передаст бумагу фальшивомонетчикам; значит, ей придется постоянно наблюдать за магазином, чтобы проследить весь путь бумаги до пластин. Но сумеет ли она справиться одна, или ей нужна будет помощь? У нее возник соблазн все рассказать Линдейлу: возможно, этим она сможет уберечь сестер от неприятностей, повернув дело так, как будто все делала одна. Разумеется, Линдейл ей не поверит, но ведь он может притвориться… С другой стороны, его чувство долга и ее предательство вряд ли позволят ему быть великодушным. Сложив один из листов и сунув его в карман, Брайд хотела загасить свечу, как вдруг услышала за стеной голоса. Она замерла от ужаса, ей даже показалось, что сердце ее остановилось. Тем не менее, грозящая опасность заставила ее действовать. Подхватив свечу, которая погасла от резкого движения, она бросилась к окну и вскочила на край чана. Она уже летела вниз, когда чьи-то руки вцепились в нее и втащили обратно в комнату. Брайд рухнула на пол, едва не потеряв сознание. Мерцающий огонек приблизился к ее лицу, а за ним обозначились неясные очертания трех голов. – Проклятие, это женщина, – услышала она негромкий голос одного из мужчин. Второй тихо выругался, и чьи-то руки стали ощупывать ее тело. – Что вы хотите с ней сделать? – испуганно спросил Туикенем. – Пистолет ищу. Эта знает, как с ним обращаться. На этот раз Брайд узнала голос. Печаль сжала ей сердце, но потрясения она не чувствовала, как будто в глубине души давно была к этому готова. – Я просто хочу сказать, что это неприлично, вот и все. Слушая надоедливый шепот Майкла, который вел их по темному городу, Эван вздохнул. В десяти ярдах за ними раздавались шаги Данте Дюклерка, Колина и Адриана Берчарда. – Я много лет называю тебя Майклом и не в состоянии называть по-другому, тем более Хоторном. – К управляющему вы не обращаетесь по имени. Все уже заметили, что я не удостаиваюсь подобного уважения. – Это не имеет ничего общего ни с уважением, ни с его отсутствием. Управляющего зовут Спартак. Почему родители так поступили с сыном, выше моего понимания. Но если я буду называть его Спартаком, то каждый раз не смогу удержаться от смеха. – Вы не делаете этого потому, что это было бы неприлично. Они повернули на Флит-стрит, и рука Эвана непроизвольно нащупала пистолет. – Майкл, с каких пор тебя вдруг начали волновать приличия? Наши взаимоотношения давно вышли за рамки таких мелочей. – Стали почти дружескими, хотите вы сказать? – Естественно. Будь ты обычным слугой, которого я мог бы назвать Хоторном, ты не шел бы сейчас со мной. – А мне кажется, я с вами лишь потому, что способен открыть любой замок. – Очень полезная способность. И все же меня оскорбляет твое предположение, будто я использую тебя для своей выгоды. Наконец они свернули в безлюдный переулок. Темные здания свидетельствовали о том, что здесь нет жилых домов, только магазины и фабрики. – Значит, мы приятели, да? Парни, вместе ищущие неприятностей? – Вот именно. – Тогда вы не станете возражать, если я стану называть вас Эваном. – Прекрасно, черт побери. А ты Хоторн. Когда остальные догнали их, они всей группой двинулись к мастерской Туикенема. – На всякий случай мне лучше зайти с другой стороны, – тихо произнес Колин и тут же растворился в темноте. Эван не возражал, хотя это была тщетная предосторожность. Он не сомневался, что вчера Туикенем делал бумагу для банкнот; чтобы понять это, ему хватило одного взгляда на готовую массу. Теперь они пришли за уликами, и на этой стадии ночного приключения неприятностей быть не должно. Вот когда они разбудят Туикенема и заставят его привести их к фальшивомонетчикам с пластинами, тогда могут понадобиться и пистолеты. Пристально взглянув на Майкла, Эван отступил в сторону. – Давай, открывай. Достав стальную иглу, Майкл нагнулся к замку. – Простите, сэр, не получается, – наконец сказал он. – Так сделай, чтоб получилось, Хоторн. Что толку иметь слугу с твоим прошлым, если он не может вскрыть простой замок? Адриан Берчард протянул руку. – Позвольте мне попытаться… Скептически фыркнув, Майкл передал ему иглу. Потыкав иглой в скважину, Адриан замер, потом повернул иглу, и Эван услышал тихий щелчок. Майкл одобрительно присвистнул. – Не думаю, что вы покажете мне, как это делается, сэр. Повернув голову, Адриан молча взглянул на него. – Я просто из любопытства. Ведь не знаешь, когда это может понадобиться его светлости, вот что я имел в виду. Толкнув дверь, Эван шагнул внутрь и сразу понял, что пистолеты все же могут им пригодиться. Он жестом призвал своих спутников соблюдать тишину. Сквозь щель в двери задней комнаты пробивался свет, и оттуда слышались голоса: похоже, там спорили. – Дюклерк, обойди здание и присоединись к Колину. Там есть окно. Не дайте им улизнуть. – Их непременно надо задержать, – предупредил Адриан. – Добыть пластины – наша главная задача. Кивнув, Данте побежал вниз по переулку, а Эван достал из сюртука пистолет. В руке Адриана тоже блеснуло оружие. Втроем они бесшумно обошли бумагоделательную машину, затем проскользнули к двери в заднюю комнату. Спор за ней по-прежнему продолжался, но голоса звучали неразборчиво. Эван осторожно приоткрыл дверь, заглянул внутрь… и сердце его чуть не выскочило из груди. Вытянув шею, Майкл странно икнул, и его резкий прерывистый вздох достиг уха Эвана. – Боже, – чуть слышно пробормотал слуга. – Сэр, какого дьявола тут делает Бодиша? Вот именно. Какого дьявола тут делала Бодиша? Брайд сидела, почти незаметная в дальнем углу, куда едва доходил тусклый свет двух свечей. Зато намного лучше было видно троих мужчин, стоявших у рабочего стола; их позы, возбужденные голоса и даже проклятия свидетельствовали о том, что разговор грозит перейти в ссору. Ответ на вопрос Майкла был очевиден, и от этого Эван пришел в ярость. Она здесь потому, что ее отец подделывал не только эротические гравюры, но и занимался более прибыльным ремеслом. Неожиданно его гнев погас, и осталось лишь безумное желание защитить ее. И тут же нетерпеливое движение Адриана напомнило ему, что медлить нельзя. Эван принялся лихорадочно искать выход. Она в мужской одежде. На голове платок. Окно в ее углу открыто. Снаружи Данте и Колин. Если она вылезет и назовет себя, возможно… Прошло всего несколько секунд с того момента, когда он приоткрыл дверь, но время будто остановилось. Ткнув Майкла локтем, Эван приложил палец к губам, молясь, чтобы тот понял: нужна осторожность, а не только молчание. Затем Эван ударил ногой в дверь, и она широко распахнулась. Туикенем испуганно замер, тогда как высокий блондин молниеносно отскочил в сторону, сбросил на пол свечу и толкнул штабель сеток, которые рухнули, загородив проход. Возникла сумятица. Пока Адриан с Майклом сообща прокладывали себе путь в комнату, Эван бросился в угол, где Брайд уже вскочила на ноги. Загораживая ее и борясь с Туикенемом, он успел сказать ей лишь одно слово: – Беги. Некоторое время в темноте слышались глухие удары, хрипы и проклятия, затем неожиданно воцарилась тишина, и все, казалось, замерли в живописных позах. Эван прижимал Туикенема ногой к полу, Майкл держал темноволосого джентльмена мертвой хваткой за шею, а Адриан стоял над блондином, направив дуло пистолета ему в грудь. Только Брайд нигде не было видно. Она исчезла. Некоторое время тишину нарушало только прерывистое тяжелое дыхание. Но, наконец, Майкл освободил пленника, развернул его лицом к стене и придавил своим весом. Поймав взгляд Эвана, он незаметно сделал ему знак, и граф грозно посмотрел на Туикенема, который смиренно уткнулся носом в пол. Держа пистолет наготове, Эван подошел к Майклу и стал вглядываться в светловолосого фальшивомонетчика. Лицо показалось ему странно знакомым. Он вспомнил портрет на маленьком листе бумаги, хранившемся в кожаной папке, и вздрогнул. Это был Уолтер, любовник Брайд. |
||
|