"Луна прерий" - читать интересную книгу автора (Осборн Мэгги)

Глава 16

Путешествие верхом через штат Миссури до железнодорожной станции в Сент-Луисе казалось бесконечным Камерону нечего было сказать, молчала и Делла. Он полагал, что все ее мысли заняты предстоящим свиданием с дочерью. Возможно, она обдумывала, что сказать мистеру и миссис Уорд, или размышляла, как увидеть Клер, не поговорив с Уордами.

Мысли его обратились назад, к докам Сент-Джозефа. За все те годы, что он носил с собой ее фотографию, и мечтал, и не мог решиться, ему в голову не могло прийти, что Делла перехватит инициативу и предложит ему ухаживать за ней.

Если бы прошлое было иным – и, видит Бог, он хотел бы этого, – он бы не упустил случая осуществить свои мечты. Теперь же сознание того, что Делла благоволит ему и охотно примет его ухаживания, причиняло ему боль.

Так не должно продолжаться. Из-за того что он был слаб и страстно желал ее, он позволил событиям выйти из-под контроля. Скрестив руки на груди, он мысленно бичевал себя. Он отвратительно повел себя в Санта-Фе, когда утратил контроль и поцеловал ее в коридоре гостиницы. Он не мог совладать с собой, всякий раз его решимость рушилась под влиянием ее улыбки, сияния глаз или подобных электрическому разряду прикосновений кончиков ее пальцев к его рукаву.

Из-за того что он так одинок и погружен в воспоминания, он позволил ей предположить, что держится на расстоянии, потому что она была женой его друга. Поскольку он не сделал ничего, чтобы изменить это представление, он сильно обидел ее там, в доках Сент-Джо.

Завтра поезд прибывает в Сент-Луис. И следующим же утром они направятся на юг, в Атланту, на одном из этих новых скорых поездов, идущих почти без остановок.

– Камерон?

Он вопросительно взглянул на Деллу.

– С вами все в порядке?

– Почему вы спрашиваете?

– Раньше я не слышала, чтобы вы вздыхали.

Он вздохнул? Камерон ушам своим не поверил.

– Вам просто послышалось, – ответил он.

Она удивленно приподняла бровь и стала смотреть на проплывающие за окном фермы Камерон расстегнул воротник и удивился, почему мальчик, присматривающий за печкой, все еще топит. В вагоне было жарко, как августовским днем, и это не благоприятствовало составлению самой важной и самой разрушительной речи в его жизни.

Когда-то он ловко управлялся со словами – прирожденный юрист, если верить его отцу, судье. Потом началась война. Задолго до того, как он повстречал Кларенса Уорда, слова начали иссякать, словно пересыхать в его горле. После случая с Кларенсом Уордом и после того, как он отправился на Запад, не много было такого, о чем стоило бы говорить. И он избавился от привычки разговаривать.

«Я обманул тебя. Я не был другом твоего мужа. Я – тот янки, который убил Кларенса, обшарил его карманы и украл его личные вещи».

В свое время он считал, что нет таких присяжных, которых он не смог бы убедить в правильности своей точки зрения. Самонадеянно, да. Но десять лет назад слова приходили легко и звучали убедительно.

«Все, что ты, по-твоему, знаешь обо мне, – ложь. Я не был знаком с Кларенсом Уордом, не служил вместе с ним, не был его другом».

Нелегко сказать все это. Смягчить известие о смерти любимого даже десять лет спустя. Он убил ее мужа, из-за него она потеряла дочь и лишилась дома. Он никогда себе этого не простит. Как же она сможет простить его?

Когда кондуктор прошел по вагонам, объявляя, что открылся вагон-ресторан, Камерон покачал головой и вытащил часы. Вот и день прошел, а он совсем немного поговорил с Деллой. Оба они блуждали в прошлом, и им не было прощения.

Железнодорожная станция в Сент-Луисе изобиловала рельсовыми путями, колясками и людьми в коричневой униформе. Вокзал был огромен, изысканно украшен, переполнен людьми и буквально ошеломлял. Делла вцепилась в руку Камерона, стараясь не выпускать из поля зрения их багаж, тогда как толпы людей стремительно двигались мимо них, торопясь к посадочным платформам или же спеша выйти на улицу.

Почти все были элегантно одеты, и Делла вдруг осознала, насколько провинциально выглядят они с Камероном. Эта мысль вызвала у нее улыбку. Ее дорожный костюм, крик моды в Ту-Криксе в Техасе, безнадежно устарел в Сент-Луисе, а ее зимняя шляпа была просто в плачевном состоянии. Она решила, что Камерон экипирован лучше, чем она, потому что мода для мужчин меняется медленнее, но его сапоги и ширина лацканов выводили и его за пределы нынешней моды.

Наибольшее впечатление на Деллу произвело то, что как на вокзале, так и часом позже в отеле она не увидела ни одного мужчины с оружием на поясном ремне. Заметила, как несколько мужчин обменялись понимающими взглядами с Камероном, но в этом не было ничего личного. Скорее признание родственной души и попытка распознать оружие, спрятанное в сапоге или под сюртуком. Делла не заметила никого, кто носил бы на поясе револьверы в кобуре.

– Вы сможете здесь отдохнуть и расслабиться? – спросила она с любопытством, когда Камерон пересек вестибюль и подошел туда, где оставил ее возле кадки с пальмой. – Или вы все еще опасаетесь, что кто-нибудь окликнет вас и выхватит пистолет?

Камерон улыбнулся, но взгляд его ничуть не потеплел.

– Об этом я не беспокоюсь.

Слегка подталкивая ее ладонью в спину, он повел ее к застеленной ковром лестнице, где их уже поджидал коридорный с их багажом.

– Нам на четвертый этаж.

Конечно, он не беспокоился. Камерон никогда не дорожил жизнью. Делла подобрала юбки.

– Я рада, что удалось получить комнаты. Тут везде столько народу. Я боялась, что отель переполнен.

Они решили поселиться поближе к вокзалу и, последовав совету кучера, остановились в отеле «Ривер-Манс». Когда слуга открыл дверь в номер Деллы и она вошла в просторную комнату с высоким потолком и прекрасным видом из окна, Делла мысленно поблагодарила кучера.

– Я загляну к джентльмену, мэм, потом вернусь и разожгу у вас огонь. – Слуга указал на дрова, аккуратно сложенные в облицованном изразцами камине.

– Спасибо.

Огонь пришелся бы весьма кстати в такую холодную сырую погоду.

Но Делле показалось глупым, что слуга собирался вернуться, когда она и сама могла бы развести огонь. Однако тут все было по-другому. Женщины не занимались подобными делами. Пока Делла ждала возвращения коридорного, она обнаружила ватерклозет, а затем со вздохом облегчения бросилась на мягкую постель. Скамьи в поезде были короткими, узкими и жесткими; Делла решила, что куда удобнее спать на земле, чем в спальном вагоне.

Последняя дверь, которую она исследовала, скрывала за собой еще одну дверь. Сначала Делла не поняла, что перед ней. Затем вторая дверь распахнулась, и она с удивлением увидела Камерона. Какое-то время они молча смотрели друг на друга, затем Камерон резко повернулся к коридорному слуге.

– Дежурный администратор сказал, что это последние свободные номера. Я хочу, чтобы вы спустились в вестибюль и выяснили, так ли это. Мы предпочли бы изолированные комнаты. Сообщите дежурному, что цена не имеет значения.

– Да, сэр.

Коридорный мельком взглянул на Деллу и поспешно вышел из номера Камерона через дверь, ведущую в коридор.

– Дежурный не сказал, что номера смежные. Если нам не удастся переехать, естественно, я не нарушу вашего…

– Я знаю, – поспешно сказала Делла, чувствуя, что краснеет. – Ничего страшного. Правда. – Она отступила назад. – Я просто запру свою дверь, а вы – свою.

Делла закрыла дверь, прислонилась к ней и глубоко вздохнула. Ну что ж. То, что их номера сообщаются между собой, не имеет никакого значения. Если что и могло быть дурно истолковано, то это их совместные ночевки в прерии. Сон в походных постелях всего в нескольких футах друг от друга. Такое положение дел предоставляло гораздо больше возможностей для нарушения приличий.

Послышался стук в соединяющую их номера дверь.

– Делла, – Камерон нахмурился, когда она открыла. – Коридорный говорит, что это действительно последние свободные комнаты. Попробуем устроиться в другой гостинице.

Делла даже не представляла себе, насколько устала, пока не задумалась о том, что придется расплатиться в этом отеле, найти карету для переезда, отыскать другую гостиницу, снова устраиваться.

– Вам не кажется это глупым, а, Камерон? Мы ведь взрослые люди. Нет никаких проблем. – Раздался стук в дверь. – Должно быть, это коридорный пришел разжечь огонь.

Прежде чем отворить коридорному, она плотно закрыла дверь в номер Камерона, прижала пальцы ко лбу и улыбнулась. Для взрослого человека, которого совершенно не заботит наличие двери в смежную комнату, она слишком поспешно закрыла эту дверь, чтобы коридорный не успел заметить, что она снова разговаривала с Камероном.

Когда, растопив камин, коридорный ушел, она выпрямилась и легонько постучала в дверь Камерона. Он тотчас же открыл.

– Что мы теперь будем делать? – спросила Делла. Она говорила нарочито бодрым голосом, словно для нее было совершенно естественно, что их комнаты так удачно соединены между собой. И она должна была признать, что это расположение создает определенные удобства.

Камерон достал карманные часы.

– Наш поезд отходит рано утром, в семь часов.

– Тогда надо пораньше лечь спать. – Ей было видно, как за его спиной пляшут языки пламени в камине. – Я не особенно голодна. Меня вполне устроит легкий ужин, для которого не нужно специально переодеваться.

– Я тоже так думаю. – Он вернул часы в карман жилета. – Встретимся через час или полтора. Этого достаточно, чтобы отдохнуть и слегка освежиться.

– Превосходно.

– Отлично. – Он и не подумал отступить, а так и стоял в дверном проеме, глядя на нее с тем непонятно напряженным выражением глаз, от которого все внутри у нее сжималось.

– Ну что ж. – Делла облизнула губы. Она подумала, что будет нехорошо закрыть дверь прямо перед его носом. – До встречи.

Она слегка подтолкнула дверь, надеясь, что он сделает то же самое. Когда оставалась щель величиной с дюйм, она украдкой заглянула в нее и увидела, что он уже закрыл свою дверь Прекрасно. Действительно, не было особой нужды снова открывать эти двери. Разве что.

Делла отворила свою дверь и постучалась к нему Камерон открыл так быстро, что она вздрогнула Он уже снял сюртук и стоял перед ней в рубашке и жилете.

– Я только… Я подумала, не вздремнуть ли мне немного. Не могли бы вы разбудить меня через час?

Камерон откашлялся.

– Буду рад.

– Спасибо. – Она одарила его притворно радостной улыбкой и закрыла дверь прежде, чем успела подумать, кто из них сделает это раньше.

Стоя перед комодом с большим зеркалом, она сняла шляпу и взглянула на отражение двери, соединяющей их номера. Следует ли ей запереть свою дверь? Но это означало бы отсутствие доверия. Однако если это доверие имеет под собой основание, то Камерон никогда не узнает, что она заперла свою дверь. Но если она действительно доверяет ему и убеждена, что он будет вести себя как джентльмен, то нет нужды даже и думать о том, чтобы запирать дверь.

– Какой же ты бываешь дурой, – пробормотала она, снимая дорожный костюм и со вздохом облегчения и удовольствия устраиваясь на кровати.

Если Джеймс Камерон не заслуживает доверия, значит, его не заслуживает ни один мужчине на земле. Вдруг Делла широко раскрыла глаза и села на кровати, уставившись на дверь в соседний номер.

Камерон никогда бы не переступил порог этой двери.

Он – человек чести, чистый и благородный. Ничто не могло вынудить его войти в эту дверь с непристойными мыслями. Втайне разочарованная, Делла уснула, жалея об упущенных возможностях.

Что за чертовщина! Казалось, в комнате нет ничего, кроме этой проклятой двери.

Камерон пытался заняться корреспонденцией, но поминутно застывал с пером в руке, поднимая голову и с ожиданием глядя на дверь в надежде, что Делла вновь постучит. Затем он взбил подушки и, взгромоздившись на постель, попытался читать. Но, прочитав несколько абзацев, вновь бросал взгляд на дверь, ждал, затем снова принимался читать те же строки и снова смотрел на дверь. В конце концов он отшвырнул книгу.

Просто уму непостижимо, почему эта пресловутая дверь приобрела для него такую важность и стала таким искушением.

Не много было такого, что Делла могла бы делать за этой дверью, чего он не видел на многочисленных ночевках в прерии. Он знал, что она засыпает, уткнувшись лицом в подушку, а когда погружается в глубокий сон, переворачивается на бок. Слышал, как она мирно и нежно посапывает во сне.

Он знал, как эротично выглядят ее поднятые руки, когда она расчесывает волосы в конце дня. Как она заплетает косу.

Он наблюдал, как она умывает лицо и шею, стараясь не глядеть на ее нижнее белье, развешанное после стирки на кустах.

Он видел, как в конце дня она сбрасывает ботинки и с довольным видом шевелит пальцами ног.

Ему знакомы были все изгибы и линии ее тела во всех положениях и позах.

После довольно долгого разглядывания двери в смежную комнату Камерон сунул руки в рукава сюртука и нахлобучил на голову шляпу. Лучше уж он подождет внизу, в баре, пока не настанет время будить ее. И будет отчаянно пытаться не думать о том, какая ему предстоит долгая бессонная ночь и как он будет лежать в темноте, уставившись на злополучную дверь, и мечтать о чуде.

Чертыхнувшись, Камерон вышел в коридор.

Деллу разбудил стук Камерона. Но когда она отворила дверь, его дверь уже была закрыта. Что ж, прекрасно. По крайней мере он не увидел ее раскрасневшейся после сна, в рубашке и панталонах.

Зевая и потягиваясь, Делла подошла к сундуку и вытащила то, что собиралась надеть к ужину. Зимний костюм из серой шерсти с отделкой в сине-серую клетку. В Ту-Криксе она надела бы этот костюм на торжественный ужин в церковном доме, если бы решила посетить подобное празднество, что с ней случалось редко.

За несколько недель, проведенных с Камероном, она гораздо чаще обедала вне дома, чем за все десять лет, предшествовавших его появлению.

– Моя жизнь полностью изменилась с тех пор, как вы появились у моего дома, – сказала Делла, когда они расположились в скромном ресторане, в квартале от «Ривер-Манс». – Иногда мне хочется себя ущипнуть, чтобы убедиться, что это не сон.

Камерон улыбнулся, намазывая булочку маслом.

– Надо же! Сегодня я как раз вспоминал, как вы стирали чулки в маленьком илистом пруду. Мне кажется, на равнинах бывали времена, когда вы предпочли бы, чтобы это был сон.

– Всего раз или два, – согласилась она. – Не так уж это много. У себя на ферме я, бывало, просыпалась и просто лежала в постели, пытаясь придумать причину, чтобы встать. – Она выровняла свой столовый прибор. – Поэтому я и завела животных. Тут уж надо было вставать и кормить их.

С тех пор как Камерон вошел в ее жизнь, Делла стремилась поскорее вскочить и узнать, что принесет ей грядущий день. Она словно стала другим человеком. Благодаря ему.

Делла подняла голову и взглянула на хорошо знакомый упрямый подбородок. На губы, о которых мечтала. Заглянула в глаза, которые могли стать холодными, как зимние озера, или нежно скользнуть по ее щеке и шее.

– Путешествие близится к концу, не так ли? – прошептала она.

– Для меня большая честь сопровождать вас.

Непрошеные слезы навернулись ей на глаза, она опустила голову и подняла ее, лишь когда они поели и официант поставил перед ними кофе и пирог.

– После того как я увижу Клер и, может быть, поговорю с ней… когда придет время снова покинуть ее…

– Тогда вы вернетесь в Санта-Фе. – Он отодвинул кофе и пирог в сторону. – Я найму кого-нибудь, кто отвезет вас в Ту-Крикс, если это то, чего вы хотите.

– У меня нет выбора. Куда еще я могу отправиться? А вы не могли бы отвезти меня на ферму?

– Нет.

– Я знаю, – сказала она со слабой улыбкой. – Вы не станете объяснять почему. Но мне бы хотелось это услышать.

Делла даже представить себе не могла, что можно остановиться на ночевку в прерии с кем-то, кроме Камерона. У них установился определенный порядок, они хорошо сработались. Знали, когда говорить, а когда помолчать. Когда составить друг другу компанию, а когда не нарушать уединения. Делла не желала отправляться в длительную верховую поездку с незнакомцем.

– Камерон? Когда все это закончится, увижу ли я вас когда-нибудь снова?

Он отвернулся и стал смотреть в окно на проезжавшие по улице экипажи, и Делла поняла, что ответ был «нет». И разочарованно подумала, что есть вещи, которых она так и не поняла.

Делла закрыла глаза и потерла виски.

– У меня болит голова с тех самых пор, как мы покинули Санта-Фе.

И еще ночные кошмары. Катафалк, плантации Уордов, бесконечные ряды могильных плит, тыквы и младенцы в цветах.

– Вы сказали, что я вернусь в Санта-Фе. А вы? Каковы ваши планы?

Его взгляд стал непроницаемым.

– Мы поговорим об этом, когда придет время, – сказал он.

Делла промолчала, и он нахмурился.

– Если случится что-то, что помешает мне отвезти вас в Санта-Фе, я организую вам сопровождение для безопасного возвращения домой.

– Что может помешать вам сопровождать меня? – Она пристально посмотрела на него.

– Все в свое время, – произнес он наконец.

– Сейчас самое подходящее время.

– Нет, Делла.

Категоричность его тона подчеркнула то холодное, жесткое выражение лица, которое ей уже приходилось видеть у Камерона, когда он встречался с незнакомцами. Большинство людей при этом, взглянув на него, предпочитали отступить.

Поскольку она не рассматривала Камерона как холодного, жестокого или неприступного, то была склонна пренебречь тем, что именно так оценивает его весь остальной мир и именно этого он и хочет. Этот великолепный мужчина, зверь, относился к ней с заботой и нежностью, но в то же время мог быть резким и беспощадным.

Когда Делла осознала, что их глаза встретились и прикованы друг к другу и атмосфера вокруг них изменилась, у нее пересохло во рту. Обычно она относила напряженность, возникающую между ними, на счет раздражения или расстройства и разочарования, смотря по обстановке. Такое объяснение легче было принять, чем назвать напряженность ее настоящим именем. Но она почувствовала, как участилось ее дыхание, и поняла, что испытывает самое обычное вожделение. Она уже долгое время испытывала это чувство и безуспешно пыталась бороться с ним.

– Я очень вспыльчива, и у меня скверный характер, – прошептала она, чувствуя настоятельную необходимость возвести преграду между ними.

– Не имеет значения. – Он уставился на ее губы.

– Я очень злопамятна. До сих пор ненавижу Уордов и не могу их простить. – Она смотрела, как на его скулах заходили желваки.

– Это не важно.

О Господи, влечение к нему взяло верх над рассудком. Они балансировали на краю пропасти, и ничто не могло помешать им сорваться вниз.

– Я собираюсь отвести вас в отель, – процедил он сквозь зубы. – Потом зайду в мужской клуб покурить и выпить.

Она ничего не понимала. Минуту назад она готова была поклясться, что он хочет ее так же сильно, как и она его.

– Камерон, – прошептала она, – что случилось? – Она не могла ошибиться. Она видела желание в его тяжелом взгляде. – Эта недосказанность, этот секрет слишком долго стоят между нами. Во имя Господа, прошу вас, расскажите мне все, и давайте покончим с этим.

На лице его отразилось страдание. Глаза наполнились болью. Она положила ладонь на его сжатый кулак.

– О, Камерон, простите меня. Что бы там ни было – простите.

Из его груди вырвался стон.

– Ни слова больше. Ни слова.

Он отдернул кулак и резко поднялся.

– Я должен был сказать вам это очень давно. То, что я промолчал, пятнает мою честь.

Он на мгновение закрыл глаза, затем пристально посмотрел на нее:

– Клянусь вам. Я все расскажу после того, как вы Увидитесь с дочерью.

Его боль и отчаяние испугали Деллу. Она полагала, что он не способен на подобные чувства. И не только она.

Она молча встала и взяла его за руку. Страх победил, взяв верх над ее любопытством. Ей расхотелось узнать тайну, которую он так долго скрывал.