Глава 11

Перед тем, как покинуть центральный пост, Маккой остановился в дверях и посмотрел на Спока. Тот сидел перед компьютером и подсоединял к нему генератор, чтобы попробовать связаться с "Энтерпрайзом".

– Моя помощь, похоже, не нужна? – осведомился доктор.

– Не представляю, честно говоря, чем вы смогли бы помочь, доктор, пожал плечами Спок. – Вряд ли я сломаю себе что-нибудь, когда буду включать этот компьютер.

"Ну, это если тебе повезет", – подумал про себя Маккой, разозлившись.

Вслух же он сказал:

– В том месте, куда нас занесло, можно ожидать всякого...

Маккой не сомневался в способности Спока обращаться с компьютером, точнее, не смел сомневаться: ведь сейчас от первого помощника зависела их судьба. Доктор боялся даже думать о том, что, возможно, никто из них не вернется на "Энтерпрайз"...

Десантники не могли связаться с кораблем с помощью своих коммуникаторов, но Маккой знал, что командир Кирк не бросит их в беде, что Ухура каждую минуту пытается найти способ установить связь с потерявшейся исследовательской группой... Но один вопрос не давал покоя доктору: почему, как только прервалась связь, Кирк не приказал Скотту немедленно вернуть их на корабль?..

Ответов на этот вопрос могло быть только два: либо Скотт не смог установить их местонахождение, либо не располагал достаточным количеством энергии для переброски.

И то и другое в принципе означало, что на "Энтерпрайзе" столкнулись с теми же трудностями, что и исследовательская группа. От этой мысли Маккой почувствовал неприятную слабость в коленях.

Он взглянул на огромные иллюминаторы, расположенные прямо перед пультом управления, но они были плотно прикрыты металлическими панелями.

"Найти бы хоть маленькую щелочку, – подумал Маккой, – чтобы краешком глаза увидеть родной корабль..."

Он хотел бы удостовериться, что "Энтерпрайз" вместе с Джимом Кирком находится на месте, что надежда на спасение не совсем утеряна...

Маккой вдруг осознал, что на него кто-то внимательно смотрит.

Скрестив руки на груди, с высоты своего роста на него взирал первый помощник командира Спок.

– Что-то случилось, мистер Маккой? – холодно осведомился он.

– Нет, – ответил, смутившись, захваченный врасплох Маккой. Он повернулся и вышел за дверь, но тут же вернулся.

– Удачи вам, мистер Спок, – сказал он. Спок слегка приподнял одну бровь, что должно было означать крайнюю степень удивления.

– И вам, доктор, тоже удачи.

Спок склонился над компьютером, а Маккой вышел и присоединился к остальным десантникам.

Чехов горел желанием немедленно пуститься в путь, он был собран и сосредоточен. Лено не выказывала особых эмоций, безмятежно ожидая приказов начальства, Холли же, судя по всему, до сих пор не могла оправиться от гибели Марксона и находилась в состоянии некоторой прострации. Однако она старалась держать себя в руках, что давалось ей весьма нелегко. Но все же Холли была профессионалом, и поэтому особенно волноваться Маккою за ее душевное равновесие не приходилось.

– А как он там один? – спросила Лено, разумея Спока. – Каково ему будет наедине с двумя мертвецами?..

– Мертвые, как известно, не кусаются, – нетерпеливо сказал Чехов. Мистер Спок – офицер Звездного флота и привык исполнять свой долг в любых обстоятельствах.

Маккой потер замерзшие ладони.

– Итак, лейтенант Чехов принимает командование, – сказал он, как мог, бодро. – Каков же наш план действий?

Чехов внимательно оглядел всех по очереди.

– Мичман Холли и доктор Маккой, – заговорил он негромко, – вы пойдете по правому коридору, я и мичман Лено – по левому. Помните о том, что оборудование может выйти из строя в любой момент, посему не слишком на него полагайтесь... надейтесь больше на себя и на своего товарища. Если снова погаснет свет, сохраняйте спокойствие, не делайте резких движений, попытайтесь определить свое местоположение...

Чехов сделал паузу, лицо его посуровело.

– Нам не надо больше несчастных случаев, – продолжал он, – поэтому будьте предельно осторожны. Мы не можем полагаться в данной ситуации на наши переговорные устройства, так что находитесь в пределах прямой слышимости, не удаляйтесь друг от друга. Ни при каких обстоятельствах не пытайтесь проникнуть в шахту турболифта... Вопросы есть?

Маккой подумал, что о турболифте Чехов мог бы и не беспокоиться, – по крайней мере, лично он, доктор Маккой, и на пушечный выстрел не подойдет к злополучной шахте, ни за какие коврижки...

Чехов подождал несколько секунд, ожидая вопросов, не дождался и подвел итог.

– Отлично, – сказал он. – Значит, всем все понятно. Встречаемся здесь через час. Я думаю, что этого времени мистеру Споку будет достаточно, чтобы закончить свои дела, а мы, в свою очередь, уже успеем многое повидать. Вперед!..

Он коротко кивнул Маккою и Холли и направился в левый коридор. Лено поспешила за ним.

– Как бы мне хотелось быть такой!.. – вздохнула Холли, когда лейтенант со своей напарницей скрылся за поворотом.

– То есть? – приподнял брови Маккой.

– Они такие спокойные и уверенные в себе, – горько сказала Холли. Посмотришь на них и даже не подумаешь, что всего час назад Дэн... – она замолчала и отвернулась.

– Позвольте заметить, мичман Холли, – сказал Маккой, повернувшись и направляясь в сторону правого коридора, – что лейтенанта Чехова я знаю достаточно давно, и его геройский вид меня не обманывает – пусть же он не обманывает и вас. Эмоций и неуверенности у него хоть отбавляй, но за годы службы в. Звездном Флоте первыми он научился управлять, вторую преодолевать. Лейтенант Чехов не меньше вашего скорбит о потере товарища, быть может, даже больше, но он прекрасно понимает, что оплакивать погибших нужно после того, как выполнен приказ и спасены все остальные. Дэна уже не вернешь, а вот для того, чтобы остались в живых другие, и вы, мичман Холли, кстати, в их числе, надо быть предельно собранным и внимательным.

Лейтенант Чехов – настоящий десантник, профессионал, и он прекрасно знает, как выполнять свою работу.

Он перевел дух и посмотрел на Холли. Девушка шагала, рядом, плотно сжав губы и глядя вперед. Глаза ее были сухи.

Маккой улыбнулся. Его слова возымели действие. Холли снова осознала себя десантником, спецназовцем, так сказать.

Внезапно Маккой подумал, не зря ли они, действительно, бросили Спока одного в центре управления? Черт его знает, какие опасности могут еще таиться на этом космическом "Летучем Голландце"!..

Доктор поежился и невольно ускорил шаг.

Коридор, по которому они шли, был едва освещен и совершенно пуст. Но вот они подошли к какой-то двери, и Маккой с замиранием сердца толкнул ее.

Дверь оказалась незапертой. Маккой и Холли очутились в просторном помещении, заставленном рядами кресел. Доктор, не обращая внимания на интерьер, издал невнятный возглас и устремился вперед – он увидел два больших иллюминатора, не закрытых ставнями, как это было в центральном посту.

Он подошел к иллюминатору и увидел неподвижно замерший в пространстве "Энтерпрайз", ослепительно белый на черном фоне космической бездны.

– Он прекрасен, наш корабль, – выдохнула неслышно подошедшая Холли. Я впервые вижу его снаружи, – продолжала она благоговейно, – он потрясает воображение!..

– Вы правы, мичман, – произнес Маккой. Его тоже захватило великолепие зрелища. – Это самый прекрасный корабль во всем Звездном Флоте!..

Холли крепко сжала его плечо.

– Мы вернемся на "Энтерпрайз", – сказала она твердо. – Мы все туда вернемся! Я уверена в этом!..

Маккой обернулся и посмотрел на девушку.

– Я тоже в этом уверен, мичман Холли, – сказал он, хотя на самом деле такой уверенности не испытывал.

Холли сняла руку с его плеча.

– Мы должны идти, доктор, если хотим за оставшееся время обследовать этот коридор, – сказала она, отворачиваясь от иллюминатора. – Негоже предаваться любованию космическими красотами, когда дело еще не сделано.

При этих словах Маккой вспомнил Кирка и вздохнул. Вот уж кто бы никогда не пал духом!.. Кирк всегда умел бороться с обстоятельствами, умел не подчиняться им... Уж он-то нашел бы выход из любой ситуации!

Маккой еще раз вздохнул. Увидит ли он когда-нибудь своего старого друга Джима?.. "Но не стоит раскисать, – сказал он себе строго, – бери пример с Кирка, борись до конца, не сдавайся!.."

Он тряхнул головой.

– Вы правы, мичман Холли, – сказал доктор, бросив прощальный взгляд на "Энтерпрайз" и отворачиваясь от окна. – Давайте закончим осмотр этого помещения и двинемся дальше.

Он огляделся. Зал, в котором они находились, был весьма похож на тот, где они были раньше, вот только трупов здесь, к счастью, не было. Более того, создавалось впечатление, что этим помещением вообще никогда не пользовались.

Интерьер был поистине спартанским. Простые кресла, приглушенные тона обивки, отсутствие лозунгов и украшений на стенах...

Маккой машинально дотронулся до стенной панели и вздрогнул. Под рукой он ощутил такую же скользкую поверхность, как давеча в шахте турболифта.

Он брезгливо понюхал пальцы, но не ощутил никакого неприятного запаха. Однако пальцы оставались липкими, и Маккой с отвращением вытер их об обивку кресла.

– Что стряслось, доктор? – обернулась от дверей Холли.

– Нет-нет, ничего, – поспешно ответил Маккой и зашагал к выходу.

Когда они вышли в коридор, Холли нервно хихикнула.

– Все-таки жутковатое место. Прямо какой-то дом с привидениями, правда?

Маккой хмыкнул в ответ.

– Скорее, это похоже на старинный шотландский замок с весьма гулкими коридорами, – сказал он. – И мертвецами... Но, во всяком случае, они здесь не прохаживаются, зажав головы под мышкой, – спохватившись, добавил доктор.

– Уж лучше пусть будут привидения! – фыркнула Холли.

Маккой покосился на нее. Неяркий свет аварийного освещения отбрасывал резкие тени на ее лице. Доктору на секунду показалось, что рядом с ним идет маленькая девочка, слабая и беззащитная...

– Мы ведь даже не знаем, что или кто нам противостоит, – вдруг сказала Холли задумчиво. – Когда воочию видишь препятствие, понимаешь, с чем тебе предстоит бороться, легче осознать себя бойцом и найти способ победить.

– Примерно то же говорят шаманы некоторых примитивных народов об истинных именах людей и вещей, – почесал в затылке Маккой. Холли непонимающе посмотрела на него. Доктор объяснил:

– В некоторых первобытных культурах существуют подобные религиозно-бытовые установки. Люди верят в то, что люди и вещи имеют как бы два имени. Одно имя – это то, под которым его – человека или вещь знают окружающие, я имею в виду все окружающие: друзья, враги, прочие там... Это вот имя, – по сути дела, некий псевдоним, хотя подобное определение в данном случае не совсем правомерно. Но есть и другое имя истинное. Тот, кто его знает, обладает определенной властью над именуемым...

Маккой умолк, искоса посмотрел на Холли и неловко пожал плечами.

– По крайней мере, так говорят эти самые шаманы, – несколько виновато добавил он.

– Мне кажется, я поняла, – кивнула девушка, сосредоточенно всматриваясь вдаль в поисках возможной опасности. – Раз мы не знаем истинного имени чего-то, что нам угрожает, то, есть нам неизвестно, что там прячется за углом, то мы не понимаем, как это самое "что-то" одолеть, не можем контролировать ситуацию. А если при этом еще напридумывать всякой ерунды, чтобы начать пугаться каждого куста, то тогда, конечно, пиши пропало...

– Черт обычно оказывается вовсе не таким страшным, как его малюют, подхватил Маккой. – Но ведь воображение – неотъемлемая часть человеческой психики. Если его должным образом не контролировать, то можно такого напридумывать, – Маккой от избытка чувств даже махнул рукой. – Все дело в том, насколько сильно человек верит в созданные его собственным мозгом опасности, фантомы и привидения... Не секрет ведь, что, если человек будет до смерти бояться во сне или наяву придуманного им самим жуткого чудища, оно и вправду его может запросто слопать... А вот если плюнуть этому гипотетическому монстру воображаемой слюной в рожу или послать его попросту подальше, то, пожалуй, можно и уцелеть...

Холли, шедшая впереди, внезапно остановилась и посмотрела в глаза Маккою.

– Вы думаете, что воображение и его производные стали причиной смерти Дэна? – спросила она.

Доктор чертыхнулся про себя. Как ни пытался он увести беседу в сторону, она все равно свернула к опасной теме...

Он молчал, пытаясь найти нужные слова. С одной стороны, он ведь и сам не знал истинных причин странного поведения Марксона, приведшего мичмана к трагическому концу. С другой же стороны, он боялся неосторожным словом внести смятение в душу Холли... Да и к тому же девушка достаточно тонко чувствовала грань между полуправдой и ложью; врать ей Маккой опасался.

Маккой махнул рукой и зашагал вперед. Холли пошла рядом, заглядывая доктору в лицо.

– Я даже не знаю, что тебе сказать, девочка, – заговорил, наконец, Маккой, тщательно подбирая слова. – Я понимаю, что это не ответ, но посуди сама: как я могу с должной уверенностью говорить о том, что творилось у него в голове в те минуты?.. Только он сам мог бы сказать, что именно это было – страх в чистом виде, какая-то фобия или что-то еще... Одно могу сказать точно: хотел бы я его знать так же хорошо, как и ты...

Маккой умолк, почувствовав вдруг печаль и непонятную тоску.

– Насколько я понимаю, в шахте он принял звук двигающегося турболифта за некие мистические голоса мертвецов из этой самой пресловутой эрны.

Поддался детским страхам, потерял ощущение реальности... и поплатился за это жизнью.

Он посмотрел на Холли и тут же отвел глаза. Было очевидно, что девушка имела собственное мнение по поводу случившегося в шахте турболифта, и слова доктора для нее были пустым звуком. Маккой даже почувствовал себя немного уязвленным.

Некоторое время Холли молчала, О чем-то размышляя, затем заговорила, обращаясь к доктору:

– Вы, значит, совсем не верите в призраки? – спросила она.

– Я не верю в сжигающих корабли, в заляпанных кровью неумных монстров, о которых так живо и образно рассказывал мистер Скотт, – пожал плечами Маккой.

– Вы уклоняетесь от ответа, доктор, – мягко упрекнула его Холли.

– Именно так, дорогая моя, – хмыкнул доктор Он подошел еще к одной двери в стене и осторожно приоткрыл ее. Потом он просунул в образовавшуюся щель голову и некоторое время обозревал помещение.

– Ничего интересного, – сообщил он Холли, аккуратно закрывая дверь за собой.

– Я видел много смертей, Холли, – заговорил он снова. – Я видел, как умирали близкие мне люди... – Маккой помрачнел, вспомнив о смерти отца. Некоторые умирали долго и мучительно, другие – легко и безболезненно; иные – с достоинством, иные – в страхе...

– А как же насчет призраков, доктор? – спросила Холли настойчиво.

– Ты хочешь знать, что лично я думаю по этому поводу? – спросил Маккой.

– Да, – она остановилась и взяла его за руку.

– Хорошо, – доктор стал серьезен. – Несмотря на всякие россказни мистера Скотта по поводу всевозможных привидений различных форм, размеров, раскрасок и нравов, я могу сказать вам, что называется, как доктор, что за долгие годы моей разнообразной медицинской практики мне не пришлось увидать ничего такого, что заставило бы меня уйти с сугубо материалистических позиций и поверить во всякую ахинею для слабонервных.

– Ой ли? – мрачно спросила Холли, не глядя на доктора. – Верить, не верить, не доверять или быть слепым – это вопрос даже не очень-то медицинский...

Маккой удивленно посмотрел на нее.

– Ведь бывает же так, – продолжала едва слышно девушка, – что люди, которые работают рядом, хорошо знают друг друга, тем не менее верят в совершенно противоположные вещи...

– Поэтому-то мы и люди, – мягко сказал Маккой. – Каждая личность уникальна, у каждого из нас есть свои комплексы, свои представления о жизни, о месте человека в этом мире.. а вера – это личное дело каждого, пожалуй. Так же, как и воображение.

Холли посмотрела на него и слегка кивнула.

– Спасибо за разъяснение, доктор Маккой, – сказала она.

– Всегда пожалуйста, – поклонился тот в ответ.

Они прошли еще несколько шагов, и тут коридор раздвоился Маккой стал на месте и посмотрел в обе стороны.

– Ну, что скажете, мичман? – спросил он. Девушка на секунду задумалась.

– Мне кажется, наконец, заговорила она, – что если мы с вами пойдем налево, то, похоже, выйдем на Чехова с Лено...

Она замолчала и посветила в обе стороны фонариком. Оба продолжения коридора были абсолютно одинаковы – темнота и пустота, ничего больше.

– У нас еще предостаточно времени, доктор, – заговорила она снова. Быть может, мы потратим его с толком?

Маккой не стал говорить всего того, что он думал по этому поводу.

– Мне повезло – я оказался в одной компании с девушкой-путешественницей, – попытался пошутить он. – Вы, мисс, желаете обозреть всю обитаемую Галактику как можно скорее?..

– Доктор, вы же не хотите, чтобы вся слава первооткрывателей досталась моему шефу и Лено? – сказала с подкупающей улыбкой Холли. – Ведь мы можем наткнуться на что-нибудь потрясающе интересное!

– Да уж, интересного там наверняка хоть отбавляй, – вздохнул Маккой и попытался расправить плечи. – И почему только я, старый идиот, не рассказал вам о том, какие здесь водятся ужасные чудовища?..

Холли весело рассмеялась и зашагала вперед по коридору. Маккой уныло поплелся за ней.

Их шаги гулко звучали в пустом коридоре. Теперь почти на каждом углу им попадались двери, но большинство из них было заперто, а открытые не скрывали за собой ничего, кроме пустоты и пыли.

Потом им на дороге попался ботанический сад, являвший собой картину полного разора и запустения – буквально ни одного уцелевшего растения, все завяли, засохли, замерзли. Затем обследователи забрели в пищеблок какую-то столовку с кухней и большими рефрижераторами.

– По крайней мере, теперь будем знать, где можно будет подзакусить в случае чего, – хмыкнул Маккой, пнув ногой один из валявшихся на полу мешков с какой-то снедью. – Не думал, что когда-нибудь придется мародерствовать на погибшей ромуланской станции... Ну да в космосе случается и не такое... Пошли.

Они вышли в коридор и двинулись дальше в путь, продолжая время от времени дергать за ручки попадающихся по дороге дверей. Но теперь им уже не везло: все двери были крепко заперты.

Тут Маккой обратил внимание на то, что Холли дрожит.

– С вами все в порядке, мичман? – озабоченно спросил он.

– Д-да, – она кивнула головой и потерла щеки ладонями. – Немного прохладно... По-моему, здесь холоднее, чем в других коридорах...

Она снова потерла щеки и зябко поежилась.

Маккой остановился, прислушиваясь к собственным ощущениям. Да, что-то явно было не в порядке...

Нет, пожалуй, температура здесь была не ниже, чем в остальных помещениях ромуланской станции... Так в чем же дело? Почему холод продирает прямо до костей?..

Внезапно Маккой почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом. Уже почти зная страшный ответ на вопрос, ощущая, как жизнь тоненьким ручейком уходит из его тела, как сердце готово остановиться, как ужас цепкой клешней хватает за горло, чтобы уже не отпустить никогда, до самой смерти, в порыве безрассудного отчаяния доктор выхватил из своей сумки медицинский сканнер и крикнул Холли:

– Не двигайся!..

– В чем дело?.. Почему...

– Не двигайся!.. – снова крикнул Маккой и не узнал своего голоса.

Трясущимися руками он поднял сканнер и провел им вдоль тела Холли.

Затем он приблизил аппарат к себе и посмотрел на дисплей.

– В чем дело? – встревоженно спросила Холли, видя, как изменилось лицо доктора.

– У нас обоих упала температура тела, – сказал он чужим голосом, – и она продолжает понижаться.

Холли, раскрыв рот, смотрела на него.

– Почему? – только и смогла спросить она.

– Не знаю, – он беспомощно пожал плечами. – Это невозможно...

Температура окружающей среды недостаточно низка, чтобы так влиять на состояние наших организмов...

Он еще раз провел сканнером вдоль своего тела.

– Нам надо отсюда убираться, – сказал он ровным голосом, посмотрев на показания прибора. – Иначе через пару минут мы просто умрем...

– Но от чего? – испуганно спросила Холли.

– От той самой гипотермии... Температура наших тел уже упала почти на два градуса и понижается дальше... Надо срочно найти остальных, и...

Неожиданный удар в грудь отбросил его к стене. Он удивился и испугался одновременно, но удивился все же больше.

– Мичман Холли, вы что, совсем очу...

– Тише!.. – прошипела Холли, напряжено вглядываясь в темноту коридора. Глаза ее сузились, руки крепко сжимали оружие.

– Что там такое? – прошептал Маккой, забыв о том, что только что собирался умирать. Любопытство – очень и очень сильная штука...

– Тише, говорю!.. – снова шикнула на доктора девушка, продолжая выискивать в кромешной тьме совершенно невидимую для Маккоя цель.

Некоторое время они молчали. Затем Холли повернула к доктору лицо.

– Я не знаю, что там было, – еле слышно сказала она. Маккой скорее угадал, чем услышал ответ. – Но там точно что-то или, скорее, кто-то был!

– голос Холли окреп. – На этот раз не игра света... Я пойду посмотрю, сказала она вдруг решительно. – Оставайтесь здесь и ждите меня.

– Но как же... – ошарашенно начал Маккой. Она крепко сжала его локоть.

– Кто из нас здесь спецназовец? Оставайтесь здесь, говорю я вам. Я быстро – только туда и обратно.

И прежде чем Маккой смог что-нибудь сказать, она бесшумно скользнула вперед, держа фазер наизготовку.

Дойдя до поворота, она обернулась.

– Будь осторожнее, – прошептал ей Маккой. Кажется, она не услышала доктора, но все же кивнула ему. Затем Холли пригнулась и шагнула вперед – и внезапно Маккой перестал ее видеть; потом раздался ужасный крик и еще один, оборвавшийся на душераздирающе высокой ноте. Эхо прокатилось по коридору. Доктор, не помня себя, вскочил на ноги и бросился вперед.

– Холли!.. – крикнул он из последних сил. И в этот момент тусклые лампы аварийного освещения погасли совсем, потух и его фонарик, и Маккой оказался в темноте не менее кромешной, чем на самом дне проклятой шахты турболифта.